Сиреневая герцогиня

 

 

 

 

Леся Александрова

Нежданная встреча

Мне тогда было так одиноко,
А ты мимо шёл, очень красивый.
Я украла рассвет синеокий –
Взор твой пламенный, невыносимый.
Мне тогда было очень тоскливо,
А ты мимо шёл, чем-то довольный,
И спросил мелодично, сонливо:
«Отчего вам, сударыня, больно?»
«Постой рядом со мной, мальчик милый,
Приглашаю в «Сиреневый вечер», —
А саму вдруг покинули силы
Оттого, что ты так безупречен.
Ещё молод ты был и прекрасен,
Цену знал себе, раз обращался —
Взор влюблённый, рассудок же ясен,
Но ведь сам в ту ловушку попался.
Я тебя приглашала на вечер,
А ты взял и свиданье нарушил.
Затухали последние свечи,
Когда тихо слились наши души.
И теперь, через годы забвенья,
Ты мне шепчешь: «Побудь ещё рядом
В бесконечности благословенья,
Моя девочка с пламенным взглядом».

***

 

Армина* прислушалась к себе. 

«Одиночество обволакивает меня... Я уже чувствую его власть над собой. И скучно оттого. А как это, наверное, сладко чувствовать себя источником безмолвных побуждений, причиной чьих-то смиренных, тайных чувств... Быть единственной... И какое это упоение — обладать властью над безмерным счастьем другого, и в то же время, быть его глубокой кручиной....»

Она сделала глубокий вдох.

«М-м-м-м, как пахнет сиренью вокруг! И сразу меняются переживания... Прекрасный сиреневый вечер, сиреневый пафос! Я должна сейчас же войти в него...»

«Однако, этот юноша... В который раз я встречаю его в этом дивном саду. Он всегда один. Хорош собою. Дерзость во взгляде. Надо же, даже засмущал меня однажды, сердце в тот раз ёкнуло, словно меня уличили в воровстве. Наглец!»
— Молодой человек, Вы меня слышите? Подойдите ко мне. Кто Вам позволил так пламенно разглядывать посторонних женщин, м?
— Простите, я стал невольным наблюдателем... Когда я прихожу в сад, то чаще всего здесь нет отдыхающих, но обязательно встречаю Вас. Совпадение, видимо... Не судите меня строго.
— Вы так молоды, сударь. Сколько Вам лет, позвольте узнать?
— Семнадцать... Скоро восемнадцать исполнится.
— Прекрасный возраст. А зовут Вас?..
— Лео.
— И что же Вы, Лео, успели увидеть, наблюдая за мной? Что подумали обо мне? — её слегка прищуренный взгляд наполнился колкостью и утратил прежнее благостное выражение, точно тьма открылась перед юношей.
— Я, собственно, ничего не подумал... Как я мог!



— Тс-с-с-с... Я очень странная. Вы не знаете меня, а посему предупреждаю: я не люблю, когда меня обманывают. Вам почти восемнадцать, но я, признаюсь, старше. Извольте говорить правду... И почему Вы не глядите на меня? Мне не неприятно было, когда Вы рассматривали меня накануне. Получилось даже высокомерно. Или мне показалось? Скажу больше, мне Ваша внешность понравилась. Я люблю всё красивое. Больше, чем прекрасное. И я думаю, что мы могли бы стать друзьями... При условии, если оставите и только для меня то подлинное лицо и тот взгляд... А для толпы — любое другое!

 

 

— Я же нравлюсь Вам? Не смущайтесь, поднимите глаза, — она улыбнулась, но улыбка уже была другой, она казалась доброй. — Называйте меня герцогиней... Впрочем, можно просто по имени — Армина. Не будьте ребёнком, Лео, привыкайте говорить то, что чувствуете. Итак, я понравилась Вам?

 

Лео захотелось говорить с герцогиней откровенно. Он решил доказать ей, что та имеет дело со взрослым человеком.

 

 

— Да, когда я впервые увидел Вас, это было месяц назад, Вы мне очень понравились... Очень.

 

Как только юноша признался в симпатиях, так сразу его сердце небывало гулко застучало. Ему вдруг стало неловко от этого грохота, он подумал, что герцогиня всё слышит.

Армина резко повернулась к нему и Лео увидел прозрачные сиреневые глаза. Лицо герцогини оживилось, она засмеялась.
— Как сильно бьётся Ваше сердце. Чем оно так взволновано? Погодите, не отвечайте на этот вопрос... Меня интересует другое.
— Что же? Спрашивайте. Я открыт для Вас, герцогиня.
Армина держалась строго, как настоящая герцогиня, даже надменно. Неподвижная холодность и важность на красивом лице поразили Лео.

— Ну тогда... — начала она. — Вообразите, будто у Вас есть уже жена. Мне вот интересно, а какими были бы с нею вечера? Что стали бы делать? Или каждый занимался бы чем-то своим?
— Хм... Не знаю, чем занялись бы, но уж точно я никуда не захотел бы уходить, находился б с нею рядом.
— Ой, так весело прям! — заметно было, что Армина заранее сочувствовала мнимой жене и Лео, она подтрунивала над ним. — А вот если бы такие посиделки надоели ей и она... стала бы изменять... Тогда что?
— И я бы узнал об этом? Тогда точно — убил бы её!
— Прекрасно. Ну а если бы Вашей женой оказалась я? Что, так же убили бы?
— Нет. Я... Я бы не смог Вас убить. Я... пустил бы себе пулю в лоб...
— Какой Вы всё-таки ещё юноша. Бойтесь! Остерегайтесь женской любви! Такое счастье — сущий яд!
— А Вы... Вы могли бы полюбить меня?

 

Наступила заминка.

Лео пытался по-своему её расценить, а у Армины во время паузы каждую секунду шло подтверждение или отрицание невысказанных слов. Внешне с ней будто ничего не происходило, но она выбирала.

Она выбрала стремление к счастью.

— Лео, Вы стихи любите? Прочтите то, что нравится Вам...
— Да, стихи я читаю. Поэзия показывает нам то, чего в самом деле может и не быть или оно настолько идеализировано, что становится не похожим на правду.
— А может, она тем и хороша, что как раз учит тому, каким всё должно быть?
— И хотелось бы, да вот не получается... Так я прочту?

— Конечно. Читайте, я слушаю.
— Люблю в ней всё, что сыграно и свято.
Ваянье Бога, Демона ль каприз?
Не важно, друг ли мне иль враг заклятый,
Она все слаще отравляет жизнь.
Не оттого ль любовь ещё прекрасней,
Когда в душе засядет сто чертей.
Они малюют грешное напрасно, —
Я не бегу от пламенных страстей.
Нальёт мне чай и сядет молча рядом.
Сама — огонь, но льдом обожжена.
Однажды в ночь под ярким звездопадом
Богиней стала не моя жена.
Безумней жить, не зная наслажденья
От зноя крови в сердце января.
Когда душа пылает в наважденье
Не умирая в муках, но горя,
Люблю в ней всё. О, краденное счастье!
Она дрожит, как листик на ветру.
Лишь поцелуи бродят по запястьям
И на губах алеют по утру...**

Армина, воспользовавшись тем, что Лео вдохновенно, закрыв глаза, читал стихи, принялась изучать его лицо, рассматривать сначала украдкой, а после осмелела.
«Как в нём всё утончённо, мило. Он умён... Он строен, у него правильные черты лица. Он достоин любви... Он нравится мне. Он нравится мне? Да, он нравится мне!»

 

Неожиданное осознание тайного желания поначалу обрадовало, но тут же смутило и испугало герцогиню. Но она смогла сдержать эмоции и не показала своего смущения.
— Вы, кажется, спросили, смогла бы я Вас полюбить? Скорее, нет, чем да. Я не хочу смотреть сверху вниз. Я смогу полюбить такого, кто меня сможет сломить! Пока такие не нашлись... Да и вряд ли найдутся... Ни-ни! Но я рада нашему знакомству. А Вы? — как-то сладко она заглянула в глаза Лео...
Его сердце будто взяли в тёплые ладошки...
— Герцогиня, Вы же всё поняли...
— Взрослеете на глазах. Вы уже не мальчик... Вы влюблены...

Внезапно подул порывистый ветер и раздался треск ломающегося дерева.

 

 

— Осторожно!
Лео смог оттолкнуть Армину в сторону, но сам отскочить не успел...

Дерево рухнуло на него.



— Лео?
Имя прозвучало осипшим голосом так тихо, словно рядом с ветки упал прошлогодний листок...
Её лицо с дрожащими губами склонилось к юноше.

Лео стал немного приходить в себя, но никак не мог открыть глаза, он лишь чувствовал лёгкое прикосновение. Это была чья-то близость...

Герцогиня смотрела на него полными страдания и слёз глазами...
— Мальчик мой, — испуганно и торопливо шептала Армина, и столько нежной тревоги было в её словах, столько жалости, словно перед нею лежал самый близкий человек. — Как же так? Услышь меня, милый мой... Очнись... Поднимись, пожалуйста... Я же люблю тебя...
Она осторожно гл