Алиса и Диана в тёмной Руси

(Сказка о семье автора. Все имена и фамилии в точности соответствуют реальным людям.)


Глава 1. Рождение Алисы и Дианы

Ты случайно не имел чести родиться в голодных 1990 годах. Нет? Ну и ладно. Сидишь, поди, в своём четвёртом тысячелетии, грызёшь орешки, перемолотые в муку, нашпигованные всякой дрянью и слепленные снова в красивые золотистые ядрышки. И слушаешь в навороченных наушниках невесть что. Хорошо, если это хоть отдалённо называется музыкой. Ну сиди, сиди. А лучше прочти или послушай удивительную повесть тёмных лет.

Алиса родилась в 1994 году. Вернее, собиралась родиться в славном городе Владивостоке, в четырнадцати квадратных метрах. Папе не платили зарплату, а маму выгнали с работы, потому что она забеременела и не смогла на морозе торговать просроченной колбасой. Но Алиса хотела есть. И тогда мама, трижды перекрестясь, трижды переплюнув через левое плечо, набрала телефонный номер бабушки:
— Мама, я беременна!
— Какое счастье, доча!
— Мам, мне нечего есть, меня соседи кормят.
— Я всегда говорила, бросай своего упыря!
— Он мой муж, мама! Он не виноват, всем зарплату не платят.
— Всем да не всем. Значит так, собирай манатки и приезжай рожать домой!
— Мам, меня муж бросит, если я его брошу.
— Выбирай: либо ребёнок, либо упырь!
Алисина мама подумала, подумала и выбрала ребёнка. Деньги на дорогу быстро нашлись: папа занял у друзей. И мама полетела к себе на родину, на остров Сахалин, в посёлок Мгачи.

-------------------------
Появление шахтерского поселка Мгачи относят к 1832 году. Тогда русские и французские моряки, скитаясь по Сахалину в поисках золота и нефти, наткнулись на черные, как смоль, горы. Путешественники зажгли осколок «черного камня». Он разгорелся, освещая бухту. Так были обнаружены открытые залежи высококачественного угля. Его добыча заключенными царской каторги началась примерно в конце 50-х — начале 60-х годов позапрошлого века. Эти поворотные события в судьбе Мгачи зафиксированы Чеховым в «Острове Сахалин».
Шахта «Мгачи» — угледобывающее предприятие в п. Мгачи эксплуатируется с 1939 года. Производственная мощность шахты — 330 тыс. тон в год. В 1997 году в период первомайских праздников водоотлив был упущен, началось затопление шахты, предотвратить которое не удалось ввиду отсутствия у «Сахалинугля» денег. Шахта была ликвидирована в 1998 году.
--------------------------------

Хоть шахтёрам и не платили зарплату годами, но Алисины бабушка и дедушка жили довольно сытно: Зубковы имели большое приусадебное хозяйство, плюс две пенсии. Дед Иван очень обрадовался приезду дочери: он целыми днями ходил и материл Иннкиного упыря, а заодно и всё рассейское правительство. Алисиной маме было не до споров с отцом, она отъедалась и бегала по больницам. УЗИ показало, что будет девочка.
— Как назовём?
— Девочку надо назвать модно, — сказала бабушка. — Алисой.
— Ты меня уже назвала модно, спасибо, всё детство мучилась!
— А шо так, доню?
— У нас в классе три Инны было, я не знала из нас кого зовут, когда кричат «Инна»!
— Да? — ухмыльнулся дед, — Ну тогда назовём её в честь бабушки Валентиной.
Хватит! — возмутилась мама. — Ты всех домашних зимой достал. Как снег на улице, так у тебя рот не закрывается: «А снег всё Валя и Валя, а снег всё Валя и Валя…»
— У меня своя методика, и она единственно верная! — снова ввязалась в бой баба Валя. — Я имена подбираю «на бабушку». Вот смотри как я тебя называла: «баба Инна» красиво звучит? Красиво. Значит, можно называть. «Баба Алиса» красиво звучит? Красиво. Значит, Алисой ей и быть.
— Опять я в этот дурдом попала! — запричитала мама Инна, но дочь всё-таки назвала Алисой, исполнив желание своей матери и «наступив на пятку» деду Ване.
Девочка родилась доношенная, здоровая и красивая. А то что житья всем не давала — это не так уж и важно на сегодняшний день. Ну орала с утра и до утра. И что с того? Видимо, голос нарабатывала — училась на своего будущего мужа реветь.
Навестить Алису приехал и отец. И хорошо так навестил: забеременела Инна второй дочкой. А насчёт имени снова вышли разногласия. Дед пропихивал Валентину, мама безвольно молчала, а бабушка своим проверенным методом вычислила, что «баба Дина» очень — красивое и модное словосочетание. Решили назвать Диной. Но тут вмешался Фидянин и велел назвать дочь Дианой. Логика у него оказалась железная:
— Диану можно называть и Диной, и Дианой.
Ну на том и порешили. Мама Инна со страхом ждала рождения второй дочери, она думала, что два ребёнка начнут орать на пару и тогда уже можно будет без разрешения близких смело идти вешаться.
А ровно через год после рождения Алисы, в том же самом месяце октябре родилась её сестра. Такая же красивая, здоровая и доношенная. Дианочка, на удивление, оказалась спокойной девочкой: то спала, то ела, то снова спала. И мать вздохнула спокойно. 
Отец чуток понянькался со своими нежданками и уехал зарабатывать деньги, а его жена с двумя дочками на руках осталась на своей малой родине. Баба Валя крутилась как белка в колесе. Дед Иван возился в огороде и матерился на всё, и вся. Инна же чувствовала себя жутко усталой.
Дети росли у моря сытые и довольные. С одеждой проблем не было. В эти тяжёлые годы весь посёлок сплотился в единый кулак, и всем поселковым детям передавали одежду из рук в руки, от ребёнка к ребёнку, независимо от родственных связей.
Всё было хорошо. Погодки крепли год от году. Мать сидела без работы, старики — на пенсии, отец — в другом городе. А в 1999 году случилось страшное — Диана пропала. Её искали везде, но не нашли. Бабушка руководила поисками. Дед матерился даже на бога, так как был неверующим. Мать умирала с горя. А папа бросил маму — не простил ей пропажи дочери: 
— Не углядела, не усмотрела, плохая мать! 
Он хотел было отобрать Алису у нерадивой мамаши навсегда, но пожив с вечно ревущим ребёнком четыре месяца, сдал её обратно во Мгачи.



Глава 2. Как Алиса росла и доросла до двенадцати лет.


В том же году, когда пропала Диана, к дому Зубковых прибился котёнок: маленькая такая, хорошенькая, рыжая кошечка. Алиса сразу вцепилась в неё как в родную и назвала Диной. Все домашние были против, слишком уж тяжкие воспоминания у родственников при этом имени. Но деточка закатила свою любимую истерику, и всем пришлось согласиться. Стали дети подрастать вместе: кошка Дина и девочка Алиса. Вскоре Дина выросла в необычайно умную, серьёзную кошку: сядет в стороночке и слушает разговоры людей. И ласковая какая! Ходит за взрослыми, трётся об ноги, ждёт, когда её погладят. А за Алисой так вообще повсюду ходила: и в лес, и во двор к ребятам. Даже в школу пыталась всё время проникнуть. Но у нас уборщицы строгие, быстро Дину на место поставили:
— Это школа, а не кошатник! 
А между собой шушукались и вздыхали: «Оно то и понятно, что у девушки крыша поехала после потери сестрёнки, но не до такой же степени, чтобы Динку вместе с собой в школу тягать!»
Но Алиса тут была ни при чём. Кошка сама за ней везде тягалась. Девочка гнала от себя Дину, но та ни в какую!
А про сестру Диану Алиса не помнила, то есть совсем не помнила, абсолютно! Нет, в доме были фотографии малышки, опять же, имя её красивое и сплетни в посёлке, которые, как всегда, заканчивались ничем:
— Ушла твоя сеструха в тоннель.
— В какой тоннель? — спрашивала Алиса.
Но никто ничего не знал. В тоннель и всё.
Алиса допытывалась у мамы, бабушки, дедушки и даже у отца (который приезжал довольно часто), но все как воды в рот набрали или отвечали как и все остальные:
— В тоннель она ушла, а в какой — не знаем! Искали её везде, не нашли.
Алиса вздыхала и убегала дальше расти-подрастать.
А когда дочке исполнилось шесть лет, мама Инна наконец-то нашла работу: в Мгачинской бане освободилось место парикмахера, и мама туда трудоустроилась. Она ведь когда-то ого-го какие курсы закончила, двухмесячные! У неё и диплом на руках был: мастер-универсал третьего разряда.
Алиса и Дина любили прибегать к маме на работу: сядут в уголке и смотрят на таинственное превращение дурнушек в красавиц, попутно глотая запахи химии, красок и пыль из мелких волос. Мама утверждала, что у неё очень вредное производство и прогоняла детей с парикмахерской. А ещё Инна повадилась писать стихи и сказки. Алиса как читать научилась, прочла кое-что из маминого и подумала:
— Ерунда какая-то!
Но у неё почему-то получилось подумать вслух, и писательница обиделась. Больше из своего она ничего не давала старшей дочери прочесть. Но Алиса знала, что мама украдкой читает Дине свои стихи. Кошка молчала и поэтессу это очень радовало.
— Лучше никакой критики, чем плохая! — говорила она.

Отношения с родным дедом у Алисы как-то не заладились. То ли он кроме своей любимой дочечки Инночки никого вокруг и замечать не хотел, то ли для своих не менее любимых матов-перематов ему нужны были покой, тишина и прострация. Но бабушка говорила, что это он назло ей к внучке не прикасается и в воспитательном процессе не участвует. Мол, было дело, внуча в корыто к свинье залезла и все помои в разные стороны разбросала, лишив тем самым свинью довольствия. Ну дед Ваня и настукал безобразницу легонечко по попе. Та кинулась в проверенный годами вой! Прискакала баба Валя, героически отобрала внучку у деда и строго-настрого приказала:
— Посмей её ещё раз хоть пальцем тронуть, убью!
Дед и не трогал её более. Кругами внучку обходил. А издалека любил её дразнить и поддразнивать. Алиса бежала плакаться к бабушке:
— Ну за что у нас дед такой дурак?
Бабушка то знала за что: от него не только внучка бегала, но и все соседи. Возьмёт вилы и прётся матюкаться к Бураковым. Вроде и безобидный на вид, а всё равно страшно!
А ещё дед нет-нет, да и шепнёт Алиске мимоходом:
— Зачем Диану в тоннель уволокла?
Алиса снова в рёв и бегом жаловаться бабушке. А та хватает вилы, идёт на деда в наступление и матерится, да страшно так матерится!
«Нет, в нашей семье нормальных нет! — вздыхала Алиса.
Да ведь и не просто так она вздыхала. Бабушка у Алисы была совсем уж странным человеком! 
Во-первых, внешне она была похожа ведьму: малюсенькие глазки, тонкие губы, большой крючковатый грузинский нос (хотя сама уверяла, что она родом с Брянских лесов) и чёрные, как смоль, волосы.
Во-вторых, как бы Алиса ни взрослела, сколько бы ей лет не было, но баба Валя каждый вечер приходила к кроватке внучки, садилась на маленький стульчик и начинала читать ей сказку на ночь. Сказок было всего три: «Колобок», «Теремок» и «Репка». Нет, за все эти годы ребёнок и привык к такой маленькой странности своей бабули, но сколько бы внученька ни просила почитать её другие сказки, Валентина Николаевна отвечала:
— Не умею я, милая, другие сказки читать. Я всю жизнь проработала воспитателем в детских яслях, и мои глазоньки привыкли только в этой книжечке буковки видеть!
Бабуля махала перед лицом внучки старой потрёпанной книжонкой, кряхтя вставала с детского стульчика и уходила обидевшись. Но на следующий вечер всё повторялось вновь.
В-третьих, когда Алиса потеряла память и не могла вспомнить ничего из своего прошлого, ей стала сниться баба Валя в кошмарных снах: как будто она протягивает ей отвар из каких-то трав и приговаривает:
— Пей, внуча, пей! Память напрочь отбей!
И никто не мог объяснить девочке этот страшный сон, родственнички лишь стыдливо отводили глаза — домашние явно что-то скрывали от ребёнка.
Вот в такой семье Алиса и получала достойное воспитание. Впрочем, она любила рисовать и мечтала стать художником. А кошка ей с удовольствием позировала. Поэтому весь дом был украшен портретами Дины, что ещё больше обостряло психическую неустойчивость в семье. Все тихо завидовали Алисиному отсутствию памяти и что-то шептали бабушке на ухо, но та отмахивалась.
Как бы то ни было, но Алиса взрослела, жизнь в России налаживалась, а отец в семью так и не вернулся. И девочка стала много об этом думать: кто прав, кто виноват? А когда стрелка времени медленно и неумолимо подползла к её двенадцати годам, Алиса начала превращаться в задумчивую, спокойную девушку и выгодно отличалась от всех своих родственников. 
Мама, конечно, обрадовалась этому факту, она перекрестилась три раза и три раза переплюнула через левое плечо, ведь Инна уже и не ожидала от своего маленького ревуна бегемота таких хороших жизненных результатов. А ещё мама втайне от всех ждала и надеялась: «Дочь вырастет и всё-таки проиллюстрирует мои стихи, и сказки».


Глава 3. Алиса попадает в тоннель


Алиса пошла в шестой класс. Нарядная такая пошла: блестящие туфельки, белые колготки, белая блузка, тёмно-синяя юбочка с жилеткой, а за спиной ранец. Нет, нет, никаких цветов, потому что она уже неделю ходила в школу. Кошка Дина отважно шагала следом, она уже знала, что надо сидеть во дворе школы и ждать, когда хозяйка выучится, чтобы вместе пойти домой. Зимой кошка не ходила в школу — берегла лапы. Так... лишь осенью да весной.
Сказать, что Дина была всеобщей школьной любимицей — ничего не сказать! Её тягали по двору все кому ни лень. Поэтому киска тихонечко забивалась под кусты и там пережидала переменки между уроками. Но и это не помогало. Злобные детки целенаправленно выискивали её в кустах. Алиса спасала свою любимицу от хищных учеников и каждый раз ругала Дину:
— Ну зачем ты опять за мной поплелась! Я не хочу тебя потерять, как некоторых...
Но кошку тянуло в школу, ничего не поделаешь!
И вот закончился последний урок в шестомом «а» классе. Алиса выскочила из школы, отыскала Динку, и они отправились домой. Алиса рассказывала кошке о том, что произошло за день, какие оценки ей поставили, как она отвечала у доски и даже о том, с какой девочкой можно дружить, а какая плохая. 
Подружки прошли уже полпути, как навстречу им выплыл чёрный силуэт бабы Дуси. А баба Дуся... как бы вам это помягче сказать, была как раз сельской ведьмой. И в отличие от безобидной бабы Вали, которая всю жизнь проработала в детских яслях и ничем подобным не занималась, баба Дуся ворожила и наводила порчу на окружающих. К ней валом валил народ, каждый со своей проблемой и с деньгами, ну или с продуктами в качестве оплаты за услуги. Вид у бабы Дуси был ужас какой страшный! Она могла позволить себе дорогую одежду, но почему-то ходила в рванье. По слухам, её сундуки ломились от денег и просроченных конфет. Шпана ведьму боялась, а самые отчаянные сорванцы даже кидали в неё камнями. Но зря они это делали, потом у них появлялись всякие болячки и даже переломы рук, и ног. Вот такая милая бабушка и возникла внезапно на пути у нашей дочери. Сказать что Алисонька испугалась — ничего не сказать. Но Дина! Дина побежала тереться Дуське об ноги. Такого предательства от своего питомца хозяйка не ожидала. Но ругать любимую кошку не было сил, школьница оцепенела от страха. А ведьма уже нависла над Алисой чёрной тучей и внезапно сказала:
— Пошто сестру убила и закопала в лесу? Иди, показывай где могилка!
Бабка растворилась также внезапно, как и появилась. А несчастный ребёнок упал в обморок прямо на дороге. Но так как на мгачинских дорогах машины и пешеходы появлялись крайне редко, Алисе лежать в беспамятстве никто не мешал. И увидела она в этом обморочном состоянии себя и сестру Диану в прошлом.

— Пойдём, пойдём! — тянула она Диану за руку. — Пойдем скорее, я покажу тебе военный лаз. Мне его Димка показывал.
Диана хнычет, но всё-таки бежит за сестрой в лес.

Алиса очнулась. Киска сидела на её груди и терпеливо ждала, когда детка насмотрится всего и проснётся. Алиса вспомнила свой сон и закричала:
— Диана! Лес! Лаз! — она знала этот военный лаз, это была старая, заброшенная геологоразведочная шахта на сопке рядом с домом Зубковых. Просто дырка, уходящая в землю и всё. Пустая, маленькая и давным-давно обвалившаяся. Алисонька сто раз лазила там с ребятами и даже одна.
— Я закопала Диану в шахте? — ужаснулась девушка. — Не может этого быть!
А кошка, это наглое кошмарище, как будто хихикала над хозяйкой — уселась на обочину и преспокойно вылизывала свою шерстку. Девочка чуть не упала в обморок ещё раз. Немного постояв и покачавшись, дитя рвануло к себе домой. Динка следом.
— Мама! — закричала деточка. — Я вспомнила! Я закопала Диану в нашей геологоразведочной шахте! Убей меня прямо сейчас!
Мама Инна медленно оторвала свой взгляд от лесных грибов, которые она перебирала и чистила ножом. Рука дрогнула, нож выпал из рук, потому что последняя оставшаяся в живых дочь летела прямо на этот нож. Мама обняла дочечку и разрыдалась:
— К тебе память что ли вернулась?
— Нет, не вся! Баба Дуся сказала, что я убийца. А я вспомнила как волокла Дианку к нашей шахте! Надо брать лопату, она там...
— Дурёха ты моя! Мы все шахты перерыли! Кого, ну кого ты могла закопать в свои пять лет? Дурной башкой подумай хоть немного!
Но дочь мать не слушала, она схватила в сарае лопату и побежала на сопку, напугав своим грозным видом бабушку и дедушку, выкапывающих картошку в огороде. Динка вприпрыжку поскакала вслед за своим рудокопом.
— Вот он, тоннель! — сказала Алиса, остановившись рядом с шахтой и разглядывая маленький вход.
Но тут небо заволокло тяжёлыми, медными тучами, прогремел гром. Кошка решила, что это видимо какой-то знак свыше и юркнула в шахту. Небо затянулось ещё сильнее, в лесу стало совсем темно. Алиска испугалась лезть в шахту и в темноте ковырять сырую землю, тем более, что ни фонарика, ни свечки она с собой не прихватила. Поэтому попыталась поразмышлять и всё взвесить:
— Нет, не могла я в свои пять лет ни убить человека, ни закопать! Мама права! Диана исчезла в каком-то другом тоннеле. Надо идти домой! ... Но зачем тогда бабушка поила меня зельем для потери памяти? Ну, бабушка! — внучка пригрозила Валентине Николаевне лопатой, а сама подумала о том, что в этом деле ещё много загадок.
Баба Валя на том конце огорода вдруг неловко упала на ведро с картошкой. Закряхтела, застонала и попёрлась в хату отлёживаться. Дед остался в огороде один.

— Динка! Динка! Кис-кис! — звала Алиса, но кошка не откликалась. Конечно же хозяйка не могла уйти домой одна, но и стоять в этом тёмном лесу у неё уже не было сил. Вот-вот пойдёт дождь.
Позвав ещё несколько раз непослушное животное, Алиса бросила лопату, перекрестилась три раза, как это делала мама, переплюнула через левое плечо и полезла доставать Дину из подземелья.
Не успела крошка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Алисы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшке, и глаза маминой дочери наткнулись ещё на одну дверь, на которой было написано: «Тёмная Русь». А внутри этой двери была сделана маленькая дверка для домашних животных. Дверка колыхалась так, как будто через неё только что кто-то пролез.
— Дина! — догадалась Алиса, оглянулась назад и увидела, что на той двери, которая захлопнулась за её спиной, тоже есть надпись. 
На двери было написано: «Это, Сахалин, детка!»
«Там, за этой дверцей наверное, наша сопка и мой дом, — подумала Алиса. — Ну да, ведь мой зад смотрит туда, откуда я приползла. По крайней мере, так должно быть.»
Мысли Алисы путались, ей очень хотелось пить, но она продолжала раскладывать свои идеи по полкам:
«Впереди меня какая-то тёмная Русь. Да, да, но я только что стояла в тёмном лесу. Я больше не хочу ни в какую темень, тем более в русскую!»
У ученицы в голове колесом покатились виселицы, казни, осиновые колы, долговые ямы, стрельцы и опричники, о которых обожал рассказывать дед. Девочке стало дурно.
— Нет, ни в какую тёмную Русь я не полезу! — твёрдо решила Алиса и стала медленно разворачиваться к той двери, на которой было написано «Это Сахалин, детка!»
Но тут в голове у девочки грозно мяукнула кошка, и она вспомнила про Дину.
— Надо спасать подругу! — закивала Алиса, набрала в рот воздуха и уткнулась головой в дверцу с надписью «Тёмная Русь». Дверь медленно и со скрипом раскрылась. Детка зажмурилась от солнечного света и сочных красок лета: таких, которых на Сахалине сроду не было.


Глава 4. Алиса и Ягодник


Алиса осторожно открыла левый глаз, затем правый. Перед ней предстал удивительной красоты лес: древний, загадочный, весь покрытый цветами, мхом до верхушек деревьев и очень-преочень толстый, то есть стволы были широченными в обхвате, а трава-мурава маленькая и тонкая. На Сахалине всё как раз наоборот: дерева худые, а травища выше головы.
«Нет, это явно не мой родной край, но и на тёмную Русь как-то не очень похож! — подумала девочка и осторожно выползла из тоннеля.
Деревянная дверь за ней с шумом захлопнулась. Алиса обернулась и увидела, что на двери появился невесть откуда взявшийся пудовый замок. Ребёнок запаниковал и бросился теребить замок и дверь. Но жадный замочище подмигнул человеческому детёнышу и замер навсегда, крепкой хваткой вцепившись в железные дверные скобы.
— Всё, — сказала Алиса вслух. — Тута я и помру.
Но вдруг из кустов выскочила её любимая кошка Дина и прыгнула на руки хозяйке.
— Нашлась! — обрадовалась девушка и крепко-крепко прижала Динку к груди.
Кошка мяукнула от натуги, и Алиса поняла, что слегка переборщила с объятиями, она бережно опустила киску на травку и вздохнула:
— Ну вот, Динка нашлась, а домой ходу нет. Что же нам теперь делать?
Алиса почему-то не догадалась, как все другие добрые люди, попавшие в фантастический мир, попробовать ущипнуть себя и проснуться. Нет, она чётко помнила хронологию и последовательность событий, поэтому случайно проснувшуюся в голове мысль «это сон», тут же отмела в сторону.
Девчонке стало жарко, ранец за спиной, который она забыла снять дома, начал сильно её тяготить. Алиса сняла ранец, но и это не помогло, деточка тут же захотела есть и пить.
«Потом, — решила Алиса. — обойду-ка я сначала сопочку вокруг, вдруг с той стороны есть вход… ну или выход?»
И она мужественно отправилась в путь.
— А ты сиди здесь, охраняй мой рюкзак и это… мяукай, если я заблужусь! — приказала она своей кошке.
И животное, на удивление, согласилось. Девочка долго не могла поверить, что дама из семейства кошачьих вот так запросто осталась сидеть на месте и не попёрлась вслед за ней. Алиса обошла сопку вокруг, но каких-то иных входов-выходов не обнаружила.
— Я так и знала! — плюхнулась она рядом с Диной. — Теперь подумаем о еде, а вернее о воде.
Наша ученица уже знала, что без воды она протянет максимум три дня, а без еды дней тридцать-сорок и то, если повезёт.
— Вперёд, — взмахнула Алиса рукой, опять нацепила ранец на плечи и отважно двинулась в путь. Дина следом за ней. И тут ранец показался девочке очень тяжёлым, будто набитым кирпичами, — она просто очень устала. Но бросить ранец на произвол судьбы школьница не могла, ведь она прекрасно понимала, что за её учебники мама отдала всю свою скудную зарплату, и вот так подленько подставить родительницу дочь просто не могла.
— Мама! — вспомнила Алиса. — Она наверное ищет меня в этой чёртовой шахте и плачет. И дед ищет, и баба. Они у меня хорошие, а мы с сестрой пропащие!
«Сестра! — вспомнила Алиса. — Она точно сгинула в этом лесу. Других вариантов нет. А если... она живая? Я должна, я просто обязана её найти!»
Алиса остановилась.
— Кошка! — сказала она строго. — Планы изменились. Мы ищем воду, еду и нашу сестру Диану.
Дина вместо ответа улыбнулась.
«Да нет, показалось, — мотнула головой Алиса и задумчиво побрела куда глаза глядят. — Не могут кошки улыбаться. Нет, могут, конечно, но только не наша Дина!»

Через три тысячи километров (как показалось ребёнку) путницы нашли полянку с ежевикой. Наевшись, а заодно и напившись ягодным соком, дитя и киска уснули прямо на поляне. Скажу по секрету, кошка тоже жрала ежевику, аж давилась! Но Алиса не подумала ничего плохого на этот счёт, то есть она подумала: «Всё нормально, ест же Динка кукурузу и помидоры!»
Долго ли спали человек и животное, нам неведомо, но проснулись они от того, что почувствовали, как кто-то бьёт их палкой по бокам. Путешественницы подскочили и увидели маленького старикашку в лохмотьях, отважно размахивающего своим хлыстом — веточкой орешника. Старичок был странный: сам ростом с пень, на ногах лапти, на спине колючки как у ёжа, на которых висели гроздья разных ягод, а волосы и борода его были из зелёных листьев, на голове гнездо с морошкой и в руке корзинка с лесными ягодами.
Алиса и кошка выпучили глаза. Девочка вырвала ветку из рук чудного старикашки и почти прокричала:
— Здравствуйте! Меня зовут Алиса, а вас как зовут?
Лесной дедушка опешил. Сел, задумался, потом встал и сказал в сердцах:
— Нет, ну надо же разрешения спрашивать, прежде чем ягодку срывать!
— Разрешения? — удивилась Алиса. — А смысл? Ведь лес кругом, а в лесу ягода ничья, то есть общая или даже всеобщая.
— Общая-всеобщая, — пробурчал старичок. — Это у вас общая-всеобщая, а у нас моя.
— А кто вы? — начала нервничать Алиса.
— Я то? — ухмыльнулось зелёное, колючее чудо. — Ягодником меня кличут. Дух я лесной!
Ягодник засмеялся и исчез. А потом появился в другом месте. Так он появлялся и исчезал, пока девочка не закрыла лицо руками и прокричала:
— Хватит!
Ягодник материализовался в последний раз и притих.
— Нет, ну спрашивать же надо разрешения, прежде чем рвать дикоросы! — продолжал сокрушаться он.
Алиса решила, что вредничать бесполезно осторожно произнесла:
— Дедушка Ягодник, извините, что полакомились вашей ягодой бесплатно, но у нас нет с собой денег.
Ягодник чуть не заплакал:
— Мне не нужны ваши деньги, надо было просто попросить разрешения!
— Это как? — удивилась Алиса.
— А так. Поклонись до земли три раза и скажи: дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
Девочке стало жаль безумного старичка, и она решила ему угодить, встала перед ним, поклонилась три раза и произнесла:
— Дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
Тут Ягодник улыбнулся беззубой улыбкой и оттаял:
— Ну ладно уж, набирай!
— Спасибо, дедушка, но у меня нет лукошка.
— Ну ладно уж, бери моё, — лесовичок смущённо протянул девушке своё лукошко, доверху наполненное свежей, ароматной ягодой малинкой, земляникой, брусникой, костяникой, морошкой, голубикой и ещё всякой-всякой разной.
— Спасибо, дедушка! — обрадовалась Алиса и хитро прищурилась. — А не встречал ли ты когда-нибудь здесь девочку Диану, мою сестру? Она пропала семь лет назад, ушла из дома и не вернулась.
— Диану, значит, — задумался лесной дух. — А как же, была такая: маленькая, годочков четыре от роду, всю ягоду пожрала на этой вот самой полянке и ушла.
Тут Ягодник пристально посмотрел на кошку Дину, потом подозрительно посмотрел на неё ещё раз и сказал:
— Бр-р-р, померещилось!
— Куда ушла? — встрепенулась Алиса.
— Не знаю куда, спроси у бабы Яги. Со мной эта вредная девка и беседовать даже не стала! — Ягодник насупился и демонстративно отвернулся, сложив руки на груди.
Алиса уж и не знала кого из них ей жалеть. Сестру оказалось жальче.
— Ну она же маленькая, крошка совсем была и разговаривать толком не умела!
Старичок не оборачивался, было видно, что нехорошие воспоминания захлестнули его целиком.
— Ну, — вздохнула Алиса. — С тобой каши не сваришь, показывай лучше где баба Яга живёт.
Ягодник оживился:
— А ты кинь любую ягодку из лукошка на землю, она и укажет тебе путь.
Алиса пожала плечами, но покопавшись в подаренном ей лукошке, достала самую крепкую ягодку краснику (а по-сахалински клоповку) и кинула её наземь. Ягодка подскочила и поскакала по лесу. Алиса кинулась вслед за ней. А Динка рванула вперёд, так как разглядеть махонькую ягодку в траве могло лишь зоркое животное и то, если само этого захочет. Дина, на удивление, захотела.
Девчонки углублялись всё дальше и дальше в чащу загадочной тёмной Руси. Алиса не чувствовала веса учебников за спиной. Надежда окрыляла ей путь!


Глава 5. Грибнич и Алиса


Они скакали по кустам целую вечность (так показалось девочке). Хотя пространство и время в этом сказочном мире вели себя очень странно: то что происходило быстро, на самом деле длилось долго и наоборот; а расстояния, казавшиеся большими, были невелики, но маленькие расстояния, наоборот — огромными.
Алиса устала и выдохлась. Учебники за плечами снова превратились в тяжеленные кирпичи. И в тот самый момент, когда сердце ребёнка не выдержало и выдвинуло ультиматум «ещё минут пять такой гонки и я попрыгаю, попрыгаю в твоей груди и остановлюсь навсегда», ягодка красника перестала скакать по лесу и замерла под листочком. Динка и Алиска в полном бессилии упали на траву и тут же уснули. Проспав часов триста, а может быть, всего лишь часа два, девчушки проснулись отдохнувшими. 
Корзинка с ягодами напомнила им о том, что пора есть. И они незаметно для себя скушали полкорзинки. А облизнувшись, увидели, что с ними произошло что-то совсем нехорошее: на Дианкиной шерсти выросла ягода ежевика, а на волосах Алисы — смородина. Обе запаниковали, попытались сорвать с себя ягоды, но те вырастали вновь. Конечно это было красиво и даже сытно, но как-то не по-людски и даже не по-кошачьи. Кошка, покатавшись по траве, и тщетно полизав свою шерсть, смирилась с обстоятельствами. А Алиса выдохнула и сказала мамиными словами:
— Если одноклассники не видят твой позор, значит, это не позор!
Она достала из корзинки Ягодника ещё одну ягодку и кинула её на землю. И... ничего не произошло! Ягодка лежала неподвижно. Алиса кинула ещё одну ягодку и ещё, и ещё... Тишина! Так она раскидала все ягоды из лукошка, но они не прыгали и не скакали. Девушкам стало грустно: одни в тёмном лесу, жалкие, замученные, с ягодами в волосах.
— Смешно! — услышали они голос сверху.
Обе девочки подняли головы и увидели своего знакомого Ягодника, раздувшегося до небес. Тут Ягодник сжался и опять превратился в маленького старикашку. Но выглядел он немного иначе: черты лица были другие и вместо ягод на его волосах, спине и в лукошке, торжественно восседали грибы.
Алиса уже знала что такое дипломатия, дед Ваня всем об этом рассказывал и примеры приводил хорошие: как он в беседах с бабушкой эту самую дипломатию выстраивает. Например, баба Валя приготовит что-нибудь неудобоваримое, дед всё сожрёт и скажет: «Спасибо, я наелась!» А если еда вкусная, то дед Иван говорит: «Спасибо, я наелся!» Бабушка губу подкусит и молчит: ей вроде бы скандала и хочется, но придраться-то не к чему. А сам дед, руководствуясь своей дипломатией, всегда умел устроить скандал, когда ему очень этого хотелось. 
Вообще, Алиса многому уже научилась, живя в этой смешной семейке. Поэтому она, разглядывая обновлённого Ягодника, вздохнула тяжко-тяжко, поклонилась ему три раза до земли и сказала:
— Спасибо тебе, дедушка Ягодник, за ягодки твои вкусные, за путь-дорогу к бабе Яге ведущую. Но сделай так, чтобы ягоды больше не вырастали на наших волосах.
Ягодник аж расплылся от умиления:
— Спасибо, милое дитятко, за слова красивые, добрые, но я не Ягодник, а Грибнич — дух бестелесный, нежить лесная, грибы от грибников охраняю!
— А зачем грибы от грибников охранять? — удивилась Алиса.
— Да так, незачем, — смутился Грибнич. — Токо надо разрешения у меня спросить, прежде чем грибы в лесу собирать.
— А! — догадалась девочка. — Надо поклониться тебе до земли три раза и сказать: дедко Грибнич, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко грибочечков немножко!
Грибнич аж запрыгал от радости:
— Да, да, именно так! А откуда ты знаешь?

Алиса опять вздохнула, взяла на руки Динку, уселась на траву и рассказала нежити всю свою историю от рождения до самого последнего момента.
— Да уж, — настала очередь Грибнича вздыхать. — Скажу уж тебе всю правду горькую, как дочечке пролетарской. Во-первых, вам обеим пора покушать белковой пищи. Во-вторых, ягода в вашей волосне растущая, вам самим ещё пригодится — с голоду не помрёте. А как в свой домой возвернётесь, так она сама по себе и отпадёт. В третьих, нужно срочно разыскивать бабу Ягу, она у нас ведунья великая — в оба мира шныряет, всё видит, всё знает, укажет где твоя сестрёнка томится! 
Грибнич покосился на кошку и продолжил: 
— В четвёртых, путь до бабы Яги я вам сам укажу.
— А не обманешь, как Ягодник? — чуть не заплакала Алиса, она просто устала от всего того, что на неё навалилось за последнее время.
— Я нет! Ягодника ты обидела: его личное имущество без спроса срывала. А моих грибов не трогала! На вот поешь, пять процентов растительного белка в каждом грибочечке и никакой химии! — Грибнич ласково протянул девочке котомку с грибами.
Алиса улыбнулась сквозь слёзы:
— Дедушка, Грибнич, а ты точно уверен, что и ты в оба мира не шныряешь?
Грибнич отвернулся и засвистел какую-то свою грибную мелодию.
«Небось прячет от меня свои хитрые, старые глазищи!» — подумала Алиса.
Наконец Грибнич повернулся к девушкам и спросил:
— Вы пошто грибы не едите?
— Так они сырые! — возмутилась Алиса. — Отравить нас что ли надумал?
— Да что б ты понимала, троечница по биологии! Знаешь сколько видов грибов можно есть сырыми? — Грибнич разнервничался, раскричался прямо как наш дед Иван.
Лесной дух доставал гриб за грибом и тыкал ими Алисе в нос:
— Шампиньоны, вешенки, рыжики, белые грибы, трюфели и конечно же, дождевик — твой любимый дедушкин табак. Любишь, поди, раздавить руками серый грибочек и глядеть на его дымок?
— Люблю, — растерянно закивала головой троечница по биологии.
— Так вот, есть сырым его можно, пока он ещё не созрел, то есть покуда он белый, белый, белый!!! — начал впадать в истерику Грибнич.
Если б Алиса не научилась равнодушно смотреть на безобидные припадки гнева деда Вани, её психика сейчас дала бы трещину. Но Алиса росла девочкой закалённой, поэтому она лишь отмахнулась от орущей на неё нежити и попробовала откусить белый дождевичок.
— Весьма неплохо! — сказала она и попробовала накормить им кошку. 
Той тоже понравилось. Девочки подождали немножко: а вдруг на их телах вырастут грибы? Нет, не выросли почему-то.
Наевшись шампиньонов, вешенок, рыжиков, белых грибов, закусив ягодами, которые росли прямо на них самих, и хорошо отдохнув, девчонки засобирались в путь. Алиса встала (и продолжая оттачивать методы дипломатии родного деда), поклонилась три раза до земли Грибничу да поблагодарила оного:
— Спасибо, дедушка Грибнич, за еду, за заботу! Но нам, вроде как, пора.
— А может ещё посидите, грусть-тоску мою скрасите. Из людей тут никто не хаживает, никто грибы не выискивает.
Алиса чуть рот не открыла от удивления:
— Так от кого ты тогда грибы свои охраняешь?
— Да так, белок да ежей от грибниц отгоняю. Птицы тоже очень любят грибами полакомиться, а ещё мыши, зайцы лоси, олени и кабаны. Эх ты, троечница по биологии!
«И всё-таки Грибнич — злая нежить! Стоит ли ему верить?» — подумала Алиса.
А вслух сказала словами бабушки Вали:
— Всякому в лесу пища нужна. Зря ты так, ой зря! — и добавила идеями своей учительницы зоологии. — В экосистеме должен работать закон живучести видов и нельзя ему мешать!
— А я? Я, по твоему, не вид, на моё житиё у вас запретов целая куча, так что ли? — и Грибнич заплакал, как дитя.
Но школьница упорно шла в наступление:
— Ты индивид, существо власть имеющее над природой, а значит, обязан любить и беречь животных! 
Грибнич разрыдался от такой грамотности и непонятности:
— Хорошо, хорошо, признаю, ты хорошистка!
— Вот то-то и оно! — самодовольно сказала Алиса. — Показывай дорогу к бабе Яге.
— А ты ёе не боишься? — осторожно поинтересовался лесной дух.
— Я то? Ну я и бабу Дусю уже видела, и бабу Валю по миллиону раз в день! Чего уж мне бояться-то?
— Тогда лады, — сощурился Грибнич, взял гриб боровик из своей корзинки и дунул на него. У боровичка тут же появилось лицо, выросли ручки, ножки, и он весело запрыгал по лесу, показывая дорогу к бабе Яге. Алиса помахала на прощание лесному дедушке рукой, но взять с собой корзину с грибами отказалась. И они с Динкой побежали.
Грибнич прослезился. Он тоже махал им вслед всем своим телом, которое расплывалось, расплывалось и расплылось до небес:
— Я постараюсь, дочка, понять твои слова про индивида. Да и о том, чтобы любить животных тоже подумаю! — и лопнул как пузырь.
«Странные у Грибнича черты лица! — подумала Алиса, едва поспевая за боровичком и кошкой. — Напоминают моего родного папку, только как бы очень старого.»
Но размышлять об этом ей было недосуг.


Глава 6. Алиса и баба Яга


Гриб боровик весело скакал по кочкам и пням! Наши малышки еле-еле поспевали за ним и не видели вокруг себя ничего. А лес постепенно менялся: из цветочного и ягодного он превращался в тёмный-претёмный бор. Боровичок поводил их по лесу версту-другую, поводил, а потом приметил среди коряг крепкое семейство боровиков, скакнул в последний раз и замер среди своих толстоногих родственников. Алиса подбежала к этой весело растущей кучи крепких, ладных белых грибов, но сколько ни искала, не смогла найти среди них своего маленького дружка. А грибы так и просились на сковородку, так и просились! В животе у девочки заурчало, и она сильно расстроилась из-за голода и предательства Грибнича:
— Ну вот, опять та же самая история. А ещё сделал вид, будто на папку моего похож! Ягодника и Грибнича одна и та же мать родила!
— Опять словами своей бабушки говоришь? — каркнул ворон с ветки.
«И откуда он взялся?» — деточка оглянулась на ворона, потом на кошку и не нашла её.
— Динка пропала! Дина, Дина! — закричала Алиса и пошла искать свою любимицу.
И тут сосновые стволы расступились, и детка оказалась на какой-то чудной полянке. А чудо там было только одно — избушка на курьих ножках! Алиса подошла поближе, чтобы рассмотреть: не муляж ли это, каких полно в детских садах и в городских парках. Но изба была похожа на жилую, из трубы валил дым, а на деревянных ступеньках сидела... Ребёнок не поверил своим глазам, на ступеньках избушки сидела её баба Валя в лохмотьях, гладила Динку, примостившуюся у неё на коленях и с аппетитом жевала кошачью ягоду.
— Бабушка! — кинулась внучка. — Как же я соскучилась по тебе! Тут столько всего произошло! Я сейчас всё расскажу.
Алиса полезла обниматься, но баба Валя как-то странно на неё посмотрела, отодвинулась и сказала, шамкая губами:
— Какая я тебе баба Валя? Я — баба Яга.
Алиса очнулась будто от сна, внимательно пригляделась к бабульке и заметила огромную разницу между этой тряпичной куклой и своей родной бабушкой. Да, да! Во-первых, лохмотья. Баба Валя никогда не оделась бы, как баба Дуся или как другая ведьма. У бабы Вали весь шкаф забит нарядными платьями. Хоть они все и одного фасона — обычные прямые до колен, но это не важно, на каждом из них свои особенные узоры или цветочки. Во-вторых, баба Валя каждую неделю ходила с Алисой в баню. А от этой бабки воняло так, будто она тыщу лет не мылась! В-третьих, лицо у нашей бабушки моложе и конечно же, красивее. А эта бабка хоть и похожа на Валентину Николаевну, но гораздо старее, морщинистее и нос отвис совсем уж большим крючком!
Нос бабы Яги свисал аж до кошки. Динка же урчала от удовольствия.
«Нет, это не моя бабушка, — вздохнула Алиса. — Это точно баба Яга. Но Динка! Зачем она липнет к ней, как к родной?»
— Дина! — сказала Алиса строго.
Кошка не реагировала. Баба Ёжка поднялась с предательницей на руках, открыла скрипучую дверь и кивнула:
— Пошли, внуча, ужинать!
«Так говорила баба Валя... Бабушка! — чуть не вырвалось из груди Алисы. — Да нет, показалось.»
Дитя мужественно полезла в мрачный дом бабы Яги, хотя бы ради того, чтоб отобрать у ней свою кошку.
Но баба Яга не церемонясь усадила Алису за стол, Дину на стол и стала их почивать. Нет, не супом из мухоморов, а пирожками с капустой! Гостюшки не удержались и набросилась на еду.
— Это же бабы Валины пирожки! — воскликнула Алиса с набитым ртом.
Но тут же осеклась и смутилась:
— То есть она такие же готовит.
Алиса наелась и рассказала бабе Яге свою бесконечно-запутанную историю. Та слушала, кивала и запаривала на печке иван-чай:
— На, дочка, испей чайку!
«Ишь, дочка я ей теперь! А может, мысли мои читает?» — подумала Алиса.
Девочка выпила иван-чай и в её голове зашумело: она вдруг начала вспоминать своё детство приблизительно с того момента, когда сестре Диане был год, а ей самой два года.

Алиса жутко ревнует маму к малышке Диане, особенно когда та её нянчит. Вот она колотит Дианку и даже кусает её. Мама, замечая укусы, ругается и от этого становится ещё горше! Слёзы, бесконечные слёзы. А далее дружба с Дианкой, совместные игры и неприятная делёжка родственников между сёстрами: каждой хотелось захапать себе маму, папу, бабушку и деда. Но дед больше баловал Дианку, чем Алису. «Противный!»
И вот тот самый злополучный день, когда пропала сестра.
— Пойдём, пойдём! — тянула она Диану за руку. — Пойдем скорее, я покажу тебе военный лаз. Мне его Димка показывал.
Диана хнычет, но всё-таки бежит за старшенькой в лес. Они стоят у геологоразведочной шахты. Алиса толкает младшую внутрь:
— Лезь первая, ты поменьше, ты пролезешь.
Дианка не хочет, плачет, но старшая упорно запихивает её в лаз, та пропадает в тоннеле. Тишина. Алиса ждёт, потом кричит:
— Ну как там?
Ещё ждет. Снова кричит:
— Вылазь, кому говорят! — и ждёт.
Сама боится туда лезть, жалобно зовёт Диану и в конце концов убегает домой. Далее: люди с лопатами выкапывают этот тоннель, роются в других ямах, обыскивают лес и пытают Алису:
— Где, где вы гуляли, вспоминай!
Все плачут. На душе очень плохо. Алиса всё время ревет, она ревёт именно от того, что не хочет жить. Затем баба Валя даёт ей попить какое-то зелье, она пьёт. На душе становится хорошо, спокойно. Алиса в семье одна: «И никого, никого нам не надо!» Всё.

Девочка ужаснулась своих воспоминаний и с выпученными глазами смотрела на бабу Ягу:
— Я? Я! Это я убила Дианку?! — чувство вины залило красным огненным шаром всё тело ребёнка. Она зарыдала как в детстве.
Яга не выдержала и звонко ударила деревянной ложкой по столу:
— Хватит! Жива она. Здесь твоя Дианка, в тёмной Руси. Ты должна найти её и отвести домой. Как говорится, сама украла, сама и вернёшь.
Алису вдруг резко потянуло ко сну. Засыпая, она ещё пыталась что-то бурчать. Но бабка, напоив кошку водой, отправила их обеих на лавку, накрыла зипуном и ушла думу думать на крыльцо, да советоваться с чёрным вороном.

Утром солнечный лучик тихонько и неуверенно прокрался через маленькое оконце в избушку на курьих ножках и пощекотал лицо Алисы. Девушка проснулась и растолкала кошку:
— Слышишь, Динка, я спасу сестрёнку! Недаром же я здесь. И ещё... Я никогда не рожу второго ребёнка, чтобы не доставлять боль первому. Просто взрослые об этом ничегошеньки не знают!
«Ты всерьёз так считаешь? Может, на всём белом свете ты одна такая: ревнивая и плохая?» — спросила у Алисы её совесть.
— Да, я плохая, плохая! — согласилась Алиса и пошла в тёмный угол сидеть на корточках и мучиться.
В окно влетел всё тот же чёрный ворон, уселся на стол и прокаркал:
— Надо попросить бабу Ягу отшибить тебе память ещё разочек!
— Надо! — кивнул ребёнок из своего угла.
Тут Динка жалобно мяукнула и Алиса очнулась:
— Хватит экспериментов! С памятью жить плохо, но и без памяти я намучилась!»
«А сестра не намучилась? — не сдавалась совесть. — Вот где она теперь, может Кощей Бессмертный ей каждую осень харакири делает? Ты почему не полезла за сестрой? За кошкой ведь полезла!»
Алиса попробовала привести свой разум в порядок.
— Я испугалась, маленькая была. А сейчас я большая и не в таких местах уже лазила, а и пострашнее — по скалам, например, да по стройкам.
«Да нет же, ты просто-напросто избавилась от сеструхи, вот и всё!» — продолжала ворчать надоедливая совесть.
Алиса горько заплакала, но быстро успокоилась. Ощущение необычной обстановки не давало человеческому детёнышу долго переживать. Другая реальность и новые невероятные эмоции наложили свой отпечаток на психику ребёнка. Алиса выползла из угла, поднялась. На столе стояли все те же пирожки и горячий иван-чай. Девчушка, давясь, поела. Сорвала со своей головы и с шерсти Динки несколько ягодок, закусила ими и предложила их киске. Настроение хозяйки передалось и кошке, которая категорически отказалась давиться пирожками и ягодами. Алиса наконец вспомнила о чувствах питомца:
— Тебе же мясо нужно или рыбу! — она пошарила по котелкам, но другой еды не было. — Ну ладно. Пошли, Динка, на воздух!
Алиса и еле-еле открыла скрипучую дверь, выкатилась наружу вместе с кошкой и тут же наткнулась на бабу Ягу, которая стояла к ним задом и пропалывала морковку.
«Совсем как моя баба Валя!» — Алисе стало почему-то смешно, она практически прохохотала заветную фразу:
— Бабушка Яга, повернись к лесу задом, а ко мне передом!
Яга медленно развернулась к «внучке» и прошепелявила в сердцах:
— Щас пойду розги с гвоздя сниму! Или ты спасибо за хлеб и соль только Ягоднику да Грибничу говорить умеешь?
Но девчонка каталась по земле от смеха! Яга и правда смешно выглядела на грядках, тем более, что других грядок не было вовсе, а пирожки, которые ела Алиса, были с капустой. На самом деле Алиса смеялась от стресса пережитых воспоминаний и из-за того, что баба Яга напоминала ей её родную бабушку.
Пока хозяйка веселилась, Динка тоже покопалась в грядке с морковкой, удобрила её, закопала удобрение поглубже и гордо зашагала на траву — караулить птичку иль ящерку.
Баба Яга крякнула от удивления, глядя на хохочущую Алису, покрутила пальцем у виска, отряхнулась от земли и потелепалась в избушку. Там она нашла портфель нашей ученицы, вытряхнула оттуда все учебники, положила на дно тёплую шаль, а в наружные кармашки запихала фляжку с чаем, пирожки и выползла на улицу к подружкам. На плече у ведьмы сидел её чёрный ворон.
— На, бери свою суму, посади туда кошку и иди, у животинки лапы, поди, не железные! А как дойдёшь до Ивана-царевича, расспроси его об судьбинушке своей сестрёнушки.
Алиса перестала смеяться:
— А ты? Ты, бабушка, разве ты ничего не знаешь?
— Не, не ведаю! — замотала головой баба Яга. — Бери суму, кому говорят.
Ученица неуверенно взяла из рук ведьмы свой рюкзак, заглянула внутрь, пощупала его на наличие взрывоопасных веществ и сощурившись, спросила:
— А куда ты дела мои учебники?
— В хате твои книжки, на обратном пути их прихватишь.
— Поклянись, что не растопишь ими печь, они бесценны!
— Честное пионерское! — сказала баба Яга и перекрестилась слева направо.
Алиса поверила бабушке, выдохнула, посадила кошку в портфель, надела его на плечи, поклонилась Яге до земли и сказала:
— Спасибо тебе, бабулечка, за кров и стол, да за советы добрые! Ну я пошла.
— Иди, иди, милая! — Баба Яга перекрестила слева направо спину уходящей вдаль девочки. 
А девочка, сделав пару шагов в сторону леса, остановилась и призадумалась:
— Но как же я найду Ивана-царевича?
Баба Яга повернулась вокруг себя три раза и достала из-за пазухи блестящую десятирублёвую монету:
— А вот тебе, внученька, лягушка-золотушка, она путь-дорожку ко дворцу Ивана-царевича укажет.
— Как укажет? — спросила Алиса.
— А ты кинь её наземь.
Девушка взяла золотую монетку, повертела её в руках и кинула на землю. Монетка подскочила, превратилась маленького смешного лягушонка, который запрыгал в сторону восхода солнца. Алиса пустилась вслед за ним. Дианке же ничего не оставалось делать, как трястись за спиной у хозяйки.


Глава 7. Алиса, чёрный ворон и Полевик


Алиса с трудом пробиралась по тёмному бору. Уж и не знамо сколько она пропрыгала по корягам за скачущей лягушкой-золотушкой: год, другой, третий? Вымоталась она жутко! Но кошка чувствовала себя неплохо, она спала за хозяйской спиной в школьном рюкзачочке. Девочка наконец почувствовала трёхкилограммовый Динкин вес и свой лютый голод.
— Я есть хочу! — неоднократно кричала она лягушке-золотушке. — Остановись!
Но куда там! Бешеная лягуха всё скакала и скакала куда-то.
— Да уж, не продумала старая карга твои перекуры! — вдруг услышала Алиса голос чёрного ворона бабы Яги.
Она посмотрела вверх и правда, на ветке сидел знакомый ворон.
— Я не курю! — ответила девочка, обрадовавшись нежиданному дружку. — Но я больше не могу бежать, бежать и бежать! Я хочу отдохнуть и поесть в конце концов!
Обессиленный ребёнок плюхнулся на землю, а безумная поскакуха упрыгала вдаль и скрылась между толстенными стволами сосен.
— Жри, не спеши! — пробурчал ворон. — Я тебя провожу до Ивана-царевича!
— Вот ты друг! — обрадовалась девочка, вытащила кошку из портфеля, достала пирожки, ведьмину фляжку, нарвала свежих ягод со своих волос да с Динкиной шерсти, и приступила к обеду.
Ворон слетел с ветки, уселся Алисоньке на плечо и стал аккуратно склёвывать с её головы чёрную смородину. Кошка потянулась, брезгливо понюхала вчерашние пирожки, фыркнула и крадучись пошла на охоту.
— Ты только не приноси сюда добычу и не показывай, как ты сжираешь бедных бурундуков, а то меня стошнит! — предупредила её хозяйка.
Динка ещё раз фыркнула и удалилась, а Алиса задумалась: «Хм, в этой тёмной Руси всё вокруг волшебное: ягоды, грибы, монетки-лягушки и даже ворон со мной разговаривает, а Динка как молчала, так и молчит.»
— Кар! — удивился ворон. — Мы все тут сказочные герои, а твоя Динка откуда? С какого-то говяного Сахалина!
— Ты ещё и мои мысли читаешь! — возмутилась Алиса. — А Сахалин хороший, нет там стометровых сосен, у нас весь лес светлый! И Мгачи... Знаешь как там жить весело!
Девчушечка вспомнила свой родной посёлок, подружек, друзей, деда Ваню, бабу Валю, маму Инну, папу... И заплакала. Она очень хотела домой!
Ворон сжалился над Алисой и глядя на неё, сам чуть не расплакался: из его чёрных бусинок глаз даже выкатились две большие слезинки. Птица прижалась к ребёнку, расправила крылья и попыталась ими обнять дитя. А девичьи слёзы вымыли из организма накопившийся стресс, и Алиске полегчало. Ворон облегчённо вздохнул. Деточка достала из сумки подаренную Ягой шаль, укрылась ею, свернулась калачиком на настиле из мха и уснула. Ворон уселся рядом на пень — охранять дитятко от диких животных.

Алиса спала, спала и проснулась от того, что выспалась: просто-напросто выспалась и всё. Она открыла глаза, под её боком дрыхла тёплая Динка, а чёрный ворон, нахохлившись, дремал на пне. Девушка хотела подняться так, чтобы не разбудить своих верных друзей, но ей не удалось: ворон встрепенулся, а сытая кошка потянулась, мяукнула и решила ещё немножечко поваляться в пушистом мху. Алиса же достала два последних пирожка, посмотрела на них со всех сторон, вдохнула и один положила обратно, а второй решила всё-таки съесть. Она отломила половину пирожка и протянула её черной птичке. Ворон не побрезговал хозяйской выпечкой и с удовольствием его проглотил. Позавтракав, Алиса засобиралась в дорогу. Кошка предпочла не рассиживаться в рюкзаке, а пробежаться по лесу.
— Баба с возу, кобыле легче! — прошептала дедушкина внучка.
И процессия двинулась в неизвестном направлении. Вернее, направление знал лишь ворон, он же и вёл маленькую колонну вперёд, перелетая с ветки на ветку.

Вскоре тёмный бор расступился и перед глазами наших путников предстало бескрайнее зелёное поле. А вдалеке виднелись холмы и горы.
— Ну вот, — выдохнула Алиса. — Наконец-то мы добрались и до светлой Руси!
Она остановилась, завалилась на шелковистую травку, прикрыла глаза от яркого солнечного света и лежала, наслаждаясь теплом и ароматом полевых цветов. Дианка юркнула в траву ловить мышек-полёвок, и ворон туда же.
Однако, Алиса недолго провалялась в блаженстве.
— Ух! — услышала она незнакомый, глухой голос.
Девочка осторожно открыла глаза и увидела над собой склонившуюся человеческую голову. Она ойкнула и подскочила от страха. А подскочив, рассмотрела пришельца. Это был маленький, голый, чёрный, как земля, старичок с соломенными волосами и с разными глазами: один карий, другой серый. Вся его одежда — лишь юбка из сена.
Ох! — выпустила Алиса свой страх наружу и успокоилась. — Ты кто?
— Я то? — усмехнулся соломенно-земляной человечек. — Полевиком меня кличут, духом степным да русськой нежитью. Но ты можешь называть меня житным дедушкой. Я вот поле своё охраняю от любого хожего-перехожего да от зверья непрошенного. А ты кто такая и зачем на мои угодья припёрлась, живо докладывай!
Деточка внимательно рассмотрела это чудо-юдо полей, на всякий случай поклонилась ему три раза до земли и представилась:
— Я Алиса с острова Сахалин, живу в посёлке Мгачи, на улице Восточная, дом номер восемь.
— Ой как интересно! — воскликнул Полевик, уселся на мураву и крякнул от удовольствия. — Ну докладывай и дальше всю правду-матку о себе, дитя человеческое!
Алиса от "некуда деться" уселась рядом с ним на траву и начала своё долгое повествование о себе, своей семье и о несчастной сестрёнке Диане. А пока она (в который уж раз) рассказывала свои тайны новому существу, к ней подползли нажравшиеся кошка, чёрный ворон и уселись рядом.
— Теперь я хожу, ищу Дианку в вашей тёмно-светлой Руси, — закончила Алиса свой печальный рассказ.
Заслушавшийся Полевик расстроился, расхлюпался, из его разноцветных глаз потекли слёзы, а из носа сопли.
— Вытри мне лицо, добрая барышня! — попросил житный дедушка, рыдая.
Алиса порылась в кармашке своей школьной формы, нашла носовой платок и вытерла им деду глаза и нос.
— На! — отдала она ему платок навсегда, так как не захотела класть в карман сопливую тряпочку.
Полевичок несказанно обрадовался подарку, ведь платочек был нарядный, с цветочками. Дед высморкался в него ещё раз и спрятал в складках сена своей юбки.
— Я есть хочу! — опять захныкал Полевичок.
Алиса сжалилась над нежитью и достала из рюкзака последний пирожочек.
— На! — протянула она его житному дедушке.
Полевик цап пирог и проглотил не жуя.
— Дай ещё!
— Нету! — развела девчонка руками.
Полевик выхватил из рук Алисы рюкзак, пощупал его, нашёл фляжку с иван-чаем, выпил последние капли и также спрятал её в своей юбке.
Алиса даже не расстроилась, она устала от долгой дороги, от всех этих незапланированных чудес. Какое-то старческое равнодушие заставило её встать и молча продолжить свой путь.
— Погодь, не спеши! — остановил её житный дед. — Уж больно ты доброе дитя, наградить мне тебя по нашим полевым законам положено.
И откуда ни возьмись, у Полевика в руках оказалась корзинка доверху наполненная жёлтыми, плоскими и блестящими кругляшами.
— На, бери! — протянул он корзинку ребёнку.
— Что это? — удивилась Алиса.
— Золотые монеты 1015 года выпуска.
Девочка осторожно взяла одну монетку в руки и рассмотрела её: на одной стороне денежки был выбит сидящий человечек, а на другой лик какого-то святого.
— Князь Владимир Рюрикович и Иисус Христос, — пояснил полевой дух.
— А! ... Ну и как я всё это до дома дотащу? — спросила Алиса и вспомнила сразу две важные вещи. 
О том, богатство её семье крайне необходимо. И слова бабушки Вали: «Кто клад найдёт, у того его государство и отберёт!»
— Не, не надо! — отказалась Алиса от дедушкиных миллионов.
— Почему? — расстроился Полевик.
— Не хочу семью под уголовщину подводить.
— Чего так? — удивилась нежить.
— Придет милиция и отберёт твоё золото, а нас в воровстве и обвинят! Вот ты сам из какого музея украл монеты?
— Ой и вредная ты девка! — буркнул житный дед. — Ну не хочешь, как хочешь.
Он дунул на свои денежки и они все превратились в маленьких лягушек-золотушек, которые тут же начали выпрыгивать из корзинки в разные стороны и прятаться в траве. Алиса рассмеялась. А ворон хотел было съесть десяток-другой зелёных головастиков, но на первом же и поперхнулся: выплюнул его золотой монетой, та превратилась в лягушонка и поскакала прочь.
А наша хитромудрая леди на всякий случай поклонилась Полевику три раза до земли и сказала:
— Ну мы пойдём, дела у нас как-никак!
Житный дед растрогался.
— Не спешите, барышня! — он вынул из своей юбки пузатенький платяной мешочек. — Вот тебе сон-трава, она от злых духов убережёт, а ежели заснуть не сможешь, то положи её под голову и вмиг уснёшь!
Алиса осторожно взяла мешочек из рук нежити, развязала его, заглянула внутрь. Там лежали высушенные фиолетовые цветочки с серыми, мохнатыми стебельками.
— Этот цветок называется прострел из семейства лютиковых, — пояснил Полевик. — Дюже сильная травка!
— Ладно, возьму её на всякий пожарный, — согласилась новоявленная подружка степного духа. — Спасибо тебе, житный дедушка!
Алисонька поклонилась ему ещё три раза на уж самый "пожарный случай" (чтоб дедок сухотравье не превратил в лягушек) и отправилась в путь. Полевик помахал ей на прощание, улыбнулся и тут же исчез. Ворон поскакал впереди, а кошка любезно согласилась ехать на хозяйкиной спине в рюкзачке.

А когда они прошли по нарядному полю версту-другую, солнышко закатилось за горизонт, и путникам пришлось устроить привал. Ворон и человек поклевали немного Алискиных и Динкиных ягод. Кошка же отправилась на охоту, а девочка завалилась спать, положив под голову сон-траву. Но ворон клювом аккуратно вытащил мешочек из-под её головы.
— Чего ещё выдумал? — удивилась Алиса.
— Уснёшь чуть ли ни замертво от этой травы! А потом придут родные дети Полевика: Межевик и Луговик, навалятся и задушат тебя.
— Фу, опять обманул меня злой дух! — девчонка схватила мешок с цветами прострела и откинула его подальше от себя.
Но ворон подобрал мешочек и принёс его обратно своей подружке:
— Не спеши добром кидаться! Трава и сама по себе волшебная: от злой нечисти убережёт, ежели чего случится...
— Ну ладно, — согласилась Алиса, аккуратно взяла сон-траву и засунула её в кармашек ранца.
А потом легла и очень быстро уснула сама по себе, без всякого волшебства.


Глава 8. Алиса и Иван-царевич


Глава 8. Алиса и Иван-царевич
Утром они продолжили свой путь.
Но всё имеет свойство заканчиваться. Закончилось и поле по которому шла Алиса, скакал ворон, да ехала в рюкзаке кошка. Перед глазами путешественников предстал заброшенный яблочный сад. Ветки яблонь свисали от тяжести крупных, спелых плодов, трава под деревьями тоже была вся устлана яблоками. Девочка, живущая на Сахалине, никогда не видела такого зрелища! А знаете какие на севере Сахалина вызревают яблоки? Никакие! Алиса даже яблоневого дерева ни разу не видела. Поэтому она и подумала, что именно теперь попала в сказку, а точнее — в райский сад.
— Яблочки! — захлопала сахалинка руками, осторожно сняла с плеч портфель и выпустила оттуда Дину — полюбоваться на такую красоту.
Ворон же огляделся и давай клевать яблоки, проголодался как-никак! Алиса тоже подобрала одно большое, красное чудо и впилась в него зубами. Но куда отправилась равнодушная к красотам природы кошка, рассказывать не будем — и так понятно. А человек и птица наелись и прилегли отдохнуть.
Проснулись они от пения птиц и взошедшего весёлого солнышка. Нужно было собираться и идти дальше, потому что... А потому что другого выхода у Алисы не было, кроме как идти, идти и идти. Ведь она не собиралась оставаться навсегда даже в этом райском саду. Девочка оглянулась, поискала глазами кошку, но той нигде не было.
— Дина, Дина, Дина, кис-кис! — позвала её Алиса.
И кошка прискакала весёлая и довольная, с мордой заляпанной птичьими перьями.
— Фу! — поморщилась хозяйка и вытерла питомице мордашку. — Пойдём дальше.
И они пошли. Яблоневый сад, как и зелёное поле, тоже был почти бесконечный. Почти. А прямо посреди сада стоял дворец Ивана-царевича. Ворон целенаправленно вёл туда ребёнка и четырёхлапую уродину (так выглядела Динка в его чёрных бусинках глаз).
Рано или поздно, поздно или рано, но процессия наткнулась на это здание.
— Дворец! — каркнул ворон.
— Вижу, — ответила Алиса, рассматривая сие сооружение.
Дворец был действительно красивый, сказочный, в позолоте, с маковками, рельефным крыльцом и ставенками на окнах, но с одним большим недостатком: сооружение разваливалось от старости, даже краска во многих местах облупилась, показывая гостям чёрные доски стен. Конечно нужно было зайти внутрь или хотя бы постучаться в двери, но девчонка побаивалась совершить такой отчаянный шаг.
«А если я встану на это дохлое крыльцо, и вся конструкция рухнет на меня? Прощай тогда мама, папа, Динка, баба, дед...»
— Дед! — вдруг закричала Алиса.
Из покосившегося дворца её вышел дед — Иван Вавилович Зубков. Ворон прыгнул ему на плечо, а кошка побежала тереться об любимые ноги.
Однако дед Иван странно выглядел: на его голове сикось-накось сидела золотая корона; рыжие, спутанные волосы свисали до плеч; голубые глаза горели безумным блеском; а одет он был в грязные, засаленные, но царские одежды — в вышитую золотой нитью рубаху и кружевные панталоны; на ногах красовались дырявые лапти.
Внучка, несмотря на это, всё равно кинулась в объятия к родному ей человеку. Родной человек обнял её в ответ, а затем осторожно поставил внученьку на крыльцо и сказал недовольным голосом:
— Какой я тебе дед? Я царь-самодур Иван третий сын.
— Ну да, ты третий сын у моей прабабушки, самый баский. Я все помню, дед! А как ты сюда попал?
Дед задумался, присел на крыльцо, достал из-за пазухи, спички, трубку, мешочек, из мешочка вытянул щепотку махорки, насыпал её в трубку и закурил.
— Дык, родился я тута.
Алиса внимательно пригляделась к деду:
«А мой дед курит беломор. Нет, конечно, все знают, что дед Зубков дурной, но не до такой же степени! У этого дедка совсем глаза безумные: так и бегают, так и бегают — каждый в свою сторону! А может это мой дед, но он просто рехнулся тут от одиночества?»
— Я царь-самодур, я сам по себе дурной, и мне не обязательно рехаться... решиться... рехнуться... зарехнуться! — попробовал Иван подобрать нужное слово.
— Отряхнуться тебе надо, грязный больно!
«И этот мои мысли читает!» — обиделась девонька.
— Так, так, — Алиса хитро-прехитро сощурила свои карие глазки. — Значит, ты царь. А где же твоя свита?
— Я самодур. Разбежалась от меня моя свита.
— Оно и видно! — кивнула девочка. — Хоть бы помылся, побрился, одежду постирал, избу подправил.
«Мой родной дед работящий, не то что этот!» — подумала Алиса.
Царь отчего-то вдруг взбеленился:
— Ах ты, засранка, на себя посмотри!
Он подскочил, забежал в покосившийся дворец и выбежал оттуда с большущим зеркалом в руках, прислонил его к перилам террасы и сказал:
— На смотри!
Алиса с удивлением стала себя рассматривать: всклокоченные, сальные волосы с ягодой вперемежку, замазюканное лицо и запачканная школьная форма.
— Господя! — вырвалось из детских уст. — Это я?
— Ты, ты, деточка! — злорадно пропыхтел царь.
— Дед, прости меня! — внучка снова кинулась к деду Ване. — Давай помоемся, постираемся, обед сготовим.
— Иди мойся! — царь кивнул на разрушенную баню.
— Нет, ты не мой дед! — разозлилась Алиса и ударила самодура рукой. — У моего деда все хозяйственные постройки в порядке. Он постоянно повторяет: «Построй и жри-живи!»
Самодур развел руками и захихикал как дурак. Алиса аж сплюнула не по-детски и пошла рассматривать дворец изнутри.
Зрелище, скажу я вам, ещё то! От былой роскоши не осталось и следа: полуразвалившаяся мебель, паутина и килограммы пыли кругом. А повсюду валялись золотые монеты 1015 года выпуска, которые периодически превращались в лягушек и обратно. Чёрный ворон обрадовался и поскакал играться с лягушками-золотушками. Динка полезла по углам искать мышей. Алиса всплеснула руками:
— Дед, давай прибираться, тащи таз с водой, тряпки и стиральный порошок.
— А воды то и нет. Был ручей когда-то. Иссох. Но есть мыло! — царь весело побежал в другой зал за мылом.
Было видно, что он радовался новым живым душам, случайно забредшим в его гадюшник. А девушка злилась на него: «Колодец нельзя что ли вырыть?»
Она вспомнила, как помогала своему деду рыть во дворе колодец для орошения грядок и вздохнула. Самодур вернулся с хозяйственным мылом:
— На, дочка, держи!
— Алиса недоверчиво взяла серый кусок кирпичного цвета и повертела его в руках:
— Зачем мыло, если нет воды?
— Бери, бери, пригодится, встретишь водицу на пути! — Иван деловито засунул мыльце в детский портфельчик. — Тебе ж поди, ещё идти и идти!
— Идти... — задумалась Алиса. — Мне до Ивана-царевича добраться надо.
Царь аж запрыгал от счастья:
— Я и есть Иван-царевич, токо в старости.
Внучка удивлённо вскинула бровь.
Дедушка обнял девочку за плечи и повёл по дворцу:
— Рассказываю: когда-то я был молодой и звали меня Иван-царевич. А как батюшка мой царь Берендей преставился, так я на трон и взошёл.
Дед подвёл внучку к своему запылившемуся трону, взгромоздился него, взял в руку скипетр и продолжил:
— Вот и правлю-властвую с тех пор!
Алиса засмеялась, уж очень смешно выглядел её дедушка на заплесневелом стуле да в шутовском наряде.
— Хватит врать, деда Ваня, расскажи лучше, где у тебя холодильник и погреб? Еду готовить будем!
— Ага, разбежалась! И холодильник ей подавай, и погреб в придачу, — самодур слез с трона и присел в поклоне. — Нет ни того, ни другого!
Алиса раскрыла рот от удивления:
— А что ты ешь?
— Как что? Яблочки наливные. Благо, сами по себе растут.
— Ладно, пойдём есть твои яблоки, — смирилось с происходящим дитя и поплелось на свежий воздух.
Алиса взяла одно яблочко, села на крылечко и стала задумчиво его жевать. Царь присел рядом:
— Ну рассказывай теперь ты.
— А что рассказывать то?
— Всю свою историю.
— Да знаешь ты её! Просто придуряешься, что ты не мой дед.
— Ей богу, я не твой дед! — и царь перекрестился слева направо.
Но внучка ему не поверила:
— Дед, а ты меня из-за Дианы не любишь? Ну, типа, я виновата...
Царь крякнул, хмыкнул, поднялся и исчез во дворце. Через две минуты вернулся, держа в руках фарфоровое блюдце. Иван протёр её рукавом, взял одно из валявшихся повсюду яблок, и пустил его кружится по блюдцу, внимательно вглядываясь в процесс. Дед хмыкал так, как будто видел там что-то. А потом вынес свой вердикт:
— Да нет, дочка, любит тебя дед Иван. Просто бабка Валька не разрешает ему тебя воспитывать.
— Почему?
— А надавал он тебе по сраке как-то раз, вот и она и запретила ему к тебе прикасаться. Ох, как больно-больно он тебе навалял! — и самодур опять заржал как дурак.
Алиса отвернулась. Она запуталась в своих дедушках, эмоциях и воспоминаниях. Хотя... этот сказочный дед был гораздо противнее, чем свой родной, настоящий.
«К деду Ване хочу! — подумала внуча. — Я его обо всём, всём, всём расспрошу!»
Тут царь-самодур загрустил:
— А я? Я же весёлый!
— Ты злой и некультурный! Некогда мне с тобой рассиживаться, мне сестрёнку найти надо. Баба Яга сказала, что ты знаешь где она.
— Я ничего не знаю, откуда мне знать?
— Ну вот, зря шла! Ваша грёбаная тёмно-Русь. Верни меня домой, живо!
— А как же сестрёнка? — усмехнулся царь. — Пропадай зазря?
— Но как я её найду, если тут никто ничего не знает! — закричала на него Алиса, потом встала и прорычала в небо. — Когда же, когда же наконец я проснусь!!!
Солнышко ойкнуло от страха и спряталось за тучку. Но наша Алисонька не проснулась.
— Ты не спишь, рыбонька, ты в сказке, — подзадорил её дед. — А давай я посмотрю, где твоя сестрёнка.
Самодур опять покатал яблочко по тарелочке, с интересом рассматривая телевещание на дне блюдца:
— Вах, вах, вах, какие ж вы росли обе тощенькие!
— Нормальные росли. Чего жиреть то? — буркнула Алиса.
— Ой-ё-ёй, вижу, пропала твоя сестра в тёмной Руси! Тут она, тута. Как есть, как пить тута.
— Я пить хочу!
— Попей яблочного соку, — дедок живенько припёр термос, гранёный стакан и налил ребёнку сок.
Алиса выпила и успокоилась:
— Ну и где она?
— А не скажу! Лишь путь-дорожку укажу.
— Давай показывай! — нахмурилась девушка.
— Ты, доченька, должна дойти до озера Чудесяки-Превращаки и искупаться в нём, но несомненно вместе с кошкой. Запомни, с кошкой! А как выкупаетесь обе, так свою сестрёнку и увидите! А идтить вам надо вон к той сопке Горюхе, под ней и лежит волшебное озеро.
— Ну спасибо, тебе, дедушка! — процедила Алиса сквозь зубы и позвала кошку с вороном.
Те нехотя припёрлись, бросив свои очень занятные дела.
— Мы уходим! — приказала хозяйка живности.
Царь-самодур опустил плечи, сжался, превратился в маленького, жалкого старикашку и заплакал.
— Ну ты чего, дед Иван? — склонилась над ним наша барышня.
— Сбегаете, значит, да? А я один-одинёшенек тут останусь. Кто мне помоет полы и посуду?
Алиса осерчала от таких слов, но на всякий случай поклонилась Ивану-царевичу до земли три раза, развернулась и поплелась к сопке Горюхе, с очень сложными эмоциями внутри своей души. Кошка и ворон побежали следом. Но чем дальше уходила девочка от полуразвалившегося дворца, тем жальче ей становилось безумного хозяина.
— Стойте! Стойте! — их зачем-то догонял Иван-царевич.
Войско остановилось.
— Держи, пригодится! — дедушка протянул внучке котелок, доверху наполненный яблоками, в каман её рюкзачка запихал термос с берёзовым соком и спички.
— А спички зачем?
— Дык это... как словишь добычу, так разведёшь костёр и сваришь мясо в котелке.
Девочка живо представила, как она охотится на диких зверей и поморщилась. Но решила не перечить больному:
— Спасибо тебе, царь Иван. Я пойду?
— Иди, иди! — дед поцеловал внучку и она пошла.
Иван слева направо перекрестил уплывающую вдаль спину Алисы, горько вздохнул и поплёлся в свою богом забытую хату, то есть во дворец.


Глава 9. Алиса и Гороховая баба


— Путь долгий, высыпь яблочки в портфель, котелок привяжи к сумке, а животинка пущай пешочком прошвырнётся, не обломает лапищи то, не боись!
Кошка зло взглянула на ворона, подняла хвост и гордо зашагала вперёд. Алиса сделала, как сказал ворон и идти стало намного легче.
— Так царь Иван — мой дед или не мой, баба Яга — моя бабушка или не моя, а Грибнич — мой папка или не мой? — спросила девочка у ворона.
— Не знаю, я на Сахалине никогда не бывал! — ответила птица.
— Ну что ж, тогда надо идти, идти и идти. Так моя мамулька себя утешала, когда плакалась, что у неё нет больше сил жить.
— А чё это у ней не было сил жить?
— Не знаю. Но она сидит в полудохлой деревеньке, пишет стихи и сказки, а народ над ней потешается: «Парикмахер-писака!» Плохо ей от этого. Никогда ничего не буду писать! Не позволю, чтоб и надо мной смеялись.
— Да уж, — вдохнул чёрный ворон. — Тебе стыдно за мать?
— Да ерунду какую-то пишет!
— Ну что ж, нам с тобой уж точно надо идти, идти и идти.
— Но с другой стороны, — продолжала рассуждать Алиса. — Зачем я несу эти дедовские яблоки, если яблочный сад ещё длится, длится и длится! Вот закончатся посадки, тогда и наберём яблок на их окраине, а?
— Нет, — каркнул ворон. — А вдруг дедовские яблоки волшебные?
— Ну уж! — хмыкнула девочка.
— Давай проверим! — предложил ворон.
— А как?
— Ну съешь одно.
— Боюсь чего-то. Сам съешь.
— А давай лучше кошаре дадим.
— Не, кошка не будет.
— Ну ладно, ты это... неси их покуда. — приказал ворон.
— Хорошо, — согласилась Алиса.
Вот под такие беседы и закончился райский сад. Алиса с вороном наелись напоследок валяющихся под ногами яблок и пошлёпали дальше. 
Яблоневый рай сменился лугом, потом оврагом, опять лугом и перед глазами дружной команды предстало огромное гороховое поле.
— Горошек! — обрадовалась девчонка — Динка тоже любит горох.
— И я! — каркнул ворон.
Они побежали к гороховому полю. Наконец-то! Настоящая белковая пища, которая обрадовала всех троих. Насытившись, наша леди, ворон и кошка прилегли отдохнуть. Но недолго они дремали. 
Чёрный ворон услышал какой-то шум, подскочил и растолкал свою мадаму. Алиса осторожно высунула личико из зарослей гороха в направлении грохота. И отпрянула. Прямо на них неслось нечто, похожее на старуху, но с растопыренными когтистыми лапами, в балахоне из грубо связанных стеблей гороха, а вместо волос — стручки гороха. Это нечто свистело, шипело и угрожающе ревело. Ужас сковал ребёнка. Кошка юркнула в гороховую ботву. А ворон не растерялся, клюнул Алису в попу и та очнулась.
— Гороховая баба! Это же её поле! Я совсем забыл об этом мелком факте, — обеспокоенно прокаркала птица. — По законам жанра, в неё надо кидаться палками!
Алиса поискала глазами палку, но не нашла.
— Кидайся яблоками! — подсказал ворон.
— Ах, да! — юннатка открыла рюкзак, и райские яблокчи полетели в нечистую силу.
Но фрукты не остановили старуху. Она неумолимо приближалась к своей жертве. А через секунду нежить уже вцепилась в ребёнка и стала его трясти. У Алисы в руках было последнее яблоко, она по инерции протянула его Гороховой бабе, а та, недолго думая, опустила красно-зелёный плод в рот и не жуя его проглотила.
И тут со злобной нечистью начали происходить чудеса: Гороховая ведьма засветилась каким-то золотистым сиянием, вся затряслась, а потом её рот расцвел роскошной, райской улыбкой. И старушка начала на глазах молодеть. Через какое-то время Гороховая баба превратилась в самую настоящую бабу — молодую и подобревшую.
— Спасибо тебе, дитятко, за сытную бомбочку! У тебя есть ещё? — спросила она ласково-ласково у подопечной чёрного ворона.
Алиса махнула рукой в ту сторону, куда она кидала волшебные яблочки.
— Там их много, — пролепетала девочка.
Гороховая баба кинулась выискивать сладкие бомбы в гороховых зарослях.
— Бегом отсюда! — каркнул ворон и юркнул в гороховую ботву, чтобы достать оттуда Динку. Он клюнул её в спину, и кошка дала дёру.
Алиса, прихватив рюкзак, тоже подрапала. А чёрный командарм полетел, размахивая крылами, как флагом. Его армия отступала.
«Но это стратегически оправдано!» — подбадривал он своё войско.
Бежать им пришлось до самого конца горохового поля и даже дальше. Промчавшись немножко по лужку, девушка плюхнулась на траву, ворон и кошка — рядом. Отдышавшись, они уснули: смертельная усталость дала о себе знать.
А Гороховая баба подобрала все выпущенные в неё райские яблочки, сложила их в кучку, уселась рядышком и поглощая фрукт за фруктом, хохотала от удовольствия:
— Ах, какая добрая девочка! Какая хорошая девочка! И милая какая...

Алиса проснулась вместе с солнышком. Оглянулась, друзей нигде не было.
«Небось на охоту почапали», — подумала она.
А в животе тоскливо заурчало: «Пора б и тебе на охоту!»
— Ещё чего! — возмутилась хозяйка живота и полезла шариться в рюкзаке.
Молодильных яблочек там не оказалось, а горох она не успела собрать. В кармашках лежали лишь сон-трава — подарок духа полей, да дедушкины термос и спички.
— Ну что ж, пойду голодная, — решила Алиса, наелась чёрной смородины со своей головы, попила яблочный сок и позвала приятелей. — Дина! Ворон!
Когда все собралась в гордую, несломленную кучку, и Динка была посажена в рюкзак на мягкую бабушкину шаль, то команда двинулась в путь. Гора Горюха была уже близко. Вон она торчит над тёмной Русью безобразным стариковским горбом: один бок у неё скалистый, а другой лесной.
— Ать-два левой, ать-два левой! — повторял ворон.
Он больше не хотел никаких разговоров, особенно психологических. Поэтому Алисе пришлось разговаривать со спящей кошкой. О чём? Да всё о том же: кто виноват в пропаже сестрицы и как ей дальше с этим жить?


Глава 10. Алиса, змей Горыныч и Леший


Гора манила хлебной горбушкой, а где-то под ним должна была лежать лепёшка заветного озера. Но думать об еде Алиса и вовсе не могла, она гнала от себя навязчивый призрак корочки чёрного хлеба с красной икрой и сливочным маслом, жареной горбуши, и деда размахивающего перед её носом сушёной корюшкой.
— Ну что тут скажешь? Одним словом: островитянка! — каркнул прыгающий впереди ворон.
«Опять он мои мысли читает!» — нахмурилась деточка, но тут же остыла:
— А в озере Чудесяки рыбка водится?
— А как же! Волшебная.
— Опять волшебная! Волшебную не всегда полезно есть: потом то одно происходит, то другое... Да и ловить без удочки я не умею.
— А мы её сетью или сачком.
— Сети и сачок дома остались. Слышишь, ворон, а если её портфелем попробовать поймать?
— Попробуем, — согласилась чёрная птица, а через секунду её собеседницы не стало.
— Кар? — удивился девчачий друже, покрутив головой в разные стороны. 
И бог ты мой, высоко в небе, махая крючковатыми крылами и тряся жирной жопой, в сторону горы Горюхи летел дракон, а в его пасти торчала Алиса вместе со своим рюкзаком, в котором должна была сидеть кошка. Ворон возмущённо взлетел и помчался вдогонку.
А дракон неспешно приземлился в своё логово на вершине горы, выплюнул Алису, улёгся поудобнее и прохрипел:
— Рассказывай!
Девушка лежала в глубоком обмороке, кошка билась в истерике в своём рюкзаке, она то и растормошила хозяйку. Алиса открыла глаза, увидела перед собой огнедышащую морду и снова упала в обморок. Тут подлетел дружочек ворон, опустился на обмякшее юное тельце и тюкнул принцессу в темечко. Алиса очнулась и не поверила своим глазам:
«Не театральная ли это постановка?» — и махнув на «жизнь и смерть» рукой, отправилась рассматривать чудо-юдо со всех сторон.
— Рассказывай! — дыхнуло чудище перегаром и перевернулось брюхом к солнцу.
— Чего рассказывать то? — насупилась Алиса, она не помнила своего полёта в пасти дракона и была уверена, что внутри этой громадной туши сидит человек и управляет её телом и огнедышанием. Она осторожно пощупала кожу дракона, которая походила таки на настоящую. Хотя откуда было знать дитю, как должна выглядеть кожа настоящего динозавра?
— Давай трави сказки, я спать буду. А как проснусь, так тебя сожру! — гаркнула свиноподобная махина.
— Так! — воткнула Алечка руки в боки. — А ты кто такой?
— Я то? Я змей Горыныч о семи головах, о семи жар во ртах, два волшебных крыла и лапы — дев красных хапать! А как нахапаюсь дев, так тяну их во чрев, переварю и опять на охоту. На земле было б больше народу, если б не Горыныч змей. А сколько сжёг я кораблей!
— Ой, держите меня! — рассмеялась девчушка. — Одна. Одна у тебя голова! А где остальные шесть?
Ей уже было не страшно, однако кошка продолжала биться в истерике, и хозяйка пока не решилась выпустить её на волю.
— Дык это, Иван-царевич отрубил мне их, было дело... — змей прищурился. — А ты по случаю не родственница ему?
— Нет! — лиса Алиса отвернулась от морды змея.
Горыныч успокоился и сделал вид, что храпит:
— Я внимательно слушаю тебя, чумазое дитя!
Алиса загрустила, на ум пришли лишь бабушкины сказочки «Колобок», «Теремок» и «Курочка ряба». Внучечка присела рядом с дракошей и послушно рассказала ему эти три сказки, а потом поднялась, чтобы рассмотреть ландшафт внизу горы.
— Стой! — выпустил змеище ещё одну порцию огня. — Мало текста! Рассказывай ещё.
Алиса вздохнула и начала свой долгий рассказ про свою жизнь на острове, о большущей трагедии в их семье и о её злоключениях в тёмной Руси.
Когда девочка закончила, то заметила, что из пепельных глаз дракона текут настоящие живые слёзы.
— Горыныч, ну что ты, не плачь! — растрогалась красавица.
Ворон же не поверил горючим луковым слезам и тюкнул змея между глаз:
— Отпусти женщину, тварь!
Дракон злобно сверкнул прожекторами глаз на ворона:
— Вот ты зачем сейчас это сделал? Я уже хотел было её отпустить. А теперячи передумал. Давай, дочечка, трави-ка мне настоящие сказки, шоб за душу драло!
Алиса растерялась, она кроме бабушкин ясельных сказочек не знала никаких других.
— Я расскажу тебе хорошие былины, змей Горыныч, санитар всея Руси! — услышали наши собеседнички громыхающий голос с лесной стороны сопки.
Горыныч, Алиса и ворон медленно повернули головы в южную сторону и увидели огромного мужичищу, тучей нависшего над ними. Однако, странный великан тут же начал сдуваться и превратился в маленького, идущего к ним мужичка в лаптях, в рваных одеждах, с длинной бородой, серо-зелеными запутанными волосами, в которых торчали листья и ветки. Мужичок подошёл ближе и стало видно, что это вовсе не человек, а существо с серой кожей, без бровей и ресниц, но с большими зелеными глазами, которые светились изумрудным блеском.
— Ну здравствуй, Леший, друг лесов и полей! — хмыкнул Горыныч.
— Да, да, я расскажу тебе, змеище, пару сказок, но с одним условием: ты отпустишь девицу на волю!
— Ох, ох, ох какие мы грозные! — ехидно прокрякал змей. — Ладно, начинай.
Леший раскряхтелся, садясь на землю и неспешно начал свой сказ:
— Эта быличка про Лешего, то бишь про меня, а называется она «Белая лошадь Евпатия Коловрата». Ну так вот, по самой глухомани рязанской, по болотам топким да по кладбищам старинным бродит призрак белой лошади, а за нею следом чёрной тучей войско сотенное, ищут они хозяина своего — богатыря воеводушку Евпатия Коловрата, но всё не сыщут никак. Невдомёк им, душам умершим, знать правду суровую о том, что богатыри бессмертием обладают: павшие в бою богатыри переходят в мир сказочный и живут там вечно, гуляя по былинам, потехи мелкие перепрыгивая, а байки про меж ног пуская...
Леший рассказывал сказку про богатыря, про лешака, про войско сотенное и несчастную белую лошадь. Горыныч, Алиса и ворон очень внимательно его слушали. А когда Леший закончил, змей сказал:
— Конец уж дюже печальный. Давай другую сказку.
— Ну что ж, — шамкнул Леший. — Вот тебе другая байка «О том как богиня Ягиня стала бабой Ягой». Очнулась, значит, богиня Ягиня у брега моря синего, посмотрела по сторонам, поняла, что она не на небе, не в доме своём, а там где смерды живут, сами на себя войной идут. Перевернулось всё внутри Ягини от ужаса, зашёл у неё ум за разум, и стала девка диким голосом вопить, к небесам взывать, руки в мольбе вверх тянуть. Но оттуда ни привета ей, ни ответа. Погоревала девка, поплакала год-другой. Но делать нечего, надо как-то жить дальше. И решила она со смердами якшаться потихоньку, супруга милого ожидаючи. Зареклась, однако, Ягиня быть Ягиней без мужа своего. Выбрала она себе другое имя на время разлуки. Нареклась Берегинею, дабы беречь верность свою к богу любимому, другу Велесу...
Когда долгий сказ закончился, дракон встрепенулся, обрадовался:
— Любо, любо! Наконец-то страшилочку услыхал.
— Бр-р! — поёжилась Алиса. — Больно страшная сказка и неправдоподобная, баба Яга не такая злая как в твоей легенде. Ягуся добрая! А что это за сказки такие? Мне даже дед ничего подобного не читал!
Леший потупился:
— Эти сказки написала твоя мама Инна Фидянина.
У Алисы отвалилась челюсть от изумления:
— Мама?
— Мать твоя, мать твоя! — загыгыкала огнедышащая туша. — Валяй дальше, ещё хочу таких тёплых баек, дед лесничий!
— Расскажу, расскажу, ты токо девку отпусти.
— Да пущай ползёт отседова! — развалился Горыныч ещё удобнее, предвкушая сладкий сон под захватывающее чтиво.
— Бягом тякай, пока вонючка добрый! — Леший легонечко толкнул Алису в спину.
— А куда идти то, где озеро Чудесяки находится? — шёпотом спросила девочка.
— Несись туда, откуда я пришёл, по южной сторонушке, — шепнул Леший пленнице и развернувшись к Горынычу, сказал. — А третья былина «Забава Путятична и змей Горыныч!»
— Гы-гы-гы, Гы-гы-гы! — заклокотал динозавр от удовольствия.
Алиса кубарем покатилась с горы: по травке, по лесочку, по пенёчкам. Ворон хотел было напоследок ещё разочек клюнуть змея, но передумал, оторвался от вершины и спланировал вниз.
Добравшись до подножия горы и выйдя из-за ёлок, перед глазами путешественницы предстало неописуемой красоты озеро. Правда, до него ещё надо было добраться. Алиса выпустила, наконец, Динку на волю и плюхнулась от усталости на мураву. Подоспел и чёрный ворон:
— Это я старый дурак виноват, не разглядел тушку в небе!
— Да ладно тебе! — обняла его Алиса. — У нас с Динкой вон ягодки есть, покушай.
А сама достала термос с яблочным соком и выпила его весь.
— Вода ведь близко, — виновато хихикнула она.
— Ну да, мы и с лужи попьём, не переживай. Ты только сиди здесь тихо и никуда не высовывайся!
Пернатое с мохнатым отправились на поиски еды и воды. А маленький человечек, свернулся калачиком, накрылся Ёжкиной шалью и решил отдохнуть от только что пережитого кошмара.


Глава 11. Алиса и Гаёвка


Алиса проснулась от пения птиц и лукаво глядящего на неё солнышка. Однако, кошечки и птички нигде не было. Девочка побоялась кричать друзьям, а вдруг драконище услышит её голос?
— Кис-кис, ворон! — почти шёпотом позвала она, но никто не отзывался.
«А если я одна пойду до озера Чудесяки, то ворон с Динкой догонят меня или нет?» — таких сложных задач ребёнок ещё никогда не решал.
Поэтому Алиса придумала не спешить с путешествием, а поесть-попить смородину, растущую на её голове и немножко поразмышлять: «А ведь Динка никогда от моих ног далеко не уходит — боится. Может, ворон ей дорогу подскажет? Эх, мне же позарез к тому озеру нужно, я тут долго сидеть не могу. А с другой стороны... вдруг с ними что-то случилось? — забеспокоилась подружка. — Нет, нет, хоть цель и близка, а друзей бросать нельзя!»
И покумекав туда-сюда, девочка решила опуститься на коленки, ползать в высокой траве по спирали и шёпотом звать друзей.
«Радиус действия, радиус действия, надо мысленно очертить радиус действия!» — твердила она.
И кто ей рассказал про этот радиус действия? Наверное папа физик-ядерщик. Неудавшийся физик, но это не важно, ведь во всех папиных неудачах, как всегда, была виновата мама.
А пока Алиса ползала на четвереньках по своему радиусу действий и искала товарищей, совсем рядом в овражке сидела голая девка-краса, длинны русы волоса, да гладила Динку и ворона, те отвечали ей взаимностью. Впрочем, наш юный следопыт вскоре наткнулся на этот овраг и на голую тётку в нём. Ну нет, такой дивной картины ребёнку ещё никогда не показывали! Алиса, конечно, видела голых тётушек в мгачинской общественной бане. Но что б так нагло, открыто да в лесу! Школьнице показалось это возмутительным. Но самым омерзительным было то, что кошка с птицей как будто прилипли к такому разврату и отлипать, похоже, не собирались, забыв о ней, Алисе — самой приличной девушке на свете! Она встала в полный рост и нахмурилась:
— Дина, ворон, быстро ко мне!
Животные не реагировали. Что-то в их поведении показалось девочке подозрительным: «Как-то странно они ластятся к голой бабе, да и сами на себя не похожи, ну типа под гипнозом!»
— Милая дама, — Алиса попыталась притвориться вежливой. — Верните мой зоопарк на родину и поскорее! Нам некогда, мы спешим.
Блондинка удивлённо вскинула брови.
— Отдайте мне моих животных! — повторила девочка свой ультиматум.
И тут девка-краса рассмеялась:
— А ты знаешь кто я такая? Я и есть хозяйка всех лесных зверей и птиц, а моё имя Гаёвка. К тому же я дух, нежить лесная. Вот смотри!
И Гаёвка исчезла вместе с Динкой и вороном, а через минуту-другую появилась вновь. Потом опять исчезла и снова появилась, весело хихикая. Алиса чуть не поперхнулась от гнева:
— Да нет же, это я хозяйка кошки и ворона! А зовут меня…
— Зовут тебя мелкая человеческая вошь, которая как бы ни пыхтела, никогда не дорастёт до Алисы в стране чудес, а так и будет всю жизнь до самой смертушки ползать по русским топким болотам да тёмным-претёмным лесам!
Алиска кинулась с кулаками на нежить, но та исчезла, и смеясь появилась в другом месте. Девочка туда! Всё повторилось.
— Бесполезно со мной тягаться, заморыш! — промурчала Гаёвка. — А давай меняться: я тебе животинку, а ты мне свою одёжку. Нунь устала я, красна девица, голяком по лесу шастать, — ведьминка притворно заплакала.
Алиса никаким образом не могла расстаться со школьной формой, ведь она покупалась один раз и на весь учебный год за большие деньги.
«А в чём я в школу ходить буду? — перед девчонкой колом встала очень сложная дилемма. — Друзья или форма, питомцы или нагота?»
Но она вовремя вспомнила слова своей матушки: «Если одноклассники не видят твой позор, значит, это не позор.»
Ученица выдохнула облегчённо: «Чёрт с ней, похожу и я тут голой, друзья дороже!»
Правда, оставался ещё один маленький-масюсенький шанс не раздеться, и в ход пошёл весомый-превесомый аргумент:
— Ты не сможешь носить мою одежду, она тебе мала и к тому же очень грязная.
— Снимай, снимай! — прорычала злая тётка и сделал вид, будто душит кошку.
Алиса насупилась, быстро разделась и кинула Гаёвке свою любимую школьную форму.
— И лапти с рюкзаком кидай!
Девчушечка показала дулю насчёт рюкзака, а туфли гранатами полетели в ведьму (не жалко, детка избила и натёрла в них ступни), но пролетев сквозь прозрачное тело, обувь плюхнулась спиной лесной феи, которая всё подобрала, оделась и обулась.
— Ну как? — спросила она хвастливо.
Алиса застенчиво отвернулась, её форма великолепно сидела на Гаёвке и сверкала чистотой, и свежестью, а сама нечистая сила уменьшилась в размерах и стала ростом с Алису.
— На, держи, я брехать не умею! — ведьма замурлыкала от удовольствия, щёлкнула пальцами перед мордой кошки и клювом ворона, те очнулись и поскакали к своей настоящей хозяйке.
Гаёвка, хохоча, исчезла. А друзья наобнимавшись, задумались о том, как бы им поприличнее одеть голыша ребёнка?
— Надо нарвать сухой травы и сделать юбочку, — прокаркал ворон.
— Да уж, — всплеснула руками Алиса, представив как она заходит в класс в костюме индейца. — А кто мне теперь новую форму купит? У матери кошелёк не резиновый... Мама!
Ребёнок вспомнил мамку Иннку и разрыдался. Дочка и думать не думала, гадать не гадала о том, что она так горячо любит свою смешную маманьку. А вот ведь. Оказывается.
У ворона округлились глаза:
— Странная ты девочка! — воскликнула чёрная птица. — Во-первых, ты сильно зациклена на школе. Во-вторых, на маминых деньгах. Так жить нельзя! А в третьих, ты зачем в тёмную Русь полезла? Сестру найти?
— Сестру найти! — прохлюпала наша красавица с красным носом и опухшими глазами.
— Сестру найти. А как найдёшь сестру, так твоей матери аж две новые формы покупать придётся!
— И правда, — обрадовалась Алиса. — Аж две новые формы!
— Ну вот, — ворон по-отечески накрыл дочку своим крылом. — Пущай Грибнич хоть маленько раскошелится.
— Кто-кто?
— Да никто. Папашка твой, говорю!
— Ага, — закивала девочка головой. — Пущай раскошелится! А я её точно-преточно найду?
— Кого?
— Сестру.
— Обязательно найдёшь.
— Угу, — детонька вытерла нос и успокоилась.
— Давай, одевайся. — птичка принялась клювом вырывать траву, помогая подружке приодеться.
Алиса соорудила себе наряд, как у Полевика, посадила непослушную Динку в портфель, и повеселевшая компашка отважно двинулась к озеру Чудесяки-Превращаки.
— Неприятная женщина эта Гаёвка! — сделала вывод девочка, шурша травой и сеном.
— Да нет, отчего же? Симпатичная. — прохмыкал пернатый.
— Ворон! — назидательно прикрикнула на него Алиса.
— Мур! — непонятно кому из них двоих поддакнула сидящая в рюкзаке кошка.
И девочке стало отчего-то очень хорошо за всё долгое время, проведённое в тёмной Руси.


Глава 12. Разговоры с вороном


Алиса шла босыми ногами по сказочному мягкому мху да пушистой травке, удивляясь:
— И почему я раньше не сняла эту ненавистную обувь?
— А я тебе скажу почему, — ехидно прокаркал ворон. — Поди, опять матушкины денежки от растрат берегла!
— Фигушки тебе, мистер длинный клюв! Туфли можно и в рюкзак запихать. Я просто помню какой колючий лес во Мгачах, там босяком никак нельзя пройти: то хвоя, то ветки колючие.
— Да уж, — пикнул мистер клюв. — Будь у тебя злое сердце, ты бы и здесь все ноги об острые зелёные иголки ободрала.
— Это у меня то доброе сердце что ли? — горько усмехнулось дитятко. — А кто Диану в тёмный лаз запихал?
— Поговорим об этом?
— Говори сам. А я и так знаю, что я злыдня!
— А ты знаешь, девочка, что и в вашем мире очень много злых духов-невидимок, о которых вы даже и не догадываетесь. Вот эти то злые духи и толкают человека на гадкие дела. И те люди, у которых душа молодая и неопытная, поддаются воли злых духов. Но какой бы древней ни была душа человека, она лишена своей старой памяти и поэтому в совсем маленьких детках не справляется с тёмными силами. Вот и выходит, что детское тельце живёт как бы само по себе: кто в него залетит, тем духом дитя и рыдает. Но с годами душа становится всё сильнее и сильнее — привыкает в новом теле справляться со злом и не слушать его внушения. А вывод такой: человеческий детёныш — это не сама свята душа, а клубок чужих дел и эмоций. Так что, какими ты там бесами Дианку в лаз толкала — незнамо, неведомо.
Алиса уже привыкла ко всему необычному, гуляя по тёмной Руси, поэтому картину её реального мира, нарисованную чернокрылым сказочником, восприняла равнодушно:
— А почему у старых душ нет своей старой памяти?
— Прячут они свою память, ну чтоб зло их не вычислило и не спустило на них всех «собак».
— А у меня душа древняя?
— Не знаю, — развёл крыльями ворон. — Древние души токо талантами себя и выдают.
— Не, я бездарь, — вздохнула девчушка. — Значит, не древняя.
— Поживём — увидим, — проворчал ворон.
Алиса хитро сощурила глазки:
— Ты же говорил, что в моём мире никогда не был!
Ворон отмахнулся:
— Мне баба Яга обо всём рассказывает. А знаешь кто она?
— Кто?
— Проводник во все миры: в Правь, Навь и Явь.
— А что такое Правь, Навь и Явь?
— Явь — это мир живых. Навь — мир мёртвых. А Правь — жилище богов.
— В смысле? Бог же один. Ну это для тех, кто в него верит.
— Ой ты школьнитца! Ой-е-ей, плохо в школе училась. А как же языческие боги?
— А-а, ну да.
— Так вот, когда-то давно баба Яга жила в Прави со всеми другими богами и была молодой богиней Ягиней, а потом её скинули на грешную землю и она скурвилась.
— Скурвилась?
— То бишь стала плохой и весь свой волшебный дар в дерьмо оборотила. Твоя мать даже сказку об этом написала. Поди, прочти её.
— Моя мать сказку о бабе Яге написала?
— Угу. Называется «Как красавица Ягиня стала бабой Ягой».
— Ну миленький ворон, расскажи! Я же не могу сейчас взять и дома очутиться.
— Не можешь. Ты пока сестру из беды не выручила. Ну ладно, слушай. «Видит бог Велес: по небу в повозке мимо него промчалась красавица богиня. Помчался Велес вдогонку! Не догнал. Стал он расспрашивать кто она и откуда? Узнал и отправился к той девице. Молчали они оба, потому что поняли, что созданы друг для друга на веки вечные. Её величали Ягиня, а в детстве звали Йожкой...»
Ворон телепался рядом с девочкой и рассказывал ей страшно непотребную историю о том, как девка Ягиня стала женой всякой нежити лесной. 
Алису затошнило от рассказа:
— Хватит! — воскликнул ребёнок. — Это не для детских ушей. Такого маразма даже в сказках не бывает. Я не верю, что моя мамулечка-красатулечка пошлятину написала.
Алиса хотела было заплакать от тоски по маме, но её снова затошнило.
— Это от голода, — вздохнула птичка. — Да вроде ничего, сказка как сказка. А вон и наше озеро. Дошли.
И правда, кусты цветущего терновника расступились и показали девочке озеро Чудесяку-Превращаку, серебристая поверхнось которого играла на солнце и звала к себе, звала...
— Вода! — закричала Алиса, помчавшись к берегу.
Ей страстно захотелось попить, помыться и искупаться. Но из голубой, манящей глади воды уже выходили Водяница с Водяным и угрожающе нацеливали на ребёнка боевые вилы-трезубцы.


Глава 13. Водяной и Водяница


Бедная, бедная девочка: замученная, грязная, жалкая, голодная! А на неё надвигаются ещё и баба с зелёными волосами да мужик с бородой болотного цвета; оба склизкие, пузатые, опутанные речной тиной; лапы у них с перепонками, хвосты рыбьи; а глаза горят, как угли; да ещё и с грозными вилами наперевес. Алисе стало очень жалко себя, она растерялась, но бежать не было сил. А через секунду в её голове нарисовался образ деда Вани, который учил её, было дело, боевым искусствам: «Если на тебя нападают с ножом, то сдохни до того, как в тебя пырнут! Авось и пронесёт.»
Внучка горько ухмыльнулась и упала в притворный обморок, но как потом выяснилось — в настоящий. А упала она на рюкзак, в котором дрыхла кошка. Придавленная Динка в ужасе выскочила наружу и заорала так неистово и истошно, как орут коты в кошмарных фильмах, и дала дёру в неизвестном направлении. Водяница с Водяным опешили, притормозили, осторожно подошли к «трупу» и потыкали в него вилами. Человеческое тельце не реагировало. А чёрный защитник уже бросился клевать врагов в темечко. Разочарованные «жабы» досадно отмахнулись от птицы, развернулись и поковыляли обратно к берегу. Сели на тёплый песочек мордами к воде и затянули песню безобразными голосами:

Мы б не пили, мы б не ели,
токо б в озеро глядели:
охраняли, берегли
от зари и до зари.
Ворон окольными путями полетел на другой берег озера, напился, искупался, набрал в клюв воды и вернулся к своей подопечной. «Лесной доктор» вылил на лицо больной всю воду из клюва, та очнулась, приподнялась, увидала вдали широкие спины болотной нежити и стараясь не шуметь, поползла в кусты. Обосновавшись в засаде, девочка позвала друга к себе.
— Ну и что мне дальше делать? — сквозь зубы прошептала Алиса.
Птица всерьёз занялась чисткой крыльев после купания:
— Отдохни, что-нибудь да придумаем.
— А что это за люди-звери, напавшие на меня?
— Это дядька Водяной и его жена Водяница — нежить водная. Охраняют своё озеро от всякой нечисти.
— Я нечисть в их глазах?
— Выходит, что так.
Деточка обессиленно закрыла глаза и сразу уснула. А во сне ей приснилась вся нежить, которую она встретила в тёмной Руси. Они были добрые-предобрые, тянули к Алисе пирожки, куличи и ромовые бабы: «На, красавица, подкрепись!»
А царь-самодур протягивал ей огромный кусок хозяйственного мыла, громадные спички и столитровый котелок: «Не забудь про мыльце моё, не забудь про мой котелок да спичечки!»
Но «друзей девочки» начал отталкивать Полевик и совать ей в нос тряпичный мешочек: «Вот тебе сон-трава прострел из семейства лютиковых, вот тебе сон-трава прострел из семейства лютиковых...»
Алиса проснулась, нашла глазами ворона и спросила:
— А где Динка?
Задремавшая было птица аж подпрыгнула от неожиданности:
— Покакать пошла, вернётся.
Девчонка беспомощно улыбнулась:
— Ворон, а у тебя есть имя?
— Нету.
— Почему?
— Недосуг как-то было.
— Кому недосуг, бабе Яге?
— С чего это ей то?
— Ну, вроде ты её питомец, она и имя должна была тебе дать.
Ворон моргнул:
— А она меня тебе подарила, вот ты и придумывай мне имя.
— Я уже давно придумала: Тимофей, Тимоша. Нравится?
— Да вроде ничего, нравится.
— По рукам? — Алиса приподняла руку.
Ворон осторожно клюнул её ладошку:
— По рукам!
— Так значит, я твоя хозяйка навсегда-навсегда?
— Даже не сомневайся!
— И ты полетишь со мной во Мгачи?
Ворон поёжился:
— А я не превращусь в ваших реалиях в упыря или в лягушку?
— Да нет же, Тимофей, я же у вас ни в кого не превратилась! И вообще, у нас на Сахалине много ворон.
— А воронов?
— Ворона — дама, а ворон — кавалер. Это все знают!
— Дурочка! — обиделся Тимоша. — Ворон и Ворона — это разные виды птиц, мы друг с другом даже не скрещиваемся.
— Да?
Алиса не поняла, на что намекал ей ворон. Она пока не знала, что на острове обитают и ворон Corvus, и ворона большеклювая, а также ворона черная и восточный воронок. Но школьница в любом случае, решила оставить решение птичьей проблемы «на потом», а сама приподнялась и нащупала свой рюкзачок.
— Тимофей, у меня же есть сон-трава, спички и котелок, — девочка порывшись в портфеле, достала спички, сон-траву и отвязала котелок.
— Охраняй! — приказала она ворону, а сама ушла в кусты собирать хворост.
Через некоторое время она вышла из зелёной зоны с охапкой веток да пучком сена, и прихватив с собой сон-траву и котелок, в который положила мыло, решительно отправилась к врагам трудового народа. По крайней мере, такая песенка вертелась в её голове. И встав прямо за спинами вражьего войска, она громко сказала:
— Дорогие Водяной и Водяница, я не нечисть всякая, а добрая девочка Алиса. Разрешите мне набрать водицы для чая, а взамен я вам подарю кусочек мыльца.
Девушка по старой памяти поклонилась три раза до земли и дрожащими руками поднесла мыло прямо к морде Водянице. Обе нежити медленно и удивлённо повернули к ней свои жирные шеи:
— А на што нам твоё мыло?
— Как на что? Грязь с себя смыть, вон вы какие грязные! — смущённо хмыкнула девочка, пожав плечами.
И правда, их натуральные тела нельзя было рассмотреть: с ног до головы они покрыты тиной, водорослями, ракушками и даже присосавшимися пиявками.
Водяница выхватила из рук пришелицы мыло и принялась восторженно рассматривать белый жиро-щелочной кирпичик. Водяной, глядя на такую радость своей супруги, кивнул Алисе: иди, мол, набирай для чая воду!
Человечек ринулся к глади озера, набрал полный котелок воды и бегом обратно! Выпив от жадности одну треть, девочка начала деловито разводить костёр. Им, сахалинским аборигенам, такое дело — раз плюнуть! Обломав две рогатины, Алиса воткнула их в землю, на перекладину повесила котелок и высыпала туда всю сон-траву. Интуиция подсказывала ей оставить половину зелья для змея Горыныча. Но ребёнок побоялся, что половина не подействует на болотных тварей:
«Да и где этот змей Горыныч?»
— Небось сказки слушает! — поддакнул ворон.
Пока отрава закипала, девушка с завистью наблюдала за моющимися Водяными. Они тёрлись морской губкой, щедро её намыливая, хлюпая, гулькая и улюлюкая. Алиса аж зачесалась от грязи. Она хотела было позвать шёпотом кошку, но та сама мяукнула в кустах, показала свою мордочку и скрылась обратно. У Тимофея тоже иссякли силы работать охранником, и он полетел искать себе жратву.
Выкупавшись и превратившись из нечистых духов в чистые, Водяной и Водяница посмотрели наконец в сторону человека. Алиса заметила их взгляды, схватила уже подостывший котелок и сделала вид, что с удовольствием отхлёбывает напиток. Чистая нежить заинтересовалась процессом, и голые дядька с тёткой, опоясанные лишь водорослями в причинных местах, подползли к незваной гостье, предварительно подобрав трезубцы на всякий случай.
— А что ты пьёшь, добрая девочка?
Алиса вспомнила, каким отваром угощала её баба Яга и быстро ответила:
— Иван-чай, просто иван-чай.
— Гы-гы-гы! — заржали Водяные и выхватили котелок из рук Алисы.
«Глыть, глыть, глыть!» — напившись, нелюди сорвали несколько ягодок с головы Алисы, закусили ими, повесили пустой котелок на голову ребёнка и удалились к воде — орать свои дурные песни и охранять родное озеро от варваров и хорошеньких девочек.
Но их веселье длилось недолго. Сонная травка уморила злую силу и чета караульщиков захрапела.
Убедившись, что Водяные спят богатырским сном, Алиса сорвала с себя костюм индейца и бросилась в воду, позабыв о вороне и кошке. Ох, с каким удовольствием она напилась, накупалась, а потом подобрала обмылок с губкой, намылилась, смыла с себя всю грязь и снова намылилась. Труднее всего отмывлись свалявшиеся в колтуны волосы, усыпанные смородиной. А как деточка заблестела, как новенький самовар, то вышла на бережок и задумалась: «Я вроде должна была увидеть свою сестру? ... Дурья башка! — вспомнила Алиса. — Царь Иван сказал, чтобы я непременно с Динкой в озеро залезла, тогда и увижу сестрёнку.»
Поискав глазами Динку и не найдя её, Алиса поплелась к своему рюкзаку ждать проказницу киску и Тимофея. Громко звать их она не решилась, а вдруг разбудит спящую нежить?
— Дина, Дина! Ворон Тимоша! — вполголоса звала она, жадно поедая смородину, вновь созревшую на своей шевелюре.
Потом она вспомнила о том, что у неё есть термос, подаренный всё тем же царём-самодуром.
«А может быть, всё-таки дедом Ваней?» — и вытащив посудину из кармана портфеля, поднялась и кряхтя, как старая бабка, поперлась пополнять запасы воды.


Глава 14. Кошка Дина превращается в сестру Диану


Не успела Алиса затолкать термос в портфель, как к ней подбежала, подгоняемая вороном, кошка. Динка соскучилась и ждала новую порцию ласки, но коварная хозяйка схватила её и помчалась к озеру.
— Бух! — они обе оказались под водой.
И тут начались самые настоящие превращаки: девушка почувствовала, что обнимает вовсе не кошку, а тигра или даже льва. Вынырнув, Алиса увидела, что перед ней стоит её любимая кошка Дина, но нереально огромная, всего лишь на полголовы меньше хозяйки. Девочка опешила и выпустила животное из рук. А потом боком, боком и вылезла на берег. Машинально напялив на себя юбочку из сена, села, сидит, смотрит.
А внезапно выросшая Динка от «нечего делать» тоже стала выходить на сушу. И о боже! У этой кошки ноги и руки оказались человеческими, но сзади болтался огромный хвостище.
— Приплыли! — воскликнула шокированная малолетка.
— Алиса! — закричало кошмарное кошарище человеческим голосом, кинулось к девочке и чуть не задушило её в объятьях. — Это я, Диана, твоя сестра!
— Диана? — пробурчала девчушка, отбиваясь от монстра. — Моя сестрёнка вроде не так должна выглядеть. Ну насколько я помню.
Кошкочеловек сел и зарыдал девчачьим голосом. Алисе пожалела человека-животное, подвинулась к Динке поближе и попробовала погладить её по мохнатой спине:
— Не плачь! А давай ты мне всё расскажешь! Хочешь ежевичку? — деточка сорвала с кошкиной шерсти почти все ягодки и угостила ими Динку.
— Спасибо, — хлюпая и давясь чёрненькими плодами промяукало непонятное создание. — Я всё-всё помню, каждый день, каждый шаг, людские слова понимать научилась в кошачьем теле: чему ты меня учила и то, о чём наша бабушка говорила, дед, папа, мама.
На слове мама получеловек-полукошка заплакала ещё сильнее, а за ней заревела и Алиса.
Проплакавшись, наевшись ежевики, обе, вроде бы, успокоились. Дина продолжила свой рассказ:
— Когда я вылезла из той ямы много-много лет назад, то попала в какой-то другой лес. Кажись в этот. Тут я наелась всяких разных ягод! Со мной даже попытался поговорить смешной старичок. Ягоднич! Да, это был он. Он непонятно ругался и я ушла от него, плохой он! Потом забрела в болото: хлюп-хлюп. Помнишь, мы с тобой лазили по такому, ну когда я кошкой была, во Мгачах наших. Бабушка ещё целый переполох подняла, когда ты рассказала, что мы по болотцу шлялись.
— Помню. А дальше что было?
— Вот, а на кочке сидела и полоскала бельё безобразная женщина с большущей головой, отвисшими грудями, вздутым животом, кривыми ногами и клацала черными клыками! Я не успела даже испугаться, как она сорвалась с места и налетела на меня. Мой разум отключился, а когда включился, я уже была маленьким котёнком и ни капельки её не боялась. Она хохотала надо мной, нависнув чёрной тучей и кричала: «Запомнишь, запомнишь Богинку навсегда!» Но мне в тот момент было всё равно, я обнюхивала траву. Всё вокруг так сильно и непривычно пахло, трава превратилась в деревья, а божьи коровки в летающих поросят! Потом злая тётка схватила меня и понесла, донесла до той норы, откуда я вылезла и кинула меня в неё обратно. Ну я и потопала туда, где пахло родным домом. Так я и стала с вами жить.
Алиса не смогла сдержать слёз, она обняла свою сестренку:
— Всё будет хорошо. Мы выберемся отсюда, и ты превратишься в обычную девочку. И ягоды на наших волосах перестанут расти. Помнишь, что Грибнич сказал?
— Правда? — у Дианы вдруг кошачья мордочка стала превращаться в девичье личико.
— А может и раньше... — пролепетала Алиса, зачарованно наблюдая за процессом.
Но сказочная темная Русь никак не хотела дать детям расслабиться и помечтать о хорошем: окаянный змей Горыныч оторвался от сопки Горюхи летел прямо к озеру Чудесяки-Превращаки. Вскоре девочки услышали шум его крыльев, обернулись и от ужаса встали в ступор. Первая очнулась Диана, которая в кошачьем теле ещё и не от таких ужасов научилась скрываться: одни только мальчишки, несущиеся на неё с рыболовным сачком, чего стоили! Динка схватила за руку сестру и потащила в кустарник, где они заховались понадёжнее.
А Горыныч, сделав круг над озером, шумно приземлился как раз на том бережку, где купались малышки Фидянины. Девочки сидели, дрожа в кустах, не решаясь даже высунуться из укрытия и посмотреть, что делает дракоша. Но они слышали, как чудовище шлёп-шлёп в озерцо да хлюп-хлюп по водице.
— Купается, — прошептала Алиса.
— Вымоется и улетит, — пискнула Дианка.
— Не улетит! — услышали они голос Лешего.
Сестрицы подняли головы, над ними и правда завис их вчерашний спаситель, а на его плече сидел ворон Тимофей и сладко улыбался настолько, насколько смог своим толстым несгибаемым клювом.
— Леший! — радостно закричали обе девушки и чуть не задушили нежить в объятиях.
Ну, лесной дух на то и дух, чтобы не дать себя задушить: то сплющится, то растворится. Наобнимавшись со своим дружком, девчушки с опаской выглянули из-за ракитовой засады:
— Плескается змеевище.
— Ишь, весело ему!
Леший погладил дочек по головам:
— Не бойтесь, я его приручил. Он теперячи мой, ручной, послушный, добрый-предобрый!
В воздухе повис молчаливый вопрос, вырвавшийся из детских лиц. А лесной хозяин им ответил:
— Я власть имею над всем, всем, всем сказочным лесом: над травами и деревами, над птицей, зверем и гадом ползучим, а хозяин надо мной — лишь царь лесной. Это раз. А два: я столько сказок нравоучительных летающей гниде рассказал, что душа его перевернулась, свернулась и вывернулась наизнанку! И жрать он теперь согласен лишь травяной покров во поле чистом.
— Да уж, как корова, что ли?
— Вот тебе и да уж. Уж, ползи сюда! — позвал Леший змея Горыныча.
— Не, не, не! Не надо, пусть помоется! — снова пискнула, привыкшая всего бояться, Диана.
— Ладно, верю, я тебе, Лешак! — расслабилась Алиса, уже привыкшая ничего не бояться в тёмной Руси. — Вот, дедко, смотри, а я сестру свою нашла.
— Вижу, — деловито сказал лесничий. — Ну ничё, ничё, всё наладится, и она когда-нибудь бабой станет.
— Спасибо, — хмыкнула Динка.
— Дед, а что такое богинка?
— Так это она дитя в кошака оборотила?! — возмутился Леший. — Никак малая в болото залезла?
Сёстры кивнули. Ворон забеспокоился, размахался крыльями, Леший спихнул его на землю и разохался:
— Ох-ох-ох, эта «баба» никогда не станет бабой, хот ты режь её на куски!
— Так что такое богинка?
— Дык это имя ведьмы Богинки. Зовут её так — Богинка.
— Ещё и имя божье себе захапала! — возмутилась Алиса, а потом подумала, подумала и догадалась. — Она как баба Яга, тоже когда-то богиней была?
— А то! — развёл руками лесовичок. — Когда-то давно она была чернобогом, но скурвиться ей не довелось, как бабушке вашей. У Богинки от рождения душа злая-презлая. Поэтому ей сказки бесполезно читать.
— А если в раскалённую печь её затолкать? — предположила Алиса.
— Не поможет, в трубу выскочит и поминай как звали!
— Блин, ну надо же как-то этой гадине отмстить! — заломила руки старшенькая.
Леший удивлённо посмотрел на ребёнка:
— По следам своей бабки решила пройтись? Никак скурвиться захотела?
Алиса захлопала ничего непонимающими веками. А лесной дед вздохнул:
— Зло, оно тоже белу свету зачем-то нужно. Может быть, весь мир развалится без него, кто знает? Вот ты представь, кабы были все добрые: и люди, и звери. Вот и нету тебе борьбы за выживаемость. А значит, нет и эволюции... — Леший задумался. — Как-то так. А посему мы никому мстить не будем, мы не фашисты, правда ведь? Мы просто обойдём Богинку стороной, пущай себе полощет свои пелёнки!
Дианка радостно закивала, она до смерти испугалась той титястой ведьмы:
— Я согласна! Мы не фашисты.
— Да откуда тебе знать кто такие фашисты? — с горечью выронила Алиса. — Ты в школу не ходила.
— Ну и что, всё равно знаю! — насупилась леди-кошка. — Бабушка Валя так мальчишек обзывала, которые нашу малину ломали.
Алиса и Леший смущённо захихикали. Дианка, глядя на них, тоже. Сестры расслабились и немножко разомлели. Если бы не змей Горыныч, сохнущий невдалеке, им бы совсем захорошело.
— Я есть хочу, — пискнула Диана.
— Я тоже! — поддакнула Алиска. — Аж желудок в узел завязался.
Леший осмотрел тощие животы человечка и недочеловечка, высунулся из терновника и приказал своей птичке:
— Горыныч, налови рыбки для дам!
Дракон встрепенулся. Дамы зажмурились, и услышали знакомое шлёп-шлёп — это дрессированное чудовище топало на рыбалку.
— Уф! — выдохнули девицы облегчённо и счастливые упали повалятся на тёплой, мшистой земле.
Тимофей же прыгнул Диане на грудь — знакомиться заново.


Глава 15. Алиса выведывает у Лешего почти всё


Драконыч, наловив язей и разных прочих карасей, пригласил мадемуазелей обедать, выпустив дым изо рта и пронзительно свистнув. Вся честная компания подпрыгнула от ужаса, но Леший их успокоил:
— Пойдёмте обедать, кумушки! Токо дровишек в кострище прихватите.
Девчата кинулись в разные стороны за дровами. Ворон чуть не разорвался на две части: не знал за какой сиротинушкой лететь, какую от злых ворогов караулить. Но подумав, решил отправиться за сеном, чтобы костёр быстрей разгорелся: «Большие ведь уже, да и дядька Леший рядом.»
А Лешак прямиком к Горынычу! Шепнул ему на ухо пару ласковых, и динозаврище запрыгал пастись на сочные луга, дабы не пугать человечков своею тушей. Затем лесной дух нашёл спички царя-самодура, подправил кострище, достал кинжалище перочинное и в два счёта разделал рыбёшку. Тут и красны девицы с дровами подоспели, и даже Тимофей с пучочком сена прискакал. Все вместе они развели костёр, и Леший принялся жарить улов на раскалённых камнях:
— Готово!
Алиска и ворон с жадностью набросились на рыбку: только человек на жареную, а птица на обрезки — головы, хвосты и плавники. Дианку от всей этой картины вырвало. Когда ей немножко полегчало, она выдала такую реплику:
— Никогда больше не буду есть ни рыбу, ни мясо. В кошачьей жизни наелась их по горло!
Все члены команды с изумлением повернулись в её сторону.

(А Диана и правда впоследствии стала вегетарианкой. По крайней мере, на момент написания этой книги ей было уже 23 года, и она пока что держалась!)

— Бог ты мой, бог ты мой, накормить же отрока чем-то надо! — забормотал Леший и протяжно засвистел.
Вскоре на его зов прискакали белки. Куча белок! Тимофей кинулся было их клевать, но лесной дух его прогнал:
— Ишь, заступник тут выискался! Это мои друзья и помощники. А ну-ка, белки-стрелки, стрелой бягите-лятите, грибов нарвите да груш-дичек душистых-игристых.
Белки махнули рыжими, пушистыми хвостами и исчезли. А буквально через минуту-другую появились вновь, неся в лапах грибы и фрукты. Сложив их в кучку, растворились в пространстве, вернее убежали, но так быстро, что дети и опомниться не успели. Леший же нанизал грибочки на веточки, да приготовил шашлык из белых и подосиновиков. Дианка первый раз в жизни ела грибы и груши.

(Груши тоже. Вот кто привозил во Мгачи груши в 1990-е годы на продажу? Никто! А созревают во Мгачах даже самые малюсенькие груши? Не созревают.)

Накормив свою бригаду, нежить уселся у костра, задумчиво ковыряя головешки палкой.
— Деду, а кто такой лесной царь и почему он над тобой власть имеет? — спросила Алиса.
— Лесной царь то? О, это бог Святибор, владеющий всеми лесами на земле. Лесной царь управляет всеми лешими и лесными духами. Он главный в лесу, властелин, хозяин. У него корона на голове, а голова покоится белесых туманах. Его голос можно услышать в тихом и таинственном ночном шорохе лесной листвы. Так Лесной царь старается завлечь парубков в свои чертоги, чтобы вырастив их во дворце, женить на своих дочерях. Прознав, что в чаще живет Лесной царь, люди обходят ее стороной. Она считается священной рощей.
— А его можно увидеть?
— Не, никак нельзя! Он не нежить, а живой бог и смотрит на нас из царства Прави.
— Как Христос?
Леший смутился и пробурчал:
— Не знаю я вашего Христоса. И знать не хочу!
— Дедушка, а ты недавно обмолвился, что баба Яга — моя родная бабка. Объясни!
— Какой я тебе дедушка? Я мужичок ещё молоденький! — попытался лесничий увести разговор в другую сторону.
— А сколько тебе лет?
— Ну мильён-другой. Не помню.
— Ха! Старый, старый, ещё какой старый! — засмеялась Алиса. — Так что там насчёт Грибнича, который напоминает мне моего папку; и Ивана-царевича — вылитого деда Ваню; и бабы Яги, похожей на нашу бабушку Валю?
Леший понял, что ему уже не удастся отвертеться и придётся всё рассказать ведьминым внучкам:
— Понимаешь, лапочка, есть два мира: сказочный и реальный. В реальном мире о-о-очень много смердов живёт! А в сказочном мире намного меньше народу и все они волшебные, и живут сразу в двух мирах. А люди только в одном, в своём. Находясь среди вас, мы не помним как жили в сказке: наша душа раздваивается и в реальность попадает только та половинка, у которой бог Сварог забрал память.
— А зачем он такое делает?
— Вообще-то мы — злая нежить, среди нас добреньких раз-два и обчёлся! А Сварог даёт шанс нашим душам исправится. Живя среди вас, мы добреем и умнеем. Вот когда твоя баба Валя умрёт, половинка её души вернётся в половинку души бабы Яги, и ведьма станет чуть-чуть добрее и мудрее. Потом Сварог снова разделит её обновлённую душу на две части и оправит в мир людей родиться заново в какой-нибудь маленькой девочке. И так много-много раз, пока...
— Пока баба Яга ни станет доброй феей и смысл всех сказок пропадёт! — буркнула Алиса.
— Почему?
— Ты же сам сказал, что если все станут добренькими-предобренькими, то не будет борьбы за выживание, и жизнь исчезнет вовсе. Эволюция, твою мать!
— Твою мать! — обиделся Леший, ведь он не помнил свою мать.
— Во-во, а моя мать тоже из сказки? И кто она тут? Мама-крот с наивысшей учёной степенью?
Леший хмыкнул и продолжил:
— Да не, далеко не всех, кого мы рожаем в реальном мире, необычные существа. А твоя мать вообще сказочница, ей в нашем мире нет места! Сама ведь знаешь, как у нас сказочников обзывают: мол, самый худший из людей — это сказочник-злодей!
Алисонька вдруг опустила плечи и стала жалкой-прежалкой:
— Над мамкой и в реальной Руси все смеются. Придумывают про неё всякие сплетни нехорошие. Она потом плачет. Да, она парикмахер. И что, не имеет право стихи и сказки писать?
— Да что ты, дочечка! Твоя мама самый настоящий писатель, не слушай ты никого. А парикмахерша она просто так, для прикрытия, ну и для вас. Она же больше учителки зарабатывает?
— Больше, — улыбнулся ребёнок.
— Ну вот, — лесной дух погрозил кулачком в пространство. — Мы всем этим учёным со степенями отомстим!
Алиса рассмеялась:
— А откуда ты всё знаешь, ты тоже в оба мира шныряешь?
Леший притворно замотал головой и всерьёз задумался:
— Может, твоя мамка из совсем другого мира, из третьего.
— Из какого?
— Ну, из вашей Прави, там где Христос живёт. Или из вашей Нави, где дьявол с бесами развлекаются.
— Не, до бога ей далеко, да и до дьявола тоже. Она простая и хорошая! Немножко странная: тихая такая, домашняя, всё пишет и пишет себе в уголке в свободное время, когда я сплю.
Тут Алиса выпрямилась и сказала:
— Нет, ты скажи: вот откуда мы бы знали о вашем сказочном мире, если б ни сказочники, а? Нет, тут что-то не так! Тут прячется какая-то тайна. Ну ничё, я её разгадаю, у меня жизнь долгая.
Леший сделал вид, что чистит ногти:
— Ну не такая уж и длинная.
Девуська на его замечание не обратила внимания и продолжила рассуждать:
— Итак, Грибнич — мой папа, Царь-самодур — мой дед, Яга — бабушка, с мамой потом разберёмся, а мы и Динкой кто?
— Хо-хо-хо! Никто. Если бы вы были кем-то тут, то вы бы сюда никак не смогли попасть. А раз вы тут, значит, вас тут нет!
— Вот и врёшь, а как же баба Яга, которая туда-сюда ныряет?
Лешак потёр свой умный лоб:
— А знаешь что, когда твоя мама Инна закончит писать эту сказку, уговаривай её написать продолжение. Глядишь и узнаешь кто ты, кто Диана, и кто есть кто твоя мамашка.
— Ладно, — согласилось дитя и оглянулось.
Дианка спала, свернувшись калачиком. Прижавшись к ней, дремал Тимоша. Алиса, по старой памяти, очень сильно заревновала ворона к сестре, но вскоре одумалась: «Эх-хэ-хэх, это ж бесы гуляют в моей душе!»
Она беспомощно взлянула на нежить.
— Гони чертей, гони их к чёртовой матери! — заматерился лесной дух почти как дед Иван.
Алиса засмеялась:
— Во-во, к чёртовой матери! Я люблю вас обоих, — сказала она Тимофею и сестрёнке.
И прилегла рядышком, уткнувшись в теплую, мохнатую Динкину спину, приобняв своего чёрного принца. А засыпая, пробормотала:
— Дедушка Леший, а ты сам в нашем мире кто?
— Ха! Ты как встретишь хороброго лесничего Лёшку, то знай, что это я. Не встречала пока?
— Не-а. А Ягоднич, Полевик, Гороховая баба и Богинка, они кто у нас?
— Да шут их знает! Спи, ягодка, спи.
А сам себе прошептал: «Поди по тюрьмам сидят. Особливо эти две бабы.»

(А пока моя младшая дочь спит, старшая засыпает, а Леший несёт всякую чушь, я как автор, посему главу и заканчиваю. Утро вечера мудренее. Или как там у вас говорят?)


Глава 16. Алиса принимает решение спасать царя-самодура 


Первой проснулась Диана. Оглядевшись по сторонам, заметила лежащий рядом свой хвост. Обрадовалась:
— Я становлюсь девочкой! — она почему-то побрезговала прикоснуться к хвосту.
Ну и правильно, — привидением возник перед нею Леший. — Скормим его волкам!
Девочке снова стало дурно от кормёжки чьей-либо плотью. Но она промолчала, — это был необычный ребёнок, не волевой, не дерзкий. Она привыкла бегать за Алисой и давать дёру при первой же опасности.
А Леший всё не унимался:
— Волки, волки, бягите сюда, Дианкин хвост сожрите! — ему было весело, он хохотал и не знал, дурак этакий, что волков то как раз наша дочечка и не боится.
Дурной ты Леший, дурной! Вот ты спроси у любой сахалинской кошки: кто такие волки? И она тебе не ответит. А знаешь почему? Да потому что не водятся на острове волки! Вот если бы ты медведем напугал — другое дело. Токо и медведя наша псевдокошка не видела ни разу, а лисы так и вовсе не боится. Ну наткнулись они с Алисой однажды на лису. И чё? Тякала от них лисонька, как от пожара! Эх, лишь одного зверя боится Динка — собаку. Хотя и волк — семейство собачьих, но донька и об том пока не знала, не ведала.
От шума, да идиотского смеха лесного духа, проснулись Алиса и ворон. Динка похвасталась им отсутствием хвоста. Птичка каркнула и снова задремала. А полусонная сестра лишь вяло улыбнулась, постепенно возвращаясь из мира снов в сказочный мир. Она зевнула и подумала невзначай: «Опять мне мамка приснилась. Может, Инна Ванна родом из снов?»
— Ну что, — сказал лесничок, переворачивая у костерка поджаренных крабов и грибочки. — Пора бы и честь знать. Валите-ка вы, девоньки домой!
Сестрёнки рассупонились и потелепали кушать, прихватив с собой Тимофея. А поев, Алиса сказала:
— Не, я так не могу! Иван-царевич мой дед? Мой. Его дом — мой дом? Мой. Надо ему крышу подправить.
Леший с опаской посмотрел на старшенькую:
— Боюсь, детонька, крыша у самодура навсегда ужо съехала. А если и ты с ним год-другой поживёшь, то даже я твою крышу на место не смогу водворить. Заразно это.
— Деда Леший, да я не о том! Надо б царю дворец построить, колодец вырыть, грядки научить копать.
Нежить слушал девочку сперва с удивлением, а потом начал расти, расти, дорос до небес, склонился над сестрами и страшным облаком прорычал:
— А как же мама Инна? Заждалась поди!
— Подождёт! — грозно топнула ногой Алиса.
Туча Лешего рассыпалась мелкой моросью. Дианка заплакала:
— Я к маме хочу!
— Я тоже! — сказала старшая сестра. — Но жизнь нашего с тобой деда под угрозой, а так же его психическое состояние. Надо старого спасать!
— Ты рассуждаешь, как ваши старухи-учителки, которые тожеть всё рвутся спасать своих ученичков от пьющих тятей да матей. А ведь и не подозревают, стервы, что какой-никакой батяня всё же лучше казённого дома! Вот ты сама подумай, под благим предлогом ваши учителки лишь избавляются от лишних зубарей-зубрил в классе, отправляя их в детдом. Так что ты самодура не трожь! Ему ещё ого-го как тепло в своём сумасшествии! Лиши его всего этого. Ведь помрёть.
Алиса сделала очень много умственных усилий, чтоб принять окончательное решение. Она вспомнила злых и голодных мгачинских учителей-пенсионерок, выдавивших молодых, красивых учительниц из школы, потому что самим на двух ставках надо сидеть (так говорила баба Валя). Вспомнила Алисонька и повальное пьянство в посёлке, и замызганных детей алкашей. Потом эти дети внезапно пропадали и никто о них больше ничего не слышал. Шептались, что по ночам их съедала завуч школы. Девочка поёжилась и прокляла свою собственную безотцовщину при живом «приходящем» папке. Затем представила, что по ней сейчас плачет-убивается мать, бабушка и дед. Поэтому надо срочно бежать домой — показывать родственникам мохнатую Дину. Фу!
На самом деле Алиса рано состарилась умом. Только никому этого было не понять, даже маме. А посему наш древнемудрый ребёнок ещё немного подумав, сжал кулачки и пошёл на нежить и сестру в наступление:
— Я не вылезу отсюда, пока не починю царевичу крышу и не вырою ему колодец! А вы можете оба валить в свои Мгачи! Я смотрю и тебе, Леший, там всё родное да знакомое. Ух, найду я тебя там, даю слово! ... Тимофей, ты со мной?
— Кар-кар! — радостно закаркал ворон и уселся хозяйке на плечо.
— Говорю же я тебе, дурилка бестолковая, нельзя вмешиваться в наш сказочный естественный ход вещей. А иначе бяда придёт! Ох-хо-хох, бяда придёт. Придёт бяда — открывай ворота.
— Заладил: беда, беда! — разгневалась Алиса. — Пошли за бабой Ягой, Грибничом, Ягодником и Полевиком. Всем вместе дружнее строить.
— Вредничаешь, значит? — прищурился лукавый дух. — Тады и Гороховую бабу с собой прихватим. И энтих, дрыхнут которые, Водяницу с Водяным. Будем их перевоспитывать!
Алиса посмотрела в сторону спящей четы Водяных и немного оробела:
— Сказками?
— Работой! Угу.
— Бр-р! — поёжилась Диана.
— Бр-р! — нахохлился пернатый друже.
— По рукам? — выставил свою ладошку Леший.
— Не шуткуешь? — осторожно спросила Алиса. — А как же твоя бяда?
— От зла злом и спасайся!
— Как это? — ухнули Фидянины хором.
— А вот увидите как.
Леший протяжно свистнул. И минут через десять, а может быть через час-другой (сказочное время так запутано, не разберёшь) на двух беззащитных дев надвигалось само зло! На них летел змей Горыныч, выпуская клубы огня и дыма.
Полукошка и человек попытались зарыться в песке. Но неудачно.


Глава 17. Сёстры решаются лететь на драконе


С грохотом и шумом громадная туша приземлилась у озера Чудесяки-Превращаки. Тимофей от ужаса чуть с ума не сошёл! Но вовремя догадался перевернуть котелок с чаем, которым угощал юных барышень Леший и спрятался под него.
«Пожароустойчиво! — озаботился ворон безопасностью собственной шкуры, но немножко посидев в укрытии, вспомнил о подружках и забеспокоился. — Интересно, а каким таким дерьмонапитком потчевала старая плесень моих девиц, неужто отравищей?»
Пернатый ещё немного подумал и всё-таки вспомнил о Горыныче, главной угрозе для девчат. Он осторожно высунул клюв из-под котелка и осмотрелся. Дракон фыркнул прямо на его клюв едким дымом, и Тимоша залез обратно, продолжая рассуждать о взваре лесного духа. Его маленький мозг от страха сжался в совсем уж мелкий клубочек серого жира и запутался в мыслях и эмоциях.
А снаружи время не стояло на месте: змеевище распласталось на песке, а Леший что-то шептал в его мелкие ушки. Сёстры продолжали окапываться. Затем лесничий растворился в пространстве, а материализовался рядом с сестрёнками, не забыв поддеть ногой котелок и пригрозить ворону.
— Карета подана, кончайте жрать! Поедем нежить собирать.
Горыныч радостно закивал головой, демонстрируя свою травоядность пучком травы в зубастой пасти:
— Милости прошу к нашему шалашу! — прошамкал он, пережевывая сено.
Девушки перестали окапываться и настороженно рассмотрели крылатого «пегаса». А так как Алиса уже ощупывала его кожу и вела философские разговоры с антибожьей тварью, то она поднялась первая и подошла к «птичке», обошла её три раза, похлопала по жирным бокам, погладила и сказала:
— А как Водяного с Водяницей будить будем? — она вдруг перестала бояться морских духов, почувствовав в драконе серьёзнейшего заступника.
— Ох-хо-хо! — взглаголил Лешак-непростак. — А мы их потом разбудим.
Лесничий ухнул, дунул, плюнул, из его кармана выглянула бечёвочка и потянулась к семье Водяных. Ловко связав их тела, верёвочка вдруг закончилась. Леший моргнул Горынычу и они вместе посадили двух нежитей на могучую спину змея. Алиса хмыкнула удивлённо и пошла собирать своё барахло: рюкзак и дедов котелок, остатки спичек тоже прихватила зачем-то, поискала глазами ещё и обмылок, но осеклась — застеснялась. Нет, она у нас вовсе не барахольщица, а просто запасливая и бережливая: никак в тяжёлые годы выпало ей родится.
— Дина, пошли! — приказала старшая младшей.
А младшая не торопилась вставать, она изумлённо держала в руках свои опавшие кошачьи ушки и не догадывалась, что у неё уже выросли новые — человеческие.
— Дина! — позвала Алиса строго и топнула ногой.
— А у меня ухи отвалились!
Старшая глянула на кошачьи уши в руках сестры, потом на голову Дианы, приметила молодые людские ушки, раковинкой торчащие из мохнатой шерстки и кинулась обнимать сестру.
— Процесс пошёл! — глубокомысленно изрек Леший и брезгливо глянув на ворона, нарочито громко сказал. — Чаёчек мой помог. Чаёк, чай, чаище!
Ворон покосился, взмахнул крыльями и поднялся осваивать спину змея. Он даже тюкнул его клювом по черепу — провоцируя на скандал и проверяя: подобрел ли характер у чешуйчатого злодея? Не сомневайтесь, дракон бы взбрыкнул, но ему клевки Тимофея, как мёртвому припарка! Успокоенный ворон каркнул — позвал дочек на посадку. А Леший обвязал шею своего нового крылатого друга Горыныча всё той же волшебной верёвкой, чтобы люди и нежить могли держаться за неё. Затем помог детям взобраться на его спину и сам залез с шутками да прибаутками:
— Ну, с богом, со Стрибогом! Полетели, пока нас тут не съели!
Волшебная птица, взмахнув своими лысыми крылами, оторвалась от земли и неспешно полетела к гороховому полю. А пока они летели (девки с зажмуренными глазами, а Водяные храпя), Лешак обдумывал хитрый план:
— Как же утихомирить Гороховую бабу и затащить её на спину Горыныча?
— Обманом или обухом по башке! — прорычал на лету дракоша.
— Не наши методы.
— А давай её ворожбой!
— Ворожбой то оно вернее. Вот был бы у меня волшебный посох Карачуна или, на худой конец, деда Мороза! Но разве до них доберёшься? Они в зимней зоне, а мы в летней.
Змеевище фыркнуло, выпустив в летнее царство Стрибога очередную порцию огня:
— И клюка бабы Яги подойдёт, не особо то и сильна ведьмаческая сила у твоей Гороховички.
— Так уж и у моей! — обиделся лесной мужичишка. — Разворачивай карету скорой помочи, бягим до бабы Яги!
«Карета» медленно, но верно развернулась и со скрипом зубов Горыныча, полетела к избушке на курьих ножках. Девушки уже немного освоились на горбушке серого товарища и попробовали открыть глаза. Открыли, но ничего не увидели кроме ветра и трясущегося, нахохлившегося Тимофея. Слишком широка спина у ящера!
Под брюхом змея зазеленел тот самый бор, то которому шастала Алиса и кошка Дина. Далее деревья показали дыру в бору — это двор старушки Ягушки, которая стояла, как всегда, кверху задом над грядкой. На этот раз грядка была чесночная. А рядом горой лежал созревший лук. И других грядок поблизости не было. Скажу по секрету, у Яги всего лишь одна грядка, но каждый раз на ней вызревают разные культуры. Знай, успевай собирать урожай! И тут уж не до злых дел! Некогда.
— По бабке своей родной успели соскучиться? — ехидно поинтересовался у девушек, сидящий на драконе, Леший. — Эка она жопой кверху стоит, любуйся не налюбуешься!
— Кар! — каркнул Тимоша, он безумно тосковал по своей первой хозяйке.
А сёстры Фидянины лишь снова зажмурили глазки и покрепче вцепились в «вожжи» из-за того, что снижение было слишком резким и стремительным.. Услышав шум, ковыряющееся в земле Яга выпрямилась насколько это было возможно и подслеповато пригляделась:
«Чи грозна туча, чи дождь-гроза на носу? Надобь в дом тикать!»
На бабкино плечо с ветки дуба прыгнул чёрный ворон (её новый друже) и что-то отчаянно зашептал ей в старое, отвисшее до земли ухо.


Глава 18. Честная компания столуется у бабы Яги


Биомасса Горыныча покружила, покружила над избушкой на курьих ножках, но не найдя площадки для приземления, змей решил выжечь огнём кусок леса, чтобы благополучно совершить посадку.
«Токо как сделать это точечно, чтоб не спалить всё вокруг?» — подумал наш добрый змей.
— Хм... — почесал лобище Леший. — Надобь ждать дождя, а покуда б выкурить дымком с аэродрома всех зверюшек да насекомых.
Алиса немного освоилась на спине динозавра и тоже отважилась немножко поразмыслить:
— Насекомых дымом не выгонишь, поэтому нужно приземляться либо перед бором, либо за бром и идти пешком.
— Дед, а у тебя ведь есть волшебная верёвка, — вдруг начала соображать Диана. — Спусти нас по ней.
А может, в Динке просто заговорило кошачье бесстрашие небольших высот, кто знает?
— Лады! — согласился великий маг и волшебник, достал из кармана чудесный канат, привязал его к «вожжам», конец бросил вниз и пригласил. — Ползите.
Младшенькая спустилась первой. У-у-ух и она уже на траве, здоровается с бабой Ягой. Та погладила её по шёрстке, сорвала несколько ежевичек, закинула в рот.
Кряхтя, поползла и старшая. У-у-ух и она тоже у избушки на курьих ножках.
— Здравствуй, бабушка! — смущённо сказала Алиса. — Вот, вернулась я.
Яга потрогала её соломенную юбку и прошамкала:
— Красиленная!
Тимофей оторвался от спины дракона и неуверенно приземлился на другое плечо ведьмы. Новый ворон тюкнул Тимофея, прогоняя его с плеча. Потом ещё клюнул. И ещё. Между птицами завязалась драка. Яга досадно смахнула их с себя. Вороньё улетело драться в кроны деревьев.
Лешак скатился последним и разрешил змеевищу полететь пастись на луга с Водяными на спине. Сам же исчез в воздухе и появился перед носом старой ведьмы:
— Ну здравствуй, подружка, моя милая старушка! — полез хозяин тайги к бабе Яге с поцелуями.
Карга поморщилась:
— Не жена я тебе боле, уж сто веков не жена! Не лапай не своё.
— Ох ты, ох ты, нос морковкой, а чесночок за пазухой! — попытался выдумать новую поговорку лесной дух.
Но ведьма его переплюнула:
— Не ходи до ворот, коль поганый твой рот!
Тут Леший разросся до небес, громадной тучей склонился над Ёжкой и зарычал:
— Ты мне башку не заговаривай! Я пришёл тебя позвать избу построить твоему последнему супружнику Ивану-царевичу. Такую же справную как у тебя. Ха-ха-ха!
Ведьма повела своим длинным носом, ей явно что-то не понравилось, но на всякий случай тоже разрослась до небес и прогавкала:
— Господь с тобой, отродясь он не был моим мужем!
— Ага, а ваш Мгачинский роман?
— Тьфу та тебя, плесень старая! — старуха сморщилась до своих первоначальных размеров. — Уж и не знамо как я там с Ивашкой-дураком живу?
— Судьба-судьбинушка! — горько вздохнул нежить и сдулся до величины пня.
— Бабушка! — взмолилась Алиса. — Давай поможем деду Ване заново дворец отстроить и колодец вырыть. Я всё-всё знаю, вы сразу в обоих мирах живёте, все, все, все! В том мире ты наша баба Валя, а царь-самодур наш деда Ваня. Ну миленькая, давай поможем ему тут! А то у нас он хороший, добрый, смешной, а здесь больной и сумасшедший!
— Да, да, банька его мозгам совсем не помешает, — внесла свою лепту Диана.
Компашка удивлённо к ней повернулась.
— Наша кошка куп-куп захотела? — пукнул Леший.
— Да, аж кожа чешется.
— Линяешь, — вздохнула бабуся Ягуся. — Ну ладно, черти волосатые, уговорили. Нехай будет баня у самодура. Пошли! Токо сперва в дом и жрать!
Старуха кивнула безумной команде и попёхала в избушку на курьих ножках. Команда попёхала следом.
На столе у Ёжки стоял пирог, как оказалось луковый, и квас. А пока детские рты жевали, Леший рассказывал ведьме историю приключений сестёр Фидяниных. И про то, что они решили к лесопильному делу привлечь ещё несколько нежитей. Та слушала и делала какие-то заметки в свою амбарную книгу.
«Наверное луковый дебет к чесночному кредиту прибавить не может!» — подумала Алиса, а вслух сказала:
— Бабушка, можно я вам с подсчётами помогу! У меня четвёрка по алгебре.
— Не лезь, цыплёнок! — одёрнула её баба Яга. — Я рецепт зелья записываю: Водяным да Гороховой бабе ум поправить.
— А дедушка Леший сказал, что мы их работой исправим, — робко заметила старшенькая.
— Ага, щас! Работой. Ты поди, заставь их взять лопату в руки. Вот зелье и усмирит их злой дух. Ненадолго конечно. Ай, не знаю. Как бог даст, — баба Яга ещё много времени возилась на кухне, составляя меню для дружков-сотоварищей да приготавливая волшебный отвар.
А сёстры нашли свои учебники, скучающие на пыльном сундуке, и уселись их изучать. Алиса понимала, что Дианку ей теперь подтягивать и подтягивать! Начали они с заголовков, в них шрифт крупнее:
— Это буква «А». Алиса, Анфиса и фрукты: Арбуз, Ананас, Апельсин, Анальгин…
— Ты про какую-то непонятную пищу говоришь, ты сама что-нибудь из этого ела хоть разочек?
— Неа! — замотала головой старшая.
— Ничего, скоро кризис кончится, и в ваши Мгачи сухофрукты привезут. Кило на рыло! — крякнула Яга мимоходом.
— Спасибо, бабушка, за информацию! — крикнули девочки хором и с удивлением посмотрели друг на друга.
— Гены, етить вашу мать! — буркнул Леший с печи. — Разбудили, чертовки.
Ну, а ежели разбудили, значит надо лететь.
— Баба Яга, а у тебя нет случайно парилки в закромах? — застонала вся исчесавшаяся леди кошка.
— Баньки что ли? А как же, была. Богатыри её развалили. Да и пошто мне банька? Я в речке моюсь.
Дианка принюхалась:
— Нет, это не от тела смрадом несёт, а от одежды нестираной!
— Бабушка, ты что, бельё не умеешь стирать? — возмутилась Алиса. — И где ты купаешься?
— Далеко, в Ильмень-реке.
— А давай мы и тебе колодец выроем!
— Да что ты, ягодка, я ж как дед Лешак: то тут, то там! — ведьма схватила с лавки пустой кувшин, исчезла и появилась вновь с этим же кувшином, наполненным до краёв водой.
— Вода. Ильменьская! — похвасталась карга.
— А почему шмотьё не стираешь?
— Дык чем его стирать то? Я ваши порошки стиральные пыталась своровать, пыталась… Но они в сказочный мир не пролазят.
— Воровать нехорошо! — согласилась старшенькая с обстоятельствами. — Так тебе сама судьба велит к царю Ивану в гости во дворец наведаться, там у него мыла завались!
Алиса обрадовалась, что на самом деле баба яга оказалась такой же чистоплюйкой, как и её баба Валя: «Ну просто мыла нет у человека, ну что ж поделаешь. Мы с Дианой сейчас точно такие же чушки. Но мы же не чушки. Нет?»
— Собирайтесь, девчушки! — гаркнул Леший, — Пора. Полетели.
Баба Яга засуетилась в поисках своей клюки-чародейки, нашла и завернула луковые пироги в платочек.. Алиса убрала учебники в портфель и надела его на плечи. А лесник брякнулся с печи, выкатился на улицу и засвистел как Соловей-разбойник.
Три бабчушки тоже вывалились из дома, сели на луковую кучу и с опаской стали ждать свой грузовой «самолёт».



Глава 19. В гостях у царя-самодура


А «самолёт» уже летел со спящими Водяными на «борту». Ух! И змейка каната на шее Горыныча повисла перед самой мордой бабы Яги.
— Да что ты! — отпихнула карга верёвку, присела, оттолкнулась клюкой от земли и… Запрыгнула не на спину змея, а в свою ступу, тоскующую у избушки на курьих ножках. Схватила метлу и взлетела. Покружила над своей усадьбой и исчезла чёрной точкой вдали.
— Ну и ладно! — крякнул Леший. — Взбирайтесь, девки!
Дианка легко, по-кошачьи поднялась наверх, а карабкающуюся Алису подталкивал снизу Леший. Когда команда оказалась на спине у дракоши, громадная туша развернулась и полетела в сторону дворца царя-самодура.
А баба Яга неслась в другую сторону, к гороховому полю. Не найдя там Гороховую бабу, опустилась на грядки, вылезла из летательного аппарата, и от нечего делать, принялась собирать урожай. Стручки она складывала в корзинку, которую достала со дна ступы, и радовалась:
— Давненько я гороховой похлёбушки не варила. Ай да и супец будет, ай да супец!
Вдруг откуда ни возьмись, перед носом старой клячи возникла сморщенная Гороховая баба (действие молодильных яблочек всё, тю-тю, закончилось то бишь), увидела, что её колхозное добро воруют, осерчала жутко:
— Напущу мишуток, заломают твою хату. Пошла вон, проклята!
— Чего это ещё за разговоры? — поправила Яга на носу очки, невесть откуда взявшиеся.
Затем она вытащила из ступы клюку, нацелила её на Гороховичку, и попёрла в бой! Бой оказался жестоким. Гороховая царица то отлетала, то приближалась к ведьме, стараясь побольнее укусить подружку. Ведьма была тоже не промах, прыг в ступу и война продолжилась уже в воздухе. Уж сколько они бились-махались, нам не ведомо, но клюка бабы Яги всё-таки пару раз саданула Гороховую бабу. И тут случилось чудо. У царицы полей глаза сначала выкатились из орбит, заискрились и вкатились обратно. Гороховичка вдруг обмякла, постарела, превратилась в старушку, похожую на бабу Ягу, побрела по борозде и запела:
— Нету счастья на свете, патамушта голодные дети, потому то и голод на свете — берегу я горошины эти…
— Постой, прыщавая! — окликнула её Яга, залезла в ступу, поставила на дно корзинку с горохом, рядышком с пирогами, и полетела вдогонку.
Догнав, схватила Гороховую бабушку за шкирку, закинула её к себе в корыто и взяла курс на дворец.
К дворцу с фырканьем подлетал и змей Горыныч. Он тут не нашёл местечка для посадки. Яблоневый сад так разросся, что стройными стволами наступал на полуразвалившийся терем. Дракон дождался, когда маленькие принцессы спустятся к крыльцу по верёвке, бесцеремонно скинул с себя чету Водяных, лесного хозяина, и пробурчал:
— Надоело мне всё! Ишь, нашли себе транспорт бесплатный! — и полетел к горе Горюхе, вспоминать свою прошлую кровожадную жизнь.
У Лешего же кольнуло сердце — мужичок-пенёк о чём-то забеспокоился. На шум да гам выскочил из убежища царь Иван с топором в руках.
— Топор — это хорошо, — задумчиво пробурчал лесной дух. — Топор нам ещё пригодится.
— Дедушка! — закричали сестрёнки и кинулись к самодуру обниматься.
Топор в руках царя опустился и проскрипел по доскам крыльца: «Хочу рубить, махать! Хочу рубить, махать!»
Иван, родства не помнящий, неловко отодвинулся от внучек, растерялся и беспомощно поглядывал то на Лешего, то на вусмерть дрыхнущих Водяных.
От надоедливых мгачинских детей Ивана-царевича спасла баба Яга, с визгом приземлившаяся у доживающего последние дни терема. Сперва она вытолкнула из ступки Гороховую бабку, а потом вылезла сама с пирогами и горохом в руках. Всё что происходило вокруг, ей дюже не понравилось: и неуклюжий самодур, и любвеобильные внучки, и дряхлый дом, и дрыхнувшие Водяные, и даже очумевший от быстрого приземления Леший. Яга фыркнула от досады и представила честной компании свою новую родственницу:
— Гороховая бабка. Распишитесь в доставке, — и деловито прошлёпала на гнилую терраску.
Там стоял стол, добротный такой стол, дубовый, и пара табуреток. Ведьма кинула на стол узелок с выпечкой, корзинку с зелёным урожаем и прямо с пола подняла несколько румяных яблок-падалиц. Покумекав немного, она вспомнила, что у Ивана-дурака нет даже колодца, поэтому подбоченясь подкралась к Алисе, сорвала с её рюкзака котелок и исчезла с ним навсегда.
Иван понял намёк карги, отпихнул от себя соскучившихся по нему девчат и поскакал за яблочным соком, и яблочной наливкой для тёмных духов. Не успел дедок наполнить гранёные стаканы для вновь прибывшей гвардии, как вернулась баба Яга с милой улыбкой и с ильменьской водицей в котелке.
— Спички давай! — рявкнула она Алисе и сама вытащила из её портфеля полупустой коробок.
Через мгновение уже полыхал костёр, на котором варилась сытная гороховая похлёбка с какими-то травами да грибами, которые туда щедро высыпал Леший. А Ягища схватила клюку и двинулась к Водяным. Она, как маг-чародей, вытянула вперёд свой чудо-посох и дотронулась им сначала до Водяного, а потом до Водяницы. Те проснулись, зашевелились, разорвали путы и сели на траву, ничего не понимая. Леший сообразил первым, что нужно сделать и схватив два стакана с наливкой, поднёс их болотным духам. Иван-царевич тоже кое-что смекнул и предложил наливку дамам: Яге и Гороховичке.
События происходили так быстро, что сёстры Фидянины вообще не поняли что вокруг них происходит и происходит ли это вообще на самом деле? А поэтому их руки инстинктивно потянулись к яблочному соку. Все чокнулись друг с другом стаканами, выпили и снова налили. Чокнулись ещё раз, выпили, закусили гороховым супом и луковыми хлебами. Захорошело. Чёкнулись уже мозгами и пустились в пляс!
«Хорошо!» — подумала Алиса.
— Красота! — сказала Диана.
— Прекрасно! — закричали все остальные, кроме Гороховой бабки.
А Гороховая бабка, отплясывая пуще всех, пела что-то своё:
— Никогда, никогда, никогда я не буду, буду, буду гонять детей и голубей, гонять детей и голубей от гороховых полей, от гороховых полей!
«Дурдом!» — ещё раз подумала Алиса, кружась в всеобщем хороводе, но ей было так весело и спокойно, что девчонка всецело отдалась веселью.
Нажравшись и натанцевавшись, люди и духи развалились под самой старой яблоней отдыхать.
— Надобь домину самодуру отгрохать! — промычал засыпающий Леший.
— Надобь, — пробурчали все хором и усталые захрапели.
И только выспавшиеся Водяные поползли искать погреба, в которых наверняка хранилась наливка.


Глава 20. Новый теремок для царя-самодура


Проспавшись и позавтракав, бригада решила не реконструировать старый дворец, а срубить Ивану-царевичу избу поскромнее. Ивашка всеми руками и ногами был конечно же против. Пришлось его связать, лишившись тем самым лишней пары рабочих рук. Семью Водяных нашли в плачевном состоянии в погребе у бочек с яблочным вином.
— Ну ничего, — вздохнул Леший. — Есть у меня в запасе ребята хваткие, цепкие, на все руки мастера да подмастерья!
Лесной дух закрякал по-утиному и перед ним предстали его помощники сыновья: Ягодник, Грибнич и Полевик. Откланявшись своему тятьке, поздоровавшись с остальной строительной бригадой, поцеловав Алису и косо поглядев на Дину, они поступили в полное распоряжение к своему хозяину. Тот приказал пилить, строгать, топором махать. И дело пошло! Во дворце нашлись все инструменты, какие нужны были для работы. Брёвна вырубали из старых яблонь, поэтому новую постройку назвали «яблоневый теремок». Девушки помогали чем могли: расчищали территорию от веток и стружек. А старушки брали на себя работу потяжелее. Ох и сильны ведьмы физически, оказывается. Алиса пробовала приставать к Грибничу с расспросами: папка он ей или не папка? Но тот покрутил два раза пальцем у виска и дитятко успокоилось.
Дом строился удивительно быстро. Лешак поглядел, поглядел на разнесчастного привязанного к яблоньке самодура, что-то шепнул своей бригаде и крыша нового дома начала приобретать очертания дворцовой крыши: ввысь взметнулись купола с шатрами, коньками, обручами да бочечки с маковками. И взгляд царя переменился с гневного до удивлённо-восторженного. В конце концов он сам попросил, чтобы его развязали и позволили помахать рубанком. Так и сделали. Позже подтянулись и протрезвевшие Водяные. Работа пошла дружнее и ладнее. Спорилась, в общем, работа. От жутких песен Гороховой бабки сестры немножечко содрогались, тем более, что Водяной с Водяницей надумали ей подвывать. Ну ничего, наши герои уже ко всему привыкли.
— Лишь бы работали, — гундели лесные духи.
— Лишь бы работали, — соглашались с ними Алиса и Диана.
Чуть позже чета Водяных занялась колодцем, они никого не подпускали помогать его выкапывать. Хоть у царевича и были лопаты, но хозяева болот рыли руками, причём очень и очень быстро. А деревянный каркас к колодцу обустраивали уже все вместе. Железные вёдра, верёвку и коромысло припёр скаредный Ивашка.
— Деда Ваня точно такой же, — вздохнула Алиса. — Запасливый, дурной и неласковый.
Но девушка немного ошиблась, банных принадлежностей у царя Ивана почему-то не оказалось. Пришлось всем усесться в кружочек и мастерить деревянные тазы-ушата, ковши-запарники, ведёрки-пародёрки и даже большую бочку для воды, так как самодур категорически отказался избавить один бочонок от любимого ядрёного винца.
Потом Водяные натягали воды в новенькую баньку, а рядом вырыли огромный пруд, и в мгновение ока грунтовые воды заполнили его до краёв. Счастливые муж да жена по горло залезли в воду, блаженно закатив глаза. Всё, они, как работники, с этого момента сдулись. Да никто их и не тормошил. Дело было уже сделано: на солнце сиял новенький резной королевский дом, колодец с двускатной крышей и самая желанная на всём белом свете баня, а в качестве сараюшки — бывший терем. Все работники вздохнули и упали без сил. Все, кроме Бабы Яги. Карга надыбала в закромах старого дворца самовар, надёргала душистой ромашки, смородиновых листьев с волос Алисы и заварила травяной чай. Куда-то исчезла и вернулась с берёзовыми вениками. Истопила баньку, и первыми туда отправила отмокать чумазых девочек.
Наконец-то! Большего счастья дети и представить себе не могли. Нелепый царь спохватился, притащил мыло и даже нашёл полотенце! Морскую губку-мочалку кинула им из пруда Водяница. Дверь бани захлопнулась изнутри и мытьё-помывка началась! Да, да, самая настоящая помывка-отодрайка. Ух, уж они себя тёрли, тёрли, скоблили, скоблили, мылили, парили, драили! А когда банная дверь открылась наружу, из клуб пара выбежали и плюхнулись в пруд два нормальных голых ребёнка без шерсти и без ягодных зарослей в волосах. Кстати про волосы: Диана была лысая! Алиса вынырнула из воды, глянула на её голову и чуть не утонула со смеху. Водяной её спас: вытащил со дна и выбросил с бурчанием на сушу.
Диана потрогала свою голову и спросила:
— А где мои волосики?
— Вырастут, — пропыхтел самодур, попивая бабкин чай.
Впрочем, все остальные лесные духи тоже пыхтели Ёжкиным напитком, окромя Водяных — у них и так одна вода в желудках.
Царь краем глаза глянул на нагих внучек, озабоченно схватил Ягусю за руку и потащил её в свой старый дворец. Свою зазнобушку он провёл прямо в гардеробную. Ох и каких нарядов там только не было! Под толстым слоем пыли висели опашни, платно, бармы, становые кафтаны, одежды из петельчатых аксамитов и восточных алтабасов. Царь покопался в женской половине гардероба и снял с вешалки два платья для фрейлин. Ведьма поняла кого из гостей заботливый Ванятка хочет приодеть, хмыкнула, фыркнула, осмотрела внимательно старое шмотьё и вынесла вердикт:
— Большеваты.
Царь кивнул и повёл Ягу в другую залу — в швейную мастерскую. А там ничего не было, кроме портняжных столов и стульев. Большущие ножницы, нитки да иголки Иван достал из комода. Карга уселась, и её руки замелькали. Вы даже какао не успели бы отхлебнуть, как у старухи всё было готово. Два миниатюрных платьица гордо вынесли из старого терема самодур и ведьма. Изумлению Алисы не было предела. Диана тоже вылезла из «проруби» и уставилась на роскошные тряпочки, которые кстати необходимо было постирать. Стиркой занялась баба Водяниха, любо ей было сие занятие, а заодно себя намылила и супруга.
Натянув бечёвочку между деревьями, высушили одёжку и одели малышек. Уж они любовались, любовались друг на друга, налюбоваться не могли.
«Теперь то уж точно я не позорище», — подумала Алиса.
Диана же чувствовала себя в одежде неловко, привыкла к свободной кошачьей жизни.
«Ну ничего, перепривыкну обратно», — убедила она саму себя.
— Чудо, просто чудо какое-то! — заголосил Грибнич.
И Алиса поняла, что это действительно её отец, только старый и не совсем приятный, но переживательный за них — за своих дочек. Девочка хотела кинуться к нему, но передумала: «Неприятный он тут всё-таки, бяка!»

Но мы совсем забыли про чёрных Воронов. Где же они? Ха! Новый бабушкин ворон три дня и три ночи (а может быть тридцать три дня и тридцать три ночи) бился, крылами махался, клювом да силой мерился с вороном Тимофеем. И так как Тимофей был старой птицей, а новый ворон птичкой-молодичкой, то в неравном бою победил последний приёмыш ведьмы. А это означало, что баба Яга досталась новому пернатому другу.
«Трам-парам!» — бьют фанфары, Тимофей с подбитым глазом летит к Алисе, а моложавый ворон к старой карге.
Прилетели и сели на плечи — каждый к своей хозяйке.
— Тимоша! — заплакала от счастья Алиса.
И тут её замучила подлая, гадкая всё та же противная старуха Совесть. Ребёнок опустил глаза и подумал: «Да как же я могла забыть про верного друга? Такое никак нельзя прощать, непростительна такая забывчивость. Это ж не игрушка, а друг!»
Настала Дианкина очередь ревновать, но не маму к сестре (мамы рядом не было), а сестру к ворону.
— Друг? — закричала она на старшенькую. — Этот «друг» улетел драться не из-за тебя, а из-за бабы Яги! Нашла друга, тоже мне!
Алиса жалкими, ничего не понимающими глазами посмотрела на сестрицу, ещё раз посмотрела, ещё и дрожащими губами прошептала:
— Да вы все здесь сговорились! Вы все волшебники. Мысли мои читаете. Всё знаете и молчите. Видишь ли, понарожали они друг друга. Я одна тут среди вас затесалась ни пришей кобыле хвост!
— Мысли? — растерялась Дианка. — Да я как кошкой мысли читала, так и читаю их до сих пор.
— Пройдёт! — дружно процедили отдыхающие от работы Ягодник с Полевиком.
Алиса расхлюпалась, разрыдалась, ей стало жалко себя — простую сахалинскую девочку, попавшую в мир волшебников, которые знают всё, всё, всё! И это всё они от неё скрывают. Ворон почувствовал себя неловко, и ничего лучше не придумал, как слететь с плеча хозяйки и тюкнуть Дианку в лысую голову. И та впервые за долгие годы заплакала, как ребёнок.
Полевик не вынес море детских слёз, встал, подошёл к девчушечкам, сказал:
— А у меня вон что есть! — и вытащил из своих лохмотьев фляжку, ту самую фляжку, которую он украл у Алисы.
С жуткими угрызениями совести Полевичок протянул её девочке, превратившись в маленького виноватого мальчика. Та успокоилась, взяла у него флягу и подарила её сестре в качестве примирительного подарка. Диана криво улыбнулась, так как её тоже начала мучить совесть, и передала сосуд Яге, которая уже протягивала к нему свои корявые руки.
— Нате, бабушка, вашу вещь обратно!
— Ха-ха-ха! — прорычала ведьма и спрятала фляжку в своих лохмотьях.
— Баба Яга, теперь ваша очередь в баньке мыться, — позаботилась о старушке чистоплотная российская школьница Алиса.
— И то верно! Как же я могла забыть? — удивилась карга, схватила за рукав задремавшую Гороховичку и потянула её за собой в помывочную.
А новый ворон, оставшись без родного плеча, решил ещё немножко позадирать старого и больного Тимофея. Алисе такие шалости вовсе не понравились. Она прогнала их драться на крышу, а потом по-матерински осмотрела мужское население заимки и рявкнула:
— После и вы пойдёте мыться!
Жители тёмной Руси уже побаивались эту волевую, отважную девочку, поэтому хором ответили:
— Есть, сэр! То есть, есть, мэм!
— Есть хочу, — вспомнила Диана про свой урчащий живот.
Ну как тут было отказать бывшему приблудышу?
— Жрать — дело хорошее! — прореготал царь Иван.
И всех, кто не был в этот момент в бане, пригласил к столу. Грибнич расхорохорился и вывалил на стол кучку грибов-сыроежек, то есть те, которые можно есть сырыми: шампиньоны, вешенки, рыжики, белые грибы, трюфели и дождевик. Ягодник проставил корзинку всяких-разных ягод. Ешь не хочу! Ну а житный дедушка Полевик угостил жаждущих кукурузой. Водяные тоже подтянулись к застолью. Ай и пир горой, рот пошире открой и смотри не закрывай, а то захочешь каравай. Но каравая сегодня не было.
— Дед Иван, — сказала Алиса весело грызя кукурузку, закусывая брусникой. — А давай нашим бабушкам тоже обновку справим! И мужичкам.
— Обновка — дело хорошее! — вставил веское слово Леший. — Но токо для царя-самодура и для вас. А мы должны по законам сказочного леса носить то, что носим, иначе мы не будем теми, кто мы есть.
Ну что ж. С такой железной формулировкой нельзя было не согласиться, поэтому после трапезы отправили короля в одиночестве подбирать себе обновку. Ивану до слёз было жалко изнашивать новую одежду.
«Я всё-таки их родственница, мне тоже жаль новую одежду изнашивать», — сделала невесёлый вывод Алиса.
— Иди, иди! — крикнул Лесничий. — А то скоро дорогуща парча в прах рассыпется! 
И себе под нос промурлыкал: «Новое платье короля, новое платье для короля... Хм, ну да.»
А Дианка не растерялась, сиганула в баню, выскочила оттуда с лохмотьями двух ведьм и кинула их тётке Водянице для постирушек.
«Моя школа!» — подумала старшенькая и осеклась.


Глава 21. Диана возвращается в семью


— Кого-то на пиру почёстном не хватает, — глубокомысленно заметил лесной батюшка.
— Яги и Гороховички! — ухмыльнулась довольная Диана.
— Да, но есть ещё одна дама, про которую твоя сестрёнка забыла, ту что Гаёвкой кличут. Её бы тоже надо было заставить поработать. Да и для глаз она люба — нагая.
— Гаёвка? — вспыхнула Алиса. — Ага нагая, одетая уже. Она меня раздела — опозорила на весь лес! Она хуже всех, она воровка! Воровка! Воровка!
— Вот и вернула бы свою форму заодно, — буркнул Грибнич. — Кошелёк то у твоего тятеньки не резиновый — новую форму покупать.
— Две формы, — смутилась Диана.
— Да хоть десять! — взбунтовалась старшая Фидяниха. — Я не одену после неё ничего, я брезгую. Наверняка она заразная. Небось спидом болеет. Да, да, болеет. Лазит везде голая.
— Мы в сказке живём, мы стерильные! — сделал замечание Водяной, расхохотался и потащил свою подругу в пруд.
Алиса вспомнила, как она впервые встретила грязных, чумазых Водяных, облепленных водорослями да пиявками, и тоже рассмеялась.
Рассмеялись все. Особенно когда из парной выскочили две нагие старухи и прыгнули в запруду, прямо на головы Водяному и Водяницы. Болотные духи обиделись, выругались, вылезли из воды и не прощаясь, потелепали охранять от ворогов своё любимое озеро Чудесяки-Превращаки.
— Ой, а водяные тоже голые! — прыснула Диана.
— Они похожи на твою лысую голову! — прыснула её сестра.
Прыснули все. Особенно когда молодой ворон сорвался с крыши и уселся на плечо голой бабы Яги. Яге стало неловко, она согнала ворона, сняла свои лохмотья с верёвки и напялила их на себя. Гороховая бабка проделала то же самое и ласково отпросилась:
— Ну я пойду? Поля гороховые ждут.
— Иди, иди, — разрешили ей остальные духи.
И Горохововичка пошла. А доброй она будет хозяйкой горохового поля или злой — нам не ведомо. Позже к ней заглянем. В следующей книжке.
— Тимофей! — вдруг вспомнила Алиса своего неверного друга.
Тимошу пришлось доставать с крыши, отпаивать, выхаживать и лечить его окровавленную голову.
— Ну бабкина тварь, я тебе этого никогда не забуду! — рыкнула младшенькая на молодого ворона.
— Дина, ты ещё не знаешь, но Тимофей и твоя птичка, ты ему тоже хозяйка! Правда, Тим? — растрогалась старшая сестра.
— Да, — вяло кивнул ворон.
Вернулся самодур с обновкой. Глядь, а Водяных прачек нигде нет. Матюкнулся. Заматерился. Выматерился. Успокоился. Кинул свой пыльный наряд девчонкам и побежал в баньку. Лесные мужички за ним следом.
Крошечки-хаврошечки вздохнули глубоко-глубоко, тяжко-тяжко и поплелись отстирывать новое платье короля.
— Как бы оно в руках не расползлось от старости, — буркнула Алиса.
— Будет тогда король голый! — хихикнула фрейлина Диана.
Старшая фрейлина тоже хихикнула. Стирка началась. Тем более, что из бани вылетели и плюхнулись на них лохмотья лесных духов. Пришлось и их прополоскать в воде да кое-как намылить. А когда румяный царь и блаженные хозяева леса выскочили на воздух, бельё уже высохло.
Сказать что Иван был шикарен в новом платье — ничего не сказать! Он был обворожителен, счастлив, роскошен! Всю картину испортили маленькие фрейлины — они покатывались от смеха, глядя на королевские дутые панталоны с рюшами.
— А ну вас! — махнул самодур рукой и стрельнул за наливкой.
Намечалась новая пьянка, но сёстры Фидянины, почуяв её приближение, срочно засобирались домой. Алиса нашла свой портфель с учебниками. В кармашке был термос царя-самодура.
«Врёшь, не самодура это термос, а моего деда Ивана. А что его, то — моё!» — рассудила школьница, наполнила его колодезной водой про запас и засунула обратно в рюкзачок.
— Эх, Алиса, Алиса! — прокудахтала баба Яга и затолкала термос поглубже в кармашек. — Садитесь в ступу, вмиг до выхода из тёмной Руси вас допру!
Вышел из погреба растерянный царь с кувшином наливки в руках:
— А я? Я тоже хочу внучек проводить!
— И мы! — хором гаркнули Леший, Полевик, Грибнич и Ягодник.
Баба Яга раздосадованно кивнула:
— Ай, да прыгайте уже все!
Все и прыгнули. Ступа оказалась на удивление вместительной. Даже двум воронам на дне местечко нашлось.
— Да уж, — фыркнула карга на вопросительные взгляды соотечественников. — Раздулась ступка, просто-напросто раздулась!
— Раздулась, — заметила внимательная Диана.
— Раздулась, — облегчённо выдохнули пассажиры, ведь неприятности в полёте никого не радовали.
— Ну, с богом! — зачем-то сказала ведьма, проверила: на месте ли её волшебная клюка, взмахнула метлой и летающая бочка оторвалась от земли.
У-у-ух! И гроб-летун приземлился у сопки с заветной дверью. Одуревшие от стремительного полёта граждане выкатились на полянку, вернее ступа сама злорадно вытряхнула их из себя и уменьшилась до первоначальных размеров.
Обе девочки поняли, что им невыносимо тяжело прощаться со своими новыми друзьями — сказочными героями. Да и автору этой повести тоже. Рыдаю, не могу!
Но прощаться всё-таки надо, дома ждут заветные родственники и любимая школа. Наплакавшись, наобнимавшись с человеческими детёнышами, пообещав проконтролировать переезд Ивана-царевича в новый дом, нежити открыли деревянную дверку — вход в таинственный лаз; ухнули туда девочек, Тимофея и закрыли за ними дверь.
Сёстры снова очутились в шахте. В пещере было светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками милых дам оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшкам, и глаза дочечек наткнулись на дверь, на которой было написано: «Это Сахалин, детка!» Туда и надо было ползти. И они поползли, предвкушая мамину и папину радость, а так же бабушкину. Только насчёт деда у Алисы возникли большие сомнения: «А вдруг он без меня совсем с ума сошёл? Рехнулся же он без Дианки? Рехнулся!»
— Да брось! — опять прочитала её мысли дева-кошка. — Это не из-за нас. Не видишь какой он глупый в тёмной Руси? Ему с рождения не повезло.
— Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Не надо было ему самого себя самодуром называть.
— А кто его знает, может, его так мать назвала?
— Его мать?
— Ну да, а чья же? Не наша же!
— Хм, — Алиса ни в чем уже не была уверена.
Наконец она рукой наткнулась на вожделенную дверь. Девонька толкнула её и та со скрипом распахнулась. Свобода! Сахалин! Наконец-то. Даже солнечный свет в родном краю другой, и лес пахнет по-другому. Алиса застыла, наслаждаясь потоком своих эмоций. Но Динка сердито толкнула её в попу:
— Выходи, не задерживай!
Принцессы вылезли, отряхнули звёздные платья, поцеловали Тимофея, так как совсем не ожидали что он пролезет в реальный мир (но он пролез!) и пошли к своему дому. Сердце стучало у обоих. Момент встречи так волнителен! Целая буря мыслей промелькнула в детских головах за этот короткий путь.
— Родители уж и не ждут нас живыми?
— Не ждут.
— А во-о-он и наш огород.
— Дед Иван копает картошку.
Дед всё ближе. Девичьи сердца стучат всё сильнее: «Бух! Бух! Бух!» — так и стремятся выскочить наружу.
— Дед, как же я соскучилась по тебе! — заорала Алиса и сбила старого с ног.
Неожиданно для малышки дедушка заматерился:
— Совсем опупела что ли? Полчаса не прошло как виделись! Где лопата, засранка?
— Там, наверное, у тоннеля, — растерянно пробормотала внучка.
— А это ещё кто? — грозно рявкнул Ивашка, показывая на младшенькую.
Ворон же предусмотрительно полетел в лес залечивать раны, подальше от семейного скандала.
Алиса грудью закрыла сестру от гнева деда:
— Диана. Наша Дина.
Ванятка встал, чертыхаясь отряхнулся, хромая добрался до Дины, внимательно осмотрел её лысую голову и нахмурился:
— Где ты эту вшивую откопала?
— В тоннеле. В нашей геологоразведочной шахте.
У Дианы не дрогнул ни один мускул — она привыкла в кошачьем теле терпеть всяческие унижения. Дед схватил за руки сестрёнок и шумно поволок их во двор.
Мама Инна медленно оторвала свой взгляд от лесных грибов, которые она перебирала и чистила ножом.
— Мама! — закричала Алиса и кинулась на мать.
Рука у Инны дрогнула, нож выпал из рук, потому что последняя оставшаяся в живых дочь летела прямо на него. Мама нахмурилась, ей жуть как не понравилось, что донька ушла на сопку в школьной форме, а вернулась в каком-то дурацком ветхом платье. Хорошо хоть портфель не потеряла. Но зато притащила к дому вшивую подружку в таком же дурацком платье. Мать хотела было ругаться, но не позволила себе этого при чужих. Поэтому лишь устало процедила:
— Пойдёмте кушать! В хате всё и расскажешь.
— Мам, а сколько времени меня не было? — спросила старшая у порога.
— Не знаю, и полчаса не прошло.
Сёстры молча переглянулись и зашли внутрь. А в хате отлёживалась баба Валя, которая на том конце огорода неловко упала на ведро с картошкой. Пришлось старушке подняться и потчевать семью да гостью. Бабка тоже бурчала про себя, досадуя на внучку:
«Вот засранка! Всяких вшивых в дом тянет. А если она ещё и тифозная?»
Пока семья обедала, дед душой болел за свою лопату, мама за пропавшую школьную форму, а бабушка потирала ушибленный зад и принципиально не садилась на него, а ела стоя. Когда ложки перестали греметь, Алиса встала и сказала, показывая на сестру:
— Прошу любить и жаловать, это наша пропавшая Диана!
Инна внимательно рассмотрела черты лица приблудшего дитятки, опознала их и грохнулась в обморок. Валентина Николаевна решилась таки сесть на попу. А Иван Вавилович открыл рот и на какое-то время забыл про лопату. Потом снова вспомнил:
— Ты мне зубы не заговаривай, куда лопату подевала?
Пока вся семья расслабилась, «а дед как был дураком так им и остался — на него внимания можно не обращать», старшенькая рассказала все их похождения от начала до конца. Диана очень неловко себя чувствовала за столом, она вроде бы и хотела потереться о ноги всех присутствующих, но понимала, что пришлась не ко двору. Пока Алисонька рассказывала про их с сестрой длинный путь, мать немного пришла в себя и пялилась на физиономию младшей дочери. Сердце у Инны стучало, всё это казалось ей невероятным. Хоть она и узнала родные черты, но страх во второй раз потерять дочь был сильнее её:
«Я сейчас обниму эту кроху, но тут же придёт родная мать девочки и заберёт её домой!»
Слишком желанный «пряник» — вновь обрести Диану, но ужас потерять желамое рос прямо на глазах:
— В каком доме она живёт? Пойдём её отведем.
— Мама! Ни в каком. Это моя сестра Диана. Пойми ты это наконец!
Я не буду вам рассказывать подробности дальнейших событий (лопату нашли), но прожив впятером неделю, Инна Ивановна нашла в себе силы дойти до местного участкового и выпытала у него информацию о том, что в посёлке ни один ребёнок не пропал. Затем она съездила в райцентр и выяснила, что девочка, похожая на Диану из дома не убегала. А потом мама села в поезд и чух-чух-чух — докатила до милиции города Южно-Сахалинска. Пересмотрела там фотографии всех потерянных детей. Нет, Дину никто не искал. Дальше ехать было некуда. Остров. Закрытая территория. Инна снова села в поезд и тук-тук-тук — стучало её сердце всю дорогу.
«Дочь, — плакала мать. — Моя дочь вернулась!»
Встреча была незабываемой. Мать крутила на руках свою младшенькую и рыдала от счастья. Позвонили папе. Тот тут же прилетел. Он узнал дочь. Хотя... Сомневается до сих пор. Вот спросите его!
— Ай, просто две школьные формы ему покупать накладно! — шептала родным Алиса. — А он Динку любит. Я знаю.
Прилетел из леса Тимофей. Поселился на чердаке. Через два дня там же поселил подругу. И на время забыл про своих хозяек. Да и им пока что было не до него.
Все взрослые в семье понимали, что удочерить Диану просто так не получится. Версия с тёмной Русью покажется безумной и милиции, и органам опеки. Нужна была легенда. И легенду придумали: нашу золушку семь лет держала взаперти баба Дуся — местная ведьма.
— Вон, посмотрите, довела проклятая ребёнка до вшей! Пришлось обрить.
— Пишите заявление на бабу Дусю, — сказал ошарашенный участковый.
— Э-э нет, сами пишите, товарищ Дунаевский! Наложит ведьма тяжкие проклятия на нашу семью, так мы и вымрем все!
— Не, я не буду, и на меня проклятия наложит, и я вымру! — испугался поселковый милиционер.
Вот так Диана и осталась жить в родной семье на законных основаниях. А свидетельство о рождении у неё уже было — мать его сохранила, ведь ждала, надеялась, верила. Алиса учила сестру всему-всему, даже гулять не ходила. А в школе Диночка пошла в первый класс. И никто над переростком не смеялся. Весь посёлок благоговейно шушукался:
— Рабыня бабы Дуси. Надо же, вернулась в свою семью!
Ведьму Дусю обходили теперь стороной за тридцать три километра. И не догадывались, что настоящая ведьма — это наша баба Валя, то есть баба Яга. Ха-ха!
Дед Иван простил Алису и вплотную занялся её воспитанием. А вот Диану жалел, боялся хлопать её по попе. Поэтому у Алисы всё равно было много претензий к родному деду. Скрашивало ситуацию только одно: внучка уже твёрдо знала, что дед у неё самодур, причем от рождения!
Со временем Диана перестала читать мысли других людей. Хотя зря! Волосы у неё выросли, да ещё какие! Каштановые, волнистые, густые. А мама Инна... А что мама? Мама всегда МА-А-АМА!

Ну вот, дружочек, из четвёртого (или из пятого тысячелетия), ты и дочитал до конца эту удивительную басню тёмных лет. Мораль усвоил? Будешь теперь помогать взрослым жить? А то ведь они, ей-богу, как дети: то палец себе топором отхватят, то в тернете шныряют — репостят всякую политхрень, а их за это того… сажають.


---------------------------


Диана Олеговна Фидянина 1995 г.р. на самом деле никуда не пропадала, в 1998 году пошла в садик, а в 2001 в школу. 

Родители автора: Зубкова (Горыня) Валентина Николаевна (1945-2000), Зубков Иван Вавилович (1937-2004) покинули реальный мир и ушли жить в сказку. Хотя... кто его знает? Может быть уже родились заново, чтобы продолжить свой цикл.


Ягоднич (Ягодник) — дух леса, нежить, отвечает за вызревание ягод. Хозяин и хранитель ягод. Все ягодные угодья под своей рукой держит. Привечает тех, кто в лес по ягоды ходит, но веток не ломает, кусты лишний раз не гнет. Повелитель земляничных полян и оврагов с ежевикою.

Грибнич — дух леса, нежить, присматривает за грибным царством, отвечает за хороший рост грибов. Грибич очень любит тишину и покой. Уважайте Грибича – не шумите в его обители. Срезая грибы – не повреждайте грибниц. А если устроите пикник на природе – уберите после себя.  А перед трапезой разделите свой хлеб с духом леса, положив у корней дерева небольшой кусочек снеди.

Полевик (полевой, житный дед) — дух, охраняющий хлебные поля. Старец в белых одеждах или нагой, чёрный, как земля, человек с волосами-травой и разноцветными глазами. Полевого сопровождает сильный порывистый ветер, вихрь. Днём выглядит как маленький человечек, а ночью — как мелькающий огонёк. Если полевик благоволит к хозяину пашни, будет посевы его лелеять, а иногда может за стогом спрятаться и что-нибудь такое важное предсказать. Иногда люди встречали в поле старичка, невзрачного с виду и донельзя сопливого. Старичок просил прохожего утереть ему нос. И если не брезговал человек, в руке у него неожиданно оказывался кошель серебра, а старичок полевик исчезал. Полевика старались умилостивить – оставляли ему подарки: тёмной ночью клали в овраг несколько яиц и петуха.

Сон-трава — прострел семейства лютиковых. У всех цветов есть мать, а у сон-травы – мачеха, которая выгоняет цветок из земли, заставляя цвести раньше других. Сон-траву собирали с различными обрядами и наговорами, а другие – топтали со словами: «Шоб и на той год дождаты сону топтаты». Для того чтобы сон-трава избавила от бессонницы, её следует собирать в конце мая, строго с 11.00 до 11.30. Спящему с сон-травой в изголовье ничего не грозит – ни дурной человек, ни напасть посерьезнее. Если положить сон-траву под подушку, растение в сновидениях покажет человеку его судьбу. Ну а тот, кто умудрялся заснуть на полянке с сон-травой, приобретал способность предсказывать будущее. На Руси сон-трава заменяла богатырям будильник: добры молодцы клали сон-траву под подушку и загадывали пробудиться в назначенное время. А ежели натереть наконечники стрел или копий, тогда они становились отличным подспорьем в борьбе с нечистью. От тех, кто носит при себе сон-траву, дьявол бежит. 

Гороховая баба — хозяйка гороховых полей, злой дух, нежить, не боится солнечного света и бродит, где захочет. Гороховая баба душит тех, кого застаёт работающими в поле, и вообще всех, кого встретит. Она не знает о том, что с нечистью можно договориться или откупиться, поэтому при встрече с ней даже не вздумайте швыряться оладьями. Чтобы распознать гороховую бабу, внимательно вглядитесь в несущуюся на вас фигуру с растопыренными когтистыми лапами. Если она облачена в балахон из грубо связанных стеблей гороха и напоминает пень с ногами, то схватите тяжёлую палку, бросьте её, а потом бегите как можно быстрее куда глаза глядят, потому как эта нечисть в любом случае сильнее вас. И не шуршите горохом в полдень, чтобы нечисть не подумала, будто вы её дразните. А также не засыпайте рядом с гороховым полем — этого баба тоже не любит. 

Леший – дух леса, способен менять облик по своему желанию, но его истинное обличье: старик с длинной бородой, серо-зелеными спутанными волосами, в которых торчат листья и ветки, сероватая кожа, отсутствие бровей и ресниц, а также большие зеленые глаза, которые светятся. Свой рост леший также способен изменять: в лесу он может головой доставать до верхушек самых высоких деревьев, а через мгновение, шагнув на луг, стать ниже травы. Лешие ходят по лесу и смотрят все ли в порядке, помогают животным, выкорчевывают больные деревья и отгоняют от леса прочих духов, вредящих ему. Любит леший и повеселиться: пугать зверей, птиц и людей. Он может кричать на разные голоса, подражая зверям и людям, а когда «шутка» удалась, начинает громко хохотать и хлопать в ладоши. Но если лешего разозлить, может он убить человека: в топь заведет или нашлет на него зверей, а то и вовсе убьет своими руками, выйдя к человеку в облике огромного медведя. В основном леший добрый и заботливый хозяин леса: часто он помогает и людям, выводя заблудившихся из леса. Леший способен превращаться в различных лесных зверей, оборачиваться растениями и вовсе становиться невидимым. Также лешаку подчиняются все лесные животные и растения, он умеет разговаривать с ними и излечивать раны.

Гаёвки — внучки лешего, покровительницы лесных зверей и птиц. Зимой они обрастают белой шерстью, а весной ее сбрасывают, оставаясь голыми с длинными белыми волосами. Гаёвки подкарауливают гуляющих в лесу девушек, раздевают их и забирают себе платье. Гаёвки помогают лешему присматривать за лесом. Могут помочь и человеку, идущему в лес с добрыми намерениями, делятся с ним знаниями о целебных растениях и полезных грибах да ягодах. Когда животные болеют или ранятся, идут к гаёвкам за помощью: те залечивают им раны, выхаживают. Но когда леший волков пасёт, гаевки прячутся. В минуту опасности они могут стать невидимыми. В ночь на Купалы гаёвки тоже выходят из леса посмотреть на костер, подурачиться, собрать лечебные травы. В полночь они идут назад в лес, чтобы успеть полюбоваться цветением Цветка-папоротника. Гаёвкам известно, где и когда распустится Чудо-цветок. Потому если вдруг какому человеку повезет выследить гаёвок и незамеченным ими пойти следом, то они приведут его к желанному цветку счастья.

Водяной (водяник, водяной дедушка, водяной шут, водовик) — дух, обитающий в воде, хозяин вод. Он раздут, наг и космат, с зеленой бородой, опутанным речной тиной. Лапы у него с перепонками, хвост — рыбий, а глаза горят, как уголья. Ездит на соме или на коряге. Имеет власть над русалками и прочими водяными жителями. Он хозяин вод, хранитель рек, озер и рыбных запасов. Пасет на водных просторах, особенно в омутах, стада лещей, сомов, налимов и другой водной живности. С другими водяными он нередко враждует. Чаще всего из-за того, что те стараются рыбьи стада друг у друга угнать. А бывает, что пытаются и территорию соседа захватить.

Водяниха (водяница, водява, вадяная чертовка, водянуха, водяная дева) — жена водяного дух, обитающий в воде или показывающийся у воды. У водянихи нет хвоста, но есть длинные распущенные зелёные волосы. Она любит сидеть на камне и расчесывать их, но при появлении человека тут же исчезает в воде, реже — угрожает ему. Любит шутить над рыбаками — рвать их сети. Когда водяница рожает, водяной принимает вид обыкновенного человека и идет к людям приглашать к себе повивальную бабку, которую потом за услуги хорошо награждает.

Богинки — нежить, злые духи, старые, безобразные женщины с большой головой, отвисшими грудями, вздутым животом, кривыми ногами, черными клыкастыми зубами. Они могут появляться в виде животных, быть невидимыми, показываться как тень. Живут в прудах, реках, ручьях, болотах. Они появляются во время ненастья. Любимое их занятие — стирка белья, детских пеленок с громкими ударами. А помешавшего им человека гонят и бьют. Богинки, чтобы заманить прохожих и утопить, танцуют, купаются, сбивают с пути. Также богинки приходят к роженицам, манят их, зовут с собой, очаровывают голосом, взглядом и похищают рожениц да беременных женщин. Они подменяют детей, подбрасывая на их место своих уродцев; похищенных детей превращают в нечистых духов. А ещё богинки мучают людей по ночам, давят, душат их, сосут грудь у детей, мужчин, насылают порчу на детей. Они опасны также для скота: пугают и губят скот на пастбищах. Происхождение богинок: ими становятся роженицы, умершие до совершения обряда очищения. В богинок превращаются дети, похищенные этими существами у родителей. Часто становятся нечистью женщины-самоубийцы и клятвопреступницы, а также матери, погубившие своих детей.



 

© Copyright: Инна Фидянина-Зубкова, 2018

Регистрационный номер №0424378

от 7 сентября 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0424378 выдан для произведения: (Сказка о семье автора. Все имена и фамилии в точности соответствуют реальным людям.)


Глава 1. Рождение Алисы и Дианы

Ты случайно не имел чести родиться в голодных 1990 годах. Нет? Ну и ладно. Сидишь, поди, в своём четвёртом тысячелетии, грызёшь орешки, перемолотые в муку, нашпигованные всякой дрянью и слепленные снова в красивые золотистые ядрышки. И слушаешь в навороченных наушниках невесть что. Хорошо, если это хоть отдалённо называется музыкой. Ну сиди, сиди. А лучше прочти или послушай удивительную повесть тёмных лет.

Алиса родилась в 1994 году. Вернее, собиралась родиться в славном городе Владивостоке, в четырнадцати квадратных метрах. Папе не платили зарплату, а маму выгнали с работы, потому что она забеременела и не смогла на морозе торговать просроченной колбасой. Но Алиса хотела есть. И тогда мама, трижды перекрестясь, трижды переплюнув через левое плечо, набрала телефонный номер бабушки:
— Мама, я беременна!
— Какое счастье, доча!
— Мам, мне нечего есть, меня соседи кормят.
— Я всегда говорила, бросай своего упыря!
— Он мой муж, мама! Он не виноват, всем зарплату не платят.
— Всем да не всем. Значит так, собирай манатки и приезжай рожать домой!
— Мам, меня муж бросит, если я его брошу.
— Выбирай: либо ребёнок, либо упырь!
Алисина мама подумала, подумала и выбрала ребёнка. Деньги на дорогу быстро нашлись: папа занял у друзей. И мама полетела к себе на родину, на остров Сахалин, в посёлок Мгачи.

-------------------------
Появление шахтерского поселка Мгачи относят к 1832 году. Тогда русские и французские моряки, скитаясь по Сахалину в поисках золота и нефти, наткнулись на черные, как смоль, горы. Путешественники зажгли осколок «черного камня». Он разгорелся, освещая бухту. Так были обнаружены открытые залежи высококачественного угля. Его добыча заключенными царской каторги началась примерно в конце 50-х — начале 60-х годов позапрошлого века. Эти поворотные события в судьбе Мгачи зафиксированы Чеховым в «Острове Сахалин».
Шахта «Мгачи» — угледобывающее предприятие в п. Мгачи эксплуатируется с 1939 года. Производственная мощность шахты — 330 тыс. тон в год. В 1997 году в период первомайских праздников водоотлив был упущен, началось затопление шахты, предотвратить которое не удалось ввиду отсутствия у «Сахалинугля» денег. Шахта была ликвидирована в 1998 году.
--------------------------------

Хоть шахтёрам и не платили зарплату годами, но Алисины бабушка и дедушка жили довольно сытно: Зубковы имели большое приусадебное хозяйство, плюс две пенсии. Дед Иван очень обрадовался приезду дочери: он целыми днями ходил и материл Иннкиного упыря, а заодно и всё рассейское правительство. Алисиной маме было не до споров с отцом, она отъедалась и бегала по больницам. УЗИ показало, что будет девочка.
— Как назовём?
— Девочку надо назвать модно, — сказала бабушка. — Алисой.
— Ты меня уже назвала модно, спасибо, всё детство мучилась!
— А шо так, доню?
— У нас в классе три Инны было, я не знала из нас кого зовут, когда кричат «Инна»!
— Да? — ухмыльнулся дед, — Ну тогда назовём её в честь бабушки Валентиной.
Хватит! — возмутилась мама. — Ты всех домашних зимой достал. Как снег на улице, так у тебя рот не закрывается: «А снег всё Валя и Валя, а снег всё Валя и Валя…»
— У меня своя методика, и она единственно верная! — снова ввязалась в бой баба Валя. — Я имена подбираю «на бабушку». Вот смотри как я тебя называла: «баба Инна» красиво звучит? Красиво. Значит, можно называть. «Баба Алиса» красиво звучит? Красиво. Значит, Алисой ей и быть.
— Опять я в этот дурдом попала! — запричитала мама Инна, но дочь всё-таки назвала Алисой, исполнив желание своей матери и «наступив на пятку» деду Ване.
Девочка родилась доношенная, здоровая и красивая. А то что житья всем не давала — это не так уж и важно на сегодняшний день. Ну орала с утра и до утра. И что с того? Видимо, голос нарабатывала — училась на своего будущего мужа реветь.
Навестить Алису приехал и отец. И хорошо так навестил: забеременела Инна второй дочкой. А насчёт имени снова вышли разногласия. Дед пропихивал Валентину, мама безвольно молчала, а бабушка своим проверенным методом вычислила, что «баба Дина» очень — красивое и модное словосочетание. Решили назвать Диной. Но тут вмешался Фидянин и велел назвать дочь Дианой. Логика у него оказалась железная:
— Диану можно называть и Диной, и Дианой.
Ну на том и порешили. Мама Инна со страхом ждала рождения второй дочери, она думала, что два ребёнка начнут орать на пару и тогда уже можно будет без разрешения близких смело идти вешаться.
А ровно через год после рождения Алисы, в том же самом месяце октябре родилась её сестра. Такая же красивая, здоровая и доношенная. Дианочка, на удивление, оказалась спокойной девочкой: то спала, то ела, то снова спала. И мать вздохнула спокойно. 
Отец чуток понянькался со своими нежданками и уехал зарабатывать деньги, а его жена с двумя дочками на руках осталась на своей малой родине. Баба Валя крутилась как белка в колесе. Дед Иван возился в огороде и матерился на всё, и вся. Инна же чувствовала себя жутко усталой.
Дети росли у моря сытые и довольные. С одеждой проблем не было. В эти тяжёлые годы весь посёлок сплотился в единый кулак, и всем поселковым детям передавали одежду из рук в руки, от ребёнка к ребёнку, независимо от родственных связей.
Всё было хорошо. Погодки крепли год от году. Мать сидела без работы, старики — на пенсии, отец — в другом городе. А в 1999 году случилось страшное — Диана пропала. Её искали везде, но не нашли. Бабушка руководила поисками. Дед матерился даже на бога, так как был неверующим. Мать умирала с горя. А папа бросил маму — не простил ей пропажи дочери: 
— Не углядела, не усмотрела, плохая мать! 
Он хотел было отобрать Алису у нерадивой мамаши навсегда, но пожив с вечно ревущим ребёнком четыре месяца, сдал её обратно во Мгачи.



Глава 2. Как Алиса росла и доросла до двенадцати лет.


В том же году, когда пропала Диана, к дому Зубковых прибился котёнок: маленькая такая, хорошенькая, рыжая кошечка. Алиса сразу вцепилась в неё как в родную и назвала Диной. Все домашние были против, слишком уж тяжкие воспоминания у родственников при этом имени. Но деточка закатила свою любимую истерику, и всем пришлось согласиться. Стали дети подрастать вместе: кошка Дина и девочка Алиса. Вскоре Дина выросла в необычайно умную, серьёзную кошку: сядет в стороночке и слушает разговоры людей. И ласковая какая! Ходит за взрослыми, трётся об ноги, ждёт, когда её погладят. А за Алисой так вообще повсюду ходила: и в лес, и во двор к ребятам. Даже в школу пыталась всё время проникнуть. Но у нас уборщицы строгие, быстро Дину на место поставили:
— Это школа, а не кошатник! 
А между собой шушукались и вздыхали: «Оно то и понятно, что у девушки крыша поехала после потери сестрёнки, но не до такой же степени, чтобы Динку вместе с собой в школу тягать!»
Но Алиса тут была ни при чём. Кошка сама за ней везде тягалась. Девочка гнала от себя Дину, но та ни в какую!
А про сестру Диану Алиса не помнила, то есть совсем не помнила, абсолютно! Нет, в доме были фотографии малышки, опять же, имя её красивое и сплетни в посёлке, которые, как всегда, заканчивались ничем:
— Ушла твоя сеструха в тоннель.
— В какой тоннель? — спрашивала Алиса.
Но никто ничего не знал. В тоннель и всё.
Алиса допытывалась у мамы, бабушки, дедушки и даже у отца (который приезжал довольно часто), но все как воды в рот набрали или отвечали как и все остальные:
— В тоннель она ушла, а в какой — не знаем! Искали её везде, не нашли.
Алиса вздыхала и убегала дальше расти-подрастать.
А когда дочке исполнилось шесть лет, мама Инна наконец-то нашла работу: в Мгачинской бане освободилось место парикмахера, и мама туда трудоустроилась. Она ведь когда-то ого-го какие курсы закончила, двухмесячные! У неё и диплом на руках был: мастер-универсал третьего разряда.
Алиса и Дина любили прибегать к маме на работу: сядут в уголке и смотрят на таинственное превращение дурнушек в красавиц, попутно глотая запахи химии, красок и пыль из мелких волос. Мама утверждала, что у неё очень вредное производство и прогоняла детей с парикмахерской. А ещё Инна повадилась писать стихи и сказки. Алиса как читать научилась, прочла кое-что из маминого и подумала:
— Ерунда какая-то!
Но у неё почему-то получилось подумать вслух, и писательница обиделась. Больше из своего она ничего не давала старшей дочери прочесть. Но Алиса знала, что мама украдкой читает Дине свои стихи. Кошка молчала и поэтессу это очень радовало.
— Лучше никакой критики, чем плохая! — говорила она.

Отношения с родным дедом у Алисы как-то не заладились. То ли он кроме своей любимой дочечки Инночки никого вокруг и замечать не хотел, то ли для своих не менее любимых матов-перематов ему нужны были покой, тишина и прострация. Но бабушка говорила, что это он назло ей к внучке не прикасается и в воспитательном процессе не участвует. Мол, было дело, внуча в корыто к свинье залезла и все помои в разные стороны разбросала, лишив тем самым свинью довольствия. Ну дед Ваня и настукал безобразницу легонечко по попе. Та кинулась в проверенный годами вой! Прискакала баба Валя, героически отобрала внучку у деда и строго-настрого приказала:
— Посмей её ещё раз хоть пальцем тронуть, убью!
Дед и не трогал её более. Кругами внучку обходил. А издалека любил её дразнить и поддразнивать. Алиса бежала плакаться к бабушке:
— Ну за что у нас дед такой дурак?
Бабушка то знала за что: от него не только внучка бегала, но и все соседи. Возьмёт вилы и прётся матюкаться к Бураковым. Вроде и безобидный на вид, а всё равно страшно!
А ещё дед нет-нет, да и шепнёт Алиске мимоходом:
— Зачем Диану в тоннель уволокла?
Алиса снова в рёв и бегом жаловаться бабушке. А та хватает вилы, идёт на деда в наступление и матерится, да страшно так матерится!
«Нет, в нашей семье нормальных нет! — вздыхала Алиса.
Да ведь и не просто так она вздыхала. Бабушка у Алисы была совсем уж странным человеком! 
Во-первых, внешне она была похожа ведьму: малюсенькие глазки, тонкие губы, большой крючковатый грузинский нос (хотя сама уверяла, что она родом с Брянских лесов) и чёрные, как смоль, волосы.
Во-вторых, как бы Алиса ни взрослела, сколько бы ей лет не было, но баба Валя каждый вечер приходила к кроватке внучки, садилась на маленький стульчик и начинала читать ей сказку на ночь. Сказок было всего три: «Колобок», «Теремок» и «Репка». Нет, за все эти годы ребёнок и привык к такой маленькой странности своей бабули, но сколько бы внученька ни просила почитать её другие сказки, Валентина Николаевна отвечала:
— Не умею я, милая, другие сказки читать. Я всю жизнь проработала воспитателем в детских яслях, и мои глазоньки привыкли только в этой книжечке буковки видеть!
Бабуля махала перед лицом внучки старой потрёпанной книжонкой, кряхтя вставала с детского стульчика и уходила обидевшись. Но на следующий вечер всё повторялось вновь.
В-третьих, когда Алиса потеряла память и не могла вспомнить ничего из своего прошлого, ей стала сниться баба Валя в кошмарных снах: как будто она протягивает ей отвар из каких-то трав и приговаривает:
— Пей, внуча, пей! Память напрочь отбей!
И никто не мог объяснить девочке этот страшный сон, родственнички лишь стыдливо отводили глаза — домашние явно что-то скрывали от ребёнка.
Вот в такой семье Алиса и получала достойное воспитание. Впрочем, она любила рисовать и мечтала стать художником. А кошка ей с удовольствием позировала. Поэтому весь дом был украшен портретами Дины, что ещё больше обостряло психическую неустойчивость в семье. Все тихо завидовали Алисиному отсутствию памяти и что-то шептали бабушке на ухо, но та отмахивалась.
Как бы то ни было, но Алиса взрослела, жизнь в России налаживалась, а отец в семью так и не вернулся. И девочка стала много об этом думать: кто прав, кто виноват? А когда стрелка времени медленно и неумолимо подползла к её двенадцати годам, Алиса начала превращаться в задумчивую, спокойную девушку и выгодно отличалась от всех своих родственников. 
Мама, конечно, обрадовалась этому факту, она перекрестилась три раза и три раза переплюнула через левое плечо, ведь Инна уже и не ожидала от своего маленького ревуна бегемота таких хороших жизненных результатов. А ещё мама втайне от всех ждала и надеялась: «Дочь вырастет и всё-таки проиллюстрирует мои стихи, и сказки».


Глава 3. Алиса попадает в тоннель


Алиса пошла в шестой класс. Нарядная такая пошла: блестящие туфельки, белые колготки, белая блузка, тёмно-синяя юбочка с жилеткой, а за спиной ранец. Нет, нет, никаких цветов, потому что она уже неделю ходила в школу. Кошка Дина отважно шагала следом, она уже знала, что надо сидеть во дворе школы и ждать, когда хозяйка выучится, чтобы вместе пойти домой. Зимой кошка не ходила в школу — берегла лапы. Так... лишь осенью да весной.
Сказать, что Дина была всеобщей школьной любимицей — ничего не сказать! Её тягали по двору все кому ни лень. Поэтому киска тихонечко забивалась под кусты и там пережидала переменки между уроками. Но и это не помогало. Злобные детки целенаправленно выискивали её в кустах. Алиса спасала свою любимицу от хищных учеников и каждый раз ругала Дину:
— Ну зачем ты опять за мной поплелась! Я не хочу тебя потерять, как некоторых...
Но кошку тянуло в школу, ничего не поделаешь!
И вот закончился последний урок в шестомом «а» классе. Алиса выскочила из школы, отыскала Динку, и они отправились домой. Алиса рассказывала кошке о том, что произошло за день, какие оценки ей поставили, как она отвечала у доски и даже о том, с какой девочкой можно дружить, а какая плохая. 
Подружки прошли уже полпути, как навстречу им выплыл чёрный силуэт бабы Дуси. А баба Дуся... как бы вам это помягче сказать, была как раз сельской ведьмой. И в отличие от безобидной бабы Вали, которая всю жизнь проработала в детских яслях и ничем подобным не занималась, баба Дуся ворожила и наводила порчу на окружающих. К ней валом валил народ, каждый со своей проблемой и с деньгами, ну или с продуктами в качестве оплаты за услуги. Вид у бабы Дуси был ужас какой страшный! Она могла позволить себе дорогую одежду, но почему-то ходила в рванье. По слухам, её сундуки ломились от денег и просроченных конфет. Шпана ведьму боялась, а самые отчаянные сорванцы даже кидали в неё камнями. Но зря они это делали, потом у них появлялись всякие болячки и даже переломы рук, и ног. Вот такая милая бабушка и возникла внезапно на пути у нашей дочери. Сказать что Алисонька испугалась — ничего не сказать. Но Дина! Дина побежала тереться Дуське об ноги. Такого предательства от своего питомца хозяйка не ожидала. Но ругать любимую кошку не было сил, школьница оцепенела от страха. А ведьма уже нависла над Алисой чёрной тучей и внезапно сказала:
— Пошто сестру убила и закопала в лесу? Иди, показывай где могилка!
Бабка растворилась также внезапно, как и появилась. А несчастный ребёнок упал в обморок прямо на дороге. Но так как на мгачинских дорогах машины и пешеходы появлялись крайне редко, Алисе лежать в беспамятстве никто не мешал. И увидела она в этом обморочном состоянии себя и сестру Диану в прошлом.

— Пойдём, пойдём! — тянула она Диану за руку. — Пойдем скорее, я покажу тебе военный лаз. Мне его Димка показывал.
Диана хнычет, но всё-таки бежит за сестрой в лес.

Алиса очнулась. Киска сидела на её груди и терпеливо ждала, когда детка насмотрится всего и проснётся. Алиса вспомнила свой сон и закричала:
— Диана! Лес! Лаз! — она знала этот военный лаз, это была старая, заброшенная геологоразведочная шахта на сопке рядом с домом Зубковых. Просто дырка, уходящая в землю и всё. Пустая, маленькая и давным-давно обвалившаяся. Алисонька сто раз лазила там с ребятами и даже одна.
— Я закопала Диану в шахте? — ужаснулась девушка. — Не может этого быть!
А кошка, это наглое кошмарище, как будто хихикала над хозяйкой — уселась на обочину и преспокойно вылизывала свою шерстку. Девочка чуть не упала в обморок ещё раз. Немного постояв и покачавшись, дитя рвануло к себе домой. Динка следом.
— Мама! — закричала деточка. — Я вспомнила! Я закопала Диану в нашей геологоразведочной шахте! Убей меня прямо сейчас!
Мама Инна медленно оторвала свой взгляд от лесных грибов, которые она перебирала и чистила ножом. Рука дрогнула, нож выпал из рук, потому что последняя оставшаяся в живых дочь летела прямо на этот нож. Мама обняла дочечку и разрыдалась:
— К тебе память что ли вернулась?
— Нет, не вся! Баба Дуся сказала, что я убийца. А я вспомнила как волокла Дианку к нашей шахте! Надо брать лопату, она там...
— Дурёха ты моя! Мы все шахты перерыли! Кого, ну кого ты могла закопать в свои пять лет? Дурной башкой подумай хоть немного!
Но дочь мать не слушала, она схватила в сарае лопату и побежала на сопку, напугав своим грозным видом бабушку и дедушку, выкапывающих картошку в огороде. Динка вприпрыжку поскакала вслед за своим рудокопом.
— Вот он, тоннель! — сказала Алиса, остановившись рядом с шахтой и разглядывая маленький вход.
Но тут небо заволокло тяжёлыми, медными тучами, прогремел гром. Кошка решила, что это видимо какой-то знак свыше и юркнула в шахту. Небо затянулось ещё сильнее, в лесу стало совсем темно. Алиска испугалась лезть в шахту и в темноте ковырять сырую землю, тем более, что ни фонарика, ни свечки она с собой не прихватила. Поэтому попыталась поразмышлять и всё взвесить:
— Нет, не могла я в свои пять лет ни убить человека, ни закопать! Мама права! Диана исчезла в каком-то другом тоннеле. Надо идти домой! ... Но зачем тогда бабушка поила меня зельем для потери памяти? Ну, бабушка! — внучка пригрозила Валентине Николаевне лопатой, а сама подумала о том, что в этом деле ещё много загадок.
Баба Валя на том конце огорода вдруг неловко упала на ведро с картошкой. Закряхтела, застонала и попёрлась в хату отлёживаться. Дед остался в огороде один.

— Динка! Динка! Кис-кис! — звала Алиса, но кошка не откликалась. Конечно же хозяйка не могла уйти домой одна, но и стоять в этом тёмном лесу у неё уже не было сил. Вот-вот пойдёт дождь.
Позвав ещё несколько раз непослушное животное, Алиса бросила лопату, перекрестилась три раза, как это делала мама, переплюнула через левое плечо и полезла доставать Дину из подземелья.
Не успела крошка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Алисы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшке, и глаза маминой дочери наткнулись ещё на одну дверь, на которой было написано: «Тёмная Русь». А внутри этой двери была сделана маленькая дверка для домашних животных. Дверка колыхалась так, как будто через неё только что кто-то пролез.
— Дина! — догадалась Алиса, оглянулась назад и увидела, что на той двери, которая захлопнулась за её спиной, тоже есть надпись. 
На двери было написано: «Это, Сахалин, детка!»
«Там, за этой дверцей наверное, наша сопка и мой дом, — подумала Алиса. — Ну да, ведь мой зад смотрит туда, откуда я приползла. По крайней мере, так должно быть.»
Мысли Алисы путались, ей очень хотелось пить, но она продолжала раскладывать свои идеи по полкам:
«Впереди меня какая-то тёмная Русь. Да, да, но я только что стояла в тёмном лесу. Я больше не хочу ни в какую темень, тем более в русскую!»
У ученицы в голове колесом покатились виселицы, казни, осиновые колы, долговые ямы, стрельцы и опричники, о которых обожал рассказывать дед. Девочке стало дурно.
— Нет, ни в какую тёмную Русь я не полезу! — твёрдо решила Алиса и стала медленно разворачиваться к той двери, на которой было написано «Это Сахалин, детка!»
Но тут в голове у девочки грозно мяукнула кошка, и она вспомнила про Дину.
— Надо спасать подругу! — закивала Алиса, набрала в рот воздуха и уткнулась головой в дверцу с надписью «Тёмная Русь». Дверь медленно и со скрипом раскрылась. Детка зажмурилась от солнечного света и сочных красок лета: таких, которых на Сахалине сроду не было.


Глава 4. Алиса и Ягодник


Алиса осторожно открыла левый глаз, затем правый. Перед ней предстал удивительной красоты лес: древний, загадочный, весь покрытый цветами, мхом до верхушек деревьев и очень-преочень толстый, то есть стволы были широченными в обхвате, а трава-мурава маленькая и тонкая. На Сахалине всё как раз наоборот: дерева худые, а травища выше головы.
«Нет, это явно не мой родной край, но и на тёмную Русь как-то не очень похож! — подумала девочка и осторожно выползла из тоннеля.
Деревянная дверь за ней с шумом захлопнулась. Алиса обернулась и увидела, что на двери появился невесть откуда взявшийся пудовый замок. Ребёнок запаниковал и бросился теребить замок и дверь. Но жадный замочище подмигнул человеческому детёнышу и замер навсегда, крепкой хваткой вцепившись в железные дверные скобы.
— Всё, — сказала Алиса вслух. — Тута я и помру.
Но вдруг из кустов выскочила её любимая кошка Дина и прыгнула на руки хозяйке.
— Нашлась! — обрадовалась девушка и крепко-крепко прижала Динку к груди.
Кошка мяукнула от натуги, и Алиса поняла, что слегка переборщила с объятиями, она бережно опустила киску на травку и вздохнула:
— Ну вот, Динка нашлась, а домой ходу нет. Что же нам теперь делать?
Алиса почему-то не догадалась, как все другие добрые люди, попавшие в фантастический мир, попробовать ущипнуть себя и проснуться. Нет, она чётко помнила хронологию и последовательность событий, поэтому случайно проснувшуюся в голове мысль «это сон», тут же отмела в сторону.
Девчонке стало жарко, ранец за спиной, который она забыла снять дома, начал сильно её тяготить. Алиса сняла ранец, но и это не помогло, деточка тут же захотела есть и пить.
«Потом, — решила Алиса. — обойду-ка я сначала сопочку вокруг, вдруг с той стороны есть вход… ну или выход?»
И она мужественно отправилась в путь.
— А ты сиди здесь, охраняй мой рюкзак и это… мяукай, если я заблужусь! — приказала она своей кошке.
И животное, на удивление, согласилось. Девочка долго не могла поверить, что дама из семейства кошачьих вот так запросто осталась сидеть на месте и не попёрлась вслед за ней. Алиса обошла сопку вокруг, но каких-то иных входов-выходов не обнаружила.
— Я так и знала! — плюхнулась она рядом с Диной. — Теперь подумаем о еде, а вернее о воде.
Наша ученица уже знала, что без воды она протянет максимум три дня, а без еды дней тридцать-сорок и то, если повезёт.
— Вперёд, — взмахнула Алиса рукой, опять нацепила ранец на плечи и отважно двинулась в путь. Дина следом за ней. И тут ранец показался девочке очень тяжёлым, будто набитым кирпичами, — она просто очень устала. Но бросить ранец на произвол судьбы школьница не могла, ведь она прекрасно понимала, что за её учебники мама отдала всю свою скудную зарплату, и вот так подленько подставить родительницу дочь просто не могла.
— Мама! — вспомнила Алиса. — Она наверное ищет меня в этой чёртовой шахте и плачет. И дед ищет, и баба. Они у меня хорошие, а мы с сестрой пропащие!
«Сестра! — вспомнила Алиса. — Она точно сгинула в этом лесу. Других вариантов нет. А если... она живая? Я должна, я просто обязана её найти!»
Алиса остановилась.
— Кошка! — сказала она строго. — Планы изменились. Мы ищем воду, еду и нашу сестру Диану.
Дина вместо ответа улыбнулась.
«Да нет, показалось, — мотнула головой Алиса и задумчиво побрела куда глаза глядят. — Не могут кошки улыбаться. Нет, могут, конечно, но только не наша Дина!»

Через три тысячи километров (как показалось ребёнку) путницы нашли полянку с ежевикой. Наевшись, а заодно и напившись ягодным соком, дитя и киска уснули прямо на поляне. Скажу по секрету, кошка тоже жрала ежевику, аж давилась! Но Алиса не подумала ничего плохого на этот счёт, то есть она подумала: «Всё нормально, ест же Динка кукурузу и помидоры!»
Долго ли спали человек и животное, нам неведомо, но проснулись они от того, что почувствовали, как кто-то бьёт их палкой по бокам. Путешественницы подскочили и увидели маленького старикашку в лохмотьях, отважно размахивающего своим хлыстом — веточкой орешника. Старичок был странный: сам ростом с пень, на ногах лапти, на спине колючки как у ёжа, на которых висели гроздья разных ягод, а волосы и борода его были из зелёных листьев, на голове гнездо с морошкой и в руке корзинка с лесными ягодами.
Алиса и кошка выпучили глаза. Девочка вырвала ветку из рук чудного старикашки и почти прокричала:
— Здравствуйте! Меня зовут Алиса, а вас как зовут?
Лесной дедушка опешил. Сел, задумался, потом встал и сказал в сердцах:
— Нет, ну надо же разрешения спрашивать, прежде чем ягодку срывать!
— Разрешения? — удивилась Алиса. — А смысл? Ведь лес кругом, а в лесу ягода ничья, то есть общая или даже всеобщая.
— Общая-всеобщая, — пробурчал старичок. — Это у вас общая-всеобщая, а у нас моя.
— А кто вы? — начала нервничать Алиса.
— Я то? — ухмыльнулось зелёное, колючее чудо. — Ягодником меня кличут. Дух я лесной!
Ягодник засмеялся и исчез. А потом появился в другом месте. Так он появлялся и исчезал, пока девочка не закрыла лицо руками и прокричала:
— Хватит!
Ягодник материализовался в последний раз и притих.
— Нет, ну спрашивать же надо разрешения, прежде чем рвать дикоросы! — продолжал сокрушаться он.
Алиса решила, что вредничать бесполезно осторожно произнесла:
— Дедушка Ягодник, извините, что полакомились вашей ягодой бесплатно, но у нас нет с собой денег.
Ягодник чуть не заплакал:
— Мне не нужны ваши деньги, надо было просто попросить разрешения!
— Это как? — удивилась Алиса.
— А так. Поклонись до земли три раза и скажи: дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
Девочке стало жаль безумного старичка, и она решила ему угодить, встала перед ним, поклонилась три раза и произнесла:
— Дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
Тут Ягодник улыбнулся беззубой улыбкой и оттаял:
— Ну ладно уж, набирай!
— Спасибо, дедушка, но у меня нет лукошка.
— Ну ладно уж, бери моё, — лесовичок смущённо протянул девушке своё лукошко, доверху наполненное свежей, ароматной ягодой малинкой, земляникой, брусникой, костяникой, морошкой, голубикой и ещё всякой-всякой разной.
— Спасибо, дедушка! — обрадовалась Алиса и хитро прищурилась. — А не встречал ли ты когда-нибудь здесь девочку Диану, мою сестру? Она пропала семь лет назад, ушла из дома и не вернулась.
— Диану, значит, — задумался лесной дух. — А как же, была такая: маленькая, годочков четыре от роду, всю ягоду пожрала на этой вот самой полянке и ушла.
Тут Ягодник пристально посмотрел на кошку Дину, потом подозрительно посмотрел на неё ещё раз и сказал:
— Бр-р-р, померещилось!
— Куда ушла? — встрепенулась Алиса.
— Не знаю куда, спроси у бабы Яги. Со мной эта вредная девка и беседовать даже не стала! — Ягодник насупился и демонстративно отвернулся, сложив руки на груди.
Алиса уж и не знала кого из них ей жалеть. Сестру оказалось жальче.
— Ну она же маленькая, крошка совсем была и разговаривать толком не умела!
Старичок не оборачивался, было видно, что нехорошие воспоминания захлестнули его целиком.
— Ну, — вздохнула Алиса. — С тобой каши не сваришь, показывай лучше где баба Яга живёт.
Ягодник оживился:
— А ты кинь любую ягодку из лукошка на землю, она и укажет тебе путь.
Алиса пожала плечами, но покопавшись в подаренном ей лукошке, достала самую крепкую ягодку краснику (а по-сахалински клоповку) и кинула её наземь. Ягодка подскочила и поскакала по лесу. Алиса кинулась вслед за ней. А Динка рванула вперёд, так как разглядеть махонькую ягодку в траве могло лишь зоркое животное и то, если само этого захочет. Дина, на удивление, захотела.
Девчонки углублялись всё дальше и дальше в чащу загадочной тёмной Руси. Алиса не чувствовала веса учебников за спиной. Надежда окрыляла ей путь!


Глава 5. Грибнич и Алиса


Они скакали по кустам целую вечность (так показалось девочке). Хотя пространство и время в этом сказочном мире вели себя очень странно: то что происходило быстро, на самом деле длилось долго и наоборот; а расстояния, казавшиеся большими, были невелики, но маленькие расстояния, наоборот — огромными.
Алиса устала и выдохлась. Учебники за плечами снова превратились в тяжеленные кирпичи. И в тот самый момент, когда сердце ребёнка не выдержало и выдвинуло ультиматум «ещё минут пять такой гонки и я попрыгаю, попрыгаю в твоей груди и остановлюсь навсегда», ягодка красника перестала скакать по лесу и замерла под листочком. Динка и Алиска в полном бессилии упали на траву и тут же уснули. Проспав часов триста, а может быть, всего лишь часа два, девчушки проснулись отдохнувшими. 
Корзинка с ягодами напомнила им о том, что пора есть. И они незаметно для себя скушали полкорзинки. А облизнувшись, увидели, что с ними произошло что-то совсем нехорошее: на Дианкиной шерсти выросла ягода ежевика, а на волосах Алисы — смородина. Обе запаниковали, попытались сорвать с себя ягоды, но те вырастали вновь. Конечно это было красиво и даже сытно, но как-то не по-людски и даже не по-кошачьи. Кошка, покатавшись по траве, и тщетно полизав свою шерсть, смирилась с обстоятельствами. А Алиса выдохнула и сказала мамиными словами:
— Если одноклассники не видят твой позор, значит, это не позор!
Она достала из корзинки Ягодника ещё одну ягодку и кинула её на землю. И... ничего не произошло! Ягодка лежала неподвижно. Алиса кинула ещё одну ягодку и ещё, и ещё... Тишина! Так она раскидала все ягоды из лукошка, но они не прыгали и не скакали. Девушкам стало грустно: одни в тёмном лесу, жалкие, замученные, с ягодами в волосах.
— Смешно! — услышали они голос сверху.
Обе девочки подняли головы и увидели своего знакомого Ягодника, раздувшегося до небес. Тут Ягодник сжался и опять превратился в маленького старикашку. Но выглядел он немного иначе: черты лица были другие и вместо ягод на его волосах, спине и в лукошке, торжественно восседали грибы.
Алиса уже знала что такое дипломатия, дед Ваня всем об этом рассказывал и примеры приводил хорошие: как он в беседах с бабушкой эту самую дипломатию выстраивает. Например, баба Валя приготовит что-нибудь неудобоваримое, дед всё сожрёт и скажет: «Спасибо, я наелась!» А если еда вкусная, то дед Иван говорит: «Спасибо, я наелся!» Бабушка губу подкусит и молчит: ей вроде бы скандала и хочется, но придраться-то не к чему. А сам дед, руководствуясь своей дипломатией, всегда умел устроить скандал, когда ему очень этого хотелось. 
Вообще, Алиса многому уже научилась, живя в этой смешной семейке. Поэтому она, разглядывая обновлённого Ягодника, вздохнула тяжко-тяжко, поклонилась ему три раза до земли и сказала:
— Спасибо тебе, дедушка Ягодник, за ягодки твои вкусные, за путь-дорогу к бабе Яге ведущую. Но сделай так, чтобы ягоды больше не вырастали на наших волосах.
Ягодник аж расплылся от умиления:
— Спасибо, милое дитятко, за слова красивые, добрые, но я не Ягодник, а Грибнич — дух бестелесный, нежить лесная, грибы от грибников охраняю!
— А зачем грибы от грибников охранять? — удивилась Алиса.
— Да так, незачем, — смутился Грибнич. — Токо надо разрешения у меня спросить, прежде чем грибы в лесу собирать.
— А! — догадалась девочка. — Надо поклониться тебе до земли три раза и сказать: дедко Грибнич, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко грибочечков немножко!
Грибнич аж запрыгал от радости:
— Да, да, именно так! А откуда ты знаешь?

Алиса опять вздохнула, взяла на руки Динку, уселась на траву и рассказала нежити всю свою историю от рождения до самого последнего момента.
— Да уж, — настала очередь Грибнича вздыхать. — Скажу уж тебе всю правду горькую, как дочечке пролетарской. Во-первых, вам обеим пора покушать белковой пищи. Во-вторых, ягода в вашей волосне растущая, вам самим ещё пригодится — с голоду не помрёте. А как в свой домой возвернётесь, так она сама по себе и отпадёт. В третьих, нужно срочно разыскивать бабу Ягу, она у нас ведунья великая — в оба мира шныряет, всё видит, всё знает, укажет где твоя сестрёнка томится! 
Грибнич покосился на кошку и продолжил: 
— В четвёртых, путь до бабы Яги я вам сам укажу.
— А не обманешь, как Ягодник? — чуть не заплакала Алиса, она просто устала от всего того, что на неё навалилось за последнее время.
— Я нет! Ягодника ты обидела: его личное имущество без спроса срывала. А моих грибов не трогала! На вот поешь, пять процентов растительного белка в каждом грибочечке и никакой химии! — Грибнич ласково протянул девочке котомку с грибами.
Алиса улыбнулась сквозь слёзы:
— Дедушка, Грибнич, а ты точно уверен, что и ты в оба мира не шныряешь?
Грибнич отвернулся и засвистел какую-то свою грибную мелодию.
«Небось прячет от меня свои хитрые, старые глазищи!» — подумала Алиса.
Наконец Грибнич повернулся к девушкам и спросил:
— Вы пошто грибы не едите?
— Так они сырые! — возмутилась Алиса. — Отравить нас что ли надумал?
— Да что б ты понимала, троечница по биологии! Знаешь сколько видов грибов можно есть сырыми? — Грибнич разнервничался, раскричался прямо как наш дед Иван.
Лесной дух доставал гриб за грибом и тыкал ими Алисе в нос:
— Шампиньоны, вешенки, рыжики, белые грибы, трюфели и конечно же, дождевик — твой любимый дедушкин табак. Любишь, поди, раздавить руками серый грибочек и глядеть на его дымок?
— Люблю, — растерянно закивала головой троечница по биологии.
— Так вот, есть сырым его можно, пока он ещё не созрел, то есть покуда он белый, белый, белый!!! — начал впадать в истерику Грибнич.
Если б Алиса не научилась равнодушно смотреть на безобидные припадки гнева деда Вани, её психика сейчас дала бы трещину. Но Алиса росла девочкой закалённой, поэтому она лишь отмахнулась от орущей на неё нежити и попробовала откусить белый дождевичок.
— Весьма неплохо! — сказала она и попробовала накормить им кошку. 
Той тоже понравилось. Девочки подождали немножко: а вдруг на их телах вырастут грибы? Нет, не выросли почему-то.
Наевшись шампиньонов, вешенок, рыжиков, белых грибов, закусив ягодами, которые росли прямо на них самих, и хорошо отдохнув, девчонки засобирались в путь. Алиса встала (и продолжая оттачивать методы дипломатии родного деда), поклонилась три раза до земли Грибничу да поблагодарила оного:
— Спасибо, дедушка Грибнич, за еду, за заботу! Но нам, вроде как, пора.
— А может ещё посидите, грусть-тоску мою скрасите. Из людей тут никто не хаживает, никто грибы не выискивает.
Алиса чуть рот не открыла от удивления:
— Так от кого ты тогда грибы свои охраняешь?
— Да так, белок да ежей от грибниц отгоняю. Птицы тоже очень любят грибами полакомиться, а ещё мыши, зайцы лоси, олени и кабаны. Эх ты, троечница по биологии!
«И всё-таки Грибнич — злая нежить! Стоит ли ему верить?» — подумала Алиса.
А вслух сказала словами бабушки Вали:
— Всякому в лесу пища нужна. Зря ты так, ой зря! — и добавила идеями своей учительницы зоологии. — В экосистеме должен работать закон живучести видов и нельзя ему мешать!
— А я? Я, по твоему, не вид, на моё житиё у вас запретов целая куча, так что ли? — и Грибнич заплакал, как дитя.
Но школьница упорно шла в наступление:
— Ты индивид, существо власть имеющее над природой, а значит, обязан любить и беречь животных! 
Грибнич разрыдался от такой грамотности и непонятности:
— Хорошо, хорошо, признаю, ты хорошистка!
— Вот то-то и оно! — самодовольно сказала Алиса. — Показывай дорогу к бабе Яге.
— А ты ёе не боишься? — осторожно поинтересовался лесной дух.
— Я то? Ну я и бабу Дусю уже видела, и бабу Валю по миллиону раз в день! Чего уж мне бояться-то?
— Тогда лады, — сощурился Грибнич, взял гриб боровик из своей корзинки и дунул на него. У боровичка тут же появилось лицо, выросли ручки, ножки, и он весело запрыгал по лесу, показывая дорогу к бабе Яге. Алиса помахала на прощание лесному дедушке рукой, но взять с собой корзину с грибами отказалась. И они с Динкой побежали.
Грибнич прослезился. Он тоже махал им вслед всем своим телом, которое расплывалось, расплывалось и расплылось до небес:
— Я постараюсь, дочка, понять твои слова про индивида. Да и о том, чтобы любить животных тоже подумаю! — и лопнул как пузырь.
«Странные у Грибнича черты лица! — подумала Алиса, едва поспевая за боровичком и кошкой. — Напоминают моего родного папку, только как бы очень старого.»
Но размышлять об этом ей было недосуг.


Глава 6. Алиса и баба Яга


Гриб боровик весело скакал по кочкам и пням! Наши малышки еле-еле поспевали за ним и не видели вокруг себя ничего. А лес постепенно менялся: из цветочного и ягодного он превращался в тёмный-претёмный бор. Боровичок поводил их по лесу версту-другую, поводил, а потом приметил среди коряг крепкое семейство боровиков, скакнул в последний раз и замер среди своих толстоногих родственников. Алиса подбежала к этой весело растущей кучи крепких, ладных белых грибов, но сколько ни искала, не смогла найти среди них своего маленького дружка. А грибы так и просились на сковородку, так и просились! В животе у девочки заурчало, и она сильно расстроилась из-за голода и предательства Грибнича:
— Ну вот, опять та же самая история. А ещё сделал вид, будто на папку моего похож! Ягодника и Грибнича одна и та же мать родила!
— Опять словами своей бабушки говоришь? — каркнул ворон с ветки.
«И откуда он взялся?» — деточка оглянулась на ворона, потом на кошку и не нашла её.
— Динка пропала! Дина, Дина! — закричала Алиса и пошла искать свою любимицу.
И тут сосновые стволы расступились, и детка оказалась на какой-то чудной полянке. А чудо там было только одно — избушка на курьих ножках! Алиса подошла поближе, чтобы рассмотреть: не муляж ли это, каких полно в детских садах и в городских парках. Но изба была похожа на жилую, из трубы валил дым, а на деревянных ступеньках сидела... Ребёнок не поверил своим глазам, на ступеньках избушки сидела её баба Валя в лохмотьях, гладила Динку, примостившуюся у неё на коленях и с аппетитом жевала кошачью ягоду.
— Бабушка! — кинулась внучка. — Как же я соскучилась по тебе! Тут столько всего произошло! Я сейчас всё расскажу.
Алиса полезла обниматься, но баба Валя как-то странно на неё посмотрела, отодвинулась и сказала, шамкая губами:
— Какая я тебе баба Валя? Я — баба Яга.
Алиса очнулась будто от сна, внимательно пригляделась к бабульке и заметила огромную разницу между этой тряпичной куклой и своей родной бабушкой. Да, да! Во-первых, лохмотья. Баба Валя никогда не оделась бы, как баба Дуся или как другая ведьма. У бабы Вали весь шкаф забит нарядными платьями. Хоть они все и одного фасона — обычные прямые до колен, но это не важно, на каждом из них свои особенные узоры или цветочки. Во-вторых, баба Валя каждую неделю ходила с Алисой в баню. А от этой бабки воняло так, будто она тыщу лет не мылась! В-третьих, лицо у нашей бабушки моложе и конечно же, красивее. А эта бабка хоть и похожа на Валентину Николаевну, но гораздо старее, морщинистее и нос отвис совсем уж большим крючком!
Нос бабы Яги свисал аж до кошки. Динка же урчала от удовольствия.
«Нет, это не моя бабушка, — вздохнула Алиса. — Это точно баба Яга. Но Динка! Зачем она липнет к ней, как к родной?»
— Дина! — сказала Алиса строго.
Кошка не реагировала. Баба Ёжка поднялась с предательницей на руках, открыла скрипучую дверь и кивнула:
— Пошли, внуча, ужинать!
«Так говорила баба Валя... Бабушка! — чуть не вырвалось из груди Алисы. — Да нет, показалось.»
Дитя мужественно полезла в мрачный дом бабы Яги, хотя бы ради того, чтоб отобрать у ней свою кошку.
Но баба Яга не церемонясь усадила Алису за стол, Дину на стол и стала их почивать. Нет, не супом из мухоморов, а пирожками с капустой! Гостюшки не удержались и набросилась на еду.
— Это же бабы Валины пирожки! — воскликнула Алиса с набитым ртом.
Но тут же осеклась и смутилась:
— То есть она такие же готовит.
Алиса наелась и рассказала бабе Яге свою бесконечно-запутанную историю. Та слушала, кивала и запаривала на печке иван-чай:
— На, дочка, испей чайку!
«Ишь, дочка я ей теперь! А может, мысли мои читает?» — подумала Алиса.
Девочка выпила иван-чай и в её голове зашумело: она вдруг начала вспоминать своё детство приблизительно с того момента, когда сестре Диане был год, а ей самой два года.

Алиса жутко ревнует маму к малышке Диане, особенно когда та её нянчит. Вот она колотит Дианку и даже кусает её. Мама, замечая укусы, ругается и от этого становится ещё горше! Слёзы, бесконечные слёзы. А далее дружба с Дианкой, совместные игры и неприятная делёжка родственников между сёстрами: каждой хотелось захапать себе маму, папу, бабушку и деда. Но дед больше баловал Дианку, чем Алису. «Противный!»
И вот тот самый злополучный день, когда пропала сестра.
— Пойдём, пойдём! — тянула она Диану за руку. — Пойдем скорее, я покажу тебе военный лаз. Мне его Димка показывал.
Диана хнычет, но всё-таки бежит за старшенькой в лес. Они стоят у геологоразведочной шахты. Алиса толкает младшую внутрь:
— Лезь первая, ты поменьше, ты пролезешь.
Дианка не хочет, плачет, но старшая упорно запихивает её в лаз, та пропадает в тоннеле. Тишина. Алиса ждёт, потом кричит:
— Ну как там?
Ещё ждет. Снова кричит:
— Вылазь, кому говорят! — и ждёт.
Сама боится туда лезть, жалобно зовёт Диану и в конце концов убегает домой. Далее: люди с лопатами выкапывают этот тоннель, роются в других ямах, обыскивают лес и пытают Алису:
— Где, где вы гуляли, вспоминай!
Все плачут. На душе очень плохо. Алиса всё время ревет, она ревёт именно от того, что не хочет жить. Затем баба Валя даёт ей попить какое-то зелье, она пьёт. На душе становится хорошо, спокойно. Алиса в семье одна: «И никого, никого нам не надо!» Всё.

Девочка ужаснулась своих воспоминаний и с выпученными глазами смотрела на бабу Ягу:
— Я? Я! Это я убила Дианку?! — чувство вины залило красным огненным шаром всё тело ребёнка. Она зарыдала как в детстве.
Яга не выдержала и звонко ударила деревянной ложкой по столу:
— Хватит! Жива она. Здесь твоя Дианка, в тёмной Руси. Ты должна найти её и отвести домой. Как говорится, сама украла, сама и вернёшь.
Алису вдруг резко потянуло ко сну. Засыпая, она ещё пыталась что-то бурчать. Но бабка, напоив кошку водой, отправила их обеих на лавку, накрыла зипуном и ушла думу думать на крыльцо, да советоваться с чёрным вороном.

Утром солнечный лучик тихонько и неуверенно прокрался через маленькое оконце в избушку на курьих ножках и пощекотал лицо Алисы. Девушка проснулась и растолкала кошку:
— Слышишь, Динка, я спасу сестрёнку! Недаром же я здесь. И ещё... Я никогда не рожу второго ребёнка, чтобы не доставлять боль первому. Просто взрослые об этом ничегошеньки не знают!
«Ты всерьёз так считаешь? Может, на всём белом свете ты одна такая: ревнивая и плохая?» — спросила у Алисы её совесть.
— Да, я плохая, плохая! — согласилась Алиса и пошла в тёмный угол сидеть на корточках и мучиться.
В окно влетел всё тот же чёрный ворон, уселся на стол и прокаркал:
— Надо попросить бабу Ягу отшибить тебе память ещё разочек!
— Надо! — кивнул ребёнок из своего угла.
Тут Динка жалобно мяукнула и Алиса очнулась:
— Хватит экспериментов! С памятью жить плохо, но и без памяти я намучилась!»
«А сестра не намучилась? — не сдавалась совесть. — Вот где она теперь, может Кощей Бессмертный ей каждую осень харакири делает? Ты почему не полезла за сестрой? За кошкой ведь полезла!»
Алиса попробовала привести свой разум в порядок.
— Я испугалась, маленькая была. А сейчас я большая и не в таких местах уже лазила, а и пострашнее — по скалам, например, да по стройкам.
«Да нет же, ты просто-напросто избавилась от сеструхи, вот и всё!» — продолжала ворчать надоедливая совесть.
Алиса горько заплакала, но быстро успокоилась. Ощущение необычной обстановки не давало человеческому детёнышу долго переживать. Другая реальность и новые невероятные эмоции наложили свой отпечаток на психику ребёнка. Алиса выползла из угла, поднялась. На столе стояли все те же пирожки и горячий иван-чай. Девчушка, давясь, поела. Сорвала со своей головы и с шерсти Динки несколько ягодок, закусила ими и предложила их киске. Настроение хозяйки передалось и кошке, которая категорически отказалась давиться пирожками и ягодами. Алиса наконец вспомнила о чувствах питомца:
— Тебе же мясо нужно или рыбу! — она пошарила по котелкам, но другой еды не было. — Ну ладно. Пошли, Динка, на воздух!
Алиса и еле-еле открыла скрипучую дверь, выкатилась наружу вместе с кошкой и тут же наткнулась на бабу Ягу, которая стояла к ним задом и пропалывала морковку.
«Совсем как моя баба Валя!» — Алисе стало почему-то смешно, она практически прохохотала заветную фразу:
— Бабушка Яга, повернись к лесу задом, а ко мне передом!
Яга медленно развернулась к «внучке» и прошепелявила в сердцах:
— Щас пойду розги с гвоздя сниму! Или ты спасибо за хлеб и соль только Ягоднику да Грибничу говорить умеешь?
Но девчонка каталась по земле от смеха! Яга и правда смешно выглядела на грядках, тем более, что других грядок не было вовсе, а пирожки, которые ела Алиса, были с капустой. На самом деле Алиса смеялась от стресса пережитых воспоминаний и из-за того, что баба Яга напоминала ей её родную бабушку.
Пока хозяйка веселилась, Динка тоже покопалась в грядке с морковкой, удобрила её, закопала удобрение поглубже и гордо зашагала на траву — караулить птичку иль ящерку.
Баба Яга крякнула от удивления, глядя на хохочущую Алису, покрутила пальцем у виска, отряхнулась от земли и потелепалась в избушку. Там она нашла портфель нашей ученицы, вытряхнула оттуда все учебники, положила на дно тёплую шаль, а в наружные кармашки запихала фляжку с чаем, пирожки и выползла на улицу к подружкам. На плече у ведьмы сидел её чёрный ворон.
— На, бери свою суму, посади туда кошку и иди, у животинки лапы, поди, не железные! А как дойдёшь до Ивана-царевича, расспроси его об судьбинушке своей сестрёнушки.
Алиса перестала смеяться:
— А ты? Ты, бабушка, разве ты ничего не знаешь?
— Не, не ведаю! — замотала головой баба Яга. — Бери суму, кому говорят.
Ученица неуверенно взяла из рук ведьмы свой рюкзак, заглянула внутрь, пощупала его на наличие взрывоопасных веществ и сощурившись, спросила:
— А куда ты дела мои учебники?
— В хате твои книжки, на обратном пути их прихватишь.
— Поклянись, что не растопишь ими печь, они бесценны!
— Честное пионерское! — сказала баба Яга и перекрестилась слева направо.
Алиса поверила бабушке, выдохнула, посадила кошку в портфель, надела его на плечи, поклонилась Яге до земли и сказала:
— Спасибо тебе, бабулечка, за кров и стол, да за советы добрые! Ну я пошла.
— Иди, иди, милая! — Баба Яга перекрестила слева направо спину уходящей вдаль девочки. 
А девочка, сделав пару шагов в сторону леса, остановилась и призадумалась:
— Но как же я найду Ивана-царевича?
Баба Яга повернулась вокруг себя три раза и достала из-за пазухи блестящую десятирублёвую монету:
— А вот тебе, внученька, лягушка-золотушка, она путь-дорожку ко дворцу Ивана-царевича укажет.
— Как укажет? — спросила Алиса.
— А ты кинь её наземь.
Девушка взяла золотую монетку, повертела её в руках и кинула на землю. Монетка подскочила, превратилась маленького смешного лягушонка, который запрыгал в сторону восхода солнца. Алиса пустилась вслед за ним. Дианке же ничего не оставалось делать, как трястись за спиной у хозяйки.


Глава 7. Алиса, чёрный ворон и Полевик


Алиса с трудом пробиралась по тёмному бору. Уж и не знамо сколько она пропрыгала по корягам за скачущей лягушкой-золотушкой: год, другой, третий? Вымоталась она жутко! Но кошка чувствовала себя неплохо, она спала за хозяйской спиной в школьном рюкзачочке. Девочка наконец почувствовала трёхкилограммовый Динкин вес и свой лютый голод.
— Я есть хочу! — неоднократно кричала она лягушке-золотушке. — Остановись!
Но куда там! Бешеная лягуха всё скакала и скакала куда-то.
— Да уж, не продумала старая карга твои перекуры! — вдруг услышала Алиса голос чёрного ворона бабы Яги.
Она посмотрела вверх и правда, на ветке сидел знакомый ворон.
— Я не курю! — ответила девочка, обрадовавшись нежиданному дружку. — Но я больше не могу бежать, бежать и бежать! Я хочу отдохнуть и поесть в конце концов!
Обессиленный ребёнок плюхнулся на землю, а безумная поскакуха упрыгала вдаль и скрылась между толстенными стволами сосен.
— Жри, не спеши! — пробурчал ворон. — Я тебя провожу до Ивана-царевича!
— Вот ты друг! — обрадовалась девочка, вытащила кошку из портфеля, достала пирожки, ведьмину фляжку, нарвала свежих ягод со своих волос да с Динкиной шерсти, и приступила к обеду.
Ворон слетел с ветки, уселся Алисоньке на плечо и стал аккуратно склёвывать с её головы чёрную смородину. Кошка потянулась, брезгливо понюхала вчерашние пирожки, фыркнула и крадучись пошла на охоту.
— Ты только не приноси сюда добычу и не показывай, как ты сжираешь бедных бурундуков, а то меня стошнит! — предупредила её хозяйка.
Динка ещё раз фыркнула и удалилась, а Алиса задумалась: «Хм, в этой тёмной Руси всё вокруг волшебное: ягоды, грибы, монетки-лягушки и даже ворон со мной разговаривает, а Динка как молчала, так и молчит.»
— Кар! — удивился ворон. — Мы все тут сказочные герои, а твоя Динка откуда? С какого-то говяного Сахалина!
— Ты ещё и мои мысли читаешь! — возмутилась Алиса. — А Сахалин хороший, нет там стометровых сосен, у нас весь лес светлый! И Мгачи... Знаешь как там жить весело!
Девчушечка вспомнила свой родной посёлок, подружек, друзей, деда Ваню, бабу Валю, маму Инну, папу... И заплакала. Она очень хотела домой!
Ворон сжалился над Алисой и глядя на неё, сам чуть не расплакался: из его чёрных бусинок глаз даже выкатились две большие слезинки. Птица прижалась к ребёнку, расправила крылья и попыталась ими обнять дитя. А девичьи слёзы вымыли из организма накопившийся стресс, и Алиске полегчало. Ворон облегчённо вздохнул. Деточка достала из сумки подаренную Ягой шаль, укрылась ею, свернулась калачиком на настиле из мха и уснула. Ворон уселся рядом на пень — охранять дитятко от диких животных.

Алиса спала, спала и проснулась от того, что выспалась: просто-напросто выспалась и всё. Она открыла глаза, под её боком дрыхла тёплая Динка, а чёрный ворон, нахохлившись, дремал на пне. Девушка хотела подняться так, чтобы не разбудить своих верных друзей, но ей не удалось: ворон встрепенулся, а сытая кошка потянулась, мяукнула и решила ещё немножечко поваляться в пушистом мху. Алиса же достала два последних пирожка, посмотрела на них со всех сторон, вдохнула и один положила обратно, а второй решила всё-таки съесть. Она отломила половину пирожка и протянула её черной птичке. Ворон не побрезговал хозяйской выпечкой и с удовольствием его проглотил. Позавтракав, Алиса засобиралась в дорогу. Кошка предпочла не рассиживаться в рюкзаке, а пробежаться по лесу.
— Баба с возу, кобыле легче! — прошептала дедушкина внучка.
И процессия двинулась в неизвестном направлении. Вернее, направление знал лишь ворон, он же и вёл маленькую колонну вперёд, перелетая с ветки на ветку.

Вскоре тёмный бор расступился и перед глазами наших путников предстало бескрайнее зелёное поле. А вдалеке виднелись холмы и горы.
— Ну вот, — выдохнула Алиса. — Наконец-то мы добрались и до светлой Руси!
Она остановилась, завалилась на шелковистую травку, прикрыла глаза от яркого солнечного света и лежала, наслаждаясь теплом и ароматом полевых цветов. Дианка юркнула в траву ловить мышек-полёвок, и ворон туда же.
Однако, Алиса недолго провалялась в блаженстве.
— Ух! — услышала она незнакомый, глухой голос.
Девочка осторожно открыла глаза и увидела над собой склонившуюся человеческую голову. Она ойкнула и подскочила от страха. А подскочив, рассмотрела пришельца. Это был маленький, голый, чёрный, как земля, старичок с соломенными волосами и с разными глазами: один карий, другой серый. Вся его одежда — лишь юбка из сена.
Ох! — выпустила Алиса свой страх наружу и успокоилась. — Ты кто?
— Я то? — усмехнулся соломенно-земляной человечек. — Полевиком меня кличут, духом степным да русськой нежитью. Но ты можешь называть меня житным дедушкой. Я вот поле своё охраняю от любого хожего-перехожего да от зверья непрошенного. А ты кто такая и зачем на мои угодья припёрлась, живо докладывай!
Деточка внимательно рассмотрела это чудо-юдо полей, на всякий случай поклонилась ему три раза до земли и представилась:
— Я Алиса с острова Сахалин, живу в посёлке Мгачи, на улице Восточная, дом номер восемь.
— Ой как интересно! — воскликнул Полевик, уселся на мураву и крякнул от удовольствия. — Ну докладывай и дальше всю правду-матку о себе, дитя человеческое!
Алиса от "некуда деться" уселась рядом с ним на траву и начала своё долгое повествование о себе, своей семье и о несчастной сестрёнке Диане. А пока она (в который уж раз) рассказывала свои тайны новому существу, к ней подползли нажравшиеся кошка, чёрный ворон и уселись рядом.
— Теперь я хожу, ищу Дианку в вашей тёмно-светлой Руси, — закончила Алиса свой печальный рассказ.
Заслушавшийся Полевик расстроился, расхлюпался, из его разноцветных глаз потекли слёзы, а из носа сопли.
— Вытри мне лицо, добрая барышня! — попросил житный дедушка, рыдая.
Алиса порылась в кармашке своей школьной формы, нашла носовой платок и вытерла им деду глаза и нос.
— На! — отдала она ему платок навсегда, так как не захотела класть в карман сопливую тряпочку.
Полевичок несказанно обрадовался подарку, ведь платочек был нарядный, с цветочками. Дед высморкался в него ещё раз и спрятал в складках сена своей юбки.
— Я есть хочу! — опять захныкал Полевичок.
Алиса сжалилась над нежитью и достала из рюкзака последний пирожочек.
— На! — протянула она его житному дедушке.
Полевик цап пирог и проглотил не жуя.
— Дай ещё!
— Нету! — развела девчонка руками.
Полевик выхватил из рук Алисы рюкзак, пощупал его, нашёл фляжку с иван-чаем, выпил последние капли и также спрятал её в своей юбке.
Алиса даже не расстроилась, она устала от долгой дороги, от всех этих незапланированных чудес. Какое-то старческое равнодушие заставило её встать и молча продолжить свой путь.
— Погодь, не спеши! — остановил её житный дед. — Уж больно ты доброе дитя, наградить мне тебя по нашим полевым законам положено.
И откуда ни возьмись, у Полевика в руках оказалась корзинка доверху наполненная жёлтыми, плоскими и блестящими кругляшами.
— На, бери! — протянул он корзинку ребёнку.
— Что это? — удивилась Алиса.
— Золотые монеты 1015 года выпуска.
Девочка осторожно взяла одну монетку в руки и рассмотрела её: на одной стороне денежки был выбит сидящий человечек, а на другой лик какого-то святого.
— Князь Владимир Рюрикович и Иисус Христос, — пояснил полевой дух.
— А! ... Ну и как я всё это до дома дотащу? — спросила Алиса и вспомнила сразу две важные вещи. 
О том, богатство её семье крайне необходимо. И слова бабушки Вали: «Кто клад найдёт, у того его государство и отберёт!»
— Не, не надо! — отказалась Алиса от дедушкиных миллионов.
— Почему? — расстроился Полевик.
— Не хочу семью под уголовщину подводить.
— Чего так? — удивилась нежить.
— Придет милиция и отберёт твоё золото, а нас в воровстве и обвинят! Вот ты сам из какого музея украл монеты?
— Ой и вредная ты девка! — буркнул житный дед. — Ну не хочешь, как хочешь.
Он дунул на свои денежки и они все превратились в маленьких лягушек-золотушек, которые тут же начали выпрыгивать из корзинки в разные стороны и прятаться в траве. Алиса рассмеялась. А ворон хотел было съесть десяток-другой зелёных головастиков, но на первом же и поперхнулся: выплюнул его золотой монетой, та превратилась в лягушонка и поскакала прочь.
А наша хитромудрая леди на всякий случай поклонилась Полевику три раза до земли и сказала:
— Ну мы пойдём, дела у нас как-никак!
Житный дед растрогался.
— Не спешите, барышня! — он вынул из своей юбки пузатенький платяной мешочек. — Вот тебе сон-трава, она от злых духов убережёт, а ежели заснуть не сможешь, то положи её под голову и вмиг уснёшь!
Алиса осторожно взяла мешочек из рук нежити, развязала его, заглянула внутрь. Там лежали высушенные фиолетовые цветочки с серыми, мохнатыми стебельками.
— Этот цветок называется прострел из семейства лютиковых, — пояснил Полевик. — Дюже сильная травка!
— Ладно, возьму её на всякий пожарный, — согласилась новоявленная подружка степного духа. — Спасибо тебе, житный дедушка!
Алисонька поклонилась ему ещё три раза на уж самый "пожарный случай" (чтоб дедок сухотравье не превратил в лягушек) и отправилась в путь. Полевик помахал ей на прощание, улыбнулся и тут же исчез. Ворон поскакал впереди, а кошка любезно согласилась ехать на хозяйкиной спине в рюкзачке.

А когда они прошли по нарядному полю версту-другую, солнышко закатилось за горизонт, и путникам пришлось устроить привал. Ворон и человек поклевали немного Алискиных и Динкиных ягод. Кошка же отправилась на охоту, а девочка завалилась спать, положив под голову сон-траву. Но ворон клювом аккуратно вытащил мешочек из-под её головы.
— Чего ещё выдумал? — удивилась Алиса.
— Уснёшь чуть ли ни замертво от этой травы! А потом придут родные дети Полевика: Межевик и Луговик, навалятся и задушат тебя.
— Фу, опять обманул меня злой дух! — девчонка схватила мешок с цветами прострела и откинула его подальше от себя.
Но ворон подобрал мешочек и принёс его обратно своей подружке:
— Не спеши добром кидаться! Трава и сама по себе волшебная: от злой нечисти убережёт, ежели чего случится...
— Ну ладно, — согласилась Алиса, аккуратно взяла сон-траву и засунула её в кармашек ранца.
А потом легла и очень быстро уснула сама по себе, без всякого волшебства.


Глава 8. Алиса и Иван-царевич


Глава 8. Алиса и Иван-царевич
Утром они продолжили свой путь.
Но всё имеет свойство заканчиваться. Закончилось и поле по которому шла Алиса, скакал ворон, да ехала в рюкзаке кошка. Перед глазами путешественников предстал заброшенный яблочный сад. Ветки яблонь свисали от тяжести крупных, спелых плодов, трава под деревьями тоже была вся устлана яблоками. Девочка, живущая на Сахалине, никогда не видела такого зрелища! А знаете какие на севере Сахалина вызревают яблоки? Никакие! Алиса даже яблоневого дерева ни разу не видела. Поэтому она и подумала, что именно теперь попала в сказку, а точнее — в райский сад.
— Яблочки! — захлопала сахалинка руками, осторожно сняла с плеч портфель и выпустила оттуда Дину — полюбоваться на такую красоту.
Ворон же огляделся и давай клевать яблоки, проголодался как-никак! Алиса тоже подобрала одно большое, красное чудо и впилась в него зубами. Но куда отправилась равнодушная к красотам природы кошка, рассказывать не будем — и так понятно. А человек и птица наелись и прилегли отдохнуть.
Проснулись они от пения птиц и взошедшего весёлого солнышка. Нужно было собираться и идти дальше, потому что... А потому что другого выхода у Алисы не было, кроме как идти, идти и идти. Ведь она не собиралась оставаться навсегда даже в этом райском саду. Девочка оглянулась, поискала глазами кошку, но той нигде не было.
— Дина, Дина, Дина, кис-кис! — позвала её Алиса.
И кошка прискакала весёлая и довольная, с мордой заляпанной птичьими перьями.
— Фу! — поморщилась хозяйка и вытерла питомице мордашку. — Пойдём дальше.
И они пошли. Яблоневый сад, как и зелёное поле, тоже был почти бесконечный. Почти. А прямо посреди сада стоял дворец Ивана-царевича. Ворон целенаправленно вёл туда ребёнка и четырёхлапую уродину (так выглядела Динка в его чёрных бусинках глаз).
Рано или поздно, поздно или рано, но процессия наткнулась на это здание.
— Дворец! — каркнул ворон.
— Вижу, — ответила Алиса, рассматривая сие сооружение.
Дворец был действительно красивый, сказочный, в позолоте, с маковками, рельефным крыльцом и ставенками на окнах, но с одним большим недостатком: сооружение разваливалось от старости, даже краска во многих местах облупилась, показывая гостям чёрные доски стен. Конечно нужно было зайти внутрь или хотя бы постучаться в двери, но девчонка побаивалась совершить такой отчаянный шаг.
«А если я встану на это дохлое крыльцо, и вся конструкция рухнет на меня? Прощай тогда мама, папа, Динка, баба, дед...»
— Дед! — вдруг закричала Алиса.
Из покосившегося дворца её вышел дед — Иван Вавилович Зубков. Ворон прыгнул ему на плечо, а кошка побежала тереться об любимые ноги.
Однако дед Иван странно выглядел: на его голове сикось-накось сидела золотая корона; рыжие, спутанные волосы свисали до плеч; голубые глаза горели безумным блеском; а одет он был в грязные, засаленные, но царские одежды — в вышитую золотой нитью рубаху и кружевные панталоны; на ногах красовались дырявые лапти.
Внучка, несмотря на это, всё равно кинулась в объятия к родному ей человеку. Родной человек обнял её в ответ, а затем осторожно поставил внученьку на крыльцо и сказал недовольным голосом:
— Какой я тебе дед? Я царь-самодур Иван третий сын.
— Ну да, ты третий сын у моей прабабушки, самый баский. Я все помню, дед! А как ты сюда попал?
Дед задумался, присел на крыльцо, достал из-за пазухи, спички, трубку, мешочек, из мешочка вытянул щепотку махорки, насыпал её в трубку и закурил.
— Дык, родился я тута.
Алиса внимательно пригляделась к деду:
«А мой дед курит беломор. Нет, конечно, все знают, что дед Зубков дурной, но не до такой же степени! У этого дедка совсем глаза безумные: так и бегают, так и бегают — каждый в свою сторону! А может это мой дед, но он просто рехнулся тут от одиночества?»
— Я царь-самодур, я сам по себе дурной, и мне не обязательно рехаться... решиться... рехнуться... зарехнуться! — попробовал Иван подобрать нужное слово.
— Отряхнуться тебе надо, грязный больно!
«И этот мои мысли читает!» — обиделась девонька.
— Так, так, — Алиса хитро-прехитро сощурила свои карие глазки. — Значит, ты царь. А где же твоя свита?
— Я самодур. Разбежалась от меня моя свита.
— Оно и видно! — кивнула девочка. — Хоть бы помылся, побрился, одежду постирал, избу подправил.
«Мой родной дед работящий, не то что этот!» — подумала Алиса.
Царь отчего-то вдруг взбеленился:
— Ах ты, засранка, на себя посмотри!
Он подскочил, забежал в покосившийся дворец и выбежал оттуда с большущим зеркалом в руках, прислонил его к перилам террасы и сказал:
— На смотри!
Алиса с удивлением стала себя рассматривать: всклокоченные, сальные волосы с ягодой вперемежку, замазюканное лицо и запачканная школьная форма.
— Господя! — вырвалось из детских уст. — Это я?
— Ты, ты, деточка! — злорадно пропыхтел царь.
— Дед, прости меня! — внучка снова кинулась к деду Ване. — Давай помоемся, постираемся, обед сготовим.
— Иди мойся! — царь кивнул на разрушенную баню.
— Нет, ты не мой дед! — разозлилась Алиса и ударила самодура рукой. — У моего деда все хозяйственные постройки в порядке. Он постоянно повторяет: «Построй и жри-живи!»
Самодур развел руками и захихикал как дурак. Алиса аж сплюнула не по-детски и пошла рассматривать дворец изнутри.
Зрелище, скажу я вам, ещё то! От былой роскоши не осталось и следа: полуразвалившаяся мебель, паутина и килограммы пыли кругом. А повсюду валялись золотые монеты 1015 года выпуска, которые периодически превращались в лягушек и обратно. Чёрный ворон обрадовался и поскакал играться с лягушками-золотушками. Динка полезла по углам искать мышей. Алиса всплеснула руками:
— Дед, давай прибираться, тащи таз с водой, тряпки и стиральный порошок.
— А воды то и нет. Был ручей когда-то. Иссох. Но есть мыло! — царь весело побежал в другой зал за мылом.
Было видно, что он радовался новым живым душам, случайно забредшим в его гадюшник. А девушка злилась на него: «Колодец нельзя что ли вырыть?»
Она вспомнила, как помогала своему деду рыть во дворе колодец для орошения грядок и вздохнула. Самодур вернулся с хозяйственным мылом:
— На, дочка, держи!
— Алиса недоверчиво взяла серый кусок кирпичного цвета и повертела его в руках:
— Зачем мыло, если нет воды?
— Бери, бери, пригодится, встретишь водицу на пути! — Иван деловито засунул мыльце в детский портфельчик. — Тебе ж поди, ещё идти и идти!
— Идти... — задумалась Алиса. — Мне до Ивана-царевича добраться надо.
Царь аж запрыгал от счастья:
— Я и есть Иван-царевич, токо в старости.
Внучка удивлённо вскинула бровь.
Дедушка обнял девочку за плечи и повёл по дворцу:
— Рассказываю: когда-то я был молодой и звали меня Иван-царевич. А как батюшка мой царь Берендей преставился, так я на трон и взошёл.
Дед подвёл внучку к своему запылившемуся трону, взгромоздился него, взял в руку скипетр и продолжил:
— Вот и правлю-властвую с тех пор!
Алиса засмеялась, уж очень смешно выглядел её дедушка на заплесневелом стуле да в шутовском наряде.
— Хватит врать, деда Ваня, расскажи лучше, где у тебя холодильник и погреб? Еду готовить будем!
— Ага, разбежалась! И холодильник ей подавай, и погреб в придачу, — самодур слез с трона и присел в поклоне. — Нет ни того, ни другого!
Алиса раскрыла рот от удивления:
— А что ты ешь?
— Как что? Яблочки наливные. Благо, сами по себе растут.
— Ладно, пойдём есть твои яблоки, — смирилось с происходящим дитя и поплелось на свежий воздух.
Алиса взяла одно яблочко, села на крылечко и стала задумчиво его жевать. Царь присел рядом:
— Ну рассказывай теперь ты.
— А что рассказывать то?
— Всю свою историю.
— Да знаешь ты её! Просто придуряешься, что ты не мой дед.
— Ей богу, я не твой дед! — и царь перекрестился слева направо.
Но внучка ему не поверила:
— Дед, а ты меня из-за Дианы не любишь? Ну, типа, я виновата...
Царь крякнул, хмыкнул, поднялся и исчез во дворце. Через две минуты вернулся, держа в руках фарфоровое блюдце. Иван протёр её рукавом, взял одно из валявшихся повсюду яблок, и пустил его кружится по блюдцу, внимательно вглядываясь в процесс. Дед хмыкал так, как будто видел там что-то. А потом вынес свой вердикт:
— Да нет, дочка, любит тебя дед Иван. Просто бабка Валька не разрешает ему тебя воспитывать.
— Почему?
— А надавал он тебе по сраке как-то раз, вот и она и запретила ему к тебе прикасаться. Ох, как больно-больно он тебе навалял! — и самодур опять заржал как дурак.
Алиса отвернулась. Она запуталась в своих дедушках, эмоциях и воспоминаниях. Хотя... этот сказочный дед был гораздо противнее, чем свой родной, настоящий.
«К деду Ване хочу! — подумала внуча. — Я его обо всём, всём, всём расспрошу!»
Тут царь-самодур загрустил:
— А я? Я же весёлый!
— Ты злой и некультурный! Некогда мне с тобой рассиживаться, мне сестрёнку найти надо. Баба Яга сказала, что ты знаешь где она.
— Я ничего не знаю, откуда мне знать?
— Ну вот, зря шла! Ваша грёбаная тёмно-Русь. Верни меня домой, живо!
— А как же сестрёнка? — усмехнулся царь. — Пропадай зазря?
— Но как я её найду, если тут никто ничего не знает! — закричала на него Алиса, потом встала и прорычала в небо. — Когда же, когда же наконец я проснусь!!!
Солнышко ойкнуло от страха и спряталось за тучку. Но наша Алисонька не проснулась.
— Ты не спишь, рыбонька, ты в сказке, — подзадорил её дед. — А давай я посмотрю, где твоя сестрёнка.
Самодур опять покатал яблочко по тарелочке, с интересом рассматривая телевещание на дне блюдца:
— Вах, вах, вах, какие ж вы росли обе тощенькие!
— Нормальные росли. Чего жиреть то? — буркнула Алиса.
— Ой-ё-ёй, вижу, пропала твоя сестра в тёмной Руси! Тут она, тута. Как есть, как пить тута.
— Я пить хочу!
— Попей яблочного соку, — дедок живенько припёр термос, гранёный стакан и налил ребёнку сок.
Алиса выпила и успокоилась:
— Ну и где она?
— А не скажу! Лишь путь-дорожку укажу.
— Давай показывай! — нахмурилась девушка.
— Ты, доченька, должна дойти до озера Чудесяки-Превращаки и искупаться в нём, но несомненно вместе с кошкой. Запомни, с кошкой! А как выкупаетесь обе, так свою сестрёнку и увидите! А идтить вам надо вон к той сопке Горюхе, под ней и лежит волшебное озеро.
— Ну спасибо, тебе, дедушка! — процедила Алиса сквозь зубы и позвала кошку с вороном.
Те нехотя припёрлись, бросив свои очень занятные дела.
— Мы уходим! — приказала хозяйка живности.
Царь-самодур опустил плечи, сжался, превратился в маленького, жалкого старикашку и заплакал.
— Ну ты чего, дед Иван? — склонилась над ним наша барышня.
— Сбегаете, значит, да? А я один-одинёшенек тут останусь. Кто мне помоет полы и посуду?
Алиса осерчала от таких слов, но на всякий случай поклонилась Ивану-царевичу до земли три раза, развернулась и поплелась к сопке Горюхе, с очень сложными эмоциями внутри своей души. Кошка и ворон побежали следом. Но чем дальше уходила девочка от полуразвалившегося дворца, тем жальче ей становилось безумного хозяина.
— Стойте! Стойте! — их зачем-то догонял Иван-царевич.
Войско остановилось.
— Держи, пригодится! — дедушка протянул внучке котелок, доверху наполненный яблоками, в каман её рюкзачка запихал термос с берёзовым соком и спички.
— А спички зачем?
— Дык это... как словишь добычу, так разведёшь костёр и сваришь мясо в котелке.
Девочка живо представила, как она охотится на диких зверей и поморщилась. Но решила не перечить больному:
— Спасибо тебе, царь Иван. Я пойду?
— Иди, иди! — дед поцеловал внучку и она пошла.
Иван слева направо перекрестил уплывающую вдаль спину Алисы, горько вздохнул и поплёлся в свою богом забытую хату, то есть во дворец.


Глава 9. Алиса и Гороховая баба


— Путь долгий, высыпь яблочки в портфель, котелок привяжи к сумке, а животинка пущай пешочком прошвырнётся, не обломает лапищи то, не боись!
Кошка зло взглянула на ворона, подняла хвост и гордо зашагала вперёд. Алиса сделала, как сказал ворон и идти стало намного легче.
— Так царь Иван — мой дед или не мой, баба Яга — моя бабушка или не моя, а Грибнич — мой папка или не мой? — спросила девочка у ворона.
— Не знаю, я на Сахалине никогда не бывал! — ответила птица.
— Ну что ж, тогда надо идти, идти и идти. Так моя мамулька себя утешала, когда плакалась, что у неё нет больше сил жить.
— А чё это у ней не было сил жить?
— Не знаю. Но она сидит в полудохлой деревеньке, пишет стихи и сказки, а народ над ней потешается: «Парикмахер-писака!» Плохо ей от этого. Никогда ничего не буду писать! Не позволю, чтоб и надо мной смеялись.
— Да уж, — вдохнул чёрный ворон. — Тебе стыдно за мать?
— Да ерунду какую-то пишет!
— Ну что ж, нам с тобой уж точно надо идти, идти и идти.
— Но с другой стороны, — продолжала рассуждать Алиса. — Зачем я несу эти дедовские яблоки, если яблочный сад ещё длится, длится и длится! Вот закончатся посадки, тогда и наберём яблок на их окраине, а?
— Нет, — каркнул ворон. — А вдруг дедовские яблоки волшебные?
— Ну уж! — хмыкнула девочка.
— Давай проверим! — предложил ворон.
— А как?
— Ну съешь одно.
— Боюсь чего-то. Сам съешь.
— А давай лучше кошаре дадим.
— Не, кошка не будет.
— Ну ладно, ты это... неси их покуда. — приказал ворон.
— Хорошо, — согласилась Алиса.
Вот под такие беседы и закончился райский сад. Алиса с вороном наелись напоследок валяющихся под ногами яблок и пошлёпали дальше. 
Яблоневый рай сменился лугом, потом оврагом, опять лугом и перед глазами дружной команды предстало огромное гороховое поле.
— Горошек! — обрадовалась девчонка — Динка тоже любит горох.
— И я! — каркнул ворон.
Они побежали к гороховому полю. Наконец-то! Настоящая белковая пища, которая обрадовала всех троих. Насытившись, наша леди, ворон и кошка прилегли отдохнуть. Но недолго они дремали. 
Чёрный ворон услышал какой-то шум, подскочил и растолкал свою мадаму. Алиса осторожно высунула личико из зарослей гороха в направлении грохота. И отпрянула. Прямо на них неслось нечто, похожее на старуху, но с растопыренными когтистыми лапами, в балахоне из грубо связанных стеблей гороха, а вместо волос — стручки гороха. Это нечто свистело, шипело и угрожающе ревело. Ужас сковал ребёнка. Кошка юркнула в гороховую ботву. А ворон не растерялся, клюнул Алису в попу и та очнулась.
— Гороховая баба! Это же её поле! Я совсем забыл об этом мелком факте, — обеспокоенно прокаркала птица. — По законам жанра, в неё надо кидаться палками!
Алиса поискала глазами палку, но не нашла.
— Кидайся яблоками! — подсказал ворон.
— Ах, да! — юннатка открыла рюкзак, и райские яблокчи полетели в нечистую силу.
Но фрукты не остановили старуху. Она неумолимо приближалась к своей жертве. А через секунду нежить уже вцепилась в ребёнка и стала его трясти. У Алисы в руках было последнее яблоко, она по инерции протянула его Гороховой бабе, а та, недолго думая, опустила красно-зелёный плод в рот и не жуя его проглотила.
И тут со злобной нечистью начали происходить чудеса: Гороховая ведьма засветилась каким-то золотистым сиянием, вся затряслась, а потом её рот расцвел роскошной, райской улыбкой. И старушка начала на глазах молодеть. Через какое-то время Гороховая баба превратилась в самую настоящую бабу — молодую и подобревшую.
— Спасибо тебе, дитятко, за сытную бомбочку! У тебя есть ещё? — спросила она ласково-ласково у подопечной чёрного ворона.
Алиса махнула рукой в ту сторону, куда она кидала волшебные яблочки.
— Там их много, — пролепетала девочка.
Гороховая баба кинулась выискивать сладкие бомбы в гороховых зарослях.
— Бегом отсюда! — каркнул ворон и юркнул в гороховую ботву, чтобы достать оттуда Динку. Он клюнул её в спину, и кошка дала дёру.
Алиса, прихватив рюкзак, тоже подрапала. А чёрный командарм полетел, размахивая крылами, как флагом. Его армия отступала.
«Но это стратегически оправдано!» — подбадривал он своё войско.
Бежать им пришлось до самого конца горохового поля и даже дальше. Промчавшись немножко по лужку, девушка плюхнулась на траву, ворон и кошка — рядом. Отдышавшись, они уснули: смертельная усталость дала о себе знать.
А Гороховая баба подобрала все выпущенные в неё райские яблочки, сложила их в кучку, уселась рядышком и поглощая фрукт за фруктом, хохотала от удовольствия:
— Ах, какая добрая девочка! Какая хорошая девочка! И милая какая...

Алиса проснулась вместе с солнышком. Оглянулась, друзей нигде не было.
«Небось на охоту почапали», — подумала она.
А в животе тоскливо заурчало: «Пора б и тебе на охоту!»
— Ещё чего! — возмутилась хозяйка живота и полезла шариться в рюкзаке.
Молодильных яблочек там не оказалось, а горох она не успела собрать. В кармашках лежали лишь сон-трава — подарок духа полей, да дедушкины термос и спички.
— Ну что ж, пойду голодная, — решила Алиса, наелась чёрной смородины со своей головы, попила яблочный сок и позвала приятелей. — Дина! Ворон!
Когда все собралась в гордую, несломленную кучку, и Динка была посажена в рюкзак на мягкую бабушкину шаль, то команда двинулась в путь. Гора Горюха была уже близко. Вон она торчит над тёмной Русью безобразным стариковским горбом: один бок у неё скалистый, а другой лесной.
— Ать-два левой, ать-два левой! — повторял ворон.
Он больше не хотел никаких разговоров, особенно психологических. Поэтому Алисе пришлось разговаривать со спящей кошкой. О чём? Да всё о том же: кто виноват в пропаже сестрицы и как ей дальше с этим жить?


Глава 10. Алиса, змей Горыныч и Леший


Гора манила хлебной горбушкой, а где-то под ним должна была лежать лепёшка заветного озера. Но думать об еде Алиса и вовсе не могла, она гнала от себя навязчивый призрак корочки чёрного хлеба с красной икрой и сливочным маслом, жареной горбуши, и деда размахивающего перед её носом сушёной корюшкой.
— Ну что тут скажешь? Одним словом: островитянка! — каркнул прыгающий впереди ворон.
«Опять он мои мысли читает!» — нахмурилась деточка, но тут же остыла:
— А в озере Чудесяки рыбка водится?
— А как же! Волшебная.
— Опять волшебная! Волшебную не всегда полезно есть: потом то одно происходит, то другое... Да и ловить без удочки я не умею.
— А мы её сетью или сачком.
— Сети и сачок дома остались. Слышишь, ворон, а если её портфелем попробовать поймать?
— Попробуем, — согласилась чёрная птица, а через секунду её собеседницы не стало.
— Кар? — удивился девчачий друже, покрутив головой в разные стороны. 
И бог ты мой, высоко в небе, махая крючковатыми крылами и тряся жирной жопой, в сторону горы Горюхи летел дракон, а в его пасти торчала Алиса вместе со своим рюкзаком, в котором должна была сидеть кошка. Ворон возмущённо взлетел и помчался вдогонку.
А дракон неспешно приземлился в своё логово на вершине горы, выплюнул Алису, улёгся поудобнее и прохрипел:
— Рассказывай!
Девушка лежала в глубоком обмороке, кошка билась в истерике в своём рюкзаке, она то и растормошила хозяйку. Алиса открыла глаза, увидела перед собой огнедышащую морду и снова упала в обморок. Тут подлетел дружочек ворон, опустился на обмякшее юное тельце и тюкнул принцессу в темечко. Алиса очнулась и не поверила своим глазам:
«Не театральная ли это постановка?» — и махнув на «жизнь и смерть» рукой, отправилась рассматривать чудо-юдо со всех сторон.
— Рассказывай! — дыхнуло чудище перегаром и перевернулось брюхом к солнцу.
— Чего рассказывать то? — насупилась Алиса, она не помнила своего полёта в пасти дракона и была уверена, что внутри этой громадной туши сидит человек и управляет её телом и огнедышанием. Она осторожно пощупала кожу дракона, которая походила таки на настоящую. Хотя откуда было знать дитю, как должна выглядеть кожа настоящего динозавра?
— Давай трави сказки, я спать буду. А как проснусь, так тебя сожру! — гаркнула свиноподобная махина.
— Так! — воткнула Алечка руки в боки. — А ты кто такой?
— Я то? Я змей Горыныч о семи головах, о семи жар во ртах, два волшебных крыла и лапы — дев красных хапать! А как нахапаюсь дев, так тяну их во чрев, переварю и опять на охоту. На земле было б больше народу, если б не Горыныч змей. А сколько сжёг я кораблей!
— Ой, держите меня! — рассмеялась девчушка. — Одна. Одна у тебя голова! А где остальные шесть?
Ей уже было не страшно, однако кошка продолжала биться в истерике, и хозяйка пока не решилась выпустить её на волю.
— Дык это, Иван-царевич отрубил мне их, было дело... — змей прищурился. — А ты по случаю не родственница ему?
— Нет! — лиса Алиса отвернулась от морды змея.
Горыныч успокоился и сделал вид, что храпит:
— Я внимательно слушаю тебя, чумазое дитя!
Алиса загрустила, на ум пришли лишь бабушкины сказочки «Колобок», «Теремок» и «Курочка ряба». Внучечка присела рядом с дракошей и послушно рассказала ему эти три сказки, а потом поднялась, чтобы рассмотреть ландшафт внизу горы.
— Стой! — выпустил змеище ещё одну порцию огня. — Мало текста! Рассказывай ещё.
Алиса вздохнула и начала свой долгий рассказ про свою жизнь на острове, о большущей трагедии в их семье и о её злоключениях в тёмной Руси.
Когда девочка закончила, то заметила, что из пепельных глаз дракона текут настоящие живые слёзы.
— Горыныч, ну что ты, не плачь! — растрогалась красавица.
Ворон же не поверил горючим луковым слезам и тюкнул змея между глаз:
— Отпусти женщину, тварь!
Дракон злобно сверкнул прожекторами глаз на ворона:
— Вот ты зачем сейчас это сделал? Я уже хотел было её отпустить. А теперячи передумал. Давай, дочечка, трави-ка мне настоящие сказки, шоб за душу драло!
Алиса растерялась, она кроме бабушкин ясельных сказочек не знала никаких других.
— Я расскажу тебе хорошие былины, змей Горыныч, санитар всея Руси! — услышали наши собеседнички громыхающий голос с лесной стороны сопки.
Горыныч, Алиса и ворон медленно повернули головы в южную сторону и увидели огромного мужичищу, тучей нависшего над ними. Однако, странный великан тут же начал сдуваться и превратился в маленького, идущего к ним мужичка в лаптях, в рваных одеждах, с длинной бородой, серо-зелеными запутанными волосами, в которых торчали листья и ветки. Мужичок подошёл ближе и стало видно, что это вовсе не человек, а существо с серой кожей, без бровей и ресниц, но с большими зелеными глазами, которые светились изумрудным блеском.
— Ну здравствуй, Леший, друг лесов и полей! — хмыкнул Горыныч.
— Да, да, я расскажу тебе, змеище, пару сказок, но с одним условием: ты отпустишь девицу на волю!
— Ох, ох, ох какие мы грозные! — ехидно прокрякал змей. — Ладно, начинай.
Леший раскряхтелся, садясь на землю и неспешно начал свой сказ:
— Эта быличка про Лешего, то бишь про меня, а называется она «Белая лошадь Евпатия Коловрата». Ну так вот, по самой глухомани рязанской, по болотам топким да по кладбищам старинным бродит призрак белой лошади, а за нею следом чёрной тучей войско сотенное, ищут они хозяина своего — богатыря воеводушку Евпатия Коловрата, но всё не сыщут никак. Невдомёк им, душам умершим, знать правду суровую о том, что богатыри бессмертием обладают: павшие в бою богатыри переходят в мир сказочный и живут там вечно, гуляя по былинам, потехи мелкие перепрыгивая, а байки про меж ног пуская...
Леший рассказывал сказку про богатыря, про лешака, про войско сотенное и несчастную белую лошадь. Горыныч, Алиса и ворон очень внимательно его слушали. А когда Леший закончил, змей сказал:
— Конец уж дюже печальный. Давай другую сказку.
— Ну что ж, — шамкнул Леший. — Вот тебе другая байка «О том как богиня Ягиня стала бабой Ягой». Очнулась, значит, богиня Ягиня у брега моря синего, посмотрела по сторонам, поняла, что она не на небе, не в доме своём, а там где смерды живут, сами на себя войной идут. Перевернулось всё внутри Ягини от ужаса, зашёл у неё ум за разум, и стала девка диким голосом вопить, к небесам взывать, руки в мольбе вверх тянуть. Но оттуда ни привета ей, ни ответа. Погоревала девка, поплакала год-другой. Но делать нечего, надо как-то жить дальше. И решила она со смердами якшаться потихоньку, супруга милого ожидаючи. Зареклась, однако, Ягиня быть Ягиней без мужа своего. Выбрала она себе другое имя на время разлуки. Нареклась Берегинею, дабы беречь верность свою к богу любимому, другу Велесу...
Когда долгий сказ закончился, дракон встрепенулся, обрадовался:
— Любо, любо! Наконец-то страшилочку услыхал.
— Бр-р! — поёжилась Алиса. — Больно страшная сказка и неправдоподобная, баба Яга не такая злая как в твоей легенде. Ягуся добрая! А что это за сказки такие? Мне даже дед ничего подобного не читал!
Леший потупился:
— Эти сказки написала твоя мама Инна Фидянина.
У Алисы отвалилась челюсть от изумления:
— Мама?
— Мать твоя, мать твоя! — загыгыкала огнедышащая туша. — Валяй дальше, ещё хочу таких тёплых баек, дед лесничий!
— Расскажу, расскажу, ты токо девку отпусти.
— Да пущай ползёт отседова! — развалился Горыныч ещё удобнее, предвкушая сладкий сон под захватывающее чтиво.
— Бягом тякай, пока вонючка добрый! — Леший легонечко толкнул Алису в спину.
— А куда идти то, где озеро Чудесяки находится? — шёпотом спросила девочка.
— Несись туда, откуда я пришёл, по южной сторонушке, — шепнул Леший пленнице и развернувшись к Горынычу, сказал. — А третья былина «Забава Путятична и змей Горыныч!»
— Гы-гы-гы, Гы-гы-гы! — заклокотал динозавр от удовольствия.
Алиса кубарем покатилась с горы: по травке, по лесочку, по пенёчкам. Ворон хотел было напоследок ещё разочек клюнуть змея, но передумал, оторвался от вершины и спланировал вниз.
Добравшись до подножия горы и выйдя из-за ёлок, перед глазами путешественницы предстало неописуемой красоты озеро. Правда, до него ещё надо было добраться. Алиса выпустила, наконец, Динку на волю и плюхнулась от усталости на мураву. Подоспел и чёрный ворон:
— Это я старый дурак виноват, не разглядел тушку в небе!
— Да ладно тебе! — обняла его Алиса. — У нас с Динкой вон ягодки есть, покушай.
А сама достала термос с яблочным соком и выпила его весь.
— Вода ведь близко, — виновато хихикнула она.
— Ну да, мы и с лужи попьём, не переживай. Ты только сиди здесь тихо и никуда не высовывайся!
Пернатое с мохнатым отправились на поиски еды и воды. А маленький человечек, свернулся калачиком, накрылся Ёжкиной шалью и решил отдохнуть от только что пережитого кошмара.


Глава 11. Алиса и Гаёвка


Алиса проснулась от пения птиц и лукаво глядящего на неё солнышка. Однако, кошечки и птички нигде не было. Девочка побоялась кричать друзьям, а вдруг драконище услышит её голос?
— Кис-кис, ворон! — почти шёпотом позвала она, но никто не отзывался.
«А если я одна пойду до озера Чудесяки, то ворон с Динкой догонят меня или нет?» — таких сложных задач ребёнок ещё никогда не решал.
Поэтому Алиса придумала не спешить с путешествием, а поесть-попить смородину, растущую на её голове и немножко поразмышлять: «А ведь Динка никогда от моих ног далеко не уходит — боится. Может, ворон ей дорогу подскажет? Эх, мне же позарез к тому озеру нужно, я тут долго сидеть не могу. А с другой стороны... вдруг с ними что-то случилось? — забеспокоилась подружка. — Нет, нет, хоть цель и близка, а друзей бросать нельзя!»
И покумекав туда-сюда, девочка решила опуститься на коленки, ползать в высокой траве по спирали и шёпотом звать друзей.
«Радиус действия, радиус действия, надо мысленно очертить радиус действия!» — твердила она.
И кто ей рассказал про этот радиус действия? Наверное папа физик-ядерщик. Неудавшийся физик, но это не важно, ведь во всех папиных неудачах, как всегда, была виновата мама.
А пока Алиса ползала на четвереньках по своему радиусу действий и искала товарищей, совсем рядом в овражке сидела голая девка-краса, длинны русы волоса, да гладила Динку и ворона, те отвечали ей взаимностью. Впрочем, наш юный следопыт вскоре наткнулся на этот овраг и на голую тётку в нём. Ну нет, такой дивной картины ребёнку ещё никогда не показывали! Алиса, конечно, видела голых тётушек в мгачинской общественной бане. Но что б так нагло, открыто да в лесу! Школьнице показалось это возмутительным. Но самым омерзительным было то, что кошка с птицей как будто прилипли к такому разврату и отлипать, похоже, не собирались, забыв о ней, Алисе — самой приличной девушке на свете! Она встала в полный рост и нахмурилась:
— Дина, ворон, быстро ко мне!
Животные не реагировали. Что-то в их поведении показалось девочке подозрительным: «Как-то странно они ластятся к голой бабе, да и сами на себя не похожи, ну типа под гипнозом!»
— Милая дама, — Алиса попыталась притвориться вежливой. — Верните мой зоопарк на родину и поскорее! Нам некогда, мы спешим.
Блондинка удивлённо вскинула брови.
— Отдайте мне моих животных! — повторила девочка свой ультиматум.
И тут девка-краса рассмеялась:
— А ты знаешь кто я такая? Я и есть хозяйка всех лесных зверей и птиц, а моё имя Гаёвка. К тому же я дух, нежить лесная. Вот смотри!
И Гаёвка исчезла вместе с Динкой и вороном, а через минуту-другую появилась вновь. Потом опять исчезла и снова появилась, весело хихикая. Алиса чуть не поперхнулась от гнева:
— Да нет же, это я хозяйка кошки и ворона! А зовут меня…
— Зовут тебя мелкая человеческая вошь, которая как бы ни пыхтела, никогда не дорастёт до Алисы в стране чудес, а так и будет всю жизнь до самой смертушки ползать по русским топким болотам да тёмным-претёмным лесам!
Алиска кинулась с кулаками на нежить, но та исчезла, и смеясь появилась в другом месте. Девочка туда! Всё повторилось.
— Бесполезно со мной тягаться, заморыш! — промурчала Гаёвка. — А давай меняться: я тебе животинку, а ты мне свою одёжку. Нунь устала я, красна девица, голяком по лесу шастать, — ведьминка притворно заплакала.
Алиса никаким образом не могла расстаться со школьной формой, ведь она покупалась один раз и на весь учебный год за большие деньги.
«А в чём я в школу ходить буду? — перед девчонкой колом встала очень сложная дилемма. — Друзья или форма, питомцы или нагота?»
Но она вовремя вспомнила слова своей матушки: «Если одноклассники не видят твой позор, значит, это не позор.»
Ученица выдохнула облегчённо: «Чёрт с ней, похожу и я тут голой, друзья дороже!»
Правда, оставался ещё один маленький-масюсенький шанс не раздеться, и в ход пошёл весомый-превесомый аргумент:
— Ты не сможешь носить мою одежду, она тебе мала и к тому же очень грязная.
— Снимай, снимай! — прорычала злая тётка и сделал вид, будто душит кошку.
Алиса насупилась, быстро разделась и кинула Гаёвке свою любимую школьную форму.
— И лапти с рюкзаком кидай!
Девчушечка показала дулю насчёт рюкзака, а туфли гранатами полетели в ведьму (не жалко, детка избила и натёрла в них ступни), но пролетев сквозь прозрачное тело, обувь плюхнулась спиной лесной феи, которая всё подобрала, оделась и обулась.
— Ну как? — спросила она хвастливо.
Алиса застенчиво отвернулась, её форма великолепно сидела на Гаёвке и сверкала чистотой, и свежестью, а сама нечистая сила уменьшилась в размерах и стала ростом с Алису.
— На, держи, я брехать не умею! — ведьма замурлыкала от удовольствия, щёлкнула пальцами перед мордой кошки и клювом ворона, те очнулись и поскакали к своей настоящей хозяйке.
Гаёвка, хохоча, исчезла. А друзья наобнимавшись, задумались о том, как бы им поприличнее одеть голыша ребёнка?
— Надо нарвать сухой травы и сделать юбочку, — прокаркал ворон.
— Да уж, — всплеснула руками Алиса, представив как она заходит в класс в костюме индейца. — А кто мне теперь новую форму купит? У матери кошелёк не резиновый... Мама!
Ребёнок вспомнил мамку Иннку и разрыдался. Дочка и думать не думала, гадать не гадала о том, что она так горячо любит свою смешную маманьку. А вот ведь. Оказывается.
У ворона округлились глаза:
— Странная ты девочка! — воскликнула чёрная птица. — Во-первых, ты сильно зациклена на школе. Во-вторых, на маминых деньгах. Так жить нельзя! А в третьих, ты зачем в тёмную Русь полезла? Сестру найти?
— Сестру найти! — прохлюпала наша красавица с красным носом и опухшими глазами.
— Сестру найти. А как найдёшь сестру, так твоей матери аж две новые формы покупать придётся!
— И правда, — обрадовалась Алиса. — Аж две новые формы!
— Ну вот, — ворон по-отечески накрыл дочку своим крылом. — Пущай Грибнич хоть маленько раскошелится.
— Кто-кто?
— Да никто. Папашка твой, говорю!
— Ага, — закивала девочка головой. — Пущай раскошелится! А я её точно-преточно найду?
— Кого?
— Сестру.
— Обязательно найдёшь.
— Угу, — детонька вытерла нос и успокоилась.
— Давай, одевайся. — птичка принялась клювом вырывать траву, помогая подружке приодеться.
Алиса соорудила себе наряд, как у Полевика, посадила непослушную Динку в портфель, и повеселевшая компашка отважно двинулась к озеру Чудесяки-Превращаки.
— Неприятная женщина эта Гаёвка! — сделала вывод девочка, шурша травой и сеном.
— Да нет, отчего же? Симпатичная. — прохмыкал пернатый.
— Ворон! — назидательно прикрикнула на него Алиса.
— Мур! — непонятно кому из них двоих поддакнула сидящая в рюкзаке кошка.
И девочке стало отчего-то очень хорошо за всё долгое время, проведённое в тёмной Руси.


Глава 12. Разговоры с вороном


Алиса шла босыми ногами по сказочному мягкому мху да пушистой травке, удивляясь:
— И почему я раньше не сняла эту ненавистную обувь?
— А я тебе скажу почему, — ехидно прокаркал ворон. — Поди, опять матушкины денежки от растрат берегла!
— Фигушки тебе, мистер длинный клюв! Туфли можно и в рюкзак запихать. Я просто помню какой колючий лес во Мгачах, там босяком никак нельзя пройти: то хвоя, то ветки колючие.
— Да уж, — пикнул мистер клюв. — Будь у тебя злое сердце, ты бы и здесь все ноги об острые зелёные иголки ободрала.
— Это у меня то доброе сердце что ли? — горько усмехнулось дитятко. — А кто Диану в тёмный лаз запихал?
— Поговорим об этом?
— Говори сам. А я и так знаю, что я злыдня!
— А ты знаешь, девочка, что и в вашем мире очень много злых духов-невидимок, о которых вы даже и не догадываетесь. Вот эти то злые духи и толкают человека на гадкие дела. И те люди, у которых душа молодая и неопытная, поддаются воли злых духов. Но какой бы древней ни была душа человека, она лишена своей старой памяти и поэтому в совсем маленьких детках не справляется с тёмными силами. Вот и выходит, что детское тельце живёт как бы само по себе: кто в него залетит, тем духом дитя и рыдает. Но с годами душа становится всё сильнее и сильнее — привыкает в новом теле справляться со злом и не слушать его внушения. А вывод такой: человеческий детёныш — это не сама свята душа, а клубок чужих дел и эмоций. Так что, какими ты там бесами Дианку в лаз толкала — незнамо, неведомо.
Алиса уже привыкла ко всему необычному, гуляя по тёмной Руси, поэтому картину её реального мира, нарисованную чернокрылым сказочником, восприняла равнодушно:
— А почему у старых душ нет своей старой памяти?
— Прячут они свою память, ну чтоб зло их не вычислило и не спустило на них всех «собак».
— А у меня душа древняя?
— Не знаю, — развёл крыльями ворон. — Древние души токо талантами себя и выдают.
— Не, я бездарь, — вздохнула девчушка. — Значит, не древняя.
— Поживём — увидим, — проворчал ворон.
Алиса хитро сощурила глазки:
— Ты же говорил, что в моём мире никогда не был!
Ворон отмахнулся:
— Мне баба Яга обо всём рассказывает. А знаешь кто она?
— Кто?
— Проводник во все миры: в Правь, Навь и Явь.
— А что такое Правь, Навь и Явь?
— Явь — это мир живых. Навь — мир мёртвых. А Правь — жилище богов.
— В смысле? Бог же один. Ну это для тех, кто в него верит.
— Ой ты школьнитца! Ой-е-ей, плохо в школе училась. А как же языческие боги?
— А-а, ну да.
— Так вот, когда-то давно баба Яга жила в Прави со всеми другими богами и была молодой богиней Ягиней, а потом её скинули на грешную землю и она скурвилась.
— Скурвилась?
— То бишь стала плохой и весь свой волшебный дар в дерьмо оборотила. Твоя мать даже сказку об этом написала. Поди, прочти её.
— Моя мать сказку о бабе Яге написала?
— Угу. Называется «Как красавица Ягиня стала бабой Ягой».
— Ну миленький ворон, расскажи! Я же не могу сейчас взять и дома очутиться.
— Не можешь. Ты пока сестру из беды не выручила. Ну ладно, слушай. «Видит бог Велес: по небу в повозке мимо него промчалась красавица богиня. Помчался Велес вдогонку! Не догнал. Стал он расспрашивать кто она и откуда? Узнал и отправился к той девице. Молчали они оба, потому что поняли, что созданы друг для друга на веки вечные. Её величали Ягиня, а в детстве звали Йожкой...»
Ворон телепался рядом с девочкой и рассказывал ей страшно непотребную историю о том, как девка Ягиня стала женой всякой нежити лесной. 
Алису затошнило от рассказа:
— Хватит! — воскликнул ребёнок. — Это не для детских ушей. Такого маразма даже в сказках не бывает. Я не верю, что моя мамулечка-красатулечка пошлятину написала.
Алиса хотела было заплакать от тоски по маме, но её снова затошнило.
— Это от голода, — вздохнула птичка. — Да вроде ничего, сказка как сказка. А вон и наше озеро. Дошли.
И правда, кусты цветущего терновника расступились и показали девочке озеро Чудесяку-Превращаку, серебристая поверхнось которого играла на солнце и звала к себе, звала...
— Вода! — закричала Алиса, помчавшись к берегу.
Ей страстно захотелось попить, помыться и искупаться. Но из голубой, манящей глади воды уже выходили Водяница с Водяным и угрожающе нацеливали на ребёнка боевые вилы-трезубцы.


Глава 13. Водяной и Водяница


Бедная, бедная девочка: замученная, грязная, жалкая, голодная! А на неё надвигаются ещё и баба с зелёными волосами да мужик с бородой болотного цвета; оба склизкие, пузатые, опутанные речной тиной; лапы у них с перепонками, хвосты рыбьи; а глаза горят, как угли; да ещё и с грозными вилами наперевес. Алисе стало очень жалко себя, она растерялась, но бежать не было сил. А через секунду в её голове нарисовался образ деда Вани, который учил её, было дело, боевым искусствам: «Если на тебя нападают с ножом, то сдохни до того, как в тебя пырнут! Авось и пронесёт.»
Внучка горько ухмыльнулась и упала в притворный обморок, но как потом выяснилось — в настоящий. А упала она на рюкзак, в котором дрыхла кошка. Придавленная Динка в ужасе выскочила наружу и заорала так неистово и истошно, как орут коты в кошмарных фильмах, и дала дёру в неизвестном направлении. Водяница с Водяным опешили, притормозили, осторожно подошли к «трупу» и потыкали в него вилами. Человеческое тельце не реагировало. А чёрный защитник уже бросился клевать врагов в темечко. Разочарованные «жабы» досадно отмахнулись от птицы, развернулись и поковыляли обратно к берегу. Сели на тёплый песочек мордами к воде и затянули песню безобразными голосами:

Мы б не пили, мы б не ели,
токо б в озеро глядели:
охраняли, берегли
от зари и до зари.
Ворон окольными путями полетел на другой берег озера, напился, искупался, набрал в клюв воды и вернулся к своей подопечной. «Лесной доктор» вылил на лицо больной всю воду из клюва, та очнулась, приподнялась, увидала вдали широкие спины болотной нежити и стараясь не шуметь, поползла в кусты. Обосновавшись в засаде, девочка позвала друга к себе.
— Ну и что мне дальше делать? — сквозь зубы прошептала Алиса.
Птица всерьёз занялась чисткой крыльев после купания:
— Отдохни, что-нибудь да придумаем.
— А что это за люди-звери, напавшие на меня?
— Это дядька Водяной и его жена Водяница — нежить водная. Охраняют своё озеро от всякой нечисти.
— Я нечисть в их глазах?
— Выходит, что так.
Деточка обессиленно закрыла глаза и сразу уснула. А во сне ей приснилась вся нежить, которую она встретила в тёмной Руси. Они были добрые-предобрые, тянули к Алисе пирожки, куличи и ромовые бабы: «На, красавица, подкрепись!»
А царь-самодур протягивал ей огромный кусок хозяйственного мыла, громадные спички и столитровый котелок: «Не забудь про мыльце моё, не забудь про мой котелок да спичечки!»
Но «друзей девочки» начал отталкивать Полевик и совать ей в нос тряпичный мешочек: «Вот тебе сон-трава прострел из семейства лютиковых, вот тебе сон-трава прострел из семейства лютиковых...»
Алиса проснулась, нашла глазами ворона и спросила:
— А где Динка?
Задремавшая было птица аж подпрыгнула от неожиданности:
— Покакать пошла, вернётся.
Девчонка беспомощно улыбнулась:
— Ворон, а у тебя есть имя?
— Нету.
— Почему?
— Недосуг как-то было.
— Кому недосуг, бабе Яге?
— С чего это ей то?
— Ну, вроде ты её питомец, она и имя должна была тебе дать.
Ворон моргнул:
— А она меня тебе подарила, вот ты и придумывай мне имя.
— Я уже давно придумала: Тимофей, Тимоша. Нравится?
— Да вроде ничего, нравится.
— По рукам? — Алиса приподняла руку.
Ворон осторожно клюнул её ладошку:
— По рукам!
— Так значит, я твоя хозяйка навсегда-навсегда?
— Даже не сомневайся!
— И ты полетишь со мной во Мгачи?
Ворон поёжился:
— А я не превращусь в ваших реалиях в упыря или в лягушку?
— Да нет же, Тимофей, я же у вас ни в кого не превратилась! И вообще, у нас на Сахалине много ворон.
— А воронов?
— Ворона — дама, а ворон — кавалер. Это все знают!
— Дурочка! — обиделся Тимоша. — Ворон и Ворона — это разные виды птиц, мы друг с другом даже не скрещиваемся.
— Да?
Алиса не поняла, на что намекал ей ворон. Она пока не знала, что на острове обитают и ворон Corvus, и ворона большеклювая, а также ворона черная и восточный воронок. Но школьница в любом случае, решила оставить решение птичьей проблемы «на потом», а сама приподнялась и нащупала свой рюкзачок.
— Тимофей, у меня же есть сон-трава, спички и котелок, — девочка порывшись в портфеле, достала спички, сон-траву и отвязала котелок.
— Охраняй! — приказала она ворону, а сама ушла в кусты собирать хворост.
Через некоторое время она вышла из зелёной зоны с охапкой веток да пучком сена, и прихватив с собой сон-траву и котелок, в который положила мыло, решительно отправилась к врагам трудового народа. По крайней мере, такая песенка вертелась в её голове. И встав прямо за спинами вражьего войска, она громко сказала:
— Дорогие Водяной и Водяница, я не нечисть всякая, а добрая девочка Алиса. Разрешите мне набрать водицы для чая, а взамен я вам подарю кусочек мыльца.
Девушка по старой памяти поклонилась три раза до земли и дрожащими руками поднесла мыло прямо к морде Водянице. Обе нежити медленно и удивлённо повернули к ней свои жирные шеи:
— А на што нам твоё мыло?
— Как на что? Грязь с себя смыть, вон вы какие грязные! — смущённо хмыкнула девочка, пожав плечами.
И правда, их натуральные тела нельзя было рассмотреть: с ног до головы они покрыты тиной, водорослями, ракушками и даже присосавшимися пиявками.
Водяница выхватила из рук пришелицы мыло и принялась восторженно рассматривать белый жиро-щелочной кирпичик. Водяной, глядя на такую радость своей супруги, кивнул Алисе: иди, мол, набирай для чая воду!
Человечек ринулся к глади озера, набрал полный котелок воды и бегом обратно! Выпив от жадности одну треть, девочка начала деловито разводить костёр. Им, сахалинским аборигенам, такое дело — раз плюнуть! Обломав две рогатины, Алиса воткнула их в землю, на перекладину повесила котелок и высыпала туда всю сон-траву. Интуиция подсказывала ей оставить половину зелья для змея Горыныча. Но ребёнок побоялся, что половина не подействует на болотных тварей:
«Да и где этот змей Горыныч?»
— Небось сказки слушает! — поддакнул ворон.
Пока отрава закипала, девушка с завистью наблюдала за моющимися Водяными. Они тёрлись морской губкой, щедро её намыливая, хлюпая, гулькая и улюлюкая. Алиса аж зачесалась от грязи. Она хотела было позвать шёпотом кошку, но та сама мяукнула в кустах, показала свою мордочку и скрылась обратно. У Тимофея тоже иссякли силы работать охранником, и он полетел искать себе жратву.
Выкупавшись и превратившись из нечистых духов в чистые, Водяной и Водяница посмотрели наконец в сторону человека. Алиса заметила их взгляды, схватила уже подостывший котелок и сделала вид, что с удовольствием отхлёбывает напиток. Чистая нежить заинтересовалась процессом, и голые дядька с тёткой, опоясанные лишь водорослями в причинных местах, подползли к незваной гостье, предварительно подобрав трезубцы на всякий случай.
— А что ты пьёшь, добрая девочка?
Алиса вспомнила, каким отваром угощала её баба Яга и быстро ответила:
— Иван-чай, просто иван-чай.
— Гы-гы-гы! — заржали Водяные и выхватили котелок из рук Алисы.
«Глыть, глыть, глыть!» — напившись, нелюди сорвали несколько ягодок с головы Алисы, закусили ими, повесили пустой котелок на голову ребёнка и удалились к воде — орать свои дурные песни и охранять родное озеро от варваров и хорошеньких девочек.
Но их веселье длилось недолго. Сонная травка уморила злую силу и чета караульщиков захрапела.
Убедившись, что Водяные спят богатырским сном, Алиса сорвала с себя костюм индейца и бросилась в воду, позабыв о вороне и кошке. Ох, с каким удовольствием она напилась, накупалась, а потом подобрала обмылок с губкой, намылилась, смыла с себя всю грязь и снова намылилась. Труднее всего отмывлись свалявшиеся в колтуны волосы, усыпанные смородиной. А как деточка заблестела, как новенький самовар, то вышла на бережок и задумалась: «Я вроде должна была увидеть свою сестру? ... Дурья башка! — вспомнила Алиса. — Царь Иван сказал, чтобы я непременно с Динкой в озеро залезла, тогда и увижу сестрёнку.»
Поискав глазами Динку и не найдя её, Алиса поплелась к своему рюкзаку ждать проказницу киску и Тимофея. Громко звать их она не решилась, а вдруг разбудит спящую нежить?
— Дина, Дина! Ворон Тимоша! — вполголоса звала она, жадно поедая смородину, вновь созревшую на своей шевелюре.
Потом она вспомнила о том, что у неё есть термос, подаренный всё тем же царём-самодуром.
«А может быть, всё-таки дедом Ваней?» — и вытащив посудину из кармана портфеля, поднялась и кряхтя, как старая бабка, поперлась пополнять запасы воды.


Глава 14. Кошка Дина превращается в сестру Диану


Не успела Алиса затолкать термос в портфель, как к ней подбежала, подгоняемая вороном, кошка. Динка соскучилась и ждала новую порцию ласки, но коварная хозяйка схватила её и помчалась к озеру.
— Бух! — они обе оказались под водой.
И тут начались самые настоящие превращаки: девушка почувствовала, что обнимает вовсе не кошку, а тигра или даже льва. Вынырнув, Алиса увидела, что перед ней стоит её любимая кошка Дина, но нереально огромная, всего лишь на полголовы меньше хозяйки. Девочка опешила и выпустила животное из рук. А потом боком, боком и вылезла на берег. Машинально напялив на себя юбочку из сена, села, сидит, смотрит.
А внезапно выросшая Динка от «нечего делать» тоже стала выходить на сушу. И о боже! У этой кошки ноги и руки оказались человеческими, но сзади болтался огромный хвостище.
— Приплыли! — воскликнула шокированная малолетка.
— Алиса! — закричало кошмарное кошарище человеческим голосом, кинулось к девочке и чуть не задушило её в объятьях. — Это я, Диана, твоя сестра!
— Диана? — пробурчала девчушка, отбиваясь от монстра. — Моя сестрёнка вроде не так должна выглядеть. Ну насколько я помню.
Кошкочеловек сел и зарыдал девчачьим голосом. Алисе пожалела человека-животное, подвинулась к Динке поближе и попробовала погладить её по мохнатой спине:
— Не плачь! А давай ты мне всё расскажешь! Хочешь ежевичку? — деточка сорвала с кошкиной шерсти почти все ягодки и угостила ими Динку.
— Спасибо, — хлюпая и давясь чёрненькими плодами промяукало непонятное создание. — Я всё-всё помню, каждый день, каждый шаг, людские слова понимать научилась в кошачьем теле: чему ты меня учила и то, о чём наша бабушка говорила, дед, папа, мама.
На слове мама получеловек-полукошка заплакала ещё сильнее, а за ней заревела и Алиса.
Проплакавшись, наевшись ежевики, обе, вроде бы, успокоились. Дина продолжила свой рассказ:
— Когда я вылезла из той ямы много-много лет назад, то попала в какой-то другой лес. Кажись в этот. Тут я наелась всяких разных ягод! Со мной даже попытался поговорить смешной старичок. Ягоднич! Да, это был он. Он непонятно ругался и я ушла от него, плохой он! Потом забрела в болото: хлюп-хлюп. Помнишь, мы с тобой лазили по такому, ну когда я кошкой была, во Мгачах наших. Бабушка ещё целый переполох подняла, когда ты рассказала, что мы по болотцу шлялись.
— Помню. А дальше что было?
— Вот, а на кочке сидела и полоскала бельё безобразная женщина с большущей головой, отвисшими грудями, вздутым животом, кривыми ногами и клацала черными клыками! Я не успела даже испугаться, как она сорвалась с места и налетела на меня. Мой разум отключился, а когда включился, я уже была маленьким котёнком и ни капельки её не боялась. Она хохотала надо мной, нависнув чёрной тучей и кричала: «Запомнишь, запомнишь Богинку навсегда!» Но мне в тот момент было всё равно, я обнюхивала траву. Всё вокруг так сильно и непривычно пахло, трава превратилась в деревья, а божьи коровки в летающих поросят! Потом злая тётка схватила меня и понесла, донесла до той норы, откуда я вылезла и кинула меня в неё обратно. Ну я и потопала туда, где пахло родным домом. Так я и стала с вами жить.
Алиса не смогла сдержать слёз, она обняла свою сестренку:
— Всё будет хорошо. Мы выберемся отсюда, и ты превратишься в обычную девочку. И ягоды на наших волосах перестанут расти. Помнишь, что Грибнич сказал?
— Правда? — у Дианы вдруг кошачья мордочка стала превращаться в девичье личико.
— А может и раньше... — пролепетала Алиса, зачарованно наблюдая за процессом.
Но сказочная темная Русь никак не хотела дать детям расслабиться и помечтать о хорошем: окаянный змей Горыныч оторвался от сопки Горюхи летел прямо к озеру Чудесяки-Превращаки. Вскоре девочки услышали шум его крыльев, обернулись и от ужаса встали в ступор. Первая очнулась Диана, которая в кошачьем теле ещё и не от таких ужасов научилась скрываться: одни только мальчишки, несущиеся на неё с рыболовным сачком, чего стоили! Динка схватила за руку сестру и потащила в кустарник, где они заховались понадёжнее.
А Горыныч, сделав круг над озером, шумно приземлился как раз на том бережку, где купались малышки Фидянины. Девочки сидели, дрожа в кустах, не решаясь даже высунуться из укрытия и посмотреть, что делает дракоша. Но они слышали, как чудовище шлёп-шлёп в озерцо да хлюп-хлюп по водице.
— Купается, — прошептала Алиса.
— Вымоется и улетит, — пискнула Дианка.
— Не улетит! — услышали они голос Лешего.
Сестрицы подняли головы, над ними и правда завис их вчерашний спаситель, а на его плече сидел ворон Тимофей и сладко улыбался настолько, насколько смог своим толстым несгибаемым клювом.
— Леший! — радостно закричали обе девушки и чуть не задушили нежить в объятиях.
Ну, лесной дух на то и дух, чтобы не дать себя задушить: то сплющится, то растворится. Наобнимавшись со своим дружком, девчушки с опаской выглянули из-за ракитовой засады:
— Плескается змеевище.
— Ишь, весело ему!
Леший погладил дочек по головам:
— Не бойтесь, я его приручил. Он теперячи мой, ручной, послушный, добрый-предобрый!
В воздухе повис молчаливый вопрос, вырвавшийся из детских лиц. А лесной хозяин им ответил:
— Я власть имею над всем, всем, всем сказочным лесом: над травами и деревами, над птицей, зверем и гадом ползучим, а хозяин надо мной — лишь царь лесной. Это раз. А два: я столько сказок нравоучительных летающей гниде рассказал, что душа его перевернулась, свернулась и вывернулась наизнанку! И жрать он теперь согласен лишь травяной покров во поле чистом.
— Да уж, как корова, что ли?
— Вот тебе и да уж. Уж, ползи сюда! — позвал Леший змея Горыныча.
— Не, не, не! Не надо, пусть помоется! — снова пискнула, привыкшая всего бояться, Диана.
— Ладно, верю, я тебе, Лешак! — расслабилась Алиса, уже привыкшая ничего не бояться в тёмной Руси. — Вот, дедко, смотри, а я сестру свою нашла.
— Вижу, — деловито сказал лесничий. — Ну ничё, ничё, всё наладится, и она когда-нибудь бабой станет.
— Спасибо, — хмыкнула Динка.
— Дед, а что такое богинка?
— Так это она дитя в кошака оборотила?! — возмутился Леший. — Никак малая в болото залезла?
Сёстры кивнули. Ворон забеспокоился, размахался крыльями, Леший спихнул его на землю и разохался:
— Ох-ох-ох, эта «баба» никогда не станет бабой, хот ты режь её на куски!
— Так что такое богинка?
— Дык это имя ведьмы Богинки. Зовут её так — Богинка.
— Ещё и имя божье себе захапала! — возмутилась Алиса, а потом подумала, подумала и догадалась. — Она как баба Яга, тоже когда-то богиней была?
— А то! — развёл руками лесовичок. — Когда-то давно она была чернобогом, но скурвиться ей не довелось, как бабушке вашей. У Богинки от рождения душа злая-презлая. Поэтому ей сказки бесполезно читать.
— А если в раскалённую печь её затолкать? — предположила Алиса.
— Не поможет, в трубу выскочит и поминай как звали!
— Блин, ну надо же как-то этой гадине отмстить! — заломила руки старшенькая.
Леший удивлённо посмотрел на ребёнка:
— По следам своей бабки решила пройтись? Никак скурвиться захотела?
Алиса захлопала ничего непонимающими веками. А лесной дед вздохнул:
— Зло, оно тоже белу свету зачем-то нужно. Может быть, весь мир развалится без него, кто знает? Вот ты представь, кабы были все добрые: и люди, и звери. Вот и нету тебе борьбы за выживаемость. А значит, нет и эволюции... — Леший задумался. — Как-то так. А посему мы никому мстить не будем, мы не фашисты, правда ведь? Мы просто обойдём Богинку стороной, пущай себе полощет свои пелёнки!
Дианка радостно закивала, она до смерти испугалась той титястой ведьмы:
— Я согласна! Мы не фашисты.
— Да откуда тебе знать кто такие фашисты? — с горечью выронила Алиса. — Ты в школу не ходила.
— Ну и что, всё равно знаю! — насупилась леди-кошка. — Бабушка Валя так мальчишек обзывала, которые нашу малину ломали.
Алиса и Леший смущённо захихикали. Дианка, глядя на них, тоже. Сестры расслабились и немножко разомлели. Если бы не змей Горыныч, сохнущий невдалеке, им бы совсем захорошело.
— Я есть хочу, — пискнула Диана.
— Я тоже! — поддакнула Алиска. — Аж желудок в узел завязался.
Леший осмотрел тощие животы человечка и недочеловечка, высунулся из терновника и приказал своей птичке:
— Горыныч, налови рыбки для дам!
Дракон встрепенулся. Дамы зажмурились, и услышали знакомое шлёп-шлёп — это дрессированное чудовище топало на рыбалку.
— Уф! — выдохнули девицы облегчённо и счастливые упали повалятся на тёплой, мшистой земле.
Тимофей же прыгнул Диане на грудь — знакомиться заново.


Глава 15. Алиса выведывает у Лешего почти всё


Драконыч, наловив язей и разных прочих карасей, пригласил мадемуазелей обедать, выпустив дым изо рта и пронзительно свистнув. Вся честная компания подпрыгнула от ужаса, но Леший их успокоил:
— Пойдёмте обедать, кумушки! Токо дровишек в кострище прихватите.
Девчата кинулись в разные стороны за дровами. Ворон чуть не разорвался на две части: не знал за какой сиротинушкой лететь, какую от злых ворогов караулить. Но подумав, решил отправиться за сеном, чтобы костёр быстрей разгорелся: «Большие ведь уже, да и дядька Леший рядом.»
А Лешак прямиком к Горынычу! Шепнул ему на ухо пару ласковых, и динозаврище запрыгал пастись на сочные луга, дабы не пугать человечков своею тушей. Затем лесной дух нашёл спички царя-самодура, подправил кострище, достал кинжалище перочинное и в два счёта разделал рыбёшку. Тут и красны девицы с дровами подоспели, и даже Тимофей с пучочком сена прискакал. Все вместе они развели костёр, и Леший принялся жарить улов на раскалённых камнях:
— Готово!
Алиска и ворон с жадностью набросились на рыбку: только человек на жареную, а птица на обрезки — головы, хвосты и плавники. Дианку от всей этой картины вырвало. Когда ей немножко полегчало, она выдала такую реплику:
— Никогда больше не буду есть ни рыбу, ни мясо. В кошачьей жизни наелась их по горло!
Все члены команды с изумлением повернулись в её сторону.

(А Диана и правда впоследствии стала вегетарианкой. По крайней мере, на момент написания этой книги ей было уже 23 года, и она пока что держалась!)

— Бог ты мой, бог ты мой, накормить же отрока чем-то надо! — забормотал Леший и протяжно засвистел.
Вскоре на его зов прискакали белки. Куча белок! Тимофей кинулся было их клевать, но лесной дух его прогнал:
— Ишь, заступник тут выискался! Это мои друзья и помощники. А ну-ка, белки-стрелки, стрелой бягите-лятите, грибов нарвите да груш-дичек душистых-игристых.
Белки махнули рыжими, пушистыми хвостами и исчезли. А буквально через минуту-другую появились вновь, неся в лапах грибы и фрукты. Сложив их в кучку, растворились в пространстве, вернее убежали, но так быстро, что дети и опомниться не успели. Леший же нанизал грибочки на веточки, да приготовил шашлык из белых и подосиновиков. Дианка первый раз в жизни ела грибы и груши.

(Груши тоже. Вот кто привозил во Мгачи груши в 1990-е годы на продажу? Никто! А созревают во Мгачах даже самые малюсенькие груши? Не созревают.)

Накормив свою бригаду, нежить уселся у костра, задумчиво ковыряя головешки палкой.
— Деду, а кто такой лесной царь и почему он над тобой власть имеет? — спросила Алиса.
— Лесной царь то? О, это бог Святибор, владеющий всеми лесами на земле. Лесной царь управляет всеми лешими и лесными духами. Он главный в лесу, властелин, хозяин. У него корона на голове, а голова покоится белесых туманах. Его голос можно услышать в тихом и таинственном ночном шорохе лесной листвы. Так Лесной царь старается завлечь парубков в свои чертоги, чтобы вырастив их во дворце, женить на своих дочерях. Прознав, что в чаще живет Лесной царь, люди обходят ее стороной. Она считается священной рощей.
— А его можно увидеть?
— Не, никак нельзя! Он не нежить, а живой бог и смотрит на нас из царства Прави.
— Как Христос?
Леший смутился и пробурчал:
— Не знаю я вашего Христоса. И знать не хочу!
— Дедушка, а ты недавно обмолвился, что баба Яга — моя родная бабка. Объясни!
— Какой я тебе дедушка? Я мужичок ещё молоденький! — попытался лесничий увести разговор в другую сторону.
— А сколько тебе лет?
— Ну мильён-другой. Не помню.
— Ха! Старый, старый, ещё какой старый! — засмеялась Алиса. — Так что там насчёт Грибнича, который напоминает мне моего папку; и Ивана-царевича — вылитого деда Ваню; и бабы Яги, похожей на нашу бабушку Валю?
Леший понял, что ему уже не удастся отвертеться и придётся всё рассказать ведьминым внучкам:
— Понимаешь, лапочка, есть два мира: сказочный и реальный. В реальном мире о-о-очень много смердов живёт! А в сказочном мире намного меньше народу и все они волшебные, и живут сразу в двух мирах. А люди только в одном, в своём. Находясь среди вас, мы не помним как жили в сказке: наша душа раздваивается и в реальность попадает только та половинка, у которой бог Сварог забрал память.
— А зачем он такое делает?
— Вообще-то мы — злая нежить, среди нас добреньких раз-два и обчёлся! А Сварог даёт шанс нашим душам исправится. Живя среди вас, мы добреем и умнеем. Вот когда твоя баба Валя умрёт, половинка её души вернётся в половинку души бабы Яги, и ведьма станет чуть-чуть добрее и мудрее. Потом Сварог снова разделит её обновлённую душу на две части и оправит в мир людей родиться заново в какой-нибудь маленькой девочке. И так много-много раз, пока...
— Пока баба Яга ни станет доброй феей и смысл всех сказок пропадёт! — буркнула Алиса.
— Почему?
— Ты же сам сказал, что если все станут добренькими-предобренькими, то не будет борьбы за выживание, и жизнь исчезнет вовсе. Эволюция, твою мать!
— Твою мать! — обиделся Леший, ведь он не помнил свою мать.
— Во-во, а моя мать тоже из сказки? И кто она тут? Мама-крот с наивысшей учёной степенью?
Леший хмыкнул и продолжил:
— Да не, далеко не всех, кого мы рожаем в реальном мире, необычные существа. А твоя мать вообще сказочница, ей в нашем мире нет места! Сама ведь знаешь, как у нас сказочников обзывают: мол, самый худший из людей — это сказочник-злодей!
Алисонька вдруг опустила плечи и стала жалкой-прежалкой:
— Над мамкой и в реальной Руси все смеются. Придумывают про неё всякие сплетни нехорошие. Она потом плачет. Да, она парикмахер. И что, не имеет право стихи и сказки писать?
— Да что ты, дочечка! Твоя мама самый настоящий писатель, не слушай ты никого. А парикмахерша она просто так, для прикрытия, ну и для вас. Она же больше учителки зарабатывает?
— Больше, — улыбнулся ребёнок.
— Ну вот, — лесной дух погрозил кулачком в пространство. — Мы всем этим учёным со степенями отомстим!
Алиса рассмеялась:
— А откуда ты всё знаешь, ты тоже в оба мира шныряешь?
Леший притворно замотал головой и всерьёз задумался:
— Может, твоя мамка из совсем другого мира, из третьего.
— Из какого?
— Ну, из вашей Прави, там где Христос живёт. Или из вашей Нави, где дьявол с бесами развлекаются.
— Не, до бога ей далеко, да и до дьявола тоже. Она простая и хорошая! Немножко странная: тихая такая, домашняя, всё пишет и пишет себе в уголке в свободное время, когда я сплю.
Тут Алиса выпрямилась и сказала:
— Нет, ты скажи: вот откуда мы бы знали о вашем сказочном мире, если б ни сказочники, а? Нет, тут что-то не так! Тут прячется какая-то тайна. Ну ничё, я её разгадаю, у меня жизнь долгая.
Леший сделал вид, что чистит ногти:
— Ну не такая уж и длинная.
Девуська на его замечание не обратила внимания и продолжила рассуждать:
— Итак, Грибнич — мой папа, Царь-самодур — мой дед, Яга — бабушка, с мамой потом разберёмся, а мы и Динкой кто?
— Хо-хо-хо! Никто. Если бы вы были кем-то тут, то вы бы сюда никак не смогли попасть. А раз вы тут, значит, вас тут нет!
— Вот и врёшь, а как же баба Яга, которая туда-сюда ныряет?
Лешак потёр свой умный лоб:
— А знаешь что, когда твоя мама Инна закончит писать эту сказку, уговаривай её написать продолжение. Глядишь и узнаешь кто ты, кто Диана, и кто есть кто твоя мамашка.
— Ладно, — согласилось дитя и оглянулось.
Дианка спала, свернувшись калачиком. Прижавшись к ней, дремал Тимоша. Алиса, по старой памяти, очень сильно заревновала ворона к сестре, но вскоре одумалась: «Эх-хэ-хэх, это ж бесы гуляют в моей душе!»
Она беспомощно взлянула на нежить.
— Гони чертей, гони их к чёртовой матери! — заматерился лесной дух почти как дед Иван.
Алиса засмеялась:
— Во-во, к чёртовой матери! Я люблю вас обоих, — сказала она Тимофею и сестрёнке.
И прилегла рядышком, уткнувшись в теплую, мохнатую Динкину спину, приобняв своего чёрного принца. А засыпая, пробормотала:
— Дедушка Леший, а ты сам в нашем мире кто?
— Ха! Ты как встретишь хороброго лесничего Лёшку, то знай, что это я. Не встречала пока?
— Не-а. А Ягоднич, Полевик, Гороховая баба и Богинка, они кто у нас?
— Да шут их знает! Спи, ягодка, спи.
А сам себе прошептал: «Поди по тюрьмам сидят. Особливо эти две бабы.»

(А пока моя младшая дочь спит, старшая засыпает, а Леший несёт всякую чушь, я как автор, посему главу и заканчиваю. Утро вечера мудренее. Или как там у вас говорят?)


Глава 16. Алиса принимает решение спасать царя-самодура 


Первой проснулась Диана. Оглядевшись по сторонам, заметила лежащий рядом свой хвост. Обрадовалась:
— Я становлюсь девочкой! — она почему-то побрезговала прикоснуться к хвосту.
Ну и правильно, — привидением возник перед нею Леший. — Скормим его волкам!
Девочке снова стало дурно от кормёжки чьей-либо плотью. Но она промолчала, — это был необычный ребёнок, не волевой, не дерзкий. Она привыкла бегать за Алисой и давать дёру при первой же опасности.
А Леший всё не унимался:
— Волки, волки, бягите сюда, Дианкин хвост сожрите! — ему было весело, он хохотал и не знал, дурак этакий, что волков то как раз наша дочечка и не боится.
Дурной ты Леший, дурной! Вот ты спроси у любой сахалинской кошки: кто такие волки? И она тебе не ответит. А знаешь почему? Да потому что не водятся на острове волки! Вот если бы ты медведем напугал — другое дело. Токо и медведя наша псевдокошка не видела ни разу, а лисы так и вовсе не боится. Ну наткнулись они с Алисой однажды на лису. И чё? Тякала от них лисонька, как от пожара! Эх, лишь одного зверя боится Динка — собаку. Хотя и волк — семейство собачьих, но донька и об том пока не знала, не ведала.
От шума, да идиотского смеха лесного духа, проснулись Алиса и ворон. Динка похвасталась им отсутствием хвоста. Птичка каркнула и снова задремала. А полусонная сестра лишь вяло улыбнулась, постепенно возвращаясь из мира снов в сказочный мир. Она зевнула и подумала невзначай: «Опять мне мамка приснилась. Может, Инна Ванна родом из снов?»
— Ну что, — сказал лесничок, переворачивая у костерка поджаренных крабов и грибочки. — Пора бы и честь знать. Валите-ка вы, девоньки домой!
Сестрёнки рассупонились и потелепали кушать, прихватив с собой Тимофея. А поев, Алиса сказала:
— Не, я так не могу! Иван-царевич мой дед? Мой. Его дом — мой дом? Мой. Надо ему крышу подправить.
Леший с опаской посмотрел на старшенькую:
— Боюсь, детонька, крыша у самодура навсегда ужо съехала. А если и ты с ним год-другой поживёшь, то даже я твою крышу на место не смогу водворить. Заразно это.
— Деда Леший, да я не о том! Надо б царю дворец построить, колодец вырыть, грядки научить копать.
Нежить слушал девочку сперва с удивлением, а потом начал расти, расти, дорос до небес, склонился над сестрами и страшным облаком прорычал:
— А как же мама Инна? Заждалась поди!
— Подождёт! — грозно топнула ногой Алиса.
Туча Лешего рассыпалась мелкой моросью. Дианка заплакала:
— Я к маме хочу!
— Я тоже! — сказала старшая сестра. — Но жизнь нашего с тобой деда под угрозой, а так же его психическое состояние. Надо старого спасать!
— Ты рассуждаешь, как ваши старухи-учителки, которые тожеть всё рвутся спасать своих ученичков от пьющих тятей да матей. А ведь и не подозревают, стервы, что какой-никакой батяня всё же лучше казённого дома! Вот ты сама подумай, под благим предлогом ваши учителки лишь избавляются от лишних зубарей-зубрил в классе, отправляя их в детдом. Так что ты самодура не трожь! Ему ещё ого-го как тепло в своём сумасшествии! Лиши его всего этого. Ведь помрёть.
Алиса сделала очень много умственных усилий, чтоб принять окончательное решение. Она вспомнила злых и голодных мгачинских учителей-пенсионерок, выдавивших молодых, красивых учительниц из школы, потому что самим на двух ставках надо сидеть (так говорила баба Валя). Вспомнила Алисонька и повальное пьянство в посёлке, и замызганных детей алкашей. Потом эти дети внезапно пропадали и никто о них больше ничего не слышал. Шептались, что по ночам их съедала завуч школы. Девочка поёжилась и прокляла свою собственную безотцовщину при живом «приходящем» папке. Затем представила, что по ней сейчас плачет-убивается мать, бабушка и дед. Поэтому надо срочно бежать домой — показывать родственникам мохнатую Дину. Фу!
На самом деле Алиса рано состарилась умом. Только никому этого было не понять, даже маме. А посему наш древнемудрый ребёнок ещё немного подумав, сжал кулачки и пошёл на нежить и сестру в наступление:
— Я не вылезу отсюда, пока не починю царевичу крышу и не вырою ему колодец! А вы можете оба валить в свои Мгачи! Я смотрю и тебе, Леший, там всё родное да знакомое. Ух, найду я тебя там, даю слово! ... Тимофей, ты со мной?
— Кар-кар! — радостно закаркал ворон и уселся хозяйке на плечо.
— Говорю же я тебе, дурилка бестолковая, нельзя вмешиваться в наш сказочный естественный ход вещей. А иначе бяда придёт! Ох-хо-хох, бяда придёт. Придёт бяда — открывай ворота.
— Заладил: беда, беда! — разгневалась Алиса. — Пошли за бабой Ягой, Грибничом, Ягодником и Полевиком. Всем вместе дружнее строить.
— Вредничаешь, значит? — прищурился лукавый дух. — Тады и Гороховую бабу с собой прихватим. И энтих, дрыхнут которые, Водяницу с Водяным. Будем их перевоспитывать!
Алиса посмотрела в сторону спящей четы Водяных и немного оробела:
— Сказками?
— Работой! Угу.
— Бр-р! — поёжилась Диана.
— Бр-р! — нахохлился пернатый друже.
— По рукам? — выставил свою ладошку Леший.
— Не шуткуешь? — осторожно спросила Алиса. — А как же твоя бяда?
— От зла злом и спасайся!
— Как это? — ухнули Фидянины хором.
— А вот увидите как.
Леший протяжно свистнул. И минут через десять, а может быть через час-другой (сказочное время так запутано, не разберёшь) на двух беззащитных дев надвигалось само зло! На них летел змей Горыныч, выпуская клубы огня и дыма.
Полукошка и человек попытались зарыться в песке. Но неудачно.


Глава 17. Сёстры решаются лететь на драконе


С грохотом и шумом громадная туша приземлилась у озера Чудесяки-Превращаки. Тимофей от ужаса чуть с ума не сошёл! Но вовремя догадался перевернуть котелок с чаем, которым угощал юных барышень Леший и спрятался под него.
«Пожароустойчиво! — озаботился ворон безопасностью собственной шкуры, но немножко посидев в укрытии, вспомнил о подружках и забеспокоился. — Интересно, а каким таким дерьмонапитком потчевала старая плесень моих девиц, неужто отравищей?»
Пернатый ещё немного подумал и всё-таки вспомнил о Горыныче, главной угрозе для девчат. Он осторожно высунул клюв из-под котелка и осмотрелся. Дракон фыркнул прямо на его клюв едким дымом, и Тимоша залез обратно, продолжая рассуждать о взваре лесного духа. Его маленький мозг от страха сжался в совсем уж мелкий клубочек серого жира и запутался в мыслях и эмоциях.
А снаружи время не стояло на месте: змеевище распласталось на песке, а Леший что-то шептал в его мелкие ушки. Сёстры продолжали окапываться. Затем лесничий растворился в пространстве, а материализовался рядом с сестрёнками, не забыв поддеть ногой котелок и пригрозить ворону.
— Карета подана, кончайте жрать! Поедем нежить собирать.
Горыныч радостно закивал головой, демонстрируя свою травоядность пучком травы в зубастой пасти:
— Милости прошу к нашему шалашу! — прошамкал он, пережевывая сено.
Девушки перестали окапываться и настороженно рассмотрели крылатого «пегаса». А так как Алиса уже ощупывала его кожу и вела философские разговоры с антибожьей тварью, то она поднялась первая и подошла к «птичке», обошла её три раза, похлопала по жирным бокам, погладила и сказала:
— А как Водяного с Водяницей будить будем? — она вдруг перестала бояться морских духов, почувствовав в драконе серьёзнейшего заступника.
— Ох-хо-хо! — взглаголил Лешак-непростак. — А мы их потом разбудим.
Лесничий ухнул, дунул, плюнул, из его кармана выглянула бечёвочка и потянулась к семье Водяных. Ловко связав их тела, верёвочка вдруг закончилась. Леший моргнул Горынычу и они вместе посадили двух нежитей на могучую спину змея. Алиса хмыкнула удивлённо и пошла собирать своё барахло: рюкзак и дедов котелок, остатки спичек тоже прихватила зачем-то, поискала глазами ещё и обмылок, но осеклась — застеснялась. Нет, она у нас вовсе не барахольщица, а просто запасливая и бережливая: никак в тяжёлые годы выпало ей родится.
— Дина, пошли! — приказала старшая младшей.
А младшая не торопилась вставать, она изумлённо держала в руках свои опавшие кошачьи ушки и не догадывалась, что у неё уже выросли новые — человеческие.
— Дина! — позвала Алиса строго и топнула ногой.
— А у меня ухи отвалились!
Старшая глянула на кошачьи уши в руках сестры, потом на голову Дианы, приметила молодые людские ушки, раковинкой торчащие из мохнатой шерстки и кинулась обнимать сестру.
— Процесс пошёл! — глубокомысленно изрек Леший и брезгливо глянув на ворона, нарочито громко сказал. — Чаёчек мой помог. Чаёк, чай, чаище!
Ворон покосился, взмахнул крыльями и поднялся осваивать спину змея. Он даже тюкнул его клювом по черепу — провоцируя на скандал и проверяя: подобрел ли характер у чешуйчатого злодея? Не сомневайтесь, дракон бы взбрыкнул, но ему клевки Тимофея, как мёртвому припарка! Успокоенный ворон каркнул — позвал дочек на посадку. А Леший обвязал шею своего нового крылатого друга Горыныча всё той же волшебной верёвкой, чтобы люди и нежить могли держаться за неё. Затем помог детям взобраться на его спину и сам залез с шутками да прибаутками:
— Ну, с богом, со Стрибогом! Полетели, пока нас тут не съели!
Волшебная птица, взмахнув своими лысыми крылами, оторвалась от земли и неспешно полетела к гороховому полю. А пока они летели (девки с зажмуренными глазами, а Водяные храпя), Лешак обдумывал хитрый план:
— Как же утихомирить Гороховую бабу и затащить её на спину Горыныча?
— Обманом или обухом по башке! — прорычал на лету дракоша.
— Не наши методы.
— А давай её ворожбой!
— Ворожбой то оно вернее. Вот был бы у меня волшебный посох Карачуна или, на худой конец, деда Мороза! Но разве до них доберёшься? Они в зимней зоне, а мы в летней.
Змеевище фыркнуло, выпустив в летнее царство Стрибога очередную порцию огня:
— И клюка бабы Яги подойдёт, не особо то и сильна ведьмаческая сила у твоей Гороховички.
— Так уж и у моей! — обиделся лесной мужичишка. — Разворачивай карету скорой помочи, бягим до бабы Яги!
«Карета» медленно, но верно развернулась и со скрипом зубов Горыныча, полетела к избушке на курьих ножках. Девушки уже немного освоились на горбушке серого товарища и попробовали открыть глаза. Открыли, но ничего не увидели кроме ветра и трясущегося, нахохлившегося Тимофея. Слишком широка спина у ящера!
Под брюхом змея зазеленел тот самый бор, то которому шастала Алиса и кошка Дина. Далее деревья показали дыру в бору — это двор старушки Ягушки, которая стояла, как всегда, кверху задом над грядкой. На этот раз грядка была чесночная. А рядом горой лежал созревший лук. И других грядок поблизости не было. Скажу по секрету, у Яги всего лишь одна грядка, но каждый раз на ней вызревают разные культуры. Знай, успевай собирать урожай! И тут уж не до злых дел! Некогда.
— По бабке своей родной успели соскучиться? — ехидно поинтересовался у девушек, сидящий на драконе, Леший. — Эка она жопой кверху стоит, любуйся не налюбуешься!
— Кар! — каркнул Тимоша, он безумно тосковал по своей первой хозяйке.
А сёстры Фидянины лишь снова зажмурили глазки и покрепче вцепились в «вожжи» из-за того, что снижение было слишком резким и стремительным.. Услышав шум, ковыряющееся в земле Яга выпрямилась насколько это было возможно и подслеповато пригляделась:
«Чи грозна туча, чи дождь-гроза на носу? Надобь в дом тикать!»
На бабкино плечо с ветки дуба прыгнул чёрный ворон (её новый друже) и что-то отчаянно зашептал ей в старое, отвисшее до земли ухо.


Глава 18. Честная компания столуется у бабы Яги


Биомасса Горыныча покружила, покружила над избушкой на курьих ножках, но не найдя площадки для приземления, змей решил выжечь огнём кусок леса, чтобы благополучно совершить посадку.
«Токо как сделать это точечно, чтоб не спалить всё вокруг?» — подумал наш добрый змей.
— Хм... — почесал лобище Леший. — Надобь ждать дождя, а покуда б выкурить дымком с аэродрома всех зверюшек да насекомых.
Алиса немного освоилась на спине динозавра и тоже отважилась немножко поразмыслить:
— Насекомых дымом не выгонишь, поэтому нужно приземляться либо перед бором, либо за бром и идти пешком.
— Дед, а у тебя ведь есть волшебная верёвка, — вдруг начала соображать Диана. — Спусти нас по ней.
А может, в Динке просто заговорило кошачье бесстрашие небольших высот, кто знает?
— Лады! — согласился великий маг и волшебник, достал из кармана чудесный канат, привязал его к «вожжам», конец бросил вниз и пригласил. — Ползите.
Младшенькая спустилась первой. У-у-ух и она уже на траве, здоровается с бабой Ягой. Та погладила её по шёрстке, сорвала несколько ежевичек, закинула в рот.
Кряхтя, поползла и старшая. У-у-ух и она тоже у избушки на курьих ножках.
— Здравствуй, бабушка! — смущённо сказала Алиса. — Вот, вернулась я.
Яга потрогала её соломенную юбку и прошамкала:
— Красиленная!
Тимофей оторвался от спины дракона и неуверенно приземлился на другое плечо ведьмы. Новый ворон тюкнул Тимофея, прогоняя его с плеча. Потом ещё клюнул. И ещё. Между птицами завязалась драка. Яга досадно смахнула их с себя. Вороньё улетело драться в кроны деревьев.
Лешак скатился последним и разрешил змеевищу полететь пастись на луга с Водяными на спине. Сам же исчез в воздухе и появился перед носом старой ведьмы:
— Ну здравствуй, подружка, моя милая старушка! — полез хозяин тайги к бабе Яге с поцелуями.
Карга поморщилась:
— Не жена я тебе боле, уж сто веков не жена! Не лапай не своё.
— Ох ты, ох ты, нос морковкой, а чесночок за пазухой! — попытался выдумать новую поговорку лесной дух.
Но ведьма его переплюнула:
— Не ходи до ворот, коль поганый твой рот!
Тут Леший разросся до небес, громадной тучей склонился над Ёжкой и зарычал:
— Ты мне башку не заговаривай! Я пришёл тебя позвать избу построить твоему последнему супружнику Ивану-царевичу. Такую же справную как у тебя. Ха-ха-ха!
Ведьма повела своим длинным носом, ей явно что-то не понравилось, но на всякий случай тоже разрослась до небес и прогавкала:
— Господь с тобой, отродясь он не был моим мужем!
— Ага, а ваш Мгачинский роман?
— Тьфу та тебя, плесень старая! — старуха сморщилась до своих первоначальных размеров. — Уж и не знамо как я там с Ивашкой-дураком живу?
— Судьба-судьбинушка! — горько вздохнул нежить и сдулся до величины пня.
— Бабушка! — взмолилась Алиса. — Давай поможем деду Ване заново дворец отстроить и колодец вырыть. Я всё-всё знаю, вы сразу в обоих мирах живёте, все, все, все! В том мире ты наша баба Валя, а царь-самодур наш деда Ваня. Ну миленькая, давай поможем ему тут! А то у нас он хороший, добрый, смешной, а здесь больной и сумасшедший!
— Да, да, банька его мозгам совсем не помешает, — внесла свою лепту Диана.
Компашка удивлённо к ней повернулась.
— Наша кошка куп-куп захотела? — пукнул Леший.
— Да, аж кожа чешется.
— Линяешь, — вздохнула бабуся Ягуся. — Ну ладно, черти волосатые, уговорили. Нехай будет баня у самодура. Пошли! Токо сперва в дом и жрать!
Старуха кивнула безумной команде и попёхала в избушку на курьих ножках. Команда попёхала следом.
На столе у Ёжки стоял пирог, как оказалось луковый, и квас. А пока детские рты жевали, Леший рассказывал ведьме историю приключений сестёр Фидяниных. И про то, что они решили к лесопильному делу привлечь ещё несколько нежитей. Та слушала и делала какие-то заметки в свою амбарную книгу.
«Наверное луковый дебет к чесночному кредиту прибавить не может!» — подумала Алиса, а вслух сказала:
— Бабушка, можно я вам с подсчётами помогу! У меня четвёрка по алгебре.
— Не лезь, цыплёнок! — одёрнула её баба Яга. — Я рецепт зелья записываю: Водяным да Гороховой бабе ум поправить.
— А дедушка Леший сказал, что мы их работой исправим, — робко заметила старшенькая.
— Ага, щас! Работой. Ты поди, заставь их взять лопату в руки. Вот зелье и усмирит их злой дух. Ненадолго конечно. Ай, не знаю. Как бог даст, — баба Яга ещё много времени возилась на кухне, составляя меню для дружков-сотоварищей да приготавливая волшебный отвар.
А сёстры нашли свои учебники, скучающие на пыльном сундуке, и уселись их изучать. Алиса понимала, что Дианку ей теперь подтягивать и подтягивать! Начали они с заголовков, в них шрифт крупнее:
— Это буква «А». Алиса, Анфиса и фрукты: Арбуз, Ананас, Апельсин, Анальгин…
— Ты про какую-то непонятную пищу говоришь, ты сама что-нибудь из этого ела хоть разочек?
— Неа! — замотала головой старшая.
— Ничего, скоро кризис кончится, и в ваши Мгачи сухофрукты привезут. Кило на рыло! — крякнула Яга мимоходом.
— Спасибо, бабушка, за информацию! — крикнули девочки хором и с удивлением посмотрели друг на друга.
— Гены, етить вашу мать! — буркнул Леший с печи. — Разбудили, чертовки.
Ну, а ежели разбудили, значит надо лететь.
— Баба Яга, а у тебя нет случайно парилки в закромах? — застонала вся исчесавшаяся леди кошка.
— Баньки что ли? А как же, была. Богатыри её развалили. Да и пошто мне банька? Я в речке моюсь.
Дианка принюхалась:
— Нет, это не от тела смрадом несёт, а от одежды нестираной!
— Бабушка, ты что, бельё не умеешь стирать? — возмутилась Алиса. — И где ты купаешься?
— Далеко, в Ильмень-реке.
— А давай мы и тебе колодец выроем!
— Да что ты, ягодка, я ж как дед Лешак: то тут, то там! — ведьма схватила с лавки пустой кувшин, исчезла и появилась вновь с этим же кувшином, наполненным до краёв водой.
— Вода. Ильменьская! — похвасталась карга.
— А почему шмотьё не стираешь?
— Дык чем его стирать то? Я ваши порошки стиральные пыталась своровать, пыталась… Но они в сказочный мир не пролазят.
— Воровать нехорошо! — согласилась старшенькая с обстоятельствами. — Так тебе сама судьба велит к царю Ивану в гости во дворец наведаться, там у него мыла завались!
Алиса обрадовалась, что на самом деле баба яга оказалась такой же чистоплюйкой, как и её баба Валя: «Ну просто мыла нет у человека, ну что ж поделаешь. Мы с Дианой сейчас точно такие же чушки. Но мы же не чушки. Нет?»
— Собирайтесь, девчушки! — гаркнул Леший, — Пора. Полетели.
Баба Яга засуетилась в поисках своей клюки-чародейки, нашла и завернула луковые пироги в платочек.. Алиса убрала учебники в портфель и надела его на плечи. А лесник брякнулся с печи, выкатился на улицу и засвистел как Соловей-разбойник.
Три бабчушки тоже вывалились из дома, сели на луковую кучу и с опаской стали ждать свой грузовой «самолёт».



Глава 19. В гостях у царя-самодура


А «самолёт» уже летел со спящими Водяными на «борту». Ух! И змейка каната на шее Горыныча повисла перед самой мордой бабы Яги.
— Да что ты! — отпихнула карга верёвку, присела, оттолкнулась клюкой от земли и… Запрыгнула не на спину змея, а в свою ступу, тоскующую у избушки на курьих ножках. Схватила метлу и взлетела. Покружила над своей усадьбой и исчезла чёрной точкой вдали.
— Ну и ладно! — крякнул Леший. — Взбирайтесь, девки!
Дианка легко, по-кошачьи поднялась наверх, а карабкающуюся Алису подталкивал снизу Леший. Когда команда оказалась на спине у дракоши, громадная туша развернулась и полетела в сторону дворца царя-самодура.
А баба Яга неслась в другую сторону, к гороховому полю. Не найдя там Гороховую бабу, опустилась на грядки, вылезла из летательного аппарата, и от нечего делать, принялась собирать урожай. Стручки она складывала в корзинку, которую достала со дна ступы, и радовалась:
— Давненько я гороховой похлёбушки не варила. Ай да и супец будет, ай да супец!
Вдруг откуда ни возьмись, перед носом старой клячи возникла сморщенная Гороховая баба (действие молодильных яблочек всё, тю-тю, закончилось то бишь), увидела, что её колхозное добро воруют, осерчала жутко:
— Напущу мишуток, заломают твою хату. Пошла вон, проклята!
— Чего это ещё за разговоры? — поправила Яга на носу очки, невесть откуда взявшиеся.
Затем она вытащила из ступы клюку, нацелила её на Гороховичку, и попёрла в бой! Бой оказался жестоким. Гороховая царица то отлетала, то приближалась к ведьме, стараясь побольнее укусить подружку. Ведьма была тоже не промах, прыг в ступу и война продолжилась уже в воздухе. Уж сколько они бились-махались, нам не ведомо, но клюка бабы Яги всё-таки пару раз саданула Гороховую бабу. И тут случилось чудо. У царицы полей глаза сначала выкатились из орбит, заискрились и вкатились обратно. Гороховичка вдруг обмякла, постарела, превратилась в старушку, похожую на бабу Ягу, побрела по борозде и запела:
— Нету счастья на свете, патамушта голодные дети, потому то и голод на свете — берегу я горошины эти…
— Постой, прыщавая! — окликнула её Яга, залезла в ступу, поставила на дно корзинку с горохом, рядышком с пирогами, и полетела вдогонку.
Догнав, схватила Гороховую бабушку за шкирку, закинула её к себе в корыто и взяла курс на дворец.
К дворцу с фырканьем подлетал и змей Горыныч. Он тут не нашёл местечка для посадки. Яблоневый сад так разросся, что стройными стволами наступал на полуразвалившийся терем. Дракон дождался, когда маленькие принцессы спустятся к крыльцу по верёвке, бесцеремонно скинул с себя чету Водяных, лесного хозяина, и пробурчал:
— Надоело мне всё! Ишь, нашли себе транспорт бесплатный! — и полетел к горе Горюхе, вспоминать свою прошлую кровожадную жизнь.
У Лешего же кольнуло сердце — мужичок-пенёк о чём-то забеспокоился. На шум да гам выскочил из убежища царь Иван с топором в руках.
— Топор — это хорошо, — задумчиво пробурчал лесной дух. — Топор нам ещё пригодится.
— Дедушка! — закричали сестрёнки и кинулись к самодуру обниматься.
Топор в руках царя опустился и проскрипел по доскам крыльца: «Хочу рубить, махать! Хочу рубить, махать!»
Иван, родства не помнящий, неловко отодвинулся от внучек, растерялся и беспомощно поглядывал то на Лешего, то на вусмерть дрыхнущих Водяных.
От надоедливых мгачинских детей Ивана-царевича спасла баба Яга, с визгом приземлившаяся у доживающего последние дни терема. Сперва она вытолкнула из ступки Гороховую бабку, а потом вылезла сама с пирогами и горохом в руках. Всё что происходило вокруг, ей дюже не понравилось: и неуклюжий самодур, и любвеобильные внучки, и дряхлый дом, и дрыхнувшие Водяные, и даже очумевший от быстрого приземления Леший. Яга фыркнула от досады и представила честной компании свою новую родственницу:
— Гороховая бабка. Распишитесь в доставке, — и деловито прошлёпала на гнилую терраску.
Там стоял стол, добротный такой стол, дубовый, и пара табуреток. Ведьма кинула на стол узелок с выпечкой, корзинку с зелёным урожаем и прямо с пола подняла несколько румяных яблок-падалиц. Покумекав немного, она вспомнила, что у Ивана-дурака нет даже колодца, поэтому подбоченясь подкралась к Алисе, сорвала с её рюкзака котелок и исчезла с ним навсегда.
Иван понял намёк карги, отпихнул от себя соскучившихся по нему девчат и поскакал за яблочным соком, и яблочной наливкой для тёмных духов. Не успел дедок наполнить гранёные стаканы для вновь прибывшей гвардии, как вернулась баба Яга с милой улыбкой и с ильменьской водицей в котелке.
— Спички давай! — рявкнула она Алисе и сама вытащила из её портфеля полупустой коробок.
Через мгновение уже полыхал костёр, на котором варилась сытная гороховая похлёбка с какими-то травами да грибами, которые туда щедро высыпал Леший. А Ягища схватила клюку и двинулась к Водяным. Она, как маг-чародей, вытянула вперёд свой чудо-посох и дотронулась им сначала до Водяного, а потом до Водяницы. Те проснулись, зашевелились, разорвали путы и сели на траву, ничего не понимая. Леший сообразил первым, что нужно сделать и схватив два стакана с наливкой, поднёс их болотным духам. Иван-царевич тоже кое-что смекнул и предложил наливку дамам: Яге и Гороховичке.
События происходили так быстро, что сёстры Фидянины вообще не поняли что вокруг них происходит и происходит ли это вообще на самом деле? А поэтому их руки инстинктивно потянулись к яблочному соку. Все чокнулись друг с другом стаканами, выпили и снова налили. Чокнулись ещё раз, выпили, закусили гороховым супом и луковыми хлебами. Захорошело. Чёкнулись уже мозгами и пустились в пляс!
«Хорошо!» — подумала Алиса.
— Красота! — сказала Диана.
— Прекрасно! — закричали все остальные, кроме Гороховой бабки.
А Гороховая бабка, отплясывая пуще всех, пела что-то своё:
— Никогда, никогда, никогда я не буду, буду, буду гонять детей и голубей, гонять детей и голубей от гороховых полей, от гороховых полей!
«Дурдом!» — ещё раз подумала Алиса, кружась в всеобщем хороводе, но ей было так весело и спокойно, что девчонка всецело отдалась веселью.
Нажравшись и натанцевавшись, люди и духи развалились под самой старой яблоней отдыхать.
— Надобь домину самодуру отгрохать! — промычал засыпающий Леший.
— Надобь, — пробурчали все хором и усталые захрапели.
И только выспавшиеся Водяные поползли искать погреба, в которых наверняка хранилась наливка.


Глава 20. Новый теремок для царя-самодура


Проспавшись и позавтракав, бригада решила не реконструировать старый дворец, а срубить Ивану-царевичу избу поскромнее. Ивашка всеми руками и ногами был конечно же против. Пришлось его связать, лишившись тем самым лишней пары рабочих рук. Семью Водяных нашли в плачевном состоянии в погребе у бочек с яблочным вином.
— Ну ничего, — вздохнул Леший. — Есть у меня в запасе ребята хваткие, цепкие, на все руки мастера да подмастерья!
Лесной дух закрякал по-утиному и перед ним предстали его помощники сыновья: Ягодник, Грибнич и Полевик. Откланявшись своему тятьке, поздоровавшись с остальной строительной бригадой, поцеловав Алису и косо поглядев на Дину, они поступили в полное распоряжение к своему хозяину. Тот приказал пилить, строгать, топором махать. И дело пошло! Во дворце нашлись все инструменты, какие нужны были для работы. Брёвна вырубали из старых яблонь, поэтому новую постройку назвали «яблоневый теремок». Девушки помогали чем могли: расчищали территорию от веток и стружек. А старушки брали на себя работу потяжелее. Ох и сильны ведьмы физически, оказывается. Алиса пробовала приставать к Грибничу с расспросами: папка он ей или не папка? Но тот покрутил два раза пальцем у виска и дитятко успокоилось.
Дом строился удивительно быстро. Лешак поглядел, поглядел на разнесчастного привязанного к яблоньке самодура, что-то шепнул своей бригаде и крыша нового дома начала приобретать очертания дворцовой крыши: ввысь взметнулись купола с шатрами, коньками, обручами да бочечки с маковками. И взгляд царя переменился с гневного до удивлённо-восторженного. В конце концов он сам попросил, чтобы его развязали и позволили помахать рубанком. Так и сделали. Позже подтянулись и протрезвевшие Водяные. Работа пошла дружнее и ладнее. Спорилась, в общем, работа. От жутких песен Гороховой бабки сестры немножечко содрогались, тем более, что Водяной с Водяницей надумали ей подвывать. Ну ничего, наши герои уже ко всему привыкли.
— Лишь бы работали, — гундели лесные духи.
— Лишь бы работали, — соглашались с ними Алиса и Диана.
Чуть позже чета Водяных занялась колодцем, они никого не подпускали помогать его выкапывать. Хоть у царевича и были лопаты, но хозяева болот рыли руками, причём очень и очень быстро. А деревянный каркас к колодцу обустраивали уже все вместе. Железные вёдра, верёвку и коромысло припёр скаредный Ивашка.
— Деда Ваня точно такой же, — вздохнула Алиса. — Запасливый, дурной и неласковый.
Но девушка немного ошиблась, банных принадлежностей у царя Ивана почему-то не оказалось. Пришлось всем усесться в кружочек и мастерить деревянные тазы-ушата, ковши-запарники, ведёрки-пародёрки и даже большую бочку для воды, так как самодур категорически отказался избавить один бочонок от любимого ядрёного винца.
Потом Водяные натягали воды в новенькую баньку, а рядом вырыли огромный пруд, и в мгновение ока грунтовые воды заполнили его до краёв. Счастливые муж да жена по горло залезли в воду, блаженно закатив глаза. Всё, они, как работники, с этого момента сдулись. Да никто их и не тормошил. Дело было уже сделано: на солнце сиял новенький резной королевский дом, колодец с двускатной крышей и самая желанная на всём белом свете баня, а в качестве сараюшки — бывший терем. Все работники вздохнули и упали без сил. Все, кроме Бабы Яги. Карга надыбала в закромах старого дворца самовар, надёргала душистой ромашки, смородиновых листьев с волос Алисы и заварила травяной чай. Куда-то исчезла и вернулась с берёзовыми вениками. Истопила баньку, и первыми туда отправила отмокать чумазых девочек.
Наконец-то! Большего счастья дети и представить себе не могли. Нелепый царь спохватился, притащил мыло и даже нашёл полотенце! Морскую губку-мочалку кинула им из пруда Водяница. Дверь бани захлопнулась изнутри и мытьё-помывка началась! Да, да, самая настоящая помывка-отодрайка. Ух, уж они себя тёрли, тёрли, скоблили, скоблили, мылили, парили, драили! А когда банная дверь открылась наружу, из клуб пара выбежали и плюхнулись в пруд два нормальных голых ребёнка без шерсти и без ягодных зарослей в волосах. Кстати про волосы: Диана была лысая! Алиса вынырнула из воды, глянула на её голову и чуть не утонула со смеху. Водяной её спас: вытащил со дна и выбросил с бурчанием на сушу.
Диана потрогала свою голову и спросила:
— А где мои волосики?
— Вырастут, — пропыхтел самодур, попивая бабкин чай.
Впрочем, все остальные лесные духи тоже пыхтели Ёжкиным напитком, окромя Водяных — у них и так одна вода в желудках.
Царь краем глаза глянул на нагих внучек, озабоченно схватил Ягусю за руку и потащил её в свой старый дворец. Свою зазнобушку он провёл прямо в гардеробную. Ох и каких нарядов там только не было! Под толстым слоем пыли висели опашни, платно, бармы, становые кафтаны, одежды из петельчатых аксамитов и восточных алтабасов. Царь покопался в женской половине гардероба и снял с вешалки два платья для фрейлин. Ведьма поняла кого из гостей заботливый Ванятка хочет приодеть, хмыкнула, фыркнула, осмотрела внимательно старое шмотьё и вынесла вердикт:
— Большеваты.
Царь кивнул и повёл Ягу в другую залу — в швейную мастерскую. А там ничего не было, кроме портняжных столов и стульев. Большущие ножницы, нитки да иголки Иван достал из комода. Карга уселась, и её руки замелькали. Вы даже какао не успели бы отхлебнуть, как у старухи всё было готово. Два миниатюрных платьица гордо вынесли из старого терема самодур и ведьма. Изумлению Алисы не было предела. Диана тоже вылезла из «проруби» и уставилась на роскошные тряпочки, которые кстати необходимо было постирать. Стиркой занялась баба Водяниха, любо ей было сие занятие, а заодно себя намылила и супруга.
Натянув бечёвочку между деревьями, высушили одёжку и одели малышек. Уж они любовались, любовались друг на друга, налюбоваться не могли.
«Теперь то уж точно я не позорище», — подумала Алиса.
Диана же чувствовала себя в одежде неловко, привыкла к свободной кошачьей жизни.
«Ну ничего, перепривыкну обратно», — убедила она саму себя.
— Чудо, просто чудо какое-то! — заголосил Грибнич.
И Алиса поняла, что это действительно её отец, только старый и не совсем приятный, но переживательный за них — за своих дочек. Девочка хотела кинуться к нему, но передумала: «Неприятный он тут всё-таки, бяка!»

Но мы совсем забыли про чёрных Воронов. Где же они? Ха! Новый бабушкин ворон три дня и три ночи (а может быть тридцать три дня и тридцать три ночи) бился, крылами махался, клювом да силой мерился с вороном Тимофеем. И так как Тимофей был старой птицей, а новый ворон птичкой-молодичкой, то в неравном бою победил последний приёмыш ведьмы. А это означало, что баба Яга досталась новому пернатому другу.
«Трам-парам!» — бьют фанфары, Тимофей с подбитым глазом летит к Алисе, а моложавый ворон к старой карге.
Прилетели и сели на плечи — каждый к своей хозяйке.
— Тимоша! — заплакала от счастья Алиса.
И тут её замучила подлая, гадкая всё та же противная старуха Совесть. Ребёнок опустил глаза и подумал: «Да как же я могла забыть про верного друга? Такое никак нельзя прощать, непростительна такая забывчивость. Это ж не игрушка, а друг!»
Настала Дианкина очередь ревновать, но не маму к сестре (мамы рядом не было), а сестру к ворону.
— Друг? — закричала она на старшенькую. — Этот «друг» улетел драться не из-за тебя, а из-за бабы Яги! Нашла друга, тоже мне!
Алиса жалкими, ничего не понимающими глазами посмотрела на сестрицу, ещё раз посмотрела, ещё и дрожащими губами прошептала:
— Да вы все здесь сговорились! Вы все волшебники. Мысли мои читаете. Всё знаете и молчите. Видишь ли, понарожали они друг друга. Я одна тут среди вас затесалась ни пришей кобыле хвост!
— Мысли? — растерялась Дианка. — Да я как кошкой мысли читала, так и читаю их до сих пор.
— Пройдёт! — дружно процедили отдыхающие от работы Ягодник с Полевиком.
Алиса расхлюпалась, разрыдалась, ей стало жалко себя — простую сахалинскую девочку, попавшую в мир волшебников, которые знают всё, всё, всё! И это всё они от неё скрывают. Ворон почувствовал себя неловко, и ничего лучше не придумал, как слететь с плеча хозяйки и тюкнуть Дианку в лысую голову. И та впервые за долгие годы заплакала, как ребёнок.
Полевик не вынес море детских слёз, встал, подошёл к девчушечкам, сказал:
— А у меня вон что есть! — и вытащил из своих лохмотьев фляжку, ту самую фляжку, которую он украл у Алисы.
С жуткими угрызениями совести Полевичок протянул её девочке, превратившись в маленького виноватого мальчика. Та успокоилась, взяла у него флягу и подарила её сестре в качестве примирительного подарка. Диана криво улыбнулась, так как её тоже начала мучить совесть, и передала сосуд Яге, которая уже протягивала к нему свои корявые руки.
— Нате, бабушка, вашу вещь обратно!
— Ха-ха-ха! — прорычала ведьма и спрятала фляжку в своих лохмотьях.
— Баба Яга, теперь ваша очередь в баньке мыться, — позаботилась о старушке чистоплотная российская школьница Алиса.
— И то верно! Как же я могла забыть? — удивилась карга, схватила за рукав задремавшую Гороховичку и потянула её за собой в помывочную.
А новый ворон, оставшись без родного плеча, решил ещё немножко позадирать старого и больного Тимофея. Алисе такие шалости вовсе не понравились. Она прогнала их драться на крышу, а потом по-матерински осмотрела мужское население заимки и рявкнула:
— После и вы пойдёте мыться!
Жители тёмной Руси уже побаивались эту волевую, отважную девочку, поэтому хором ответили:
— Есть, сэр! То есть, есть, мэм!
— Есть хочу, — вспомнила Диана про свой урчащий живот.
Ну как тут было отказать бывшему приблудышу?
— Жрать — дело хорошее! — прореготал царь Иван.
И всех, кто не был в этот момент в бане, пригласил к столу. Грибнич расхорохорился и вывалил на стол кучку грибов-сыроежек, то есть те, которые можно есть сырыми: шампиньоны, вешенки, рыжики, белые грибы, трюфели и дождевик. Ягодник проставил корзинку всяких-разных ягод. Ешь не хочу! Ну а житный дедушка Полевик угостил жаждущих кукурузой. Водяные тоже подтянулись к застолью. Ай и пир горой, рот пошире открой и смотри не закрывай, а то захочешь каравай. Но каравая сегодня не было.
— Дед Иван, — сказала Алиса весело грызя кукурузку, закусывая брусникой. — А давай нашим бабушкам тоже обновку справим! И мужичкам.
— Обновка — дело хорошее! — вставил веское слово Леший. — Но токо для царя-самодура и для вас. А мы должны по законам сказочного леса носить то, что носим, иначе мы не будем теми, кто мы есть.
Ну что ж. С такой железной формулировкой нельзя было не согласиться, поэтому после трапезы отправили короля в одиночестве подбирать себе обновку. Ивану до слёз было жалко изнашивать новую одежду.
«Я всё-таки их родственница, мне тоже жаль новую одежду изнашивать», — сделала невесёлый вывод Алиса.
— Иди, иди! — крикнул Лесничий. — А то скоро дорогуща парча в прах рассыпется! 
И себе под нос промурлыкал: «Новое платье короля, новое платье для короля... Хм, ну да.»
А Дианка не растерялась, сиганула в баню, выскочила оттуда с лохмотьями двух ведьм и кинула их тётке Водянице для постирушек.
«Моя школа!» — подумала старшенькая и осеклась.


Глава 21. Диана возвращается в семью


— Кого-то на пиру почёстном не хватает, — глубокомысленно заметил лесной батюшка.
— Яги и Гороховички! — ухмыльнулась довольная Диана.
— Да, но есть ещё одна дама, про которую твоя сестрёнка забыла, ту что Гаёвкой кличут. Её бы тоже надо было заставить поработать. Да и для глаз она люба — нагая.
— Гаёвка? — вспыхнула Алиса. — Ага нагая, одетая уже. Она меня раздела — опозорила на весь лес! Она хуже всех, она воровка! Воровка! Воровка!
— Вот и вернула бы свою форму заодно, — буркнул Грибнич. — Кошелёк то у твоего тятеньки не резиновый — новую форму покупать.
— Две формы, — смутилась Диана.
— Да хоть десять! — взбунтовалась старшая Фидяниха. — Я не одену после неё ничего, я брезгую. Наверняка она заразная. Небось спидом болеет. Да, да, болеет. Лазит везде голая.
— Мы в сказке живём, мы стерильные! — сделал замечание Водяной, расхохотался и потащил свою подругу в пруд.
Алиса вспомнила, как она впервые встретила грязных, чумазых Водяных, облепленных водорослями да пиявками, и тоже рассмеялась.
Рассмеялись все. Особенно когда из парной выскочили две нагие старухи и прыгнули в запруду, прямо на головы Водяному и Водяницы. Болотные духи обиделись, выругались, вылезли из воды и не прощаясь, потелепали охранять от ворогов своё любимое озеро Чудесяки-Превращаки.
— Ой, а водяные тоже голые! — прыснула Диана.
— Они похожи на твою лысую голову! — прыснула её сестра.
Прыснули все. Особенно когда молодой ворон сорвался с крыши и уселся на плечо голой бабы Яги. Яге стало неловко, она согнала ворона, сняла свои лохмотья с верёвки и напялила их на себя. Гороховая бабка проделала то же самое и ласково отпросилась:
— Ну я пойду? Поля гороховые ждут.
— Иди, иди, — разрешили ей остальные духи.
И Горохововичка пошла. А доброй она будет хозяйкой горохового поля или злой — нам не ведомо. Позже к ней заглянем. В следующей книжке.
— Тимофей! — вдруг вспомнила Алиса своего неверного друга.
Тимошу пришлось доставать с крыши, отпаивать, выхаживать и лечить его окровавленную голову.
— Ну бабкина тварь, я тебе этого никогда не забуду! — рыкнула младшенькая на молодого ворона.
— Дина, ты ещё не знаешь, но Тимофей и твоя птичка, ты ему тоже хозяйка! Правда, Тим? — растрогалась старшая сестра.
— Да, — вяло кивнул ворон.
Вернулся самодур с обновкой. Глядь, а Водяных прачек нигде нет. Матюкнулся. Заматерился. Выматерился. Успокоился. Кинул свой пыльный наряд девчонкам и побежал в баньку. Лесные мужички за ним следом.
Крошечки-хаврошечки вздохнули глубоко-глубоко, тяжко-тяжко и поплелись отстирывать новое платье короля.
— Как бы оно в руках не расползлось от старости, — буркнула Алиса.
— Будет тогда король голый! — хихикнула фрейлина Диана.
Старшая фрейлина тоже хихикнула. Стирка началась. Тем более, что из бани вылетели и плюхнулись на них лохмотья лесных духов. Пришлось и их прополоскать в воде да кое-как намылить. А когда румяный царь и блаженные хозяева леса выскочили на воздух, бельё уже высохло.
Сказать что Иван был шикарен в новом платье — ничего не сказать! Он был обворожителен, счастлив, роскошен! Всю картину испортили маленькие фрейлины — они покатывались от смеха, глядя на королевские дутые панталоны с рюшами.
— А ну вас! — махнул самодур рукой и стрельнул за наливкой.
Намечалась новая пьянка, но сёстры Фидянины, почуяв её приближение, срочно засобирались домой. Алиса нашла свой портфель с учебниками. В кармашке был термос царя-самодура.
«Врёшь, не самодура это термос, а моего деда Ивана. А что его, то — моё!» — рассудила школьница, наполнила его колодезной водой про запас и засунула обратно в рюкзачок.
— Эх, Алиса, Алиса! — прокудахтала баба Яга и затолкала термос поглубже в кармашек. — Садитесь в ступу, вмиг до выхода из тёмной Руси вас допру!
Вышел из погреба растерянный царь с кувшином наливки в руках:
— А я? Я тоже хочу внучек проводить!
— И мы! — хором гаркнули Леший, Полевик, Грибнич и Ягодник.
Баба Яга раздосадованно кивнула:
— Ай, да прыгайте уже все!
Все и прыгнули. Ступа оказалась на удивление вместительной. Даже двум воронам на дне местечко нашлось.
— Да уж, — фыркнула карга на вопросительные взгляды соотечественников. — Раздулась ступка, просто-напросто раздулась!
— Раздулась, — заметила внимательная Диана.
— Раздулась, — облегчённо выдохнули пассажиры, ведь неприятности в полёте никого не радовали.
— Ну, с богом! — зачем-то сказала ведьма, проверила: на месте ли её волшебная клюка, взмахнула метлой и летающая бочка оторвалась от земли.
У-у-ух! И гроб-летун приземлился у сопки с заветной дверью. Одуревшие от стремительного полёта граждане выкатились на полянку, вернее ступа сама злорадно вытряхнула их из себя и уменьшилась до первоначальных размеров.
Обе девочки поняли, что им невыносимо тяжело прощаться со своими новыми друзьями — сказочными героями. Да и автору этой повести тоже. Рыдаю, не могу!
Но прощаться всё-таки надо, дома ждут заветные родственники и любимая школа. Наплакавшись, наобнимавшись с человеческими детёнышами, пообещав проконтролировать переезд Ивана-царевича в новый дом, нежити открыли деревянную дверку — вход в таинственный лаз; ухнули туда девочек, Тимофея и закрыли за ними дверь.
Сёстры снова очутились в шахте. В пещере было светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками милых дам оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшкам, и глаза дочечек наткнулись на дверь, на которой было написано: «Это Сахалин, детка!» Туда и надо было ползти. И они поползли, предвкушая мамину и папину радость, а так же бабушкину. Только насчёт деда у Алисы возникли большие сомнения: «А вдруг он без меня совсем с ума сошёл? Рехнулся же он без Дианки? Рехнулся!»
— Да брось! — опять прочитала её мысли дева-кошка. — Это не из-за нас. Не видишь какой он глупый в тёмной Руси? Ему с рождения не повезло.
— Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Не надо было ему самого себя самодуром называть.
— А кто его знает, может, его так мать назвала?
— Его мать?
— Ну да, а чья же? Не наша же!
— Хм, — Алиса ни в чем уже не была уверена.
Наконец она рукой наткнулась на вожделенную дверь. Девонька толкнула её и та со скрипом распахнулась. Свобода! Сахалин! Наконец-то. Даже солнечный свет в родном краю другой, и лес пахнет по-другому. Алиса застыла, наслаждаясь потоком своих эмоций. Но Динка сердито толкнула её в попу:
— Выходи, не задерживай!
Принцессы вылезли, отряхнули звёздные платья, поцеловали Тимофея, так как совсем не ожидали что он пролезет в реальный мир (но он пролез!) и пошли к своему дому. Сердце стучало у обоих. Момент встречи так волнителен! Целая буря мыслей промелькнула в детских головах за этот короткий путь.
— Родители уж и не ждут нас живыми?
— Не ждут.
— А во-о-он и наш огород.
— Дед Иван копает картошку.
Дед всё ближе. Девичьи сердца стучат всё сильнее: «Бух! Бух! Бух!» — так и стремятся выскочить наружу.
— Дед, как же я соскучилась по тебе! — заорала Алиса и сбила старого с ног.
Неожиданно для малышки дедушка заматерился:
— Совсем опупела что ли? Полчаса не прошло как виделись! Где лопата, засранка?
— Там, наверное, у тоннеля, — растерянно пробормотала внучка.
— А это ещё кто? — грозно рявкнул Ивашка, показывая на младшенькую.
Ворон же предусмотрительно полетел в лес залечивать раны, подальше от семейного скандала.
Алиса грудью закрыла сестру от гнева деда:
— Диана. Наша Дина.
Ванятка встал, чертыхаясь отряхнулся, хромая добрался до Дины, внимательно осмотрел её лысую голову и нахмурился:
— Где ты эту вшивую откопала?
— В тоннеле. В нашей геологоразведочной шахте.
У Дианы не дрогнул ни один мускул — она привыкла в кошачьем теле терпеть всяческие унижения. Дед схватил за руки сестрёнок и шумно поволок их во двор.
Мама Инна медленно оторвала свой взгляд от лесных грибов, которые она перебирала и чистила ножом.
— Мама! — закричала Алиса и кинулась на мать.
Рука у Инны дрогнула, нож выпал из рук, потому что последняя оставшаяся в живых дочь летела прямо на него. Мама нахмурилась, ей жуть как не понравилось, что донька ушла на сопку в школьной форме, а вернулась в каком-то дурацком ветхом платье. Хорошо хоть портфель не потеряла. Но зато притащила к дому вшивую подружку в таком же дурацком платье. Мать хотела было ругаться, но не позволила себе этого при чужих. Поэтому лишь устало процедила:
— Пойдёмте кушать! В хате всё и расскажешь.
— Мам, а сколько времени меня не было? — спросила старшая у порога.
— Не знаю, и полчаса не прошло.
Сёстры молча переглянулись и зашли внутрь. А в хате отлёживалась баба Валя, которая на том конце огорода неловко упала на ведро с картошкой. Пришлось старушке подняться и потчевать семью да гостью. Бабка тоже бурчала про себя, досадуя на внучку:
«Вот засранка! Всяких вшивых в дом тянет. А если она ещё и тифозная?»
Пока семья обедала, дед душой болел за свою лопату, мама за пропавшую школьную форму, а бабушка потирала ушибленный зад и принципиально не садилась на него, а ела стоя. Когда ложки перестали греметь, Алиса встала и сказала, показывая на сестру:
— Прошу любить и жаловать, это наша пропавшая Диана!
Инна внимательно рассмотрела черты лица приблудшего дитятки, опознала их и грохнулась в обморок. Валентина Николаевна решилась таки сесть на попу. А Иван Вавилович открыл рот и на какое-то время забыл про лопату. Потом снова вспомнил:
— Ты мне зубы не заговаривай, куда лопату подевала?
Пока вся семья расслабилась, «а дед как был дураком так им и остался — на него внимания можно не обращать», старшенькая рассказала все их похождения от начала до конца. Диана очень неловко себя чувствовала за столом, она вроде бы и хотела потереться о ноги всех присутствующих, но понимала, что пришлась не ко двору. Пока Алисонька рассказывала про их с сестрой длинный путь, мать немного пришла в себя и пялилась на физиономию младшей дочери. Сердце у Инны стучало, всё это казалось ей невероятным. Хоть она и узнала родные черты, но страх во второй раз потерять дочь был сильнее её:
«Я сейчас обниму эту кроху, но тут же придёт родная мать девочки и заберёт её домой!»
Слишком желанный «пряник» — вновь обрести Диану, но ужас потерять желамое рос прямо на глазах:
— В каком доме она живёт? Пойдём её отведем.
— Мама! Ни в каком. Это моя сестра Диана. Пойми ты это наконец!
Я не буду вам рассказывать подробности дальнейших событий (лопату нашли), но прожив впятером неделю, Инна Ивановна нашла в себе силы дойти до местного участкового и выпытала у него информацию о том, что в посёлке ни один ребёнок не пропал. Затем она съездила в райцентр и выяснила, что девочка, похожая на Диану из дома не убегала. А потом мама села в поезд и чух-чух-чух — докатила до милиции города Южно-Сахалинска. Пересмотрела там фотографии всех потерянных детей. Нет, Дину никто не искал. Дальше ехать было некуда. Остров. Закрытая территория. Инна снова села в поезд и тук-тук-тук — стучало её сердце всю дорогу.
«Дочь, — плакала мать. — Моя дочь вернулась!»
Встреча была незабываемой. Мать крутила на руках свою младшенькую и рыдала от счастья. Позвонили папе. Тот тут же прилетел. Он узнал дочь. Хотя... Сомневается до сих пор. Вот спросите его!
— Ай, просто две школьные формы ему покупать накладно! — шептала родным Алиса. — А он Динку любит. Я знаю.
Прилетел из леса Тимофей. Поселился на чердаке. Через два дня там же поселил подругу. И на время забыл про своих хозяек. Да и им пока что было не до него.
Все взрослые в семье понимали, что удочерить Диану просто так не получится. Версия с тёмной Русью покажется безумной и милиции, и органам опеки. Нужна была легенда. И легенду придумали: нашу золушку семь лет держала взаперти баба Дуся — местная ведьма.
— Вон, посмотрите, довела проклятая ребёнка до вшей! Пришлось обрить.
— Пишите заявление на бабу Дусю, — сказал ошарашенный участковый.
— Э-э нет, сами пишите, товарищ Дунаевский! Наложит ведьма тяжкие проклятия на нашу семью, так мы и вымрем все!
— Не, я не буду, и на меня проклятия наложит, и я вымру! — испугался поселковый милиционер.
Вот так Диана и осталась жить в родной семье на законных основаниях. А свидетельство о рождении у неё уже было — мать его сохранила, ведь ждала, надеялась, верила. Алиса учила сестру всему-всему, даже гулять не ходила. А в школе Диночка пошла в первый класс. И никто над переростком не смеялся. Весь посёлок благоговейно шушукался:
— Рабыня бабы Дуси. Надо же, вернулась в свою семью!
Ведьму Дусю обходили теперь стороной за тридцать три километра. И не догадывались, что настоящая ведьма — это наша баба Валя, то есть баба Яга. Ха-ха!
Дед Иван простил Алису и вплотную занялся её воспитанием. А вот Диану жалел, боялся хлопать её по попе. Поэтому у Алисы всё равно было много претензий к родному деду. Скрашивало ситуацию только одно: внучка уже твёрдо знала, что дед у неё самодур, причем от рождения!
Со временем Диана перестала читать мысли других людей. Хотя зря! Волосы у неё выросли, да ещё какие! Каштановые, волнистые, густые. А мама Инна... А что мама? Мама всегда МА-А-АМА!

Ну вот, дружочек, из четвёртого (или из пятого тысячелетия), ты и дочитал до конца эту удивительную басню тёмных лет. Мораль усвоил? Будешь теперь помогать взрослым жить? А то ведь они, ей-богу, как дети: то палец себе топором отхватят, то в тернете шныряют — репостят всякую политхрень, а их за это того… сажають.


---------------------------


Диана Олеговна Фидянина 1995 г.р. на самом деле никуда не пропадала, в 1998 году пошла в садик, а в 2001 в школу. 

Родители автора: Зубкова (Горыня) Валентина Николаевна (1945-2000), Зубков Иван Вавилович (1937-2004) покинули реальный мир и ушли жить в сказку. Хотя... кто его знает? Может быть уже родились заново, чтобы продолжить свой цикл.


Ягоднич (Ягодник) — дух леса, нежить, отвечает за вызревание ягод. Хозяин и хранитель ягод. Все ягодные угодья под своей рукой держит. Привечает тех, кто в лес по ягоды ходит, но веток не ломает, кусты лишний раз не гнет. Повелитель земляничных полян и оврагов с ежевикою.

Грибнич — дух леса, нежить, присматривает за грибным царством, отвечает за хороший рост грибов. Грибич очень любит тишину и покой. Уважайте Грибича – не шумите в его обители. Срезая грибы – не повреждайте грибниц. А если устроите пикник на природе – уберите после себя.  А перед трапезой разделите свой хлеб с духом леса, положив у корней дерева небольшой кусочек снеди.

Полевик (полевой, житный дед) — дух, охраняющий хлебные поля. Старец в белых одеждах или нагой, чёрный, как земля, человек с волосами-травой и разноцветными глазами. Полевого сопровождает сильный порывистый ветер, вихрь. Днём выглядит как маленький человечек, а ночью — как мелькающий огонёк. Если полевик благоволит к хозяину пашни, будет посевы его лелеять, а иногда может за стогом спрятаться и что-нибудь такое важное предсказать. Иногда люди встречали в поле старичка, невзрачного с виду и донельзя сопливого. Старичок просил прохожего утереть ему нос. И если не брезговал человек, в руке у него неожиданно оказывался кошель серебра, а старичок полевик исчезал. Полевика старались умилостивить – оставляли ему подарки: тёмной ночью клали в овраг несколько яиц и петуха.

Сон-трава — прострел семейства лютиковых. У всех цветов есть мать, а у сон-травы – мачеха, которая выгоняет цветок из земли, заставляя цвести раньше других. Сон-траву собирали с различными обрядами и наговорами, а другие – топтали со словами: «Шоб и на той год дождаты сону топтаты». Для того чтобы сон-трава избавила от бессонницы, её следует собирать в конце мая, строго с 11.00 до 11.30. Спящему с сон-травой в изголовье ничего не грозит – ни дурной человек, ни напасть посерьезнее. Если положить сон-траву под подушку, растение в сновидениях покажет человеку его судьбу. Ну а тот, кто умудрялся заснуть на полянке с сон-травой, приобретал способность предсказывать будущее. На Руси сон-трава заменяла богатырям будильник: добры молодцы клали сон-траву под подушку и загадывали пробудиться в назначенное время. А ежели натереть наконечники стрел или копий, тогда они становились отличным подспорьем в борьбе с нечистью. От тех, кто носит при себе сон-траву, дьявол бежит. 

Гороховая баба — хозяйка гороховых полей, злой дух, нежить, не боится солнечного света и бродит, где захочет. Гороховая баба душит тех, кого застаёт работающими в поле, и вообще всех, кого встретит. Она не знает о том, что с нечистью можно договориться или откупиться, поэтому при встрече с ней даже не вздумайте швыряться оладьями. Чтобы распознать гороховую бабу, внимательно вглядитесь в несущуюся на вас фигуру с растопыренными когтистыми лапами. Если она облачена в балахон из грубо связанных стеблей гороха и напоминает пень с ногами, то схватите тяжёлую палку, бросьте её, а потом бегите как можно быстрее куда глаза глядят, потому как эта нечисть в любом случае сильнее вас. И не шуршите горохом в полдень, чтобы нечисть не подумала, будто вы её дразните. А также не засыпайте рядом с гороховым полем — этого баба тоже не любит. 

Леший – дух леса, способен менять облик по своему желанию, но его истинное обличье: старик с длинной бородой, серо-зелеными спутанными волосами, в которых торчат листья и ветки, сероватая кожа, отсутствие бровей и ресниц, а также большие зеленые глаза, которые светятся. Свой рост леший также способен изменять: в лесу он может головой доставать до верхушек самых высоких деревьев, а через мгновение, шагнув на луг, стать ниже травы. Лешие ходят по лесу и смотрят все ли в порядке, помогают животным, выкорчевывают больные деревья и отгоняют от леса прочих духов, вредящих ему. Любит леший и повеселиться: пугать зверей, птиц и людей. Он может кричать на разные голоса, подражая зверям и людям, а когда «шутка» удалась, начинает громко хохотать и хлопать в ладоши. Но если лешего разозлить, может он убить человека: в топь заведет или нашлет на него зверей, а то и вовсе убьет своими руками, выйдя к человеку в облике огромного медведя. В основном леший добрый и заботливый хозяин леса: часто он помогает и людям, выводя заблудившихся из леса. Леший способен превращаться в различных лесных зверей, оборачиваться растениями и вовсе становиться невидимым. Также лешаку подчиняются все лесные животные и растения, он умеет разговаривать с ними и излечивать раны.

Гаёвки — внучки лешего, покровительницы лесных зверей и птиц. Зимой они обрастают белой шерстью, а весной ее сбрасывают, оставаясь голыми с длинными белыми волосами. Гаёвки подкарауливают гуляющих в лесу девушек, раздевают их и забирают себе платье. Гаёвки помогают лешему присматривать за лесом. Могут помочь и человеку, идущему в лес с добрыми намерениями, делятся с ним знаниями о целебных растениях и полезных грибах да ягодах. Когда животные болеют или ранятся, идут к гаёвкам за помощью: те залечивают им раны, выхаживают. Но когда леший волков пасёт, гаевки прячутся. В минуту опасности они могут стать невидимыми. В ночь на Купалы гаёвки тоже выходят из леса посмотреть на костер, подурачиться, собрать лечебные травы. В полночь они идут назад в лес, чтобы успеть полюбоваться цветением Цветка-папоротника. Гаёвкам известно, где и когда распустится Чудо-цветок. Потому если вдруг какому человеку повезет выследить гаёвок и незамеченным ими пойти следом, то они приведут его к желанному цветку счастья.

Водяной (водяник, водяной дедушка, водяной шут, водовик) — дух, обитающий в воде, хозяин вод. Он раздут, наг и космат, с зеленой бородой, опутанным речной тиной. Лапы у него с перепонками, хвост — рыбий, а глаза горят, как уголья. Ездит на соме или на коряге. Имеет власть над русалками и прочими водяными жителями. Он хозяин вод, хранитель рек, озер и рыбных запасов. Пасет на водных просторах, особенно в омутах, стада лещей, сомов, налимов и другой водной живности. С другими водяными он нередко враждует. Чаще всего из-за того, что те стараются рыбьи стада друг у друга угнать. А бывает, что пытаются и территорию соседа захватить.

Водяниха (водяница, водява, вадяная чертовка, водянуха, водяная дева) — жена водяного дух, обитающий в воде или показывающийся у воды. У водянихи нет хвоста, но есть длинные распущенные зелёные волосы. Она любит сидеть на камне и расчесывать их, но при появлении человека тут же исчезает в воде, реже — угрожает ему. Любит шутить над рыбаками — рвать их сети. Когда водяница рожает, водяной принимает вид обыкновенного человека и идет к людям приглашать к себе повивальную бабку, которую потом за услуги хорошо награждает.

Богинки — нежить, злые духи, старые, безобразные женщины с большой головой, отвисшими грудями, вздутым животом, кривыми ногами, черными клыкастыми зубами. Они могут появляться в виде животных, быть невидимыми, показываться как тень. Живут в прудах, реках, ручьях, болотах. Они появляются во время ненастья. Любимое их занятие — стирка белья, детских пеленок с громкими ударами. А помешавшего им человека гонят и бьют. Богинки, чтобы заманить прохожих и утопить, танцуют, купаются, сбивают с пути. Также богинки приходят к роженицам, манят их, зовут с собой, очаровывают голосом, взглядом и похищают рожениц да беременных женщин. Они подменяют детей, подбрасывая на их место своих уродцев; похищенных детей превращают в нечистых духов. А ещё богинки мучают людей по ночам, давят, душат их, сосут грудь у детей, мужчин, насылают порчу на детей. Они опасны также для скота: пугают и губят скот на пастбищах. Происхождение богинок: ими становятся роженицы, умершие до совершения обряда очищения. В богинок превращаются дети, похищенные этими существами у родителей. Часто становятся нечистью женщины-самоубийцы и клятвопреступницы, а также матери, погубившие своих детей.



 

 

Пьеса о нас, дураках

Емеля еси на небеси