Рассказывают, что жил когда-то художник, который умел рисовать музыку. Никто не умел, а он умел. Прежде чем нарисовать что-нибудь, он шел в городской парк, где играл духовой оркестр, слушал там музыку, а потом рисовал ее на холсте. Он вкладывал в картины всю свою душу, но все, кому он показывал их, почему-то всегда разводили руками или смеялись. Они не видели мелодии, которую нарисовал художник, они различали только разноцветные мазки, разбросанные там и сям по всему полотну, и больше ничего.
– Разве это картины? – говорили все с насмешкой. – Кому нужна такая мазня? Пятилетний ребенок, и то нарисует лучше…
И художник очень страдал.
– Но ведь это же музыка! – восклицал он. – Неужели вы не видите?!
Но никто не видел.
Так продолжалось до тех пор, пока художник вдруг не понял, что ни он, ни его полотна никому не нужны. Все только смеются над его работами, и никто не воспринимает их всерьез. И тогда он решил уйти туда, куда уходят все, сделавшиеся ненужными. Он надел пальто, обмотал шею шарфом, захватил этюдник, чтобы написать свою последнюю картину, и вышел из дому.
Был тихий осенний вечер. Уже светились фонари, и поэтому улицы были необычайно красивыми.
Мысли у художника были грустные и бесцветные. Ему хотелось поскорей написать свой последний этюд, оставить его на мольберте, а потом… Он не знал, что будет потом, но знал, что будет легче.
Художник пришел в парк, постоял немного, слушая музыку, а потом разложил своё имущество под фонарем и начал рисовать. Мимо проходили люди, приостанавливались, пожимали плечами и шли дальше, а художник всё рисовал и рисовал. У него получалась очень красивая вечерняя музыка с ароматом опавшей листвы и прохладой аллей…
И вдруг художник услышал у себя за спиной:
– Ой, как здорово!
Первый раз услышал он такое о своей картине и обернулся, словно над ним прогремел гром. Позади стоял мальчик лет десяти и внимательно рассматривал этюд.
– Ты кто? – спросил художник.
– Подари мне твою картину, – попросил мальчик вместо ответа. – Если, конечно, тебе не очень жалко…
– Зачем? – еще больше удивился художник.
– Я повешу ее на стену у себя дома над кроватью и буду любоваться по вечерам.
– А где твой дом?
– Вон там, – сказал мальчик и показал на звездное небо, и художник понял его. Он с готовностью снял этюд с мольберта и протянул его мальчику, а тот сказал:
– Спасибо. У меня есть уже много картин, на них нарисованы разные вещи, а вот картин с музыкой нет ни одной.
– Откуда ты знаешь, что я нарисовал? – удивился художник.
– Какой ты странный! – рассмеялся мальчик. – Разве не видно?
Он взял картину и вдруг пропал, словно его вообще не было.
«Может, мне все это приснилось?» – подумал художник, но тут увидел вдруг лежащий на земле белоснежный шарфик мальчика и понял, что это был не сон и он действительно только что разговаривал с Маленьким Принцем, который унес его картину на свой астероид и который сразу понял, что это была музыка, а не что-то еще. И тогда художник подумал, что, может быть, не стоит отправляться туда, куда уходят все, ставшие ненужными. Может быть, стоит жить и творить, если хотя бы одному человеку во Вселенной это нужно…
Так он подумал, собрал краски и кисти, закинул конец шарфа за плечо и зашагал прочь из парка, бережно сжимая в кармане шарфик, подаренный ему Маленьким Принцем.
[Скрыть]Регистрационный номер 0438920 выдан для произведения:
Рассказывают, что жил когда-то художник, который умел рисовать музыку. Никто не умел, а он умел. Прежде чем нарисовать что-нибудь, он шел в городской парк, где играл духовой оркестр, слушал там музыку, а потом рисовал ее на холсте. Он вкладывал в картины всю свою душу, но все, кому он показывал их, почему-то всегда разводили руками или смеялись. Они не видели мелодии, которую нарисовал художник, они различали только разноцветные мазки, разбросанные там и сям по всему полотну, и больше ничего.
– Разве это картины? – говорили все с насмешкой. – Кому нужна такая мазня? Пятилетний ребенок, и то нарисует лучше…
И художник очень страдал.
– Но ведь это же музыка! – восклицал он. – Неужели вы не видите?!
Но никто не видел.
Так продолжалось до тех пор, пока художник вдруг не понял, что ни он, ни его полотна никому не нужны. Все только смеются над его работами, и никто не воспринимает их всерьез. И тогда он решил уйти туда, куда уходят все, сделавшиеся ненужными. Он надел пальто, обмотал шею шарфом, захватил этюдник, чтобы написать свою последнюю картину, и вышел из дому.
Был тихий осенний вечер. Уже светились фонари, и поэтому улицы были необычайно красивыми.
Мысли у художника были грустные и бесцветные. Ему хотелось поскорей написать свой последний этюд, оставить его на мольберте, а потом… Он не знал, что будет потом, но знал, что будет легче.
Художник пришел в парк, постоял немного, слушая музыку, а потом разложил своё имущество под фонарем и начал рисовать. Мимо проходили люди, приостанавливались, пожимали плечами и шли дальше, а художник всё рисовал и рисовал. У него получалась очень красивая вечерняя музыка с ароматом опавшей листвы и прохладой аллей…
И вдруг художник услышал у себя за спиной:
– Ой, как здорово!
Первый раз услышал он такое о своей картине и обернулся, словно над ним прогремел гром. Позади стоял мальчик лет десяти и внимательно рассматривал этюд.
– Ты кто? – спросил художник.
– Подари мне твою картину, – попросил мальчик вместо ответа. – Если, конечно, тебе не очень жалко…
– Зачем? – еще больше удивился художник.
– Я повешу ее на стену у себя дома над кроватью и буду любоваться по вечерам.
– А где твой дом?
– Вон там, – сказал мальчик и показал на звездное небо, и художник понял его. Он с готовностью снял этюд с мольберта и протянул его мальчику, а тот сказал:
– Спасибо. У меня есть уже много картин, на них нарисованы разные вещи, а вот картин с музыкой нет ни одной.
– Откуда ты знаешь, что я нарисовал? – удивился художник.
– Какой ты странный! – рассмеялся мальчик. – Разве не видно?
Он взял картину и вдруг пропал, словно его вообще не было.
«Может, мне все это приснилось?» – подумал художник, но тут увидел вдруг лежащий на земле белоснежный шарфик мальчика и понял, что это был не сон и он действительно только что разговаривал с Маленьким Принцем, который унес его картину на свой астероид и который сразу понял, что это была музыка, а не что-то еще. И тогда художник подумал, что, может быть, не стоит отправляться туда, куда уходят все, ставшие ненужными. Может быть, стоит жить и творить, если хотя бы одному человеку во Вселенной это нужно…
Так он подумал, собрал краски и кисти, закинул конец шарфа за плечо и зашагал прочь из парка, бережно сжимая в кармане шарфик, подаренный ему Маленьким Принцем.
...Ой...ой...ой... ну. как же было и не улыбнуться совсем тихонечко, дорогая Дина, вот хоть бы и на то, что уж кто-кто, а уж Евгений-то просто чуть не сразу (и, Вы знаете- ещё даже задолго до появления сего Звёздного Принца Махонького, уж слава Богу и давно, и всемирно знаменитейшего) вот так точно и подумал, что, мол, как видно, не миновать Евгению бедному (в большущем его удовольствии и приятнейшем, и душевнейшем) и написать-приписать туточки и что-нибудь своё, скромное-посильное, и об этом самом, ну, расчудеснейшем, просто незабываемейшем эпизодике из Le Petit Prince-
Ну, одним словечком улыбчивейшим- вот… с той самой, якобы и унылой, и серейше-бескрыло-прескучнейшей, и обыкновеннейше-неинтереснейшей "помятой шляпою" с истрёпанными полями (по убогому мнению нас-взрослых), а на самом-то деле- с преудивительным, причудливейше-диковиннейшим, хоть, увы- и немножечко пугающим "слоником в удаве" (в чём одни только детки-детишки наши чудесные одни только и понимают-разбираются, и увидеть способны, и коих-которых, по словам самого Спаса-Господа Нашего Иисуса Христа, и есть Царствие Райское-Небесное)... (ой…. опять же виноват- по-русски-то и вовсе, признаться, не читал, а толечко- по-французски, к тому же- и очень-очень давненько … так что- уж и не знаю, право, как оно и перевелось, и прозвучало на моём, родном, Великом, Могучем Языке Русском…)
... А если всё же чуточек и посерьёзнее, дорогая и дорогая Дина- ох, и какое же удовольствие моё тихое, душевнейшее, получил один из скромных читателей Ваших парнасских... Ой, и какое же преспасибушки поистине за всё... за всё... И только очень грустно мне, что, увы, и скромных наших одобрений-“плюсиков” тут должно бы быть уж гораздо побольше, и каких-либо, скажем, и очень заинтересованных, и добрых, и Вам, дорогая Дина, душевно приятных, и благодарных отзывов-откликов (ну, пусть бы и совсем-совсем коротеньких)...
ВОТ ХОТЯ БЫ И ЗА ЭТУ ПРОСТО ДОСТОЙНЕЙШУЮ ПАМЯТЬ, за такую-то просто чудесную, и даже чисто прозаически-беллетристически очень даже хорошо написанную и удачную, ну, душевнейше приятнейшую миниатюрку- “РЕМИНИСЦЕНЦИЮ” на изумительного Антуана де Сент-Экзюпери (к слову- и весьма-весьма старинного дворянина благородного, вот уж, насколько мне известно, поистине и всю "реальную" жизнь свою прожившего, и писавшего-творившего, я бы сказал, вот под этим самым, древним, дворянским девизом изумительным- мол, “noblesse oblige”- благородство обязывает… а ко всему- ещё и какой же Мужчина с Большой Буквы… во всем… во всём своём прекрасном… что, увы, уж совсем нечасто бывает с людьми творческими )
(И опять же, дорогая и дорогая Диночка-Дина- уж совсемушки тихонечко-задумчивейше)... Вот только.. вот толечко, признаться Вам- ВЕДЬ И ВЕЛИКОЕ ИСКУССТВО ЖИВОПИСНОЕ ТОЖЕ СВОИ ЗАКОНЫ ИМЕЕТ.... И СВОИ, ну, что ли, и ОБЯЗАТЕЛЬНЕЙШИЕ РАМКИ, И ПРЕДЕЛЫ, И ГРАНИЦЫ, И ОГРАНИЧЕНИЯ, и ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ СРЕДСТВА, и какие-либо, скажем, "ФОРМЫ ВОПЛОЩЕНИЯ" и пр. ...
А всем этим, ma cherie et chere Dina, один из скромных читателей Ваших и всего-то хочет сказать, что ВЕДЬ И УЖ СЛИШКОМ БЕСПРЕДЕЛЬНО-ФАНТАЗИЙНО-БЕСФОРМЕННЕЙШИМ. НУ, ДОНЕЛЬЗЯ эдак "БЕЗРИСУНОЧНО"-РАСПЛЫВЧИВЕЙШИМ ХУДОЖНИК ТОЖЕ БЫТЬ УЖ НИКАК, ну, никак НЕ ДОЛЖЕН.... и уж чрезмернейше, уж слишком, ну, скажем, ПРЕДАВАТЬСЯ БЕЗУДЕРЖНОМУ, МУЗЫКАЛЬНЕЙШЕ-ПОЭТИЧЕСКОМУ БУЙСТВУ ЧУТЬ ЛИ НЕ ОДНИХ ЛИШЬ только КРАСОК... одних только КРАСОК своих, очевидно почти пренебрегая при этом и ГРАФИКОЙ, РИСУНКОМ (так сказать, "графическим элементом", "структурно-графической" стороной, эдакой "составляющей" живописного произведения), И В ЦЕЛОМ- ВСЕМ ТЕМ, что называется ФОРМОЙ ... ФОРМОЙ КАРТИНЫ, а если ещё проще сказать- да попросту СЮЖЕТОМ... ну, хоть каким, хоть сколько-нибудь ВНЯТНЫМ СЮЖЕТОМ своей картины ТОЖЕ УЖ НИКАК, НИКАК НЕ ДОЛЖЕН ПРЕНЕБРЕГАТЬ в некоей, ну, что ли, живописно-красочнейше-музыкальнейшей безудержности своей весьма стихийной...
И даже сказал бы, дорогая и дорогая Дина, ВЕДЬ И ПРОХОЖИХ (в Вашем прекрасном случае), и вообще- ЗРИТЕЛЕЙ, простых любителей Живописи ТОЖЕ ВЕДЬ и МОЖНО, и очень даже НУЖНО В ЧЁМ-ТО ПРЕКРАСНО ПОНЯТЬ (в этом их, ну, скажем, порою и некотором "неудовольствии" весьма неудовлетворённом)... ибо, Диночка- БЫВАЕТ (и очень даже нередко), что ЗРИТЕЛЬ ПРАВ ЗАМЕТНО БОЛЬШЕ, ЧЕМ И ХУДОЖНИК, да и вообще, в целом- какой-либо Автор, в том или ином виде, жанре и Изящных Искусств, и Литературы... вот, Диночка...пришлось-таки Евгению и вернуться минуточек не несколько и всё-таки кое-что ещё тут прибавить, вот именно, Диночка- и в скромную ЗАЩИТУ обычного ЗРИТЕЛЯ, СЛУШАТЕЛЯ, ЧИТАТЕЛЯ и пр. ..Это, дорогая Дина- ну, вот хотя бы и в тех случаях, когда какой-либо Творец- или Художник,или Писатель-Литератор, Автор, Композитор, Актёр, Режиссёр и т.д. УЖ ЯВНО, УЖ ОЧЕВИДНО эдак, знаете ли, И ПРЕСТУПАЕТ, И НАРУШАЕТ, и ПРЕВЫШАЕТ те или иные очевидные ЗАКОНЫ...И ЗАКОНЫ прекрасного Ремесла своего, и, скажем, какие-либо ПРЕДЕЛЫ, ГРАНИЦЫ, РАМКИ, накладываемые на него самим же его Искусством прекрасным, и которых ни нарушать, ни преступать всё-таки не нужно... ой, не нужно бы...
Я много языков знаю, но так и не поняла, на каком языке Вы это всё написали. По картинкам вижу, что Вы меня похвалить хотели. За это, конечно, спасибо, но в следующий раз, пожалуйста, пишите нормально – я по-тарабарски не разумею.
Дина, Вы не представляете сколько житейско-философской мудрости заложено в словах Евгения! Единственное, что он не учел в своих монологах - возраст собеседника! А это значит, воспринял Вас как зрелого и опытного повелителя слов!) Вы своей прозой и поэзией вполне обоснованно заявили о себе как о неповторимом художнике слова! Представляю, чтобы по-польски излагал ваш ЛГ (литературный герой), если бы на самом деле увидел море, зачерпнул ладонями соленую воду, ощутил неповторимый аромат воздуха, наполненного йодом! С уважением к вашему таланту!
... и Merci, и Thank You, и Спасибо Ваше, дорогой мой Литвундеркинд, весьма бережно возвращаю Вам в полной и целости, и сохранности, дабы наградили Вы им кого-нибудь из тех, кто будет его уж гораздо более достоин. Засим- простите и за беспокойство, и за вторжение, и за некоторую, скажем, потерю времени, Вам невольнейше-нечаяннейше эдак "причинённную", и за, по-видимому, немалый читательский труд, затраченный Вами на мои рукописания посильные, и пр., и пр. Засим- честь имею кланяться.
... А Вы и в самом деле весьма и одарены, и даже очевидно талантливы, ну, хоть бы и для своих лет (о которых и вправду эдак и известился, и осведомился, увы, слишком поздно... ибо, уж разумеется, мысли свои посильные изложил бы несколько иначе... скажем так- немножечко иначе).
И- на прощание. Позвольте весьма искренне пожелать Вам и успеха на сайте нашем, и доброго парнасского внимания к творчеству Вашему, и добрых друзей, и товарищей, и очень даже благожелательных и внимательных к Вам коллег по перу. Что же до Евгения Востросаблина.... Для него Вас, увы, более нет. Просто- нет. Не существует. Да, в сущности, и не было... Так... и пронеслось, и промелькнуло, и показалось, и привиделось, и приснилось что-то мимолётнейшее... Да и было ли- Бог весть. Прощайте.
Дина, здравствуйте! Когда мы что-нибудь или кого-нибудь не понимаем, это говорит не о том, что тот, кого мы не поняли, сказал или написал плохо, а о нашей собственной недостаточности. И Вы сами об этом написали в своем рассказе "Художник, который умел рисовать музыку".
В связи с этим за свое дерзкое слово, обращенное к Уважаемому Автору портала Парнас Евгению Востросаблину, цитирую: "Я много языков знаю, но так и не поняла, на каком языке Вы это всё написали... в следующий раз, пожалуйста, пишите нормально – я по-тарабарски не разумею". Источник: http://parnasse.ru/prose/small/thumbnails/hudozhnik-kotoryi-umel-risovat-muzyku.html#c2899524 следует испросить прощение, и желательно, не откладывая в долгий ящик... Вы не маленькая, Дина, Вам уже целых 11 лет! Мой сын этом возрасте окончил музыкальную школу по классу флейты, за год до этого став Лауреатом Республиканского Конкурса юных музыкантов, почему я и имею достаточно четкое представление об этом возрасте... К тому же, Вы сами в своем профиле попросили относиться к Вам серьезно...
И последнее. Если Вы думаете, что талантливы, что возможно и имеет место, то это не от Вас — ТАЛАНТ ВСЕГДА ОТ БОГА. И если мы будем вести себя горделиво и заносчиво, то можем и потерять дар Божий. Будем помнить об этом... Вот как написал в своем комментарии наш Православный поэт Владимир Сапронов: