Дьявол не поклонник лотерей,
Хоть Шанс – одно из множества имён его.
Стоит прошептать ему: «Убей…» –
Игрок всё сделает легко.
Билет в руках – печать удачи!
Скромный взнос – всего лишь обоняние.
Даже проиграв, становишься богаче:
Теряя нюх, получишь обаяние.
Вот он, обаятельный мертвец,
Ищет путь от воли до свободы,
В смирении показном плутая.
Спросит у бродяги Лжец:
«Имеешь ли доходы?»
И ответ: «Не чувствую.
Не знаю».
Только вечернему гостю приветливая,
Дверь открылась в полдень.
Тень тонкая тихо, кокетливо
Скользнула в мир господень.
Как сокровенное вино, желанное мужчинами,
Она плотью утоляла жажды гнев.
Но душа, покрытая морщинами,
Не коронует ни одну из королев.
Отказ убийце будто невзначай
С терпимостью разрушил договоры.
Бежит, бежит из ада в рай
Некоронованная королева Кора.
Того, кто с раем не знаком,
Его кущи жгут сильней крапивы.
Пробираться и тайком, и напролом
Сквозь них пришлось красотке лживой.
Однажды, между рынком и собором,
На площади Казённой, 43
Королева без короны и без трона
Столкнулась с богом во плоти.
Она влюбилась в его взгляд – лучистый, ясный.
Он влюбился в её взгляд – тёмный океан.
Их любовь была опасной,
Но не опасней, чем обман.
Пару лет не заходило солнце
За горизонт для тех двоих:
Сожмётся, забьётся, улыбнётся –
И не надо никаких.
Увы, порою неприемлем
Долгий свет для вещих снов.
Незалежной тлеющие земли
Полыхнули вновь.
Бог ушёл. Воскресла тьма
В стылых водах океана.
Заледенела вся вода,
Спустились горные туманы,
Следы упрятав навсегда.
Ни рыб, ни звёзд, ни горизонта
Не различал отныне глаз.
И каждый, возвращаясь с фронта,
В нём оставался, растворясь.
Но слёзы кончились, и Коре
Осточертело быть с собой наедине.
Она отправилась туда, где кровь и порох,
Отражаясь в небе и во сне,
Соединяются в огне.
«Белый ангел с мужским сердцем
И глазами, полными любви» –
Улыбались и свои, и чужеземцы,
Едва появится вдали,
Меж госпитальных стен и секций
Она – со знаком алым на груди.
Короновала исцелением
И безнадёжных, и калек.
Превратилась в отражение
Чужих воспоминаний, в чей-то бег.
Но негоже бегать королеве
От скупых и до седых.
Она надеялась, а веру
Брала у мёртвых и живых.
Однако, время шло, и Кора
Вернулась в те места,
Где между рынком и собором
Блажь находит суета.
Без бога путь – что круг огромный,
И разлуке нет конца.
Поворот десятый, сотый –
Кольцо и крест у каждого столба…
Канули полвека, пять столетий?
Не решусь, друзья, сказать.
Про то ведь знают даже дети:
В горе час идёт за пять.
Дряхлеет тело, сердце – первоцвет.
Минута радости длиннее года.
Мир встречает новых, прежних нет
Людей. Остались боль и Кора.
Жара. Июльский понедельник,
В устах проснулись ноябри,
В роще не качнётся можжевельник.
На Казённой, у дома 43
В пёстрой куче детворы
Престарелый проповедник
Угощал и говорил.
На него взглянув, узнала Кора
Того, кто убивал как будто невзначай,
С публичностью её расторгнул договоры
И отправил в рай.
Недолго удивляться королеве
Довелось посулам ока.
Про старика шепнули трефы:
«Виновен в смерти бога».
Во времена, дождями надоедливые,
Тихо, ровно в полдень
Только вечернему гостю приветливая
Дверь открылась в мир господень.
В неё скользнула тонкой тенью
Королева Кора.
И, конечно, вместо утешенья
Получила хохот да укоры.
Ангелы и демоны терпимости
Нетерпимость выражали ей вослед.
Она в порыве одержимости
Немой вошла в знакомый кабинет.
«Я сегодня безбилетник, –
Из полумрака собеседник
Ухмыльнулся. – Бедный пленник.
А ты – юный мой советник…»
«Что посоветовать, ровесник,
Безбилетный проповедник?
Нет, тебе я не советник,
Но правда – ты сегодня пленник».
Вскочил старик, держась за ухо:
«И я тебя узнал, разруха!
Недорогое блюдо, бормотуха,
Осколок храма! Лжи сеструха!»
Усмирив язык и руки, Кора,
Глянув на кресты собора,
Прикрыла пепельную штору
И в завершение разговора
Поцеловала в губы резонёра.
Его тело продолжило стоять,
Покинутое жизнью.
«Прости ты нас, Святая Мать.
Пренебрегая вечно пылью,
Мы забываем, что печать
Её любвеобильна», -
Сказала Кора, чтоб уйти и замолчать
За камнем церкви, где воркуют херувимы.
Спустя четыре года, в тёплый полдень,
На закопанной в минувший дождь могиле
Оставил кто-то письмецо.
Гласил точёный грифель:
«Неувядшая среди увядших,
Королева, короновавшая живых.
Прекраснейшая из падших,
Чище всех святых».
Помочь сайту
Поздравления
