ХХI век. Воплощения Нефертити (11 гл.). 3

                                                                                                3.

           С детства Анга помнила себя на разных островах. Поначалу это был Кинира. Прибрежные воды его изобиловали рыбой и давали местному населению возможность жить за счет моря. Конечно, она ни за что не запомнила бы его названия, ввиду своего малолетства, но родители часто вспоминали те далекие времена, когда и питались рыбой, и жили от продажи ее, и были, при этом, счастливы, здоровы и молоды. Отец каждое утро, как и остальные мужчины Киниры, выходил в море, но однажды он потерял равновесие, выпал из лодки и долго барахтался в волнах, пока его не нашли. Вынужденное купание ему даром не прошло. Он серьезно заболел, и не смог больше рыбачить. Врач посоветовал найти другое занятие, а это означало только одно – переезд, так как на Кинирах, кроме рыбной ловли, нечем было заниматься.

Они перебрались на остров Кос. Открыли маленькую частную лавочку и стали торговать керамическими изделиями, но дело не пошло. Мать пыталась расписывать амфоры, но их почти не покупали. Конкурировать с настоящими художниками и мастерами, занимавшимися росписью профессионально, она не могла. Туристы осматривали ее изделия и уходили - в соседних лавочках товар был качественнее.  В итоге, керамика залеживалась, теряла свою привлекательность и годилась только для личного пользования.

Мать осунулась от свалившихся на них несчастий, исхудала и часто хваталась за сердце. Отец стал угрюм и молчалив.

- Жена, видимо, нужно и отсюда уезжать, - сказал он как-то. – Только куда? На материк нет смысла. Там и без нас хватает людей.

-  Давай подумаем, прикинем, - вздохнула она. – Помнится, подруга моей юности уехала на большой остров.  Тасос, вроде... Да, точно Тасос! Весточки от нее приходили родителям.  Хвасталась хорошей жизнью. Может, туда переедем?

- Хуже, думаю, не будет. Собирайтесь, дети.

Медлить не стали. Захватили немудреный свой скарб. Продали по сходной цене лавочку и отбыли  на пароме.

        Остров Тасос туристы любили, и дела там пошли значительно лучше. Отец, после недолгих размышлений, занялся сбором меда, его редкими сортами: еловым, апельсиновым, оливковым. Мед пользовался особым спросом, и желающие приобрести его, всегда находились. Через некоторое время он знал о производстве меда все и так грамотно повел свое дело, что семья о голоде забыла.

Старший сын помогал отцу строить пасеку, ставить ульи, но работать с ним не смог и ушел водителем на рейсовый автобус. Еще один, годом младше, устроился в национальный парк Ксанфи – сопровождать поездки на каноэ по реке Нестос. Любопытный к окружающей природе вокруг себя, он, неожиданно для всех, увлекся дайвингом. Царство рыб, осьминогов, морских ежей так его впечатлило, что он, с жаром рассказывая  о подводном мире, сумел заинтересовать  младших братьев, и они, чуть позже, тоже пришли в Ксанфи. Занимались всем, чем можно было. Растения, птицы, многие из которых были занесены в Красную книгу, не просто поразили, а вызвали восхищение самого младшего из братьев до такой степени, что он упросил администратора взять его на работу, невзирая на возраст, и так ухаживал за местной флорой и фауной, что ни разу не заслужил нарекания. Только средний из братьев, Антоний, не задержался там. Перешел на паром помощником. Но монотонность, однообразие вынудили уйти и оттуда. Пересел на джип. Колесил по местным горам, вывозя туристов на просмотр достопримечательностей. Смена местности, постоянно новые лица не разочаровали его, и вот уже несколько лет он работал в этом качестве.  

         Став самостоятельными и взрослыми, братья находили себе девушек, женились и уходили из их маленького домика, устраивая свою жизнь на стороне. 

         Самая младшая, Анга, имела много свободного времени из-за своего малолетства и проводила его на улице, роясь под высокими деревьями у дома. Пыталась что-то строить из мокрого песка, таская воду в кувшине, но жаркое солнце быстро высушивало влагу, и песок осыпался. Соседские дети собирались вокруг нее, наблюдали за ее усилиями и, устав рассматривать непонятные фигурки, звали поиграть во что-нибудь более интересное. Чаще, это были салочки, и они носились по улицам, как угорелые. Возвращалась она домой чумазая, но счастливая. Рассказывала про самого жирного червяка в мире, которого нашла вместе с Георгием, и как он заверял ее, что петух по утрам кукарекает потому, что голодный. А еще у него родилась сестра.

- Не у петуха сестра. А у Георгия. Какое имя у него длинное и неудобное! – фыркала она.

- Ты еще маленькая, чтобы выговаривать его правильно, - поясняла мама с умилением в голосе.

- А червяка он забрал себе. Я думала, поселит его во дворе, а он стал дразнить курочку. Петух пришел и заступился. Отобрал червяка у Георгия и потом кричал, и хлопал крыльями. А Герги…Гергий… Георгий заплакал и ушел домой. А я подумала, подумала и тоже пошла. И всех детей домой позвали, потому, что поздно.

Мать слушала ее лепет, и души в ней не чаяла. Она жаждала для своей любимой доченьки самого лучшего и старалась все для нее сделать, чтобы и платьице было лучше, чем у всех, и сладкие кусочки доставались только ей. Она была единственной девочкой в их семье. В том и состояло ее преимущество перед братьями.

      Годика через два, после того, как они переехали на Тасос, Ангу пригласили в гости к старшему брату отца. Детей у тех не было, поэтому девочку встретили очень тепло. Но она вредничала, капризничала и, промучившись с ней некоторое время, решили отправить обратно, пока не подрастет. Но она хорошо помнила детские годы, проведенные на островах, где было скучно и голодно, поэтому уезжать не хотела, чем больше укрепила дядюшку Мехмета и его жену Цецилию в том, что рановато ей выезжать из семьи.

А она росла и часто вспоминала, как ездила с тетей на четырнадцатикилометровый мост через пролив Эврипа.

- Особенность пролива состоит в том, - со значением рассказывала тетя Цецилия, - что вода в нем через каждые шесть часов меняет свое направление на противоположное. И течет, при этом, с большой скоростью, миль восемь в час. Сам Аристотель, понимаешь,  не сумел понять его секрета.

- Как это? Сначала в одну сторону, а потом постоит, подумает и в другую? А еще торопится, будто не успевает?! – удивилась Анга.

- Да! Пойдем. Пора домой.

- Не пойду. Мне здесь нравится!

- Пойдем. Нам нужно домой. Скоро дядя приедет. Голодный. Его покормить нужно и побыть с ним. Так полагается в добропорядочной семье.

- А я не голодная и хочу остаться!

- Какой ты непослушный и капризный ребенок!

        Анга не могла забыть этот дом, полный достатка, где много работать не нужно, чтобы иметь все. Она помнила, как в изумлении бродила по многочисленным комнатам. Рассматривала статуэтки, древние амфоры, так сказала тетя, поделки из настоящей слоновой кости и мраморную лестницу на второй этаж. Обилие цветов в больших  солнечных комнатах, за которыми следила приходящая работница, и картины настоящих художников, развешанные по стенам, будили чувство прекрасного в ее душе. Здесь она мечтала о сказочной жизни, где живут только принцы и принцессы. У одного портрета останавливалась надолго. Неземная красавица с длинной шеей, в роскошной одежде, которую уже не носили, смотрела на нее со стены вопросительно и участливо. По крайней мере, ей так казалось. Тетя Цецилия часто заставала ее здесь.

- Тебе нравится царица Нефертити? Вот бы не подумала, что в малом теле есть какие-то чувства! Она жила в древности. До нашей эры. Ты не поймешь сейчас, насколько это  давно. Твой дядя  говорит, что иногда Нефертити возрождается в ком - нибудь и повторяет ее облик. Якобы, ему довелось видеть это чудо лет около двадцати назад. Может и так! Мы с ним тридцать пять  лет прожили, но он об этом никогда не говорил, пока ты не приехала. Твоя длинная шейка очень похожа на ее, но это ни о чем не говорит. Мало ли кто  рождается с такой шеей?! Дядя Мехмет очень трепетно относится к этой картине, и даже пыль с нее сам стирает.

- Она у вас давно? – спросила Анга.

-  Давно. Если вспомнить хорошенько, то лет этак… Он тогда выезжал в Скандинавию. Решил отдохнуть немного. Я не поехала в этот холод, так как не по мне резкая смена климата. А он вернулся под впечатлением. Потом и картину заказал какому-то модному художнику. Давно это было! Ладно, пойдем обедать.

           И они шли в столовую, такую же большую, как и остальные комнаты в их роскошном доме. Прислуга накрывала на стол, а они сидели возле открытого окна и смотрели. Ожидание казалось ей необыкновенным. Со двора доносилось щебетанье и чириканье птиц. Легкий ветерок шевелил тонкую занавеску. На столе, в центре, красовался букет только что срезанных цветов и источал волшебный аромат. Ставили фарфоровый сервиз, высокие бокалы…

         А дома ей пищу подавала мама. Почти всегда. Но это было не то! И еда была не та! И посуда была старая, с выщербленными краями…

         Ей хотелось быстрее вырасти и поехать к дяде жить. Детей у них так и не родилось, и она надеялась, что они примут ее и когда-нибудь отдадут все свое богатство, тем более что никто из их семьи обласкан не был, кроме нее, а тетя была сиротой. Но дядя о себе больше не напоминал, а вскоре стало известно, что они переехали на остров Корфу.

- Там проживают в собственных домах королевские семьи, аристократы и прочие богачи! Наездами, конечно, но очень часто. Наслышаны, наслышаны. Что же он там делать будет? И так, вроде, проблем не было с достатком? - удивился отец.

Ему невдомек было, что его семья, занятая обслуживанием туристов, никогда не станет богатой, хоть и не будет больше голодать, а дядя, имея неплохой достаток, хотел большего и ради этого решился на переезд. В отличие от своего брата, он считал, что денег много не бывает.

         Проходило время. От него, по-прежнему, не было вестей. Анга выросла и устроилась работать гидом. Местность свою она знала хорошо, а рассказывать всегда была мастерицей. Несколько историй, заученных для туристов, легкость в общении и коммуникабельность сделали ее востребованной. Но работа вскоре ей наскучила, потому что утратилась новизна впечатлений. Одно и то же в течение длительного времени стало казаться скучным и бесперспективным делом. Небольшой заработок особо не вдохновлял, но уйти было некуда, потому что больше она ничего не умела, а физически трудиться не желала.

       Однажды ей на глаза попалась местная газетенка. Статья, заинтересовавшая ее, была перепечатана из столичной прессы. Она прочла о богатом греке, который выращивает кумкват и производит из него ликеры и наливки. Он имеет в собственности апельсиновые и оливковые сады. Держит модный ресторан, где подают любимые блюда многих богачей: кролика с луком »стифадо», петуха в вине   «кокорас  красатос».  В плохой фотографии узнала своего дядю. Отец сказал, что он совсем не похож, а мать рассмеялась, посчитав это шуткой, но Анга помнила тот хитрый прищур дядиных глаз, который рассмотрела на фотографии. Тем более что видела его всего каких-то лет десять тому назад, чего нельзя было сказать об отце.

        С этого дня навязчивое желание заполучить все их богатство не покидало ее. «Хочу жить красиво и ни в чем не знать отказа. Я достойна лучшей жизни! Но почему дядя молчит и не зовет меня?!» Она ложилась спать с этими мыслями, шла на работу с ними же и ненавидела всех богачей, которым деньги некуда девать и они живут в свое удовольствие. Работая гидом, она бывала в разных местах. Если бы знала адрес, могла съездить и к дяде. В гости. Подкопив немного денег. Напомнить о себе, так сказать!

        Анга только что вернулась с работы и сидела во дворе, как подъехал Антоний. Братец, с которым она откровенничала, и сочувствовал ей, и посмеивался. Он любил свою сестру и желал ей только счастья, а ее страсть к дядиному богатству не понимал. Он присел на скамейку рядом и улыбнулся.

- Привет! Все мечтаешь о сказочной жизни? С чего ты взяла, что он захочет отдать все тебе? – сразу же спросил он, заметив ее чересчур задумчивый взгляд.

- А для чего они брали меня в детстве? Своих детей у них нет. Может, удочерить хотели? Я бы согласилась! – затараторила она в ответ.

- Тебе не жалко обижать матушку? Ты у нее - единственная дочь.

- И что?! Какое мне от этого счастье? Горбатиться за копейки, лазая по горам и пещерам всю жизнь?! – заерепенилась она. - Не так и много нас живет на Тасосе: всего каких-то пятнадцать тысяч человек! Все виданы и перевиданы многократно. Скучно жить, когда все друг друга знают!

- Неблагодарная ты, Анга! Все лучшее было для тебя, - укорил ее братец.

- Я не заметила в том особого шика!

- Чужое богатство спокойно спать не дает? – подколол он.

- Ну, тебя! Лучше бы помог дядю найти. А дальше я как-нибудь сама.

- Может, и помогу. Завтра у меня поездка на Корфу.

- Да ты что?! Ой, как хорошо!

          Антоний, единственный из братьев, не был женат и проживал с родителями. Они не торопились в дом, сидели в своем маленьком дворике и беседовали.

Над ними трепетало листьями оливковое дерево, давая немного тени. Солнце сюда проникнуть не могло, и было уютно сидеть на длинной скамье, где вечерними часами собирались раньше все домочадцы. Семья уменьшилась намного, а скамья осталась. Мать их в это время копошилась в огороде. Выращиваемые ею овощи и фрукты шли на прокорм семьи, а излишки продавались ресторанчикам и барам на побережье. Почва была плодородная и давала хорошие урожаи, поэтому нужды семья не знала.

       - Анга, ты уже дома? – во двор к ним заглянул соседский парень. С детства он не сводил с нее глаз, и она знала об этом, но зачем ей нужен нищий?! Чтобы копейки вместе считать, если она выйдет за него замуж? Этого она не хотела, но дружбу поддерживала. Не столько ради чего-то, а, скорее, от скуки.

- Всегда в это время, Георгий. Ты же знаешь, - крикнула она парню и повернулась к брату.

- В общем, так, Антоний. Поспрашивай на Корфу о дяде. Если о нем в газете писали, могут и знать.

- Много рыбы наловил сегодня, Георгий? – тут же спросила она у подошедшего парня. Он был хорош собой: черноволосый, нос горбинкой, ясные медовые глаза. Если бы он еще был богат!

- Наловил бы больше, если б о тебе не думал. Пойдем, погуляем. Знаешь, я сегодня заходил в одну бухточку. Трудно туда попасть, но тем  интереснее она. Хочешь посмотреть? Абсолютно дикое место! Хвойные деревья, маслинные, липы. Такой аромат! А вокруг сплошная синь вод! Тебе понравится!

- Не знаю. Я на работе чего только не насмотрелась. Удивишь ли?

- В твой выходной и посмотрим.

- Это уже завтра, - уточнила Анга.

- Тогда утром я за тобой и на весь день туда сплаваем. 

- Договорились.

          Утром Антоний уехал, а  Анга, сгорая от нетерпения по будущим новостям, быстренько собралась на обещанную прогулку. Оставаться дома и ждать новостей, оказалось выше ее сил. Георгий поцеловал ее в щеку, а она даже не заметила, находясь в плену своих мыслей. Она думала, что явится Антоний и торжественно сообщит, что дядя зовет ее к себе, извиняется, что был сильно занят и не мог отвлечься на племянницу, но все также любит ее.

       Они плыли на лодке, любуясь ясным утром и  прозрачностью вод у берега, где каждый камешек виден. Мальки сновали у берега, опасаясь больших, хищных рыб. Маленькие, смешные толстопузики...

Она полулежала на корме, с опущенными в воду ногами и к блестящему ногтю большого пальца метнулась рыбка. Анга взвизгнула от сладкого ужаса, отдернула ногу и  засмеялась. Что ей могла сделать эта кроха?!

         Бухточка понравилась ей сразу. Была в ней какая-то магия. Вроде, уехали недалеко от поселения, но появилось стойкое ощущение совершенной дикости, оторванности от всего мира.

- Да! Туристам – одиночкам понравится, - одобрила она, и он расцвел от ее похвалы. - Истоптанные тропы приелись. Они ахают, восхищаются в первый раз, а в следующий свой приезд ищут новых ощущений. И вот они! Живописность места, не примятая трава, цветы вокруг, аромат неповторимый: некая смесь хвои, маслин, липы,- и синева морского простора. Ах, эта изумительная синева!

Она улеглась на спину и радостно вздохнула. Ожидание хороших новостей держало ее в тонусе весь день, и она вдруг стала смеяться, шалить, кидая на Георгия кокетливые взгляды. Парень расцвел, прилег рядом и рассказывал о местах, где он бывает, как ловит рыбу, проводит исследование берегов с целью занесения на карту всех, пока не открытых бухточек, не доступных туристам, любящим уединение и полную дикость природы.

- Когда у меня будет достаточное количество подобных  мест, организую свой бизнес, - сказал он и Анга удивилась.

- А я думала, что, кроме рыбы, ты ничем не занят.

- Ты что! Мне нужно думать о будущем. Надеюсь, однажды ты передумаешь и станешь моей женой.

- Прекрати, Георгий! Не нужно сейчас об этом. Пойдем, искупаемся.

          Они разделись и полезли в воду. Плескались, как дети, и вылезли на берег счастливые и голодные. День был в разгаре. Стало припекать.

В тени под липой немного перекусили. Потом снова купались. Плавали наперегонки, как делали это в детстве, пока оба не устали.

– Что-то голова закружилась от чрезмерного купания, - пожаловалась она.

- Приляг, отдохни в тенечке. Мы же никуда не торопимся?

- Нет. До вечера еще много времени. Антоний может поздно быть.

- Ты что! Разве на Корфу за один день съездишь? Сегодня его не будет, – заверил ее Георгий.

- Ты так думаешь? Я, честно говоря, не подумала об этом.

Она закрыла глаза и незаметно для себя задремала.

         И снился ей прекрасный сон:

Она сидела на высоком берегу и смотрела вдаль. Небо сливалось с морем и по нему белыми барашками скакали то ли волны, то ли неуемные тучки. На высоком небосводе царствовало солнце. Оно изливалось широкими лучами на водную гладь и слепило глаза.  На горизонте появилось белое пятно. Она прищурилась, всматриваясь. Оно приближалось. К ней плыл принц! Она поняла это сразу. Он стоял на носу небольшой яхты. Длинные волосы его развевались на ветру. Чернота слегка вьющихся волос и глаза, как солнце в тумане, - ее прекрасный принц! Приблизившись, он выкрикнул, что страстно влюблен в нее и просит позволения сойти на берег. Она не возражала, но немного жеманилась и просила достать ей лотос.

- Этот цветок докажет мне твою любовь, о, прекраснейший из принцев! Если у тебя его нет, я не буду говорить о чувствах, возможном будущем, и ты вернешься в свои владения.

- Он со мной, радость моей жизни! Я знал, без него ты не согласишься. Поедем со мной, на этой прекраснейшей из яхт! У меня много золота, и дворец мой богат. Украшения, какие пожелаешь! Все твои желания, до единого, будут исполнены мною и моими слугами.

- Да! Я согласна, мой принц! Ничего от тебя не нужно, кроме любви.

Он стал целовать ее, обнимать. Она таяла в его объятьях и внезапно вспомнила о цветке.

- Ты не показал мне лотос! Достань его, иначе не поверю в искренность твоих чувств. Он лгать не станет!

- Смотри! Видишь, как он прекрасен?!

- Теперь вижу, что намерения твои серьезны. Ах, любовь моя! Я верила в тебя не напрасно! Приди в мои объятия!

Он снова гладил ее плечи, шею. Целовал нежные губы, не знавшие поцелуев. Она подалась ему навстречу. Расслабилась. Он увлекал ее за собой все дальше, в царство страсти и неземного блаженства.

       Внезапная боль заставила ее пробудиться. На ней лежал Георгий и лицо его, страстное, напряженное, было обращено к ней. Он был в ней и в экстазе своих чувств изливался семенем.

- Ты что делаешь? – вскрикнула она в ужасе, пытаясь оттолкнуть его. – Как посмел ты воспользоваться случаем?! Кто тебе разрешил?

- Ты сама!  Я дремал, когда ты тронула меня и потребовала лотос. «Достань его и покажи, иначе не поверю, что любишь меня». А потом держала его в руке и причмокивала от удовольствия. Подумал, стесняешься немного, поэтому глаза закрыла. Теперь мы поженимся!

- Ни за что! Зачем мне нищий муж? Я найду себе богатого, чтобы ни в чем не знать нужды!

- А если забеременеешь от нашей близости?

- Я с этим разберусь, когда время придет! Отвези меня домой и больше тебя видеть не желаю!

             Когда они вернулись, Анга бросилась в дом и заперлась. Ей нужно время, чтобы придти в себя и решить, как теперь с этим быть. Прощать его она не собиралась, но как поступит в дальнейшем, не знала. Георгий постоял немного у калитки и ушел. Он понимал, что прощения ему не дождаться, по крайней мере, в этот день. Он еще подождет. Он привык ждать и быть рядом с ней всегда. С самого детства.