Аннотация: «Путеводная звезда Полярис», сказочная поэма из двух частей, для взрослых девочек, верящих в безграничную любовь. И для всех остальных, кто любит, любил и в поисках любви. История о собственном выборе и бесстрашии быть собой. О желаниях не спрятанных, а напоказ. Полярис предельно честна. Она светит ярким светом и уводит за собой. Путь указывает всем, кто хочет не скрываться в темноте ночи. Ищет дом, где можно не бояться и любить так, как умеет лишь Северная звезда.
Сюжет: похищение хозяйского гарема и побег на свободу. Надежда, ложь, предательство и любовь. Истинная, всепоглощающая и всепреодолевающая, рождающаяся из противостояния героинь. Альбиноса севера Полярис и чёрной амазонки юга Цирцеи, их разнополярности и притяжения. Цирцея, словно тёмная сторона, кристально честной Полярис, вся лживая насквозь. В банде, её ничему другому не научили. Но путеводная звезда Полярис, укажет Цирцее иной путь. Путь к свободе в любви и доверии к любимому человеку. Амазонка пойдёт за звездой, как и остальные персонажи поэмы. Беглые гаремные жёны, дочь их хозяина, упрямая Амораль, отчаянно нуждающаяся в матери. Чудаковатый английский профессор-изобретатель, «аля Эйнштейн», с его невероятными машинами, летающим поездом, разобранным в последствии на дирижабль. Седой джентльмен, викторианской эпохи, на диком западе, смотрится чудно. Впрочем, как амазонка и воин севера, из клана альбиносов. А тут еще долина динозавров, из Полой земли, во второй части, деревня с потерянными детьми… Смесь жанров и времен – это стимпанк и вестерн, жгучий, крепкий коктейль. Город порока «Клоака», с наркотой и казино, да побег из этого ада, шанс на новую жизнь для всех персонажей. А конец узнает, кто дочитает.
________________________________________________________________________________________________________________________________
«ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА ПОЛЯРИС – Изгнание» -1 часть
(сказочная поэма не для всех)*
У неё хватало мужества
Быть свободной.
Она покинула свой край,
Ушла, куда глаза глядят.
По сути, сбежала из дома.
Не потому, что не любила,
Иначе не могла!
Она никогда не соблюдала
Правила приличий,
Её называли порочное дитя.
Но подлаживаться под окружение
Не желала.
Она искала себя,
Свой путь в Бесконечность,
Где горизонтов нет
И нет границ.
Где не действуют человеческие,
Смехотворные законы.
И можно без страха любить,
Открыто, не скрывая чувства.
Ходить за руки при свете дня,
Целоваться принародно
С той, кто ей дорога,
А не прятаться в темных нишах,
Защищаясь от всех и вся:
Злобных слов, колючих взглядов,
И убийственного осуждения…
Её любовь не последовала за нею,
Хотя она звала.
«Ты сильнее, я слабее.»
Поцеловала и отпустила,
Она проклинала себя
За неумение удержать счастье.
Оно было у них,
На двоих одно.
Оба сердца стучали разом,
Дыхание разделяли на поцелуи.
Минуты складывали
В часы ликования
От тайных встреч наедине.
Лавлею выдавали замуж.
Что ж, такова судьба
У юной девы в их стране,
Стране суровой на испытания,
Закованной во льды и снега.
Люди там такие же непроницаемые,
Холодные, немногословные,
Привыкшие выживать.
Её имя – Полярис,
Что значит – Северная звезда.
Характер, прямолинейность,
И белоснежность альбиносов севера.
«Если бы ты родилась мужем, –
Сказал ей как-то отец. –
Было бы всё по-другому,
Легче нам всем.»
Им возможно, но не Полярис.
Ей нравилось быть собой:
Женственной, грациозной, нежной,
И любить своих сестер.
Разве это не прекрасно?
Два обнажённых женских тела,
Переплетённых страстью, стонами,
Ритмичными движениями.
Они в друг друге отражение,
Без капли сожаления – стыда.
Напротив, одно наслаждение,
И обнажение себя.
За эти вольности её изгнали,
Клан отвернулся.
Она, не споря, ушла,
Себя не переделаешь.
Она и не пыталась,
Такой создала её судьба.
Значит она должна
Испить её до конца.
Прожить в ладу с собой
И для себя самой.
Быть Путеводною звездою,
Даже когда на небе солнце.
И в любую, самую темную ночь.
Говорить, проще чем делать.
Полярис искала место,
Чтобы свое желание осуществить.
Она пришла в «Клоаку»,
Город порока и греха.
Таким, как она, там рады,
В «Клоаке» царят свобода, похоть, разврат.
Она окунулась в это с головою,
И ей понравилось.
Ни запретов, морали, этикетов,
Сплошное веселье.
Но оно дорого стоит,
За всё нужно платить.
Привезённого с собой хватило
На неделю, дальше – долги.
Полярис – воин, а воин
Расплачивается своим мечом.
Так она стала служить
Одному богатею.
Превратилась в собачку у ног,
По хозяйскому свистку выполняя
Прихоти: «принеси», «подай», «взять».
Полярис свою совесть усыпляла
Лошадиными дозами наркоты.
Хозяин обтяпывал темные делишки,
Весь город держал в узде.
Единственное, кого любил –
Своих детишек, особенно дочь – Амораль.
Девочка к Полярис прикипела,
Всюду таскалась за ней,
Временами это доставало,
Временами веселило.
«У тебя жён отцовских
Целый гарем.
Выбирай хоть каждый день
Любую и допекай.» –
Пыталась Полярис
Отвадить её от себя.
Мать Амораль умерла при родах.
С гаремом тоже выходили накладки,
У хозяина появилась новая жена.
Необузданная, жгучая, с ночной кожей,
И светлой душой.
Она не желала мириться с пленом.
Лучше смерть, чем такой позор!
Говорила она – амазонка,
И стремилась вернуться домой.
Звали её Цирцея – царица чужих сердец.
Хозяин дорожил ею,
Стремился обломать, приручить.
Полярис её полагалось охранять.
Ещё бы кто охранял Полярис
От чар Цирцеи.
Эта хитрющая фурия
Умела соблазнить.
В итоге, весь гарем уговорила
Бежать вместе с ней, в её страну.
Там женщинам рады,
Их ценят, а не держат на цепи.
На цепи у них сидят мужчины,
Или прислуживают им.
Конечно, девицы развесили уши
И захотели удрать.
У Полярис хватило ума отказаться,
У Амораль – нет.
Когда она поняла,
Что девчонку забрали с собой
Следом припустила,
Пока не прознал её отец.
Вернуть всех в целости и сохранности,
Цирцею слегка проучить.
Беглянки ещё не покинули города
И решили для быстроты
Воспользоваться поездом,
Он в депо, на приколе стоял.
Конь железный, профессора гордость,
Англичанина голубых кровей.
Он приехал в их страну,
Строить железные дороги.
По распоряжению правительства своего,
Чудаковатый, седой изобретатель.
Джентльмен, до мозга костей,
Варварское окружение его угнетало,
Но хозяин хорошо платил,
И здесь была свобода.
Дома доставала полиция,
Когда очередное его изобретение
Врывалось в столичную жизнь.
Хозяин снабжал профессора
Всем необходимым сырьём.
Тот изобретал фантастические механизмы:
Летающие, плавающие, ездящие.
Так вот, профессор сидел у себя в лаборатории,
Неспешно попивал чаёк.
Без стука к нему ворвались
Гаремные девицы и взяли в оборот,
Профессора похитили вместе с поездом.
Им некому было управлять,
Машиниста с кочегаром случайно убили
Во время захвата железного коня.
Ещё Полярис помешала делу,
В последний момент прибежала в депо.
«У тебя есть билет, дорогая?» –
Усмехнулась Цирцея.
Они устроили поединок
В отъезжающем поезде,
Дрались на равных.
Но Цирцея схитрила,
Прикрылась Амораль.
Полярис сдалась,
Ее вырубили и с собой увезли.
Закованная в колодки,
Запертая в вагоне,
Полярис томилась в плену,
Амораль, это сильно возмущало.
«Ты же одна из нас!»
«Они так не думают,
И ты не верь Цирцее.
Подальше от нее держись!»
Но Амораль не послушалась,
Украла ключ от кандалов.
Полярис отдала, та освободилась,
Попробовала поезд остановить.
Влезла в машинное отделение,
В нём кочегарили посменно девицы.
Профессор стоял у руля,
Полярис с Аморалью бед наделали.
Всех выгнали за дверь,
Кроме профессора.
Немного побили приборы,
Требуя немедленной остановки.
«Варвары, мы разобьемся!» –
Ученый за голову схватился.
Пришлось ему помогать,
Полярис с топкой воевала.
Амораль с профессором
Чинили приборы на ходу.
Всё обошлось, аварию предотвратили,
Чернее угля, Полярис
Отдыхала, сидя на полу.
Цирцея пошутила:
«Теперь ты такого цвета, как я.»
Они даже улыбнулись друг другу.
Уже им не было смысла воевать,
В «Клоаке» узнали об их побеге.
Кинулись догонять,
Им оставалось доехать до границы
Городских владений,
Дальше ничейная земля.
Вокруг расстилались песок и прерия,
Солнце раскалило железного коня.
После вспышки адреналина,
Полярис свалилась в бреду.
Ей требовалось «серебро»,
На которое она подсела.
Полярис лихорадило, ломало,
Она выла, лезла на стену.
Цирцея отослала от нее Амораль,
Сама осталась терпеливо ухаживать.
Они разговаривали в минуты облегчения,
На вопрос: «Почему?»
«Я уже видела такое,» - ответила Цирцея:
«В одиночку тебе «серебро» не одолеть.»
Полярис замечала, временами,
Странный взгляд Цирцеи.
Он озарял черноту её непроницаемых глаз,
Полярис истолковала его по-своему
И поцеловала Цирцею,
Та оттолкнула, убежала.
Не появлялась много часов,
Полярис справилась с ломкой.
Сама отправилась Цирцею искать,
Нашла наедине с бутылкой:
«Ты празднуешь побег без меня?»
«Нет, заливаю горе!
Лучше б я не знала тебя.
Ты понимаешь, я веду вас в ловушку
Банды своей. За поезд, девиц
Отлично заплатят.
А за тебя вдвойне,
Альбинос севера, большая ценность.
Вы редко, живыми, спускаетесь с гор,
Я дрянь – извини!
Но в тебя я влюбилась,
Что делать не знаю теперь.»
Полярис забрала у Цирцеи бутылку:
«Уж точно не напиваться.
Позже о нас поговорим,
Сперва твоя банда, сколько и где они?»
«На границе ничейной земли,
В засаде, там, где кончаются пути.»
Профессора на помощь призвали,
А тут ещё и свои, из «Клоаки» нагнали.
Рой «шершней» поезд жалил,
Низко летающие машины
На двух седоков.
Один стреляет, другой управляет.
И сильно гудят, не очень быстры,
Но маневренны, изобретение профессора.
«Барышни, от них можно удрать,
Скорость максимальную развить.
Шершни не догонят,
В топку кидайте всё, что горит.»
«А как мы потом остановим поезд?
Профессор, вы говорили,
Рельсы заканчиваются обрывом.
Мы рухнем в него,» - напомнила Амораль.
«Нет, милая, мы взлетим! –
Безумно улыбнулся профессор, –
Я втайне от хозяина
Изменил конфигурацию поезда
И крылья ему смастерил,
Хотя еще не опробовал.
Теперь уж придется,
В любом случае, мы полетим.
А вверх или вниз – это детали,
Как вам мой план?»
«Зашибись!» – Амораль восхитилась.
«Не каркай!» – зашикали на неё.
И работа закипела,
В топку кидали всё.
Мебель ломали,
Доски обшивки отдирали.
Профессор подлил в горючее спиртное –
Отобранную у Цирцеи бутылку.
Он правил и командовал,
Над женщинами возвышался,
Грозный, безумный бог.
Поезд нёсся в облаках дыма и пара,
Облепленный роем шершней, ревя сигналом,
Искры летели из-под колес.
Банда, выехавшая навстречу,
Кинулась в рассыпную.
Впереди зиял обрыв,
Профессор подмигнул Амораль.
Дернул за рычаг,
Кто закрыл глаза, кто вскрикнул.
Девочка улыбнулась:
«Мы летим!»
Это было невероятно красиво,
Дух от картин под ними захватывало.
Цирцея, осторожно,
За руку Полярис взяла.
Они стояли рядом,
Глаз друг от друга не отрывая.
«Что дальше?» – спросила знойная южанка,
«Свобода», – ответила дочь севера и льда.
Конец 1-й части…
«ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА ПОЛЯРИС –Дом» - 2часть
Полет поезда в заоблачном запределье,
Распугал всех птиц в вышине.
Они шарахались от резкого гудка,
Им Амораль игралась.
Профессор доверил ей руль,
Девчонка важностью светилась,
От миссии своей.
Но седой ученый
Зорко следил за ней
И подсказывал через плечо.
Беглые жёны отдыхали,
Или любовались видом земли.
Полярис с Цирцеей,
Укравшие хозяйский гарем, совещались.
Куда им податься теперь?
До владений амазонок угля не хватало.
И не знала Цирцея,
Примет ли её племя?
Она была амазонкой,
Лишь наполовину.
Её мать, влюбившись,
Выбрала отца, африканца.
Покинула народ, с ним ушла,
Они жили втроем, счастливой семьёй.
Пока не пришла беда,
Лет в одиннадцать Цирцея осиротела.
Родители погибли, защищая её,
Погибли как любили – вместе.
Цирцея осталась одна,
Позже прибилась к банде.
Всему научилась у них,
Разбоем – обманом жила.
В банде царили волчьи нравы,
Цирцея считалась девчонкой главаря.
Потому её сильно не задирали,
Но бандита не любила она.
Считала любовь – для слабаков,
А случилось и сама влюбилась
В Полярис, не похожую ни на кого.
Всё это она ей рассказала,
Первый раз в жизни
Цирцея была с кем-то честна.
Что ей весьма нравилось,
Здорово другому человеку доверять.
Не ждать удара в спину,
Не жить с ножом за пазухой,
А улыбаться открыто
И целоваться всласть.
Обниматься тепло и надежно,
В защите её нежных рук.
Это ли не счастье,
Под солнцем и луной?
Ещё бы найти дом,
Куда приходить к любимой
После дня труда и забот,
В уютное, родное гнездышко.
Где только вы вдвоем,
Север и Юг могут быть вместе.
Здесь вдали от суеты,
В плодородной долине,
Где упал их поезд,
Прочно застряв на верхушке горы.
Горы долину окружали, защищали,
Талая вода стекала с них в озера.
Жило в долине племя детей,
В шестнадцать лет они уходили
И больше не возвращались,
Родителями тут становились рано.
Чтоб успеть до совершеннолетия,
Прежде чем уйти – родить.
Взрослых женщин дети
Посчитали богинями.
Их громкое падение с неба
В этом помогло.
Их с почестями приняли,
Дарами закидали.
Сбежавшие жёны нашли свой Рай –
Потерянных детей,
Нуждающихся в заботе.
Все были счастливы.
Профессор засобирался домой,
Он разобрал поезд.
Строил дирижабль,
Амораль под ногами мешалась.
Девчонка выбрала себе
Нового наставника.
Чему Полярис радовалась,
Воином всегда стать успеет.
Пусть лучше изобретателем,
И у неё отлично выходило.
Схватывала налету,
Профессор ученицей гордился.
Но брать ее с собой не хотел,
Еще бы, шумный Лондон
Не для милых дикарок из глуши,
Наивный, когда, кого Амораль слушалась?
В день отлета девочка
Пробралась на дирижабль.
Спряталась и улетела с учителем,
А он расстраивался.
Попрощаться не пришла,
Профессора новые друзья провожали.
Он полюбился им всей душой,
Своими забавными странностями
И добротой, тягой к приключениям,
Желанием другим помочь.
Фантастичными изобретениями,
Очень практичными к тому же.
Он, быть может, остался,
Но его тянуло домой.
Попить чаю с газетой в клубе,
О погоде поговорить.
Англичанин есть англичанин,
Этого не изменить.
У профессора ни семьи, ни детей
Не было, лишь его ученые коллеги.
Но блага цивилизации,
Лучше Дикого Запада.
Поэтому профессор возвращался домой,
И увозил с собой безбилетного зайца…
В долине произошло землетрясенье,
Детишки утверждали не впервой.
Землю и раньше трясло,
Но в этот раз сильнее всего.
После каждого её такого танца
Вылезали монстры из дыр:
Нападали, убивали, пожирали,
Лучше время бед, дома переждать.
Не покидать поселения, жечь костры,
Огонь монстров пугает.
Или сирену включать,
Не выносят монстры резкого звука – сбегают.
Деревня детей располагалась
Над старым бункером военных времён.
Кто и когда его здесь построил, не ясно,
От него остался один металл.
Если детям грозила опасность,
Они в бункере прятались.
В командном центре
Кое-что сохранилось.
Кнопка сирены, сигнальные ракеты,
Ржавое оружие, отсыревшие патроны.
Сиреной пользовались редко, берегли,
Стены бункера разрисовали найденной краской.
Украсили тотемами для защиты,
От монстров и злых духов.
О которых рассказывали суеверия,
А может дети сами напридумывали.
Взрослые не очень в монстров верили,
Полярис с Цирцеей, на озеро ушли:
Купаться, загорать, любить,
У них свидание.
Правда это до землетрясения произошло,
Они про монстров не знали.
Плавали в озере, тряска им не помешала,
Плескались, смеялись, вдруг Цирцею
Что-то утянуло на дно,
Полярис нырнула следом.
А там под водой такая тварь:
Огромная, членистоногая и агрессивная.
Цирцея дергалась обвитая щупальцами,
Полярис секла их мечом.
Тварь плевалась черной гадостью,
Но подруги одолели её.
Выползли на берег, отдуваясь,
Живы и хорошо.
Пришли в себя, в сторону дома подались,
А вокруг изменилось всё.
Стало хищным, опасным, огромным.
Насекомые, растения, зверьё
Словно взбесились, желая,
Лишь убивать и жрать.
Гостеприимная долина превратилась
В ад для людей
И пиршественный стол для тварей.
Подруги дрались за жизнь
Со всем, жаждущим их слопать:
То гигантский цветок Полярис проглотил,
То птица Цирцею в гнездо утащила.
Друг друга спасали,
Стараясь, из вида не терять,
Однажды завязли в смоляном болотце.
Или запутались в сетях паука,
Размером поезда, в котором прилетели.
Им помогла оса,
Попавшая в эти же сети.
Они насмерть сцепились с пауком,
Подруги под шумок удрали.
Неожиданно начался дождь,
Непрерывный, холодный ливень.
Он погнал ревущие реки с гор,
Они смывали всё на своем пути в долину.
Подруги попали в этот мутный, бешенный поток,
Он их вертел, кидал, утопить пытался,
Синяков - ссадин наставил, но отпустил,
Они воды наглотались, еле на ногах держались.
Заползли в какую-то пещеру
Мокрые, усталые, замёрзшие.
Прижались друг к другу, согреваясь.
«Я думала, мы дом нашли.» –
Горько пошутила Цирцея.
«А разве дом, не тот, что внутри? –
Полярис дотронулась до её сердца, –
Зачем его где-то искать?
Дом всегда с нами, но мы забываем,
Мой дом рядом с тобой.»
«Мой тоже, лишь монстры,
Весьма мешают.»
«Согласна, не вписываются они,
Но мы же не сдадимся без боя?» –
Заглянула Полярис в глаза,
Теряющей надежду подруге.
«Еще бы!» – фыркнула та, –
Веди меня, Путеводная звезда.
Мы всех монстров убьём,
Возродим и снова убьем!»
Они в пещере заночевали,
Но им не дали спокойно поспать.
Напали новые монстры,
Пришлось вглубь пещеры убегать
За руки, на ощупь.
Глаза постепенно привыкли к темноте,
И вроде бы вокруг посветлело.
Они шли, шли и шли.
Всё светлей и светлей становилось,
Наверное, утро наступило уже,
А это выход из пещеры.
Но увы, гора оказалась полой внутри.
Здесь жило то, что вышло на поверхность,
Совершенно другой, странный мир.
И свет, не пойми откуда брался,
Почти как дневной.
Небо не видно над головой,
Его закрывал купол горы.
«Что это за место?» –
Озиралась Полярис.
«Ад под землёй, – проворчала Цирцея, –
Надо обратно идти.»
Стало ясно, откуда монстры брались,
Подруги сделали факелы.
Назад веселей пошли,
Встречавшиеся по пути им гады
Огня боялись и расползались,
Что вселяло надежду на победу…
Найдя на борту Амораль,
Профессор сильно разозлился,
И повернул в долину.
«А как же ваша мечта о доме?»
«Ты не вписываешься в неё.» –
Ворчал профессор.
«Я думала покажете своё поместье,
С мамой познакомите.»
«Мама умерла, я прихожу в ее гробницу,
Мне не с кем больше говорить.»
Профессор обиженно вцепился в штурвал,
Амораль подошла и обняла учителя.
Он погладил ее по голове,
Эти двое нашли друг друга.
Одинокому профессору
Так нужна была семья,
А удравшей из дома девчонке,
Любящий и мудрый отец.
«Возвращаемся?» – спросил.
«Возвращаемся, нас уже, наверное, заждались.»
На подлёте к долине,
Они заметили изменения.
На них напали летающие твари,
Птерадоны, чуть дирижабль не разорвали.
Профессор с огнеметом познакомил их,
Внизу, под горой, разыгрывалась трагедия.
Парень, стремглав, от монстров удирал,
Его Амораль заметила:
«Это Кулл, из поселения детей,
Он, наверное, по традиции ушёл.
Его нужно спасти
От ящерицы переростка.»
«Не совсем, это Велоцираптор,
Хищник Юрской эпохи.
Кажется, кто-то из нас,
Во времени потерялся.
Либо мы – либо они.»
Профессор светился энтузиазмом,
Сыпал научными терминами.
Кулла они спасли, кинув ему веревку.
Он зацепился и вместе с ними улетел,
Забрался по канату мартышкой.
Перепуганный, но живой,
Он сказал, его соплеменники зря уходили.
Кулл нашёл кладбище костей,
Их сожрали такие вот монстры,
Пытавшиеся и его сожрать,
В долине теперь они царили.
Даже профессор притих.
Одно дело изучать
Мир юрского периода,
Другое – в нём жить.
И снова они увидели
Друзей в беду попавших.
Цирцею с Полярис,
Зажатых тирексом в капкан.
Профессор сказал:
«Идем на таран, держитесь,
Больше тираннозавра нечем отогнать.»
Подруги, уже с жизнью прощавшиеся
Обрадовались дирижаблю в вышине:
«Они нас спасают?»
«Нет, падают, бежим!»
Дирижабль придавил тирекса.
Сломал ему хребет,
Путешественники повываливались из него.
Но не пострадали, как и подруги.
«Вы едва не стали обедом динозавра.» –
Помочь сайту
