Помочь сайту
Поздравления
ПЛАНЕТА Х. Рыбалка с Ильичом.
7 февраля 2021 -
Александр Кузнецов-Софос
Нежаркое летнее солнце перевалило зенит, когда с верховьев реки потянуло слабым ветерком. Зашелестели листья тальника на противоположном берегу, по протоке пробежали мелкие волны и пузырьки воздуха. И все стихло, лишь в безоблачном, бледно-голубом небе, распластав огромные крылья парили вОроны.
- К тихой безветренной ночи, - подумал я, сидя на борту своей лодки и приводя в порядок снасти для ловли палтуса.
Внезапно послышался гул человеческих голосов. Я привстал и увидел толпу взволнованных людей, шедших к эллингам.
- Опять кто-то утонул, - с тоской подумал я, - вот незадача...
Впереди толпы шагов на десять, шагал невысокий коренастый мужик в светлой штормовке, рыбацких сапогах и ковбойской шляпе на голове! Таких шляп в поселке ни у кого не было, и я сразу понял, что это - приезжий.
- Наверно, доктор Сальватор, отец Ихтиандра, - подумал я, - приехал поклониться осиротевшим ластам сына!
К жизни и смерти в нашем поселке относились легко, истинно по-философски, потому, что до седой благородной старости никто никогда не доживал!
Лицо убитого горем отца мне показалось почему-то знакомым, а когда мужик подошел ближе - я ахнул!
Да ведь это - Генеральный Секретарь Коммунистической партии Советского Союза, трижды Герой Социалистического Труда, Лауреат Ленинских и государственных премий, Видный деятель международного коммунистического движения, Маршал Советского Союза, дорогой Леонид Ильич Брежнев!
Увидев меня с леской в руке, он обрадовался и повернул в мою сторону.
- Здравствуйте, товарищ! - громко и внятно поздоровался он без всякого "сюсюканья" и шепелявости, - никак на рыбалку собрались?
- Да...вот.., - забормотал я, - погода хорошая, чего ж не пойти?!
Брежнев улыбнулся, блеснув золотыми коронками, как зек, и протянул для пожатия крепкую ухоженную руку
- Надеюсь вы коммунист, товарищ? - заботливо спросил он.
Свита Леонида Ильича, стоя у него за спиной, свирепо глядя на меня, утвердительно затрясла головами, и я понял, что стоило бы мне только сказать "Да" - и партбилет, каким-то чудом, сразу же оказался бы у меня в кармане, и без всякого кандидатского срока.
Я улыбнулся Брежневу, крепко пожав его руку в ответ, и радостно ответил:
- Нет, Леонид Ильич! Я не коммунист, но сочувствующий!
Момент нашего рукопожатия тут же зафиксировали с разных ракурсов два фотографа.
Брежнев погрустнел.
- А мне говорили, что на Севере живут и ударно трудятся сплошные коммунисты!
Первый секретарь нашего райкома партии схватился за сердце и вытащил из кармана тюбик валидола, а Первый Секретарь Камчатского обкома партии, в свите Брежнева, схватился за голову.
- Так это на Севере, Леонид Ильич. А мы только на Севере Камчатки! - выкрутился я, - Здесь у нас сплошняком сочувствующие!
Брежнев облегченно вздохнул и оглянулся на свою свиту. Из ее недр юрко вывинтился молодой человек с парусиновым стулом в руке и подбежал к Леониду Ильичу.
-А ему? -спросил Брежнев, и мне тут же подставили стул.
Брежнев удобно уселся, слегка поёрзал и шутливо спросил:
-Не свалюсь, товарищи?
Все товарищи, как по команде, засмеялись с подвизгом над шуткой Генерального.
-Не свалитесь! Не свалитесь! Дорогой вы наш, Леонид Ильич!!!
Народ обступил нас с Брежневым плотным полукольцом. В первом ряду, плечом к плечу, стояли крепкие молодые ребята с волчьими улыбками на лицах, за ними - срочники из нашей Погранзаставы, почему-то переодетые в рыбаков, а их капитан был наряжен прорабом со строительной каской на голове, а за рыбаками-погранцами уже стояли учителя нашей школы и преподаватели СПТУ, работники Дома культуры, музея, библиотеки и все остальные бюджетники, исполняющие роль ликующего народа на встрече со своим ВОЖДЕМ! Многие держали знакомые транспаранты "Мир-Труд-Май" и "Да здравствует Великий Октябрь!"
Брежнев засунул руку в боковой карман штормовки и вытащил пачку сигарет "Новость" в красивой блестящей упаковке.
- Угощайтесь, товарищ, - сказал он приветливо, - а кстати, как вас величают?
Я встал, щелкнул каблуками резиновых бахил и представился.
- Молодой! - засмеялся Брежнев, - до отчества не дорос, - он обернулся к свите и спросил у Косыгина, - Алексей, а правда он на моего внука Андрюшку похож?
И хотя внук Андрюшка еще лежал в пеленках, Косыгин согласно кивнул головой и, вымученно улыбаясь, сказал:
- Вылитый, Леонид Ильич!
Народ, получив тычок локтем по ребрам от "волкодавов", радостно зашумел:
- Конечно! Точь-в-точь! Ну вылитый Андрюшка! Как это мы сразу не заметили!
Секретари-партийцы угодливо хихикали.
Я вежливо закурил предложенную "Новость", которую терпеть не мог, и поразился вкусу и аромату табака.
Брежнев усмехнулся и похлопал меня рукой по коленке.
- Умеют же, Сашка, наши люди делать прекрасные сигареты! В каждом киоске лежат, а ведь не хуже американского "Мальборо"!
- Лучше! Лучше! - закричали Секретари, - у нас всё лучше, особенно джинсы!
Постепенно сблизившись с народом, мы с Брежневым начали напоминать знаменитую картину "Ходоки у Ленина", правда непонятно было кто из нас ходок?
Пуская вверх ароматную струйку дыма и блаженно улыбаясь, Брежнев спросил:
- И кого ты, Сашка, собираешься сегодня ловить? Товарищи мне сказали, - тут Брежнев кивнул в сторону свиты, которая дружно выпрямилась и ударила себя в грудь, - что лосось еще не идёт? Что, сбрехали?
- Да нет, Леонид Ильич, - сказал я, - для лосося рано, а вот для палтуса - самое то!
- Во! - удивился Леонид Ильич, - а я всегда думал, что палтус - это морская рыба!-
- Так и ловить её я буду на море!
- С лодки? - заинтересовался Брежнев.
- Нет, с берега…
- А как это? На закидушку или на спиннинг?
Я загрустил. Время шло, а снасть была еще не готова.
- Долго объяснять, Леонид Ильич, - сказал я уныло.
Брежнев докурил сигарету, аккуратно затоптал окурок ногой и спросил:
-А не возьмешь ли ты, Сашка, Генерального секретаря с собой на рыбалку? Там и поговорим! Люблю общаться с простым народом на природе!
Вся свита, вместе с "волкодавами", рыбаками-погранцами и Партийцами, яростно отрицательно замотали головами.
-Конечно возьму, Леонид Ильич! - сказал я, - только вот одеться потеплее надо, всю ночь на море проведем, а там свежо!
-Леонид Ильич! - чуть не плача проскулил наш Первый секретарь райкома, - у нас в повестке дня сейчас встреча с ликующими массами коренных народностей Севера, а потом Праздничный концерт...
Погранцы-рыболовы и бюджетники сразу подтянулись и не вовремя грянули дружное:
-УРА! УРА! УРРРР- ААА!
Помахивая крыльями, над поселком, встреченная оглушительным лаем изумленных собак, пролетела эскадрилья истребителей, а в нашу бухту, подвывая сиренами, входили два Больших Противолодочных Корабля!
Брежнев посмотрел на весь этот бардак и твердо сказал:
-Со встречей и концертом можно подождать, а палтус ждать не будет! Рыбалка - это СВЯТОЕ!
Темнело поздно. Все необходимое я сложил в рыбацкий рюкзак и вышел из дома, где меня радостным гулом встретили стаи двухмоторных комаров. Брежнев остановился на ночлег в нашей поселковой гостинице, чему я был несказанно рад: пусть посмотрит, чем отличается "Метрополь" от нашего местного отеля! Во время строительства Снежного в гостинице, которая тогда называлась общежитием, жили шабашники, возводившие из небытия чудо-поселок. А так, как все они имели приличные "срока" за плечами, то были рады и такому жилью! Деревянный, двухэтажный куб, с удобствами во дворе, во время превращения в гостиницу "Север", претерпел мало изменений: его просто выкрасили в густо зеленый цвет, что снаружи, что внутри, и кое как отремонтировали выломанные двери. Внутри гостиницы плавал крепкий, устоявшийся аромат от сиротской ухи, которую варили в электрических чайниках, и подгоревшего мяса. Немногочисленные постояльцы умудрялись его жарить на раскаленных утюгах, так, как электроплитки держать в номерах было запрещено. В общем, чтобы понять - что из себя представляла гостиница "Север", надо было просто вспомнить и пропеть гимн всех полярных летчиков:
- Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное темное окно,
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно!
Еще издалека я увидел, что над крыльцом ярко горит, вечно не горевшая лампочка. На перилах крыльца, в туче комаров и аромате репеллентов, сидел скучающий "летчик". Как только я поравнялся с ним, то услышал негромкое повелительное
- Стоять!
Я застыл.
- Что в рюкзачке?
- Рыболовные снасти, еда, сковородка без ручки, немного подсолнечного масла, соли и муки! - отрапортовал я по-военному четко.
- Предъявляем!
Я раскрыл рюкзачок и "летчик", подсвечивая себе фонариком, проверил содержимое.
- А водка? - спросил он.
- Так это же еда! - ответил я.
"Летчик" одобрительно кивнул и отвернувшись от меня, громко отрапортовал в собственный рукав:
- Прибыл. Чист.
Выслушав ответ, коротко сказал: -Есть! - и приветливо распахнул передо мной дверь.
Войдя в гостиницу, я ахнул! И мне захотелось крепко выругаться. На полу лежали красивые паласы, на окнах тюль и цветастые шторы, везде стояли мягкие диванчики, журнальные столики с раскрытыми журналами "Работница", и хрустальные пепельницы БЕЗ ОКУРКОВ!
-Твою мать!!! - только и смог простонать я, как в ответ услышал строгое:
- Пропуска предъявлять в развернутом виде!
За стойкой регистрации, вместо вечно сонной тети Нины, стояла наша Зав.Отделом Культуры райисполкома пос. "Снежный" - Мытник Валентина Евгеньевна, с химической завивкой на голове, маникюром и крепко подведенными глазами.
- А, это ты! - сказала она огорчённо, - проходи наверх, там тебя уже ждут!
По лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, я поднялся в холл и остолбенел! Везде, чтобы скрыть дыры в стенах, висели картины местных художников, украденных из музея и Дома культуры. Посредине холла зеленела большая финиковая пальма из нашей стоматологии, а вокруг нее в живописных позах расположились артисты Народного корякского ансамбля "Мэнго", в нарядных, украшенных бисером кухлянках, унтах, и бубнами на коленях! Они прели от жары и истекали пОтом, что не мешало девчонкам хихикать и переглядываться с суровыми "летчиками" в начале коридора! "Летчики" играли в шашки с нашим местным Начальником КГБ. Он сразу погрозил мне кулаком и процедил сквозь редкие зубы:
-Смотри мне, сука, в лагерях сгною!
Начальник КГБ был человеком старой, Бериевской закваски, и как-то осуществил ко мне "вербовочный подход".
Он зазвал меня в свой кабинет, запер дверь и в упор уставился на меня
- Ну что, будем говорить или играть в молчанку? - грозно прошептал Начальник.
- Будем! - радостно ответил я
Начальник облегченно откинулся на спинку стула и нахмурился.
-Это хорошо, а то...а то.. нам многое известно о вашей противоправной деятельности!
-Вот гад! - подумал я, - кто-то сдал, что мы с Валькой прелюбодействовали у нее в музее на революционной бархатной скатерти с бахромой под бюстом В. И. Ленина!
Но я ошибся! Начальник подошел ко мне сзади и, дыша плохо переваренным перегаром в затылок, положил передо мной две, плохо сделанные, фотографии 3/4, кажется с комсомольского билета.
- Ну, что скажете? - спросил он подозрительно.
С фотографии на меня смотрели смазанные морды с оттопыренными ушами.
- Что? - переспросил я.
Начальник подозрительно оглянулся на запертую дверь и сдавленным шепотом сказал:
-Информация совершенно засекреченная! НИКОМУ!!! Это американские шпионы! После провала пробираются через наш район на Чукотку и в Америку! Не встречали их, случайно, в тундре?
Учитывая, что у нас на Севере плотность населения была 1 человек на 100 кв.км и 120 медведей, именно мишки и завершили противоправную деятельность бравых американских шпионов.
После моего гомерического хохота, Начальник понял, что вылавливать шпиенов, а главное быть "стукачом" я не намерен, он обложил меня трехэтажным матом и выгнал из святая-святых Госбезопасности! Но еще долго, при встрече с Начальником, я становился по стойке "смирно" и отдавал ему честь, слыша в свою сторону злобное шипение:
- Эх! Был бы сейчас жив товарищ Сталин...
Семеня ногами, в холл вышел Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Леонид Ильич Брежнев! На нем был теплый серый свитер, знакомая штормовка, рыбацкие сапоги, а на голове красовалась вязанная красная шапочка-петушок!
- Здравствуйте, товарищи! - сказал Леонид Ильич.
"Летчики" и наш Чекист повскакали с мест, вытянулись в струнку и громко рявкнули:
- Здравия желаем, Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза дорогой Леонид Ильич Брежнев!
Это у них лихо получилось, судя по всему, репетировали они долго!
Баянист нашего Дома культуры, по кличке "Трикотинчик" /летом, а главное зимой, он ходил в одном и том же, вытянутом на коленях трико/, тоже подскочил на месте, вонзил руки в ремни гармошки и, прижимая ее к себе, как любимую женщину в момент секса, затанцевал на месте, дергая плечом и подмигивая блудливым глазом! Визгливо и фальшиво грянула мелодия Корякского народного танца "Норгали"!
Ребята и девчонки из "Мэнго" с визгом выскочили из-за стоматологической пальмы, громко ударили в бубны, кружась на месте и имитируя громкий крик чаек!
Леонид Ильич грамотно шарахнулся за мою спину и застыл с вытянутой вверх рукой, как Папа Римский, проклинающий Дьявола!
- Изыди САТАНА!
А артисты грянули разбитную корякскую песню:
-Вниз по Пенижине-реке,
Ойе плыл на каяке!
Красота, ах красота!
Ах, какая красота!
Из-за спин ребят вынырнули девчонки, и извиваясь всем телом, точь-в-точь, как при оргазме, завизжали:
-Громко песни распевая,
Вдоль по берегу шла Айя,
Красота, и-и-их, красота,
О-о-у, какая красота!
Чтобы Брежневу было понятно, я шепнул ему на ухо, что Ойе и Айя - это герои Корякского фольклора, как у нас русских, Иванушка - дурачок и Царевна- лягушка!
А шабаш продолжался! Артисты вошли в раж и гортанное " ОооО - ОооО" , вместе с ритмическими ударами в бубен, явно намекало, что артисты прямо в холле все вместе предадутся первобытной любви на персидском ковре! Крепко запахло потом и запахом мочи, в которой вымачивались нарядные замшевые кухлянки…
Брежнев недоуменно посмотрел на меня и спросил:
- Сашка! Они что, все обоссались?
- Пока нет, - уклончиво ответил я, - но в песне еще двадцать два куплета, так что все может быть!
Я потянул Леонида Ильича за собой, и он на прощанье сказал:
- Спасибо вам, коренные народности Севере! Я тронут!
Но коренным народностям было уже глубочайше наплевать и на Брежнева, и на весь Советский Союз в целом! Они вошли в транс и ТАНЦЕВАЛИ!!!
А на улице нас уже ждала кавалькада машин, собранная со всего Снежного. Первый секретарь Камчатского обкома партии выскочил из УАЗИКА нашего Первого секретаря райкома, приветливо распахнул скрипнувшую дверку и сказал:
- Прошу Вас, Леонид Ильич!
- Иди в жопу! - кратко выразился Леонид Ильич, обидевшийся на артистов "Мэнго", - садись, Сашка, я сам поведу!
Начальник Охраны горестно вздохнул и крикнул нашему Начальнику милиции, чья машина стояла самой первой:
- Не гнать! За рулем Брежнев!
Наш мент кивнул, завел машину, включил мигалку и поехал по дороге, распугивая местных собак.
-Чего он так тащится? - недовольно спросил Брежнев, прикуривая сигарету.
-А он быстрее не может, - сказал я, - машина дрянь! Милиция… Что взять…
Через полчаса, с сопки на сопку, мы, наконец, выехали на берег моря. Заметив свет автомобильных фар, корабли тут же врубили прожектора и осветили все вокруг. Охранники моментально, как шаловливые детишки, разбежались по прибойке, заглядывая под каждый камень. Убедившись, что американских диверсантов почему- то нет, Начальник охраны подошел ко мне и по-деловому спросил:
-Где место временной дислокации?
Я понял, что он имел в виду место рыбалки, и ткнул пальцем себе под ноги.
- Осмотреть! - приказал он своим ребятам, и они тут же встали на четвереньки, ощупывая каждую песчинку.
Леонид Ильич вышел из машины и довольно потянулся. Он улыбался.
- Хорошо-то как, Сашка! - сказал он,- море и воздух здесь у вас хороши, - он принюхался и добавил, - но здесь кто-то обосрался!
- Нет, Леонид Ильич, - успокоил я Генерального, - это водоросли гниют вместе с уйком, отсюда и запах! Медведи его обожают!
-Кто такой уёк?
-Рыбка, по-научному: мойва! Она как раз сейчас идет на нерест, а мечет она икру в прибрежных водорослях, вот ее и выносит на берег отливом вместе с травой!
Брежнев задумчиво покачал головой.
-А нам то этот уек - на хрена? Мы же не медведи!
-Так уек - любимая пища палтуса! Он за ней и подходит близко к берегу, а так его хрен поймаешь - лежит себе на глубине и в гробу все видит!
- Интересно! - протянул Леонид Ильич, - так мы палтуса на эту дохлятину ловить будем?
-Найдем свеженькую, отлив еще не кончился, Леонид Ильич, - сказал я, - кстати, медведи со всей округи сейчас приходят на берег моря и в первый раз после спячки отъедаются. Ложатся на пузо и ползут по прибойке, загребая лапами и уйка, и морскую капусту! Они даже спят рядом с морем!
Начальник охраны насторожил уши.
- Внимание! - сказал он громко, - возможно нападение медведей, занять круговую оборону и замаскироваться!
А хорошо все-таки ходить на палтуса с Генеральным секретарем! Ребята из охраны притащили из машин раскладной стол, парусиновые шезлонги с подушками и пледами, поставили на стол два ярких фонаря на аккумуляторах, которых раньше я и в глаза не видел, по моей подсказке быстро сложили из камней камелёк под сковородку и развели из плавника костер! Пламя шипело, и пропитанный морской солью плавник, громко плевался синими и зелеными брызгами! Леонид Ильич прогуливался вдоль прибоя и напевал то "Широка страна моя родная!", то "Вниз по Пенжине-реке Ойе плыл на каяке!" Видать песня запала ему в душу!
-Сашка! - внезапно крикнул он мне, - а что такое каяк?
Я подошел поближе
-Это такая байдарка- "перевертыш", - сказал я
-А на хрена эта девка, как ее, Айя шла за ним следом?
Пришлось мне переводить песню известного корякского поэта Поротова на современный русский язык.
-Да дело в том, что Ойе хотел покатать Айю на лодке, а потом ... "полюбить", но каяк-то - одноместный!
Леонид Ильич задумался.
-А что, Ойе не мог сразу "полюбить" Айю на берегу, и на лодке ее не катать? - спросил он задумчиво.
-Мог. - кратко ответил я.
-А почему не сделал?
Пожимая плечами, я уклончиво ответил:
- Потому, что дурак!
Брежнев внезапно расхохотался:
-Во-во, - сказал он, - вылитый Никита-дурачок! Тот тоже ни хрена не делал, а если и делал, то сначала делал, а потом думал! За это мы его и сняли с должности!
Обнимая меня за плечи и направляясь к месту нашей временной дислокации, Брежнев, хихикая спросил:
-Так это Ойе все-таки трахнул свою деваху?
-Еще как! - бодро рапортовал я, - и не раз!
В этот момент я окончательно понял, что если ты на рыбалке даже с самим Генеральным секретарем, разговор все равно перейдет на водку и баб!
Возле стола, в почтительной позе стоял незнакомый человек.
-Мой повар Вася! - кряхтя представил его Леонид Ильич, садясь в шезлонг.
Повар Вася учтиво кивнул мне и спросил у Брежнева:
-Что подавать на закуску, Леонид Ильич? Горячее или холодное? Есть Кремлевский сервелат, Тамбовский копченый окорок, Чеченские Охотничьи колбаски, сыр Пармезан, португальские маслины особого засола...
Неси все! - приказал Брежнев, - о горячем мы с Сашкой позаботимся! А кстати, почему мы не идем на рыбалку?
- Уже идем! - сказал я, доставая из рюкзака снасти.
Леонид Ильич с интересом присунулся ко мне, комментируя каждую снасть, которую я выкладывал на стол
- Катушка! Японская! С леской и крючками! Сколько мм леска?
Приятно было иметь дело со знающим человеком.
- 1 мм, - отвечал я, - длина 500 метров, выдерживает вес 450 кг. Катушка и леска тунцовая, купленная в нашем Рыбкоопе по блату.
- Это хорошо! - соглашался Брежнев, - ракеты мы делать умеем, а вот тунцовую катушку - нет!
-Научимся! - утешал я Леонида Ильича.
Мы встали, подошли к валу морской капусты, я нашел свежих уйков и насадил их на крючки.
-Крючки, кстати, тоже японские, тунцовые. - сказал я.
Брежнев вздохнул и горестно сказал:
-Вот смотри, Сашка, мы первыми полетели в космос, смогли Луноход сделать, а тунцовые крючки - нет!
Видать на Леонида Ильича напал приступ самокритики.
-А все Никита-дурачок! - внезапно резюмировал Брежнев.
Мы зашли в воду и побрели по мелководью. Большой противолодочный корабль "Неуловимый" галантно подсвечивал наш путь своим прожектором.
-Ну и куда мы идем, Сашка? - спросил Брежнев, - в Америку?
-Америка с другой стороны Камчатки, - успокоил я Генерального, - просто зайдем подальше в воду и закинем закидушки.
-А что, палтус берет на глубине по яйца? - недоверчиво спросил Леонид Ильич.
-Так сейчас начинается прилив, и там, где мы с Вами сейчас прогуливаемся - глубина будет метра 3!
Мы забросили закидушки с большими грузилами, и поставив катушки на свободный ход, побрели обратно, туда, где приветливо светили фонари на нашем столе. Лески ушло метров 250! Мы воткнул держаки под углом в песок, щелкнули трещотками и отправились за стол. Брежнев слегка пыхтел.
-И это все? - спросил он подозрительно.
-Нет, - ответил я, - для страховки еще петлю из лески на ногу накинем! Палтус может так потянуть, что и держак, и катушка мухой в море улетят! Ищи их там!
На белоснежной скатерти, придавленной к столу большими камнями, чтобы не унесло ветром, уже стояли всевозможные копчености, от забытого запаха которых у меня сразу свело живот, несколько бутылок вина и коньяка, и хрустальные бокалы, последний из которых с заботливой улыбкой протирал повар Вася.
Брежнев оживленно потер руки.
-Ну, Сашка, давай к столу! - радостно сказал он, - надо рыбалку спрыснуть, а то ни хрена не поймаем!
Я скромно присел к столу, поедая глазами яства, особенно тонко нарезанный со "слезой" Тамбовский окорок. Вспомнив о приличии, я нагнулся и достал из рюкзака нашу знаменитую на весь Север "бронебойную" водку "Снежинка" в бутылке 0,7 из зеленого стекла!
- От нашего стола - вашему столу! - сказал я с грузинским акцентом.
Брежнев оживился.
- Палтус местный и водка местная, с нее и начнем!
- Ею и закончим. - подумал я, разливая водку в большие рюмки.
Брежнев со слезой во взоре посмотрел на меня и громко внятно сказал:
-За камчатского палтуса и за Ленинскую коммунистическую партию Советского Союза!
Мы хряпнули по 150 граммов "Снежинки", Брежнев громко рыгнул, и мы с ним крепко поцеловались в засос!
-Однако! - еще раз рыгнул Брежнев, - водка хороша, но немного крепковата!
-Ур-ра-ра! - невпопад закричали охрана и невидимая в темноте свита, а БПК вдруг неожиданно бабахнул из своих артиллерийских орудий!
- Усраться можно! - коротко выдохнул Леонид Ильич, и мы накинулись на закуску.
В тишине летней ночи, под шепот кроткого прибоя, слышался только стук и скрип челюстей. Немного насытившись, Брежнев откинулся на спинку шезлонга и сказал:
-Наши враги, Сашка, - особенно их вражьи голоса, все время врут, что в первом в мире Сосиалистическом государстве плохо с продовольственной программой!
-Ага! - подумал я, - " Снежинка" начала работать!
-Врут! - убежденно закончил Брежнев, - и даже не врут, Сашка, а п@@@ят!, вот все это изобилие мы с товарищами приобрели в вашем обычном поселковом магазине!
Я поперхнулся.
-Наливай! - приказал Генеральный секретарь, - такого разнообразия даже в Москве не всегда бывает! Правда я в магазины не хожу, но мне сисьскимасиски докладывают!
Мы снова хряпнули по 150 граммов и любовно поцеловались в десны.
Брежнев потерял мысль и неожиданно обратился к начальнику охраны:
-Коля! Посмотри, почему не клюет палтус, давно пора!
-Леонид Ильич, - спросил я, - а почему у Вас так много охраны?
Брежнев погрустнел.
-А потому, Сашка, - что на меня совершили покушение, - он притянул меня к себе и прошептал прямо в ухо, - но об этом никто не должен знать...
-Не может быть! - ахнул я.
Леонид Ильич скорбно покачал головой
-Да-а! - протянул он горестно, - стреляли, можно сказать во всенародно любимого Вождя!
-И-и-и?
- Промахнулись, Сашка! Промахнулись!
Я горячо возмутился.
-Мы бы здесь на Севере никогда бы не промахнулись...-и понимая, что сейчас ляпнул что-то лет, эдак на 7, вывернулся, - мы бы сразу застрелили американского диверсанта на месте! Нам, Дорогой Леонид Ильич, можно полностью доверять! Мы, Советский народ - самая верная Ваша охрана!
Брежнев откинулся на спинку шезлонга, пожевал, причмокивая губами и спросил
- А скажи-ка мне, Сашка, а как коренные народности Крайнего Севера относятся к миролюбивой внешней политике Советского Союза?
Врать не имело смысла.
-Если честно, - сказал я, - то на эту миролюбивую внешнюю политику им глубоко насрать с это самой Каменной сопки, впрочем, как и всем нам!
Брежнев обиделся.
-Почему? Мы же всей партией строим Социализм с человеческим лицом!
-А что строили до этого? - спросил я, - Социализм со звериной жопой?
Брежнев похлопал ресницами и вдруг расхохотался.
-А это все Никита-дурачок строил!
-Согласен, - сказал я, - мы его, падлу, ненавидим! Все зарплаты срезал, коэффициенты срезал, оставил, сука, 1/6, 1/8, и 2! А попробовал бы он поработать на морозе за 45 градусов на открытом воздухе! И не только у нас срезал, он весь Север обкорнал!
Брежнев согласно кивал головой, как китайский болванчик и улыбался. Тема разговора ему нравилась.
-Продолжать, Леонид Ильич? - спросил я
- Давай, Сашка, - икнул Брежнев, - жги напропалую!
- Так и при Вас ничего не изменилось! - ступил я на скользкую дорожку.
- Почему? - обиделся Генеральный
- Так жратвы, как не было - так и нет!
Брежнев погрозил мне пальцем
- А вот здесь, Сашка, ты уже врешь! Я сам с товарищами заходил сегодня в ваш магазин! Народ доволен, покупает по кг говядины или баранины, все спокойны, попросили меня рассказать об итогах встречи с Индирой Ганди!
Теперь уже я горестно рассмеялся, чувствуя, как увеличиваются мои "срока", исходя из тяжести статей Уголовного кодекса!
-Так это они при Вас по 1кг говядины берут, которой я лет десять не видел, а с заднего крыльца, пользуясь Вашим приездом, остальные жители закупают все тушами, коробами и мешками! У нас в "Снежном" 4 магазина: "Тухлый", это там, где Вы были, "Гнилой" /овощной/ - куда Вы к счастью не дошли, "Пьяный" - ну с этим все понятно, и Хозмаг!
-А почему "Тухлый"? - спросил Брежнев, - здесь на пляжу воняет сильнее!
-Так в "Тухлом" ничего никогда нет, одни консервы, сухая картошка, морковка, лук, молоко и сливки. ни мяса, ни живого молока, ни масла! А "Тухлый" - потому, что там продается только соленая рыба, уже протухшая, и красная икра-десятиминутка, пополам с бурой! Так она вообще плесенью покрылась! А на хрена нам соленая рыба, если в наших сараях она стоит бочками, а икру мы делаем без буры, и она не горькая?!
Брежнев задумался, тяжело вздохнул и налил нам еще по 150 грамм "Снежинки".
-Все будет, Сашка. - сказал он убежденно, - Как только во всем мире победит сосисализьм - все будет!
Мы снова выпили и расцеловались, и я с легким сердцем "правдоруба", навалился на Кремлевский сервелат с Португальскими маслинами!
Брежнев закурил, пуская дым кольцами, и по-отцовски глядя на меня, произнес:
-Все знаю, Сашка! Все! Думаешь не знаю, как из меня дурачка делают? Мол ДЕД уже старый, из ума выжил! Ничего не понимает! Вместо слова ВОР - придумали НЕСУН, все мной прикрываются, от моего имени творят, что хотят! А я, Сашка, ПРОСТО УСТАЛ!!! А вот здесь с тобой на рыбалке отдыхаю, давай поспим немножко, а в Москву я тебя с собой заберу! В Госплан!
Леонид Ильич мирно засопел и к столу неслышно, как голодные песцы, подкралась охрана. Я закрыл глаза, делая вид, что сплю. Под аккуратное чавканье "песцов" и в самом деле заснул.
Проснулся я от холода. С моря тянуло свежим ветром, начинался отлив и волны, шурша морской травой, отползали от моих ног в пустую бухту. На прибойке догорали костры, многие рыбаки уже проснулись и стояли у воды, охватив себя руками, глядя в серое, светлеющее небо.
Я подошел к провисшей леске, на всякий случай резко подсек и начал накручивать ее на катушку. По сопротивлению снасти я понял, что сегодня палтус не клюнул, хотя вал морских водорослей на прибойке шевелился и посверкивал от свежего уйка.
Я собрал вещи и сложил их в рюкзак. Умильно виляя хвостом, ко мне подбежала незнакомая собака, уселась на песок, преданно глядя в глаза и вежливо тявкнула.
-И тебе привет! - сказал я, - сейчас посмотрю, что там осталось…
Остался бутерброд с красной икрой, кусок копченого балыка, надоевший до чертиков и пол бутылки водки.
-Ну пить ты не будешь, - сказал я собаке, - хотя, за компанию бы не помешало, а остальное - давай, лопай!
Собака осторожно, чтобы не дай Бог не прикусить мои пальцы, благодарно ела из моих рук и смотрела на меня любящим взглядом. Я взвалил пустой рюкзак на плечо и зашагал мимо вросших в песок старых кунгасов, к "ковшу" портопункта, рядом с которым оставил свою лодку. Быстро светлело и в небе проявились белоснежные облачка. Лодка, наполовину вытащенная на берег, терпеливо дожидалась меня. Я швырнул рюкзак на мокрое от обильной росы, сидение, подкачал бензин в мотор и столкнул лодку в реку, придерживая ее одной рукой. Возле "ковша" река лениво изгибалась и течение было слабым. Я вскочил в лодку, и она медленно поплыла в сторону основного русла, где на баре шипели и играли волны. Мотор завелся от стартера с пол-оборота, я переложил руль вправо и включил реверс. Лодка чуть заметно дрогнула, и я прибавил газа. А вот и фарватер! Лодку заметно качнуло, и я стал подниматься вверх по реке, минуя коряги, мели и перекаты. Из-за хребтов появился краешек мохнатого солнца. Мимо меня проносились берега, сплошь заросшие тальником, глубокие излучины с темной маслянистой водой, и мели, где каждый камешек был прекрасно виден.
Появились первые дома, трубы кочегарок, стал слышен лай собак. Я завел лодку в Лодочную протоку. На берегу уже копошились люди, я помахал им рукой, показывая, что ничего не поймал, в ответ они громко смеялись.
И позже, уже идя домой и здороваясь с редкими встречными, я подумал:
- Интересно, а отчего у меня во рту остался вкус Тамбовского окорока, Кремлевского сервелата, португальских маслин и сыра Пармезан?
Воистину: Чудны дела твои, Господи!
Рейтинг: +1
308 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
