Где-то.

Он спешил, заранее зная – опоздал.
Грязь комьями летела из-под копыт вороного, безлюдная дорога раскисла от растаявшего снега и затяжных весенних дождей, животное тяжело дышало от многочасовой бешеной скачки.
Город, угрюмо ютившийся у подножия гор, был все ближе, а в голове всадника в такт с пульсом билась одна мысль: «Только бы успеть, только бы ошибиться».

Узнать последние новости всегда можно на постоялом дворе, коли таковой имеется. Там всегда собираются местные зеваки, и не было такого события в городе, которое не обсуждали бы  тут.
Молнией слетев с коня и бросив поводья мальчишке, что за монетку коня и покормит и почистит, всадник вошел в шумный зал харчевни.
В зале было людно, не смотря на раннюю пору, потому как выходной. Где ж еще провести время как не за кружкой кислого вина да разговорами.
То, зачем явился всадник (и что желал бы считать ошибкой) он услышал сразу же. Все присутствующие обсуждали одну тему.
-... сказали сама пришла.
- Да чтоб мне провалиться – вранье! В лесу поймали.
-... знатная казнь была! Как полыхнуло то!
- Да-а, дров не пожалели!
Разнобой голосов горячим маслом лился в уши, и жег…
«Опоздал!» - хлестнула мысль. Но все же… а если ошибка? Вдруг?
Схватив ближайшего болтуна за грудки, рявкнул:
- Где. Казнь?! – слова резали язык и горло.
Болтун было собрался возмутиться, но сник, глянув на незнакомца. Понял – перечить нельзя, даже не понял – почувствовал.
- Т-так н-на площади, т-там, - спотыкаясь на каждом слове, махнул рукой куда-то в сторону, видимо определив направление – где площадь.
Всадник метнулся прочь из харчевни.
Вслед ему никто не решался смотреть. В зале вдруг повисла мертвая тишина…
 
Площадь была недалеко. Да и что может быть далеко в таком городишке? Там все еще бродил люд. Отвратительный запах горелой плоти их, кажется, не отпугивал, а привлекал. Точно стервятников, что слетелись поживиться чужой болью, чужой смертью.
Они обсуждали, делились впечатлениями, подходили посмотреть поближе на то, что осталось от…
- …ну ведьма, вот те крест!
- …все бабы ведьмы, известное дело…
-… а цепь-то, цепь продадут?
Снова разброд голосов, снова мельтешение размазанных лиц. Но перед незнакомцем в темном плаще горожане расступались, и отходили подальше.
В одиночестве он подошел к пепелищу…
Это была не ошибка.
Это конец.
Казалось бы  изуродованное огнем тело, повисшее на закопченных цепях, ничем не напоминает человека. И уж тем более скрюченные останки не сохранили человеческих черт.
Но всадник знал.
Нечеловеческий полу-крик полу-вой разнесся над площадью, холодя кровь  всем, кто слышал. Те горожане, кто все еще оставался на площади, мигом исчезли оттуда.
Серые тучи стали сгущаться над городом…


… Эхом серебряных колокольчиков разливался смех девушки, что собирала в лесу ягоды. Она умела лечить не только тело, но и душу. В ее доме, спрятанном от посторонних глаз в глухой чаще леса, был покой и мир. Там однажды довелось вернуться с того света раненому воину. Там он встал на ноги, и туда после возвращался всякий раз, когда душа его полнилась мраком.
Как вчера.
Однако вчера тот домик уже был пуст и мертв.
Только кот, беспокойной тенью метался у двери, скорбно взвывая…


На опустевшей площади всадник снял цепи из обезображенного тела. Серое небо наливалось свинцом, будто готовилось обрушить свою тяжесть на город. Завернув в свой плащ то, что некогда было живым человеком, мрачный незнакомец окинул площадь и дома вокруг мутным недобрым взглядом.

Наутро следующего дня над городом все так же чернело низкое небо. Всадник стоял на холме, застывшим взглядом глядя вниз, на притихший город. В руках его была глубокая серебряная чаша с пеплом.
Порыв ветра…
Перевернутая чаша…
Темные хлопья летят и летят, поднимаясь в небо…

Вскочив в седло всадник пустил коня в сумасшедший галоп. Дикая скачка длится до тех пор, пока ошалелый конь не падает с ног у крыльца дома в далеком лесу…
Всадник входит в дом, зажигает свечу темного воска, и упав на ледяное ложе засыпает глубоким сном. Кот ложится рядом, вздохнув по-человечески.
На лбу у угольно-чёрного кота ярко-алая отметина.


Важный сборщик податей не очень желал ехать в этот город. Больно далеко, и дорога неудобная, ухабистая. Но служба есть служба, и если горожане второй месяц не платят в казну – слыханное ли дело! – нужно ехать самому, выяснить. Ведь неспроста прилежный староста, что ежемесячно исправно приезжал в столицу с увесистым сундучком, не появился вовремя.
Город поразил своей тишиной. Сборщик податей спешился, с удивлением озираясь – ни души кругом! В разгар дня!
«Не к добру», - уныло трепыхнулась мысль.- «А вдруг мор или чума?», встревожился чиновник, сжимая поводья.
С опаской он толкнул ногой дверь харчевни при постоялом дворе – пусто! Ни посетителей, ни хозяев. Но больше всего пугала тишина, от которой пополз мороз по коже: не слышно было ни лая собак, ни квохтанья кур, ни ржания лошадей. Как так?
Чуть не до смерти напугал чиновника собственный конь, что надрывно заржал, вырывая поводья.
Вскочив в седло обратно, сборщик податей решил ехать прямиком к градоначальнику, но его конь уперся, и не желал делать ни шагу больше. Пришлось спешиваться снова, и, не смотря на страх перед немым городом, идти вперед пешком. Долг есть долг, что б его!

…Городская площадь была густо усеяна человеческими костями. Желтоватые черепа щерились в небо вечными оскалами…

Как сборщик податей покинул город – он не помнил. Опомнился он, истово крестясь, далеко за лесом, откуда уже не был виден даже шпиль городской церкви.

…В ту ночь, когда мрачный всадник скорбел над погибшей на костре, все горожане – от мала до велика, собрались на площади.  Все, как один, держали в руках острые ножи, серпы, а кто и топор.
В темную полночь, которую не освещала даже луна, из-за темных туч, которые не расходились, горожане перерезали себе горло.
В тот же час замертво упал весь скот, домашняя птица и собаки, даже крысы и мыши. Всё, что осталось живым в городе – коты. Они бесшумными тенями выскальзывали из домов и уходили прочь из городских стен.
А уже потом, позже, лесные волки растерзали тела на площади.
Некому было даже похоронить горожан.
Черный всадник отомстил.
Теперь он спал в старом доме в лесу, где горела, не сгорая, свеча, и черный кот со странной отметиной на лбу стерег его сон.
Уже многие годы с той поры.
 
100216-210416





Tiramissa – Ведьма

© Copyright: Kera, 2016

Регистрационный номер №0339171

от 21 апреля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0339171 выдан для произведения: Важный сборщик податей не очень желал ехать в этот город. Больно далеко, и дорога неудобная, ухабистая. Но служба есть служба, и если горожане второй месяц не платят в казну – слыханное ли дело! – нужно ехать самому, выяснить. Ведь неспроста прилежный староста, что ежемесячно исправно приезжал в столицу с увесистым сундучком, не появился вовремя.
Город поразил своей тишиной. Сборщик податей спешился, с удивлением озираясь – ни души кругом! В разгар дня!
«Не к добру», - уныло трепыхнулась мысль.- «А вдруг мор или чума?», встревожился чиновник, сжимая поводья.
С опаской он толкнул ногой дверь харчевни при постоялом дворе – пусто! Ни посетителей, ни хозяев. Но больше всего пугала тишина, от которой пополз мороз по коже: не слышно было ни лая собак, ни квохтанья кур, ни ржания лошадей. Как так?
Чуть не до смерти напугал чиновника собственный конь, что надрывно заржал, вырывая поводья.
Вскочив в седло обратно, сборщик податей решил ехать прямиком к градоначальнику, но его конь уперся, и не желал делать ни шагу больше. Пришлось спешиваться снова, и, не смотря на страх перед немым городом, идти вперед пешком. Долг есть долг, что б его!

…Городская площадь была густо усеяна человеческими скелетами. Желтоватые черепа щерились в небо вечными оскалами…

Как сборщик податей покинул город – он не помнил. Опомнился он, истово крестясь, далеко за лесом, откуда уже не был виден даже шпиль городской церкви.

…В ту ночь, когда мрачный всадник скорбел над погибшей на костре, все горожане – от мала до велика, собрались на площади.  Все, как один, держали в руках острые ножи, серпы, а кто и топор.
В темную полночь, которую не освещала даже луна, из-за темных туч, которые не расходились, горожане перерезали себе горло.
В тот же час замертво упал весь скот, домашняя птица и собаки, даже крысы и мыши. Всё, что осталось живым в городе – коты. Они бесшумными тенями выскальзывали из домов и уходили прочь из городских стен.
А уже потом, позже, лесные волки растерзали тела на площади.
Некому было даже похоронить горожан.
Черный всадник отомстил.
Теперь он спал в старом доме в лесу, где горела, не сгорая, свеча, и черный кот со странной отметиной на лбу стерег его сон.
Уже многие годы с той поры.
 

 

Штрихи

Vale