Бог из машины

5 февраля 2014 - Владимир Степанищев

Мир из окна… Предложение, состоящее лишь из двух имен существительных и предлога вызывает настороженность. Настороженность, несколько не то слово…, скорее, тревожную неопределенность, размытость трактовки. Предложение это по морфологии своей схоже с античным «Deus ex machina», бог из машины. Но если Еврипид понимал и применял его почти буквально, то сегодня метафору употребляют дабы указать на неожиданное, не вытекающее из логики событий разрешение проблемы. Однако, если в «боге из машины» ощущается, подразумевается хоть какое-то действие, то в «мире из окна» звучит пассивность, квиетизм, ошибка, обман, лицемерие и трусость.

   Конечно же, всяк из нас видит и чувствует окружающее лишь через стекло своего собственного окна своей личной суммы ценностей. Чистота или запыленность этого стекла изнутри и снаружи вроде бы целиком зависит от хозяина – часто ли протирает, открывает, проветривает, но нельзя же все сваливать, надеяться только на мир, окно и прозрачность обоих? Все же, при ближайшем рассмотрении, в предлагаемой лексеме незримо присутствует нечто третье - местоимение «мой», так что даже если окно наше не забрызгано грязью снаружи и не усижено мухами изнутри, надо же понимать, что речь всегда идет об именно МОЕМ мире и именно из МОЕГО окна. Великое триединство: Мир, Окно и Я поосновательнее будет, нежели святая Троица.

   Как двух одинаковых отпечатков пальцев, мы не найдем с вами пары тождественных мнений, пускай нам и будет предоставлен единообразный мир через идентичные окна. Именно потому, что мы так непохожи друг на друга, всякая политическая, социальная или религиозная концепция с таким рвением старается выманить нас на «свежий воздух». Там, на улице, в толпе, в партии, в церкви, погруженные в мир, которого уже не оценить изнутри, не защищенные своими личными окнами мы и становимся легкой добычей Гришек Отрепьевых, отцов Гапонов, Геббельсов или, как теперь вот в Украине, совсем уж отмороженного отребья с десятком лиц и имен. Это удивительно, это так грустно, когда сумма бесчисленного количества разнообразных, самобытных, самодостаточных единиц, противно всяким законам арифметики рождает ноль, да ноль не по Цельсию или Фаренгейту, а ровно по Кельвину.

   Сам запутался, не прибьюсь к какому-либо берегу… Мир через окно искажен призмою всегда субъективного самосознания, вечно особого личного мнения, мир за разбитыми окнами отвратительно, бесстыдно наг и точен (я о мире людей, флора и фауна здесь ни при чем). Нетривиальная дилемма: что лучше, честнее - с сакраментальной скорбью наблюдать разрушение жизни из окна, или пойти и помочь социально-активному плебсу ускорить его довершение? Общество разделилось: сторонники эвтаназии сегодня на баррикадах, в террористических сектах или в наемных армиях, но с искренними мыслями о светлом будущем; адепты же тихого увядания сидят по домам, почти без перспектив надеясь на безболезненную смерть во сне и затыкают уши, дабы не слышать сквозь форточки звона колокола, чтоб не возникало лишних вопросов – а по ком это он, собственно? Выходит, что и кричать, и молчать – всегда смерть, с разницей лишь во времени, периоде полураспада.

   Натужно вглядываюсь в темную отсыревшую амальгаму туалетного зеркала… Отражение лица моего чаще всего искажает неоправданное, немотивированное, не подтвержденное никакими разумными аргументами гримаса презрения как к первым, так и ко вторым… С еще более глубоким презрением осознаю, что нельзя же находиться посредине. Даже если встать на позиции индифферентного ко всему окна, один черт будешь врать либо Миру про абстрактное Я, либо себе об абстрактном Мире. Очутившись (мысленно, конечно) в теле «оконного стекла», вдруг обнаруживаешь, что там совсем не так уж пусто и прозрачно, более того – густо даже заселено. Политики, начиная от президентов и заканчивая мэрами захудалых деревень, бизнесмены, от миллиарда до рубля, попы, от патриарха до дьячка, журналисты всех мастей, горластые телевизионщики, Интернет-провайдеры, боже! Глядите - даже школьные учителя и наперсники дошкольных учреждений… Как много их здесь, как тысячелик, тысячеголос сей надсадный хор, да не хор – Уолл-стрит к началу торгов, и все врут! Одни, всяк на свой лад, обхаживают бесчисленные Я, другие ломают каждый под себя окружающий Мир…

   Так вот зачем придуман античностью бог из машины!? Человечеству никогда не разрешить спора меж собою, как только не разбив порочного этого стекла при помощи взрыва какой-нибудь Йеллоустоунской кальдеры или таяния ледников Арктики и Антарктиды. Не всеобщее счастье на небе, но всеобщая беда на земле смогут навсегда примирить непримиримое, ну а…, как увещевает нас Иоанн Богослов, выжившие позавидуют мертвым. Аминь.

Регистрационный номер №0186013

от 5 февраля 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0186013 выдан для произведения: Мир из окна… Предложение, состоящее лишь из двух имен существительных и предлога вызывает настороженность. Настороженность, несколько не то слово…, скорее, тревожную неопределенность, размытость трактовки. Предложение это по морфологии своей схоже с античным «Deus ex machina», бог из машины. Но если Еврипид понимал и применял его почти буквально, то сегодня метафору употребляют дабы указать на неожиданное, не вытекающее из логики событий разрешение проблемы. Однако, если в «боге из машины» ощущается, подразумевается хоть какое-то действие, то в «мире из окна» звучит пассивность, квиетизм, ошибка, обман, лицемерие и трусость.

   Конечно же, всяк из нас видит и чувствует окружающее лишь через стекло своего собственного окна своей личной суммы ценностей. Чистота или запыленность этого стекла изнутри и снаружи вроде бы целиком зависит от хозяина – часто ли протирает, открывает, проветривает, но нельзя же все сваливать, надеяться только на мир, окно и прозрачность обоих? Все же, при ближайшем рассмотрении, в предлагаемой лексеме незримо присутствует нечто третье - местоимение «мой», так что даже если окно наше не забрызгано грязью снаружи и не усижено мухами изнутри, надо же понимать, что речь всегда идет об именно МОЕМ мире и именно из МОЕГО окна. Великое триединство: Мир, Окно и Я поосновательнее будет, нежели святая Троица.

   Как двух одинаковых отпечатков пальцев, мы не найдем с вами пары тождественных мнений, пускай нам и будет предоставлен единообразный мир через идентичные окна. Именно потому, что мы так непохожи друг на друга, всякая политическая, социальная или религиозная концепция с таким рвением старается выманить нас на «свежий воздух». Там, на улице, в толпе, в партии, в церкви, погруженные в мир, которого уже не оценить изнутри, не защищенные своими личными окнами мы и становимся легкой добычей Гришек Отрепьевых, отцов Гапонов, Геббельсов или, как теперь вот в Украине, совсем уж отмороженного отребья с десятком лиц и имен. Это удивительно, это так грустно, когда сумма бесчисленного количества разнообразных, самобытных, самодостаточных единиц, противно всяким законам арифметики рождает ноль, да ноль не по Цельсию или Фаренгейту, а ровно по Кельвину.

   Сам запутался, не прибьюсь к какому-либо берегу… Мир через окно искажен призмою всегда субъективного самосознания, вечно особого личного мнения, мир за разбитыми окнами отвратительно, бесстыдно наг и точен (я о мире людей, флора и фауна здесь ни при чем). Нетривиальная дилемма: что лучше, честнее - с сакраментальной скорбью наблюдать разрушение жизни из окна, или пойти и помочь социально-активному плебсу ускорить его довершение? Общество разделилось: сторонники эвтаназии сегодня на баррикадах, в террористических сектах или в наемных армиях, но с искренними мыслями о светлом будущем; адепты же тихого увядания сидят по домам, почти без перспектив надеясь на безболезненную смерть во сне и затыкают уши, дабы не слышать сквозь форточки звона колокола, чтоб не возникало лишних вопросов – а по ком это он, собственно? Выходит, что и кричать, и молчать – всегда смерть, с разницей лишь во времени, периоде полураспада.

   Натужно вглядываюсь в темную отсыревшую амальгаму туалетного зеркала… Отражение лица моего чаще всего искажает неоправданное, немотивированное, не подтвержденное никакими разумными аргументами гримаса презрения как к первым, так и ко вторым… С еще более глубоким презрением осознаю, что нельзя же находиться посредине. Даже если встать на позиции индифферентного ко всему окна, один черт будешь врать либо Миру про абстрактное Я, либо себе об абстрактном Мире. Очутившись (мысленно, конечно) в теле «оконного стекла», вдруг обнаруживаешь, что там совсем не так уж пусто и прозрачно, более того – густо даже заселено. Политики, начиная от президентов и заканчивая мэрами захудалых деревень, бизнесмены, от миллиарда до рубля, попы, от патриарха до дьячка, журналисты всех мастей, горластые телевизионщики, Интернет-провайдеры, боже! Глядите - даже школьные учителя и наперсники дошкольных учреждений… Как много их здесь, как тысячелик, тысячеголос сей надсадный хор, да не хор – Уолл-стрит к началу торгов, и все врут! Одни, всяк на свой лад, обхаживают бесчисленные Я, другие ломают каждый под себя окружающий Мир…

   Так вот зачем придуман античностью бог из машины!? Человечеству никогда не разрешить спора меж собою, как только не разбив порочного этого стекла при помощи взрыва какой-нибудь Йеллоустоунской кальдеры или таяния ледников Арктики и Антарктиды. Не всеобщее счастье на небе, но всеобщая беда на земле смогут навсегда примирить непримиримое, ну а…, как увещевает нас Иоанн Богослов, выжившие позавидуют мертвым. Аминь.

Зачем же стулья ломать?

Одаренный

Рейтинг: 0 605 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!