Твоя миниатюра, Валера — многое в малом. Фабула проста и незатейлива; это одномоментно распознает ум, и в нем рождается мысль, что за ней, фабулой, что-то стоит. Но что?..
Первое, что ухватило мое внимание, какой нравственный урок вынесла моя душа — отношение старика-смотрителя к своему труду: необычайное рвение и беззаветная преданность. Это просматривается не только в мелочах: старательное открывание непослушной двери каменного строения, озабоченный взгляд на небо в поисках светила, попытки понять происходящее («Непонятно… Непонятно!..»), необычайная сосредоточенность на происходящем (вздрогнул от голоса жены)… — но и в главной фразе Смотрителя, открывающей смысл его жизни: «Потом, Изабель… Всё потом!» Вообще ВСЁ. Для Смотрителя ВСЁ в жизни второстепенное, главное — ЧАСЫ. Это и дело, которому он служит, которому посвятил всю свою жизнь, и... еще что-то очень важное, что скрыто от поверхностного взгляда читателя или, скорее, зрителя, ибо картина настолько мастерски нарисована словом, что предстает перед глазами, как живая (думаю, эффект не только в яркости и живости описания, но и в его минимализме — ничего лишнего, что отвлекало бы читательское внимание. И здесь тесная связь между отношением к труду Смотрителя и отношением к чтению читателя).
Так что оно, это важное... Почти уверена, что каждый увидит своё; и не только потому, что в замысел Художника почти невозможно проникнуть, но, прежде всего, потому, что у каждого свое устроение души и соответственно мировосприятие.
Что увидел автор этих строк?
ЛЮБОВЬ ко всему сущему на Земле, ибо Светило — это ЖИЗНЬ. Нужно действовать быстро и решительно. Собственная жизнь (отказ от еды — серьезный шаг для старого человека) не имеет ценности. Она представляет для Смотрителя ценность только в связи с его служением всеобщей ЖИЗНИ. Но причем здесь ЧАСЫ?
Бразильскому писателю и поэту Пауло Коэльо принадлежат слова:
«ЖИЗНЬ — это всегда ожидание того ЧАСА, когда дальнейшее зависит лишь от твоих решительных действий» — «Потом, Изабель... Всё потом!»...
Зинаида Гиппиус
"Часы остановились"
Часы остановились. Движенья больше нет.
Стоит, не разгораясь, за окнами рассвет.
На скатерти холодной неубранный прибор,
Как саван белый, складки свисают на ковер.
И в лампе не мерцает блестящая дуга...
Я слушаю молчанье, как слушают врага.
Ничто не изменилось, ничто не отошло;
Но вдруг отяжелело, само в себя вросло.
Ничто не изменилось, с тех пор как умер звук.
Но точно где-то властно сомкнули тайный круг.
И всё, чем мы за краткость, за легкость дорожим, —
Вдруг сделалось бессмертным, и вечным — и чужим.
Застыло, каменея, как тело мертвеца...
Стремленье — но без воли. Конец — но без конца.
И вечности безглазой беззвучен строй и лад.
Остановилось время. Часы, часы стоят!
Браво, Валера! Ты — Мастер! И твоим работам
нужны глубокие читатели и зрители...