Опиус Синдромены

[Скрыть] Регистрационный номер 0303155 выдан для произведения:                              Сергей  Пилипенко
 
 
 
 
 
 
 
       ОПИУС   СИНДРОМЕНЫ
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 «Сквозь время пролегают эти строки,
  И ум уж не бежит вперед себя.
  Наверное, зачтутся все уроки,
  Что сама жизнь создала, так любя…»
 
 
           ОПИУС   СИНДРОМЕНЫ
 
 
ВСТУПЛЕНИЕ
 
История развитого человечества гласит о великой мудрости старины и некоторой потере  им  же  в годах  более юного  смоделированного  космического  ума.
На сегодня нет в мире такого челове­ка, который бы полностью отверг всю концепциальную суть уже пройденного нами  всеми и был бы способен к самостоятельному анализу  всей  умственно  состоявшейся  за  период  общего взрастания  деятельности.
Именно это заставляет возлагать  новые  строки, почти безумного характера, ибо таковыми они считаются на сей день и вряд ли перестанут быть ими на день завтрашний.
Но все же, не все так  мрачно и  туманно. И в этой, исчерпывающей себя глухоте  времени, имеются некоторые, вполне позитивные  и  более восприимчивые для  ума простого человека  моменты   его   жизненной  истории.
Есть в произведении и своя кульминационная минута или такое место, где каждый читающий смог бы пережить то, что проходило когда-то с каким-то  описуемым героем времени, и есть также то, что именуется просто смыслом, ибо без этого его вообще нельзя было бы выпускать в свет.
Вот такая своенравная, свободомыслящая и свободолюбивая  точка зрения.
Но не стоит забывать и о том, что выражена  она всего одним живым, ныне существующим человеком, и как всякий человек, он имеет такое же право, как и все остальные до него  на самоисследование, ибо все же и он явля­ется самой маленькой откровенной частичкой той общей правды, существую­щей на  Земле уже многие и многие годы, которая  в итоге  и сотворила его самого так  же, как и руководит им сейчас.
Но не будем вдаваться  в дебри философического умственного труда, ибо впереди его целая уйма.
К тому же, уважая своих читателей-соплемен­ников, не буду забирать слишком много времени на подобные объяснения и прямо перейду к более-менее подробному описанию возникновения самой мысли на Земле.
 
Здесь не указано, почему именно так назва­но  это  произведение, но думаю, это и так станет понятно по получению еще од­ного урока, который приготовила нам сама  мать Земля, и тот же трагичес­кий космополизм не в силах сделать что-либо для покрова  уже существующей   раскрутки   реовуляции земного ядра, ибо он -  это наше же реабилитационное прошлое, и как всякое прошлое не имеет права на нынешнее существование.
Читайте, дорогие и уважаемые поклонники культа риска и насилия, а также все те, кто вообще, интересуется подобного рода сверхъестеством.
Это та правда, которую нам предлагает тот же космос, но уже посредством переваривания нами самими в повседневном и раболепском  отношении ко  всему  нашей  материализованной  души.
Но, речь, собственно говоря, не о ней. Разговор о поступках и деталях, им предшествующе сопутствующих, а также о самих людях и об их великих и унизительных делах.
Не важно, что почувствуется в конце этого прочтения: боль или обида, ненависть к самому себе или другому такому же, ибо он будет хоть чем-то, но олицетворять то, что пройдено глазами и нем­ного сочтено умом.
Важно почувствовать и важно упомянуть, то есть попробо­вать внедрить самого себя во все это и тогда, наша правда, общая правда для всех, станет чуточку ближе и яснее. И тогда, мы сами  почувствуем    себя более правдивыми и более утонченными  в  своей  собственно  производимой   лжи.
И в заключение к этому краткому обзору хотелось бы добавить следующее.
Ни одна эпостась развития человеческого познания не способна так ярко выразить себя, как это сделали бы  все совместно в едином общем челове­ческом   порыве или стремлении к чему бы-то ни было общему и достопри­мечательно хорошему.
Это и есть общий оценочный базис или критерий общего нашего миротворения. Это и есть общая суть прободения правды в изуверии повсед­невной лжи.
Умозаключительная апостораль человеческого вероисповедания  -  это и есть само вероизложение в его натуральном бытовом выражении.
Попробуйте осмыслить эти слова и арьегардируйте сами себя во время былое, настоящее и частично будущее и это даст вам возможность более правильного и утонченного понимания  всего  жизнеописуемого  как вами самими, так и другими.
Читайте, уважаемые читатели, и не соблаговолите забыть все то, пройдя сквозь некоторое время вашего  одиночного существования.
Ибо, позабыв сие, вы не узнаете другого. Вы позабудете сами себя, а это уже страшнее, чем какая-либо война или общее разрушение.
Ибо это налагает свое вето на ваше же дальнейшее воспроизведение. И кто не верит в это, то пусть так и остается в нем, ибо вера силой не навязывается.
Она  утверждается самой жизнью и циклом ее же веропреподношений.
Потому, задумай­тесь надо всем описуемым и не примите скандально вопиюще или неосмысляще  крикливо, ибо -  это  то  же, что и сказано прежде.
Потому, лучше так, а не иначе, и лучше вообще никак, чем кое-как или как-то еще.
Эти слова придуманы нами всеми и уже их отрицать, думаю, не бу­дет никто.
Что же касается самой темы произведения или ее общей сути, то она, как раз и полегает в этом, то есть в правильном восприятии излагаемого материала самой душой того или иного человека, не зависящего от ранга и способа воздействия на окружающее.
И еще одна маленькая деталь. Кто сокровенно и тайно верит в эту безудержную по смыслу и времени суть,  то пусть и остается в этом же деле верным и преданным ему человеком, ибо это дает шанс ему же на составление уже совсем не тайной иерархической лестницы  ума,  или философического развития его самого в общей субординационной цепи времени существования  всех.
И уже в конце этого сказанного, хочу молвить еще одно.
Не оступитесь на дороге лживости и какого порока, внутри вас проживающего, ибо это неминуемо вызовет вашу погибель, ибо порок, наложенный во времени бытия самим человеком, действует всегда безукоризненно.
Именно это и является основой пролегающей во времени задачи существования человекоума. И  именно это же  является жизненной программой каждого, выполняемой  самим человеком, но вполне поддающейся его корректировке и вполне возможной для его реабилитации в будущем.
Потому, цель  -   это жизнь, которая сама по себе таковой не является.
Вот и вся философическая цель недвусмысленного человеческого обитания.
Это и есть тот залог, от которого нужно начинать действовать. И я, как автор, то же и предлагаю, ибо как всякий человек, вполне прегрешим  и вполне мог бы справиться со всем этим.
А  теперь, вперед, к страждущему и вездесущему гуманизму времени, а также к самим себе, если мы еще спо­собны видеть себя  же более-менее с другой стороны.
Кровавые мести, дуэли, расправы  -  это только предлог времени изъятия того  или иного  молекулярного типа существа  /человека/. Настоящее  -  это  та  часть  уникальной  по своему складу аналитически-цифро­вой  ориентации, именуемой просто душой того или иного человека.
Вот из этого, совсем простого и необычного, мы и начнем наш далекий экскурс в историю развития своего первопроходного уровня получения базисной единицы ума.
И именно из этого и будет сложена  вся концепсуальная суть данного произведения.
От простого -  к более сложному. От низменного  -  к  более высокому.
От  инфантильности ума  -  к  высшему порядку его же  развития.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
«Во всяком арьергардном существе
  Имеются две линии, две силы.
  Одна дается сразу – в веществе,
  Другая же – как исповедь верзилы…»
 
 
ЧАСТЬ   ПЕРВАЯ
 
ГЕНОСТАЗИЯ
 
Глава 1
 
ДИНОСТАЗ 
 
Когда человек «проснулся», то оказался воочию рядом с такими же. Но это мало порадовало его, ибо был он все же глуп еще, хотя и велик ростом своим огромным.
Спустя время человек привык к такому положению  дел и событий и начал подтягивать свои предыдущие познания к себе самому поближе.
 
То был человек из роду динозаврических или человек гиппопотам, так его прозывали те, кто и сотворил  во время свое.
Человек был оплодотворен клеткой живою и получился сверхчеловек, ибо рост давал ему силу и возможность отстоять свою собствен­ную жизнь в огромном пространстве других.
Сама геноменальная суть сказанного в следующем:
человек, то есть создание строго революционированное оказался слишком слабым умственно в его гармонически развитом природном смысле.
Что же это было?  И как объяснить данную  сублемацию  времени по истечении стольких, незапамятных ему времен?
Наращивание гематогенной мощи  спровоцировало ослабление базисного по­тенциала умственного роста. Это так и есть  по сей день.
Но в то да­лекое время такого процесса практически не существовало, ибо человек перенесся живой клетчатой тканью из сублемационного, профилирующего в природе материала, в проблемационную   структуру   саморазвития.
Его вос­питатели долго именовали себя стратусами, что обозначало для того же человека -  существо высшее в порядке исчисления его головы или той части тела, которая предполагает умственный фактор  воспроизведения.
Даже они назвали себя иммуносодержателями, ибо часть своего вложили в основу геноциклической  цепи развития существующего молекулярного соединения.
А еще далее они же назвали себя  ситрусиными  силами, что в переводе с их же языка обозначало эктоневклидовый смысл развития лю­бого вида сублеминирующей во времени прогрессии.
Но это было со сторо­ны их самих.
В порядке же возрастания, имеется в виду умственного, че­ловек обозвал их  своеобразно собственно, то есть со своей речевой прикладной концепцией  развития.
Таким образом, уже  в  те  далекие от нас   сегодня времена образовывалась и укладывалась взаимосвязь или точнее, цепочка такой взаимосвязи: человек – геноцикл – животное – ученый – реозермит - видопредставитель.
Сейчас трудно объяснить более подробно этот процесс объединенного взаимопонимания, ибо сам человек по своему уму еще не готов к этому. Поэтому, остановим­ся  или  начнем свой отсчет времени с того момента, когда человек уже самостоятельно начал присоединять к своему млекопитающему уму  едини­цу своего же развития в дальнейшем.
Итак, начнем, пожалуй, с самого главного.
Человек – капителлий. Что это та­кое?  Точнее, кто такой, ибо все это живое и требует своего должного, даже в упоминании?
Капителлий - это нечто сродни нашему слову каптенар­мус, то есть хранитель.
Дабы понять это, необходимо обратиться к краткому словарному изложению, где указано это же, только в более привычном  для  нас варианте понимания, а именно с материальной стороны выражения лю­бого процесса, протекающего внутри нас самих.
Таким образом, становится понятным данное выражение и становится явью роль самого человека, как такового на Земле, уже сегодня.
To eсть, это человек, хранящий любой вид познания и усугубляющий   его в области умоприложения, либо наоборот, возвеличивающий его торжество, то бишь, дающий благо какое себе самому.
Итак, человек прародился. Неважно, каким было на тот момент его телосостояние и  не важны  и  по сей  день его основные физиологические констибулы   времени.
Это мы отложим на более поздний срок нашего же умостезирования.
Теперь, о главном. Человек – капителлий  или как мы уточнили, чело­век-каптенармус  в означенном смысле ранее указанного, способен к самовыражению  самого  себя  сквозь  года.
Каким же образом это происходило и происходит уже сейчас?
Для этого небольшого, но трудоемкого анализа, нужно напрочь забыть о существующей констибуляционной сути самого деторождения и удалиться мысленно в суть нефизиопатогенную, то есть не материальную, хотя с дальнейшим все же о ней упоминанием.
Когда речь заходит о подобном, сразу становится невыносимо трудно объяснить суть какого-либо процесса без должной или адекватной под­готовки любого читающего и пытающегося осмыслить сказанное  кем-то.
Но все же попробуем,  исходя хотя бы из того, что уже почти принято, как  какая-то  концепционная суть развития живых организмов.
Так вот, человек остается всегда таким благодаря именно своему внутреннему развитию, то есть строгому субординационному циклоописанию ума, его же на свет  и  производящего.
Как правильно понять сказанное?
И как подытожить все ранее изложенное воедино, дабы как-то уложить все это в голове нашей, не сильно страдающей от недостатка знаний подобного  рода.
Попробуем про­вести самоанализ.
 
Человек сам по себе существо единостоящее, то есть кратко выраженное среди массы таких же или подобных по своему молекулярному составу.
Именно в силу этого, то есть единичного противостояния, он саморазви­вается и внутренне укладывает в себе все первозадатки будущей жизни.
Как этот процесс происходит?
Исходя из собственных умозаключений, сделанных им же в течении многих лет жизни, а также из умозаключений таких же, с которыми ему приходилось общаться и которые так же, как  и свои, уложились внутри, он делает предварительное вышеозначенное, почти  технологическое в генетическом виде воспроизведения заключение о реа­билитационной деятельности по окончанию своего жизненного пути, то есть после смерти физического  тела.
Именно это дает решительный  или фортроментальный результат, откладывающийся или выражающийся   далее  геофизически  или геопатически   в окружающем околоземном пространстве.
То есть, решение, выдвинутое самим человеком или человеческим умом и яв­ляется для него же продлением жизни или геноунаследовательностью, ибо -  это решение имеет вид естественно-пробного гена в виде его сублемации с окружающей патосферой и со всеми вытекающими из этого дальнейшими  фазами развития.
На основе этого, откровенно можно заявить следующее.
Человек - это человек – капителлий, выражающий себя путем геноунаследуемой мысли
или
решение прошлой жизни в его единостойкой борьбе за выживание среди унаследуемых таких же.
А также,
человек - это прямое ре­шение общей геносодержащей молекулярной цепи развития его самого в прошлом со всеми сомнамбулированными элементами среды общей оккупации времени, которые способны к проявлению в будь какую минуту или секун­ду сублемирующе - спрогнозированного остальными субъекта  времени нового торжествования, то есть настоящего во времени  существования.
Изо всего этого делаем еще один немаловажный вывод, что
любой самопроти­востоящий, молекулярного типа генопереносящийся организм способен к саморешению в дальнейшем путем выбора прямолинейной эксгумационной  цепи развития во времени будущем.
Итак, становится ясно, что
человек-капителлий  -  это не только тот, кто хранит в себе тайну его векового развития, но еще и тот, кто способен возродить самого себя посредством своей геноносимой  психоаналитической программы псевдообогащения  живым  материализованным телом.
Пойдем немного дальше и теперь, уже  соприкоснемся с самим телом,    то есть с материальной базой развития любого молекулярного типа существа, и по­пробуем определить эту генонесучесть во времени нового пророждения и попробуем состыковать геновторичность  и  психоаналогопервичность.
Для этого обратимся вновь к справочнику и посмотрим там, что такое сам ген.
Понятно, что оно обозначает родовитость и переносимость. Но как определить родовитость самого генонесущего на всей нашей пла­нете существа, если его развитость зависит от многих коньюнктур протекающего времени, из которых большая часть так и не дошла до времени нашего настоящего развития?
Вопрос этот очень сложный и требует почти феноменального взгляда на жизнь артрическую, то есть протекающую в нашей молекуле крови.
Но все же, более-менее доступно попробуем определить аэродинамический смысл всего протекающего сомнамбулеза моле­кулы крови любого типа органического соединения, которое в большей своей части и переносит генослагаемость и исключает хаотичное попадание в нее же остальных видогрупп из общего родового   генетического числа.
Итак, мы  уже упомянули о аэродинамическом смысле основной молекулы крови. Теперь, попробуем это разъяснить.
Для этого обратимся все к тому же источнику знаний и, воспользовавшись им, кратко изложим суть  слова "популяция".
Думаю, не надобно употреблять что-то еще, чтобы эта суть стала ясна. Поэтому, пойдем далее в своих изъяснениях.
Таким образом полу­чается, что основная молекула крови обладает гетерогенным свойством своей популятивности, то есть она замыкает в себе развитие всей сети существущей популяции животно-человеческого мира.
А это  уже и есть аэродинамика, ибо несет в себе внутреннюю передачу любого процесса, складывающегося во времени общего развития, к тому же, имеющего пер­вично псевдообогащенный изопропелирующий процесс самовнедрения.
Так вот, исходя со всего этого, мы можем автоматически умозаключить уже сегодня и для себя  лично, что
во всяком времени развития   человек или строго молекулярного типа существо, способно к самовыражению путем корректирующегося во времени аэродинамического смысла основной молекулы   крови.
А значит, его геноуспеваемость напрямую связана с этим недвусмысленным фактом преуспевания в общей дальнейшей фазе развития.
Таким образом, образуется само собой, само  подетальное  опережение  самого  времени.
Ген, несущийся в самом организме, самоопережает себя путем своего же аэродинамического смысла общей  взаимосвязи.
Теперь, становится явью, что во всем унаследуемом человек прежде всего унаследует именно молекулу крови, дабы выразить себя наиболее качественно. То есть, суррогативно относительно его циклического  времени  развития.
Но, что пролегает в этом     геноидущем воспроизведении и каковы стимулирующе оценки его же  уже во времени настоящем?
На этот вопрос ответ будет следующим.
На всех этапах своего развития, включая и самую давнюю или древнюю цепь своего же рождения на планете, человек был и есть гено­несущ, а его патогенность заключалась и заключается в способе выраже­ния  прошлого  телососредоточения.
Только человеческий сконфодермированный ум способен противостоять этому циклическому вероунаследованию самой природы его развития, и только он же способен превзойти тот или иной геновыражающий цикл и решить своеобразное жизненное  урав­нение  воспроизведения.
Такшм образом, человек генонасыщенно богат и имеет строгую конфедеренциальную пропорциональную зависимость от времени развития прош­лого и даже настоящего, а если учитывать фактор   перенасыщения его сверхпроводным космического типа изотопом, то любое выражение будет вполне способно иметь место в его реальном жизненном воспроизведении.
 
Генонасыщаемость уходит глубоко в корни развития самой Земли и уга­дать прямую стоимость его единостоящего элемента, просто невоплотимо в действие, то есть  нереально амбулатически.
Но зато вполне разрешимо психоаналитическим способом воскрешения живой анатомии ума.
Это и есть самая основная и пока, увы, неразрешимая, загадка времени.
Но не будем отягощать факты, события своим собственным совнанием и по­пробуем соединить две фазы развивающейся общей цепи линии и поведения  человека.
 
Итак, человек-капителлий  развился, но развился ли он вооб­ще досконально и точно так, как того требует сама природа его же за­рождения и структура мозгового роста?
На этот вопрос однозначно ответить сложно, ибо все в нас   до такой степени противоречиво, что порою просто не вполне доходчиво и объяснимо для нас самих, единостоящих в огромном количестве  таких  же.
Но все же попробуем проанализировать ход событий истории и соединить крепко-накрепко две фазы развития генестазийного уровня реабилитации  телосостояния  сквозь  время.
Пояснение автора.
Речь будет идти о снабжающей человеческий организм молекуле крови и ее исторической цепи сложения. Именно ее ход эволюционного развития наложил отпечаток всего геноунаследования и соответствующим образом отложил в мозговом соединении, как результат завершающей практической деятельности той же молекулы.
 
Для этого углубимся внутрь  своего же сознания и попробуем себя псевдонасытить такими фактами, как человек-змея, то есть пластоногий; человек-паук, то есть сетеплетущий;  человек-экстдермист, то есть меняющий свой верхний покров; и наконец, человек- динозавр, то есть гепатетически сильный и физиологически здо­ров.
Итак. Начнем, пожалуй, с самого первоначального.
Человек - змея. О чем это может нам напомнить и о чем навеять во времени прошлом?
Скорее всего, об унизительном для высшей формы разития сочетании сил природного естества и верхнего экзотермического смысла развития диаспр времени.
Но, тем не менее, этот  факт все же присутствовал в общей геноциклической стадии развития самой  физиологии тела, и он неминуемо отобразился в его подсознании или в самой первостепенной  клетчато-узористой форме состояния основного головного и части спинного моз­га.
И вот она  -  первая  анофобированная  величина  нашего с вами умственного взрастания.
То есть, самое первое, что мы получили  в психо-энергетическом, выраженном генетически, то есть путем передачи той самой молекулы крови, состоянии  -  это возмездие или месть за ранее   новопредложную само­стоятельную жизнь в способе ее извечной самоопределяемости, то бишь в своей собственной активной жизнеспособности.
Жизнь на выживание уже в дальнейшем  привела к усилению этого первоотложения  /конечно, в будущем/ и, наконец, сформировала настоящую, почти конформистскую суть нашего реального
сегодняшнего повествования  -  это сплошной и обыденный, местный либо другой  местовозмездный, единостоящий   во   всех   эгоизм.
Так вот и получился первостепенно из выползающей  змеи  человек-эгоист.
Теперь, пойдем дальше по этапному развитию геноциклической общей цепи всех живонесущих единиц времени на Земле и приблизимся к следующему этапу человеческого, апосторального по смыслу генетики, развития.
Человек-паук, то есть когда человек начал развивать эту общую среду обитания и образовывал то одну, то другую форму его повествования.
Здесь, на этом общем этапе разложения по родовым группам и всяким генетически   выражаемым в последующем началах, мы получаем особую реонесмодулированную в обратном процессе коньюнктурную величину време­ни, выраженную естественно материально, которая в дальнейшем налагает на нас свой отпечаток.
Мы относимся к какому-то роду, а значит, учиты­вая степень самовыживаемости, роль этого значительно увеличива­ется и играет в нашем подсознании уже сейчас громадное значение.
В разных родовых началах  /паук, рысь, обезьяна и т.д. и т.п. по группам  возрастания/  это обрелось по-разному.
У кого -  в большей степени той  же выраженной генетически мзды, у кого -  меньше.
Но, ко всему прочему, сюда же  возложилось и следующее.
Это жестокость, страх за свое единокровное существование и плазменный  псевдоактивный плагиат  стечения  обстоятельств. То есть, если встретится тебе более сильный - сможешь ли  ты уберечь себя от его грозного клы­ка.
 
Итак, ко времени окончания своего второго периода генетически проте­кающего развития, человек в устноповествующей форме, то есть   образно, приобрел фантастическую порабощенность силой насилия, слабость и робость   перед противником, а также прямую или косвенную плазмоактивность перед более совершенным  в  любом  отношении  видом.
Ко всему прочему, надо добавить ту же месть, значительно возросшую в  связи с этим, жестокость и  уязвленное самолюбие, как существа какого-то родового гнездового начала и, естественно, особый вид страха за свою почерпаемую жизнь.
Таким образом, кратко подводя итоги, только за два периода своего же генетического роста или  взрастания телосовершенства, человек смог приобрести себе самые, что ни на есть окультирующие симво­лы его жизненного вероисповедания и самые отрицательные по его настоящему сознанию.
Что это? 
Парадокс  или просто любая степень саморазвития существа умственного порядка или существа, в едином образе стоящем вы­ше, чем остальные.
Скорее всего, второе, ибо оно диктуется самими законами внешней среды, то бишь природой развития его самого.
Таким образом, мы выяснили, что любое генетически-концепциальное существенное видоизменение   налагает собой свою консервативную во времени разрешения суть дальнейшего  воспроизведения.
Что значит следующее.
Любое маниакально-депрессивное существо во времени его телосложения, как существа, способного к самовыражению -   способно выразить себя са­мостоятельно или под воздействием иных сил, слагаемых также во времени и способно нанести какой-либо ущерб настоящему бытовому, материальному или еще какому уровню повседневности.
В итоге, мы имеем такую строгую конфодермирующую суть.
Любой  человек, изобличая себя в будущем, а  также и настоящем, способен   опровергнуть свое настоящее путем геноциклического воспроизводства единостоящей молекулярной цепи развития   его   самого.
То есть, путем сомнамбулизированного прошлого, содержащегося в его генонесущих единицах времени, усматриваемых в основной молекулярной основе крови, человек   активно возможен к нарушению синдроментативной деятель­ной цепи продукта питаний среды - его тела, а также его основного ба­зиса развития -  ума.
 
Но не будем останавливаться здесь и перейдем к сле­дующему этапу нашего развития, дабы проследить дальнейшую концептуальную суть нашего перевоплощения во времени.
По истечении многих веков человек в его прообразе телосостояния приблизился к периоду человека-эксдермиста.
Это тот период, который особо налагает на наше настоящее положение свои контрибуции времени.
И его мы попробуем достаточно тоньше и скрупулезнее разглядеть под микроскопом уже прошедшего   времени.
Человек сменил кожу  -  так  иногда говорят о самом человеке, как сомнамбулезе его векового прошлого.
Но попробуем проследить, как это происходило и почему так до сих пор говорят.
В основе этого эксдерматического процесса  ле­жит суть генетической переадаптации   к создающимся природой Земли усло­виям и изредка вводимыми корректирующими средствами существ, поряд­ком выше самого человека.
Главное в этом  -  это изменение своей цепочной линии передачи генонесущей единицы из одного поколения в другое и таким образом изменение самого телосостояния того или иного родопредставителя.
Можно ли существенный регламентирующий уровень развития самой среды обитания и ее составляющих расценить, или определить, как период генетического несложения и строгого сконфодермированного разложения в родовом предложении  природы  Земли?
Это было обусловлено лишь одним -  особым перенасыщением самой среды псевдопатологической палочкой отмирающих во времени  элементов  ее  са­мой.
Таким вот образом действия, одни виды поменяли свой внешний об­раз жизневосприятия и установили первый законченный цикл развития родового начала, другие же  -  несколько продолжили то же, но спустя время, и они обрели тот же земной, более не воспроизводимый статус родового  начала.
 
В результате общего перераспределения, а также несме­тание как единой группы земноводнопредставляемых в единое число родовой   принадлежности Земли, появилось первое   родоупоминание о чело­веке  динозавре, то есть о существе  только примерно упоминающем его настоящий образ материализовавшей среды.
Но, что же более конкретного произошло в этом периоде и как понять ближе смысл вышеуказанного?
 
А произошло следущее.
Следуя одной располагающейся во времени цепи развития всего живого, тогдашний суицид млекопитающих на тот момент тел, принес  собой  некоторую видоизмененную систему энергообеспечения в плане материального роста тела  и  общего  ухудшенного  состояния.
То есть, природа не выдержала такого массового уничтожения и изменила внешность своих же представителей, тем самым немного продлевая им жизнь и обра­зуя   среди них свои законоприродопослушные  родовые  начала.
Вот  здесь-то и остановимся для того, чтобы пояснить некоторые очень важные  для нас сейчас  моменты жизни в ее упоминании.
Природные гиганты, и в частности, это касается динозавров и им подобных, не все сразу перекочевали в мир иной и обрелись в совершенно ином ви­де.
Этот процесс общего становления длился достаточно  долго.
И во  всем этом лежит параноидальная суть настоящего живого человека, ибо тогдаш­няя молекула крови очень хорошо запечатлела в  себе свое   предыдущее воспроизведение и очень   строго конвулировала свое нововведенное состояние.
То есть, новозародившиеся существа очень ярко   сопереживали настоя­щее  перевоплощение и это сыграло одну из многозначимых в последующем  ролей  становления самого человека.
Способ самовыражения приобрел массовый  характер, и это усилило то воздействие, что было прежде.
Но, когда на Земле не осталось ни единого существа предыдущего типа -  все стало на свои места.
То есть, процесс обострения своей внутренней активности был закончен и общая   переадаптация произошла.
Но какое дело нам самим до этого -  спросите сейчас вы?
Ведь конволируемая во времени клетка ткани не может иметь какой-то устойчивой памяти, а тем более,  какого-то  зрячего элемента питания среды.
В этом-то и заключается наша общая ошибка. Отмирая, клетка сублемационной  ткани уже мертвого существа, преобразуется в метастезическую единицу окружающего пространства, которая обладает первопамятью воспро­изведения, а также прошлого геностезирования.
Именно в  этом случае, мы и имеем повседневный эффект заболевания того или иного рода, ибо синдроментальный процесс отмирания длится и по сей день, ибо он регулирует подачу новой жизни, и он же дает постоянный приток в живую среду оккупационного видоматериала, воспроизводимого в живом натуральном росте че­ловека и вкладываемого в его ткани вторично, то есть повторно, что и сос­тавляет настоящую геноциклическую  взаимозависимость одного вида сущест­ва  от  другого.
Как все это связать со всем сказанным ранее?
Или, как сформулировать общую теорию, заключенную в обычной повседневности, в единую актовагинальную суть воспроизведения нового и актуально  живого?
Очень просто.
Человек, или любое другое,  подобного ему типа  существо, способен к самовидораспределению согласно его родового признака, а также прямо либо косвенно выражает свою экзотерминальную волю в раз­решении днем настоящим или будущим  путем перераспределения по его геноциклоидальному росту и за счет своей собственной, независимой от других вегетативно-сосудистой памяти времени.
Именно в этом и заключается суть самого, что ни на есть, простого человеческого эктодерминального размножения и расселения по всей тер­ритории Земли.
Согласно генонасыщенному родовому признаку, а также согласно общему  популяционному росту, человек строго конфодермирует над остальными и ор­ганизует свою генонезависящую цепь общего рассредоточения в околозем­ном пространстве, тем самым  создавая свою базу экзотермического развития и сохраняя себя вторично для такого же воспроизведения в дальнейшем.
 
К сожалению, более понятно или легкодоступно - это протрактовать невоз­можно, ибо к определенным величинам необходимо относится на соответствующем законном уровне их же развития.
Поэтому, будем довольствоваться тем, что есть и исходить из словарного запаса и своего умозаключающего   анали­за.
Так вот, исходя изо всего сказанного выше, и возвращаясь к ранее усмат­риваемому вопросу, можно  констатировать, что
человек - динозавр, образо­ванный в процессе эволюции человека-эксдермиста, вполне самозапечатляем во времени посредством его генетической единицы времени, а также психо­аналитически-анатомического состояния его технократной души, составля­ющей его общую процессуально-геностезическую суть развития.
 
Что внесло в себя это время его умопомрачительного толчка вперед в его естественной жизнеуподобляемости?  Или какие суррогативные элементы среды оно наложило по истечении определенного срока взрастания?
Ответы достаточно просты.
Ко всему ранее уже загромоздившемуся в памяти, как единице текущего геностезического уровня совершенства материальной среды обитания, присоединилось или запечатлилось третично, то есть как умственно неразлагаемая клетка времени, такое свойство как зависть, вторичная окупаемая жестокость в силу жизненных тяжб, вторично - расту­щая месть по времени нового воспроизведения и оккупационная сила власти более совершенного существа.
Таким образом, к моменту формирования основного телоносителя   или прооб­раза настоящего человека, уже было создано то, что и в настоящее время называют условно психоаномальной диспансией времени, то есть чувствен­но-эмоциональный аппарат давления на окружающую среду обитания.
А именно, те конъюнктурные  единицы психо-аналитической среды, которые принято считать отрицательными  в  настоящем понятии  времени.
Таким образом, человек-динозавр, или та существующая порядковая   единица  жизни в молекулярном соотношении на Земле, уже имела  достаточно обоснован­ную базу для своего дальнейшего недоразвития в плане сдерживания эмоционально идущих порывов.
Это и было той настоящей стратегией его поведения, которую он преследует уже многие века своего, субординированного им самим развития.
Это и было, и есть той неположительной чертой, которая мешает, а порой,  и вовсе налагает себя на нормальную привилигерованно цивилизованную   суть  воспроизведения.
И также,  это и есть не что иное, как попытка  генонесущей единицы времени наложить свое  вето запрета на другую такую же единицу в своем единоличии.
То есть, это борьба враждующих внутри человеческого подсознания родов генонесущих единиц, выраженных всего лишь несколькими геноприсутствующими клетчатого типа стромбуляторами живого мозгового соединения, работа которых и составляет   тот или иной психо-аналитический смысл активности того или иного представителя молекулярного соединения, который в свою очередь, мы вполне можем обоз­начить, как смодулированный во времени диностаз человеческого типа воспроизведения, которому одновременно можем  присвоить статус единостоящего в своем генетическом унаследовании  прообразно  стадного  измышления времени такого же единостоящего существа человеческого типа воспроиз­ведения.
Итак, мы соединили, и причем напрямую, две стадии или линии человеческого умственного патогенного роста в среде обитания времени.
Выражается же все это гораздо проще, если взять какую-то единицу и приспособить ее своему пониманию, то есть обсудить мысленно свои первозачаточные свойст­ва или то, что находится внутри вас и снаружи.
Это и будет тем, почти выводящим сомнамбулическое прошлое наружу, итогом, который даст вам пол­ную картину своего, состоявшегося уже сейчас прошлого.
Но не будем отрываться от данной темы и  попробуем пойти дальше  по  сту­пени развития того же человека-динозавра, со временем приобретающего себе другую суть и смысл своей психо-экологической  диспансии времени.
Для  этого  перейдем к изучению другой главы настоящего произведения и испытаем в себе некоторое чувство ответственности за содеянное нами ранее, дабы эмоции наши не захлестнули собой весь наш здравый смысл настоящего существования,
И дабы наши же корни, так глубоко пустившиеся в саму аномальную суть Земли, совсем не изветшали и не обросли прелостью, дабы исказиться или вообще разорваться во времени.
Пусть,  наше собственное настоящее и бу­дет залогом нашего же дальнейшего успеха.
Изменим его -  изменится и вся психо-вакханальная  диструктивная суть времени.
Это и есть главное, и это же есть настоящее наложение ума на противо­речивую ему генетически-циклическую суть нашего прежнего выражения.
Но, не  будем терять время на это рекламационное понятие и пройдем дальше к следущему этапу возложения дани прошлому, дабы и там усмотреть что-то и дабы это что-то же занести сe6e в память, как умозаключение, сде­ланное во времени и досовершенствующее нашу природно-космическую мо­дель времени.
 
 
 
 
 
 
Глава   2
 
НЕЙРОТИТ    И    ЕГО  
СПОДВИЖНИКИ
 
Человек, унаследовавший все ранее указанное, наконец, перебрался за пределы своего основного понятия человек-динозавр.
Ему создали новое молекулярное тело на базе совершенства всех иных тел, и он смог опознать себя среди огромного количества представителей ему подобных по естеству.
Но так продолжалось достаточно мало для того, чтобы человек действительно пошел по пути сути его предназначения, и спустя довольно короткое время, он был изьят из общей среды и погружен в лоно таких же, дабы воспроизвести в нем самые наилучшие качества относи­тельно самой   природы его повествования и относительно того же, сформи­ровавшегося к тому времени, психо-депресивного состояния.
Здесь линия его поведения, как видопредставителя среды, существенно из­меняется и уже носит более покладистый характер, а также несколько те­ряет свой первоязычный злобный рык.
Но попробуем   проследить все по порядку, несмотря на всю хао­тичность данного воспроизводимого материала, ибо в нем все же не дос­тает самого основного -  это восприимчивости душой каждого и сокровенности в чистосердечии всего описуемого, что является очень веским обоснующим все остальное фактором места совершенного события.
Но, не взирая на  это, перенесемся в то время и сопоставим некоторые факты с реальными, отягчающими день сегодняшний  событиями, развивающимися  во многих местах одновре­менно.
 
Итак. Человек, как сформировашееся базисное начало в виде его гигантского на первое время тела и малости ума, а точнее, только тех  суррогативных единиц гепатетического состояния, о которых мы упоминали ранее, представлял собой непосредственную  и   прямо-косвенную значимость для безопасности другого видоисполнения.
Следует знать, что к этому времени многие родовые начала поисчезли и в памяти самих тогдашних людей  вовсе не отложились.
А значит, корректировке подлежало то, что уже непосредственно их окру­жало, то есть первично-стадное окружение сообщества таких же.
И вот, тот человек, начиная хоть что-то соображать своим древним мозгом, предпринимал всякие попытки установления контакта с остальными, более-менее  ему подобными по внешнему облику.
 
 
Следует также отметить то, что в силу различности родов, не все типы оказались совершенными и генетически зацикленными, то есть включающи­ми в себя всю сеть прежнего жизневидоизменения.
Но все же это не по­мешало общему их сближению  и   уже спустя некоторое время эти видосущества нашли общий язык между собой.
Это было  не  что  иное, как всеобщий су­ицид, ибо, не видя в данном  экземпляре  своего  патологического врага, человек мгновенно саморазрешал свою жизненную эпостазийную суть раз­вития.
Он либо трощил свою голову о камни, либо наносил какие раны,  дабы уничтожить самого себя, тем самым  как бы  пытаясь выразить  себя же в другом воспроизведении среди полного, облитерирующего другими видами пространства.
Таким образом, это доказывает то, что было совершено гораздо ранее.
Попытка воспроизвестись посредством изобличения другого видоисполнения, что значило бы для него продление жизни в его же понимании окружающего.
Значит, тот человек остро нуждался в, так называемом, деформативном  общении, то есть в том обществе разных существ, где бы его постигала участь менее здоровых и более слабых  в отношении его самого.
Таким образом, еще в тот период своего развития, человек хронически  питал­ся   средой общего обогащения, и  без него всякая жизнь  прекращала  иметь  смысл.
Этот период вполне самостоятельно отложился в геновоспроизводимом во времени  потомстве и прибавил ко всем субдиагнос­тирующим единицам еще одну в виде сублемационного суицида, как следствие лишения общего поля внимания, и первостойкости жизненного интереса.
Так вот человек приобрел еще одну субпроблематическую деталь времен­ного переходного образа состояния, которая в последующем способствова­ла его же умонезащищенности, ибо была первично отлагаема, а значит, несла чисто исторический актологический прогноз времени исполнения того или иного созревающего решения.
Посредством тех же высших существ были внесены соответствующие коррек­тировки, и человек немного продвинулся вперед по своему геностезийному  уровню.
Он начинал свыкаться со своими ближайшими соседями и первоотделять их от  того тягостного стечения обстоятельств, что преподносила  сама природа  в виде постоянного бытового пробуждения  чувства   голода.
Итак, место суицида заняло просто убийство, ибо дабы прокормить себя, а  в  последующем развитии  и семью, было необходимо нанести значительный урон другому виду существования.
Так появилась функциональная, существующая до сих пор субдиагностическая единица времени стечения обстоятельств.
Именно она регламентирует мно­гие сегодняшние события, и именно она регулирует общие отношения между самими человеконесущими единицами.
В чем заключена ее роль, как первоначально отложившейся и как непосред­ственно участвующей   в   дне  общей   эволюции?
На этот вопрос ответить сразу достаточно трудно. Поэтому, надо прибегнуть  к некоторым, почти классическим примерам жизнеуготования тому или иному видосуществу.
Возьмем, к примеру, то же выращивание домашнего скота и в особенности того, что предполагается, как говорят, на убой.
Что создает нам это условие, кроме острой жизненной  необходимости?
Ответ лаконичен и до­вольно низменен по своему содержанию.
Целенаправленное и сконцентрированно-завуалированное временем самосовершенства самого   человека   убийство.
 
Значит, основная гематологическая цепь все еще действует, то есть подает  изнутри  наружу ту самую первоотлагаемую единицу, которая способна воспроиз­вести тело к движению в подобном либо таковом ракурсе событий.
Вот вам и причина для скандала  -  так  скажет читатель, ибо не все способны правильно понять суть  воспроизводимого.
Но, все же продолжим, несмотря на разные кривотолкования в душах иных людей.
Как же противостоять этому, или как совместить необходимость нашего пов­седневного бытового употребления и из глубины веков воскрешающийся эпохосамоотложившийся  синдром  времени  в виде изъятия чужой пространствен­ной единицы?
Решение этого вопроса лежит прежде всего в эксгуманитаризации всего прош­лого геноунаследования и подъеме собственно  идущей от самого человека степени сознания окружающей действительности.
To eсть, человек не должен противоставлять себя самого, как существо высшего порядка развития, общему геноциклическому принципу сосуществования   в   среде   обитания   времени.
Он  должен самостоятельно отделить  появляющийся время от времени  синдром смертоубийства  от исполнения воли его взаимосохранности  в   среде  его  же  обитания.
Этот психонормативный акт лежит в основе сознания самого человека, и именно оно способно нанести  заключающий и более не резонирую­щий во времени эффект самовыделения наружу  дискриминирующей   имя  самого человека  единицы субдиагностического монументального уровня нанесения ущерба другому виду сосущества.
Возьмем для другого понятия этого же  следующий диструктивно-контрибуционный  момент времени развития человека.
И по сей день существуют войны.
Но ради чего? Только ли ради славы или ради того, чтобы стать выше и более богаче?
Если углубиться в то самое далекое прошлое, то и здесь наружу произведется тот самый элементарный и первозначимый фактор   для человекосущества животного порядка сложения -   как убийство ради достижения основной проблемирующей во всей жизни цели  - это подчинение  самим себе  более мелкого для поглощения, либо его самого, как степень его жизнестойкости, либо как природное достояние, то есть того, чем он сам питается и с чем он и живет, как существо.
Таким образом, можно констатировать, что человеконасыщенность смертоубийственным  фактором  психоаналитического состояния напрямую свя­зана с его, пока еще не отступившим далеко  прошлым.
Именно оно, то есть его прошлое, провоцирует человека в настоящем к действию  и  имеет характер любого оттенка в самой развивающейся ситуации.
Что это значит?
Это значит, что любой человек во времени подвержен либо суицидному воздействию клетки внутреннего геносостояния, либо усугубленно мазматическому в  виде проблемирующего садизма или убийства во множествен­ном числе.
Что дают нам подобные высказывания  и  как противопоставить всему тому что-либо из уже сегодняшнего геноотражения?
Ответ уже известен.
Только сознание, и причем усовершенствованное во многих отношениях самим человеком, а также закрепощенное в его здравом рассудке, способно решить эту субаналитическую регрессию прошлого времени.
И уже само сознание будет включать в себя и действие, и строгий реабилитационный  период  самопереобразования и даже частично развитие новой  сути своего же предназначения.
 
Но не будем так далеко забегать вперед и вернемся к нашему первоначально  созданному человеку, который после тогдашнего своего периода реабилитации посвятил свою умственную, возникшую в его голове  деятельность   восприятию нового, получаемого в результате одиночного или же общего травматизма, геноопределителя умственного порядка  сложения субдиагностической  единицы  мозгового  участия.
Итак, человек первостатейно сбросил свою внешнюю зацикленность в общем ря­ду таких же  и  начал потихоньку взрастать в плане своего умозаключения.
И  тот период отложился в его памяти мозгового роста   целой гаммой чувств  и  их огибальных  предшествующих событий, которые непосредственно и налага­ли сверхизотопическую массу на  дальнейшее развитие того или иного человеконосителя.
Как выразилась форма этого трудоучастия непосредственно на моз­говом  хитросплетении уже настоящего, созданного веками умственного капителлия?
Об этом будем говорить несколько позже. А сейчас, хотелось бы отметить некоторые, прямо-таки противоположные стороны этого вариационного экспери­мента  времени.
Не секрет, что человек развит своей собственной апосторалью развития. Также не секрет и то, что   ему непосредственно в этом помогали, не исключая  и тех, кто само собой разумеется, находился с ним же в одном ряду по плагиату творческого мышления.
Так вот, переходя из одной  вариации стадийного роста уже в другую такую же, то есть из закрепощенного динозаврического в несколько раскрытый  и  менее  конвулированный временем, человек  заложил  в  себе  самые, что   ни  на есть
негативно обличающие черты в виде прагматического, гидроскопического по активации умственных единиц базисного мозгового дна.
То есть, наряду все  с теми же первично-негативными качествами, он получил в свое мозговое дно дополнительное количество порочно взрастающих во времени элементов об­щения среди таких же.
Это был период переадаптации  из вида животной ткани в вид натурализованного  мозгового существа.
На этот период особо возлагаются такие первостадийные мозговые единицы как незащищенность перед окружающей средой, великомученичество в случае недомогания каким заболеванием или вследствии  полученной особо опасной травмы, синдромическая стадийная уверенность в получении генонаследия по образу стадийного мышления, и, наконец, психо-невралгическое  состояние в виде депрессии  или  регрессии взрастания в случае либо явного отказа от чего бы то ни было, либо полного удовлетворения своих функциональных жела­ний организма.
 
К этому же периоду относится и получение первого, откладывающегося в мозговом дне  непосредственного ортогонического удовлетворения  посредством  высвобождения  некоторого количества   генонесущих  единиц,  а также,  возникновение в этом же мозговом дне целой гаммы, расширяющих  это вещество до максимального  предела  чувств.
Здесь  и ложь, и  хитрость, и смертоубийство   ради  достижения цели, а также, всякого рода  коллиты, буллиты и им подобные.
Таким образом, мы можем с уверенностью констатировать, что тот человек, или человек, произошедший как видоизмененная ткань животного склада   и строго амбулическая сеть  развития  мозгового уровня, к моменту своего серийного запуска в среду, обладал  весьма  противоречивыми по смыслу негативности свойствами, а также, целой гаммой чувств, способных видоизменить его жизне­деятельность в не зависимой от него самого ситуации.
В связи с этим само собой напрашивается соответствующий вывод, что
любое, координированное  условно  существо способно к самовыражению сквозь свои же этапы развития путем страстного или особо отягощенного состава  внут­ренней  цитоплазменной среды адаптации основного мозгового дна.
Говоря проще, это можно констатировать так,
любой человек вполне спо­собен   выразить любой переходной этап своего развития, полученный путем синдромической  психо-невралгической  диспансии  прошлого, в настоящем, то есть в том времени, в котором он сам выразился.
Это может происходить с каждым, если затронуть его основные инстинктивные еди­ницы времени, то есть, в натуральном виде их исчисления.
А именно, лишить самостоятельности  и  причем условно, ограничить в любых передвижениях, отяготить лично идущим интересом, преследовать как загнанного зверя и т.д и т.п.
В общем, самоналагаемая диспансия может быть различна по типу, но характер ее всегда будет оставаться на прежнем  иерархически-мозговом  уровне. То есть, на первично-стадийном процессе получения  всех внешнеокупаемых знаний.
Изо всего этого, ранее указанного, мы можем сделать соответствующие заключе­ния, что:
человек, ограниченный какой-либо из сторон своей материальной уверенности в среде таких же и им сопутствующих, вполне способен проявить себя, как катализатор своего же прошлого природно  сложившегося  упоминания.
И мы это сразу  же переложим на социальную сферу настоящего, что
человек, ограниченный какой-либо из свобод, вполне способен создать угрозу  будь-какому обществу таких же и решить самостоятельно свою задачу  вплоть  до аналогичности суицида или уничтожения ему подобных.
Определение же степени подобного или определение периода повторения, зави­сит от условий, налагаемых на человека со стороны таких  же, а также от са­молично идущих  критериев  в сторону его окружения.
Вывод.
При полученни первого синдроменального упоминания, то есть при надав­ливании на его личную экологическую суть, человек образует  полузамк­нутую сферу, то есть наполовину сокращает общение, а  в  результате такого же вторичного наступления, он замыкает над собой всю суть его предназначения.
В реальность включаются все факторы инстинктивности мозгового дна или рефлексы повторного процесса времени.
Таким образом, человеку особо опасно ограничивать его трудодеяние в лю­бой области его  приложения, а также  замыкаться в себе путем единоручного приложения силы иных, либо ему сопутствующих в этом, либо  посторонне надавливающих.
Кроме этого, человеку напрочь противопоказан механический синдром времени, который он испытывает всякий раз при  подъеме на  какую-либо  из многих  жизнен­ных  процедур.
Это  лишает  его самостоятельности, а  значит, уже возлагает какое-то первично-стадное  давление, что  соответственно, вызывает проблематику стадного прошлого.
Итак, мы разобрались, что такое невралгиты и его сподвижники.
Это те же самые  субдиагностические единицы времени, что и первые, полученные самим человеком от его телопредков, которые в большей степени и предопределяют его же жизнедеятельность.
Но, оставаясь на этом фактическом уровне наших знаний, мы бы не совсем разобрались в психоаналитическом состоянии уже совре­менного человека.
Поэтому, надо продолжить экоскопический углубленный само­анализ и решить нашу же проблему, так сказать, извне или  из того, что нас сегодня и окружает.
Учитывая некоторые факты слияния, то есть моменты  различных, подобных один другому  переходных периодов, нельзя констатировать с достаточно полной уверенностью, что тот или иной человек подвержен полнейшему  анамнезу  своего прошлого, ибо у каждого есть своя имунносозданная система защиты пери­ферийной умственной связи, в виде настоящего центрологического узлового аппарата восприятия и руководства   к какому-либо действию.
Но, в то же время, способы разрешения такой системы у каждого совершенно одинаковы.
Исключение составляют лишь те, кто одностадийно, либо пробно, в условиях  какого  времени  самовырождался.
То есть, это патологические гене­тические неполноценности. Но об этом разговор отдельный.
Поэтому, пойдем  дальше  по основному контингенту, населяющему нашу планету.
Итак, человек, оторвавшись на некотое удаленное   расстояние от своих   близ­ких по телу сородичей, то есть отдельных видопредставителей животных, начал   свое замкнутое псевдоразвитие.
Почему замкнутое и почему псевдо?
Ответим, пожалуй, на первое сначала.
Замкнутое потому, что человек развивал­ся и развивается сейчас в условиях, созданных им самим авторитарно и никак не совместно с остальными представителями любого вида земного населения. То есть, он создал свои стоянки, жилища, охраняемые  территории, и т.д., и т.п.
Псевдо  же -  потому, что он это сделал искусственно  под воздействием той  или  иной  силы, подталкивающей его к такому решению.
На основе этого, можем сделать предположительный вывод, что человек, как  существо умственного порядка, стоит гораздо выше над остальными из-за своего частью замкнутого положения в единостоящем  пространстве.
Что значит следующее.
Человек, особо отягощенный воздействием среды окру­жения, был вынужден так  поступить или частично самоотделиться, дабы развить себя  более и испытать свою собственную инициативную суть.
Этот фактор неизменно сказался на саморазвитии  основной единицы мозгового дна и   соответственно  присоединил еще одну ко всем ранее предыдущим, что в конечном итоге самовыразилось в дальнейшем, то есть   уже  в  дне настоящем.
Итак, экологическая суть проникновения человека в среду времени становится  все более и более яснее.
Наращивая свой мозговой потенциал, человек мыслен­но продлевал сам себе жизнь и возлагал на земле генорастущую подле себя единицу  времени.
Вследствии полученного травматизма или еще какого-нибудь нанесенного увечья, человек становился более жесток к среде своего же окружения, ибо в   таком случае  он лишался всего, а если уж точно, то простого права существовать.
И этот момент очень прочно уложился в мозговом дне  и продолжает до сих пор терроризировать отдельных людей своей незащищенностью.
Далее становится яснее и сам принцип возложения себе же дани в будущем.
Это та же мозговая, отложившаяся во времени единица, как следствие неко­торого упадочного телосостояния или потеря боевого духа.
Здесь наступает небольшой разрыв в его психологически-невралгическом развитии, так  как человеку выпадают на долю огромные трудности по его выживаемости, и он едва-едва спасается во всем этом.
Здесь и катаклизмы земные, и болезни, и многое-многое другое.
Чем особенен этот период? Или как отразились такие события на его функциональном начале?
Сразу можно отметить, что кроме удвоения, утроения, а то и больше страха, он не взял ничего, ибо погибель собратьев была очень явной и очень четко  запечатлена в его скоромежной памяти.
Поэтому, синдромический аппостолат  значительно усилился, и прошло  немало  времени, прежде чем эта увеличен­ная мозговая единица обросла новым  понятием  и  как-то снизила свою роль  в человеческой жизнедеятельности.
Далее человек несколько усилил свое внимательное отношение к среде оби­тания и тут же получил такую мозговую единицу, как настороженность и ак­куратность обращения с чем бы то ни  было.
Именно на этот период падает получение еще одной, дополняющей общее  единицы в виде образования чув­ства какого-то превосходства окружающего  над  ним самим.
Таким образом, все эти субдиагностики слились воедино и составили нераз­делимую умственную единицу времени, которая остается до сих пор таковой, какова  есть.
Здесь нужно несколько оговориться.
Надо понять главное, что ес­ли  речь  идет  о   неразделимой умственной единице, то значит,  этот  эффект воздействия  практически не уничтожаем  или  генетически  неразрешим. Делящуюся же единицу вполне можно исчерпать и ее место занять новой,  более совершенной  и псевдопрактичной, то есть необходимой в  быту, или где-то еще в процессе регламентационного использования.
Так вот, подходя все ближе и  ближе  к уровню современного развития  человека, мы пытаемся связать воедино все узловые детали проходящего време­ни, дабы дать полное представление о том, какова суть человеческого умствен­ного потенциала,  и  как  он возлагался в процессе обрастания основной моле­кулярной единицей роста  -  клеткой мозгового соединения.
 
Далее, человек устремляет свои взгляды на небо, и здесь неожиданно он открывает сам для себя открытие, что оно дает ему все, в том числе и саму жизнь.
И это также возлагается в его умственную силу и дает исчерпывающий ре­зультат в виде какого-то культа личности на небесах.
Процесс этот больно отражается на его самолюбии  и откладывает дополнительно еще одну единицу стечения обстоятельств.
Рок или судьба.
Это был период первозакладки своей собственно-развитой жизни на будущее, спровоцированный самим человеком, а  точнее,  их множеством в единичном исполнении.
Так человек вовлек в свой патологический ген кардинальную систему смер­тей.
Очень твердая мозговая уверенность, а точнее, спровоцированная им самим, выделенная  во  времена  гонений и несчастий единица мозгового дна в   виде страха перед  силой  гораздо большего порядка, решило его  программу жизнепродления  в дальнейшем.
To eсть, человек сам начал налагать на себя свое же вето предыдущего поколения и уморешать задачу продления жизни целиком.
Именно на  этом этапе развития  или становления первичности мозгового дна и завершается период невралгитов и его сподвижных факторов воздействия.
В дальнейшем, эта первичность  закупоривается как одна единая система жизнеобеспечения и составляет ровно одну единицу основного бактерологического уровня человеконосителя информации.
To eсть, на этом завер­шилось формирование человека как существа динозаврического типа, и он вступил в силу развития нового вида терминального скопления знаний.
И здесь человечество начинает подразделяться на группы.
Одни уходят вперед за счет своей обильной численности и доступности к другому подобному.
Другие же, наоборот, отстают и остаются в том самом первозданном виде, который мы вполне можем созерцать и сейчас.
Но наша история на этом не прекращается. Наоборот, она только начинает набирать свою силу или кульминационный момент решения общего человеко-обустройства.
Но об этом чуточку погодя. А сейчас, перейдем к следующей главе, где оповествуем о дальнейшем продлении выделения умственных единиц и приложим их же к современному этапу исчисления.
 
 
Глава  3   
 
М Е Т А В Р И Т
 
Итак, человек прошел свой первостадийный уровень развития и скопил в своем собственном мозгу целую массу чувств, хитросплетений и тому подобного в силу претерпевания каких-либо эффектов времени.
Но это не остановило его в этом зачинании и спустя время он продвинулся  дальше, получив в свое мозговое, несколько увеличенное дно  дополнительное количество субдистанциирующих единиц.
Чем они отличались от предыдущих и почему мы, собственно говоря, назвали  их  по- другому?
На этот вопрос отвечаем так.
Вновь  получаемые единицы по своей внутрен­ней содержимости и укладке  мало чем отличались от предыдущих  по своему значимому смыслу.
Они превосходили предыдущие, ибо налагались сверху, а значит, частично покрывали самые низменные.
To eсть, по сути дела, мы име­ем наложение одного вида материальной  ткани  в виде клетки на другой, вследствие чего образуется первично-активная  действенность на базе основ­ных целевых  инстинктов  в виде изначально отложившихся клеток  мозгового  дна.
Таким образом, эти вновь налагаемые клеточные ткани как бы отдаляли предыдущие или дистанциировали, частично или полностью выполняя их ос­новную функцию.
Далее  начинается процесс  переадаптации человека  к усло­виям повседневного быта. Он начинает пробу на материализацию.
Здесь появляются первые источники доходов, первые предметы и т.д. и т.п. Эта живая участь предметов в жизнедеятельности человека сразу и непос­редственно накладывает свой отпечаток на всю схему  ранее приложенного.
Возникает строгая, неразделимая, умственная, спотенциированная   временем события и факта единица порядка выше, нежели все остальные.
Образуется своеобразный эгоистический спекулятивный центр мозгового сосредоточения, к которому  внешне и внутри подтягиваются все остальные части клеточного состава.
Итак, речь идет о создавшемся первом мозговом  узелке в виде тромбулятора  застывшего времени и  о скоплении вокруг него всех исходно-насыщенных единиц.
Теперь, становится невыносимо трудно разъединить то старое и образованное новое, что обозначает одно:
человек обра­зовал свой эгоистический, добытый практикой общения ум, который сопутству­ет его благу и который успокаивает предыдуще полученный  эгоизм  в  жизнеспасении.
С точки зрения генетики, это была первая серьезная угроза умному существу, ибо учитывая недоразвитость сознательного действия, человек был способен на многое.
Пришлось вмешиваться непосредственно тем, кто под покровом не­бес сохранял всю эту часть населения и  пытался  довести дело   до окончательного   решения.
Последовали первые, стереотипного характера  решения  в виде практически пре­подносимых уроков жизни и обитания, что соотвественно снизило активацию прежней единицы и дало возможность обрасти дополнительно новыми, которые немного сглаживали действия предыдущей.
Мозг   оброс еще одной  деталью  времени.
Он начал создавать свою рефлек­торную защиту в виде  памяти-внимания  человеческого  существа.
К тому же, начал развитие и спинной мозг, как продолжение работы первых, унаследованных тканей от прошлых телосостояний животного происхождения.
Именно на него и переложилась вся основная нагрузка по рефлексорному восприятию, так как основной мозг был задействован постоянным изучением реальности, приносимой временем воспроизведения.
Обучение, и в основном, его длительность, принесло свою пользу, и это сыграло  чуть ли не главную  положительную роль в перворазвитии умственного   сущест­ва.
Значительная часть периферии мозгового дна расширилась и прочно установила  свой первоконтакт с вышеупомянутым тромбулятором застывшего времени, часть которого покрылась новыми, экспериментального типа  единицами.
 
 Теперь, человек мыслил двояко. Его личность начала обретать двойственность.
С одной стороны -  наложенные единицы не давали ему тяготиться своей собст­венной жизнью, а с другой - предыдуще полученный узел не давал мгновенного удовлетворения своих желаний.
Поэтому, человечество начало разделяться по своему складу аналитического образа мышления.
Одних тянуло старое, других влекло новое.
Так оно продол­жается и до сих пор. Только изредка проявляется самое низменное, связанное именно с этим, да  и то в силу возрастающего человеческого познания в этой области. 
     
Конечно, со временем дальнейшего развития  все узловые детали времени обросли новым клеточным материалом.
Появились и новые узловые детали, связанные с возникновением новых видов материальных  благ, духовных  культов и т.д и т.п которые, конечно, наложились поверх  всего этого.
Но одновременно и образо­валась связь между новым и старым, ибо без этого природа не смогла  бы  выражать свое первосостояние.
Поэтому, наряду со всеми, вновь полученными положительными качествами, приобретенными уже гораздо позже, существуют и отрицательные, полученные значительно ранее.
И что перетягивает, уже видно    по самому поведению человека и по его совершенным поступкам.
Но не будем долго обсуждать и это, и продвинемся далее в  уже пафосную  историю  развития  рода человеческого.
 
После многих перемен  обучений, изменений своего отношения к такому же и другому, человек, в конце концов, начал приближаться к своей умонеразделимой единице, но уже в прообразе   нового, небесного поклонения.
Начали возникать некоторые религиозные культы, обряды, традиции.
 
Наступала  пора  решительной необходимости введения в его среду сосредо­точения какой-то основополагающей единицы духовного взрастания с постоян­ным притоком изотопической массы  в сторону положительного миротворения.
И такое время наступило.
Человечество, наконец, познакомилось с самим небом поближе и разошлось по трем основным веткам одного и того же процесса.
Сейчас нет необходимости говорить о том, как это происходило и чем выра­жалось. И лишь упомянем о том, как отобразилось это событие на самих людях, а точнее, на их коренных структурных мозговых единицах.
Возникновение  и  в  дальнейшем обеспечение духовным потенциалом, привело к созданию в глубине мозгового дна, своего рода, периферийного  регулятора   давления   времени.
To eсть, образовался дополнительный и достаточно мощный узел для сокрытия  самого низменного проблематического  ума.
Начала самоотлагаться первая клетка настоящего сознания, что дало возможность перецеленаправить деятельность основной структуры головного мозга и частично освободиться от внутренней, реконспирирующей себя в какой-то особой ситуации,  силы  низменного  давления.
Это был успех в генетике умст­венного взрастания и первая, но, увы, пока  одиночно-стоящая победа  над  инстинктивностью прошлого телосостояния.
Со временем таких побед насчитывалось уже гораздо больше, и чем больше это число увеличивалось, тем больше становился защищенным от посягательств других и самого себя ум настоящего человека.
Но к сожалению, этот процесс не принес желаемого достаточно результата, ибо вскоре отдельные представители человекосуществ, воспользовались своим откровенным низменным пробоем времени и создали весьма двусмыс­ленную ситуацию, в которой наиболее чистые погибали, а  хитросплетенные и  лживые   оставались  жить  далее.
   
Так возник еще один узел в человеческом мозговом обустройстве. Узел гореадаптационной стабильной связи. То есть, эта деталь времени руководила уже и человеческим сознанием и, соответственно, низменным  дном.
В зависимости от создающейся   ситуации, мозг начинал отсчет времени, то есть производил своеобразный анализ по действию в каком-либо случае и приводил человека к его же решению.
 
Как правило, в основе своей, брали верх чувства   низменного характера или те клетки, что отложились первоначально, ибо они были уже проверены генетической уверенностью жизни, а новые  пока  еще  нет.
Они только совершенствовались. Попытка поднять некоторую часть духовного потенциала не привела к поло­жительному результату в плане массового присоединения.
Лишь часть на­селения подвинулась вперед и образовала еще одну геностезическую еди­ницу, остальные же  -  остались на прежнем уровне, если не считать развитие  технологического процесса времени и натурально  обогащаемых  познаний.
 
Таким образом подводя  краткий  итог метастезического, унаследованно  диностазического развития, можно сказать, что человек, обладающий своим стерильно  неприкосновенным  запасом мозговой индукции времени  в виде   геноотлагаемых  мозговых клетчатых единиц, не вполне способен разрешить проблему стадийности  своего умственного роста самостоятельно и требует больших генофизических затрат времени, дабы усовершенствовать свою основную  сферально-образованную единицу  ума, именуемую  настоящим  сознанием   времени.
 
Именно это способно снизить резкую активацию клеток внутримозгового содержания, и только оно способно выразить человека в будущем  геностезически  чистым  и  патологически откровенным.
Вывод:
вся геностезическая уверенность человеконосителей  напрямую свя­зана   с разрешением его двойственного состава  мозговой индукции  времени, а также способна   к  перевидооснащению за счет взрастания обильно при­ходящей в сам мозг новой клеточной   односостоящей ткани, способной практически полностью противостоять самому мозговому дну.
Решение:
практическое  генетическое, воспроизводимое посредством утилизации  клеток  первично-стадийного роста  давление    совместно   с возбуждением нового типа совершенства тканеобразования  клеточной  полиактивной  массы. Сочлененное решение с применением астокардинальных препаратов вполне доступно и регулируемо самим временем подачи. Экстравагинальное  решение отсутствует. Имеет место только доступность к геноопределению   и воздействие  вторично  оскопленным  методом.
Нарушение кардограмм основного светолюминисцентного потока является прямым реабилитационным воздействием на сферу   прибавления  изотопической  массы   времени.
Создание специфики условий в диспропорции  настоящего  обязательно  и  основополагающе.
Радиус  облитерирующего  нововведения  предполагает  одно  целевое  полушарие.
Капиляризация должна быть соблюдена. Нейропараметрия  в допустимых  пределах.
Сильно сконцентрированная  единица  левого полушария  -  возможное генетическое  отклонение.
Ослабление притока мозгового роста  правой стороны  - сильное  генетическое  снижение.
 
Итак, мы  подошли еще ближе по времени нашего повествования и попробуем сейчас разобраться со всем тем, что же происходило ранее и как оно выглядит сакраментально на  уровне сегодняшнего дня.
Но для этого нам не придется перелистывать и читать все заново, дабы по­нять более ближе некоторые нюансы времени.
Мы воспользуемся  другим материалом, из нашей собственной истории развития, а также тех, кто ее строил по другую сторону наших с вами границ.
Попробуем проследить работу этого самого мозгового дна в процессе основного  историко-географического развития  и  попытаемся  это воспроизвести  путем неадекватных  в  самой истории  примеров на более конкретных представителях человеконесущих существ, или, говоря проще, на тех, кто участвовал в этом периоде становления в более ранние сроки человеческого существования.
Но, для этого будет необходимо перейти к части второй и попробовать более внимательно изучить те страницы, дабы взять кое-что и для себя лично каждому.
Ибо каждый человек в силу своего же генетического роста и умственного прироста способен на такое, и он же способен опровергнуть тот казус вре­мени, который состоялся на первоначальном пути его же развития.
Пытаясь связать воедино предыдущую часть и вторую, сильно не напрягайте  свой  ум. Сама жизнь подскажет вам что-либо, и дополнит вашу мозговую единицу времени.
Книгология   же  только защищает ум от поражения естеством познаний, которые мы  все  понимаем не правильно.
Чему бы не научила любая книга, все же -  это только слова и ничуть не более.
Жизнь  же  утверждает эти слова, либо, наоборот опровергает, что в любом случае присоединяет к нашему мозговому дну еще одну дополнительную единицу времени.
 
Согласитесь с этим, и вы окажетесь чуть выше самих себя  и уже назавтра почувствуете себя же более самостоятельно и более одухотворён­нее.
Ибо любое такое присоединение влечет за собой неизменно все вышеописуемое. Это закон природы и он будет всегда таким, ибо любая природа  вечна, даже если она, казалось бы, и не существует на первый взгляд.
Жизнь  -  это вечность.  Вечность же составляется из жизней многих. Это такой же механизм возвращения, как и механизм повторения самой человекожизни  в  реальности.
Но, может быть, кому-то еще не понятно и, возможно, возникнут спо­ры по всему этому.
Что ж, подождем и увидим. По крайней мере, это наилучший способ любого  дока­зательства.
По той же мере  он ненавязчив, ибо  происходит самостоятельно, независимо от нас самих  и  от  таких  же, хотя все вместе и составляем все сами.
Но не стоит уделять столько времени разобщению общего внимания и лучше перейти сразу к следующей части, в которой, думаю, будет гораздо интересней и гораздо понятней, так  как жизнь принимается более проще, нежели то, чего не видно реально и, тем более, что не проверишь самостоя­тельно.
 
ЧАСТЬ   ВТОРАЯ
 
ВОЗНИКНОВЕНИЕ
 
Глава 4 
 
СИНДРОМЕНА
 
Казалось бы, ничего не изменилось в истоках человеческой истории и проповедовать очередную какую-либо ложь было бы вполне естест­венно и обыденно.
Тем более, что она впитывается всеми гораздо быстрее и проще, чем настоящая правда и тем паче, что святая ложь -  это наигранная временем правда  отождествления силы  хитросплетений ума и вестибюляций тела любого человека.
 
В этой части речь не пойдет о доиске сознания нас самих или о чем-то подобном в плане искреннего воспроизведения процесса становления самого человека.
Разговор или беседа коснется самих людей, давно отошедших в мир благополучия и мир святой истинной правды, ибо там уже даже самый хитроумный врать себе и другим вовсе не сможет.
 
Ушло время проклятий и созданий каких-то остроконечных тайн вокруг того или иного созвездия героя  времени.
Но это не мешает нам распознавать в том прошлом самих себя и даже частично прогнозировать свое будущее, участвуя в общем взаимообмене веществ и поглощая часть той смертельной парши, которая превратила тело мертвого человека  вовсе в обыденную единицу истока времени.
К сожалению, вместе со старым телом не уходит и само дей­ствие, им совершенное.Оно всегда остается и кричит, постоянно напоминая всем что-то: то ли хорошее, то ли плохое.
Так и в истории с нашими предстоя­щими героями.
Они ушли, исчезли, испарились, а дела, ими творимые, так и остались, продолжая либо навевать тоску и смерть, либо возвеличивать какое-то торжество ума и общей справедливости.
Но речь все же не об этом. Речь идет о самих носителях такого рода информации и о тех, кто волей-неволей соединяет свою наружно-апустологическую силу с внутренней гео­дезической и пытается хоть как-то вместе с нею взрасти и достичь каких-то там вершин.
Нет. Это не мистика и не пацифистика. Это живое. Да, да. То самое живое, которое существует и присутствует, которое продолжает жить в каждом, с одной лишь разницей времени настоящего.
Человек  -  он или она, просто об  этом не знают или даже не подозревают.
Но не будем пугать сами себя такой тревожной мыслью и приступим к непосредственному исполнению того, что и было обещано в предыдущей части.
Но для начала надо будет сделать небольшой экскурс в историю развития всего генонесущего и уже затем испол­нить задуманное.
Вы знаете, что проблематичность генетического роста населения стоит сейчас очень остро в повседневной жизни. Так  же остро или, я бы сказал, синдроматично-хронично стоит вопрос об экологическом загрязнении окружающей среды.
О чем это нам говорит?
Это   говорит о том, что на сегодня основной базой поставления нам сюда, в среду углекислотного типа единиц в твердо-кристалическом  составе, является непосредственно космос, а точнее та прилегающая к земной поверхности его часть, которая опоясывает на расстоянии 40-50 тыс.км.
Кроме этого, в состав бремени земного ядра входит достаточно большое количество экспериментального типа  единиц, полученных ранее из того же  космоса, которые со временем  вполне способны поглотить нашу собственно идущую  и  даже  настоящую  жизнь.
Так вот, исходя из этих двух факторов  обоюдного давления и учитывая фактор неблагополучия экологии среды, нам всем грозит неминуемая гибель, обозначаемая в космическом толковом словаре -  элементарная вакуумная незащищенность или экссорцизм, то есть  прошлое существование.
Из  этого же следует, что всякая новая жизнь будет либо патологически открыта, либо умственно прозябаема в плане того, что описано в первой части данного произведения.
Какой из этого можно сделать самоидущий  вывод? И что можно предпринять в качестве самоподачи тому же окружающему?
Вывод будет следующим:
всякое механическое живое существо способно прод­лить свое же существование путем сочленения силы порядка прошлого и насто­ящего, если в нем соблюдено решение на практическое будущее.
Это строгий, конвулируемый  временем  тезис развития  живого механизма  воспроизведения.
Пойдем далее в этом же направлении.
Каждый человек вполне способен присоединить к себе или своему мысленно  взрастающему  уму сразу несколько единиц прошлого телосостояния.
Зачем это нужно?
Это необходимо потому, что с незапамятных времен разрушения  общей экологической цепи окружения, произошли серьезные астрологические видоизменения в космическом окружаемом пространстве, что делает невозмож­ным получить вторично свою будущую конформативную суть в виде будь какой  жизни на Земле.
Поэтому, фокусируя у себя в мозговом аппарате две-три предыдущих вариации  жизни, или  проще, вашего же прошлого, вполне можно продлить себе же жизнь  до наступления более благоприятных времен, то есть до полной экологически-астрологической  защищенности.
В противном случае, ваша жизнь остается на прежнем уровне развития и уже больше не модулируется, то есть не повторится.
Согласно закону теоретической прикладной геометрии, а также закону космически  инертных сил и силы сопритяжения самой Земли, как планеты нашего  общего поля созвездия, решается проблемная суть любой  вариации жизни в строго материализованном  виде  исполнения.
Считается, что человек рождается  в муках  матери и генетически.
Но это только выражено так в повседневности и обычной жизни.
Реально же, или, я бы сказал, не реально, то есть не  видимо для нас самих, это самое рождение происходит задолго до того, как тот или иной человек появляется на свет.
Здесь играют роль те же космические законы  и  та же сила земного притяжения.
Кроме этого, сюда же или в этот процесс вовлечены и сами коньюнктурные единицы времени, то есть те,  кто представлял этот мир ранее, то бишь во время  прошлое.
Так вот, каждая новая зарождаемая жизнь на Земле  - есть  прямое либо косвенно прямое сочетание всех предыдущих. Имеется в виду единичная структура начала процесса.
Поэтому, посредством сбора этой разнородной  информатической сути  люди вполне могут продлить себе же жизнь в деторожда­емости  до той поры, пока не закончится экологический  космически нетран­спортабельный синдром общего опустошения.
 
Пойдем немного далее этих кратко брошенных фраз и попытаемся разъяснить  всю прелюдию общего собрания  таких вот жизней.
Человек не умирает, как ярко выраженная непатогенная единица открытого, почти космического пространства и остается жив, если можно так сказать о той частичке, что от него остается.
Эта частица уходит вместе с зональ­ными магнитными потоками вверх  по созданному  ими же космическому коридору и уже там, вне досягаемости земного притяжения продолжает свою дея­тельность, присоединяясь или, наоборот, отталкиваясь от своих или подобных частиц.
 
Так вот. Собирая воедино все сказанное ранее, и хоть как-то пытаясь разъяс­нить это же, хочу заметить, что те самые частички нам нужны для того, чтобы успокоить свою собственную магнетическую массу или приобрести дополнительно изотопно-водородный актив для снижения сферальной активности мозговой индукции.
Это одновременно снимет усталость времени, то есть закро­ет наглухо наши порочащие качества и даст возможность пережить эктодермальную силу космического вихревого урагана, который принесет нам новую экологическую уверенность и даст новую системную единицу рефлексорной защиты времени.
Вот почему требуется это присоединение и вот от чего мы же можем пострадать в дальнейшем.
Теперь поговорим о том, как это делать, или как способствовать   возвраще­нию извне тех самых необходимых единиц.
Дело это сугубо профессиональное и требует глубокого, почти  метафизического  анализа.
Поэтому, роль энерго­поставщика исполнит сам космос в лице   нам не проглядных, а  роль  приложителя  -  сама Земля посредством ее тяготения.
На нас же всех, как на людей, возлагается одна единственная деталь. Это сознательно отделить негативное от положительного и взаимоочистить свои  грехопадущие  души.
Каким  образом?
Это уже дело каждого человека единолично и общее дело народов целиком.
Поэтому останавливаться на этом или заострять внимание не будем, а пойдем далее по смыслу нашего произведения.
Можно дополнить лишь одно, что в случае некачественного присоединения человек   вполне способен  самоисчез­нуть, ибо психика его такова, что может вполне взойти наружу первостадийное в мозговом устое.
Таким вот образом и будет осуществлено переадапта­ционное воздействие развития общей массы генетической укладки времени и этим же будет  решена проблемация дальнейшего уровня умственного  взраста­ния.
А сейчас, перейдем ко второму и основному нашему вопросу, касающемуся настоящих духовных  либо телостных лидеров времени, и попробуем сопоста­вить все те события, что уже происходили с теми, что только готовятся стать ими.
Для этого обратимся   к той же   истории   и закрутим колесо ее вспять, чтобы что-то обнаружить и осмысленно   понять для себя каждому   самостоятельно.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Глава 5
 
АРХИВАРИУСЫ
 
Архивариусы, как известно, люди, которые хранят какие-либо документы. Но это по привычному для человека словоизложению.
В космическом же открытом пространстве таким названием обозначаются единичные блоки одной исторической цепи развязки времени.
То есть, это те же люди, только  в тех, экстремально удаленных от Земли частицах, которые при сближении с генеративным материальным выражением способны предоставить весь нужный по запросу материал любого содержания.
Попробуем и мы воспользоваться этим, сугубо конфеденциальным способом добычи информации и решить наши носталь­гические задачи времени.
Для начала попробуем ознакомить уважаемых читателей с самим принципом такого взаимодействия и с некоторыми основополагающими  законами космических сил, на  которые  и  возложена  сия  обязанность.
Сам принцип добычи информации простой.
Вопрос  -  ответ. А вот, как осуществля­ется внешний космический забор - это уже посложнее. Но все же попробуем определить его смысл, лишь частично прибегая к тому же механизму воспроизведения уже написанного.
Что такое вообще будь какая информация? И как различить информацию прош­лого, настоящего или частично будущего?
Вопрос этот вполне справедлив и требует своего обоснованного ответа.
Так вот. Информация сама по себе не бывает какой-либо искаженной, либо отвратительно постыдной, как-то предполагают другие создатели подобного.
Она соизмерима только с  правдой.
Но вот сам человек, эту правду получающий, вполне способен фигурировать ею сам, то есть накладывать свой жизненно-нас­тоящий отпечаток в силу своего лично-тягостного понимания окружающего и тем более, прошлого, которое добыто путем языковедных или других знаний. Поэтому, от такого человека зависит многое.
Проще всего вообще отказаться от каких бы то ни  было настоящих познаний и не сомневаться в получении достаточно точной информации времени.
Но, так не бывает практически никогда.
Душа любого в соприкасании с частичкой небес все равно пытается внедрить и себя, хотя бы одним единым выражением.
И в большей степени ей это удается, ибо все же живое материлизированное больше, нежели не живое, обитающее  где-то в далеких местах.
Но не будем зарываться в столь глубокие астрокардинальные познания и приступим сразу к описанию механизма подобного воспроизведения.
Человек, запрашивающий эту информацию, усилием своего мозгового центра про­воцирует вынос наружу, то есть вне пределов земного тяготения, одну единст­венную силу противоположного терминального знака, то бишь, он посылает как бы волну, уходящую  далеко за пределы самой Земли и ожидает прибытия ее почти мгновенно, так как скорость  передвижения очень огромна.
Проходя сквозь густо сплетенную сеть различного рода радиоспутниковых сигналов и даже телепередач, эта волна усиливается и пробивается вне земно­го тяготения.
Помогают также и базы орбитальных станций и любые запущенные в космос на предельном уровне  спутниковые системы.
Поэтому, волна эта, отражаясь мгновенно от одного спутника к другому, прохо­дит сквозь ненамагниченное пространство со скоростью светового излучения и получив ответ на запрос, возвращается обратно.
Так происходит в случае единовременной связи с основной базой данных Земли.
 
Если же устанавливается более тесный контакт и постоянный, регламентирующий ход выполнения каких-либо работ, то блок или необходимая частичка, указанная самим запра­шивающим, уходит вниз на Землю вместе с радиопеленговой волной и находится там до нужного решения по отправке ее обратно.
Так осуществляется периферийная проблематическая внутримозговая связь человека с окружающим пространством, в котором, к удивлению  многих, все живое, хотя и не в натуральном   виде.
Теперь о силах, сопутствующих этому процессу.
Существует, как минимум, две экстремально развивающих событие  силы  -  это сила аномально развитого мозгового центра человека, играющего роль дознавателя  и сила отождествления  космического  противостояния, выраженная в силе пропорционального разви­тия того же человека в умственной фазе завершения и в силе опознавательного  смысла прошлого существования ею же.
To eсть, практически этот человек уже присоединил свои предыдущие жизни и вплотную обеспечил себе, так называемую, потустороннюю связь.
 
Кроме этого, в обиходе постоянного употребле­ния этой аномальной силы, развивается и дополнительная клеточная масса умственного происхождения, что значительно усиляет весь этот процесс и дает возможность полной адаптации в любой сложившейся ситуации.
Но все же, не все так просто, как кажется на первый взгляд.
Существуют и некоторые другие корректоры той же связи, вполне способные помочь в этом непростом деле.
Но о них мы пока говорить не будем. Достаточно уже и того, что вообще упомянуто в нашей беседе. Поэтому, не отрываясь от темы, пойдем далее, более ближе и непосредственнее к самим источникам информации.
Итак, мы выяснили, что такое информационное взаимодействие и каким спосо­бом добыта та или иная информация.
Но, кто поверит в это? - спросите вы, если все находится под туманной занавесью веков и тем более, мало подтверждено документально.
В том-то и дело, уважаемые читатели, что верить вовсе не обя­зательно.
Важно знать, что это вполне существует, и важно другое, что это же  способно принести нам громадную помощь, если правильно и умело восполь­зоваться уже здесь, на Земле.
 
Что же касается каких-либо событий, фактов истории, то та же документальная хроника еще не надежней, чем то, что мо­жет и содержится в космосе, не считал того, что еще находится у человека в голове, его собственная индукционно развитая основная блочная память защиты  времени, которая способна  упомянуть многое, хотя ей и тяжело связать воедино весь исторический клубок развития, ибо это все ж таки один человек, а он, как известно, в самой истории мало что значит.
Но это простой человек.
А есть люди, которые за время своего  пребывания на Земле  обрастали огромными знаниями и делили по-настоящему саму Землю, то есть ее территории.
Вот к ним, непосредственно, и можно будет обратиться за праправедским опи­санием дней прошлых, повествующих нам сегодня что-то новое  в уже размеченной нашими историческими магнатами  самой  истории.
Надо понять главное.
Человек во столько раз лжив сам перед собою, что, по-настоящему он просто и не знает, что это:
настоящая правда или им придуманная ложь и доведенная его фантазией до уровня первой.
Поэтому, верить или не верить дню сегодняшнему - вопрос также спорный, хотя и оспаривать его я, как автор, вовсе не собираюсь, ибо это дело совести самих людей и будущее все  равно до­кажет, кто был наиболее прав в чем-то.
Ибо правды достоверно точной не  бы­вает, в силу различных физиологических процессов и в силу временной  умствен­ной опустошенности.
Поэтому, правда всегда бывает наиболее достоверной и максимально приближенной, что может ее выдвигать в ранг истины, чего собст­венно и добивается сам человек в своей эпохосиндроменальной   душе.
 
Так вот. Произнести истину из благих уст, какими бы они не были святыми, не  удастся и не удавалось никому и никогда, но произнести и произвести наиболее приближенную к ней правду  -  это  вполне реально.
Это и есть задача насто­ящего времени и задача, предполагающая наше развитие в дальнейшем, в случае положительного решения обихода настоящего  дня.
Архивариусы только условно поддерживают наш уровень праправедческих поз­наний далекой старины и не будем возлагать на кого-то надежду, что тот принесет и доищет нам всем ту самую правду. Она находится во всех единовре­менно и желание пробиться ей наружу способны дать только они сами.
Только тогда можно будет переписать человеческую историю развития и довес­ти ее до уровня настояще приближенной правды, а не хитростно  сплетенной лжи в знак благодарности предкам, как это делали многие из больших правителей, которым рукоплескали и заглядывали в рот:  а нет ли там чего и для нас лично?
Но, увы, мы оказались без ничего, а они сотворили себе славу вовеки, посредством маленьких летописцев, порой за недоеденный огрызок со стола летоходца  готовых написать все, что угодно.
 
Но, впрочем, это не мое дело, как автора. Это дело совести их самих, а точнее тех, кто сейчас, во время настоящее хранит в себе молчание и создает те же условия, что и в старину, дабы  уже потом, после нас, кто-то там разбирался.
Но, увы, этого больше не произойдет. Жизни будут сочтены и наступит новая эра поколений, либо не наступит никогда и все одновременно рухнет.
Это удел и предел развития большого ума. Две линии поведения и два исходно  идущих решения.
Генезис и психо-патологичность, обоснованная на первом  -  вот те две козырные карты, которыми  мы  можем побить время  нашего же разви­тия.
И у кого они окажутся   в руках и кто еще подмастит этому, то и полу­чим в результате.
Таков закон терминального развития сил противостояния и таков  сам процесс общего неразделения.
Основу нашего небольшого произведения составили, так называемые, психо­логические эксметастазионные, вполне обоснованные  умозаключения.
Но они нужны. И нужны, в первую очередь тем, кто уже испытал на  себе нечто подобное и готов приступить к новому исповеданию своего греха времени.
Кто же не готов к этому и только вступает на этот путь, то пусть правиль­но поймет и также умозаключит   для себя что-либо полезное и не дойдет до крайности и не доведет других до какого-либо новопредлож­ного действия  в духе старого прообраза  мышления.
А теперь, перейдем к следующей главе нашего произведения и, наконец, поз­накомимся с тем, что было обещано еще в самом начале этого  произведения.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Глава  6
 
МИЗАНСЦЕНЫ
 
/ из прошлых лет жизни /
 
…Когда на Землю опустилась ночь, и желтое лицо луны выглянуло на секунду, а затем снова скрылось за черной мрачной тучей, человек, именуемый себя императором, встал на колени и начал произносить молитву.                      
Слезы устилали ему глаза, а мокрый от пота лоб светился в темном проблеске лунного света, опускающегося на землю сквозь небольшие прорехи в этой зловещей туче.
Руки его дрожали и были обагрены детской невинной кровью. Он тянул их к небу и жалобно про себя мямлил что-то очень похожее на какую-то вознесенную к небу проповедь.
Но небо молчало. Лишь на секунду осветив его самого лунным проблеском света, оно снова замкнулось в своей грозной тишине.
Человек зарыдал. Он плакал так, как плачут порою малень­кие дети от полученной незаслуженно обиды, и он снова потянул окровавленные руки к небу - тому высокому  и недоступному для него самого, ибо он сотворил самый страшный грех в своей жизни.
Не дал пробиться на свет жизни, новой и младой. И теперь, человек этот казнил себя за это, но вернуть  недавно ушедшую жизнь было просто невозможно.
Тогда человек, вдоволь насытившись своими слезьми, встал и прошелся по небольшому, сплошь усеян­ному галькой и обычным камнем покрову и устремил свой взгляд на тихую, мрачно стоящую и густую пелену находящегося впереди здания.
Он устало качнул головой, словно согласился внутренне с чем-то и понуро побрел внутрь  этого священного для многих, в том числе и его самого, по­мещения.
То был театр, построенный когда-то еще его дедом и облагоро­женный немного его отцом и им самим  желтым металлом, как он сам называл   тот материал, за который многие его воины теряли жизнь и боро­лись постоянно со смертью.
Человек поднялся по ступеням вверх и остановился возле одной из колонн здания. Обняв ее всей шириной своего обхвата, человек снова заплакал.
Люди не дали взрастить  ему на земле своих предков маленького ребенка, своего собственного сына.
Это они запретили ему вознамеренно, дабы избежать участи какого раздора внутри и присоединить побольше богатств ко всему тому, что уже имели.
Император тяжело оторвался от колонны, и его лицо вспыхнуло гневным огнем. Почему, собственно, он им подчинился? Кто они такие, что заставили сделать это?
Разве мало он им помог в делах их кровавых? Разве мало понавез сюда этого драгоценного камня? Что им еще надо от него?
Хотят, чтобы заво­евал весь мир? Но не будет этого...
И император покачал тяжело головой, умывая затем свое лицо кровью своего собственного сына. Затем он снова оперся рукой о колонну и продолжил свои размышления.  
- Почему, почему они сделали так? - мучительно задавал он себе вопрос, - разве виновата та женщина, мать моего ребенка, в том, что не принадлежит к их древнему роду?
Разве виноват он сам, что ранее допустил все это?...
-  Да, - тут же последовал его ответ и он  словно очнулся, - это я виноват во всем. Так было нужно понять это в самом начале. Еще мой отец предупреж­дал об этом. Куда же я смотрел и что, собственно, думал? Думал, что эти люди, меня окружавшие, меня поймут?... Да, наверное, так и думал. Beрил в их доброту, хотя нельзя было этого делать. В них нет доброты, только пороки, уславленные  в  высшей  изысканной  форме  лжи.
Мрачные мысли все больше и больше одолевали его и, в конце концов, чело­век не сдержался и ударил рукой по колонне.
Та загудела, но осталась сто­ять, как и до этого, словно символизируя его собственное биение головой о стену людских  окружающих душ.
"Ну, ничего, - думал дальше император, - я покажу им, что такое война. Я разорю их самих в походах. Я заставлю их надеть латы и сесть на лошадей или прой­ти пешком от этого святого здания до самого дальнего уголка моей земли. Я император, и я приказываю им, а не они мне, хотя сейчас я исполнил их волю. Но это было отступление во имя будущей победы над их же алчностью и собственной корыстью. Спросить их, сколько они заработали  себе талантов на крови моего малыша? Думают, я принесу им еще больше. Нет. Ошибаетесь, звери. Не будет этого. Я заставлю вас прозебать все ваши дни в песке, и вы не осмелитесь попрекать меня в чем-то, все я же  полководец и император, а вы по закону подчинены мне", - и решив так, человек решительно направился вг­лубь коридоров   этого огромного  помещения, в котором на время его откровения размещался он сам, да горстка его воинов из охраны.
Шаги гулко прозвучали в тишине и вскоре эхом отозвались где-то наверху, в перегородках самого театра, тем самым создавая эту тишину двойственной и сокровенно крадущейся среди ночи.
 
Утром имератор оповестил всех о своем решении незамедлительно выс­тупить в поход, и вскоре горстка храбрецов из числа знати, его окружавшей, забарабанила по  столу  в своем подтверждении сказанного.
Остальные же смолчали, тем самым давая понять самому Цезарю, что оставляют за собой пра­во голоса до определенного времени.
- Ничего, - подумал в ту минуту молодой император, - долго тянуть им не придется. Я смогу убедить народ в надобности мною оговоренного. А его слово больше их мрачного молчания, - и Цезарь обвел своим суровым взглядом собрав­шихся,  которые поняли его и оскорбились внутренне.
 
Как посмел этот плебей из роду Хаоса осквернить словом своим их гордую святыню.
Но Цезарь был неумолим, и не проницаем для их сокровенных желаний.  И совсем скоро молодой изгнанник земли своей родной, выступил в поход, ведя за собой огромное войско римских легионов, а впереди себя  -  ту жалкую словоблудливую рать, которая домоглась его самого, и заставила совершить наказуемое совестью его личной.
 
Император с наслаждением и насмешкой наблюдал за гонениями этих серых   блудливых лжецов и ни капли не сожалел обо всем, усматривая во всем этом гораздо больше, нежели они сами.
Люди, приговорившие его сына к известной каторге вне земли должны были быть сами собой наказуемы.
И они несли это наказание. Спустя время, когда их силы иссякли, Цезарь бросил их в самое пекло боя.
-   Если отступитесь, убью лично. Это позор нашим легионам. Римлянин не отсту­пает и не сдается живым в плен.
 
И тогда те люди поняли, что гонения и войны эти были умышлены их императо­ром не случайно, и поняли они также, что их же алчность и погубила их, и святая ложь устлала их глаза.
Но признать свои ошибки они не смогли. Личная горделивая участь постигла их на том поле брани.
И тогда сказал император, вглядевшись куда-то вдаль и приподнявшись на стременах:
 -   Вижу самозванцев и упырей этих где-то впереди еще. И хочу развязать   им их чванливое брюхо, и хочу до конца разрубить этот гордеев узел, завязанный моею судьбою, и хочу испепелить врага до самого последнего в его краю.
 
Так начиналась та кровавая бойня, которую уже затем в истории, назвали прос­то походной жизнью императора, и никто не знает и до сих пор, что же точно толкнуло молодого, еще не оперившегося государственного деятеля на этот не верный в его жизни шаг.
И никто не слышал эти слова, брошенные им по вет­ру. Только время, да еще немногое, смогли сберечь их до настоящего времени.
Цезарь воевал, и воевал умело, но когда пришло время уже более взрослого ста­новления, он понял:
не то он искал среди чужих земель, изгоняя  и  калеча дру­гие судьбы, в то время, как другие, чванливые его же судьбой гордецы, набива­ли брюха позади его самого в том городе, где он мог сам преспокойно воздавать себе благо земное.
И тогда, собравшись  с силами, император принял решение и повернул войска вспять, не вступив в  бой с египтянами и возвратился   обратно, отчего пос­ледние возблагодарили небо и воздвигли один из храмов, существующих и по сей день.
 
Такова история, предшествующая великой славе полководца, и как мы знаем из нее же, закончилась она трагически для  самого Цезаря.
Кто виновен во многих судьбах и гонениях, кроме самих людей, способствующих и потворствующих этому?  
И кого можно заключить в рамки бессилия, дабы он потом претворил в жизнь свою генонесущую и содержащуюся внутри его же  мзду.
 
Этот случай не единственный во всей истории человеческого безумства. Но он огромен по своему масштабу и затронул интересы многих других, в боль­шей степени, ни  в чем не повинных перед самим изгнанником людей и не желаю­щих ему какого-то личного своего участия.
Но не будем задерживаться на этом участке нашего с вами  рассуждения и опровергнем еще одно почти историческое заключение, которое несколько затронет более углубленные эмоциональные порывы и откроет тайну бытия  тогда еще умственно не созревших предков.
 
Речь пойдет о Клеопатре, великой царице древних нифемидов и великой королеве финидов, превратившихся в ходе истории в обыкновенных древних, порой даже не упомянутых в самой истории.
Мы приведем лишь небольшую часть из этого прошлого, но попытайтесь в ней  понять суть  его  же  и проникнитесь духом того времени для того, чтобы более  правильно оценить поступки египетской жрицы  пламени душевного огня.
 
...Закат был на исходе. Солнце исчезло, и в комнатах стало темно.
Женщина, разодетая очень пышно, словно на праздник, стояла у окна и ждала своей повседневной участи от горько оплакивающего свои поражения мужа, их  здешнего   царя.
Где-то  в глубине, послышались тихие, крадущиеся шаги.
То был Антоний.  Марк Антоний, так она звала его совсем по простому, если не считать, что к этому непременно прибавляла слово господин  и мой повелитель.
Это повеление - длилось уже больше десяти лет. За это время Клеопатра не раз прокляла себя и не раз желала покончить с жизнью раз и навсегда.
Но время и дань уваже­ния к своему народу не давали такой возможности. И приходилось терпеть.
Персы пытались домагаться ее земель, но умелая рука верного ей полководца постоянно сдерживала их натиск.
Финикийцы было подняли головы, и тут их настигла карающая рука правосудия. Но не все было гладко и у нее среди своих землян.
То и дело вспыхивали восстания, а рабы пытались поднять головы.
И все это легло на плечи ее бедного хрупкого тела такой невыносимо тяж­кой ношей, что она сама  даже порой прогибалась под нею, и часто стояла поту­пивши свой взор вниз.
Но сейчас, ожидая приближения своего очередного мужа, она была ровна, как  никогда.
Ветер слегка обдувал ее волосы, приподнимая наброшенную на голову  прозрачную ткань, а ночь освежала  ее молодое, красивое и упругое тело, которое сводило с ума многих и которое отдавало  свою теплоту и пыл повседневной любви.                                                 
Шаги стали слышны ближе и вскоре на терассе появился сам царь, ее владыка. На этот раз он был без своего меча.
Это даже удивило женщину. Он никогда с ним не расставался.
-    Я ухожу, - тихо вздохнул он, прижимаясь к ней своим телом и заключая ее в объятья.
-    Как? - воскликнула Клеопатра, - ты не можешь меня бросить вот так, среди этой пустынной ночи. Кто же будет управлять всем? Кто поможет мне в этом? - и она повела рукой со стороны в сторону, а затем указывая куда-то вниз -  туда, где  должно быть находились ей подчиненные города и люди.
-    Пойми, Клео, - так говорил Марк, - я не могу больше здесь оставаться. Меня зовут домой.    
-    А  это что, не твой  дом? -  удивленно расширила глаза царица.
-    Нет,  - покачал грустно головой Антоний, - он твой. Я жил здесь только для одного. Для силы, тебя  поддерживающей  и сохраняющей.
~   Хорошо, что понимаешь это, - почти зло сказала Клеопатра, - но раз так, то и не подходи ко мне больше, - и она отвернулась, и отодвинулась от него подальше.
-    Прости, - как-то грустно и уныло отвечал Марк, склоняя перед ней свою го­лову и становясь одним коленом  на пол, - но мне нужно идти. Лошади уже
ждут. Колесница   готова  к отъезду.
-    О-о-о, ты уходишь  как настоящий  царь, -  с пафосом и вызовом бросила ему Клеопатра.
-    Да, так, - неохотно согласился Марк, - но, что поделать, ведь по дороге будут встречаться люди, и  им будет интересно знать,  кто это едет.
-    Да, - задумчиво проговорила Клеопатра,- им будет это интересно, - и о чем-то размышляя, отступила еще дальше в темноту.
-    Тогда, прощай, - наконец, согласился   и сам Антоний на это последнее сло­во и хотел было уже уйти из комнат, резко вставая на ноги и поворачиваясь к выходу.
-  Подожди, - почти ласково попросила его Клеопатра, - подойди ко мне, удели мне еще несколько минут твоей мужской ласки. Я ведь долго еще не смогу тебя забыть.
 Марк, поколебавшись с секунду, все же не устоял и приблизился к царице.
-    Обними меня, - попросила Клеопатра и прильнула к нему губами.
Они слились в  долгом   поцелуе.
 
Никто не услышал ни вздоха, ни какого шороха или еще чего-нибудь такого. Но, когда они разомкнулись, то тело Марка безвольно и безропотно опустилось на пол и не издало ни звука.
-    Подлец.., подлец.., - сквозь зубы гневно и почти разъяренно шептала царица. - Как ты посмел такое заявить мне. Не я ли тебя все это время ублажала
и радовала   земными страстями. Не я ли   дала тебе царство ради возведения тебя в степень царской власти. Не я ли подобрала тебя на большой дороге, когда ты, как жалкий и трусливый пес бежал со своих родных мест.
 
 Клеопатра отступила немного в сторону и, что есть силы, закричала:
-    Измена.., измена. Марк Антоний погиб. Охрана, сюда, - и спустя несколько минут весь дворец наполнился прислугой и воинами.
 
Принесли факелы и осветили тело убитого. Из него торчала рукоять ножа, а под ним растеклась целая лужа крови.
Кровь была и на самой Клеопатре, и она в ужасе принялась рвать на себе одежду.
Ее успокоили  и увели в другие комнаты.
Царь был убит, и теперь было бес­смысленно страдать или оплакивать его смерть.
Поэтому, тело  вскоре унесли и в комнатах навели порядок. Никто не искал  убийц, ибо в этом тоже  не было никакого  смысла. Рок свершился, и небо заб­рало человека к себе.
Кто же убийца, было не важно. Судьба произнесла свое слово и заключила в объятия холода смерти.
И она же разделила стороны самих людей, поставив одних в разряд убийц, холодных и расчетливых, злых и одновременно одержи­мых благой заботой о других и о собственном будущем для всех их совместно.
Такой была Клеопатра, настоящая царица того времени. Но злой рок не преминул упомянуть и ее.
И спустя непродолжительное время, то же небо позвало к себе так же, как и того, кого она отправила туда лично.
Была ли ее смерть такой же безвинной, как предыдущая? - об этом лучше умолчатъ, ибо всякая смерть может быть лучше любой другой порочной жизни.
Но можно сказать другое.
Клеопатра  -  это великое продолжение хитросплетений лжи и порока во благо несущему его на себе народу. И здесь не процветает какая-то внутри  располагающаяся мистическая сила. Это просто один человек или одна женщина, которая в силу своего единомыс­лия способна на многое.
 
Перейдем к следующему уроку жизни, или историческому малоприятному  сюжету, ибо, что ни говори, а смерть всегда нелицеприятна и особенно, когда смот­рит тебе самому в глаза.
 
...Тот вечер казался пустынным и одиноким, как то море, что его окружало и как та башня, в которой его содержали.
Ветер залетал сквозь решетчатое окно, а соленые морские капли хоть иногда, но достигали человека, стоявшего у стены.
Плотно прижавшись телом и самой головой, а заодно упираясь руками, человек тот думал...
Какая-то невидимая сила заставляла его делать это, и от уползновения ночи и наступления утра, ему становилось еще тяжелее.
Голова двоилась, троилась и расходилась все больше и больше в стороны. По крайней мере, так ему тогда казалось.
Мышцы судоржно напряглись, а мысли посещали с мгновенной быстротой.
-    Что, что я забыл в этой Москве, - так думал человек, почти распятый на  стене какой-то невероятной силой, - зачем пошел туда? Разве мало мне было бы Европы? Разве мало я  принес побед своей стране? 3ачем, зачем я тогда  это сделал? - и человек тот бился головой о стену и пытался вырваться из той силы, его окружившей, как казалось, со всех сторон.
-    Да, были победы, были поражения, - продолжал мыслить человек, - но они ниче­го не стоят в сравнении с тем, что было утворено мною же потом. Отдав дань фельдмаршалу, я потерял себя. Я потерял мою Францию. Вот чего стоила моя победа в московской кампании. Вот к чему привела горделивая  поспешность и удальство во благо прихоти, почти уже сумасбродного старика. Да, они полу­чили по заслугам, хотя и выкрутились после. Но все же это было поражение. Поражение их духа, такого непримиримого и свободного. Отдав свою столицу, они предали сами себя в своих душах. Да, они потом выиграли войну, но она уже не была значимой как для меня, так и для моего народа. Основной урон был нанесен.
 
Наполеон Бонапарт, так звали того человека, наконец, оторвавшись от стены, резко заходил по той небольшой комнатушке, которую ему определили судьи  его  судьбы.
-    Но, кто они, эти судьи? - кричала неистово его душа и вновь прижималась к стене всем телом, - не они ли вчера благословляли меня на подвиги и не они ли меня короновали по всей Европе? Это они отняли у меня часть моей жизни и славы, присоединив себе богатства и отобрав у других то, что из­вечно им принадлежало. Какое право   имеют они судить меня, их же полковод­ца и  их же ознаменователя, ибо не будь меня, они так и сидели бы с закры­тыми ртами и глотали слюни всякий раз при виде чужеземных богатств.
- Да, да, это они – всякий раз повторяла его душа, а глаза расширялись и нали­вались кровью.
 
Казалось, Бонапарт задыхался от внезапно наступившей астмической болезни. Но вот приступ прошел, и его сердце опять начало отстукивать минуты его жизни.
Мысли снова понеслись своим чередом и принесли мимолетное избавление  от его страшной, удушающей  ночами  болезни.
Вскоре Наполеон сел на деревянную скамью и задумался, низко склонив голову и почти прижав ее  к своему телу,
-    Так кто же виноват? - думалоеь ему в ту страждущую минуту, - я или они?  Эти словоблюдливые старцы, способные на любое предательство  ради спасения своих собственных шкур и богатств. Может и  я, - соглашалась его душа сама с собой, - только вот думаю, что все же больше те, кто постоянно подпевал и подзуживал, чувствуя за моим ратным прилежием  свою личную благодать. Вот она, правда, - неожиданно раскрылись у него самого глаза на все произошедшее, - вот, что позволило мне занять место их руководителя, императора. Только это и больше ничто. Никакие личные достоинства, никакие государст­венные интересы и так далее. Это все просто слова, бутафория времени и прос­тое лицемерие. Основа всему -  их личная жажда к обогащению и внутренняя слизняковая гадь. Черви.., черви.., противные черви, - вырвалось вслух у Наполе­она, - и он резко вскочил со скамьи, опрокинув ее на пол, отчего создался небольшой шум.
Но никто не заглянул в окошко его двери. Кому какое  дело до бесноватого и умопомраченного бывшего полководца, каким его считали эти надутые  петухи, что охраняли.
-    Нет, не то я творил и делал, - продолжил свои  мысли Наполеон после неболь­шого хождения по комнате, - не то, совсем не то. Не туда пушки свои направ­лял, и не за то бороться нужно было бы. Сколько полегло солдат в этих боях и ради кого, ради  блажи этих гнусных рабов богатств?  Эх, если бы вернуть время вспять, если бы снова сесть на коня и невозмутимо, под градом вра­жеских пуль дать команду и пойти в сторону своего врага, настоящего врага, а не таких же исполняющих свой воинский долг. Где она, эта обещанная сво­бода народу революцией? Где те жалкие гроши, которые они же собирали для блага ее победы и утверждения?
Осели где-то в карманах вельмож и чиновников, и  им нет нужды говорить об этом. Зло - это он сам, Бонапарт Наполеон. Это он погубил Францию, это он уничтожил и отдал в плен свою армию, а значит, разорил свой народ. Нет, гос­пода, это все же не я, а вы сделали. Сделали так ради своего же блага, что­бы тот же народ не узнал о вас правды, и чтобы не стал стрелять в вас самих, пока еще не утеряв свой революционный дух. Я же остаюсь в стороне ото всего этого. Я воин и имею свою  ратную честь. И я никогда не украшал самого себя
почестями  и  привилегиями. Я солдат и честно исполнял свой долг до конца. Но так ли честно, как мне самому кажется? - вдруг подумал Наполеон и даже выпрямился на секунду и застыл, словно стрела, - но нет, - отбросил он это через то же время, - я не предавал никого. Я лишь хотел добра своему народу. Я хотел принести ему свободу, но, увы, оказалось не ту, которую я понимал прежде. И теперь, по справедливости суда, только не   того судейского и омер­зительного мне, да и другим также, а по суду божьему -  эта ночь станет для меня последней в моей грешной жизни. Пусть, не буду я прощен каким-либо священником, иезуитом  в душе его. Бог поймет  и если захочет, простит меня  сам. Это единственный выход в моем положении. Я не могу находиться здесь как жалкий и побежденный всеми трус, запертый в каком-то каменном мешке без того воздуха свободы, который   я  же  провозглашал.  Что скажут потом? А неважно, хужего не будет. Жаль, что свою жизнь променял на почести других и поработил ее их  же богатствами и привилегиями. Даст Бог, ворочусь снова на землю, и уж тогда свое мнение скажу во всеуслышание.
 
Слеза жалости пробежала по  лицу  Бонапарта  и застыла где-то у кромки рта. Гнусно и грустно было помирать здесь, вдали ото всех и не на поле боя, как то подобает настоящему воину.
Но решение уже было принято.
Человек тяжело встал, подошел к окну и потро­гал руками решетцу.
 -   Выдержит - заключил он сам для себя и через минуту, оттолкнувшись от  стены, отошел в мир иной.
Так оборвалась жизнь блестящего полководства своего времени и выдающегося человека умственного склада.
Горько и больно осознавать свои прошлые ошибки, но все же это нужно делать, ибо только тогда человек способен правиль­но понять всю степень сотворенного им же воочию.
Ибо только в том случае человек способен бороться со своим алчущим дном, суть которого очень часто выливается наружу, отчего страдают многие, в том числе и он сам, даже не подозревая об этом.
 
Чувство прозрения приходит гораздо позже, и именно оно облегчает участь и убирает немного страдания.
Так запомним, что эгоизм, месть и жестокость  - это основные наши враги, регулирующие до сих пор нашу безот­ветственную жизнь и порой замыкающие для нас самих будущее, ибо эти чувства не проходят барьер земного тяготения и почти навсегда остаются под покро­вом обильных грунтов.
 
Но продолжим серию наших маленьких сюжетов и окунемся уже более ближе времени настоящему и попытаемся  определить ту самую злую нить судьбы и отделить ее от тяжелого рока, постоянно возрастающего эгоистического зерна в общем поле таких, жизненно важных для иных взрастаний.
Ибо судьба -  это все же нечто большее и плодоносящее, чем просто обычная, покрытая смертью  жизнь.
 
...Все начиналось для него очень красиво. Мгновенный взлет, ми­молетное падение славы вождя, и вот он уже на высокой трибуне своей славы и у вечного огня тому, чего так и не смог постичь своим умом за всю свою, никак не безупречную  жизнь.
Человек потерял многое и многих. Он предал себя, свои первоначальные идеа­лы, свои строгие взгляды, а затем начал предавать своих друзей и товари­щей, с которыми же вместе приходилось вступать во многие схватки, и с которыми он делил свою участь.
 
Сталин стоял у окна и молча созерцал серый рассвет.
Трубка лежала ря­дом  на его рабочем столе и уже больше не дымилась, как прежде. Врачи запретили ему курить, а значит, и подносить трубку ко рту, что несоиз­меримо больно ударило по его самолюбию и как-будто что-то оторвало от его груди с орденскими планками на одежде.
Сталин не был богат, но и не был беден. Вся его основная сознательно-рабо­чая жизнь прошла здесь в этом кабинете и во внутренних переходах кремлевских  стен.
Сказать, что он кого-то боялся - значит, было бы сказать неправ­ду.
Сталин, или великий вождь, как его называли другие, очень жутко боялся, если вообще это слово было соизмеримо с тем чувством, которое он самолично испытывал всякий раз, когда ему доносили о каких-то готовящихся против него или против  государства /что значило для него лично то же самое/, провокациях и заговорах.
 
Об этой болезни знали многие, и подписывая часто какой указ о смертном приговоре, рука вождя дрожала, ибо он сам сопереживал всякий раз минуту чьей-то смерти и сам же представлял себя на том месте.
Но это отнюдь не мешало делать ему свое зловещее заключение. И чем больше становилось умерщвленных тел, тем легче и проще он себя чувствовал.
Но на этот раз рука его больше не дрожала.
На столе лежал документ, обозначающий для него самого смерть. Это было заключение его врачей. Оно было равнозначно тому, что он сам творил в отношении других.
И хотя за последние годы эта тяжелая участь немного спала, все же свободным и открытым Сталин себя не чувствовал.
Иосиф Виссарионович тяжело вздохнул. Рука его потянулась было к трубке, но вовремя вспомнив о предупреждении врачей и еще раз посмотрев на свой стол, она застыла, так и не дойдя до цели назначения.
 
Сталин думал, и думать было, действительно, много над чем.
Он вспоминал свою прошлую жизнь, жизнь других людей, поддерживающих и не таковых его собственную линию поведения.
Все это мелькало перед его глазами, как будто какая-то кинолента, взятая из архива и увеличенная до предела натуральной жизни.
Иногда к этому приплеталась его собственнее воображение и он порой путался сам, не зная, где правда, а где просто выдумка.
Мысли обложили его со всех сторон. Он глянул на часы  и удостоверился еще раз, выглянув в свое окно.
Стояло утро. Одно из мрачных и самых серых в его собственной жизни, по крайней мере так это ему тогда казалось.
Еще раз  вздохнув и с сожалением бросив взгляд на трубку, Сталин отошел от окна и сел за стол, на ходу думая и сопереживая все те же мысли.
Сколько ему осталось, он не знал. Врачи темнили и, как всегда, правду не го­ворили.
Конечно, он мог дознать ее, но зачем? Чтобы узнать конкретно день своей смерти? А что это даст? Лишнюю тревогу и беспокойство. Нет. Лучше уж так, в неведении и в постоянном ожидании, как это было и тогда, в двадцать четвертом, двадцать шестом, и дальше по возрастающей. Скольких он пережил? Скольких отправил  в  мир иной?
А есть ли он на самом деле?  Сталин на секунду пошевелился, и стул заскри­пел под своей тяжелой ношей.
-   Да, нет, наверное, - ответил он тихо сам себе, опустив свою голову несколь­ко ниже, чем обычно, -все это выдумки. Если бы было все так, то мне то уж давно пора туда угодить. А я вот, здесь, живой пока и пока еще дышу. Сколько осталось? Да какое это теперь имеет значение. Немного. Сам знаю. Хочется ли помирать? Да, нет. Зачем же, хотелось бы пожить еще. Посмотреть, как народ восстановит все после войны. Как зацветут вновь заводы и фабрики и будут давать новую продукцию, ничуть не хуже зарубежной. Да-а-а. Если бы не война, все было бы по-другому. Все бы не так пошло. И шло ведь все к хорошему, а не к плохому. Но почему-то так получилось, что не так, как надо. Народу того не понять. Им что, бросай вверх шапки и кричи "ура". Так и смотрят, что я скажу по  любому вопросу. Но, может, так и должно было быть.
А если бы дал им слово, то что бы тогда? Страна полыхала бы вся в огне и Гитлер без труда завоевал бы  нас, а потом казнил: или всех сразу, или постепенно. Даже печи для этого при­думал, да еще приспособил как удобрение. Может и мне нужно было так с концлагерями? Все же меньше  народу кормить пришлось бы политиков всяких, да разбойников. Нет, не смог погубить бы  я так. Нельзя так со своим народом. Не поймет. А так проще. Враг -  он везде враг, и место ему в лагере или на вы­селках. Гуманно? Да, а почему нет? Хочешь -  живи и работай, трудись смирно, а не болтай чепуху всякую. А то вишь, языки свои зашевелили. Свободы захотели. Какой свободы? Кому? Этому рабочему классу?
Да, он же поразнесет все на куски, стоит только ослабить вожжи. Убери НКВД, что будет? Война и разруха поглотят все. Кулаков еще вон сколько осталось. Они что, не захотят отомстить? Захотят и добьются своего, а почему?
Потому что, народ наш слаб еще, не си­лен в силе ума своего. Да, он способен на многое, и подвиги в том числе. Но ума все же ему не хватает, хотя и мастак на выдумки разные. Не об этом бился и заботился я, чтобы государство такое распалось. Поэтому народ и держал в силе и пока держу еще. А что после меня будет -  даже не  знаю. И поставить ведь некого. Конечно, это и моя вина. Сам ведь поразгонял, да порассылал везде. Но так нужно было, иначе меня самого погубили бы, и тогда прощай СССР. Развалился бы на мелкие царства. Неужто, ради этого  стольких на смерть послал? - сам себе удивился Сталин, и голова его нем­ного приподнялась, - да, наверное, ради этого, - успокоил он сам себя и снова  опустил голову вниз, немного прикрывая глаза, чтобы легче думалось.
-    Так что же лучше? - продолжал он мыслить в тот ранний предсмертный час, - развал по республикам или объединенное государство? С одной стороны, в маленьком государстве легче порядок соблюсти, а с другой -  тяжело выжить среди прочих таких же или больших. Поэтому, лучше жить в большом и пользоваться достоянием всех совместно. Тогда, будет легче и противостоять другому.
Правильно я поступаю, что не даю этому развалу свершиться. Что судьбы некоторых, пусть даже нескольких сотен тысяч по сравнению с миллионами? Ничего. Так.., капля в море. Зато польза огромная. И еще долго она сохранятся будет после меня. Не сразу отважится кто на такое. Для  этого время потребуется и многие  года освобождения от страха перед смертью и наказанием. Значит, смерть моя не принесет успеха врагам. Значит, про­жил я жизнь свою не напрасно. Хоть и жесток был, но все же сохранил то, что оставил после себя наш великий учитель, - и от этого Сталину стало немного легче, и он даже отклонился назад, к стене, и вздохнул с облегчением.
 
От этого захотелось закурить и вождь не сдержался. Он взял трубку, набил табаком, как это делал всегда и, слегка прижмурившись, закурил.
От первой порции дыма, попавшего внутрь, Сталин закашлялся, а затем все пришло в норму, как и в прежние времена.
Но почему-то сегодня дым пока­зался  ему каким-то горьковатым   и в горле он ясно почувствовал привкус  миндаля.
От этого его затошнило, и он хотел было подняться.
Трубка выпала из рук, разбросав тлевший табак по столу. Сил встать не хватило и вождь так и застыл за своим столом, и  уже  самое последнее, что ему пришло  в голо­ву, звучало так:
-    Все-таки смогли, добились своего... Но я все же сильнее их, и моя жизнь не прошла для них даром.
 
С этой  мыслью великий вождь и учитель скончался. На этом оборвалась та зловещая нить его злой судьбы, которая так покорила и подчинила многих.
Но только ли в нем самом скрывалась та самая, наружно  выходящая  изнутри  жестокость?
Только ли он подчинял себе других и исполнял  им подписанное  в высоких аппартаментах Кремля?
Ведь были и другие, в том числе и сам народ, который знал обо всем и посредством  его чинил свою святую, как  ему   казалось, мзду времени.
За свое же унижение и потерю свободы, права и
достоинства, он мстил такому же, ни в чем не повинному и сохраняющему свое презренное спокойствие.
Да. Так было и, увы, продолжает оставаться. Канули в бездну те года, ушло время безымянных повестей человеческих жизней, но основные инстинктивные чувства, а также их мозговая, узаконившая себя во времени деятельность  продолжает жить и повествовать  свое.
 
Что можем мы сами и как можем предостеречь себя от этого  сейчас -  не знает никто, кроме той силы, которая подает все это и пытается втолковать нам же, что и зачем происходит.
Но поверим ли мы ей, как верим себе сами в чем-то, и сможем ли отстоять самих себя  -  это, увы, неизвестно.
 
Величина человеческого ума такова, что способна вполне определить всю чуж­дость прошлого и отбросить его в сторону, невзирая на всякие условные рам­ки дня настоящего. Ибо, повторюсь снова, действия, выраженные в борьбе, это просто подоплека того старого, находящего внутри нас  инстинкта  самоотчуждения.
Побороть его способно только время нашего  мгновенного благополучия. Но до того, должно взрасти сознание, ибо без него просто бессмысленно продолжать хоть  какое-то существование.
 
Генетическая развязка уже близка. Слишком много психически-активных отклоне­ний, и если сейчас об этом  не говорить, то это уже и есть вина тех, кто вполне способен делать это, но не желает, оставаясь в тени своего собст­венного временного благополучия.
История показывает, что какой бы ни был вождь или лидер какого проходящего времени  -   все же и у него находятся многие как физиологические, так и психо­патические отклонения.
И не надо скрывать это за занавеской каких-то ими  творимых дел, сделанных во благо чего-то или кого-то.
В первую очередь, че­ловек руководствуется своими основными, застывшими во времени чувствами того далекого прошлого которое достает аж до настоящего дня.
И не важно, как выглядит само действие или его подспудная роль, ибо должно быть известно, что за этим стоит психо-невралгическая системная единица времени челове­ческой сути повествования, то бишь сам человек с его патологией умственного развития.
 
И если убийство считать здравым смыслом, то и не нужно пытаться противостоять ему, ибо совершая одно такое же, вы хитросплетаете ему подоп­леку и оправдываете себя же в глазах своей совести.
А если посчитать его пороком и чтобы оно прочно заняло позицию неприемлемости, то и жить станет гораздо проще, ибо нет действия и нет причины к нему побуждающей.
Но это уже в отношении  здорового общества. Что же относительно тако­вого, то вопрос этот пересматривается, ибо нельзя допустить смерть или убий­ство во имя его самого.
Поэтому, в таком случае, противостояние обязательно. Надо уметь различать психо-невралгическую, почти истерическую кому, пусть даже она выглядит с трибуны весьма прилично и учтиво, от искреннего побуж­дения помочь в деле разрешения неортодоксальных ситуаций времени.
 
На современном этапе развития человек становится явно не управляем.
И виной всему, прежде всего, та окружающая ложь, что заполнила собой все здания, стены, коридоры и т.д.
Именно она создает все те условия для настоящего выражения инстинктивности  чувств, ибо она противоречит здравому смыслу любого человека.
Она вызывает психо-невротическую диспансию вре­мени и усугубляет наше прошлое, делая отметины в нашем же мозгу сверху, а не снизу, тем самым соединяя то старое и уже полученное новое и делая его совместно сильнее.
Мы никогда не избавимся от терроризма и прочего насилия, если не поймем  того, что с нами же происходит.
Терроризм -  он самоисследован. Он лежит в основе нашей актуальной обыденной психики. Нет. Не социология откладывает такую значимую роль в воспроизведении подобного, почти уже массового яв­ления, хотя, конечно, и она немаловажна.
Основное накладывает решение участи или жизни человека за его самого теми, кто находится в его попечитель­ской компетенции.
Лишение свободы и  прекращение продвижений -  это одна из тех влиятельных фаз прошлого действия, которая отложилась в закоренелом человеческом  мозгу.
Принятие решения за самого человека  -   это и есть тот самый основной налагаемый фактор, который уже сегодня толкает на все преступления и тому подобное.
Безумие не ограничивается  силой  какой-либо власти. Оно рождается ею, посредством выбивания последней точки опоры из-под самого живого существа -  в данном случае, человека.
Оно рождается также и от того, что сам человек, не понимая многого и не желая понять его больше, становится наиболее уязвимым для генетического хода времени жизни, унаследованной им самим от себя же в прошлом.
И, наконец, оно же воспроизводится от того, что все мы совместно наносим кому-то из нас одну единую силу бремени и заставляем его же тянуть или влачить по жизни, дабы самим успокоить себя, что мы не такие и что мы все же хорошие.
Пока существует наружно исходящая от других таких же  гено­несправедливость, окупаемая в безоговорочном подчинении и молчании, пока существует генетическое неравенство  -  мы не сможем освободиться от своего же синдромически гематогенного участия меностазического развития  нашей  души.
Синдромена   -   это та самая синдромного типа патологическая закоренелая  уверенность, которая выражена в каждом из нас, но по-разному в способах ее прободения.
Искоренить ее  -  значит, искоренить себя такими, какими мы есть сейчас:  патологически не  защищенными, вирусооткрытыми и психо-невралгически  посягаемыми.
Но, увы, она не сдается и на сегодня мы слышим лишь жалкий отголосок ее настоящей исповеди.
Но придет такое время, когда она гораз­до усилит свое воздействие и уж, лучше его не видеть, чем состоять в общем бессилии своего  генетического  взрастания.
Но время все же пока есть. И у  каждого в голове пока еще можно найти действительно хорошее, не обросшее мхом лжи или лютой ненависти к другому.
Поэтому, его надо использовать и, наконец, остановить этот дикий опиус синдромического участия  генонесущего  существа   в  умственном росте его взрас­тания.
Всякое живое и не живое  -   материально.  И как бы мы не говорили, и как бы не предполагали  - все же это останется таковым.
Почему? -  скажете вы, удивляясь такому виражению.
Да, потому, что оно материализует нас с вами, ибо участвует   в этом процессе совместно, и еще потому, что оно же формулирует будущую материальную основу генетического роста и строго контролирует временем его пребывания.
Ум наш затрагивает многие конъюнктуры временного развития нашего телосостояния. Он постоянно накладывает свои коррективы для дальнейшего, более совершенного выражения в генетической форме бытия.
И от него же зависит наше материализованное социальное положение в сообществе таких же.
Но не надо из него творить идола любого прогресса, ибо последний все же творит­ся не только им, а еще и самим телом. Поэтому нельзя забывать о теле или  множественном числе таковых, представленных на планете, если они способ­ны творить такие же чудеса, на что способен спровоцировать тот же ум.
Две линии шаткого во времени поведения  и  две самоуничтожающие друг друга концепции  времени, но они не разделимы, ибо  -   не будет одного, то  не  будет  и  другого.
Надо выходить   из этого крайнего положения и надо находить общие и более прямолинейные решения в конкретно поставленных жизненных вопросах.
Социология ума весьма исчерпаема. Она годится только для времени пребывания  бренного тела, тот же  ум  содержащего.
Настоящая же суть умственного развития человека заключена в его продолжи­тельном будущем с целью обретения после себя  ума второго порядка, выра­жженного, как угодно и где угодно, не зависимо от фона социологического по­вествования.
Человек -  то  есть форма  великой сути Божьей. Так, кажется, написано в святой книге. Но, что обозначает это?
А обозначает вот что.
Бог оставил после себя  ум на Земле, но как воспользо­вались мы им сами  -  это уже дело другое.
Это и есть вторичность первозданно созданного, почти космического ума. Это и есть цель, только пока не наша, а Бога, которого мы сами не знали и не видели никогда.
Но дело не в этом. Важно то, что он сделал, и важно, что он сделал это безо всякого для себя  личного умысла, то есть без той самой злоб­ной корысти, которая  умопомрачает нас сейчас, и которая порой не дает нам спокойно уснуть или даже отойти в мир иной, так глубоко осев  в мозговом  дне.
Величина любого существующего ума  - это величина   «плюмбум», то есть величина  нестатической  опасности.
Что это нам дает?  Или о чем говорит?
Ум  -   это строго защищенная величина серого и белого вещества в законвоированном теле генетического  происхождения.
Это с точки зрения молекулярных ос­нов.
С точки опоры метастезического опровержения  -  это будет звучать так.
Ум  -  то  есть сила,  утоляемая жаждой познаний посредством величины роста телосложений, в последующем его же и образующих.
 
Состоит он из наиболее мелких частиц среды окружающей   и  выносим за пределы генетических уровней, дабы там проформироваться и опуститься  вторично, усилив свою мощь путем при­соединения центроментального потока  времени исполнения  живой клетчатой ткани в виде существа, то бишь человека.
Вот, что такое наш  ум. А дает он нам многое, в том числе, как и говорили, и самих себя.
Но дело все же не в этом.
Основа всему  -  это молекулярное обустройство нашего ума или социологическая  жизнестойкость.
Только в этом случае он способен развить себя до вполне нормальных пределов и выразится повторно еще сильнее.
Потому-то, чело­вечество и страдает в борьбе за выживание этой социологической сути, даю­щей право нашему уму на сосредоточение.
Но до сих пор не может понять, что решения, принимаемые тем же умом, нужно воспроизводить в действие несколько иначе, чем то кажется на первый взгляд, то есть надо полагаться не на свою резоактивность прошлого, а на поэтапность современного  совершен­ства.
Тогда социология будет способна предоставить все необходимое, а ум получит свое выражение.
Любая стереотипная единица времени, выраженная одним человеком, не способ­на доусовершенствовать модель общего распределения ума для подъема какой-либо социологии, если ей не окажут помощь все остальные.
Иначе говоря, любому  единично выраженному уму  требуется какая-либо поддержка и дополнение в качестве любого прикладного или устного действия.
Социологическая суть  времени как раз заключена именно в этом.
Различного рода  устои, традиции здесь не  помогут. Нужно только решение ума многих и воскрешение его в плане  умственной социологической сути для разносторонности жизненных  идеалов  каждого.
И, наконец, нужно какое-то общее решение для создания большого ума в целом. Это и есть расцвет   любого типа науки, прогресса, технологий и так далее.
И в заключение всего этого опиуса хотелось бы сказать  следущее.
Не  ищите свои давно утерянные принципы, не пытайтесь обуздать ими свое свободолюбивое состояние души.
Их, как таковых, просто не существует. Есть   только название такое и больше ничего.
Реально же  -  это  все то, что обустроено нашим мозгом ранее и требующее сегодня своего немедленного раз­вития, то есть, это есть заключающая вас самих сегодня  внутренняя  мозговая аналитическая  программа  времени  общего  генетического развития.
Поэтому, программу   эту можно изменить, если наложить новое и хорошее на старое и закоренелое, не подвергающееся вашей или другой повседневной  обработке.
Но, в конце концов, это дело вас самих, и никто не пытается навязать свою волю для воспроизведения чего-то.
Это всего лишь слова, и как  всякие они, брошенные кем-либо во времени, требуют своего жизненного  подтверждения.
Вот и будем ждать, когда время то наступит и когда хоть что-то можно будет обуздать, либо, наоборот,  выпустить  наружу.
 
На этом произведение  заканчивается,  и  я   желаю Вам  удачи в понимания того, что здесь  написано, ибо без этого нет смысла  и ее прочтения.
 
 
 
 
 
 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 
Человечество переживает не самый бурный период своего развития, но и не тот, который мог бы называться наиболее малым по   своему умственному  взрастанию.
Пока это всего лишь середина. Как говорят, золотая середина, ибо она не бьет больно вас по щекам и не озолачивает с ног до головы. Но, впрочем, это и не нужно.
На сегодня самое главное -  это научиться мыслить. Мыслить и думать по-другому. Мыслить самому, а не испытывать себя мыслью другого.
И это, наверное, станет самим главным в ближайшее время.
Ибо если  такого не будет и будем продолжать жить так, как и жили, то   вряд ли вообще чего-либо в нашей  жизни добьемся, тем самым создав своему подрастающему поколению невыносимо тяжелые условия, ибо они не знают ни старого, ни современного, и не знают, куда идти далее и на что же в своей жизни равняться.
Но равнения не нужно.
Нужно  -  равенство и взаимопонимание. Равенство сво­бод и возможностей,  равенство доступности,  равенство духа по времени и взаимоотдачи каждого по его же умению.
Вот по этой линии поведения и нужно  идти далее, и стремиться развить свой пафосно-генонесущий ум  максимально, дабы принести пользу всему земному.
Это и есть прогресс,  это и есть качество здравого смысла, и это же есть великое сочетание ума с телом, которое так  ждут  все с нетерпением и от которого становятся  почти  неузнаваемыми людьми.
Добиться такого  -   значило бы ступить двумя ногами в будущее и создать все условия  для  возрождения  вечного ума.
Но, пока, к сожалению, до этого времени далеко и пора бы прислушаться к тем, кто хочет и желает нам всем добра.
Но возможно ли это сегодня?
Покажет вре­мя, а пока будем пользоваться  тем, что они дают нам и будем мыслить, ста­раясь понять самих себя и других так же.
Только это и сможет нас привести к равенству, и только оно способно разру­шить всякие оковы лжи.
До свидания, уважаемые читатели, и не забудьте о тех своих самых первых, полученных от природы чувствах, и попробуйте их все-таки одолеть.
Это и  станет  первой   самостоятельной  победой в разрешении  генетического  узла  времени.
 
                    СОДЕРЖАНИЕ
 
Вступление…………………………………3
 
ЧАСТЬ   ПЕРВАЯ
ГЕНОСТАЗИЯ
Глава 1
ДИНОСТАЗ………………………………11
 
Глава   2
НЕЙРОТИТ    И    ЕГО  
СПОДВИЖНИКИ………………………37
 
Глава  3   
МЕТАВРИТ……………………………….57
 
ЧАСТЬ   ВТОРАЯ
ВОЗНИКНОВЕНИЕ
Глава 4 
СИНДРОМЕНА………………………….69
 
Глава 5
АРХИВАРИУСЫ…………………………79
 
Глава  6
МИЗАНСЦЕНЫ…………………………89
 
Заключение………………………………127