Для Кати 1952 год был самым трудным учебным
годом. Со второго класса ученики изучали
эстонский язык, умели читать и писать.
Кроме того, многие говорили свободно на эстонском языке, потому что
здесь давно жили. Преподаватель эстонского языка, пожилой эстонец, среднего
роста, с вьющимися седыми волосами, очень нервный и раздражительный. Его не
интересовало, что Катя новенькая. С первого дня обращался к ней на эстонском
языке и за малейший неправильный ответ,
ставил двойки.
Мария Александровна Пранц была недовольна почерком Кати и каждый
день давала задания по правильному написанию букв. Ежедневно Катя писала
буквы и потом слова по две тетрадные страницы. Задания по почерку Катя
выполняла весь учебный год. Мария Александровна осталась довольна результатом
работы. К концу учебного года у Кати был самый лучший почерк.
Катя, по своей
природе, была очень стеснительной замкнутой девочкой. Зная прекрасно выученный
урок, она не могла отвечать у доски, видя глаза своих одноклассников, с
интересом смотревших на неё. Учительница оставляла её после уроков и, посадив
за парту, говорила:
- Домой не пойдёшь, пока не выучишь домашние задания. Катя лепетала:
- Я знаю, я их дома учила.
- Хорошо, рассказывай.
И Катя подробно отвечала на все вопросы учительницы.
- Почему ты на уроке молчала?
Катя пожимала плечами и говорила:
- Не знаю. Они все так смотрят на меня!
Первое время
Мария Александровна оставляла Катю после
уроков для того, чтобы проверить её знания и поставить оценки. Это продолжалось
до тех пор, пока девочка не привыкла к классу.
С первых дней
учёбы в школе Кате очень помогала изучать эстонский язык
одноклассница Эльма Тамп. Отец её был
эстонец и Эля с сестрой Лилей прекрасно говорили на эстонском языке. Эля показывала
предметы и называла их на эстонском языке. Заставила выучить необходимые
обиходные в жизни слова.
Тэрэ- привет, здравствуй;
тервист - здравствуйте; эма - мама; ванаэма - старая мама или бабушка и так
далее.
- А что за слово: окурат? Я его часто слышу на улице. -
спросила Катя.
-О, курат - О, чёрт!
Это так ругаются эстонцы, но не любят, когда говорят так, русские.
- Атас!- кричат часто в школе. Что это значит?
- Атас – внимание! Это, как бы предупреждение, что идёт учитель.
Так, постепенно,
Катя приобретала знания эстонского языка.
В школе был урок
пения. Петь всех учеников учила Елена Петровна. Урок пения проходил в
школьном актовом зале. В первое своё
занятие Катя увидела, как учительница
открыла крышку рояля и стала пальцами стучать по полосочкам. Зазвучала музыка, и все стали петь: « Во поле берёзка стояла».
Елена Петровна внимательно
прислушивалась к голосам, а потом стала индивидуально проверять голоса. Она определяла у кого первый
голос, а у кого – второй. После урока
Катя подошла к роялю и стала гладить полосочки. Елена Петровна заметила и спросила:
- Ты что
клавиши гладишь? Поиграть хочешь?
Катя смущённо промолчала и убежала.
Теперь она знала, что полосочки зовутся клавишами.
В конце октября Катя заболела ветрянкой, которую подхватила в
школе. Болела она тяжело. Всё тело было покрыто болячками, даже рот. Тётя Наташа
с Аней перенесли её постель в комнату к
Вале, которая уже переболела ветрянкой. Кровать поставили у
самой двери и загородили шторой. Аня поила Катю из ложечки, как маленькую.
Целый месяц проболела Катя, а когда выздоровела и вышла на улицу, остолбенела.
Белоснежным покрывалом была покрыта вся земля так ровно, как не смог бы так
сделать человек. Светило солнце и его лучи отражались на снегу. Вышла Аня.
- Мама,
посмотри, как красиво! – восторженно воскликнула Катя.
- Пойдём домой, а то простудишься! – сказала Аня и,
обняв дочь, повела её в дом.
- Мама,
когда у нас будет свой дом или своя квартира? Так хочется, уроки делать за
своим столом, спать на своей кровати, жить так,
как люди живут. А мы, как цыгане скитаемся и ничего своего не имеем.
Аня
удивлённо посмотрела на дочь и не знала, что ответить, но спросила:
- С чего
такие мысли в твоей бедной головке?
- Я пока
болела, лежала и думала, почему мы так плохо живём? Спим на
чужой кровати, в чужом доме. Уроки не за столом, а на коленках делаю, сидя на
кровати. Ничего у нас своего нет. Вот тёте Наташе надоест теснота, прогонит нас
отсюда, как бабка в Ленинграде нас прогнала, и будем мы жить на улице. Подружек
пригласить некуда! Меня девочки к себе
приглашают, а я отказываюсь. Мне неловко перед ними. Все начинают меня угощать,
кормить, как будто я голодная или нищая какая. Мне это неприятно и я торопливо
ухожу. Мама, когда у нас своя квартира будет?
- Не знаю,
доченька, не знаю. Мне самой бы хотелось
жить так, как все люди живут. Не
получается…
Вечером,
когда пришёл Василий, Аня пересказала ему разговор с дочерью.
- Ну что я
могу сделать, нет свободного жилья.
- Знаешь,
Вася, лучше бы мы в Ленинграде остались, пусть на низкой должности, но среди
своих, русских. А здесь и обратиться не к кому. Живём, как чужаки, всеми забытые, никому не нужные.
Морально здесь очень тяжело. Катя права, жизнь наша хуже цыганской. А тебе скажу так. На блюдечке
никто тебе квартиру не преподнесёт. Добиваться надо. Не сможешь сам, пойду я.
Имей ввиду!
В начале января Василию предложили освободившуюся угловую комнату в Доме офицеров.
[Скрыть]Регистрационный номер 0191981 выдан для произведения:
Для Кати 1952 год был самым трудным учебным
годом. Со второго класса ученики изучали
эстонский язык, умели читать и писать.
Кроме того, многие говорили свободно на эстонском языке, потому что
здесь давно жили. Преподаватель эстонского языка, пожилой эстонец, среднего
роста, с вьющимися седыми волосами, очень нервный и раздражительный. Его не
интересовало, что Катя новенькая. С первого дня обращался к ней на эстонском
языке и за малейший неправильный ответ,
ставил двойки.
Мария Александровна Пранц была недовольна почерком Кати и каждый
день давала задания по правильному написанию букв. Каждый день Катя писала
буквы и потом слова по две тетрадные страницы. Задания по почерку Катя
выполняла весь учебный год. Мария Александровна осталась довольна результатом
работы. К концу учебного года у Кати был самый лучший почерк.
Катя, по своей
природе, была очень стеснительной замкнутой девочкой. Зная прекрасно выученный
урок, она не могла отвечать у доски, видя глаза своих одноклассников, с
интересом смотревших на неё. Учительница оставляла её после уроков и, посадив
за парту, говорила:
- Домой не пойдёшь, пока не выучишь домашние задания. Катя лепетала:
- Я знаю, я их дома учила.
- Хорошо, рассказывай.
И Катя подробно отвечала на все вопросы учительницы.
- Почему ты на уроке молчала?
Катя пожимала плечами и говорила:
- Не знаю. Они все так смотрят на меня!
Первое время
Мария Александровна оставляла Катю после
уроков для того, чтобы проверить её знания и поставить оценки. Это продолжалось
до тех пор, пока девочка не привыкла к классу.
С первых дней
учёбы в школе Кате очень помогала изучать эстонский язык
одноклассница Эльма Тамп. Отец её был
эстонец и Эля с сестрой Лилей прекрасно говорили на эстонском языке. Она показывала
предметы и называла их на эстонском языке. Заставила выучить необходимые
обиходные в жизни слова.
Тэрэ- привет, здравствуй;
тервист - здравствуйте; эма - мама; ванаэма - старая мама или бабушка и так
далее.
- А что за слово: окурат? Я его часто слышу на улице. -
спросила Катя.
-О, курат - О, чёрт!
Это так ругаются эстонцы, но не любят, когда говорят так, русские.
- Атас!- кричат часто в школе. Что это значит?
- Атас – внимание! Это, как бы предупреждение, что учитель
идёт.
Так, постепенно,
Катя приобретала знания эстонского языка.
В школе был урок
пения. Петь всех учеников учила Елена Петровна. Урок пения проходил в
школьном актовом зале. В первое своё
занятие Катя увидела, как учительница
открыла крышку рояля, и стала пальцами стучать по полосочкам. Зазвучала музыка
и все стали петь: « Во поле берёзка стояла». Елена Петровна внимательно
прислушивалась к голосам, а потом стала индивидуально проверять голоса. Она определяла у кого первый
голос, а у кого – второй. После урока
Катя подошла к роялю и стала гладить полосочки. Елена Петровна заметила и спросила:
- Ты что
клавиши гладишь? Поиграть хочешь?
Катя смущённо промолчала и убежала.
Теперь она знала, что полосочки зовутся клавишами.
В конце октября Катя заболела ветрянкой, которую подхватила в
школе. Болела она тяжело. Всё тело было покрыто болячками, даже рот. Тётя Наташа
с Аней перенесли её постель в комнату к
Вале, которая уже переболела ветрянкой. Кровать поставили у
самой двери и загородили шторой. Аня поила Катю из ложечки, как маленькую.
Целый месяц проболела Катя, а когда выздоровела и вышла на улицу, остолбенела.
Белоснежным покрывалом была покрыта вся земля так ровно, как не смог бы так
сделать человек. Светило солнце и его лучи отражались на снегу. Вышла Аня.
- Мама,
посмотри, как красиво! – восторженно воскликнула Катя.
- Пойдём домой, а то простудишься! – сказала Аня и,
обняв дочь, повела её в дом.
- Мама,
когда у нас будет свой дом или своя квартира? Так хочется, уроки делать за
своим столом, спать на своей кровати, жить так,
как люди живут. А мы, как цыгане скитаемся и ничего своего не имеем.
Аня
удивлённо посмотрела на дочь и не знала, что ответить, но спросила:
- С чего
такие мысли в твоей бедной головке?
- Я пока
болела, лежала и думала, почему мы так плохо живём? Спим на
чужой кровати, в чужом доме. Уроки не за столом, а на коленках делаю, сидя на
кровати.Ничего у нас своего нет. Вот тёте Наташе надоест теснота, прогонит нас
отсюда, как бабка в Ленинграде нас прогнала и будем мы жить на улице. Подружек
пригласить некуда! Меня девочки к себе
приглашают, а я отказываюсь. Мне неловко перед ними. Все начинают меня угощать,
кормить, как будто я голодная или нищая какая. Мне это неприятно и я торопливо
ухожу. Мама, когда у нас своя квартира будет?
- Не знаю,
доченька, не знаю. Мне самой бы хотелось
жить так, как все люди живут. Не
получается…
Вечером,
когда пришёл Василий, Аня пересказала ему разговор с дочерью.
- Ну что я
могу сделать, нет свободного жилья.
- Знаешь,
Вася, лучше бы мы в Ленинграде остались, пусть на низкой должности, но среди
своих, русских. А здесь и обратиться не к кому. Живём, как чужаки, всеми забытые, никому не нужные.
Морально здесь очень тяжело. Катя права, жизнь наша хуже цыганской. А тебе скажу так. На блюдечке
никто тебе квартиру не преподнесёт. Добиваться надо. Не сможешь сам, пойду я.
Имей ввиду!
В начале
марта Василию предложили, освободившуюся угловую комнату в Доме офицеров.