Море… Очень тепло… Чёрная собака гавкает, - один раз, другой, - после чего вскакивает и бежит вдоль лениво колеблющейся кромки воды, вертя хвостом…
- Беги за ней! – раздаётся голос.
- Зачем?
- Скорее же!..
Я так и поступила, оставив кого-то позади… Его силуэт почти растаял в воздухе, когда единственный раз я оглянулась… Холодный ветер… В мгновение ока зелёная трава, пышная зелень деревьев и кустарников становятся жёлтыми, коричневыми, бурыми… Все краски смешиваются до мутного чёрного; окружающий мир уже не отличить от собаки, которую я пытаюсь догнать… Снегопад преследует меня, отставая всего на несколько шагов… Падение. Падаю внезапно, будто достигла края земли и не заметила…
Девочка вырывается из объятий страшных сновидений.
Тишина, лишь где-то поёт зяблик. Сквозь заросли высокой травы пробиваются тоненькие лучики восходящего солнца.
Казурелка осторожно поднялась и обнаружила себя посреди большого поля, окаймлённого лесом. Обилие цветочных ароматов чуть кружило голову; защекотало в носу, и девочка чихнула. Зяблик умолк.
Куда исчезли настырная зима и собака?.. Почему остался незнакомец, не убежал вместе с ней? Что с ним сейчас?.. Где она?..
Над головой, по оранжевым рекам неба плыли белые змеи, за ними – лодки усталых седовласых охотников с сетями и копьями. Пожалуй, они всё видели, всё помнят, знают все ответы. Но как они подскажут?
Придётся идти дальше, в неизвестность. Делать нечего, не оставаться же в глухой траве до конца жизни.
Казурелка отправилась следом за неторопливыми лодками.
Вскоре её пижама насквозь промокла от росы. Вдобавок, очень хотелось есть. Но она шла и шла, изредка поглядывая на охотников наверху, чтобы не остаться совершенно одной. Минул полдень. В какой-то момент девочка поняла, что больше не может продолжать путь и упала на землю. Рядом росли кусты чертополоха. Казурелка знала, что он поможет на время забыть голод, и, остерегаясь колючек, сорвала и съела несколько цветков.
Уже почти проглотив последний цветок, девочка бросила взгляд на землю и, увидев тень чертополоха, вдруг вспомнила.
Тень!
Казурелка вскочила, покрутилась вокруг своей оси: вот она, её послушная подружка, застыла вместе с хозяйкой рядом с тенями растений.
А крестик?
На шее ничего не было.
Девочка испугалась:
- Потеряла! Вот глупая!
Однако, опустив руку в карман пижамы, она обнаружила его там.
Казурелка выдохнула, опустилась на землю и одела крест. От всего, что с ней произошло и продолжало происходить, её охватила такая усталость, что, не в силах больше сопротивляться, она снова оказалась в пропастях сна.
Проспала девочка недолго, и, нарвав про запас ещё цветков, побрела за последней охотничьей лодкой.
Ближе к вечеру, подойдя к кромке леса, Казурелка чуть было не уткнулась в полусгоревший деревянный частокол с острым гребнем и вырезанными кое-как фигурками хищников. Кто удосужился присвоить себе кусок дикой природы?.. Узкие ворота были заперты на цепь и навесной замок. Но стоило девочке слегка толкнуть - ворота с протяжным скрипом распахнулись, замок с цепью рассыпались в труху.
Странный сад был необъятен. Но не это поразило Казурелку более всего, а то, что всё, абсолютно всё внутри сада было черней сажи. Ни единого листочка. Ни единой травинки, лишь тёмный песок хрустел под ногами. На песке лежало много стрел, некоторых из них от превращения в пыль отделял порыв ветра. Казалось, в глубинах замкнутого пространства воцарилась смерть; только мрачные скелеты деревьев и кустарников напоминали о былой красоте жизни.
На дереве крутилась странная чёрная птица. Пристально изучив девочку голубыми глазами, она заворчала. Потом отломила сильным клювом веточку, слетела на землю, вырвала из себя перо, принесла какой-то мусор, собрала всё это в кучку на плоском камушке, воткнула в кучку ветку, и, помогая когтями, принялась её тереть. «Не ври, подлая, не ворона ты вовсе. Ворона не дура, чтобы делать пожар на пепелище», - ответила на её ворчание Казурелка. Действительно, птица упорно добывала огонь и ни разу не каркнула.
Крупный камень впереди ожил - его обманчивая грязная поверхность оказалось плащом.
От неожиданности Казурелка вздрогнула и остановилась.
Грозная жирная фигура выросла перед ней.
- Кто здесь? – пропищал человек с покрытым страшными ожогами лицом, водя слепыми глазами туда-сюда.
- Здравствуйте, - пробормотала девочка.
- Что? Первый раз слышу такое уродливое слово! Назови имя!
- Казурелка.
- Ещё лучше! Кто разрешил входить?
- Никто.
- Так зачем вошла?
- Открыто было, - соврала Казурелка.
- Ложь. Лично заматывал.
- А вы кто?
- А тебе-то что?
- Я представилась, представьтесь и вы.
- Ты будешь мне указывать? Или всё-таки попросишь прощения?
- Хорошо, договорились, прошу прощения. А теперь назовёте имя?
- Пошла к чёрту! Вон отсюда!
- Первый раз слышу такое длинное имя. Можно ещё разок?
- Пошла к чёрту! Вон отсюда!
Ярость толстяка дошла до предела. Он поднял руку, но промахнулся – кулак размером с кувалду опустился в полуметре от девочки. Казурелка не шелохнулась.
- Я могла бы подсказать вам средство от слепоты. Но если надо уйти, я уйду. Извините.
Девочка развернулась к выходу. И тут толстяк зарыдал.
Увидев это, птица подлетела к толстяку, села на голову и пыталась выклевать его глаза. Толстяк упал и завопил, размахивая здоровенными ручищами, но это никак не помогало. Казурелка бросилась к нему и отогнала птицу. Та с великим неудовольствием вернулась к своему занятию.
- Она не поранила вас?
- Нет, кажется… Посмотри сама, глаза на месте? – толстяк постепенно приходил в себя. – И каждый раз она так поступает. Жизнь проклятущая…
- Так прогоните её.
- Кого?
- Птицу эту злую.
- Нельзя. Не могу. Она же добывает огонь. Видела?
- Ага. Умная, хоть и злющая.
Толстяк усмехнулся.
- Поведаю вкратце, раз уж ты тут. Конечно, когда-то я видел, как другие. Но я не любил людей. Честно говоря, и сейчас не желаю иметь с ними ничего общего. Оставил всё, пришёл на это место, и так оно понравилось мне, что захотел я огородить его – на случай, если люди придут и сюда. Вскоре прилетела эта птичка проклятая… - толстяк покосился в сторону и понизил голос. - И давай пламя разжигать. Сначала обрадовался – вот помощница какая! Еду приготовлю, от врагов отобьюсь, ночью не замёрзну!.. А помощница дело своё знает - то тут, то там… Всё здесь сожгла, гадина… Изредка только улетала - у неё гнездо поблизости… Естественно, я боролся. Бесполезно. Позавчера, в пожаре повредил глаза, ничего не вижу с тех пор… И когда приступает тоска жгучая, начинают слёзы литься, эта тварь пытается совсем лишить меня глаз – боится, что мои слёзы потушат огонь, который она так старательно плодит каждый день! - закрыв лицо ладонями, толстяк тихо заплакал.
Девочка растерялась, не зная, что посоветовать. Её было очень жаль несчастного – но как помочь? Ведь и сама она в престранном положении.
Они помолчали некоторое время. Птица тщетно вертела веточку, нервно долбила камушек, перебирала мусор – искра не зарождалась.
- Одного понять не могу, - обратилась к толстяку Казурелка, - почему она не улетает? Спалила же всё, весь сад!
- Нет, не весь.
Толстяк с трудом встал и одёрнул край плаща.
У его ног, сквозь слой пепла пробивался тоненький стебелёк с тремя крохотными листочками.
Девочка была поражена.
- Что это?
- Эвкалипт, кажется.
Это было воистину прекрасно: там, где испарилась надежда; там, где пропали все цвета, кроме самого тёмного; там, где улетучились все ароматы, кроме запаха гари – увидеть среди этого ада единственное живое существо, миниатюрное, но такое могучее!
Птица остановила свою работу и впилась взглядом в растение. Её хвост накрыла мелкая дрожь – она знала, что это и жаждала уничтожить.
Толстяк задёрнул плащ и сел:
- Хватит смотреть. Не хватало ещё, чтобы она его выклевала.
- И сколько будете охранять?
- Пока жив, не сойду с места.
Девочка промолчала. Теперь слёзы наворачивались у неё.
- А если бы зрение вернулось к вам, чтобы вы сделали в первую очередь?
Не раздумывая, толстяк ответил:
- Убить птицу и новый сад построить.
Казурелка с горечью вздохнула: именно такого ответа она и боялась. Не произнеся более ничего, она покинула сад.
Толстяк в грязном плаще прислушался к её удаляющимся шагам, осторожно лёг на землю и, стараясь не погубить будущее дерево, прикрыл его грязным плащом и рукой.
Грянул ливень.
Вода лилась для всех одна, но воздействие её на каждого было разным. Казурелка плакала, вернувшись на поле. Она вытирала лицо пальцами, перепачканными сажей, и оттого сажа лишь сильнее мазала её нежное личико. Птица, добывающая огонь, в бешенстве покинула сад. Толстяк улыбался во сне. Змеи опустились на дно оранжевых рек, а раздосадованные охотники сошли на берег и укрылись под лодки.
Помочь сайту
Поздравления
