Первый мужчина всегда умирает

Когда-то её жизненные цели были «возвышенными»: пасть смертью храбрых за какую-нибудь идею, или, если инопланетяне объявят о своем намерении изничтожить человечество, сказать им: «Возьмите меня одну! Всех не надо!».

И, вот, всё низвелось до узкой комнаты, где её ждал уже разобранный диван – всё заранее обговорено. Так мелко.

Можно сказать, что невинности Леру лишил кинотеатр, а разрешение на это дал гладиолус. Нет, она не была не экстремалкой и ЭТО (самое) было не под креслом в первом ряду.

По телу разлилось ощущение близкого триумфа, ведь, сказать по секрету, ей казалось, сие событие никогда не состоится. А поверх – ощущение неизбывной тоски: потеряв невинность, Валерия станет как все. Потому что, увы, кроме этого у неё не было ничего.

Так, всё. Надо заглушить сомнения.

-Ну-с, начнем, что ли? – предложила Лера, чтобы отрезать пути для отступления.

Настала Мишина очередь смеяться:

-Ну, ты и сказала!

Вот, зачем пришла? Может, не стоило?

«Чёрт бы побрал кинотеатры!» - нет, Лера так не подумала. Просто надо же как-то дать понять, что отступ к этому будет.

…

Лет с пятнадцати Лера пребывала в каком-то сладострастном бреду. Все желания и мечты сместились, основным стал он – любовь.

Странно, что мужчины не видели этого, а, может, чувствовали и боялись.

Наверное, никто не хотел отношений, как Валерия. И вообще – до нее на Земле никто не жил.

Даже во сне, она остро ощущала свое одиночество. Слишком много «о» для недлинной жизни, надо сказать. И видения снились самые искушающие.

«Все обязательно будет. В свое время» - внушала себе она.

Полусонная дорога в школу, по снегу скрипящему, вокруг- полутьма, поверх – ощущение, что ничего никогда не изменится.

Меж тем, время шло. Девчонки уже стали относиться к сексу сообразно моде того давнего времени:

-Зачем ждать каких-то чувств? Удовольствие можно и без любви получать!

Почти все рассказывали душещипательную историю: №1 был симпатичный парень, который погиб, ах, но в памяти остался светлым образом, ох.

- Вдруг ты встретишь того-самого лет в двадцать, что, прям до этого возраста девственницей быть? – рассуждала ближайшая подруга Леры Алиночка.

-А это плохо?

-Нет, в общем-то, но меня, вот, ломает не по-детски, если неделю не было, а у тя вообще ни разу! - говорила подруга. - Ну, ты не примеряй желание на конкретных парней. Просто получай удовольствие. Ты кинься в омут с головой, не раздумывая, - советовала Алиночка беспечно.

Не могла Лера… в омут. А вдруг это, на самом деле, болото?

И было ей стыдно. «Что я ему скажу? – думала она. – Люди уже в пятнадцать все умеют, а я…». Конечно, если ЭТО будет по любви, едва ли ей придётся что-то объяснять. Но в сие светлое чувство Лера не верила. Во всяком случае, не к ней. Поэтому будут оценивать, рассматривать. Всё приметят: неопытность («Тьфу, я её оттарабанил, а она полный ноль») и складочку на животе.

Нет, рассуждала Валерия мысленно, даже если я и распоследняя мымра на этом свете, не стану бы унижаться связями с теми, кто для меня ничего не значит.

Всё же, тень сомнения появилась.

О, секс, как тебя возненавидела Лера! Тебя, культивированный и воспетый, тебя, восхитительный и обыденный, но неизведанный. Тебя, неизведанный, но приевшийся до оскомины, а потому уже и нежеланный.

Лера ходила к церкви (но внутрь не ступала – стыдно было в храме просить о такой мелочи, как парень) и, сдерживая набегающие слезы, повторяла одно:

-Хочу, чтобы меня полюбили, пожалуйста-а-а…

Этот «кто-то» так и не появлялся…

И все, все оказывалось неправдой – ее надежды, мечты о признании, любви… На дне сознания уже трепыхалось взрослое «невозможно», но она боялась ОСОЗНАТЬ.

…

С Мишей познакомились случайно.

Отзвучал последний звонок, Валерия и её подруга Алиночка пошли прогуляться – насладиться накатившей свободой отсутствия выбора, сообразного кошелькам родителей, их возможности оплатить поступление в ВУЗ.

Побродив немного, они зашли в летнее кафе, устроились за столиком.

Зазвучала медленная музыка. Подошёл пьяноватый Миша. Он показался Лере симпатичным, но лицо подозрительно доброе.

-Девушка, - обратился он к Алине, - можно Вас пригласить?

-Пойдете танцевать?

-Не сейчас, - Алиночка кокетливо опустила глаза.

-А когда?

-Ну, может, позже.

-А я настаиваю! – покачнулся он.

-Ну, не знаю… Хи-хи-хи.

-Алина, ты иди, что ль, танцевать или откажи уже. Хватит ломаться, - не сдержалась Лера.

Игра в «может – да, а, может, нет» всегда её раздражала.

-Ну, тогда можно пригласить Вас? – обратился неугомонный Миша уже к Лере, после того, как Алиночка кивнула на подругу и подмигнула ему.

-Нет, - ответила та.

-Почему? – искренне опешил Миша.

Наверное, не привык к отказам, а тут какая-то мымра выпендривается.

-Потому, что гладиолус, - ответила Лера.

-Что?

-Ответ на твой вопрос.

-Какой ещё гладиолус?

-Бирюзовый! – ах, красивое ведь слово, и цвет тоже.

Миша вернулся за свой столик, покрутив пальцем у виска.

-Ну, зачем ты так жёстко-то? – накинулась на неё Алиночка. – Леркин, тебе надо было пойти с ним танцевать!

-Ага, сама, значит, отказалась, а я, значит, должна?

-Да, просто обязана, - на полном серьезе ответила Алиночка. - Уж извини, что напоминаю, но, по-моему, тебя нечасто приглашают… - негодовала подруга.

Лера должна была, наверное, пожать плечами, но, почему-то, не хотелось. Такое отношение повсеместно: не красавица, значит, должна соглашаться с любым, кто предложит.

Лера встала из-за столика и подошла к Мише.

-Эй, пошли танцевать. Мне гладиолус разрешил…

Вероятно, он был так потрясен её странным поведением, что спросил телефончик.

…

Гамма «непередаваемых» ощущений. Ну, не то, чтобы непереносимо, но дискомфортно очень. Так и хочется вывернуться. Нельзя-я-я, Лера. Это – твой долг перед обществом.

Обидно, ведь ты искренне полагала, что №1 должен быть обожаемый и любящий. Чтобы он целовал твои слезы после этого… даже «сексом» сей процесс называть не хочется, чтобы не опошлять, но «занятия любовью», пожалуй, еще хуже. Акт, вот подходящее словесо!

-Так что, ты это… не обращай внимания, короче, - сказала Лера, - давай ещё раз… - для закрепления. Вдруг не вышло?

И раздается в голове звон ощущений – таких бессмысленных: экзамен сдан.

Долг перед обществом выполнен.

…

Обычно её вечера проходили одинаково: им сопутствовали булочки с вишней.

Она обожала жевать, бездумно сидя в Интернете. Пальцы дрожали, тряслась и булочка с вишней, но Лера выискивала посты о том, когда у россиян был первый сексуальный опыт. Потом ей становилось невыносимо, и она плакала-рыдала, оттого, что такая из себя отсталая, заедая горе булочкой. И никакая сила не могла заставить её просто НЕ ЧИТАТЬ все эти откровения сомнительной правдивости. Угнетало, что она не знала: девственность – её собственный выбор, или только потому, что не нравится никому?

Звонок Миши привнёс разнообразие.

Они долго не могли нащупать тему для разговора. В конце концов, Лера поделилась сомнениями с ним.

-Сама не понимаю, что происходит... У меня такое ощущение, что всё вокруг неправильно. Я включаю телевизор, вижу эти фильмы про современную молодёжь, и меня охватывает неуверенность в себе... Может, я сама не такая? А, с другой стороны, я даже гордость чувствую, из-за того, что у меня все не как у людей. И, вместе с тем, у меня ощущение, что этот образ представителя молодежи, который нам показывают, он какой-то... неправильный, понимаешь? Такое ощущение, будто мне что-то хотят навязать и внушить... Но, с другой стороны... Не может же быть, что я такая умная, все понимаю, а остальные – ведомые люди, которым готовы на все, чтобы соответствовать образу, который им навязывают, понимаешь? У меня такое ощущение, что то, что я говорю, - полный бред, - мысли путались. - Слышишь, я даже говорить связно не могу – одни эмоции. Ми-и-и-иш, как ты думаешь... что со мной?

-Я согласен, - просто сказал он. - Но я не девственник давно, эта тема меня особо не волнует.

-Я тоже… давно уже нет!

-И сколько у тебя их было? – заинтересовался Миша.

-Один.

-А почему расстались?

Не хотелось себя принижать – «бросил». Все-таки, первый. Он должен был оценить невинность. «Скажу, что помер. Состоял в группировке и был расстрелян из обреза, когда попытался выйти из криминальных структур» - решила Валерия.

-Мы не расстались. Он… это самое…

-Помер, короче, да?– хмыкнул Миша.

-Откуда ты знаешь?! – опешила Лера.

-Первый мужчина всегда умирает. Вот, почти у всех. Что поделаешь, снижается популяция мужиков-то… Так почему же тебя так тема напрягает с навязыванием? - вернулся к предыдущей теме Миша. - Хочешь помочь человечеству?

Скорее, оправдаться перед собой.

-Я – альтруистка.

-Кто-то теряет максимализм, живет, как в болоте… а кто-то горит задором всю жизнь, и все им удается. Мож, ты из них. Ну, напиши обо всем этом в Интернете, - посоветовал Миша.

Как-то, когда Интернет только появился в доме, Лера разместила фотку на сайте знакомств. Пробыла она там день: ни одного предложения, зато нелестный коммент к фотке, в стиле «ну, что ж ты страшная такая». Лера написала «иди в пень…», а потом удалила аккаунт, чтобы ей не ответили.

- Хочешь устроить революцию? Вперед, - подначивал Миша. - Если ты будешь молчать, кто скажет тогда? Они такие стесняются, думают. Что не такие…а за тобой пойдут. Знаешь, Лера, в тебе есть что-то… особенное такое. Правда!

Тем же вечером она накатала пост в Интернете.

Лере казалось, умно написала, пережевывая очередную булку с вишней! Рупор поколения, которое принято называть «потерянным», и сотни подпишутся под её постом, некрасивое лицо Леры назовут оригинальным», а одиночество – платой за право «видеть все».

Она была так взвинчена, что с трудом заставила себя заснуть.

…

Её класс отправился в киношку.

Сюжет разворачивался по предсказуемому сценарию: героиня любила одноклассника – красавчега, но ее папаша - редкий «садист», считал, что девочке рано встречаться с мальчиками. О, бронтозавр жестокосердный!

Валерия скосила глаза на свою подругу Алиночку. По щекам той катились слезы.

-Что ноешь? – она знала ответ, потому и выбрала столь резкую форму постановки вопроса.

Лера не ошиблась.

-Вспомнила своего первого парня Димку… Это было так же романтично… Он меня любил… и я его… прям как в этом фильме! А папка меня на свиданки не пускал… Мне кажется, что я уже никогда не смогу полюбить так искренне, как в пятнадцать лет! Ах, как жаль, что с годами мы становимся более опытными и бесчувственными!

-Да ну, - поморщилась Лера. - В этом фильме чувства показаны неестественно. Любовь – это не только слащавые признания. И вообще - это не только слова.

-Да что ты можешь в этом понимать, Лера? – огрызнулась подруга. – У тебя ведь никогда бой-френда не было. У тебя просто комплекс неполноценности из-за того, что ты ни с кем не встречалась. Вот ты и завидуешь, когда видишь чьи-то чувства!

Дальше Лера уже просто смотреть не могла, погружаясь в плен вязкой депрессии.

Она отвернулась, ощущая, как в ней набухают непонятные чувства. Осмотрелась по сторонам. Большинство девушек-ровесниц смотрели на экран с тем же восторгом, что и её подруга. Сердце вновь защемило. Лера не чувствовала ненависти ним, может, даже и зависти не чувствовала. Просто было обидно.

«Они даже не сознают, КАКИЕ ОНИ СЧАСТЛИВЫЕ! Как это замечательно – целоваться до дрожи в коленях, с человеком, который тебе нравится…».

…

Из кинозала Лера вышла расстроенная.

-Классный фильмец! – Алиночка делилась впечатлениями с девчонками.

Как и следовало ожидать, все закончилось потерей невинности после выпускного:

-Тебе хорошо?

-Да. Дорогой.

Наверное, все скромные девочки обретают свою любовь. Кроме, конечно, Леры.

-Ага! Супер! – говорили девчонки.

-Вот Лерке не понравился, - доложила Алиночка. - У неё просто комплекс неполноценности… Если с тобой такого не было, это не означает…

-Отстань ты уже от меня со своим комплексом! – беззлобно отмахнулась Лера.

-С твоим, - поправила Алиночка.

-И вообще - чему учит этот фильм?

-А чё, фильмы, как в Советском Союзе должны чему-то учить? – вклинился в разговор парень лет двадцати.

- Должны, - уверенно сказала Лера.

-Это - развлекательное кино, - сказал парень. – Нельзя же постоянно показывать «грузилово»!

Некоторые ребята рассмеялись.

- Какую модель поведения они задают молодежи? – не уступала Лера. - «Как, тебе пятнадцать лет, и ты не умеешь целоваться? Как ты могла дожить до такого возраста, и умудриться не научиться?.. В твоем возрасте уже пора сексом заниматься!», «Вы будете смеяться, но я в свои семнадцать до сих пор девственник…». А чего стоят такие фразы, как: «Все нормальные люди в пятнадцать лет… А те, кто позже, никому не нужны…» Вот что я вам скажу, - этот фильм – прямая агитация, - закончила Лера и глубоко вздохнула.

- Агитация против чего, а? – удивленно спросил парень.

-Ну… Эээ… против порядочности. Такое ощущение, будто они пытались насадить мысль: «Пойдем и поскорее найди парня и лишись девственности, потому, что если не успеешь хотя бы до шестнадцати лет, то будешь считаться отстоем». Неужели вы сами не заметили? – на всякий случай, Лера сделала «сумасшедшие» глаза. Чтобы потом была возможность оправдать свою вспышку эмоций «временным помешательством».

-Да ладно! Скажи лучше правду – просто у тебя нет парня, ты никому на фиг не нужна, что неудивительно, вот ты и бесишься, когда видишь красивых и счастливых людей в кино, - это произнесла темноволосая девочка лет пятнадцати, стоявшая под руку с молодым человеком под тридцатник.

Она явно гордилась своим визави, постоянно просовывая его руку под свою водолазку.

-Да! - согласилась Алиночка. Подруга, называется.

-У нормальной девушки всегда есть парни. Один, два, десять, но есть, - сказала темноволосая девица.

-Всё зависит не от количества, а от качества… - философски изрекла Лера.

-Ты чё, хочешь сказать, что я – типа некачественный? – недобро прищурился друг темноволосой. Его глаза налились кровью.

Девица предчувствовала скандал, потирала руки, чуть не улюлюкая от предвкушения.

Лера разозлилась окончательно:

-А какой же еще? Если ты так называешь девушку, значит, к так называемым «нормальным» явно не относишься! Понял?!

- Это ты-то – девушка? Да я таких страхолюдин в жизни не видывал!

-Хи-хи! – хлопнула в ладоши его спутница.

-Да если б у меня была такая рожа, я бы повесился! Наверное, до сих пор девственница.

И все рассмеялись. Так стыдно ей еще никогда не было.

Лера взяла свою куртку и вышла из кинотеатра.

…

«Как можно быть такими?.. Я просто высказала свое мнение, и всё…».

Осторожно спустилась по ступенькам вниз. Лере хотелось упасть, чтобы разозлиться. Уж лучше ярость, чем… вот это странное чувство.

На улицу выбежала Алиночка.

-Ну, вот! Что ты сделала! Ты меня опозорила! – она закрыла лицо руками. – А вдруг они подумали, что я тоже девственница?

-Если я кого и опозорила, так это себя, – Лера вздохнула, пытаясь справиться с собственными слезами.

Подруга не унималась:

-На меня столько мальчиков смотрели… смотрело… А ты… а из-за тебя со мной никто не подошёл знакомиться! Ты сама - forever alone, и хочешь, чтобы всем остальным плохо было!

Тут руку Леры перехватила тонкая смуглая плеть темноволосой девчонки:

-Злость – очень плохое чувство. Она, знаешь ли, обезображивает!.. – девица обернулась, чтобы проверить, сколько человек, выходивших из кинотеатра, ее услышало. - Будь добрее, - наставляла она на путь истинный, - может, тогда и ты кого-нибудь найдешь.

Лере хотелось ударить ее, но не могла сделать этого, не произнеся мысленно какой-нибудь стартовой фразы.

«С меня хватит!» - подумала она и оттолкнула девицу. Наверное, вложила слишком много энергии – секунда, и кулак Леры касается девчонкиного плеча. Другая – и та уже отлетает к давно некрашеной стене. Если бы не подоспевший бой-френд, темноволосая впечаталась бы в нее.

Не получившая никакой травмы, девица, тем не менее, осела на пол и зарыдала.

Глаза ее друга снова ожгли Леру ненавистью.

-Что, череп тебе жмет? – и придурок со всей силы ударил её по лицу.

Она отлетела к кустам, но, повинуясь непонятному инстинкту, встала.

«Лера, бежим!» - взвизгнула девушка про себя и ломанулась, что было сил.

Ветер хлестал в лицо и, на секунду, она ощутила себя почти счастливой. Непонятно, отчего - то ли от внимания к своей персоне (вряд ли – уж лучше игнор, выражаясь языком молодежи, к которой Лера себя, конечно, не относила, чем ТАКОЕ внимание).

…

Прибежав из кинотеатра, Лера, первым делом вошла в Инет – прочесть комменты к своему «революционному» посту.

«Считаешь себя особенной? Мол, никто ничего не замечает, и одна ты, «луч света в тёмном царстве», адекватно оцениваешь ситуацию. А ещё, вероятно, ты считаешь себя очень умной. Лично мне так не показалось. Так и вижу перед собой глупое, абсолютно незрелое существо, с глупыми незрелыми взглядами и незрелыми эмоциями...» - в этом незрелом-незрелом мире, с такими незрелыми-незрелыми людьми, в таком незрелом-незрелом обществе, короче.

«Согласна. Девица и для своих лет действительно туповата! Я в её возрасте уже ребёнка растила!»

«А ещё она, очевидно, страшнющая. Ну, чтоб в наше время в семнадцать лет девственницей быть – надо умудриться. Да я в те годы не знала, как отбиться от поклонников!».

«Неужели люди действительно так думают?» - недоумевала Лера.

«Да-а, вот у меня племянница в пятнадцать лет уже аборт сделала. У девушки, очевидно, большие комплексы. Ей можно только посочувствовать! А вы на неё, - как это у молодёжи говорится-то? – «наехали». Что же касается глупости, то в таком возрасте она простительна.

Лера, недолго думая, написала «тётям»

«Идите вы все на…!»

Значит, по ИХ мнению, надо стремиться к определенному образу. Если ты ему не соответствуешь – отстой, лошица, или кто там ещё?

В пятнадцать надо сделать первый аборт, а не искать причины наличия невинности, не оправдывать собственную несовременность особенностью, а просто идти и делать!

Если тебя не понимают, - так тебе и надо. Действительно, «нормальному человеку» нетрудно найти общий язык со сверстниками. А, если он «немного не такой, как все» - пусть застрелится. Или молчит.

Наступал самый страшный момент – ОСОЗНАНИЯ. Когда все слова, плохо отпечатавшиеся в памяти, начинали проявляться, чтобы остаться несмываемыми. Они станут звучать в голове всякий раз, когда на душе будет тяжело, доводя временную хандру до безысходного отчаяния.

Леры нет среди «нормальных», очевидно, потому, что ей нравилось ощущать себя особенной.

А есть ли у нее выбор СЕЙЧАС?

Если она вдруг захочет, сможет ли преломить ситуацию?

«Раз в моём возрасте можно быть глупой, почему бы этим ни воспользоваться!»

Может, попробовать? Потом оправдается:

-Молодая была.

…

Лера набрала номер Миши и договорилась о встрече.

-Только… у меня фингал под глазом проявляться начал, - сразу предупредила она.

-И что из этого? – не понял Миша.

-Ну… Глаз некрасивый… - растерялась Лера.

-А глаз-то тут вообще причем? – не понял Миша.

Действительно…

Лера не испытывала к нему НИЧЕГО. Оценивала абстрактно – «симпатичный», «ну, неглупый еще, вроде, такой», но сердце упрямо молчало.

Через 2 часа Лера была у него.

…

Лера боялась пошевелиться. Как бы не попросил лишнего. Миша, видимо, опасался просить – вдруг откажет. Но соблазн был велик – он несколько разу же открывал рот, но передумывал.

Лера уже мысленно прикидывала, очень ли ей будет противно, если Миша, все же, решится… Да. Очень. Ни за что.

- А-а-а… погодка-то какая-то не очень, да, Миш? – подала она голос.

-Да ваще.

-Ужас же ж!

-И не говори.

Пауза.

Он подошёл к окну, посмотрел на сотовый.

-Ничего себе! Одевайся, в темпе!

Мишка взял её платье и швырнул прямо в лицо.

-Что случилось? - змейкой ползет подозрение, к горлу – ком.

-Ээээ… - начинает он. Уже страшно, - ну-у-у-у, это самое… мать СМСку прислала, что они с отцом сейчас приедут. Ты не могла бы... уйти? - и лицо такое, будто ему действительно неловко.

-Вообще-то, тебе двадцать один! Что, мамочка поругает? – у неё хватало дыхания шутить, хотя сердце билось чаще.

-Всё, давай, в темпе! – приказал он.

…

У двери он бегло чмокнул её в щёчку, и бросил фразу, которая означала расставание раз и навсегда:

- Я тебе позвоню.

Дверь закрылась перед её носом.

Героиня современности, пылкая революционерка, вставшая в общий строй, мымра, которая не выбирает, выходит во двор.

Должен лить дождь, но, почему-то, его нет.

«Не хочу никуда идти. Лучше умереть тут!»

Героиня сидит, мерзнет под дождём. То есть, без него, отчего положение не меняется.

…

Лера шла домой, по щекам струились слезы. Чтобы отвлечься от раздумий, купила булочку с вишней по дороге.

Не умела совершать два действия одновременно – жевательные движения притупляли мыслительные. И все равно, в голове, подобно набату, глухо звучали роковые слова: «Всё кончено».

Очередная слеза сорвалась и упала на булочку.

Сквозь тучи просвечивало солнце, доказывающее, что в мире есть что-то вечное, а Лера тут со своей девственностью…

Конечно, она простит его, стоит только изобразить раскаяние – поверит. Потому что, хоть и не нравился ей никогда («ни разу», как говорила Алиночка), но надеялась, что для него то, что было, значит хоть что-то, это было важно. А вот эту булочку не простит, за то, что она видела неустанно льющиеся слезы Леры.

И есть больше никогда не будет!

…

Вечером ей позвонила Алиночка.

-Ты на меня дуешься?

-Не-а, - весело сказала Лера.

-На самом деле… я тоже девственница! – вдруг заголосила она.

-Гонишь?

-Ага, - подтвердила Алиночка. - Просто помириться хочу с тобой…

Настал момент правды:

-И я уже нет.

-Да ладно гнать, Леркин! Когда ты успела? За эти три часа?

-Ага.

-Люби себя такой, какая есть. Даже если ты девственница! - вот так.

Алиночка так и не поняла, почему Валерия рассмеялась…

…

Лера гуляла по вечернему городу… а, да, стоит сказать, что прошло пять лет с того знаменательного дня. А, может, и не надо. Она-то не изменилась.

Гуляла мимо кинотеатра часто, и ничто не дергало за ниточку в сердце. А жаль. Героини в кино годами не ходят мимо таких «знаменательных» мест , а, пройдясь мимо, что-то сознают в жизни. Она шастала даже к люку, в который в семь лет упала, но и там, на дне, не нашла смысла своей жизни.

Что-то было не так. С тех пор, как Лера лишилась девственности. Тогда у неё была идея фикс, теперь –нет. Перестала пестовать в себе ненужные мысли. Не рвалась из раненого сознания наивная мысль: «Просто я такая из себя особенная».

Лера – в числе миллионов. Только и всего. Надо принять это и жить дальше. Вопрос только в том, как – ведь не умрёт же, в конце концов.

Щемящая тоска, которую она сама в себе взрастила, считая, что это – показатель взрослости, в последнее время давила, как пресс. Несмотря на то, что у неё все было – как положено мымре, она даже похорошела – с того дня торжественной потери невинности, она вообще перестала есть мучное, что улучшило внешний вид. Занималась любимым делом.

Тем не менее, когда всё определено заранее, это пугает.

В тысячный раз проходя мимо аллейки, ведущей в кинотеатр, она услышала:

-Лерка, ты, что ль?

Она обернулась, увидела Мишу.

-Ты… Привет! Ты меня узнал?

Лера была польщена.

-Ты вообще как? Где? –спросил он.

-Ну, у меня всё хорошо, - в принципе, это было правдой.

На дорогу вырулила девушка с коляской.

-Дорогая… - умилился Миша, увидев её.

Девушка подошла к нам.

-Это – моя жена, Ксюша. А это – Валерия, моя…

Случайная баба, ха-ха. Была бы интересна реакция Ксюши.

-Однокурсница бывшая, - сказала Лера.

-Точно.

-Оч приятно, - протянула Ксюша, тон её свидетельствовал, что в момент произнесения этой фразы, она хотела, чтобы Лера провалилась сквозь асфальт, желательно прямиком в Ад. Приятна была ей эта мысль, а не знакомство. Она поняла причину затянувшейся паузы после «моя… эээ…».

Вообще-то, Миша на четыре года старше Леры. И Ксюша поверила, что ей тоже двадцать шесть?!

-Взаимно, - ответствовала Валерия, подумав, в свою очередь, что у лицо жены Миши похоже на каменюку у её подъезда.

Пауза.

-Ну, пока, Лера! – засуетился Миша, заметив, как темнеет лицо его жены.

-Счастливо.

…

Миша – ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА! - и его жена уходят.

Вот, собственно, и всё.

Что тут еще добавить?

Солнышко светило, птички пели – развернулась весна… И, все-таки, сердце защемило… Как-то незнакомо. Не больно, а… странно.

Лера, как и положено Героине «кина», посмотрела им вслед, потом купила булку с повидлом и пошла домой.