Истоки державности. Глава 13 (отрывок)

Глава 13
(854 г. от Р.Х.)
 
Драккар, нагруженный чуть ли не доверху брёвнами и сухими ветками, оттолкнули от берега, и он закачался, переваливаясь с борта на борт. На нём покоилось тело конунга данов Хорика. Старший сын конунга Эйвальд махнул рукой, и с десяток горящих стрел воткнулись в брёвна. Стоящие в отдалении другой сына конунга Ингмунд и его двоюродный брат Хорик[1] мрачно смотрели, как вспыхнула смола на брёвнах, загорелись сухие ветки, а от них зачадили брёвна. Особенно радоваться было нечему: конунг умер своей смертью, не в битве, и поэтому ворота Вальгаллы для него остались закрыты. Так же хмуро на разгорающийся драккар смотрели остальные люди. Ингмунд повернулся к своему двоюродному брату:
- Никто из воинов не желает такой участи. Все желают пасть в битве и попасть в Вальгаллу. Кого они поддержат, тот и станет конунгом.
Хорик иронично усмехнулся:
- Ни у тебя, ни у меня нет столько воинов, как у Эйвальда. Ему и быть конунгом.
Ингмунд хищно оскалился:
- Я говорю о воинах отца. От мирной жизни они застоялись, как молодые жеребцы в конюшне, и они поддержат любого, кто не побоится окровавить свой меч.
Поздним вечером после поминальной тризны по конунгу вконец пьяный Хорик, шатаясь и еле передвигая ноги, забрёл в лес и рухнул на землю среди высоких папоротников. От пьяного забытья его довольно бесцеремонно разбудила чья-то рука, зажавшая ему рот. Хорик дёрнулся, замычал, осоловело уставившись перед собой, и сразу же услышал над головой шёпот:
- Тихо-тихо, это я.
Это был голос воина его дружины Гудбранта. Хорик успокоился, и тотчас же хватка ослабла.
- Ингмунд убил своего брата Эйвальда. – Шептал ему прямо в ухо верный Гудбрант. - Его воины теперь охотятся за тобой. Хорошо, что я первый нашёл тебя.
От страшной вести пьяный угар начал улетучиваться, и Хорик в немом вопросе уставился на воина.
- Ещё не пришло время, чтобы просто так отдать свою жизнь. – Продолжал шептать Гудбрант. – Твой драккар и воины ждут тебя.
В кромешной тьме пробирался Хорик вслед за воином по лесу. Ветки деревьев и кустов стегали его по лицу, но он не обращал на них внимания. Его терзала одна мысль: «изгнанник, изгнанник». Угнетённой этой мыслью Хорик продолжал находиться в отрешённом состоянии, даже когда оказался на драккаре. Ночь была безветренная, и воины монотонно гребли вёслами до утра, пока не усилился ветер. Едва подняли парус, Хорик повернулся к Гудбранту:
- Куда мы направляемся?
Гудбрант изумлённо округлил глаза:
- Как куда?! В твою отчину. Там нам будет легче противостоять Ингмунду.
На лице у Хорика появилась горестная усмешка:
- Но и Ингмунду там легче всего найти нас. Он только этого и ждёт.
- Пусть... – Упрямо произнёс Гудбрант. – На своей земле наши воины будут биться более доблестно и с радостью попадут в Вальгаллу.
- Я не сомневаюсь в доблести воинов, но мой брат поступил как лукавый Локки. Великий Один видел всё и шепчет мне, чтобы я во что бы то ни стало наказал его.
- Хватит ли нам сил, чтобы наказать?
- Сейчас для этого нас мало. Мы найдём того, который поможет нам сокрушить Ингмунда. Я соглашусь на всё, лишь бы это произошло. Держи курс на Дорестад.
- Мы будем просить помощи у франков? – С сомнением спросил Гудбрант. – Согласятся ли они лезть в наши дела? Они между собой никак не разберутся.
- Зачем у франков?.. Мы попросим помощи у самого Рюрика.
- У Рюрика просить помощи?! – Возмутился Гудбрант. - Выбравшись из пасти голодного волка, ты хочешь попасть в пасть бешеного? Жадность его не знает границ. Мало ли он пограбил этих франков! Этот князь готов проглотить даже такой кусок, который не лезет ему в рот.
- И всё-таки мы обратимся к нему.
- И что же мы ему за это пообещаем?
- Всё, что он захочет.
- А что будет потом?
- А потом…
Хорик загадочно улыбнулся, но не стал отвечать на вопрос, а только весело произнёс:
- Кто знает, что ждёт каждого из нас в будущем?! Об этом известно только богам.
 
*   *   *
 
В потрёпанной и покрытой пылью одежде, опираясь на тяжёлую и сучковатую, больше похожую на дубину палку, чем на посох, не спеша брёл по дороге высокий и широкоплечий человек. Его усталая походка не мешала ему делать широкие шаги под стать росту. От ударов его посоха о прожаренную солнцем землю поднималась пыль и затем оседала на выгоревшей траве. Кругом было пустынно, и, увидев впереди недалеко от дороги кусты со спасительной тенью и лежавшего в этой тени человека, путник ускорил шаг.
- Стой! – Путник услышал топот множества копыт и повелительный окрик и оглянулся.
Прямо на него во всю прыть мчался всадник в нарядной одежде, а за ним в таких же ярких и дорогих одеждах скакали ещё пятеро. Человек сбежал с дороги, но и всадник повернул своего коня следом за ним. Путник остановился, бросил свой посох-дубину себе под ноги, весь напрягся и перед самым столкновением отпрянул в сторону, мгновенно ухватив пальцами правой руки за ноздри коня, затем, навалившись всем телом, повалил на землю лошадь вместе с человеком. Подняв посох, человек выставил его как копьё и направил в сторону остальных всадников, но они, приблизившись, видя участь товарища, окружили путника, оставаясь в отдалении. Один из них надменно и тоном, привыкшим приказывать, окликнул, оставаясь в седле:
- Кто ты и куда направляешься?
Путник опустил свой посох и с достоинством вельможи спокойно ответил:
- Меня зовут Василий, родом из Македонии и направляюсь сейчас в Константинополь.
Надменный всадник чуть тронул коня и приблизился ближе:
- Где научился так управляться с лошадьми?
- Я много лет провёл в рабстве у болгар и всё это время работал в конюшне.
- Мы ищем преступника, который украл казну мероса[2]. Ты никого по дороге больше не встречал?
Василий оглянулся, но лежавшего в тени человека не увидел.
- Как видишь - я был один. – Развёл руками Василий.
- А зачем направляешься в Константинополь?
- Мне сказали, что на окраине города у крепостных стен стоит монастырь Святого Диомида, и там очень добрый настоятель. Хочу попроситься в монастырь, принять сан и служить в нём.
Всадник насмешливо ухмыльнулся:
- В монахи идут только немощные, а с твоей силой ждёт тебя другая стезя. Я – начальник городских стен Феофилик. У меня большая конюшня, и мне нужны люди, которые хорошо ухаживают за лошадьми. Я готов взять тебя на службу. Соглашайся, и ты будешь одет, как и все мои люди. – Всадник хвастливо показал на своих спутников.
Василий неопределённо пожал плечами:
- Это неожиданное предложение. Мне надо подумать.
- Надумаешь, - Феофилик взялся за поводья, - сообщи настоятелю. Пусть он найдёт меня.
Василий долго смотрел вслед удаляющимся всадникам, пока они не скрылись из виду, а затем прилёг на траву в тени кустов:
- Чего прячешься? Вылезай, не трону.
Захрустев ломающимися сухими ветками, из кустов вылез плотный человек среднего роста с оголённым мечом.
Василий улыбнулся:
- Боишься, что казну твою отниму?
Человек спрятал меч в ножны:
- У меня её нет и не было никогда, но спаси тебя Бог, что не выдал меня им. А тебя я не боюсь, хотя у тебя и сила дикая… Мой меч в моих руках тоже чего-то значит! Я с ним прошёл не одну битву и остался жив, с ним я отбился от этих, что охотятся на меня.
- Если у тебя нет казны, то зачем же они преследуют тебя?
- То, что они утверждают – напраслина!.. Чем омерзительнее ложь, тем более она кажется правдивой. Им просто нужна моя голова. Я с двумя воинами охранял шатёр стратига Багдасара, когда к нему с посланием патрикия Варды – дяди нашего императора прибыл этот Феофилик с десятком воинов. Послание было только предлогом. Они убили стратига, убили двух воинов, но меня они убить не смогли. Как видишь – их осталось только половина. Сложно убить воина, который неоднократно смотрел смерти в глаза, но я знаю, что они не успокоятся, пока не избавятся от меня.
- Выходит, что ты – честный человек, а они – просто убийцы?! Я думаю, что от них не так просто скрыться. Что же ты собираешься делать?
- Что делать? Думаю, что вначале нужно перекусить. Присоединяйся!..
Человек полез в свою котомку, достал чистую тряпицу, заботливо расстелил её на траве, а затем положил на неё пару луковиц, несколько варёных яиц, кусок зачерствевшей лепёшки и горсть фиников. Василий добавил к этому почти целую курицу, обжаренную ранее на костре.
- Ого! Да у нас здесь пир! – Воин восхищённо взглянул на Василия. – Откуда это у тебя?
- Есть добрые люди – подают. - Не мог же он рассказать незнакомцу, что поймал эту курицу, зашедшую слишком далеко от своего курятника, а по сути - просто украл.
Набив полный рот едой, воин продолжил:
- Эти убийцы - это люди патрикия Варды, если они приехали от него. Я слышал, что он сейчас отстранён от императора и не имеет того влияния, чтоб его бояться. Я направлюсь в Константинополь и постараюсь найти такого покровителя, под защитой которого этот Варда даже побоится приблизиться ко мне. Тем более в Константинополе много тех, кто тянул лямку воинской службы вместе с Мгером.
- С Мгером?.. Кто это?
- Это моё имя. Моя рука ещё способна держать меч, и такие воины, как я, нужны многим. Я и тебе советую найти сильного покровителя, с которым ты не пропадёшь. Поверь мне, что жить светской жизнью, полной утех, гораздо приятней, чем коротать серые будни в монастырских кельях. Если не сможешь найти покровителя, то обращайся ко мне, и я помогу тебе. Меня ты всегда найдёшь на ипподроме, но не ищи среди зелёных и голубых[3]. Эти цвета не поддерживают мои друзья, да и моя душа их не переносит.
Василий сдержал улыбку:
- Ты желаешь, чтобы я нашёл себе хозяина?
Мгер отмахнулся:
- Покровителя, хозяина – какая разница! Главное – иметь сильных друзей, а не сильных врагов. Если у человека нет друзей, то нужно завести их, но если у человека нет золотых монет в достаточном количестве, то и друзья вскоре отвернуться от него. Поневоле приходится искать себе покровителя или, как ты говоришь, хозяина. Я тебе это советую…
Василий, насытившись, откинулся на траву и прикрыл глаза:
- Я подумаю…

[1] В некоторых источниках его называют сыном усопшего, но у датских викингов не принято было называть своих сыновей именем отца.
[2] 300 воинов составляли тагму. Десять тагм составляли мерос.
[3] Партии на ипподроме отличались цветами: венеты – голубые, прасины – зелёные, левки – белые, русси – красные. Партия венетов была связана с потомственной земледельческой и муниципальной аристократией и военно-чиновной знатью, а прасины – с торгово-ростовщическим классом и промышленниками.
 

© Copyright: М.Лютый, 2020

Регистрационный номер №0465792

от 19 января 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0465792 выдан для произведения: Глава 13
(854 г. от Р.Х.)
 
Драккар, нагруженный чуть ли не доверху брёвнами и сухими ветками, оттолкнули от берега, и он закачался, переваливаясь с борта на борт. На нём покоилось тело конунга данов Хорика. Старший сын конунга Эйвальд махнул рукой, и с десяток горящих стрел воткнулись в брёвна. Стоящие в отдалении другой сына конунга Ингмунд и его двоюродный брат Хорик[1] мрачно смотрели, как вспыхнула смола на брёвнах, загорелись сухие ветки, а от них зачадили брёвна. Особенно радоваться было нечему: конунг умер своей смертью, не в битве, и поэтому ворота Вальгаллы для него остались закрыты. Так же хмуро на разгорающийся драккар смотрели остальные люди. Ингмунд повернулся к своему двоюродному брату:
- Никто из воинов не желает такой участи. Все желают пасть в битве и попасть в Вальгаллу. Кого они поддержат, тот и станет конунгом.
Хорик иронично усмехнулся:
- Ни у тебя, ни у меня нет столько воинов, как у Эйвальда. Ему и быть конунгом.
Ингмунд хищно оскалился:
- Я говорю о воинах отца. От мирной жизни они застоялись, как молодые жеребцы в конюшне, и они поддержат любого, кто не побоится окровавить свой меч.
Поздним вечером после поминальной тризны по конунгу вконец пьяный Хорик, шатаясь и еле передвигая ноги, забрёл в лес и рухнул на землю среди высоких папоротников. От пьяного забытья его довольно бесцеремонно разбудила чья-то рука, зажавшая ему рот. Хорик дёрнулся, замычал, осоловело уставившись перед собой, и сразу же услышал над головой шёпот:
- Тихо-тихо, это я.
Это был голос воина его дружины Гудбранта. Хорик успокоился, и тотчас же хватка ослабла.
- Ингмунд убил своего брата Эйвальда. – Шептал ему прямо в ухо верный Гудбрант. - Его воины теперь охотятся за тобой. Хорошо, что я первый нашёл тебя.
От страшной вести пьяный угар начал улетучиваться, и Хорик в немом вопросе уставился на воина.
- Ещё не пришло время, чтобы просто так отдать свою жизнь. – Продолжал шептать Гудбрант. – Твой драккар и воины ждут тебя.
В кромешной тьме пробирался Хорик вслед за воином по лесу. Ветки деревьев и кустов стегали его по лицу, но он не обращал на них внимания. Его терзала одна мысль: «изгнанник, изгнанник». Угнетённой этой мыслью Хорик продолжал находиться в отрешённом состоянии, даже когда оказался на драккаре. Ночь была безветренная, и воины монотонно гребли вёслами до утра, пока не усилился ветер. Едва подняли парус, Хорик повернулся к Гудбранту:
- Куда мы направляемся?
Гудбрант изумлённо округлил глаза:
- Как куда?! В твою отчину. Там нам будет легче противостоять Ингмунду.
На лице у Хорика появилась горестная усмешка:
- Но и Ингмунду там легче всего найти нас. Он только этого и ждёт.
- Пусть... – Упрямо произнёс Гудбрант. – На своей земле наши воины будут биться более доблестно и с радостью попадут в Вальгаллу.
- Я не сомневаюсь в доблести воинов, но мой брат поступил как лукавый Локки. Великий Один видел всё и шепчет мне, чтобы я во что бы то ни стало наказал его.
- Хватит ли нам сил, чтобы наказать?
- Сейчас для этого нас мало. Мы найдём того, который поможет нам сокрушить Ингмунда. Я соглашусь на всё, лишь бы это произошло. Держи курс на Дорестад.
- Мы будем просить помощи у франков? – С сомнением спросил Гудбрант. – Согласятся ли они лезть в наши дела? Они между собой никак не разберутся.
- Зачем у франков?.. Мы попросим помощи у самого Рюрика.
- У Рюрика просить помощи?! – Возмутился Гудбрант. - Выбравшись из пасти голодного волка, ты хочешь попасть в пасть бешеного? Жадность его не знает границ. Мало ли он пограбил этих франков! Этот князь готов проглотить даже такой кусок, который не лезет ему в рот.
- И всё-таки мы обратимся к нему.
- И что же мы ему за это пообещаем?
- Всё, что он захочет.
- А что будет потом?
- А потом…
Хорик загадочно улыбнулся, но не стал отвечать на вопрос, а только весело произнёс:
- Кто знает, что ждёт каждого из нас в будущем?! Об этом известно только богам.
 
*   *   *
 
В потрёпанной и покрытой пылью одежде, опираясь на тяжёлую и сучковатую, больше похожую на дубину палку, чем на посох, не спеша брёл по дороге высокий и широкоплечий человек. Его усталая походка не мешала ему делать широкие шаги под стать росту. От ударов его посоха о прожаренную солнцем землю поднималась пыль и затем оседала на выгоревшей траве. Кругом было пустынно, и, увидев впереди недалеко от дороги кусты со спасительной тенью и лежавшего в этой тени человека, путник ускорил шаг.
- Стой! – Путник услышал топот множества копыт и повелительный окрик и оглянулся.
Прямо на него во всю прыть мчался всадник в нарядной одежде, а за ним в таких же ярких и дорогих одеждах скакали ещё пятеро. Человек сбежал с дороги, но и всадник повернул своего коня следом за ним. Путник остановился, бросил свой посох-дубину себе под ноги, весь напрягся и перед самым столкновением отпрянул в сторону, мгновенно ухватив пальцами правой руки за ноздри коня, затем, навалившись всем телом, повалил на землю лошадь вместе с человеком. Подняв посох, человек выставил его как копьё и направил в сторону остальных всадников, но они, приблизившись, видя участь товарища, окружили путника, оставаясь в отдалении. Один из них надменно и тоном, привыкшим приказывать, окликнул, оставаясь в седле:
- Кто ты и куда направляешься?
Путник опустил свой посох и с достоинством вельможи спокойно ответил:
- Меня зовут Василий, родом из Македонии и направляюсь сейчас в Константинополь.
Надменный всадник чуть тронул коня и приблизился ближе:
- Где научился так управляться с лошадьми?
- Я много лет провёл в рабстве у болгар и всё это время работал в конюшне.
- Мы ищем преступника, который украл казну мероса[2]. Ты никого по дороге больше не встречал?
Василий оглянулся, но лежавшего в тени человека не увидел.
- Как видишь - я был один. – Развёл руками Василий.
- А зачем направляешься в Константинополь?
- Мне сказали, что на окраине города у крепостных стен стоит монастырь Святого Диомида, и там очень добрый настоятель. Хочу попроситься в монастырь, принять сан и служить в нём.
Всадник насмешливо ухмыльнулся:
- В монахи идут только немощные, а с твоей силой ждёт тебя другая стезя. Я – начальник городских стен Феофилик. У меня большая конюшня, и мне нужны люди, которые хорошо ухаживают за лошадьми. Я готов взять тебя на службу. Соглашайся, и ты будешь одет, как и все мои люди. – Всадник хвастливо показал на своих спутников.
Василий неопределённо пожал плечами:
- Это неожиданное предложение. Мне надо подумать.
- Надумаешь, - Феофилик взялся за поводья, - сообщи настоятелю. Пусть он найдёт меня.
Василий долго смотрел вслед удаляющимся всадникам, пока они не скрылись из виду, а затем прилёг на траву в тени кустов:
- Чего прячешься? Вылезай, не трону.
Захрустев ломающимися сухими ветками, из кустов вылез плотный человек среднего роста с оголённым мечом.
Василий улыбнулся:
- Боишься, что казну твою отниму?
Человек спрятал меч в ножны:
- У меня её нет и не было никогда, но спаси тебя Бог, что не выдал меня им. А тебя я не боюсь, хотя у тебя и сила дикая… Мой меч в моих руках тоже чего-то значит! Я с ним прошёл не одну битву и остался жив, с ним я отбился от этих, что охотятся на меня.
- Если у тебя нет казны, то зачем же они преследуют тебя?
- То, что они утверждают – напраслина!.. Чем омерзительнее ложь, тем более она кажется правдивой. Им просто нужна моя голова. Я с двумя воинами охранял шатёр стратига Багдасара, когда к нему с посланием патрикия Варды – дяди нашего императора прибыл этот Феофилик с десятком воинов. Послание было только предлогом. Они убили стратига, убили двух воинов, но меня они убить не смогли. Как видишь – их осталось только половина. Сложно убить воина, который неоднократно смотрел смерти в глаза, но я знаю, что они не успокоятся, пока не избавятся от меня.
- Выходит, что ты – честный человек, а они – просто убийцы?! Я думаю, что от них не так просто скрыться. Что же ты собираешься делать?
- Что делать? Думаю, что вначале нужно перекусить. Присоединяйся!..
Человек полез в свою котомку, достал чистую тряпицу, заботливо расстелил её на траве, а затем положил на неё пару луковиц, несколько варёных яиц, кусок зачерствевшей лепёшки и горсть фиников. Василий добавил к этому почти целую курицу, обжаренную ранее на костре.
- Ого! Да у нас здесь пир! – Воин восхищённо взглянул на Василия. – Откуда это у тебя?
- Есть добрые люди – подают. - Не мог же он рассказать незнакомцу, что поймал эту курицу, зашедшую слишком далеко от своего курятника, а по сути - просто украл.
Набив полный рот едой, воин продолжил:
- Эти убийцы - это люди патрикия Варды, если они приехали от него. Я слышал, что он сейчас отстранён от императора и не имеет того влияния, чтоб его бояться. Я направлюсь в Константинополь и постараюсь найти такого покровителя, под защитой которого этот Варда даже побоится приблизиться ко мне. Тем более в Константинополе много тех, кто тянул лямку воинской службы вместе с Мгером.
- С Мгером?.. Кто это?
- Это моё имя. Моя рука ещё способна держать меч, и такие воины, как я, нужны многим. Я и тебе советую найти сильного покровителя, с которым ты не пропадёшь. Поверь мне, что жить светской жизнью, полной утех, гораздо приятней, чем коротать серые будни в монастырских кельях. Если не сможешь найти покровителя, то обращайся ко мне, и я помогу тебе. Меня ты всегда найдёшь на ипподроме, но не ищи среди зелёных и голубых[3]. Эти цвета не поддерживают мои друзья, да и моя душа их не переносит.
Василий сдержал улыбку:
- Ты желаешь, чтобы я нашёл себе хозяина?
Мгер отмахнулся:
- Покровителя, хозяина – какая разница! Главное – иметь сильных друзей, а не сильных врагов. Если у человека нет друзей, то нужно завести их, но если у человека нет золотых монет в достаточном количестве, то и друзья вскоре отвернуться от него. Поневоле приходится искать себе покровителя или, как ты говоришь, хозяина. Я тебе это советую…
Василий, насытившись, откинулся на траву и прикрыл глаза:
- Я подумаю…

[1] В некоторых источниках его называют сыном усопшего, но у датских викингов не принято было называть своих сыновей именем отца.
[2] 300 воинов составляли тагму. Десять тагм составляли мерос.
[3] Партии на ипподроме отличались цветами: венеты – голубые, прасины – зелёные, левки – белые, русси – красные. Партия венетов была связана с потомственной земледельческой и муниципальной аристократией и военно-чиновной знатью, а прасины – с торгово-ростовщическим классом и промышленниками.
 

 

Истоки державности. Глава 14 (отрывок)

Вятичи.Эпилог