ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН. ч.1

Добровольцы.

  - Чего изволите, господа… - Старый еврей, пряча в густых бровях добрый и грустный взгляд, возник возле стола.
   - Вольноопределяющиеся! – Враз  произнесли два паренька в новенькой военной форме с пагонами, окаймленными широким золотым кантом.
   - Вольно что? – Удивленно спросил старый еврей. – Не слышал о таком.  Что-то новенькое? – И в ответ на молчание собеседников, поинтересовался. – Таки, что подавать?
- Бумагу и чернила, если есть. Еще чаю с бубликами. С маковыми… - Распорядился черноволосый, похожий на кавказца паренек.
- Сейчас, господа хорошие, моментом! – И повернувшись в сторону кухни, хозяин харчевни громко приказал. – Фенька! Бублики с чаем господам! Да поживее! – Затем, уже обращаясь к гостям. – Конверты почтовые нужны?
- Обязательно нужны. – Заверил его второй паренек, приглаживая непослушные белые кудряшки на голове. – С марками.
- Что не из полка шлете, господа хорошие? Там почтальон свой. Дешевле, думаю, обошлось бы.
Хозяин харчевни испытующе глядел на пареньков. Пауза немного затянулась.
- Невестам решили похвастать? – Возобновил разговор старый еврей, хитро сощурив глаза. В это время рыжая девчонка лет тринадцати-четырнадцати, в белом фартуке поверх синего платьица, аккуратно опустила на стол поднос и придвинула каждому по чашке чая и тарелочке  с бубликами. Хозяин взмахом руки отпустил девочку. – Попейте чайку. Поболтайте со старым евреем. Мне приятно будет и с вас не убудет. Откуда такие храбрецы в наши края заглянули? Видать, отцы мало пороли. Они-то знают, куда вас понесло?
- Не-а… - Проглатывая смоченный в чае кусочек ароматного бублика ответил кучерявый. – Сказались, что к тетке моей, в  Ростов.
- А сами сюда? Зачем вас потянуло?
- Нас в разведку определили! – Гордо заявил черноволосый. – Скоро на фронт. За царя и Отечество!
- Опоздали вы, господа хорошие. Нету царя. Отрекся он. Что тут дальше будет, никто кроме Господа, ответ не даст.
- Не врешь?! – Черноволосый вскочил из-за стола. – Царя нет? Как же такое?
- Вот такое, молодой человек! Вот такое. Правительство временное. Про то офицеры вашего полка говорили. В прошлый вечер. Пили изрядно… В  первый раз такими видел. Всегда строги. А тут пили вперегонки. Фенька! Принеси и мне чаю! Посижу тут с господами хорошими!
Когда проворная Фенька принесла хозяину чашку чаю, разговор продолжился.
- Ты уж очень на моего Леву похож. – Старик глядел на черноволосого. – Очень похож. Такое сходство… Нету Левы моего. Один остался. Война сожрала. Жена еще при родах… Ах! Вот, девчонку подобрал. Дочкой будет.  А Левы нет! И вас, дураков, не будет… Куда лезете. Ах, как похож! Бежать вам, мальчишки, надо. Скорее бежать. Темные времена. Помогу вам. Документы выправлю. До поезда доставлю. Деньги? Не обижайте старого еврея!  В память о Леве… Вещи свои оставите… А гроши свои в дорогу сберегите. Левины брюки и рубашки дам. Они ему теперь не нужны… Доберетесь, вспоминайте старого Якова. И сына моего вспоминайте! Хорошо?

Оставив позади три дня пути,  друзья прибыли в Екатеринодар. Всю дорогу обдумывали варианты, как оправдывать свое отсутствие  более трех месяцев  будут. Ничего, кроме ростовской тети изобрести не смогли.
- Скажем, Вань, что болела очень. – Решил в завершение кучерявый. – Пришлось по хозяйству помочь.
- Это тебе, Семка, оправдываться надо. Мне бы только хозяина уговорить, чтобы назад взял…
- Вань! Пойдем вместе к твоему хозяину. Вдвоем лучше наврем. Поди, примет. – Сенька обнял за плечи своего друга, и они вместе зашагали на улицу Красную.
Грозный и залитый кровью восемнадцатый год. В Екатеринодаре квартирует штаб армии Сорокина, самой мощной на Северном Кавказе красной армейской группировки. Сам Сорокин остановился на житье у своей тетки недалеко от улицы Красной. Иван каждое утро наблюдал атлетически сложенного красного командира в белой черкеске и белой же папахе на вороном коне, который, подставляя солнцу свое улыбчивое лицо, красиво гарцевал на широкой улице. Не осознавая точно – зачем, он проследовал вслед за красавцем-командиром и оказался зачисленным в состав караульной роты. Не было у него вражды ни к кому из людей.  Просто, старая мечта покрасоваться в военном мундире выплеснулась желанием сделать это немедленно. Ему было все равно, есть какая-то классовая борьба, нет ли ее. В нем говорил молодецкий азарт  взрослевшего юноши. Жить он перешел в казармы. Хозяин его, Петр Федорович, был категорическим противником его сопричастности с военными событиями.
- Спешишь, Ваня. Еще ничего не понятно. Корнилов, говорят на нас идет. Это тебе не самозванцы-командиры! Это достойнейший генерал самого императора! Взамен предложить ничего не могу. Мастерская закрыта. Когда сможем все наладить? Но идти на службу не рекомендую.
Лиза, дочь хозяина, с которой этот черноволосый непоседа очень подружился и даже стал улавливать в себе какие-то, ранее неизвестные ему чувства, проводила до калитки.
- Смотри, Ваня! Тебе самому решать, но… - Что она имела под этим «но» осталось недосказанным.
- Луиза! – Выглянула из дверей ее мама, Екатерина Ивановна. – Папа хочет с тобой о чем-то поговорить!
- Ни пуха! – Девушка  махнула ему рукой и убежала в дом.

Удержать Екатеринодар, Сорокин не смог. Заносчивость командарма, не желание его подчиняться «всяким самозванцам», как говаривал он в отношение членов военного совета, полномочия которых стараниями Москвы, уже ничем не уступали его, повлияли на развал армии и ее частичную деморализацию. Мечту погибшего при наступлении генерала Корнилова воплотил генерал Деникин. Он взял Екатеринодар и сделал его южной столицей России.
И снова судьба забросила Ивана в дом Петра Федоровича. Только уже по просьбе Лизы спрятать от «белых» незадачливого вояку, оставшегося в тылу враждующей стороны. Не долго поворчав для виду об опасностях, которые несет в его дом этот горе-красноармеец, Петр Федорович спрятал своего бывшего работника на чердаке бывшей мастерской.
Долго бы сидеть там Ивану безвылазно, если бы…
- Лиза! Лиза! – Прозвучало из-за забора после громких ударов.
- Кто это там расшумелся? – Екатерина  Ивановна медленно прошла к калитке и распахнула ее.
Перед застывшей от неожиданности женщиной по обратную сторону забора стоял красавец прапорщик в аккуратно подогнанном мундире. Она уже видела такие мундиры с трехцветной треугольной нашивкой на рукаве. Марковцы патрулировали город и держали в нем комендантский порядок. Они же вылавливали и попрятавшихся в городе красноармейцев, которые по каким-то причинам остались здесь.
- Дочери нет дома. Она на занятиях в художественном училище. Слава Богу, смогла продолжить учебу.
- А когда будет? – Задал вопрос офицер. – Вы не узнали меня Екатерина Федоровна! Я, Сема Чернов. У Вас работал мой ближайший друг Иван. Не знаете, кстати, где он сейчас?
- Войдите, господин офицер! – Екатерина Ивановна чуть отстранилась, пропуская неожиданного гостя во двор. И продолжила разговор только тогда, когда калитка закрылась. – Ваня говорил, что Вы где-то пропали. А Вы…
- Сбежал на фронт. Попал в офицерский полк. Не знаю, чем приглянулся командиру. Стал прапорщиком. Был ранен. Теперь догнал полк. А что же с Иваном?
- Да не томите Вы его! – Из-за кустов выбежал Иван и заграбастал друга в объятия. – Тут я. Прячут меня от твоих сослуживцев.
- Пройдите в мастерскую! – Потребовала Екатерина Ивановна. – Я вам сейчас туда что-нибудь с чаем принесу. Там и говорите. А здесь… Мало ли, что!
  Семен принес  Ивану один комплект форменного обмундирования.
  - Сильно в глаза соседям не бросайся. Всякое может быть. А вечерами иногда гулять по городу можешь. Наших офицеров патрули не задевают. Сами боятся. Можешь и Лизу приглашать. Позволите, так и я вам компанию составлю. Я к вам почаще заглядывать буду. Пусть думают, что на Лизу глаз положил. Вам всем спокойней будет.

Довелось с помощью Семы и верхушку деникинской армии увидеть. Даже на балу с Лизой побывать.
Случилось это по поводу того, что бывший военный проходимец и атаман собственного войска, собранного из разного отребья, Шкура захотел получить из рук Главнокомандующего генеральские погоны.
- Этот самый Шкура, отписал телеграмму самому Деикину: «Если в ближайшее время Россия не услышит про генерала Шкуро, то она услышит про батьку Шкуро. Решайте, Ваше Высокопревосходительство». Так на свет появился генерал Шкуро, производство в генеральский чин которого я приглашаю вас отпраздновать в гостинице «Центральная» послезавтра. Вот наши приглашения. Кстати, за одно и мои пагоны подпоручика вспрыснем. Думал заметите.
Бал выдался на славу. Народу было – тьма. Вся гостиница и площадь возле, были заполнены гуляющими парами и группами офицеров. Были приглашены даже иностранцы.

Екатеринодар снова стал красным. Красным, как по цветовому наименованию взявшей его армии, так и по сменившемуся на долгие годы названию. Краснодар.
Два года Иван провел в Питере. В двадцать втором направлен был, «как хорошо владеющий грамотой и закаленный боями с белой гидрой» в школу политкомиссаров, которую с отличием и окончил.
Теперь предстояло ехать в незнакомую ему Армению. Молодой офицер должен был вступить в должность комиссара участка границы России и Персии. Направили его в город Ленинакан, где в старой крепости располагался погранотряд, вместе с которым ему и предстояло нести службу своей маленькой канцелярией.
Петр Федорович сильно болел. С ним вместе, из детей, жил только младший сын, Федор. За время отсутствия Ивана, после того как он ушел с частями Красной Армии и не прислал ни единой весточки о себе, Лиза вышла за муж. Сначала она вступила добровольцем в Первую Конную. Медсестрой в военный госпиталь, куда вагонами везли с фронта солдат и матросов, пораженных бушевавшим в то время «сыпняком». Там-то и приглянулась девушка военврачу. С ним и уехала после демобилизации в далекий Новошахтинск.
Эрнст уехал в военное училище. Тоже будет командиром.
Петр Федорович совсем плох. Но доктор пообещал в этот раз на ноги его поставить.
- Где говорите Лиза? Адресок дайте… Я виноват во всем, я и повинюсь. И что, что дочка у нее. Много мы еще детей нарожаем!

- Служивый! – Постой-ка! – Какой-то человек в длинном пальто и шляпе бежал следом за Иваном по улице. Что-то знакомое виделось в этой бегущей фигуре. – Иван!
Иван сразу же узнал в человеке, жарко прижимавшим его к своей груди, друга своих юных лет.
- Семен! Ты?! Откуда?
- Тут я снова. С приходом Красной Армии перешел на ее сторону, как насильно призванный Деникиным. Потом дали командовать взводом. Теперь в одной организации служу. Но не это важно. Важно, что я тебя встретил! Именно сегодня! Я в партию на фронте вступил. А тут чистка рядов… Завтра у нас партсобрание. Не мог бы ты пройти со мной к секретарю партячейки и дать на меня отзыв.
-Я мог поступить как-то иначе?!
- Ладно. Не психуй. Пошли.
В течении двух часов Иван повествовал сначала секретарю, а затем и членам бюро, как его старый друг, Семен Чернов, помогал ему прятаться от «белой» контрразведки, отдал свой мундир, чем  и спас жизнь будущему политкомиссару. Затем все это письменно излагал на тетрадные листы.
На перроне шумного вокзала Семен уверял:
- Этого счастливого случая я никогда не забуду. Не сомневайся! Может, еще увидимся. Ты к Лизе. В Новошахтинск?
- Может и увидимся. А у Лизы я буду уже через пару дней.
Они обнялись на прощанье.

© Copyright: Владимир Макарченко, 2014

Регистрационный номер №0229412

от 29 июля 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0229412 выдан для произведения: Добровольцы.

  - Чего изволите, господа… - Старый еврей, пряча в густых бровях добрый и грустный взгляд, возник возле стола.
   - Вольноопределяющиеся! – Враз  произнесли два паренька в новенькой военной форме с пагонами, окаймленными широким золотым кантом.
   - Вольно что? – Удивленно спросил старый еврей. – Не слышал о таком.  Что-то новенькое? – И в ответ на молчание собеседников, поинтересовался. – Таки, что подавать?
- Бумагу и чернила, если есть. Еще чаю с бубликами. С маковыми… - Распорядился черноволосый, похожий на кавказца паренек.
- Сейчас, господа хорошие, моментом! – И повернувшись в сторону кухни, хозяин харчевни громко приказал. – Фенька! Бублики с чаем господам! Да поживее! – Затем, уже обращаясь к гостям. – Конверты почтовые нужны?
- Обязательно нужны. – Заверил его второй паренек, приглаживая непослушные белые кудряшки на голове. – С марками.
- Что не из полка шлете, господа хорошие? Там почтальон свой. Дешевле, думаю, обошлось бы.
Хозяин харчевни испытующе глядел на пареньков. Пауза немного затянулась.
- Невестам решили похвастать? – Возобновил разговор старый еврей, хитро сощурив глаза. В это время рыжая девчонка лет тринадцати-четырнадцати, в белом фартуке поверх синего платьица, аккуратно опустила на стол поднос и придвинула каждому по чашке чая и тарелочке  с бубликами. Хозяин взмахом руки отпустил девочку. – Попейте чайку. Поболтайте со старым евреем. Мне приятно будет и с вас не убудет. Откуда такие храбрецы в наши края заглянули? Видать, отцы мало пороли. Они-то знают, куда вас понесло?
- Не-а… - Проглатывая смоченный в чае кусочек ароматного бублика ответил кучерявый. – Сказались, что к тетке моей, в  Ростов.
- А сами сюда? Зачем вас потянуло?
- Нас в разведку определили! – Гордо заявил черноволосый. – Скоро на фронт. За царя и Отечество!
- Опоздали вы, господа хорошие. Нету царя. Отрекся он. Что тут дальше будет, никто кроме Господа, ответ не даст.
- Не врешь?! – Черноволосый вскочил из-за стола. – Царя нет? Как же такое?
- Вот такое, молодой человек! Вот такое. Правительство временное. Про то офицеры вашего полка говорили. В прошлый вечер. Пили изрядно… В  первый раз такими видел. Всегда строги. А тут пили вперегонки. Фенька! Принеси и мне чаю! Посижу тут с господами хорошими!
Когда проворная Фенька принесла хозяину чашку чаю, разговор продолжился.
- Ты уж очень на моего Леву похож. – Старик глядел на черноволосого. – Очень похож. Такое сходство… Нету Левы моего. Один остался. Война сожрала. Жена еще при родах… Ах! Вот, девчонку подобрал. Дочкой будет.  А Левы нет! И вас, дураков, не будет… Куда лезете. Ах, как похож! Бежать вам, мальчишки, надо. Скорее бежать. Темные времена. Помогу вам. Документы выправлю. До поезда доставлю. Деньги? Не обижайте старого еврея!  В память о Леве… Вещи свои оставите… А гроши свои в дорогу сберегите. Левины брюки и рубашки дам. Они ему теперь не нужны… Доберетесь, вспоминайте старого Якова. И сына моего вспоминайте! Хорошо?

Оставив позади три дня пути,  друзья прибыли в Екатеринодар. Всю дорогу обдумывали варианты, как оправдывать свое отсутствие  более трех месяцев  будут. Ничего, кроме ростовской тети изобрести не смогли.
- Скажем, Вань, что болела очень. – Решил в завершение кучерявый. – Пришлось по хозяйству помочь.
- Это тебе, Семка, оправдываться надо. Мне бы только хозяина уговорить, чтобы назад взял…
- Вань! Пойдем вместе к твоему хозяину. Вдвоем лучше наврем. Поди, примет. – Сенька обнял за плечи своего друга, и они вместе зашагали на улицу Красную.
Грозный и залитый кровью восемнадцатый год. В Екатеринодаре квартирует штаб армии Сорокина, самой мощной на Северном Кавказе красной армейской группировки. Сам Сорокин остановился на житье у своей тетки недалеко от улицы Красной. Иван каждое утро наблюдал атлетически сложенного красного командира в белой черкеске и белой же папахе на вороном коне, который, подставляя солнцу свое улыбчивое лицо, красиво гарцевал на широкой улице. Не осознавая точно – зачем, он проследовал вслед за красавцем-командиром и оказался зачисленным в состав караульной роты. Не было у него вражды ни к кому из людей.  Просто, старая мечта покрасоваться в военном мундире выплеснулась желанием сделать это немедленно. Ему было все равно, есть какая-то классовая борьба, нет ли ее. В нем говорил молодецкий азарт  взрослевшего юноши. Жить он перешел в казармы. Хозяин его, Петр Федорович, был категорическим противником его сопричастности с военными событиями.
- Спешишь, Ваня. Еще ничего не понятно. Корнилов, говорят на нас идет. Это тебе не самозванцы-командиры! Это достойнейший генерал самого императора! Взамен предложить ничего не могу. Мастерская закрыта. Когда сможем все наладить? Но идти на службу не рекомендую.
Лиза, дочь хозяина, с которой этот черноволосый непоседа очень подружился и даже стал улавливать в себе какие-то, ранее неизвестные ему чувства, проводила до калитки.
- Смотри, Ваня! Тебе самому решать, но… - Что она имела под этим «но» осталось недосказанным.
- Луиза! – Выглянула из дверей ее мама, Екатерина Ивановна. – Папа хочет с тобой о чем-то поговорить!
- Ни пуха! – Девушка  махнула ему рукой и убежала в дом.

Удержать Екатеринодар, Сорокин не смог. Заносчивость командарма, не желание его подчиняться «всяким самозванцам», как говаривал он в отношение членов военного совета, полномочия которых стараниями Москвы, уже ничем не уступали его, повлияли на развал армии и ее частичную деморализацию. Мечту погибшего при наступлении генерала Корнилова воплотил генерал Деникин. Он взял Екатеринодар и сделал его южной столицей России.
И снова судьба забросила Ивана в дом Петра Федоровича. Только уже по просьбе Лизы спрятать от «белых» незадачливого вояку, оставшегося в тылу враждующей стороны. Не долго поворчав для виду об опасностях, которые несет в его дом этот горе-красноармеец, Петр Федорович спрятал своего бывшего работника на чердаке бывшей мастерской.
Долго бы сидеть там Ивану безвылазно, если бы…
- Лиза! Лиза! – Прозвучало из-за забора после громких ударов.
- Кто это там расшумелся? – Екатерина  Ивановна медленно прошла к калитке и распахнула ее.
Перед застывшей от неожиданности женщиной по обратную сторону забора стоял красавец прапорщик в аккуратно подогнанном мундире. Она уже видела такие мундиры с трехцветной треугольной нашивкой на рукаве. Марковцы патрулировали город и держали в нем комендантский порядок. Они же вылавливали и попрятавшихся в городе красноармейцев, которые по каким-то причинам остались здесь.
- Дочери нет дома. Она на занятиях в художественном училище. Слава Богу, смогла продолжить учебу.
- А когда будет? – Задал вопрос офицер. – Вы не узнали меня Екатерина Федоровна! Я, Сема Чернов. У Вас работал мой ближайший друг Иван. Не знаете, кстати, где он сейчас?
- Войдите, господин офицер! – Екатерина Ивановна чуть отстранилась, пропуская неожиданного гостя во двор. И продолжила разговор только тогда, когда калитка закрылась. – Ваня говорил, что Вы где-то пропали. А Вы…
- Сбежал на фронт. Попал в офицерский полк. Не знаю, чем приглянулся командиру. Стал прапорщиком. Был ранен. Теперь догнал полк. А что же с Иваном?
- Да не томите Вы его! – Из-за кустов выбежал Иван и заграбастал друга в объятия. – Тут я. Прячут меня от твоих сослуживцев.
- Пройдите в мастерскую! – Потребовала Екатерина Ивановна. – Я вам сейчас туда что-нибудь с чаем принесу. Там и говорите. А здесь… Мало ли, что!
  Семен принес  Ивану один комплект форменного обмундирования.
  - Сильно в глаза соседям не бросайся. Всякое может быть. А вечерами иногда гулять по городу можешь. Наших офицеров патрули не задевают. Сами боятся. Можешь и Лизу приглашать. Позволите, так и я вам компанию составлю. Я к вам почаще заглядывать буду. Пусть думают, что на Лизу глаз положил. Вам всем спокойней будет.

Довелось с помощью Семы и верхушку деникинской армии увидеть. Даже на балу с Лизой побывать.
Случилось это по поводу того, что бывший военный проходимец и атаман собственного войска, собранного из разного отребья, Шкура захотел получить из рук Главнокомандующего генеральские погоны.
- Этот самый Шкура, отписал телеграмму самому Деикину: «Если в ближайшее время Россия не услышит про генерала Шкуро, то она услышит про батьку Шкуро. Решайте, Ваше Высокопревосходительство». Так на свет появился генерал Шкуро, производство в генеральский чин которого я приглашаю вас отпраздновать в гостинице «Центральная» послезавтра. Вот наши приглашения. Кстати, за одно и мои пагоны подпоручика вспрыснем. Думал заметите.
Бал выдался на славу. Народу было – тьма. Вся гостиница и площадь возле, были заполнены гуляющими парами и группами офицеров. Были приглашены даже иностранцы.

Екатеринодар снова стал красным. Красным, как по цветовому наименованию взявшей его армии, так и по сменившемуся на долгие годы названию. Краснодар.
Два года Иван провел в Питере. В двадцать втором направлен был, «как хорошо владеющий грамотой и закаленный боями с белой гидрой» в школу политкомиссаров, которую с отличием и окончил.
Теперь предстояло ехать в незнакомую ему Армению. Молодой офицер должен был вступить в должность комиссара участка границы России и Персии. Направили его в город Ленинакан, где в старой крепости располагался погранотряд, вместе с которым ему и предстояло нести службу своей маленькой канцелярией.
Петр Федорович сильно болел. С ним вместе, из детей, жил только младший сын, Федор. За время отсутствия Ивана, после того как он ушел с частями Красной Армии и не прислал ни единой весточки о себе, Лиза вышла за муж. Сначала она вступила добровольцем в Первую Конную. Медсестрой в военный госпиталь, куда вагонами везли с фронта солдат и матросов, пораженных бушевавшим в то время «сыпняком». Там-то и приглянулась девушка военврачу. С ним и уехала после демобилизации в далекий Новошахтинск.
Эрнст уехал в военное училище. Тоже будет командиром.
Петр Федорович совсем плох. Но доктор пообещал в этот раз на ноги его поставить.
- Где говорите Лиза? Адресок дайте… Я виноват во всем, я и повинюсь. И что, что дочка у нее. Много мы еще детей нарожаем!

- Служивый! – Постой-ка! – Какой-то человек в длинном пальто и шляпе бежал следом за Иваном по улице. Что-то знакомое виделось в этой бегущей фигуре. – Иван!
Иван сразу же узнал в человеке, жарко прижимавшим его к своей груди, друга своих юных лет.
- Семен! Ты?! Откуда?
- Тут я снова. С приходом Красной Армии перешел на ее сторону, как насильно призванный Деникиным. Потом дали командовать взводом. Теперь в одной организации служу. Но не это важно. Важно, что я тебя встретил! Именно сегодня! Я в партию на фронте вступил. А тут чистка рядов… Завтра у нас партсобрание. Не мог бы ты пройти со мной к секретарю партячейки и дать на меня отзыв.
-Я мог поступить как-то иначе?!
- Ладно. Не психуй. Пошли.
В течении двух часов Иван повествовал сначала секретарю, а затем и членам бюро, как его старый друг, Семен Чернов, помогал ему прятаться от «белой» контрразведки, отдал свой мундир, чем  и спас жизнь будущему политкомиссару. Затем все это письменно излагал на тетрадные листы.
На перроне шумного вокзала Семен уверял:
- Этого счастливого случая я никогда не забуду. Не сомневайся! Может, еще увидимся. Ты к Лизе. В Новошахтинск?
- Может и увидимся. А у Лизы я буду уже через пару дней.
Они обнялись на прощанье.

 

ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН. ч.2