Первый звонок

      Как зло порой судьба обходится с человеком! И как ни хорохорится, как ни храбрится он, мол, «судьба играет человеком, а человек играет на трубе» – последнее слово, всё одно, за ней, злодейкой. Сколько уже говорено-переговорено об этом за долгие века, но достаточно вспомнить одну-единственную библейскую притчу о двух торговцах. Помните? Если нет – напомню, хотя за точность пересказа не ручаюсь, но в сути не погрешу.

     Заночевали, значит, два торговца на постоялом дворе, и перед сном ведут промеж себя досужие разговоры. Один говорит, мол, вот продам товар – осла себе куплю, подарки домашним, то да сё…  И другой не отстаёт от товарища, мол, а я на вырученные деньги дом подремонтирую,  дочери свадьбу справлю…

 Финал же притчи краток и точен: мечтали они, мечтали, а, как уснули, бог взял да и забрал их души… Естественной ли смертью они почили, или насильственной, в Библии не уточняется, да это и не важно. Главное, урок, который мы отсюда должны извлечь: не предавайся, человек, пустопорожним мечтаниям, не загадывай на завтрашний день, живи днём настоящим, а будущее не в твоей власти.

Но к чему это я? Ах да, вот к чему… Работал у нас в коллективе в середине 90-х один человек. Не так уж, чтобы очень старый, но уже и не молодой – годов пятидесяти или около того. Работник как работник, трудился как все, ничем особо не выделяясь. Характером был спокойный, без вредных привычек, разве что ногти грыз только. Но очень уж он любил выхваливаться! Задирал нос кверху по любому поводу. И делал это он с каким-то безудержным вдохновеньем! 

«Продал я, – рассказывает он однажды, – квартиру в городе. Ну, её к лешему! Дачу на эти деньги купил в Подмосковье. Чудо, а не дача – просторна, светла, тепла-растепла! Вокруг какие-то халупы стоят, смотреть тошно, а у меня – шедевр деревянного зодчества! Вот первую зиму там зимовал, нарадоваться не могу! Весной огородик посажу, деревья фруктовые, кусты разные. Чистый воздух, тишина, покой – благодать, одним словом! А вы, недотёпы, продолжайте коптиться в своей дрянной Москве, дышите гарью и жрите канцерогены!

И вот купил он некоторое время спустя себе мобильник. В то время мы и мечтать о такой покупке не могли – не по карману!  Ходит по заводу, бахвалится, зашёл и к нам в цех. Собрал всех вокруг себя, показывает своё приобретение, в глаза заглядывает, убеждается, значит, у всех ли горят они от зависти... Вертит всё телефончик в руке, то кнопочки начнёт нажимать, то к уху его поднесёт, то от уха отнимет, а то, вдруг, достанет из нагрудного кармана специальную тряпочку и ну его надраивать! Потрёт-потрёт, потом подышит на него, и опять трёт.

         «Вот, пару дней назад приобрёл, – поясняет. – Самый, что ни на есть, лучший выбрал, мелочиться, знаете ли, не в моих правилах. Ни у кого не видел такого, у всех, как ни посмотришь, барахло. Номер всем, кому только можно, сообщил, сам уже не раз разговаривал по мобильнику,  только вот никто пока мне ни разу не позвонил. Может быть, у вас в цехе у кого-нибудь есть сотовый? Звякните!». Мы отрицательно покачали головой, а он вздохнул протяжно и грустно. Сел на скамейку у цеха, в небесную синь посмотрел задумчиво, словно ожидая, что сам господь бог ниспошлёт ему долгожданный звонок. Но небо отвечало ему немотой.

И вдруг аппаратик в его руке задёргался, заверещал, насвистывая бесшабашную мелодию. Мы вздрогнули от неожиданности, а хозяин телефона аж подпрыгнул! Палец указательный вверх поднял, подмигивает нам, мол, вот он, первый звонок мне! Отвечать не спешит, улыбается, нижнюю губу оттопырил от гордости, ждёт, когда народа побольше вокруг него соберётся. Но и тянуть долго нельзя, вдруг на том конце трубку бросят? Важно, словно министр какой, нажимает нужную кнопку, не забывая краем глаза наблюдать за реакцией окружающих. Вскидывает вверх голову, представляя себе, как солидно он смотрится сейчас со стороны в этот исторически важный момент, трубку от уха чуть отставил, чтоб все слышали. И произносит протяжно так, нараспев: «А-л-л-л-ё?».

– Слушай, Борис, – доносится голос из телефона. – Срочно приезжай, у тебя дача сгорела…

Хотел я было закончить рассказ хрестоматийным: «Тут и сел старик!», но передумал: ведь не был он тогда ещё старым – так, где-то около пятидесяти…