ПТ. Часть первая. Глава 14. Три табу для журналиста. Победное шествие доллара

Глава 13. Виртуозы учебного рынка. Корреляция и корректура

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ТЕТРАДЬ. Часть первая. Глава 14. Три табу для журналиста. Победное шествие доллара

Ольга Мариничева передала в редакцию «Педагогического калейдоскопа» интервью с Александром А. У неё в нашей газете была отдельная рубрика, в которой представлялись позиции тех или иных заметных в образовательной сфере людей.

- И ты это интервью возьмёшь в работу? – удивилась Нина. – Я бы не взяла. Раз он так по-дурацки себя повёл с тобой…

- Конечно, возьму. Как он себя где-то повёл, наших читателей не касается. К тому же, Мариничева здесь при чём? Она хороший журналист, ведёт содержательную рубрику. За что её-то наказывать?

- И вот он решит, что ты ему всё прощаешь…

- Мне абсолютно не важно, что он там решит. Что за привычка у нас на первый план вытаскивать свои субъективные дела? Вот с тем, что он вещает, я не совсем согласна, поэтому напишу статью и опубликую вслед за интервью.

- Ну да, так, наверное, лучше… А в каких случаях ты не принимаешь материалы?

- У меня три табу: неграмотность, агрессивность и пошлость.

Надо сказать, что наши штатные пишущие журналисты придерживались этого же правила. Ольга Дашковская, Яна Амелина и Юрий Луговской были очень разными, нередко сталкивались в своих мнениях о тех или иных событиях, но все дорожили возможностью откровенно высказаться, сохранить свою индивидуальность в том, что писали. И именно это обстоятельство способствовало укреплению доброжелательных отношений между ними. Яна, к примеру, впоследствии говорила, что не припомнит другого такого места работы, где можно было бы дружить с людьми гораздо более старшими, чем сама.

Между тем, экономическая обстановка в стране никак не могла устаканиться. На Васильевском спуске в столице гремели касками шахтёры, в регионах гражданам месяцами не выплачивали зарплаты, бывшие советские трудящиеся узнали, что такое реальная безработица. Чиновники, не стесняясь, прокручивали бюджетные деньги в банках, которые, в свою очередь, действовали не более, чем на полгода.

Туго приходилось малым и средним предприятиям, они оказывались несостоятельными должниками, пытались как-то поправить дело новыми кредитами. Проценты под эти займы были огромными. Принял кабальные финансовые условия и Гиршович. В результате с весны 1998 года мы стали получать зарплату с большим опозданием и не полностью. Я всё чаще говорила себе, что холдинг не выдержит, развалится. Действительно, ждать заката пришлось недолго.

Первым закрылся журнал «Мир образования». Оно и понятно – одна финская типография стоила немалых расходов. Команда газеты решила подождать до летнего отпуска и результатов подписки. Но Гиршович все деньги, вырученные за подписку, направил на аренду нового, более скромного, офиса и выплату долгов книжного издательства. Ну, что ему ещё оставалось? У нас же больше не было другого варианта, кроме ухода из «Новой школы».

- Вот если бы не нужны были эти проклятые деньги, век бы здесь работала! – сетовала Нина. – А теперь иди, ищи неизвестно что.

- Да, девочки, это ужасно, нам придётся самим поставить крест на газете, но что поделаешь? – вторила Лида.

В июле я забрала трудовую. Гиршович пообещал, что постепенно вернёт всё, что он задолжал по зарплате. Действительно, он аккуратно выплатил эту сумму, несмотря на то, что дефолт августа 1998 года ударил по нему очень сильно. Все издания и курсы повышения квалификации приказали долго жить, учебники кое-как печатались, но тиражи постепенно сходили на «нет». Владимиру Семёновичу так и не удалось впоследствии подняться на ноги, в середине 2000-х он умер от инфаркта. Было ему в ту пору 60 с небольшим. Подобные судьбы в России многочисленны.

В 1990-е страна пыталась, с одной стороны, жить по инерции совкового периода со всеми его инструментами регулирования, с другой стороны, мировые финансы, вложенные в неё, всё активнее требовали отдачи. Пирамида ГКО, рождённая этим противоречивым экономическим укладом, (а это такая же пирамида, как МММ) неизбежно должна была обрушиться. Оценённое МВФ и ВБ в два цента имущество основной части бывшего СССР позволило опериться тем, кто представлял интересы этих счетоводов. Доллар быстро занял место основной внутренней валюты: в те времена россияне измеряли всё в так называемых у.е. (условных единицах), которые определялись тоже весьма зыбко. 15 августа 1998 года американский доллар оценивался в 6,3 рубля, 1 сентября – в 9,3 рубля, 1 октября – в 15,9 рубля. К 1 января 1999 года зелёная деньга требовала уже 21 рубля. Теперь мы совершенно спокойно воспринимаем цифры в 30-31 рубль. Правда, колеблются они не так активно и зарплаты нам считают в российской валюте, и это нас радует.

Политика всегда есть продолжение экономики. В России к концу 1990-х оформилась группа деятелей, готовых стать главной корпорацией на отечественном рынке. Они вытеснили так называемых младореформаторов из всех влиятельных структур и в конце тысячелетия гордо вошли в Кремль. Ходорковский, который не уловил вовремя новых веяний, поплатился за это личной свободой. Другие претенденты на зримые роли получили наглядный урок и присягнули на дружбу с бравыми командирами. Правда, только в зримых границах «освобождённой» Российской Федерации.  

14 марта 2013 года

P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.

Продолжение следует.