Джимилля. Часть1.

Я о людях люблю писать,
Мои образы то же Россия,
Не перестают удивлять,
А сколько души в них, силы,
Бывает, сорвутся когда,
Так сколько на них свалилось,
С любого пиши – судьба,
Мексике и не снилось…



1. На часах была половина первого ночи. Я, наконец-то, управилась, и день прошел не зря. Дома все радовало чистотой. Я даже истопила баню и постирала. И теперь можно расслабиться. И вот сейчас, придя из бани, чистая, усталая и довольная собой, я вдруг ощутила зверский голод. И плевать я хотела на тех, кто говорит, что ночью вредно есть. Я достала из духовки еще горячую курицу и открыла бутылку красного сладкого вина. Включила легкую музыку и решила насладиться ужином, тем более что и повод был. Я пошла в отпуск, впервые за три года, и отправила детей на море, грохнув на это все свои скудные сбережения, и еще влезла в долги. Но это все не важно, денег никогда не хватает, а дети увидят море, я вот так его и не видела никогда. И еще был повод, я осталась дома одна. Я так редко была одна, что наслаждаться одиночеством – для меня это действительно был отдых. Возможно, когда-нибудь, я и изведаю страх, что одиночество продлится дольше, чем хотелось бы и прочувствую боль и страдание по этому поводу. Но дай Бог, чтоб не испить из этой чаши подольше. После бокала вина наступило такое расслабление, что уж подумалось плюнуть на все и завалиться спать. Но старый дневник, найденный во время уборки, просто притягивал взгляд. Я его так тщательно прятала, что скоро и сама забыла о его существовании. А тут попал в руки, ежедневник, заведенный когда-то еще в школе, и я не решилась его просто выбросить. Все-таки он немой свидетель многих взлетов и падений. Тем более что сейчас мне это вспоминать не так больно, как пел Тальков: …память не бьет по рукам…. Я убрала со стола, оставив только вино, выключила музыку и отключила телефон. Сходила покурить на крыльцо и только после этого удобно устроилась на кровати с дневником в руках.
…Здравствуй мой миленький дневничок. Меня зовут Джимилля, мне 17лет и я учусь в десятом классе. Мой рост 168см и вес 55кг. У меня черные волнистые волосы до плеч, восточная фигурка с широкими бедрами и вообще, я красивая девочка. Мне очень хотелось завести дневник, и я купила тебя. Конечно, все мне просто физически о себе не рассказать, но я буду стараться. Сначала мне хочется рассказать свой сон. Мне приснилось, будто, я в какой-то восточной стране хожу по магазинам. В одном я купила хлеб, но он почему-то оказался плесневелый и мне продавец, непременно русская, поменяла на рыбу. А потом я вышла на какой-то балкон из камня, как в замке, свисающим над ущельем. А когда я перегнулась через каменный парапет балкона, чтоб посмотреть вниз, где-то там внизу далеко шумела горная очень быстрая река, но очень грязная, будто река просто из грязи. Я повернулась и ушла с балкона. Потом я очень долго бродила по рынку с какими-то родственными женщинами, выбирала украшения и остановилась на кольце, но не одела его на палец, а положила в карман. И я всегда знала, что я вернусь домой, не знала куда, но домой. Вот такой сон, мой дневничок. Я рассказала его бабушке, она сказала, что выйду замуж за русского, но потом об этом пожалею. Потом баба замолчала и больше ничего не сказала.
-Но ведь ты же не досказала мне про сон?
-Ничего больше не знаю,- и отмахнулась от меня, как от назойливой мухи.
Знаешь, мой дневничок, а до этого бабушка всегда поясняла все мои сны, даже самые фантастические, и все слово в слово сбывалось. Даже девчонки из моего класса писали бабе записки со своими снами, и она поясняла, тоже все сбывалось до последнего слова.
-Погадай мне тогда?
-С чего ты взяла, что я умею, да у меня и карт нет.
-А я видела один раз в документах колоду карт в картинках, их больше, чем в обычной колоде и они красивые. Ты завернула их в дорогой платок и хранишь. Но я не помню, чтоб хоть раз ты их доставала, не чужие же они?
Бабушка тяжело вздохнула.
-Любопытство и гордость твои самые большие грехи.
-Ну, апа?
-Это мои карты, но однажды я обещала Аллаху, что если твой дед вернется, я больше не возьму их в руки.
-А откуда дед должен был вернуться, от другой женщины?
-О, Аллах,- баба всплеснула руками,- что за мысли в твоей голове, с войны, с войны если вернется. На него и похоронка приходила. А по картам дед живой был и должен был вернуться домой, вот я и зареклась Аллаху. Как только дед переступил порог дома, я не брала карты в руки.