ПОСЛЕДНИЙ ЯЩЕР(2 редакция)глава 25

18 января 2018 - Михаил Заскалько

Глава 25(рассказывает Ским)

Хвала Богам мы все живы! И даже братец Пракша! А ведь я уже посчитал, что более не увижу его живым. Да я и сам не чаял, что доживу до полдня. Не подоспей вовремя Ятна, сейчас бы лежал на поляне жареным куском мяса, как эти твари псоголовые. Клянусь всеми богами, греческими и местными, что буду рвать зубами и когтями этих тварей, как только встречу!

Как и обещала мавка, ближе к вечеру Горемаг оправился. Едва взглянул я на него, как тотчас вспомнился огнедышащий дракон и я понял, что, как прежде, не смогу относиться к нему панибратски. Это прежде я мог запросто опуститься на его плечо, шутливо спросить что-нибудь, теперь же… Нет, это не страх, а нечто другое, чему я ещё не нашёл определения. Возможно, Горемаг вырос в моих глазах, и возросло уважение. Выходит, он действительно сильный маг, возможно и сам не подозревает на сколько сильный. Что-то мешает, стопорит ему почувствовать это. Вобщем, теперь я, прежде чем пошутить в его адрес, как говорят здесь, семь раз подумаю, а потом ещё семь раз передумаю.

Нам бы радоваться, что без потерь выбрались из такой переделки, но все были хмурые, как и наступивший вечер. В воздухе ощущалась сырость, по всему будет дождь.
Слёзный дождь источала Истома. Мне до боли в сердце было жаль её, хотелось чем-то помочь, облегчить её страдания. Но что я мог? Я готов был жизнь отдать за неё, но разве это поможет быстро излечить её душевную рану? Здесь в таких случаях говорят: "время лечит". Да, должно пройти немало времени, прежде чем затянутся раны, нанесённые этими тварями псоголовыми. Бедная девочка…

Может, Горемаг ей поможет? Он уже и над Пракшей пошептал, сказал, что братец идёт на поправку. И у Тээль залечил рану от выбитого топором рога. Я так надеялся, что и Истоме поможет. Есть ведь какие-то заклинания, чтобы стереть из памяти неприятное. Только что-то не спешил Горемаг помочь Истоме. Скорее всего, боится опять чего-нибудь напутать. Остаётся Тээль. Ей, бедняжке, тоже досталось, но слёз не льёт, не сторонится. Напротив, старается всех растормошить. Вот и баню натопила и еду на всех приготовила. Со стороны можно подумать, что она-то как раз избежала насилия, но если заглянуть в её глаза… Там такая боль, что самому нехорошо делается. Эти твари получили по заслугам, только так и нужно с ними: рвать на части и жечь, жечь…

После трапезы мы некоторое время оставались у костра. Тээль о чём-то шепталась с мавкой, Горемаг задумчиво покусывал травинку и бросал взгляды на Истому, которая сидела поодаль, поникшая, отрешённая. Лешак ещё перед трапезой ушёл в лес думу думать, как ему вернуть гвоздок. Жаль старикашку, я всеми силами пытался помочь, но тщетно: сгорел гвоздок. А получить замену не легко: нужно семь добрых дел сделать для Леса. Поди, бедняга, сейчас и ломает голову над этим. Пожалуй, одно доброе дело он уже сделал: предотвратил пожар. Должны зачесть. Если нужно замолвить слово, я готов. Думаю, и Пракша меня поддержит. Он лежал на шкуре, уронив голову на вытянутые лапы, смотрел на огонь и время от времени вздыхал. При каждом его вздохе я вздрагивал, кидался к нему:
- Тебе плохо? Что-нибудь хочешь? Водички?
- Нет, - коротко отвечал Пракша, тяжело вздыхая.
В шестой или седьмой раз на мои вопросы, Пракша сердито ответил:
- Угомонись. Обида грызёт меня: ни одного выродка не успел укусить…
- Да их не кусать надо, а рвать на части как мыша! Ничего, будет ещё у нас время…
- Погодь! - резко оборвал меня Пракша. - Не накаркивай.
- Чует моё сердце: ещё не раз столкнёмся с этими тварями.
- Помолчи, - поморщился Пракша. - Теперь и ты стал трепливым? От перепугу?

Обидно было такое слышать, но я смолчал. Потом когда выздоровеет, я всё выскажу. А пока просто отошёл в сторону, чтобы более не гневить Пракшу.

Горемаг вдруг вскочил, подошёл к Тээль, заговорил быстро, точно боялся растерять слова:
- Таля, я понимаю, тебе…тоже больно. Ты могла бы помочь Истоме? Я хотел применить магию, но боюсь. Сейчас точно напутаю…
Тээль поднялась, по лицу тенью прошла боль, её поспешно прогнала лёгкая улыбка. Вытянув руку, Тээль нежно провела кончиками пальцев по щеке Горемага:
- Магией…Эх ты, дракон. Поговорить с ней надо, по-человечески.
- Я…Я не могу, - глухо сказал Горемаг, отвернувшись. - У меня нет нужных слов…
- Хорошо, дракоша, - мягко усмехнулась Тээль и погладила Горемага по голове, как мальчишку. - Я попробую.

Тээль приблизилась к Истоме. Та вскинулась, поспешно отпрянула, споткнувшись о выступавший корень, упала плашмя, ткнувшись лицом в траву. И замерла, только плечи мелко затряслись.
Тээль наклонилась, нежно приобняла подругу:
- Нечего на земле валяться, простынешь, и шерсть не поможет.
- Уходи, оставь меня! - забормотала сквозь всхлипы Истома.
Невзирая на вялые попытки вывернуться, Тээль поставила её на ноги.
- Их больше нет. Нет, понимаешь? Те, кто делал это, стали добычей воронья. От них только грязь и осталась.
- Грязь, - тихо повторила Истома. - Я грязная…
- Да, но грязь можно смыть. Пошли, зря я, что ли баньку топила.
- Нет, нет, - упрямо сопротивлялась Истома. - Это…другая грязь…внутри…
- И она смывается, - твёрдо сказала Тээль и буквально потащила за собой еле перебирающую ногами подругу в сторону баньки.

А потом и вовсе подхватила её на руки. Дойдя до баньки, Тээль осторожно открыла дверь и занесла Истому внутрь. Вскоре быстро вышла, подошла к Горемагу:
- Поставь оберег вокруг бани, чтобы ни один звук изнутри не проник. Не всё вам слышать надо.
- Но… - начал Горемаг, но Тээль прервала его, ладонью закрыв рот; затем, медленно убрав руку, сказала: - Воды нам хватит, так что не беспокойте, пока сами не выйдем. Хорошо?
- Да, - кивнул Горемаг, бросив беспокойный взгляд на баню.
- Всё будет ладно, - успокаивающе улыбнулась Тээль и юркнула в баню, захлопнув за собой дверь.

Горемаг принялся что-то шептать и выписывать руками в воздухе замысловатые знаки. Я вернулся к костру. Мавки нигде не видно, должно быть отлучилась по своим делам. Пракша крепко спал. Глянув на него, я вдруг подумал о том, о чём никто из нас даже не заикнулся. Обычно мёртвых, даже чужих и ненавистных, должно хоронить. Дабы их души успокоились. В противном случае они не ведают покоя, бродят средь живых и мстят. Хочется верить, что наши обидчики не восстанут, ибо их души опалены огнём, да и зверьё лесное так поработает над останками, что и поднимать будет нечего. А остальное пусть решает местный леший. Уж он-то им, ущербным, найдёт применение.
И ещё подумалось про девушек. Почему-то у меня было стойкое ощущение, что Тээль приведёт Истому в прежнее чувство.

Вскоре начал накрапывать дождик и Горемаг перенёс Пракшу в избу. Растопил жарко печь. У меня на языке всё время вертелся вопрос, но я почему-то не решался его произнести. Горемаг внимательно посмотрел на меня:
- Квёлый ты какой-то. Что-то болит?
Я помотал головой.
- Значит, устал. Сегодня мы все шибко устали…Ложись спать, вон бери пример с приятеля.
- Я хотел спросить, - наконец решился я. - Ты можешь теперь нас расколдовать?
Горемаг помолчал, точно прислушиваясь к чему-то внутри себя, затем, вздохнув, сказал:
- Я действительно смог превратиться в ящера, но это случилось без моего ведома. Так что дружище Ским, расколдовать вас пока не могу. Ни как…
- Ладно, подождём.
- Ты поспи, - подбросив дров в печь, Горемаг направился к выходу. - Пойду, посижу на крыльце, купальщиц подожду.
Тепло печи расслабило, всё пережитое за день навалилось дикой усталостью, придавило так, что единственным спасением было нырнуть во владения бога Гипноса. И я нырнул.

Просыпаюсь ночью и вижу: нет ни Тээль, ни Горемага. Лишь Истома да Пракша спят, посапывают. Истома время от времени коротко вздрагивала и тихо постанывала. Бедняжку, верно, кошмары мучают. Неужели Тээль не удалось помочь ей? И куда это они вдвоём с Горемагом подевались?

Я вышел на крыльцо. Дождь, похоже, был мелким и коротким, сейчас далеко за полночь и совсем не чувствуется, что был дождь. Небо ясное, звездистое, ночь мягкая, тёплая. В избе душновато, а здесь просто расчудесно.
По запахам определил, что Тээль и Горемаг ушли по тропе. Что они задумали? И почему глубокой ночью, без нас?

Я полетел над тропой. Она вывела меня на соседнюю поляну. Тээль и Горемаг были здесь, стояли в конце тропы, перед входом в лес. Горемаг держал за руку Тээль, в другой руке она теребила заплечный мешок.
- Таля, не дело ты удумала. Почему решилась?
- Пусти, - Тээль попыталась выдернуть руку. - Почему решилась? Разве неясно? Из-за меня у вас неприятности. Боюсь, как бы ещё не прибавилось. Как прознает Плешивый про сынка…
- В его смерти нет твоей вины. И ни в чём другом. Чую: ловчишь, не о том глаголешь. Что таишь?
- Я… - в глазах Тээль сверкнули слёзы, - я лишняя… Неправильно, когда так… - она замолчала, низко опустив голову.
- Не пойму о чём толкуешь. Что неправильно?
- Вы мне нравитесь… И ты, и Истома. Я полюбила вас как…как… - Тээль вновь замолчала, всхлипывая.
- Я тоже полюбил тебя как сестру… - начал Горемаг, но Тээль, вскинувшись, горячо перебила:
- Как сестру. Но у меня-то….Не хочу я меж вами становиться! Не хочу!

Тээль замерла, точно испугалась того, что выпустила наружу потайное, что следовало прятать подальше в схроне, как здесь говорят, за семью замками.
Горемаг тоже молчал, весь напрягся, словно открывшееся его так же напугало, привело в замешательство.
- Иди назад, - наконец, глухо произнёс, затем резко выпрямился и продолжал уже твёрдо: - Без тебя сейчас нам хуже будет. Не делай этого, Таля, коль твои слова не пустой звук. И потом, что ждёт тебя там? Одно из двух: либо снова в рабынях окажешься, либо селяне собаками затравят. Сгинешь без пользы. С нами ты под защитой.
- Фурсик… - слёзно прошептала Тээль. - Ничего-то ты не понимаешь…дракоша толстокожий…

Неожиданно улыбнувшись сквозь слёзы, Тээль приникла к Горемагу и поцеловала его. Не так быстро, как на ладье, или у заводи. Мне стало неловко подсматривать, но что-то, более властное, нежели совесть, заставляло смотреть. В оправдание, я тут же нашёл довод: и вовсе я не подглядываю, а смотрю греческую драму какого-нибудь Софокла.
После долгого поцелуя, Тээль порывисто отстранилась, молча протянула Горемагу заплечный мешок и быстро пошла назад по тропе. Горемаг остался стоять в некотором оцепенении. Я же неслышной тенью метнулся в сторону избы, дабы обогнать Тээль.
Права Тээль, сто раз права: есть разговоры, которые лучше не слышать. И никакой Софокл не подмога.

Регистрационный номер №0407354

от 18 января 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0407354 выдан для произведения: Глава 25(рассказывает Ским)

Хвала Богам мы все живы! И даже братец Пракша! А ведь я уже посчитал, что более не увижу его живым. Да я и сам не чаял, что доживу до полдня. Не подоспей вовремя Ятна, сейчас бы лежал на поляне жареным куском мяса, как эти твари псоголовые. Клянусь всеми богами, греческими и местными, что буду рвать зубами и когтями этих тварей, как только встречу!

Как и обещала мавка, ближе к вечеру Горемаг оправился. Едва взглянул я на него, как тотчас вспомнился огнедышащий дракон и я понял, что, как прежде, не смогу относиться к нему панибратски. Это прежде я мог запросто опуститься на его плечо, шутливо спросить что-нибудь, теперь же… Нет, это не страх, а нечто другое, чему я ещё не нашёл определения. Возможно, Горемаг вырос в моих глазах, и возросло уважение. Выходит, он действительно сильный маг, возможно и сам не подозревает на сколько сильный. Что-то мешает, стопорит ему почувствовать это. Вобщем, теперь я, прежде чем пошутить в его адрес, как говорят здесь, семь раз подумаю, а потом ещё семь раз передумаю.

Нам бы радоваться, что без потерь выбрались из такой переделки, но все были хмурые, как и наступивший вечер. В воздухе ощущалась сырость, по всему будет дождь.
Слёзный дождь источала Истома. Мне до боли в сердце было жаль её, хотелось чем-то помочь, облегчить её страдания. Но что я мог? Я готов был жизнь отдать за неё, но разве это поможет быстро излечить её душевную рану? Здесь в таких случаях говорят: "время лечит". Да, должно пройти немало времени, прежде чем затянутся раны, нанесённые этими тварями псоголовыми. Бедная девочка…

Может, Горемаг ей поможет? Он уже и над Пракшей пошептал, сказал, что братец идёт на поправку. И у Тээль залечил рану от выбитого топором рога. Я так надеялся, что и Истоме поможет. Есть ведь какие-то заклинания, чтобы стереть из памяти неприятное. Только что-то не спешил Горемаг помочь Истоме. Скорее всего, боится опять чего-нибудь напутать. Остаётся Тээль. Ей, бедняжке, тоже досталось, но слёз не льёт, не сторонится. Напротив, старается всех растормошить. Вот и баню натопила и еду на всех приготовила. Со стороны можно подумать, что она-то как раз избежала насилия, но если заглянуть в её глаза… Там такая боль, что самому нехорошо делается. Эти твари получили по заслугам, только так и нужно с ними: рвать на части и жечь, жечь…

После трапезы мы некоторое время оставались у костра. Тээль о чём-то шепталась с мавкой, Горемаг задумчиво покусывал травинку и бросал взгляды на Истому, которая сидела поодаль, поникшая, отрешённая. Лешак ещё перед трапезой ушёл в лес думу думать, как ему вернуть гвоздок. Жаль старикашку, я всеми силами пытался помочь, но тщетно: сгорел гвоздок. А получить замену не легко: нужно семь добрых дел сделать для Леса. Поди, бедняга, сейчас и ломает голову над этим. Пожалуй, одно доброе дело он уже сделал: предотвратил пожар. Должны зачесть. Если нужно замолвить слово, я готов. Думаю, и Пракша меня поддержит. Он лежал на шкуре, уронив голову на вытянутые лапы, смотрел на огонь и время от времени вздыхал. При каждом его вздохе я вздрагивал, кидался к нему:
- Тебе плохо? Что-нибудь хочешь? Водички?
- Нет, - коротко отвечал Пракша, тяжело вздыхая.
В шестой или седьмой раз на мои вопросы, Пракша сердито ответил:
- Угомонись. Обида грызёт меня: ни одного выродка не успел укусить…
- Да их не кусать надо, а рвать на части как мыша! Ничего, будет ещё у нас время…
- Погодь! - резко оборвал меня Пракша. - Не накаркивай.
- Чует моё сердце: ещё не раз столкнёмся с этими тварями.
- Помолчи, - поморщился Пракша. - Теперь и ты стал трепливым? От перепугу?

Обидно было такое слышать, но я смолчал. Потом когда выздоровеет, я всё выскажу. А пока просто отошёл в сторону, чтобы более не гневить Пракшу.

Горемаг вдруг вскочил, подошёл к Тээль, заговорил быстро, точно боялся растерять слова:
- Таля, я понимаю, тебе…тоже больно. Ты могла бы помочь Истоме? Я хотел применить магию, но боюсь. Сейчас точно напутаю…
Тээль поднялась, по лицу тенью прошла боль, её поспешно прогнала лёгкая улыбка. Вытянув руку, Тээль нежно провела кончиками пальцев по щеке Горемага:
- Магией…Эх ты, дракон. Поговорить с ней надо, по-человечески.
- Я…Я не могу, - глухо сказал Горемаг, отвернувшись. - У меня нет нужных слов…
- Хорошо, дракоша, - мягко усмехнулась Тээль и погладила Горемага по голове, как мальчишку. - Я попробую.

Тээль приблизилась к Истоме. Та вскинулась, поспешно отпрянула, споткнувшись о выступавший корень, упала плашмя, ткнувшись лицом в траву. И замерла, только плечи мелко затряслись.
Тээль наклонилась, нежно приобняла подругу:
- Нечего на земле валяться, простынешь, и шерсть не поможет.
- Уходи, оставь меня! - забормотала сквозь всхлипы Истома.
Невзирая на вялые попытки вывернуться, Тээль поставила её на ноги.
- Их больше нет. Нет, понимаешь? Те, кто делал это, стали добычей воронья. От них только грязь и осталась.
- Грязь, - тихо повторила Истома. - Я грязная…
- Да, но грязь можно смыть. Пошли, зря я, что ли баньку топила.
- Нет, нет, - упрямо сопротивлялась Истома. - Это…другая грязь…внутри…
- И она смывается, - твёрдо сказала Тээль и буквально потащила за собой еле перебирающую ногами подругу в сторону баньки.

А потом и вовсе подхватила её на руки. Дойдя до баньки, Тээль осторожно открыла дверь и занесла Истому внутрь. Вскоре быстро вышла, подошла к Горемагу:
- Поставь оберег вокруг бани, чтобы ни один звук изнутри не проник. Не всё вам слышать надо.
- Но… - начал Горемаг, но Тээль прервала его, ладонью закрыв рот; затем, медленно убрав руку, сказала: - Воды нам хватит, так что не беспокойте, пока сами не выйдем. Хорошо?
- Да, - кивнул Горемаг, бросив беспокойный взгляд на баню.
- Всё будет ладно, - успокаивающе улыбнулась Тээль и юркнула в баню, захлопнув за собой дверь.

Горемаг принялся что-то шептать и выписывать руками в воздухе замысловатые знаки. Я вернулся к костру. Мавки нигде не видно, должно быть отлучилась по своим делам. Пракша крепко спал. Глянув на него, я вдруг подумал о том, о чём никто из нас даже не заикнулся. Обычно мёртвых, даже чужих и ненавистных, должно хоронить. Дабы их души успокоились. В противном случае они не ведают покоя, бродят средь живых и мстят. Хочется верить, что наши обидчики не восстанут, ибо их души опалены огнём, да и зверьё лесное так поработает над останками, что и поднимать будет нечего. А остальное пусть решает местный леший. Уж он-то им, ущербным, найдёт применение.
И ещё подумалось про девушек. Почему-то у меня было стойкое ощущение, что Тээль приведёт Истому в прежнее чувство.

Вскоре начал накрапывать дождик и Горемаг перенёс Пракшу в избу. Растопил жарко печь. У меня на языке всё время вертелся вопрос, но я почему-то не решался его произнести. Горемаг внимательно посмотрел на меня:
- Квёлый ты какой-то. Что-то болит?
Я помотал головой.
- Значит, устал. Сегодня мы все шибко устали…Ложись спать, вон бери пример с приятеля.
- Я хотел спросить, - наконец решился я. - Ты можешь теперь нас расколдовать?
Горемаг помолчал, точно прислушиваясь к чему-то внутри себя, затем, вздохнув, сказал:
- Я действительно смог превратиться в ящера, но это случилось без моего ведома. Так что дружище Ским, расколдовать вас пока не могу. Ни как…
- Ладно, подождём.
- Ты поспи, - подбросив дров в печь, Горемаг направился к выходу. - Пойду, посижу на крыльце, купальщиц подожду.
Тепло печи расслабило, всё пережитое за день навалилось дикой усталостью, придавило так, что единственным спасением было нырнуть во владения бога Гипноса. И я нырнул.

Просыпаюсь ночью и вижу: нет ни Тээль, ни Горемага. Лишь Истома да Пракша спят, посапывают. Истома время от времени коротко вздрагивала и тихо постанывала. Бедняжку, верно, кошмары мучают. Неужели Тээль не удалось помочь ей? И куда это они вдвоём с Горемагом подевались?

Я вышел на крыльцо. Дождь, похоже, был мелким и коротким, сейчас далеко за полночь и совсем не чувствуется, что был дождь. Небо ясное, звездистое, ночь мягкая, тёплая. В избе душновато, а здесь просто расчудесно.
По запахам определил, что Тээль и Горемаг ушли по тропе. Что они задумали? И почему глубокой ночью, без нас?

Я полетел над тропой. Она вывела меня на соседнюю поляну. Тээль и Горемаг были здесь, стояли в конце тропы, перед входом в лес. Горемаг держал за руку Тээль, в другой руке она теребила заплечный мешок.
- Таля, не дело ты удумала. Почему решилась?
- Пусти, - Тээль попыталась выдернуть руку. - Почему решилась? Разве неясно? Из-за меня у вас неприятности. Боюсь, как бы ещё не прибавилось. Как прознает Плешивый про сынка…
- В его смерти нет твоей вины. И ни в чём другом. Чую: ловчишь, не о том глаголешь. Что таишь?
- Я… - в глазах Тээль сверкнули слёзы, - я лишняя… Неправильно, когда так… - она замолчала, низко опустив голову.
- Не пойму о чём толкуешь. Что неправильно?
- Вы мне нравитесь… И ты, и Истома. Я полюбила вас как…как… - Тээль вновь замолчала, всхлипывая.
- Я тоже полюбил тебя как сестру… - начал Горемаг, но Тээль, вскинувшись, горячо перебила:
- Как сестру. Но у меня-то….Не хочу я меж вами становиться! Не хочу!

Тээль замерла, точно испугалась того, что выпустила наружу потайное, что следовало прятать подальше в схроне, как здесь говорят, за семью замками.
Горемаг тоже молчал, весь напрягся, словно открывшееся его так же напугало, привело в замешательство.
- Иди назад, - наконец, глухо произнёс, затем резко выпрямился и продолжал уже твёрдо: - Без тебя сейчас нам хуже будет. Не делай этого, Таля, коль твои слова не пустой звук. И потом, что ждёт тебя там? Одно из двух: либо снова в рабынях окажешься, либо селяне собаками затравят. Сгинешь без пользы. С нами ты под защитой.
- Фурсик… - слёзно прошептала Тээль. - Ничего-то ты не понимаешь…дракоша толстокожий…

Неожиданно улыбнувшись сквозь слёзы, Тээль приникла к Горемагу и поцеловала его. Не так быстро, как на ладье, или у заводи. Мне стало неловко подсматривать, но что-то, более властное, нежели совесть, заставляло смотреть. В оправдание, я тут же нашёл довод: и вовсе я не подглядываю, а смотрю греческую драму какого-нибудь Софокла.
После долгого поцелуя, Тээль порывисто отстранилась, молча протянула Горемагу заплечный мешок и быстро пошла назад по тропе. Горемаг остался стоять в некотором оцепенении. Я же неслышной тенью метнулся в сторону избы, дабы обогнать Тээль.
Права Тээль, сто раз права: есть разговоры, которые лучше не слышать. И никакой Софокл не подмога.

ПОСЛЕДНИЙ ЯЩЕР(2 редакция)глава 26

ПОСЛЕДНИЙ ЯЩЕР(2 редакция)глава 24

Рейтинг: +1 273 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (2)

Пронькина Татьяна # 20 января 2018 в 01:33 +1

Ваша работа- не снотворное для меня, а приятный настрой на предстоящий день! За что- огромная благодарность,Михаил! 5min

Михаил Заскалько # 20 января 2018 в 07:00 +1

Услышать, что твоё сочинение пользительно-это бальзам на сердце автора.Растрогала дедушку...
Спасибо,Таня!Будь здрава и мир твоему дому!Вот тебе цветочки elka2

и сладенького к чаю shokolade

RSS-лента комментариев