Разлюбливание

13 июня 2014 - Владимир Степанищев

Следуя за Сократом, который говорил, что человек вряд ли стал бы философствовать, если б не было смерти, можно с уверенностью предположить, что человек вряд ли взялся бы за литературное перо, если б не было любви, хотя, правильнее будет говорить о нелюбви. Никому не интересно читать про, скажем, идиллию Маниловской четы: «Несмотря на то, что минуло более восьми лет их супружеству, из них все еще каждый приносил другому или кусочек яблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голосом, выражавшим совершенную любовь: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек», - такую книжку захлопнешь уже и на четырнадцатой странице, а вот ежели кто кого разлюбил, да еще не раз, а ежели еще и с летальным исходом…

   Вы когда-нибудь разлюбляли?.. разлюбливали?.. Черт! Даже слов, глаголов такого наклонения в русском языке нету! Ну ладно… Вы когда-нибудь чувствовали по отношению к любимому человеку, что перестали чувствовать, что чувствовали раньше или стали чувствовать, что чувствовали обманно? Еще круче завернул… Филология, во всяком случае тот ее раздел, что изучает тавтологии и плеоназмы, передо мною в долгу… М-да… Самый факт, что такому состоянию души хоть сколько-то близкого описания нет, уже говорит о порочности или хотя бы о патологии его. Нет…, патология – не то словцо. Любовь ведь сама по себе уже патология, а вот разлюбливание... Что больнее болезни, но не смерть, ибо смерть легче такого казуса? Хм… Слова такого нет, но штука такая налицо. Она может приключиться со всяким и во всякое время. У одного, скажем, у Позднышева, она происходит прямо на медовом месяце, у другого, пускай это будет Вронский, - спустя время, у третьего же, да пусть у самого автора «Крейцеровой» и «Карениной», - аж под конец жизни, хотя…, граф был, думается мне, и Позднышевым, и Вронским и Карениным в одном лице, то есть, мог убить Софью Андреевну кривым дамасским кинжалом, мог довести до вокзала и паровоза, но он предпочел превратить жизнь супруги в кошмар, а после просто слинять.

   Пускай я, досужий философ-пьяница, лишусь сейчас доброй половины, а то и боле, и так-то немногочисленных моих читателей, но крамолу-таки выскажу: во всем виновата женщина! Давайте не станем отвлекаться на личные частности-воспоминания, коих у всякого из нас невпроворот, и сосредоточимся на достойном графе нашем, точнее, на Софье Андреевне Берс. Целый год семья Берс прочила в невесты Льву Николаевичу Лизаньку, старшую из трех сестер. Толстой колебался и вдруг… влюбился в средненькую. По сути Соня отбила у сестры жениха. Уже тогда пора было задуматься – а не выйдет ей такое боком, ну, по православному, человеческому хотя бы разумению? Далее, сделав предложение, граф, будучи человеком в высшей степени порядочным, показал невесте свои дневники, где со всею силою литературного своего дарования описаны были им карточные долги, пьяные гулянки, все его любовные похождения прежней жизни: от барышни Арсеньевой, на которой он собирался жениться, до некой цыганки, с которой намеревался жить, крестьянке Аксиньи и без числа дворовых девок. И что же Соня наша? на второй-то звоночек? - без колебаний: «Да!». Читая «Крейцерову сонату», все взгляды Толстого на супружество, можно понять, на что обменяла несчастная Софья Андреевна это свое роковое «Да!».

   Любовь… Как часто женщина подменяет этим понятием, чувством такое простое и такое объяснимое желание выйти замуж! Она легко разжигает в мужчине ответную страсть, благо у девичей свежести к тому сто приемов, мало задумываясь – а что потом? Точнее, она видит это «потом» такой яркой и понятной картиною, какая совершенно не рисуется в воображении будущего супруга ее. «Главное - ввязаться в драку» – говорит Наполеон, «Главное - выйти замуж», - говорит женщина и… оба проигрывают, потому что ни то, ни другое не обеспечивает окончательной победы – выиграть сражение – еще не значит выиграть войну, завоевать государство. Через сколько времени произойдет оно, это разлюбливание, - неважно. Важно, что оно всегда неизбежно. Сегодня в России на тысячу браков пятьсот сорок разводов. Так это счастливые пары! - они успели, нашли в себе силы зафиксировать сакральный момент разлюбливания! Остальные же (не беря счастливых - числом таким малым, таким нерепрезентативным, что и говорить не стоит), из малодушия, надежды или страха перед Богом и одиночеством, предпочитают кошмар этот длить и длить аж до погоста. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», - говорил герой сегодняшнего моего словоблудия. Он будто определяет любовь как гарантированную скуку повторяемости, а разлюбливание как движитель жизни, парадигму разнообразия ее.

   Никогда нельзя определить наверное - новая любовь пришла оттого, что старая померла своей смертью, или сама себя извела претензией излишнего к себе внимания, либо же новая старую попросту убила... Я, грешный, нестойкой похмельной ногою стою на той позиции, что именно подмена женщиной понятий, антиномия любви и замужества только и ведет к разлюбливанию. Конечно, если цель жизни – дети, а, следовательно, брак, и желательно брак счастливый, ну хотя бы ради счастья детей, то первое, что нужно сделать – отделить мух от котлет, любовь от брака. Точнее, допустить адюльтер как опору нерушимости семьи. Такая вот дилемма – либо «переть, как бык на ворота», требуя беспрекословной верности и тем превращая две хрупкие жизни в один сплошной скандал, либо прикрывать глаза на супружескую измену, робко надеясь, что это простая старая добрая похоть, а не новая занебесная любовь, или пусть любовь, но скоро пройдет, как ангина иль корь. Как труднее жить? с открытыми или с закрытыми глазами? Да как Господь устроил – две трети дня бодрствования и треть - сна. Не знаю, как насчет жизни вообще, может, ее и достижимо прожить по десяти скрижальным заповедям Создателя, девяти нагорным блаженствам Христа, пяти ново-благословенным постулатам Толстого или одному категорическому императиву Канта, но вот без любви и разлюбливания, без броуновского их взаимопоследования не было бы никакой литературы – это факт. А именно светская литература, а далеко не нравственные догматы Ветхого и Нового Заветов, Корана или Вед есть зеркало реальной человеческой жизни.

Регистрационный номер №0220736

от 13 июня 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0220736 выдан для произведения: Следуя за Сократом, который говорил, что человек вряд ли стал бы философствовать, если б не было смерти, можно с уверенностью предположить, что человек вряд ли взялся бы за литературное перо, если б не было любви, хотя, правильнее будет говорить о нелюбви. Никому не интересно читать про, скажем, идиллию Маниловской четы: «Несмотря на то, что минуло более восьми лет их супружеству, из них все еще каждый приносил другому или кусочек яблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голосом, выражавшим совершенную любовь: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек», - такую книжку захлопнешь уже и на четырнадцатой странице, а вот ежели кто кого разлюбил, да еще не раз, а ежели еще и с летальным исходом…

   Вы когда-нибудь разлюбляли?.. разлюбливали?.. Черт! Даже слов, глаголов такого наклонения в русском языке нету! Ну ладно… Вы когда-нибудь чувствовали по отношению к любимому человеку, что перестали чувствовать, что чувствовали раньше или стали чувствовать, что чувствовали обманно? Еще круче завернул… Филология, во всяком случае тат ее раздел, что изучает тавтологии и плеоназмы, передо мною в долгу… М-да… Самый факт, что такому состоянию души хоть сколько-то близкого описания нет, уже говорит о порочности или хотя бы о патологии его. Нет…, патология – не то словцо. Любовь ведь сама по себе уже патология, а вот разлюбливание... Что больнее болезни, но не смерть, ибо смерть легче такого казуса? Хм… Слова такого нет, но штука такая налицо. Она может приключиться со всяким и во всякое время. У одного, скажем, у Позднышева, она происходит прямо на медовом месяце, у другого, пускай это будет Вронский, - спустя время, у третьего же, да пусть у самого автора «Крейцеровой» и «Карениной», - аж под конец жизни, хотя…, граф был, думается мне, и Позднышевым, и Вронским и Карениным в одном лице, то есть, мог убить Софью Андреевну кривым дамасским кинжалом, мог довести до вокзала и паровоза, но он предпочел превратить жизнь супруги в кошмар, а после просто слинять.

   Пускай я, досужий философ-пьяница, лишусь сейчас доброй половины, а то и боле, и так-то немногочисленных моих читателей, но крамолу-таки выскажу: во всем виновата женщина! Давайте не станем отвлекаться на личные частности-воспоминания, коих у всякого из нас невпроворот, и сосредоточимся на достойном графе нашем, точнее, на Софье Андреевне Берс. Целый год семья Берс прочила в невесты Льву Николаевичу Лизаньку, старшую из трех сестер. Толстой колебался и вдруг… влюбился в средненькую. По сути Соня отбила у сестры жениха. Уже тогда пора было задуматься – а не выйдет ей такое боком, ну, по православному, человеческому хотя бы разумению? Далее, сделав предложение, граф, будучи человеком в высшей степени порядочным, показал невесте свои дневники, где со всею силою литературного своего дарования описаны были им карточные долги, пьяные гулянки, все его любовные похождения прежней жизни: от барышни Арсеньевой, на которой он собирался жениться, до некой цыганки, с которой намеревался жить, крестьянке Аксиньи и без числа дворовых девок. И что же Соня наша? на второй-то звоночек? - без колебаний: «Да!». Читая «Крейцерову сонату», все взгляды Толстого на супружество, можно понять, на что обменяла несчастная Софья Андреевна это свое роковое «Да!».

   Любовь… Как часто женщина подменяет этим понятием, чувством такое простое и такое объяснимое желание выйти замуж! Она легко разжигает в мужчине ответную страсть, благо у девичей свежести к тому сто приемов, мало задумываясь – а что потом? Точнее, она видит это «потом» такой яркой и понятной картиною, какая совершенно не рисуется в воображении будущего супруга ее. «Главное - ввязаться в драку» – говорит Наполеон, «Главное - выйти замуж», - говорит женщина и… оба проигрывают, потому что ни то, ни другое не обеспечивает окончательной победы – выиграть сражение – еще не значит выиграть войну, завоевать государство. Через сколько времени произойдет оно, это разлюбливание, - неважно. Важно, что оно всегда неизбежно. Сегодня в России на тысячу браков пятьсот сорок разводов. Так это счастливые пары! - они успели, нашли в себе силы зафиксировать сакральный момент разлюбливания! Остальные же (не беря счастливых - числом таким малым, таким нерепрезентативным, что и говорить не стоит), из малодушия, надежды или страха перед Богом и одиночеством, предпочитают кошмар этот длить и длить аж до погоста. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», - говорил герой сегодняшнего моего словоблудия. Он будто определяет любовь как гарантированную скуку повторяемости, а разлюбливание как движитель жизни, парадигму разнообразия ее.

   Никогда нельзя определить наверное - новая любовь пришла оттого, что старая померла своей смертью, или сама себя извела претензией излишнего к себе внимания, либо же новая старую попросту убила... Я, грешный, нестойкой похмельной ногою стою на той позиции, что именно подмена женщиной понятий, антиномия любви и замужества только и ведет к разлюбливанию. Конечно, если цель жизни – дети, а, следовательно, брак, и желательно брак счастливый, ну хотя бы ради счастья детей, то первое, что нужно сделать – отделить мух от котлет, любовь от брака. Точнее, допустить адюльтер как опору нерушимости семьи. Такая вот дилемма – либо «переть, как бык на ворота», требуя беспрекословной верности и тем превращая две хрупкие жизни в один сплошной скандал, либо прикрывать глаза на супружескую измену, робко надеясь, что это простая старая добрая похоть, а не новая занебесная любовь, или пусть любовь, но скоро пройдет, как ангина иль корь. Как труднее жить? с открытыми или с закрытыми глазами? Да как Господь устроил – две трети дня бодрствования и треть - сна. Не знаю, как насчет жизни вообще, может, ее и достижимо прожить по десяти скрижальным заповедям Создателя, девяти нагорным блаженствам Христа, пяти ново-благословенным постулатам Толстого или одному категорическому императиву Канта, но вот без любви и разлюбливания, без броуновского их взаимопоследования не было бы никакой литературы – это факт. А именно светская литература, а далеко не нравственные догматы Ветхого и Нового Заветов, Корана или Вед есть зеркало реальной человеческой жизни.

Зевс Олимпийский

Сизиф

Рейтинг: +1 532 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (1)

Мила Горина # 28 июня 2014 в 00:26 0

Удивительный рассказ "Разлюбливание"! Какой он жизненный, правдивый! Успехов!!! С теплом Мила

RSS-лента комментариев