Та дорога не пуста,

                                                           И другие в даль шагают,

                                                           Только цели достигают,

                                                          Лишь один процент из ста!

В этот день, я сдал очередной вступительный экзамен в строительный техникум, который располагался рядом с площадью Ленина. Перед техникумом, стояла двухэтажная школа из красного кирпича, которой давно уже нет, на этом месте теперь высится серое здание краевой администрации.

Солнце нагревало новый, не затоптанный асфальт и в воздухе, стоял запах битума и молодого, тополиного листа. На небе ни облачка.

Струи воды, в фонтанах на площаде, пели свою песню, а вокруг, гуляли молоденькие мамы, катали в огромных, бесформенных колясках, своих детей.

На широком крыльце Медицинского института, находившегося с другой стороны площади, стояла толпа абитуриентов и обсуждая результаты экзаменов.

Поглазев по сторонам, я медленно пошел на трамвайную остановку, дождался единички и поехал.

Народу в вагоне было мало, я присел на кресло, сделанное из толстой фанеры и смотрел в окно.

Вот улица Ленина, с левой стороны пустыри, Ближе к Дендрарию, через овраг, забор и длинные бараки, здесь женская колония. Осужденные женщины, греются на солнце, показывая проезжающим, свои прелести.

С правой стороны, после Дендрария, огромный пустырь, затем здание обувной фабрики, а против него, совсем рядом с остановкой, 19 школа.

А вот остановка «Судоверьф», здесь совсем недавно, стали собирать крупнопанельные дома. Проезжая мимо каждый день, я видел, как на глазах, растут этажи домов. Был только один, а потом три, пять. А вот уже второй дом и целая улица.
Проехал парк имени Гагарина. В этом парке, мы встречали второго в мире космонавта Германа Титова, который посадил в парке дерево.

Вот мелькомбинат, а против него, через дорогу, огромный залив, заполненный черной водой. Амур каждую весну заполнял его, и многочисленные лягушки ночью устраивали удивительные концерты.

Мы с отцом, любили ходить рыбачить сюда. В выходные, отец просиживал у воды с утра до вечера. Бывает, принесет с десяток, нанизанных на кукан /леску с палочками/ карасей, которые были размером с ладошку, да длиннющих  сомов, выложит их в раковину, а она сгибаются, бьют хвостами друг друга, мама ворчит:

- Опять принес своих сикильдявок, - вычистит их, поджарит на большой сковородке и мы вчетвером, усаживаемся за стол, наслаждается вкусом духовитой речной рыбы.

На МЖК выхожу из вагона, иду вверх по улице. Желтая кирпичная стена «Масло жир комбината», железнодорожная ветка, дома, которые в пятидесятых годах, строили военнопленные японцы.

А вот, новая пятиэтажка, из силикатного кирпича, весь первый этаж занимает большой промтоварный магазин.

Выше, с правой стороны, Дом культуры ТЭЦ, туда каждое воскресенье, я бегал по утрам на детские киносеансы, выстаивал очередь, покупал билет за 10 копеек и заходил в огромный и прохладный зал.

Слева, через дорогу, улица Узловая, наш дом номер тринадцать, где расположена СВПЧ-5.

Против нашего дома и напротив Дома культуры, огромная территория пустовала. Здесь, мальчишки гоняли футбольный мяч, учились водить мотоциклы. На этом поле, я впервые

самостоятельно проехал на мотоцикле нашего родственника, Александра Новомодного, капитана теплохода.

Дядя Саша в это время был у нас дома и дал мне ключ зажигания, сказав, что выйдет следом. Мотоцикл долго не заводился, бойцы пожарной команды молча стояли рядом и смотрели, не одобряя подобную самостоятельность. Наконец, мотор заревел, я сел, слишком резко отпустил сцепление, рывком тронулся с места, чудом проскочив между стволом огромного тополя и деревянным столбом электролинии.

Выскочил на дорогу, на мое счастье на ней не было ни одной машины, затем, проскочив бордюры, выехал на стадион и, весь в холодном поту, остановился. Оглянулся, посмотрел через дорогу. Бойцы, побежавшие было ко мне, покачали головами, повернули назад.

Они ничего не сказали моему отцу. Но после этого, я старался крайне осторожно, трогаться с места.

Когда дядя Саша вышел на пустырь, я катался по большому кругу.

В праздники на это поле приезжали солдаты и пускали сигнальные, светящиеся ракеты на парашютах. Мальчишки старались поймать их, на подлете к земле. В эти майские праздники, мальчишка не успел подхватить парашют, ракета падая, попала ему в ногу оставив на всю жизнь инвалидом.

Осенью, позапрошлого года, когда навигация закончилась, дядя Саша предложил привезти с теплохода баян, чтобы я научился играть. Я вместе  с ним, поехал на стоящий в затоне теплоход.

В нем было тихо и пусто. Огромный корабль прижался бортом к своему брату и мерзнул под осенним ветром. Белый, голубыми полосами по бортам, он напоминал огромного сказочного животного.

В коридорах теплохода бродило эхо, наши шаги, повторяясь и множась, затихали где-то в глубине. По сторонам, было множество кают, двери в которые были закрыты.

Когда поехали домой, я сидел на заднем сиденье мотоцикла,  аккуратно придерживал ящик с инструментом.

Учился играть самостоятельно, походил месяц в Дом офицеров на «Заводской», но у родителей не хватало денег платить за учебу, а  весной, пришлось вернуть баян на теплоход.
Потом, мне дал свой баян дядя Витя и я постепенно, стал разбираться с нотами, но, думаю, не очень хорошо, хотя умел исполнять разные песни. Особенно мне нравилось играть «Землянку» и «Амурские волны».

Как же мне пригодились это умение в годы учебы в техникуме, службы армии и проживания в городе Ленинграде, где я учился в Высшем политическом училище МВД СССР.

В этот день, мама поручила мне взять из ремонта Ритины белые туфли. Практически на каждой улице, в то время, стояли деревянные будки, в которых весь день, постукивали молотками инвалиды войны, работающие в артели сапожников. Передвигались они на маленьких деревянных тележках, отталкиваясь от асфальта деревянными же колотушками. Вместо колес, на деревянные стержни были насажены подшипники, которые громко гремели, привлекая внимание.
Мальчишки, увидев такие инженерные сооружения, мастерили себе самокаты из двух досок и трех подшипников, два из которых становились колесами, а один, поворотным механизмом руля.

Сапожника я не нашел ни в этот, ни на следующий день.

Через неделю, мама сходила в артель, от которой инвалид работал, и узнала, что участник войны Николаев, награжденный тремя орденами Славы, умер от алкогольного отравления.

На дверь будки повесили объявление, что граждане, могут получить свою обувь по такому-то адресу. 

В белом пышном платье и белых туфлях, худенькая и высокая, Рита была очень красива. На свадьбе было много молодежи, которые желали сестре и Валерию, ее мужу, счастья. Вечером все высыпали на улицу, а я, Валера и Рита, поднялись на тренировочную башню и любовались новостройками. Я отошел к краю площадки, нашептывая посвященное маме стихотворение.