Первая охота

Сказать, что Василий рано приобщился к охоте, нельзя – до четырнадцати лет только в тире приходилось стрелять, да пару раз на Кавказе отец доверил сыну на перепелов поохотиться. И то, под чутким его контролем.  Но вот, в 1964 году семье  вновь пришлось возвратиться с Кубани на Крайний Север. Но не на Чукотку, в центр золотодобычи Билибино, где раньше жили,  а в поселок Зеленый Мыс, приютившийся в низовье Колымы, о котором очень нежно поется:  

Именно здесь отец подарил сыну старенькую  безкурковку, да к тому же без цевья. Охотники меня поймут – без цевья, значит перезаряжать ружье нужно либо около пня, дерева, либо иметь в руках что-то очень твердое. Голыми руками спусковой механизм в «боевую готовность» не приведешь. Но это были такие мелочи, на которые Василий какое-то время вообще не обращал внимания. Пока однажды не произошел такой казус. Как-то раз на Гольяновом озере Василий обнаружил стайку довольно крупных уток – крохалей. Не так часто они попадаются, и добыть крохаля для охотника большая удача. Скрадываться пришлось через широкую болотину, поросшую высокой травой. И вот когда уже подкрался на расстояние выстрела и приготовился стрелять, выяснилось – ружье не взведено. Было бы цевье, проблем бы не было – перегнул ружье, вновь вскинул ствол, и можно стрелять. А тут  под рукой ничего не нашлось, вокруг только кочки, трава и болотная жижа. Пришлось, чертыхаясь,  отрабатывать задний ход. Больше без деревянного брусочка в кармане не ходил.
В тот год открытие охоты объявили 21 августа, но в последний момент местный охотнадзор отодвинул срок на неделю, так как было выявлено еще много «желторотиков» - утят, не ставших в полной мере на крыло. Ни отец, ни Василий об этом изменении не знали и отправлялись на охоту со спокойной совестью. Тем более, что третьим в лодке был товарищ отца, охотовед по совместительству,  Валера Зубов.
            Пересекли основное русло Колымы, промчались по Старой Колыме и по небольшой протоке углубились в царство озер и болот, рай для водоплавающей птицы. Вообще-то, в те далекие шестидесятые годы специально на охоту редко кто выбирался – обычно охотились попутно с рыбалкой. И только осенний день открытия охоты на водоплавающую дичь был исключением. Зимняя охота не в счет.
            По небольшой протоке, соединяющей целую сеть тундровых озер со Старой Колымой, добрались до одного из озер, где намеревались утром хорошо поохотиться, и остановились на ночлег. Однако Василию не терпелось опробовать свою двустволку  шестнадцатого калибра, испытать азарт охотника.  Отец и Валерий занялись костром и ужином, а Вася побрел вдоль берега озера и вскоре скрылся за прибрежными тальниками.
            Гусиная трава (хвощ), покрывающая прибрежную полосу ила, мягко похрустывала под ногами. Солнце в конце августа уже скрывалось за горизонт, и ночь, хоть и короткая, изрядно сгущала сумерки. Уток не было и, вообще, в это сумеречное время казалось, все живое вымерло. Ни крика гагар, ни «блеяния» бекасов (разновидность куликов, которые при пикировании с большой высоты крыльями издают звук, похожий на блеяние козленка или барашка), ни хлопанья крыльев взлетающих птиц. Мертвая тишина.
            Вдруг Василий боковым зрением заметил какое-то движение в зарослях хвоща у границы тальников. Присмотревшись сквозь сумерки, он отчетливо увидел… торчащие над травой неподвижные заячьи уши. Василий прицелился чуть ниже этих ушей и выстрелил. Уши исчезли, но через несколько секунд появились вновь.
            - Неужели промазал? Как же так? На таком расстоянии (не более 30 метров) промазать невозможно!
            Делать нечего, Василий разрядил второй ствол и сразу же перезарядил ружье, деревянным брусочком взвел спусковой механизм. Но когда вновь поднял голову и взглянул на место, где был заяц, уши вновь торчали на том же месте.
            - Что за ерунда? Наваждение какое-то.
            Удивлению Василия не было предела. Он сделал третий выстрел. Уши исчезли, а в проеме гусиной травы, сделанном зарядами дроби, лишь мелькнули лапы зайца в момент исполнения им очередного сальто! Каково же было удивление Василия, когда  он обнаружил на «поле боя»… целую семью из шести зайчат! Радости парня не было предела. Забросив ружье за спину и, взяв в каждую руку по три зайца, Василий размашистым шагом направился к костру. Небрежно бросил зайцев около костра. А дальше… немая сцена.
            - Василий: сияющий от радости откровенно не понимал, почему взрослые так серьезны и не радуются его удаче.
            - Отец, зная, что охота на зайцев еще не открыта, с опаской поглядывал на охотоведа!
            - Ну, а Валерий, вначале очень серьезный, но зная, что парнишка впервые на охоте и мог не знать таких тонкостей, улыбнулся, похлопал Василия по плечу и поздравил его с открытием охотничьего сезона.
            Позже, за чаем отец и Валерий рассказали:
            - Слышим, прогремели два выстрела. Ну, значит, кого-то стрелял, подранил, а потом добивал. И очень удивились, когда у тебя в обеих руках увидели добычу. Но когда на землю упали шесть зайцев – это был шок!
            Конечно, зайцы не пропали даром. Хотя мясо дичи обычно бывает сухое и жесткое, мама Василия умела так тушить и консервировать уток и зайцев, что пальчики оближешь. А из молодых зайчат получилось вообще великолепное блюдо. Родители и сестра хвалили молодого охотника, но Василию от этих похвал не было радостно. Урок, полученный на первой своей охоте, он запомнил на всю жизнь! И больше не было случая в жизни, что бы охотничий азарт взял  верх над здравым смыслом. Сколько было таких моментов в жизни Василия, когда он, подкравшись на расстояние выстрела к оленю или к лосю, и имея все основания на добычу животного, вдруг опускал ружье, залюбовавшись грациозностью зверя. Только острая нужда позволяла разрядить заряд при виде крупной дичи. Птицы и мелкое зверье совсем другое дело, тем более, что стрелять приходилось чаще по движущейся цели, когда времени на размышления нет.