Истоки державности. Глава 14 (отрывок)

Глава 14
(855 г. от Р.Х.)
 
Презрительно оглядывая гостей сына, Варда нехотя цедил маленькими глотками кислое вино. Под стать вину такое же у него было и настроение. Те, с кем он надеялся встретиться здесь, проигнорировали эту пирушку, а все эти второразрядные дворцовые чиновники, как и находящийся здесь и преданный ему Феофилик, не помогут Варде вернуться на пьедестал власти. К тому же его ещё раздражал чванливый посол болгар, совсем опьяневший и пытавшийся поучать ромеев:
- Вам лучше с нами жить в мире. Бесчисленные табуны пасутся на наших пастбищах, и если все мужчины сядут на этих коней, то мы, так как конница наша быстра, в мгновение ока окажемся под стенами Константинополя. К тому же наши воины сильны и непреклонны в бою. Никто не может сравниться с ними.
- Так почему же ваше войско неоднократно было бито нашим? – Возразил ему один из ромеев.
- В одних случаях это была случайность, в других – вы брали численностью. Когда в нашем войске воинов было столько же, как и у вас, то победу одерживали болгары. В подтверждение своих слов, что наши воины отменны, предлагаю побороться с Сабуром.
Посол повернулся к одному из воинов своей охраны и властно мотнул ему головой. От стены в середину зала вышел коренастый человек. Его огромные мышцы не могли спрятать даже складки одежды, а плечи были накачены так, что голова, казалось, росла прямо из туловища. Он повёл глазами, ожидая выхода противника, но желающих бороться с ним не было. Посол ехидно улыбнулся и воскликнул:
- Ставлю десять золотых монет против пяти, что Сабур победит любого!
Ромеи оживились. Варда хищным взглядом смотрел на гостей сына, ожидая, кто позарится на эту приманку. Наконец, один из ромеев вышел к Сабуру. На вид он был крепок, но в борьбе против болгарина долго не выстоял и вскоре оказался на лопатках. Вслед за ним ещё нашлись желающие, которые выставляли против Сабура своих воинов, но все были повержены им. Стопка золотых монет у посла болгар неуклонно росла, и он уже не скрывал своего презрения к ромеям. Вино уже не казалось Варде кислым, а отдавало горечью. Он поманил к себе Феофилика и желчно, не разжимая губ, спросил:
- У тебя нет воинов, которые смогли бы укротить этого варвара? Ты разве не видишь, что болгары топчут честь ромеев?
Начальник городских стен замялся, а потом промолвил:
- Есть у меня человек необыкновенной силы, но он не воин.
- Да будь он хоть чёртом! Ты уверен, что он сможет одолеть этого болгарина?
- Силища у него необычайная. Я сам видел, как он смог повалить на землю всадника вместе с лошадью. Имя ему Василий, сам он из Македонии и, по-моему, славянских корней.
- Есть ещё желающие испытать силу Сабура? – С явным оттенком пренебрежения воскликнул посол.
- Есть. – Откликнулся Варда. – Сейчас приведут моего человека, который будет бороться с твоим воином. Ты готов поставить на победу Сабура всё золото, которое лежит перед тобой?
Посол снисходительно улыбнулся:
- Оно будет твоим, если твой человек победит, но это вряд ли… На твоём месте я послал бы верного человека за золотыми монетами, которые вскоре будут моими.
С тревогой ожидал Варда прибытия расхваленного Феофиликом силача. Действительно ли он сможет одолеть Сабура? Появление Василия немного успокоило патрикия. Македонец был почти на голову выше болгарина, широкоплеч, и руки играли мускулами.
- Сможешь ли ты одолеть его? – Варда качнул головой в сторону Сибура.
Василий неопределённо пожал плечами.
- Если возьмёшь над ним верх, - Варда бросил взгляд на кучку золота перед болгарским послом, - то получишь двадцать золотых монет.
- Двадцать монет – целое состояние для меня. – Василий в упор смотрел на патрикия. – А ты кто, что можешь запросто дать мне столько золота?
- Моё имя Варда, и прихожусь дядей императору. Слышал обо мне?
- Не довелось. – Слукавил Василий. – Я недавно в Константинополе и не имею знакомых, кто рассказывал бы мне обо всём.
Сабур, увидев перед собой македонца, который был существенно крупнее остальных противников, напружинился и широко расставил руки, выжидая момент обхватить Василия, но тот одной рукой схватил болгарина за затылок, пытаясь согнуть его, а другой упёрся в его плечо, и благодаря своим длинным рукам, не подпускал к себе. Сабур стоял как скала, не поддаваясь грубой силе. Внезапно Василий шагнул к нему, ухватил его за пояс, приподнял, оторвав его от земли, и бросил на пол. Раздался восхищённый гул ромеев.
- Я знал, я знал, что он сможет одолеть болгарина. – Возбуждённо начал нашёптывать на ухо Варде Феофилик. – У него силища, как у…
Патрикий поднял руку, прерывая слова начальника городских стен:
- За то, что ты познакомил меня с ним, я дам тебе пятьдесят монет, из них от моего имени награди его двадцатью. И ещё… Этого силача держи при себе. Он скоро мне понадобится.
 
*   *   *
 
Аббат Адвенций, перебирая чётки, внимательно слушал архиепископа Меца и лишь изредка поглядывал на сидящего в отдалении аббата Гунтбальда, который, казалось, был отрешён от всего и погружен в собственные мысли.
- Я говорю тебе об этом только потому, что ты являешься духовником сына императора. Ты должен внушить ему, что нет более недостойного, чтобы славяне диктовали свою волю франкам. Как можно терпеть, чтобы эта «язва христианства» владела исконной землёй франков – Фрисландией. Нужно приложить все усилия, чтобы Рюрик освободил эти земли. Славяне не должны подниматься в своём величии вровень с нами. Их судьба - быть нашими рабами. Их надо ослаблять, стравливать племена друг на друга, а затем уничтожать или покорять огнём, мечом или крестом, чтобы они потеряли свою идентичность, забыли своё происхождение. Я не хочу, чтобы среди них появился новый Атилла и своими ордами разрушил всё, созданное нами.
- Но что может сделать мой подопечный? – Вкрадчиво спросил аббат Адвенций. – Он всего лишь сын императора. Не лучше ли эти слова вложить в уши самого императора Лотаря? К тому же владения сына императора не граничат с землями славян.
Архиепископ Меца вздохнул:
- Всё верно… Не граничат… Но хочу заметить, что жизнь коротка, и ты должен успеть подготовить своего подопечного к принятию власти. Он должен, он обязан в своих деяниях походить на своего прадеда Карла Великого, и хочу, чтобы именно ты вложил в голову сына императора эти мысли. На этом всё. Ступай!..
Аббат Адвенций учтиво поклонился и степенно покинул помещение. Архиепископ повернулся к Гунтбальду:
- Что скажешь ты по этому поводу?
Аббат равнодушно, не проявляя эмоций, ответил:
- Как я понимаю, что император Лотарь вскоре должен покинуть этот мир и передать свою власть одному из своих сыновей.
- Ты предвидишь будущее. Займись этим немедля. Император Лотарь не оправдал моих надежд. Его хватило только на то, чтобы воевать с братьями, а потом вести интриги против них. Он не в состоянии изгнать Рюрика из своих земель. У него задрожали коленки, когда князь со своими воинами начал угрожать ему. Хотя, надо признаться, у Рюрика сила немалая. Ему удалось привлечь силы нескольких славянских племён, и поэтому у него появилось такое войско. А что если ему удастся объединить все славянские племена или хотя бы их часть? Что будет тогда? А тогда на обширных территориях, заселённых славянами, создастся нечто великое, для которого и империя франков, и империя ромеев станут мелким камешком в сапоге. Это нечто может стать главной угрозой нашему существованию. Император не видит этого, он потерял нюх, чутьё... Это первое… Второе…
Архиепископ замолчал, пожевал ртом, потерявшим уже большинство зубов, и продолжил:
- Идёт ли на пользу Церкви, когда императоры своей прихотью назначают преданных им пап? Я считаю, что заканчивается это время. Высшие духовные лица должны избирать папу из своей среды. Только власть папы должна возлагать короны на королей. Только власть папы должна объединить христианский мир. Этого не произойдёт, пока в христианском мире будут императоры, пока управляться он будет из Рима и Константинополя. Центр должен быть един. Вот если бы все устремления Рюрика направить на подрыв империи ромеев! С ослаблением империи ослабла бы власть патриархов, и им пришлось бы признать верховенство папы.
Через неделю канцлер докладывал императору Лотарю:
- Духовник Вашего сына Лотаря аббат Адвенций был вызван к архиепископу Меца. Мне не удалось узнать тему их беседы, но после этого моим людям удалось услышать, как аббат внушал Лотарю, что император сделал ошибку, отдав Фрисландию Рюрику, и призывал немедля объявить войну князю.
- Вот как! – Задумчиво прошептал император. – Архиепископ задумал натравить на меня моего сына. – И более громко приказал. – Я хочу видеть графа Вьенского!
Ещё через неделю граф Вьенский внимательно слушал императора.
- Мой друг, я хочу вернуться к нашему давнему разговору и к тем поручениям, с которыми ты успешно справился. Как ты помнишь, я с лихвой наградил тебя за твою верность мне. Только благодаря тебе в то нелёгкое время удалось укрепить государство и сохранить власть императора. Время течёт, и опять над государством сгустились тучи, или нет, скорее черви точат его корни.
Лотарь взглянул на графа, но слушатель сохранял почтительное внимание.
- Мой дядя архиепископ Меца забыл о своём служении Господу нашему и пытается влиять на дела государства, а именно: он пытается создать смуту и подстрекает короля Лотарингии против меня. Именно его замыслы привели к тому, что мой отец Людовик Благочестивый поделил великую империю, созданную нашими предками, на три части. Мы потеряли своё могущество, и наши враги подняли головы. Архиепископ – один из тех, кто мешает мне опять объединить наши силы. Ты понимаешь меня?
- Я думаю, что ему пора встретиться со своими усопшими братьями.
Император Лотарь выставил перед собой ладони:
- Я этого не говорил, – он немного помолчал, а затем загадочно улыбнулся, - но мыслишь ты верно.
В середине осени император внезапно почувствовал себя плохо, срочно написал завещание, принял постриг в аббатстве Прюм и через шесть дней там же скончался. Согласно завещанию титул императора переходил к его старшему сыну королю Италии Людовику II, наиболее богатые земли Лотарингии остались королю Лотарю II, а за младшим сыном Карлом, страдающим эпилепсией, остался Прованс, которым фактически управлял граф Лионский и Вьеннский.
Буквально через месяц после кончины императора Лотаря занемог архиепископ и в начале декабря покинул этот мир. Его преемником в Меце стал епископ Адвенций.
 
 

© Copyright: М.Лютый, 2020

Регистрационный номер №0465793

от 19 января 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0465793 выдан для произведения: Глава 14
(855 г. от Р.Х.)
 
Презрительно оглядывая гостей сына, Варда нехотя цедил маленькими глотками кислое вино. Под стать вину такое же у него было и настроение. Те, с кем он надеялся встретиться здесь, проигнорировали эту пирушку, а все эти второразрядные дворцовые чиновники, как и находящийся здесь и преданный ему Феофилик, не помогут Варде вернуться на пьедестал власти. К тому же его ещё раздражал чванливый посол болгар, совсем опьяневший и пытавшийся поучать ромеев:
- Вам лучше с нами жить в мире. Бесчисленные табуны пасутся на наших пастбищах, и если все мужчины сядут на этих коней, то мы, так как конница наша быстра, в мгновение ока окажемся под стенами Константинополя. К тому же наши воины сильны и непреклонны в бою. Никто не может сравниться с ними.
- Так почему же ваше войско неоднократно было бито нашим? – Возразил ему один из ромеев.
- В одних случаях это была случайность, в других – вы брали численностью. Когда в нашем войске воинов было столько же, как и у вас, то победу одерживали болгары. В подтверждение своих слов, что наши воины отменны, предлагаю побороться с Сабуром.
Посол повернулся к одному из воинов своей охраны и властно мотнул ему головой. От стены в середину зала вышел коренастый человек. Его огромные мышцы не могли спрятать даже складки одежды, а плечи были накачены так, что голова, казалось, росла прямо из туловища. Он повёл глазами, ожидая выхода противника, но желающих бороться с ним не было. Посол ехидно улыбнулся и воскликнул:
- Ставлю десять золотых монет против пяти, что Сабур победит любого!
Ромеи оживились. Варда хищным взглядом смотрел на гостей сына, ожидая, кто позарится на эту приманку. Наконец, один из ромеев вышел к Сабуру. На вид он был крепок, но в борьбе против болгарина долго не выстоял и вскоре оказался на лопатках. Вслед за ним ещё нашлись желающие, которые выставляли против Сабура своих воинов, но все были повержены им. Стопка золотых монет у посла болгар неуклонно росла, и он уже не скрывал своего презрения к ромеям. Вино уже не казалось Варде кислым, а отдавало горечью. Он поманил к себе Феофилика и желчно, не разжимая губ, спросил:
- У тебя нет воинов, которые смогли бы укротить этого варвара? Ты разве не видишь, что болгары топчут честь ромеев?
Начальник городских стен замялся, а потом промолвил:
- Есть у меня человек необыкновенной силы, но он не воин.
- Да будь он хоть чёртом! Ты уверен, что он сможет одолеть этого болгарина?
- Силища у него необычайная. Я сам видел, как он смог повалить на землю всадника вместе с лошадью. Имя ему Василий, сам он из Македонии и, по-моему, славянских корней.
- Есть ещё желающие испытать силу Сабура? – С явным оттенком пренебрежения воскликнул посол.
- Есть. – Откликнулся Варда. – Сейчас приведут моего человека, который будет бороться с твоим воином. Ты готов поставить на победу Сабура всё золото, которое лежит перед тобой?
Посол снисходительно улыбнулся:
- Оно будет твоим, если твой человек победит, но это вряд ли… На твоём месте я послал бы верного человека за золотыми монетами, которые вскоре будут моими.
С тревогой ожидал Варда прибытия расхваленного Феофиликом силача. Действительно ли он сможет одолеть Сабура? Появление Василия немного успокоило патрикия. Македонец был почти на голову выше болгарина, широкоплеч, и руки играли мускулами.
- Сможешь ли ты одолеть его? – Варда качнул головой в сторону Сибура.
Василий неопределённо пожал плечами.
- Если возьмёшь над ним верх, - Варда бросил взгляд на кучку золота перед болгарским послом, - то получишь двадцать золотых монет.
- Двадцать монет – целое состояние для меня. – Василий в упор смотрел на патрикия. – А ты кто, что можешь запросто дать мне столько золота?
- Моё имя Варда, и прихожусь дядей императору. Слышал обо мне?
- Не довелось. – Слукавил Василий. – Я недавно в Константинополе и не имею знакомых, кто рассказывал бы мне обо всём.
Сабур, увидев перед собой македонца, который был существенно крупнее остальных противников, напружинился и широко расставил руки, выжидая момент обхватить Василия, но тот одной рукой схватил болгарина за затылок, пытаясь согнуть его, а другой упёрся в его плечо, и благодаря своим длинным рукам, не подпускал к себе. Сабур стоял как скала, не поддаваясь грубой силе. Внезапно Василий шагнул к нему, ухватил его за пояс, приподнял, оторвав его от земли, и бросил на пол. Раздался восхищённый гул ромеев.
- Я знал, я знал, что он сможет одолеть болгарина. – Возбуждённо начал нашёптывать на ухо Варде Феофилик. – У него силища, как у…
Патрикий поднял руку, прерывая слова начальника городских стен:
- За то, что ты познакомил меня с ним, я дам тебе пятьдесят монет, из них от моего имени награди его двадцатью. И ещё… Этого силача держи при себе. Он скоро мне понадобится.
 
*   *   *
 
Аббат Адвенций, перебирая чётки, внимательно слушал архиепископа Меца и лишь изредка поглядывал на сидящего в отдалении аббата Гунтбальда, который, казалось, был отрешён от всего и погружен в собственные мысли.
- Я говорю тебе об этом только потому, что ты являешься духовником сына императора. Ты должен внушить ему, что нет более недостойного, чтобы славяне диктовали свою волю франкам. Как можно терпеть, чтобы эта «язва христианства» владела исконной землёй франков – Фрисландией. Нужно приложить все усилия, чтобы Рюрик освободил эти земли. Славяне не должны подниматься в своём величии вровень с нами. Их судьба - быть нашими рабами. Их надо ослаблять, стравливать племена друг на друга, а затем уничтожать или покорять огнём, мечом или крестом, чтобы они потеряли свою идентичность, забыли своё происхождение. Я не хочу, чтобы среди них появился новый Атилла и своими ордами разрушил всё, созданное нами.
- Но что может сделать мой подопечный? – Вкрадчиво спросил аббат Адвенций. – Он всего лишь сын императора. Не лучше ли эти слова вложить в уши самого императора Лотаря? К тому же владения сына императора не граничат с землями славян.
Архиепископ Меца вздохнул:
- Всё верно… Не граничат… Но хочу заметить, что жизнь коротка, и ты должен успеть подготовить своего подопечного к принятию власти. Он должен, он обязан в своих деяниях походить на своего прадеда Карла Великого, и хочу, чтобы именно ты вложил в голову сына императора эти мысли. На этом всё. Ступай!..
Аббат Адвенций учтиво поклонился и степенно покинул помещение. Архиепископ повернулся к Гунтбальду:
- Что скажешь ты по этому поводу?
Аббат равнодушно, не проявляя эмоций, ответил:
- Как я понимаю, что император Лотарь вскоре должен покинуть этот мир и передать свою власть одному из своих сыновей.
- Ты предвидишь будущее. Займись этим немедля. Император Лотарь не оправдал моих надежд. Его хватило только на то, чтобы воевать с братьями, а потом вести интриги против них. Он не в состоянии изгнать Рюрика из своих земель. У него задрожали коленки, когда князь со своими воинами начал угрожать ему. Хотя, надо признаться, у Рюрика сила немалая. Ему удалось привлечь силы нескольких славянских племён, и поэтому у него появилось такое войско. А что если ему удастся объединить все славянские племена или хотя бы их часть? Что будет тогда? А тогда на обширных территориях, заселённых славянами, создастся нечто великое, для которого и империя франков, и империя ромеев станут мелким камешком в сапоге. Это нечто может стать главной угрозой нашему существованию. Император не видит этого, он потерял нюх, чутьё... Это первое… Второе…
Архиепископ замолчал, пожевал ртом, потерявшим уже большинство зубов, и продолжил:
- Идёт ли на пользу Церкви, когда императоры своей прихотью назначают преданных им пап? Я считаю, что заканчивается это время. Высшие духовные лица должны избирать папу из своей среды. Только власть папы должна возлагать короны на королей. Только власть папы должна объединить христианский мир. Этого не произойдёт, пока в христианском мире будут императоры, пока управляться он будет из Рима и Константинополя. Центр должен быть един. Вот если бы все устремления Рюрика направить на подрыв империи ромеев! С ослаблением империи ослабла бы власть патриархов, и им пришлось бы признать верховенство папы.
Через неделю канцлер докладывал императору Лотарю:
- Духовник Вашего сына Лотаря аббат Адвенций был вызван к архиепископу Меца. Мне не удалось узнать тему их беседы, но после этого моим людям удалось услышать, как аббат внушал Лотарю, что император сделал ошибку, отдав Фрисландию Рюрику, и призывал немедля объявить войну князю.
- Вот как! – Задумчиво прошептал император. – Архиепископ задумал натравить на меня моего сына. – И более громко приказал. – Я хочу видеть графа Вьенского!
Ещё через неделю граф Вьенский внимательно слушал императора.
- Мой друг, я хочу вернуться к нашему давнему разговору и к тем поручениям, с которыми ты успешно справился. Как ты помнишь, я с лихвой наградил тебя за твою верность мне. Только благодаря тебе в то нелёгкое время удалось укрепить государство и сохранить власть императора. Время течёт, и опять над государством сгустились тучи, или нет, скорее черви точат его корни.
Лотарь взглянул на графа, но слушатель сохранял почтительное внимание.
- Мой дядя архиепископ Меца забыл о своём служении Господу нашему и пытается влиять на дела государства, а именно: он пытается создать смуту и подстрекает короля Лотарингии против меня. Именно его замыслы привели к тому, что мой отец Людовик Благочестивый поделил великую империю, созданную нашими предками, на три части. Мы потеряли своё могущество, и наши враги подняли головы. Архиепископ – один из тех, кто мешает мне опять объединить наши силы. Ты понимаешь меня?
- Я думаю, что ему пора встретиться со своими усопшими братьями.
Император Лотарь выставил перед собой ладони:
- Я этого не говорил, – он немного помолчал, а затем загадочно улыбнулся, - но мыслишь ты верно.
В середине осени император внезапно почувствовал себя плохо, срочно написал завещание, принял постриг в аббатстве Прюм и через шесть дней там же скончался. Согласно завещанию титул императора переходил к его старшему сыну королю Италии Людовику II, наиболее богатые земли Лотарингии остались королю Лотарю II, а за младшим сыном Карлом, страдающим эпилепсией, остался Прованс, которым фактически управлял граф Лионский и Вьеннский.
Буквально через месяц после кончины императора Лотаря занемог архиепископ и в начале декабря покинул этот мир. Его преемником в Меце стал епископ Адвенций.
 
 

 

Истоки державности. Глава 16

Истоки державности. Глава 13 (отрывок)