У заводского моста, опутанного колючей проволокой; в том месте, где пустынно до самой улицы Кибальчича и озорует ветер, метая на взгорках намывной песок и сбивая фуражки с пацанов, а недалече ощетинившись вышками ЛЭП гудит метзаводская подстанция,встретились два бывших сталевара, почётных орденоносца и уважаемых в прошлом людей. Один – пенсионер, другой - просто временно неработающий. Оба - нешикарного вида, в замусоленном китайском ширпотребе и штиблетах на босу ногу, но с очень важными лицами и вздёрнутыми к верху носами.
- Откель идёшь, дружище ? – Спрашивает тот, что по моложе.
- С рыбалки… На топольковую набережную ходил, к заре на сидку…
- Что несёшь… ?
- Естественно, рыбу…
-А ну, дай, гляну… - Говорит тот, что помоложе и косым глазом зыркает в полуоткрытое чрево сумки рыбака.
Тот, который пенсионер, раздвигает за ручки ветошную сумку и подносит ближе к носу молодого.
-На, смотри…
- Не густо… не густо…- Делает вывод молодой и качает головой.
- Не каждый же день пруха должна идти… Сегодня три штуки спымал, а вчора – 15 штук и все - один в один. А хвосты ! А жабры ! Было на что посмотреть ! Так и серебрились чешуёй на солнце.
- ЭЭээ, дурная у тебя Николаич затея… А я вот по проще имею занятие, и оно в удовольствие мне…
- Какое же…?
- Сны под утро смотреть…. Скажу я тебе, душа веселится от такого занятия. Просыпаешься утром, в пять часов. Идёшь на кухню в трусах, хлабыснешь стакан самогона и снова – у койку . Чуть прикорнёшь и пошла сновидень. Такие картинки, скажу я тебе, вижу, твоя рыбалка и рядом с ними не стояла.
- Делать тебе нечего,с утра самогоху хлебать…
- Так в этом весь кайф. Только смежишь веки, так и понеслась – то приснится кашалот в джинсах, то акула в образе монашки, то собачня в галстуках, то рыба-молот на шконке, то караси-гибриды с плакатами «Слава Украине» по майдану ходють, а то и жаренный краб в клещах держат булаву и красную книжку – «Конституция» .
-А сталевар тебе в ящике, красном, ещё не снился ?
- Какой там ! Сталевары нынче – одноклеточная шалупень ! Их в какую одёжу не наряди, хуч в деревянную, всё равно огнём от них пышет за три километра. В землю зарой, а оттуда так и полыхает пламень. Дурной я тебе скажу народец, эти сталевары… Нет в них развитости. Вот, допустим, я… десять лет у мартена и год в дуго-сталеплавильном отметелил, как один день, и что я видел…Ничего, кроме пламени, жары, пота, пылюки, болезней и окриков начальничьих. Шкварила меня металлургия как хотела ! Мне эта нелюдь никак не снится, я противлюсь этому адскому мирку… Ещё бы ладно – огонь от них, а то ещё и неприятности ... Сколько их было ! Несчесть! А в последний раз как со мной обошлись эти суки- не знаешь ?! Взяли и сократили. Приходит ко мне в дежурку мастер и бумажкой тыкает в морду – подпиши ! «А шо это…?» – интересуюсь я. А он лыбится, дурика из себя строит, танцует на одной ноге передо мной и говорит: «Ты сначала подпиши, а потом я с тобой разговаривать буду. Я на дурняка и подмахнул. Тока через три дни узнал, шо это был приказ о сокращении моей штатной единицы… Теперь вот сны смотрю… Рыб всяких лицезрю…Это получше всяких там огней и жарей… Кстати, можешь попробовать. Сегодня приди. Поставь холодильник бутылку первача, або водки. Будильник на пять включи и залегай дрыхнуть…
-Вот ещё… некогда мне баллистикой заниматься. У меня, вон, рыба сушится на балконе… Завтра понесу на Новый вокзал, туда хохляцкий поезд «Львов-Адлер» в шесть вечера приходит, мужики с курвами едут на Чёрное море бодяжиться… Распродам этим оголтелым сухача под пивко быстро… Цену сбавлю и разлетится рыбка по рукам… Всё ж мне прибыль. …А ты бросай свои заморочки со снами и самагохой… В дурку угодишь.
- Не понимаешь ты настоящего цимуса, Николаич ! – жестукулируя рукой, осуждающе заговорил молодой. – Сон под утро – это сказка. Вчерася видел как коняга в сапогах по Пушкинской набережной шаманилась. Идет и каблуками бьёт. Искры так и откскакивают. А навстречу ей самолёт тащится…
-Так самолёты же не ходят, а летают… - Перебивает его Николаич.
- То ж сон… они во сне у меня все ходють, а не пархают. Летають только локомотивы и КАМАЗы длинномеры.
- Поди ж ты…
-Не перебивай… Так вот самолёт подходит к лошади в сапогах и крылом ей в бок. Ты что, - говорит- лайнеру дорогу не уступаешь? А она ему в ответ: «Вот, когда, такие сапоги как у меня купишь, тогда я тебе освобожу взлётную полосу.»
- А самогон крепкий ? Сильно в голову бьёть ?
- Как выгнали меня с работы, так стал по 75 градусов покупать у Люськи Метёлкиной с 3-Артиллерийского переулка. Да ты её знаешь… Подлюга из подлюг… Демидрол мешает в первач…
-Оно и видно… Ты это… бросай это дело и давай ко мне в артель, рыбу будымо ловить и сбывать пассажирам. Всё ж живая копейка…
- А зачем ? Я уже разучился работать…Во снях оно лучше. Глядишь их иничево тебя не мятежит…
-Бомжом так подохнешь…
- И чё? Оно знаешь разница маленькая. Тебе ужо после смерти всё равно будет - в костюме тебя в гроб положат или в общую яму для бомжей скинут.
- Дурья твоя башка, пропадёшь же…
Да ладно, - махнул рукой молодой. – Угомонись…
Помолчали. Молодой поправил чёлку на голове, сбитую разбушевавшимся ветром. Отряхнул лицо от щекочущего песка.Николаич засунул руку в сумку и потрогал холодные слизистые рыбины.
- Ну, ладно я пошёл. – Вздёрнув снова нос к верху сказал, как отрапортовал, молодой.
- А ты куда копытишь ?
- Да вот, понимаешь, Ванька с Выгонной,- ну, знаешь ты его, - который живёт и подъедается у бабки Клавки, говорил, что тут, на Кибальчича, в угловой хате от моря, живёт старуха. Так у неё первач под 85 градусов. Пойду узнаю…
-Ну иди-иди. Бог в помощь.
Отойдя немного Николаич обернулся и крикнул:
- Ей, Витка, а самогоху утром натощак пить или в прикуску?
Тот тоже обернулся. И ответил важно и громко, чтоб вся округа услышала:
- Можни и так, и так. Но потом только у койку ! Не куды боле !
Помочь сайту
Поздравления
