Зевс Олимпийский

11 июня 2014 - Владимир Степанищев

Редко, ой как редко кино, снятое по классическому произведению, равно оригиналу. Не в том секрет, что язык кино, со всею очевидностью (и моими извинениями перед работниками фабрик грез), беднее индивидуального воображения, растревоженного книгой, - слишком много привходящих: количество денег, технические возможности, подбор актеров, оригинальный сценарий…, но главное – талант режиссера обязан быть равным таланту автора, чего почти невозможно обеспечить. Похмельным утром своим смотрю в телевизоре «Тихий Дон», - вроде почти исключение, но все равно рука тянется к книге. Неизбежно прихожу к мысли, что кино – вряд ли искусство. Чайковский был равен Пушкину, почему опера «Евгений Онегин» - самодостаточный шедевр и пребудет в веках; кино же не проживет и века. Устареют манера игры, режиссерские приемы, операторские находки, спецэффекты. Простая формула Vita Brevis, Ars Longa применима лишь к искусству истинному (статуя Зевса Олимпийского давно разрушена, но память о величии творения Фидия живет и поныне, хотя сам автор умер в темнице, обвиненный в растрате). Кино отнюдь не является искусством вечным, в силу мгновенного, с точки зрения истории, своего старения. Но вернемся к Шолохову.

Оно пускай филологи с лингвистами да историками культуры разбираются, доказывая хлеб свой, – писал ли Шолохов «Тихий Дон», нет ли…, - для меня ясно, как простая гамма, что невозможно в двадцать два года быть столь глубоким, столь тонким, столь огромным (это с образованием-то курсов станичного налогового инспектора продразверстки), разве что рукою его сам Бог иль дьявол водил. Аргумент защитников чести Вёшенского мытаря, что мол Лермонтов в пятнадцать написал «Белеет парус» - не аргумент. Даже не в том штука, что двенадцать строк - не четыре тома энциклопедии боли, а в том, что Михаил Юрьевич-то творил чем дале, тем умнее, глубже, больнее, гениальнее и, по мнению Гоголя (и, да простится мне моя нескромность, и моему), не будь убит, возможно, превзошел бы Пушкина, тогда как Михаил Александрович ни одним последующим произведением и близко не подошел к «Тихому Дону». Но…, я уж цитировал Платона: «человек наблюдает не вещи, а лишь тени вещей», судит о вещах по теням их и ему неважно, неинтересно знать, что Сальери вовсе не травил Моцарта, а Иван Грозный не убивал сына, а важно, что под творениями стоят автографы Пушкина и Репина, - за ними честь и достоинство русской культуры. За Шолоховым - Ленинская, Сталинская, Нобелевская (за тот самый «Тихий дон») премии, и еще с десяток-другой помельче, две звезды Героя Социалистического Труда, шесть орденов Ленина, орден Октябрьской Революции, ну и et cetera, - чем не честь и достоинство русской культуры?

Хотя…, медальки эти… Прав Булгаковский Коровьев: «Чтобы убедиться в том, что Достоевский – писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было!». Любые пять страниц «Тихого Дона» расскажут нам о гении автора. О гении автора… Так и стану называть для себя «Тихий Дон» произведением гениального автора, без подробностей. Я не верю в справедливость суда времени, точнее, не вижу в нем особой нужды. Добрая половина всех изречений, записанных за Платоном, принадлежит его учителю, Сократу, но так ли важно, коли сказанное верно? Чуть цепляет обидою русскую душу, что, спустя лишь каких-то семьдесят лет, весь мир уже считает Вторую Мировую победой Америки, на чужой крови и боли, нечистым задом своим и самодовольной рожею своею взгромоздившейся на пьедестал, - война-то выиграна? А мир наш бренный? Какая разница – Бог ли его создал, НЛО, сингулярный взрыв или «первичный бульон», – мы же живем? Живем и даже умеем плакать над шедеврами. Так пускай остается Богово у Бога, а у Шолохова Шолохово. Пускай собака брешет – шел бы караван.

Регистрационный номер №0220351

от 11 июня 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0220351 выдан для произведения: Редко, ой как редко кино, снятое по классическому произведению, равно оригиналу. Не в том секрет, что язык кино, со всею очевидностью (и моими извинениями перед работниками фабрик грез), беднее индивидуального воображения, растревоженного книгой, - слишком много привходящих: количество денег, технические возможности, подбор актеров, оригинальный сценарий…, но главное – талант режиссера обязан быть равным таланту автора, чего почти невозможно обеспечить. Похмельным утром своим смотрю в телевизоре «Тихий Дон», - вроде почти исключение, но все равно рука тянется к книге. Неизбежно прихожу к мысли, что кино – вряд ли искусство. Чайковский был равен Пушкину, почему опера «Евгений Онегин» - самодостаточный шедевр и пребудет в веках; кино же не проживет и века. Устареют манера игры, режиссерские приемы, операторские находки, спецэффекты. Простая формула Vita Brevis, Ars Longa применима лишь к искусству истинному (статуя Зевса Олимпийского давно разрушена, но память о величии творения Фидия живет и поныне, хотя сам автор умер в темнице, обвиненный в растрате). Кино отнюдь не является искусством вечным, в силу мгновенного, с точки зрения истории, своего старения. Но вернемся к Шолохову.

Оно пускай филологи с лингвистами да историками культуры разбираются, доказывая хлеб свой, – писал ли Шолохов «Тихий Дон», нет ли…, - для меня ясно, как простая гамма, что невозможно в двадцать два года быть столь глубоким, столь тонким, столь огромным (это с образованием-то курсов станичного налогового инспектора продразверстки), разве что рукою его сам Бог иль дьявол водил. Аргумент защитников чести Вёшенского мытаря, что мол Лермонтов в пятнадцать написал «Белеет парус» - не аргумент. Даже не в том штука, что двенадцать строк - не четыре тома энциклопедии боли, а в том, что Михаил Юрьевич-то творил чем дале, тем умнее, глубже, больнее, гениальнее и, по мнению Гоголя (и, да простится мне моя нескромность, и моему), не будь убит, возможно, превзошел бы Пушкина, тогда как Михаил Александрович ни одним последующим произведением и близко не подошел к «Тихому Дону». Но…, я уж цитировал Платона: «человек наблюдает не вещи, а лишь тени вещей», судит о вещах по теням их и ему неважно, неинтересно знать, что Сальери вовсе не травил Моцарта, а Иван Грозный не убивал сына, а важно, что под творениями стоят автографы Пушкина и Репина, - за ними честь и достоинство русской культуры. За Шолоховым - Ленинская, Сталинская, Нобелевская (за тот самый «Тихий дон») премии, и еще с десяток-другой помельче, две звезды Героя Социалистического Труда, шесть орденов Ленина, орден Октябрьской Революции, ну и et cetera, - чем не честь и достоинство русской культуры?

Хотя…, медальки эти… Прав Булгаковский Коровьев: «Чтобы убедиться в том, что Достоевский – писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было!». Любые пять страниц «Тихого Дона» расскажут нам о гении автора. О гении автора… Так и стану называть для себя «Тихий Дон» произведением гениального автора, без подробностей. Я не верю в справедливость суда времени, точнее, не вижу в нем особой нужды. Добрая половина всех изречений, записанных за Платоном, принадлежит его учителю, Сократу, но так ли важно, коли сказанное верно? Чуть цепляет обидою русскую душу, что, спустя лишь каких-то семьдесят лет, весь мир уже считает Вторую Мировую победой Америки, на чужой крови и боли, нечистым задом своим и самодовольной рожею своею взгромоздившейся на пьедестал, - война-то выиграна? А мир наш бренный? Какая разница – Бог ли его создал, НЛО, сингулярный взрыв или «первичный бульон», – мы же живем? Живем и даже умеем плакать над шедеврами. Так пускай остается Богово у Бога, а у Шолохова Шолохово. Пускай собака брешет – шел бы караван.

Застывшая музыка

Разлюбливание

Рейтинг: +1 412 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (1)

Дмитрий Криушов # 11 июня 2014 в 20:26 0

"Лишь бы шёл" ему! Ко дну, кстати, тоже почему-то именно идут. Да и идём ли мы хоть куда-то? Или же, как свидетельствуют упомянутые Вами исторические персонажи, "Движенья нет, - сказал мудрец брадатый. Другой встал и стал пред ним ходить"? Но это я так, к слову. Дождик за окном, весь день пасмурно и холодно, вот я, видать, и хандрю слегка.... Успехов!

RSS-лента комментариев