Зачем же стулья ломать?

29 января 2014 - Владимир Степанищев

Чем бы, какими бы яркими физическими событиями, утонченными изысками души человек бы ни заполнял свою жизнь, вся она сводится к такому сюжету, что вначале он ничего не понимает вокруг и ходит под себя и в конце, если не смилостивился господь над судьбою его посредством преждевременной, желательно красивой и внезапной, без переживаний смерти, он ничего не понимает вокруг и ходит под себя. Разница между альфою и омегою в том, что в нежные годы смотрится такое умилительно, но в годы оны – отвратительно. Смотрится…

   Я так печально устроен, что не нахожу в существовании, в самой идее существования ничего положительного. Я наблюдаю вкруг себя десятки людей, людей совсем неглупых, полагающих всерьез, что их жизнь (даже и моя) имеет какой-то смысл. На вопрос, какой именно смысл? они отвечают сумбурно, неразборчиво, часто, словно бестолковый гимназист, путая причину и следствие, но всегда с брызгами у губ столь обильными, что и даже такой пессимист как я должен же задуматься?.. - а не дурак ли именно ваш покорный слуга?

   Воля к жизни, продолжение в потомках как основной мотив ее для меня вряд ли аргумент. Вспоминается Дюма: «я дерусь потому, что дерусь», или Шекспир: «пускай с годами стынущая кровь в наследнике твоем пылает вновь». Но встречаются сентенции и поосновательнее. Не сентенции, скорее, а апелляции к… Ну вот Мусоргский, Гоголь, Ницше, Ван Гог… Да, в фигуральных кавычках, ходили они под себя и ничего не понимали в конце жизни своей, но дело их, их звук, слог, мысль, кисть!.. Как это важно! Как чертовски необходимо для…

   А для чего, собственно? С сожалением не уверен, что хотя бы через тысячу лет имена Пушкина, Достоевского будут хоть что-то значить для мира. Мы, я имею ввиду мировое «мы», еще помним Гомера, Гесиода, Гераклита, Аристотеля,       Александра Великого. Две, три тысячи лет тому прошло, но мы помним… Помним что? В большинстве своем - только имена…, ну и где-то род деятельности или…, что Гомер был слеп и смешно смеялся, а Македонский вроде мир завоевал. А Гесиод с Гераклитом? Они кто? Если даже такие великие не возродились в потомках, да не и в потомках даже – в пустой памяти, то что нам-то, бессмысленным? А великие в ушедших цивилизациях? В Лемурии, Гиперборее, Атлантиде? Там ведь, к бабке не ходи, были и свои Гомеры-Пушкины. Нет, наш слог в веках не отзовется и… Александр Македонский, конечно, был великий человек, но зачем же стулья ломать?

   Цепляемся мы за собственную значимость потому именно, что как раз ничего и не значим на земле, что история наша от пеленки зловонной до смердящего савана так проста, так предсказуема, так никому не нужна, что лишь криком и можем мы обозначить свое бытие в поднебесном мире, криком боли рождения из утробы матери и криком боли отходным к отцу. Меж болью и болью длится век наш, и если припомнить путь от точки до точки, то имя пути тому – боль. Тот идиот…, я…, вы…, что вечно лез на баррикады, он зачем кричал? О чем? О свободе, равенстве, братстве? О рае на земле? О, нет… Ему просто больно. Он даже не понимает, что больно ему оттого, что он именно никто. И это «никто» кричит в нас в некое «ничто» и ответа не слышит…, никогда не услышит, ибо его нет.

   Так давайте же взглянем правде, истине в глаза, взглянем, ужаснемся, и… покоримся. Мы – плесень на теле земли, но и земля – плесень на теле вселенной. Что бы в ней ни происходило - случится помимо нас, мимо нас. Какую будущность ни предначертал бы Господь ей, мы не есть цель, не смысл, не суть. Так зачем же стулья ломать?

Регистрационный номер №0184500

от 29 января 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0184500 выдан для произведения: Чем бы, какими бы яркими физическими событиями, утонченными изысками души человек бы ни заполнял свою жизнь, вся она сводится к такому сюжету, что вначале он ничего не понимает вокруг и ходит под себя и в конце, если не смилостивился господь над судьбою его посредством преждевременной, желательно красивой и внезапной, без переживаний смерти, он ничего не понимает вокруг и ходит под себя. Разница между альфою и омегою в том, что в нежные годы смотрится такое умилительно, но в годы оны – отвратительно. Смотрится…

   Я так печально устроен, что не нахожу в существовании, в самой идее существования ничего положительного. Я наблюдаю вкруг себя десятки людей, людей совсем неглупых, полагающих всерьез, что их жизнь (даже и моя) имеет какой-то смысл. На вопрос, какой именно смысл? они отвечают сумбурно, неразборчиво, часто, словно бестолковый гимназист, путая причину и следствие, но всегда с брызгами у губ столь обильными, что и даже такой пессимист как я должен же задуматься?.. - а не дурак ли именно ваш покорный слуга?

   Воля к жизни, продолжение в потомках как основной мотив ее для меня вряд ли аргумент. Вспоминается Дюма: «я дерусь потому, что дерусь», или Шекспир: «пускай с годами стынущая кровь в наследнике твоем пылает вновь». Но встречаются сентенции и поосновательнее. Не сентенции, скорее, а апелляции к… Ну вот Мусоргский, Гоголь, Ницше, Ван Гог… Да, в фигуральных кавычках, ходили они под себя и ничего не понимали в конце жизни своей, но дело их, их звук, слог, мысль, кисть!.. Как это важно! Как чертовски необходимо для…

   А для чего, собственно? С сожалением не уверен, что хотя бы через тысячу лет имена Пушкина, Достоевского будут хоть что-то значить для мира. Мы, я имею ввиду мировое «мы», еще помним Гомера, Гесиода, Гераклита, Аристотеля,       Александра Великого. Две, три тысячи лет тому прошло, но мы помним… Помним что? В большинстве своем - только имена…, ну и где-то род деятельности или…, что Гомер был слеп и смешно смеялся, а Македонский вроде мир завоевал. А Гесиод с Гераклитом? Они кто? Если даже такие великие не возродились в потомках, да не и в потомках даже – в пустой памяти, то что нам-то, бессмысленным? А великие в ушедших цивилизациях? В Лемурии, Гиперборее, Атлантиде? Там ведь, к бабке не ходи, были и свои Гомеры-Пушкины. Нет, наш слог в веках не отзовется и… Александр Македонский, конечно, был великий человек, но зачем же стулья ломать?

   Цепляемся мы за собственную значимость потому именно, что как раз ничего и не значим на земле, что история наша от пеленки зловонной до смердящего савана так проста, так предсказуема, так никому не нужна, что лишь криком и можем мы обозначить свое бытие в поднебесном мире, криком боли рождения из утробы матери и криком боли отходным к отцу. Меж болью и болью длится век наш, и если припомнить путь от точки до точки, то имя пути тому – боль. Тот идиот…, я…, вы…, что вечно лез на баррикады, он зачем кричал? О чем? О свободе, равенстве, братстве? О рае на земле? О, нет… Ему просто больно. Он даже не понимает, что больно ему оттого, что он именно никто. И это «никто» кричит в нас в некое «ничто» и ответа не слышит…, никогда не услышит, ибо его нет.

   Так давайте же взглянем правде, истине в глаза, взглянем, ужаснемся, и… покоримся. Мы – плесень на теле земли, но и земля – плесень на теле вселенной. Что бы в ней ни происходило - случится помимо нас, мимо нас. Какую будущность ни предначертал бы Господь ей, мы не есть цель, не смысл, не суть. Так зачем же стулья ломать?

Осетрина второй свежести

Бог из машины

Рейтинг: 0 578 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!