Помочь сайту
Поздравления
Путь в никуда. (Даждвод - книга 2) - Глава 3 - Путь
Глава 3. Путь
Кибитка неспешно катилась сквозь полуночный лес. Дорога была прилично разъезженной, не то, что в то время, когда они шли здесь пешком в поисках Чернобога. Изредка навстречу попадались такие же кибитки или обычные телеги. Иногда они составляли целые караваны, преодолевая свой путь по двое, по трое, а то и целыми вереницами из пяти-семи телег или кибиток-фургонов. Дорога жила полноценной жизнью, соединяя полуденные земли и стольный град Киев, пролегая через Даждвод и постоянно освежая город новыми людьми. Вполне нормальный процесс для любой страны или любой народности.
Позади осталась мельница, из окна которой он видел странные картины. Позади осталось и каменное сооружение, очень похожее на Стоунхендж. Как объяснял ему еще дед Костя – это остатки обсерватории. Пункта наблюдения за звездами, планетами и просто за атмосферными явлениями. Может даже и имеющее отношение к метеорологии. Этого ни дед Костя, ни тем более Петр с Игорем знать не могли, уж в очень давние времена была выстроена эта обсерватория, даже и легенд толком от таких построек не осталось.
Саша поглядывал по сторонам, вспоминая и отмечая взглядом знакомые места. Вот здесь они останавливались на ночлег, а вот здесь дорога была завалена упавшими деревьями и они свернули на тропу, которая увела их в сторону, вглубь леса. Дальше начались места совершенно незнакомые. Он рассматривал вековые дубы и вспоминал свое прошлое появление в этом лесу. Тогда дорога была в разы дольше, а все потому, что черный маг водил их по лесу, не хуже чем злокозненно настроенный леший, не желающий видеть в своем лесу чужаков. Поплутали они тогда изрядно, несмотря на все усилия деда Кости, а потом и старания Саши. Но ведь добились своего. Дошли до места, хоть и с существенными потерями.
Сейчас все было гораздо проще – всего-навсего пересечь лес по хорошо наезженной дороге, довольно-таки оживленному торговому тракту. Хоть спи всю дорогу, чем, кстати, и занимался Игорь, давненько уже задремав и прислонившись спиной к деревянному борту кибитки. На облучке по-прежнему сидел Петр, державший вожжи, немелодично что-то напевая себе под нос.
Саша по скамье передвинулся ближе к Петру и, тронув его за спину, спросил:
- Ты мне скажи, Петр Сергеевич, к чему вся эта спешка была? Конкурентов боитесь?
- А? – Петр повернул к нему голову, - Та не, хочется до дождей обернуться, а то дороги станут труднопроходимыми. Сам знаешь, недели через две-три дожди пойдут.
- Знаю. Но если книгу нашли вы, про эту штуку в подземельях никто кроме вас не знает, зачем мы так спешим?
- Это же интересно, - Петр снова посмотрел на него и в его глазах сверкали озорные бесенята, - да и засиделись мы в Даждводе.
- Так, - проговорил Саша, - что вы опять натворили?
- Да ничего, - начал отнекиваться Петр, но Саша уже понял, что это не так. Что-то было, отчего Петр с Игорем так резко сорвались с места.
- Все-таки это вы вещи с гербом князя продали? – спросил Саша, - а я вас перед Данилой защищал.
- Хочешь - верь, хочешь - нет, но это не мы, - четко и серьезно ответил Петр, тоном не вызывающим никаких лишних вопросов.
- А что тогда? – не успокоился Саша, - Опять к кому-то в постель залез? А ее мужу это не понравилось?
За его спиной тихонько захихикал Игорь, и Саша понял, что на этот раз угадал.
- Кто? – спросил он кратко.
- Дочь Кареслава, - ответил Петр. Саша прекрасно знал кто такой Кареслав – это был один из самых богатых купцов Даждвода, местный олигарх, кроме того, лицо приближенное к князю, и, если можно так сказать, министр по финансовым вопросам. От такого побежишь, и не только в Киев, а еще дальше. В Московию, Таврику или вообще на край света, к последнему морю.
- М-да, - проговорил он, - отец – это еще серьезней чем муж. Чего ж сразу не сказал?
- Я боялся, что ты не согласишься.
Саша хмыкнул от такого простого ответа. Придвинулся ближе к Петру и закурил.
- Нашел чего бояться. Рассказали бы все как есть, я бы может еще быстрее согласился.
- Саша, - сказал Игорь, - но ты ведь никогда не одобрял его похождений. А он как с цепи сорвался после того как Настя ушла.
- Может она оттого и ушла, - задумчиво проговорил Саша, - да что я тебе мораль буду читать, - сказал он обращаясь к Петру, - не маленький все-таки. Мог бы и сам подумать. Ладно, что уж теперь думать – уговорили меня, заболтали. Едем теперь. Поздно что-то менять.
Откинулся на скамье, опершись спиной, и смотрел вперед, на дорогу, покачиваясь на ухабах с кибиткой в такт.
- Дай-ка гитару, спеть надо на дорожку, - сказал он Игорю. Взял инструмент и начал петь.
По погосту, в белый дым,
мутная душа гуляла,
Вьюгой выла на луну,
волокла крыла.
Ей подняться от земли
Духа не хватало,
Больно ноша у души
тяжела была.
Игорь внимательно смотрел на него, переглянулся с Петром. Что-то для себя решил,
но свои мысли оставил при себе.
Отлетала в свистопляс,
воротиться не успела,
Спохватилась горевать,
как зарыли в снег,
Рассекала от винта,
распрягала блудом тело:
Ей без меры доверял
Русский человек.
- Саша, - спросил он, когда песня закончилась, - у тебя точно все в порядке?
- В порядке, - ответил Саша, улыбнувшись, не решаясь даже самому себе признаться, что на самом деле все с точностью до наоборот. Нет, в семье и вообще в бытовом плане, все действительно было в порядке, комар носа не подточит. А вот в душе… Странная тоска-тревога иногда накатывала иногда волной, заставляя задумываться о происходящих вокруг него событиях. И рассказывайте теперь, что интуиции не бывает. Еще как бывает. Пусть и называется по-другому. А уж обладать определенным даром предвидения колдуну сама судьба велела, пусть и в такой невнятной форме.
Игорь с сомнений покачал головой, по-прежнему внимательно глядя на Сашу. Он пытался понять, что происходит с его другом, но чего-то ему не хватало. То ли знаний, то ли умений. Только было все гораздо сложнее, чем он мог себе представить. Саша сам не мог понять - что происходит. Какие-то неясные догадки не считались, потому он сам не мог их ясно сформулировать. И из-за этого не мог четко поставить вопрос, на который требовалось найти ответ. Но что-то было.
Так и ехали они, покачиваясь вместе с кибиткой на неровностях дороги, сопровождаемые пением птиц, погруженные каждый в свои мысли.
Они остановились привалом на большой поляне, немного в стороне от дороги. Горел костер, весело булькала похлебка в котелке и ждал своего часа выпотрошенный заяц, нанизанный на вертел. Рядом паслись стреноженные кони. Раскладывая на расстеленной холстине нехитры яства для ужина, они практически не разговаривали, работая, тем не менее, слаженной командой, понимая друг друга с полуслова и полувзгляда. Наконец-то уселись и взялись за ужин, уплетая за обе щеки нехитрую пищу, утоляя разгулявшийся аппетит.
- Саша, - спросил Игорь с набитым ртом, - а в твоем мире Киев какой?
Саша оторвался от заячьей ножки, с которой он откусывал мясо.
- Большой город, высокий. В смысле – дома по много этажей. Много зелени. Да что там рассказывать – это надо видеть, – а сам понял, что в общем-то, зря все это рассказывает. Вряд ли в этом мире в Киеве будет меньше зелени. А уж жителям преимущественно двухэтажного Даждвода Киев покажется большим и высоким и без его рассказов. Ему и самому было интересно взглянуть на столицу здешней Руси. Даже странным могло показаться – почему он за четыре года пребывания здесь так и не собрался в Киев, чтобы посмотреть – как там и какая разница между городами в разных реальностях. Объяснение могло быть только одно – семья. Семья, которая отнимала у него все его время. Ну так ведь это и правильно, не так ли? Ему, у которого пятнадцать лет не было ни кола ни двора, которого помотало по стране в составе батальона спецсвязи, разве можно было думать о чем-то другом? Обретя наконец дом и семью, настоящую семью, которой он был лишен, ни о чем другом думать больше не хотелось.
- Саша, а спой что-нибудь, - попросил Петр, протягивая ему гитару.
- Давай, - он вытер руки куском чистой холстины и взял инструмент.
Черным бархатом накрыла ночь,
Да запутала в туманах день,
Лишь лукавая луна
От седого валуна
Наводила тени на плетень.
Звезды падали огнем небес,
Превращаясь в языки костров.
Ночь в приделе сентября,
И только чуткая заря
Искрой пряталась в охапке дров.
Игорь откупорил кувшин с водкой и налил по стаканам.
- Саша, а как ты думаешь, найдем переход между мирами?
- А у нас есть выбор? – улыбнулся Саша и отпил из стакана, как будто это была не
водка, а обычная вода. И первый раз за все время попросил, - покажи книгу.
Игорь порылся в своем котомке и вынул прямоугольный предмет, завернутый в чистую тряпицу. Осторожно, как нечто очень хрупкое, развернул и протянул книгу Саше. Он зачем-то взвесил ее на ладони и принялся внимательно ее рассматривать. Самая обычная на вид, в дряхлом кожаном переплете, с обтрепанными углами. Осторожно раскрыл и перевернул несколько страниц. Как и следовало ожидать – ничего из написанного не понял. Написанная на Х’Арийской Каруне, состоящей из двухста пятидесяти шести рун, книга ничего не могла ему поведать. Он хорошо читал на Буквице, составленной из пятидесяти шести букв, неплохо понимал молвицу, образное письмо. Но Каруна – это было выше его понимания. Для него, выросшего в другом мире, она была скорее сродни китайским иероглифам или арабской вязи. Так что он мог всего лишь полистать страницы, рассмотреть похожие на картинки руны и не более.
- И ты можешь это читать? – спросил он у Игоря.
- Немного, - ответил Игорь, отчего-то смутившись, - я ведь учился при храме. Меня даже хотели оставить при храме, но я убежал. Это когда совсем маленький был. Я месяц от родителей прятался, чтобы они меня обратно не вернули. А потом они смирились, что я выбрал себе другой путь. Такое бывает, что родители выбирают для своего ребенка какую-то дорогу, а он хочет совсем другого.
- Сколько ж тебе было? – спросил Саша.
- Десять лет, - сказал Игорь, - но я уже тогда понял, что жить при храме – это не для меня. Мне хотелось приключений, дышать воздухом чистых полей, а не воздухом благовоний в храме. Ты понимаешь, - начал он вспоминать, попутно заново наполняя стаканы, - я в какой-то момент понял, что меня тошнит от запаха ладана.
- А ты при каком храме учился?
- Храм Велеса.
Саша покивал головой, сделал глоток из стакана и полез за сигаретами. И здесь тоже присутствовал конфликт отцов и детей. А куда же без него? Родители судят со своей колокольни, что будет лучше для их любимого и исключительного ребенка, а у этого исключительного ребенка все уже для себя продумано. И нужно ему вовсе не штаны протирать за школьной партой и не бесконечные руны заучивать, а нужен ему свежий воздух, игра в мяч и такие же он сверстники-сорванцы. А мнение родителей ему в расчет брать вовсе не обязательно.
- Саша, тут дело еще вот в чем, - продолжил Игорь, - я еще тогда понял, что общаться с богами вовсе не обязательно через храм. Боги – они здесь, - и он коснулся своей груди в области сердца, - а наш жрец утверждал обратное. Говорил, что Бог живет в храме. А уж без подношений и службу начинал не хотел.
И это тоже было не ново для Саши. Все это он уже видел и слышал. Хоть и параллельные миры, но люди все-таки везде похожи, хоть и с поправкой, так сказать на местность. Он закурил и сказал друзьям:
- Идите спать. Я до полуночи посижу, потом кого-то из вас разбужу.
Игорь с Пером согласно кивнули и направились к кибитке. Слышно было как они там возились, укладываясь спать, и подшучивали друг над другом. Наконец наступила тишина.
Он курил и крутил в руках пачку сигарет. Ту самую, которую он заколдовал ненароком четыре года назад. И вот что странно – пачка до сих пор оставалась как новенькая, не говоря уже о том, что всегда была полна сигаретами. Хотя столько времени прошло. Как бывало - день пачку в кармане проносишь и она уже истрепанная, разваливается и сигареты из нее выпадают, а здесь, спустя четыре года, она по-прежнему как будто минуту назад распечатанная.
А ведь он так и не понял как это у него получилось. Его первое колдовство на этой земле, пусть по большей части случайное, но от этого не менее эффективное. И повторить ему это не удавалось, как он не старался. Ведь было бы просто здорово – надо тебе соли, пожалуйста, всегда полный мешок. Или поленница дров – сколько ни бери, она всегда целая. Так ведь не получается. Может это и правильно, иначе нарушились бы некие законы бытия. Не может постоянно что-то возникать из ничего. А сигареты… да Боги с ними, сигаретами, получилось и ладно.
Но все же некий червячок подтачивал изнутри и иногда напоминал – как это у него получилось? И почему не получается еще раз? Наверное, понять механизм этого колдовства было сродни доказывать какую-нибудь очевидную вещь. Вроде и доказывать не надо – все это знают и понимают, но в тоже время находятся умники, которым это надо доказать. А сделать это невозможно, потому что оно лежит на поверхности и не требует доказательств. Но ты все равно разбейся в лепешку и докажи. Что-нибудь вроде того, что яблоки растут на дереве или вода мокрая. Так и здесь – сигареты есть, они не заканчиваются, но понять механизм этого колдовства невозможно.
Он вздохнул и закурил, пуская дым струйкой над лепестком огня. На его головой раздался шелест листьев, и к его ногам упало несколько кусочков коры. Он поднял голову.
- Витчак, это ты?
- Я, Саша, - и леший отделился от общей массы деревьев, став видимым, - ты уже научился нас различать.
- Нет, - улыбнулся Саша, - я вас не внешне различаю, это, наверное, вообще людям неподвластно, я вас научился чувствовать.
Из листьев раздались звуки, похожие на уханье филина, обозначавшие смех.
- Ты все больше становишься похожим на русина, молодой колдун, - сказал ему леший.
- Станешь тут с вами, - усмехнулся Саша, - с кем поведешься от того и наберешься. Деваться то мне некуда – приходится учиться. Ты поговорить или как?
- Меня к вам Лагач отправил, - прошелестел Витчак.
- Зачем?
- Присмотреть, - и, хотя ветки и листья не передавали эмоций, Саше послышалась
за словами лешего улыбка.
- Присмотреть, - повторил он, - разве в лесу неспокойно?
- Лагача что-то тревожит, - лаконично ответил Витчак, не подтверждая и не
отрицая Сашины слова.
- Странно, - сказал Саша, закуривая сигарету, - два дня назад он мне ничего не сказал.
- А он и не мог ничего сказать, - ответил Витчак и уронил на Сашу несколько щепок, - два дня назад было все спокойно. Это вчера появилось.
- Что именно? – Саша поднял голову и внимательно всмотрелся в листья над своей головой, словно надеясь найти там ответ.
- Не знаю, - ответил Витчак, - и Лагач не знает. Непонятное что-то. Странное.
Леший, больше всего похожий на огромное дерево с шевелящимися ветками, полное впечатление задумался, словно стараясь как можно четче сформулировать те неясные ощущения, которые наполняли его и Лагача. Саша спокойно, не торопясь, вытащил из волос упавшие туда щепки и бросил их в огонь.
- Я вчера в лесу видел оборотня, - сказал Витчак, - оборотни просто так не появляются. Это всегда предвестники каких-то событий.
- Оборотня? – задумчиво проговорил Саша, - это как волкодлак?
- Нет, - сказал Витчак, - с волкодлаком ты встречался, знаешь их. А оборотень выглядит как обычный волк. Только он днем – как обычный человек, а ночью – как обычный волк. Только злее в разы и ему обязательно нужна кровь.
- И что вы будете с ним делать? – спросил Саша, прекрасно помня как лешие относятся ко всякой нечисти, которая заводится в их лесах.
- Пока мы его поймать не можем, - ответил Витчак, и в его голосе Саше послышалось разочарование.
- И какой выход? Чем вам грозит оборотень в ваших лесах?
- Разное бывает, - ответил Витчак, - он может просто поохотиться, на зайцев или барсуков. А может и на людей. Тогда опять в лесу станет неспокойно, а мы только-только все наладили, после присутствия в лесу Тармона. А выхода у нас особо нет – только ждать, когда оборотень ошибется и где-то подставится.
- Так вы что, не можете его схватить пока он в образе человека? – спросил Саша.
- Нет. Когда он человек – он и есть человек, - попытался объяснить Витчак, - он ничем не отличается. Вот как ты или твои друзья. А когда он превращается в волка – тогда уже поздно – и его просто так не поймать. Он ведь становится быстрее обычного волка.
- Не все так просто, - понимающе сказал Саша, - я попробую помочь чем смогу.
- Да чем ты сможешь помочь? Ты же никогда не сталкивался с оборотнями. Иди спать, - сказал ему Витчак, - я вас постерегу. Тебе отдохнуть надо.
Саша согласно кивнул головой, тщательно затушил костер, чтобы не смущать лешего, и забрался в фургон. Наощупь отыскав свое место, лег, не раздеваясь, и почти сразу же заснул. И совсем скоро обнаружил себя идущим по узкой горной тропе, где с одной стороны поднималась вертикальная каменная стена, а с другой стороны манила к себе бездонная пропасть. Он осторожно глянул вниз, и у него перехватило дыхание от бездонной глубины. Прижавшись спиной к каменной стене, он перевел дух и, повертев головой, попытался определить – в какую сторону идти дальше. Не стоять же столбом на этой странной тропе. И, поддавшись мимолетному порыву, пошел вправо от себя, зорко высматривая место куда ставить ногу. Оступиться здесь проще простого, вниз лететь далеко, а летать он так и не научился, несмотря на то, что колдун. Не получалось левитировать самого себя или кого-то еще. То есть, никак не получалось. Не чашка и не кусок хлеба все-таки, которые у него получалось перемещать по воздуху.
Это тоже, кстати, был вопрос, с которым он бился уже четыре года. Мелкие предметы получалось перемещать по воздуху с легкостью, особо даже не напрягаясь. С крупными – дело обстояло сложнее, приходилось хорошенько потрудиться, потратив много сил. А с живыми существами – не получалось совсем. Ни птичку, ни зверька, ни тем более человека.
Сделав еще несколько шагов, он завернул за угол скалы и оказался на маленькой площадке, на которой как раз хватало места стоять, не опасаясь, что нога вот-вот сорвется и ты полетишь вниз, распугивая местную живность своим нелепым криком. Случись так, что рядом с ним оказался бы еще один человек и им пришлось бы стоять тесно прижавшись друг к другу, иначе вдвоем тут никак не поместиться.
Получив возможность отдышаться и, дав отдохнуть ногам, предательски дрожавшим от напряжения, он огляделся. Где-то далеко, на соседней вершине он увидел замок, похожий одновременно и на ялтинское ласточкино гнездо и на греческие метеоры – монастыри построенные высоко на скалах. Разве что у этого была высокая узкая башенка, которая неизменно вызывала ассоциации со сказками и томящейся в башне девицей-красавицей, ждущей своего неизменного принца, непременно на белой лошади.
Каким-то внутренним чувством он понял, что ему надо туда – в этот небольшой, словно игрушечный замок. Что его там ждет – неизвестно, но ему надо туда. Постояв еще немного, он выдохнул и отправился дальше по тропе, снова до рези в глазах напрягая зрение, выискивая место куда можно поставить ногу, не рискуя сорваться вниз.
После очередного поворота тропы он потерял из вида замок, к которому стремился. Откуда в нем была уверенность, что ему надо именно туда? Этого он не знал, а подсказать было некому. И он продолжал переставлять ноги, прижимаясь к камням всем телом. Казалось – вот поверни за угол скалы и окажешься перед замком, но тропа уводила в сторону, изгибаясь под немыслимым углом, каких вроде и не должно существовать в природе, и замок снова оказывался недосягаем. Что-то странное было с этими горами и с этой тропой.
Все-таки это был сон. Он так долго карабкался по скалам, что в реальности уже давным-давно закончилась бы ночь и наступило утро. Хотя и по этому поводу у него были все основания сомневаться. Сон, реальность – все это настолько перемешалось и так тесно переплелось, что разум отказывался разделять эти вещи и давно уже бастовал, отказываясь адекватно воспринимать происходящее.
Тропа снова повернула, фактически разворачивая Сашу в ту сторону, откуда он пришел. Он в недоумении развернулся и огляделся. Метрах в десяти за его спиной тропа пропадала в каком-то странном белесом, густом как кисель, тумане. Так что – выбора у него особо не было – только вперед.
Нет, еще один вариант все же был – вниз. Но этот вариант как-то не хотелось проверять. Шансов разбиться у него не меньше чем в реальной жизни. Пусть это и был всего лишь сон. Он прекрасно помнил все свои прошлые сны и их чрезмерную реальность, и чем все это закончилось. С тех пор относился к своим снам с опаской. Особенно к таким вот, как этот.
Он снова шагнул вперед, благо тропа стала шире и уже отпала необходимость прижиматься спиной или лицом к отвесной скале, судорожно разыскивая ногой опору и цепляясь пальцами за мельчайшие трещинки в камне, лишь бы удержаться на ногах.
Тропа вела его вниз, снова запетляв как ополоумевший заяц. Оглядевшись, словно в этом была необходимость, он начал свой спуск. Нога соскользнула и он отчаянно вцепился пальцами в какой-то выступ, лихорадочно нащупывая опору под ногами. Несколько камней полетели вниз, в пропасть, стуча по скале и отзываясь эхом. Кое-как удержавшись, он постоял немного на самом краю, отдохнул и двинулся дальше.
Наконец, спуск закончился. Болели пальцы с ободранными ногтями, дрожали от перенапряжения ноги. Но зато он мог стоять на ровной поверхности, не опасаясь сорваться. Падать было уже некуда – он стоял на самом дне узкого ущелья, протянувшего свои отвесные стены в обе стороны, покуда хватало глаз. И куда теперь? Он оглянулся вправо-влево от себя и не успел ничего толком разглядеть – его вытолкнуло в реальность.
Он лежал на своем месте в кибитке. Ломило спину, болели руки и ноги. Кое-как встав, похрустывая всеми суставами, он выбрался на свежий воздух. Присел возле затухшего костра и закурил. Посмотрел на свои руки и едва сдержался от вскрика – окровавленные пальцы с обломанными ногтями заживали прямо на его глазах, восстанавливая свой нормальный и естественный вид. Саша в недоумении завертел головой. Сам он целительством не занимался и ничего в нем не понимал. А даже если бы и умел - ни один колдун сам себя вылечить не может. Значит - где-то здесь есть колдун-целитель, который активно вливает в него жизненные силы. Прошла спина, перестали болеть руки и ноги, сам он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, словно спал часов десять подряд. Не болел ни один мускул, голова была ясной.
И еще вопрос – что это за сны такие, из которых ощущения переносятся в реальность? Раньше такого не было. Он снова взглянул на свои руки – ни следа крови на них уже не было, кожа была целая и гладкая и ни одного сломанного ногтя. И как это понимать?
Он расшевелил угли, подбросил хвороста и раздул огонь. Через минуту пламя весело заплясало по сухим веткам, освещая оранжевым светом пространство вокруг себя. Он глотнул из своей фляжки, закурил новую сигарету и смотрел на огонь, пытаясь сложить в одно целое разрозненные мысли.
Что-то привлекло его внимание, постучавшись в сознание. Эдак, нежно и осторожно, словно чей-то зов. Он завертел головой, пытаясь определить откуда пришло это странное чувство. Вроде бы оттуда, из-за густых зарослей орешника. Он поднялся и осторожно, шаг за шагом, двинулся в ту сторону. Обошел орешник, стараясь не споткнуться в темноте и не наделать шума. Осторожно выглянул. И, конечно, ничего не увидел в кромешной тьме. Пришлось ждать, пока глаза привыкнут к темноте и отдохнут от света костра. Как раз в этот момент из-за облака выглянула луна и осветила поляну оранжевым светом. Причудливо заплясали тени по траве и дунул легкий ветерок, освежая Сашино лицо и вороша его волосы.
Посреди поляны стоял пень в половину человеческого роста. Возле пня стоял человек. Человек, как человек, внешне не отличимый от обычного даждводского жителя. В простецкой одежде, высоких сапогах. Человек начал раздеваться, аккуратно складывая свою одежду около пня. Меньше чем через минуту он уже стоял совершенно голый. Пригладил волосы и поправил сапоги, которые он поставил возле сложенного кафтана.
"Это еще что за стриптиз без музыкального сопровождения? – подумал Саша, стараясь не видать себя случайным шумом, - сбор эксгибиционистов? Что здесь происходит?"
Обнаженный мужчина воткнул нож вертикально в пень, проверил, как тот держится. Отошел от пня на метр-другой, резко рванулся с места и перепрыгнул через пень с ножом, сделав в воздухе сальто. И по другую сторону пня приземлился уже не человек, а волк. Зверь крутнулся на месте, словно пытаясь поймать собственный хвост, лязгнул зубами, ловя невидимую мошку, и длинным прыжком исчез за кустами.
- Интересное кино, - проговорил вполголоса Саша, выходя на поляну из-за кустов орешника, - вот оно значит как. Лешие уследить не могут, а мне вот как свезло. Витчак, - ты где-то здесь? – позвал он опять же вполголоса. Впрочем, даже вслух произносить имя лешего не было необходимости – достаточно было позвать мысленно. И лешие реагировали на такой зов достаточно быстро.
Вот и сейчас – не прошло и минуты, как над ним зашелестела листва.
- Я здесь, Саша, - сказал Витчак над его головой.
- Вот что это сейчас было? – спросил Саша, показывая рукой на пень с воткнутым в него ножом.
- Оборотень, - ответил незамысловато леший, - как ты его нашел?
- Да вообще случайно. Ты мне лучше скажи – почему вы его не смогли выследить? Ведь это оказалось совсем несложно.
- Это для тебя, Саша, это несложно. А для нас – очень сложно. Ну, теперь-то он никуда не уйдет. Я его здесь дождусь.
- Моя помощь требуется? – спросил Саша.
- Уже нет, - ответил Витчак, - спасибо тебе, Саша. Отдыхай.
Саша развернулся и пошел к кибитке, по пути сорвав пару орехов. Расколол, бросил ядрышки в рот и задумчиво прожевал. Что будет потом с оборотнем – думать как-то не хотелось.
Позади был еще один день пути, и уже виден был просвет в деревьях – полуночный лес они уже проехали. Один из притоков Росавы пересекал дорогу, бурля на камнях и убегая в деревья. Они остановились на широком мосту через реку и ступили на деревянное полотно моста.
- Смотри вниз, - сказал Игорь, - под опоры.
Саша свесил голову и посмотрел на воду. У опор вода бурлила, кружила водоворотами.
- Это водяной, - пояснил Игорь, - помнишь, как он тебя скрутил?
- Как не помнить, - ответил Саша, - кабы не твоя соль… У меня теперь всегда с собой в кармане немного соли есть.
- У меня в кибитке – почти мешок, - улыбнулся Петр, - на всех водяных хватит. Может бросить сверху пригоршню?
- Зачем? – спросил Саша.
- На всякий случай.
- Не надо. Зачем его злить? Пусть все идет своим чередом.
- Саша, вот ты сейчас сказал почти как мой дед. У него присказка была – повинуюсь року. Я, когда маленький был, все пытался понять – кто такой это рок и почему мой дед ему повинуется. А потом, когда подрос, оказалось, что рок – это всего-навсего судьба.
- Прав твой дед был, - сказал ему Саша, - еще как прав. Есть такая мудрость – делай, что должен и случится то, что суждено.
- А это кто сказал? – спросил Игорь.
- Один мудрец когда-то очень давно, - он докурил и сказал, - ну что? Двигаемся дальше? Чего на мосту стоять?
- Так вечереет уже, - сказал Петр, - давайте на ночлег устраиваться. Вон на опушке и расположимся. Возле камней очередных.
Саша повернул голову в сторону, в которую указывал Петр. Исполинскими камнями, выглядевшими так, словно их рассыпал из кармана некий великан, была заставлена вся огромная поляна.
- И здесь тоже, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Так их вокруг всего полуночного леса много наставлено, - ответил Петр на незаданный вопрос. И направил кибитку к этим самым камням. Уж очень поляна была удобная.
Расположились он быстро, еще быстрее приготовили ужин и так же быстро его оприходовали. По начавшей появляться привычке, Саша опять остался у костра один, пообещав разбудить кого-то из парней после полуночи.
Он смотрел на сооружение, до боли похожее на Стоунхендж, и абсолютно не отличающееся от виденного ими с другой стороны Полуночного леса.
"Странная штука, - подумал Саша, - в привычном мне мире такая постройка сохранилась только в Шотландии, а здесь – на небольшой, в общем-то, площади я встречаю уже вторую. Если это обсерватории, то зачем их так много? Или просто местность для наблюдений подходящая? Петр сказал, что они установлены вокруг полуночного леса. Может это не за небом наблюдали, а как раз за лесом? Если уж в этом лесу всегда было полно нечисти. Хотя нет, не сходится. Камням даже на вид несколько тысяч лет, а полуночным лес начал называться не так давно. Как раз из-за нечисти его так и назвали. Раньше-то они Сиверским был."
Вот и ломай теперь голову над очередной загадкой этого мира. Впрочем, и его прежний мир тоже богат такими тайнами. Тот же Стоунхедж, так похожий на здешние россыпи камней. Ведь так никто и не сказал зачем древним людям понадобилось тащить камни на огромное расстояние. Да, есть предположения и не более. Мол, обсерватория, место для наблюдений хорошее, много атмосферных явлений наблюдать можно и все такое. Но ведь это всего лишь предположения. Или египетские пирамиды. Точно так же никто так и не сказал – каким именно способом были построены эти пирамиды. Выстраиваются сложные конструкции, но уверенности в своей правоте нет, хотя каждый теоретик и доказывает, что именно так все и было. Вот и здесь так же. Есть легенды. Есть храмовые книги, написанные на Х’Арийской Каруне, которая мало кому подвластна. А есть все остальное. И ведь для русинов, живущих на этой земле, это все является привычным делом. Обыденным. Они не заморачиваются по этому поводу – что откуда взялось и для чего оно нужно. Просто живут и все. По крайней мере большинство из них.
Он сидел у костра, спиной к лесу, и смотрел на остатки каменной постройки. В наступающих сумерках камни приобрели какой-то странный оттенок. А это что? Он моргнул, подумав, что ему показалось. Но нет, не показалось – от верхушек камней к небу исходил поток света. Едва-едва заметный в сумерках.
Небо темнело. Поток, исходящий от камней, посветлел и стал заметней. Да и сами камни, полное впечатление, стали светиться, излучая свет, накопленный за день. Светлые лучи толщиной с добротное дерево, как раз по диаметру камней, стремились к небу, составляя на темном фоне некий узор. Правда, что именно это за узор – понять было невозможно. Скорее это напоминало загадочные картинки психиатров из серии "что вы здесь видите?".
Саша, как завороженный, смотрел на светящиеся камни. Вот и еще одна загадка в его копилку. Каждую ночь так светится? Или это только для него представление? Опять же – зачем? Или это самый обычный эффект, не зависящий ни от чего?
Мысли кружились в голове бестолковым пчелиным роем, сталкиваясь и мешая друг другу. Он попытался как-то упорядочить хаос в своей голове. У него ничего не получилось, он мысленно плюнул и просто сидел, глядя на представление, устроенное для него природой, пока оно не закончилось, и камни не перестали светиться. Потом спохватился, что время уже давно за полночь. Дошел до кибитки, растолкал Петра и выпроводил его к костру, на дежурство. Сам занял его место и лежал, глядя в потолок, словно надеясь там найти ответы на свои вопросы. Конечно, ни одного ответа там не нашел и сам не заметил как заснул.
Саша открыл глаза. Прямо перед ним стоял небольшой человечек, с ладонь размером, и внимательно его рассматривал.
- Ты кто? – спросил Саша, пытаясь понять – не плод ли это каких-то галлюцинаций. Или, может, очередной странный сон, - откуда ты взялся?
- Странный вопрос, - самоуверенно ответил человечек, - это я как раз хотел у тебя спросить – кто ты и откуда ты взялся? Мы здесь живем испокон веков. Мы лялюки.
- Кто? – переспросил Саша.
- Лялюки, - повторил маленький человечек, - маленький народ.
Саша резко сел, стукнувшись головой о деревянную дугу кибитки и зашипев от боли.
- Что тебе здесь надо?
- Да ничего, - ответил лялюк, - я только посмотреть – кто вы, что вы. Вы же проезжаете через наши земли.
- Ваши земли? – удивился Саша, - я думал это русские земли.
- Ну да, - подтвердил лялюк, - и русские тоже. А еще мы здесь живем. И к русинам не имеем никакого отношения.
Саша молча смотрел на маленького человечка, пытаясь привести в порядок свои мысли. Огляделся. Ни Игоря ни Петра в кибитке не было, а через небольшое окошко он увидел начавшее светлеть небо. Самое предрассветное время. В такую пору хорошо подкрадываться к чужим укреплениям и снимать часовых, подготавливая плацдарм для внезапного нападения.
- Мне кажется - я тебя уже видел в этом лесу, - сказал Саше маленький гость, указывая куда-то в сторону, где за полотном кибитки, надо полагать, был лес.
- Может быть, - ответил ему Саша и вкратце рассказал о событиях четырехлетней давности.
- Правильно, - воскликнул человечек, - это был ты. Я вспомнил. – И он пустился в воспоминания.
- Постой, постой, - остановил его Саша, - ты что, тоже там был?
- Ну, не совсем там, но все это видел, - ушел от ответа лялюк.
- А зовут-то тебя как? – спросил Саша.
- Видан, - ответил человечек, - я сын нашего джова. Это примерно как у вас князь.
И он принялся рассказывать. Оказывается, лялюки жили на русской земле очень давно, уж пару тысяч лет точно. Спокойно соседствуя с большими людьми, которые о их присутствии даже не догадываются.
Саша откровенно разглядывал маленького гостя. С правильными пропорциями, как обычный человек, лялюк, тем не менее, отличался чем-то неуловимым. Как ни пытался Саша понять чем именно – так и не сообразил. Уши? У лялюка они были без мочек, с заострением кверху. Или смешной нос картошкой? Может быть. Что-то в облике маленького гостя было такое, что отличало его от человека. Кроме роста, конечно. Был бы с бородой и в смешной шапке-колпаке – был бы похож на диснеевского гнома, очень маленького правда, те то были ростом Белоснежке по пояс. Но у лялюка, в противовес гному, было гладко выбритое лицо, черные, слегка вьющие волосы, а головного убора он не носил вовсе.
Он понял, что отвлекся и снова прислушался к словам маленького человечка. Видан рассказывал, что лялюки заселяют довольно таки большую территорию. Небольшими группами, но у них прекрасно отлажена связь, Саша, правда, не очень понял какая именно это связь, телеграф что ли. А здесь, под полуночным лесом, находится их столица. Но обычному человеку ее никак не увидеть. И лялюк снова что-то такое объяснил, чего Саша не понял. Или наоборот – понял, но почти сразу же забыл, потому что Видан рассказывал очень интересные вещи.
Зримо и незримо маленький народ присутствовал при всех судьбоносных событиях на Руси, оставаясь, так сказать, независимыми наблюдателями происходящего. И вели этим событиям свою хронику, которая частенько отличалась от хроники русинов. История – она, как известно, штука такая – куда очередному князю пожелается, туда и наклонится. А лялюки в своей хронике фиксировали исключительно факты, никак их не комментируя. Как какой-нибудь биолог, наблюдая за жизнью муравейника, записывает исключительно то, что видит своими собственными глазами, не добавляя своих домыслов и предположений, и не выстраивая никаких гипотез.
Поговорить с Виданом было о чем. Тем более лялюк вскользь сказал что-то такое, что Саша заподозрил маленький народ в знании механизма перехода между мирами. Но от наводящего вопроса Видан уклонился и перевел разговор на другую тему. А спросить напрямую Саша почему-то так и не решился.
- Мне пора, - сказал ему Видан и поднялся, намереваясь покинуть кибитку и раствориться среди кустов.
- Поехали с нами, - предложил ему Саша, вполне справедливо полагая, что маленький лялюк будет очень полезен. Да и поговорить им будет о чем.
- Нет, не поеду, - ответил Видан, - но мы с тобой еще увидимся.
Саша смотрел на лялюка. Такой малыш уж несомненно пригодился бы в их кампании. Проникнуть туда, куда не смогут проникнуть они. Или даже подслушать что-то, оставаясь невидимым человеческому взгляду. Тем более у их племени в этом есть немалый опыт. Да был бы Саша шпионом – ногами и руками зацепился бы за этого крошечного человечка. Пообещал бы ему золотые горы, звезду с неба, бочку варенья и корзину печенья, но уговорил бы его поехать с ними. Размеры маленького народа были огромным плюсом для шпионских целей.
Но Видан отказался ехать с ними. На это у него были свои причины, о которых он вскользь сказал Саше, не распространяясь о них подробно.
Саша выбрался из кибитки на поляну и подошел к костру, получив от Игоря чашку с горячим чаем. Рассвело и пора было собираться в путь-дорогу.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
