Помочь сайту
Поздравления
Бусина
Это было давно. Многие имена и события той
далёкой жизни уже стёрлись у Юрия Сергеевича в памяти, но воспоминания о
юношеском увлечении археологией сохранились до мельчайших подробностей. В
Астрахани, где он родился, в городе древнем, с богатой историей, стоящем в
дельте великой реки Волги, в крае, с незапамятных времён являющимся родиной
многим народам, прошла вся его жизнь. А за минувшие тысячелетия народов в этих
местах проживало и кануло в Лету множество. Культуру и названия ни всех из них
сохранила людская память. Но сарматы, скифы, половцы, печенеги, хазары хоть и
исчезли навсегда, но так громко заявили о себе когда-то, что оставили глубокий
след в истории. Охваченный азартом поиска этих самых следов древних исчезнувших
народов, Юрик ещё в пионерском возрасте копал везде, где на поверхности можно
было найти черепки старинной глиняной посуды, в надежде сделать великое
открытие. Он мечтал наткнуться на развалины хазарских городов, чьи
романтические названия будоражили воображение: Итиль, Иски-Юрт, Гюлистан. Или
сделать открытие покруче, например, откопать захоронение легендарного
Чингисхана. Парень систематизировал находки, складировал их в специальные
ящички, сопровождая каждую описанием и присваивая индивидуальный номер. Как-то
поиск завёл Юру на окраину села Началово, где по имевшимся у него сведениям ещё
можно было найти в поле прямо на поверхности сохранившиеся сарматские
артефакты. Не один день он провёл под палящим солнцем, растрачивая свои летние каникулы на ползание на
четвереньках по раскалённой потрескавшейся земле в надежде найти что-нибудь
ценное. Его настойчивость принесла свои скромные плоды. Конечно, ни городищ, ни
захоронений, ни даже маломальской стоянки древних кочевников он не нашёл, но
зато коллекцию его пополнили черепки с восхитительным древне-сарматским
орнаментом, сильно повреждённые временем, но всё же сохранившие форму,
бронзовые наконечники стрел и бусы из какого-то стекловидного материала или
минерала с переливами и разводами. По форме эти бусины были похожи на косточки
плодов финика, только казались крупнее. Их было шесть, и по замысловатому узору
ни одна из них не походила на остальные. Выделялась из всех тёмно-серая, почти
чёрная бусина с оранжевым «жуком», обхватившим её. «Жуком» Юрик окрестил
стилизованный узор, бросавшийся в глаза своим необыкновенным сходством с этим
насекомым. Бусина по размерам была немного больше других и почему-то казалась
теплее. Она вместе с остальными находками легла на дно ящика с приложением
описания и порядковым номером. Но покой этой необыкновенной вещицы то и дело
нарушался – Юру тянуло поднять её с ватной постели из миниатюрного ящичного
отсека, взять в руки и просто держать, ощущая необычное тепло её поверхности. В
такие минуты он каждый раз закрывал глаза, и мысль его уносилась далеко,
преодолевая, как казалось, толщу времени. Чаще всего ему чудилась одна и та же
картина: тёмная безлунная ночь со звёздным небом, оранжевые языки пламени
большого костра и какая-то фигура в развевающихся лохмотьях с взъерошенными
волосами, мечущаяся перед ним. Иногда вспышки отдельных языков пламени,
следовавшие за взмахами рук человека перед костром, выхватывали из темноты
плотный ряд длинноволосых людей с напряжёнными лицами. Искры костра уносились в
чёрную бездну неба и смешивались там с тысячами звёзд… Юра мечтал.
Время
летело быстро, парень взрослел и юношеское увлечение археологией, как это часто
бывает с молодыми, постепенно угасло. На смену ему пришла мечта стать военным,
но и ей не суждено было сбыться из-за банального плоскостопия. Юра, Юрий
Сергеевич, стал инженером. Как-то так получилось, что растерялась с годами
коллекция, но сарматская бусина с «жуком» сохранилась и была всегда при нём.
Юрий даже уверовал, что она является для него амулетом и оберегает от всех
напастей. А опасных ситуаций, разрешившихся благополучно, за тридцать лет,
прожитых с того дня, как бусина появилась
у него, было много. А, возможно, волшебные свойства бусины были плодом фантазии
её владельца. А уж фантазией Юрий обладал бурной, удивляя сначала родителей и
учителей, а потом жену и коллег по работе. Многие предлагали ему даже взяться
за перо, но, увы, даром литератора, как быстро выяснилось, он не обладал.
Далёкие и необычные, таинственные и порой нереальные миры, какие-то
замысловатые пируэты в пространстве и во времени, странные существа, которых он
живо представлял и мог описать, делали серые будни не такими скучными, и
заставляли взглянуть на себя самого, как на человека не от мира сего. Порой
Юрию даже со страхом казалось, что он шизофреник, и что картины, рождённые его
сознанием – результат болезни. Но, слава богу, больным окружающие его не
считали, а своими фантазиями он старался делиться с кем-нибудь крайне редко.
Но, как известно, всё тайное становится явным, особенно, когда это тайное
удержать внутри себя нет никаких сил.
Началось
всё с отдалённого зова, доносящегося из глубин сознания, впервые услышанного им
ещё давно. Это даже был не зов, а скорее шелест листьев, отдалённо напоминавший
звуки человеческого голоса. Он давал о себе знать очень редко и не мешал,
скорее удивлял. Потом начали улавливаться отдельные слова, что вызвало некую
настороженность, но в то же время и интерес. И первым словом, что услышал Юрий
Сергеевич в своём мозгу, было слово «бусина». Этот «беспорядок» в голове не был
навязчивым, и проявлял себя, как слабый сигнал, повторяющийся через месяцы. Но
постепенно за словом «бусина» стало прослушиваться другое слово - «пара».
Поначалу было непонятно, какой оно несёт смысл, но постепенно «пара» стала
вырисовываться в образ второй бусины – копии той, что была при нём. Смирившись
с этим голосом, Юрий Сергеевич даже порой задавал ему или вообще не понятно
кому вслух вопросы по поводу этой самой
пары, чем пугал жену или дочь, если кто-то из них в этот момент оказывался
рядом. Постепенно простое указание неведомого голоса на какую-то вторую бусину
сменилось настойчивым требованием найти её. В голове почему-то рождался всё время
образ одной из башен городского Кремля, а именно Крымской. Ещё, будучи пацаном,
эту башню с друзьями Юрик излазал вдоль и поперёк. Вход в неё всегда был закрыт
стальной дверью, но разве дверь эта могла стать препятствием для сорванцов?
Риск сломать себе шею, ступая ногой на узкий, в полкирпича, уступ стены
сторожевой башни, чтобы, перепрыгнуть с одного крепостного зуба на другой, а
потом, подтянувшись, забраться в бойницу – что могло сильнее всколыхнуть
молодую кровь? Тем более, что пробираясь внутрь башни, нарушать приходилось
чей-то запрет. А внутри неё когда-то была деревянная лестница, что вела на
самую «маковку», да только двух пролётов у неё давно уже не было, зато сверху
спускался толстый канат, кем-то заботливо подвешенный. Вот с его-то помощью Юрик
в компании друзей и побывал на самой верхней площадке башни, представляя себя
средневековым дозорным. Но канатов в той башне было два. Кроме того, что уходил
вверх, был и тот, что спускался вниз через дыру в полу в тёмную, непроглядную
бездну. Юра не был бы настоящим краеведом, если б ни уговорил товарищей придти
сюда ещё раз, прихватив фонарик и лопату. Он завладел их воображением,
рассказав о кладе, якобы спрятанном в одной из башен Кремля. Это сработало, и в
одно из воскресений отважная команда, экипированная должным образом, спустилась
по канату вниз. На глубине метров десяти оказался влажный грунтовый пол. Всё
просторное пустое помещение с четырёх сторон ограничивалось кирпичной кладкой.
В двух стенах имелись метровой высоты полукруглые арки, напоминавшие миниатюрные входы в никуда, так как в
этих местах стена была не из кирпича, а из плотного грунта. В одной из них
кто-то уже пытался копать, да только, видимо, бросил, поняв бесперспективность
затеи. В этом тёмном древнем подземелье было тревожно и страшно, из-за чего,
продолжив начатые кем-то раскопки, Юрины друзья вскоре засобирались наверх, где
в вышине маячил свет, и не было так жутко. Страхи дружков не обошли и самого
Юру. Он был несказанно рад, когда оказался на деревянном полу башни, и через бойницы
увидел знакомую панораму центральной городской площади.
Но
подземелье манило тайной. После в своих снах ему много раз виделся подземный
ход, заканчивавшийся комнатой с низкими сводами, внутри которой хранилось
что-то ценное. Но что именно там хранилось, он так и не мог выяснить, потому
что сон каждый раз кончался, когда Юрий входил в мрачную комнату, и фонарь в
его руках почему-то гас. Ему хотелось проникнуть в подземелье башни, но страх
не позволял это сделать в одиночку, а компания для этого дела не находилась.
Так и осталась попытка проникновения в тайну только попыткой, и острота
ощущений от неё к зрелому возрасту притупилась. И вот этот срыв…
…
Юрий Сергеевич лежал на больничной койке после дозы успокоительного и смотрел
стеклянными глазами в белый потолок. Тело было словно мёртвым, не
принадлежавшим ему, и даже казалось, что его и нет этого тела вовсе, а есть
только маленькое «я», особо не обременённое памятью и не имеющее никаких
желаний. Сейчас, хотя Юрий Сергеевич ясно осознавал всю необходимость
проникновения в эту самую Крымскую башню, подсказанную голосом, необходимость
настолько острую, что не было ничего важнее неё, ему, однако, не хотелось
прорываться через запертые двери и стремиться туда, невзирая ни на какие
преграды. Наоборот, нравилось парить в этом взвешенном состоянии нирваны.
Чудился опять ночной костёр где-то в степи с пляшущим в полной тишине человеком
вокруг него, виделись суровые лица воинов, вырванные из ночи колышущимся
оранжевым светом и прячущаяся где-то там, в ночи, тайна. Потом всё покрыл
туман. И из него всплыли лица милиционеров, молодых и дерзких, снявших его
самого с крепостной стены, и заламывавших ему руки, когда он пытался вырваться
от них, чтобы опять взобраться на стену. Сейчас Юрий Сергеевич понимал, что если
б даже это тогда ему удалось, пользы от его затеи не было бы никакой, так как
рюкзак со снаряжением и лопата были отняты у него стражами порядка. Вспомнились
их издевательские ухмылки и шуточки, когда он пытался поначалу убедить парней в
форме, что ему крайне необходимо пробраться в башню за парой. Вспомнилось, как
он просил их об этом и даже умолял, потом плакал от обиды, что эти двое его не
понимают и заталкивают в милицейский
УАЗик. Противные лица милиционеров растаяли, и им на смену проявилось очкастое
лицо в белом колпаке. Доктор. На вид дружелюбный и заботливый, а на самом деле
иуда. Простыми вопросами, заданными проникновенным голосом, своей кажущейся
заботой этот человек расположил к себе, и Юрий Сергеевич рассказал ему всю
правду, как на исповеди. Рассказал и про археологию, и про бусину, которую он
всегда носил с собой, но в этот раз оставил дома, чтобы не потерять в тёмном
подземелье, и про голос, говорящий о паре. Но как можно было доходчиво поведать
доктору о чувствах, заставлявших подчиняться голосу? Чтобы понять, их
необходимо было ощутить. Но разве это доступно другому человеку? Итог –
диагноз, который и выговорить-то
невозможно: отдалённые последствия перенесённого в детстве менингита с
выраженным психоподобным синдромом в стадии нестойкой компенсации.
Легко
и не торопясь, размышляя над минувшими событиями, Юрий Сергеевич уснул,
погрузившись в который уже раз в удивительные чужие миры…
Если
б ему довелось попасть в психиатрическую больницу в более человечные времена,
когда медицина ещё бескорыстно заботилась о здоровье граждан, он бы не скоро
выписался оттуда. Но сейчас, когда из больниц выгоняют откровенно больных,
опасаясь как бы они не проели больше, чем выделено на их лечение скудных
денежных средств, что такое небуйный шизофреник? Пусть себе копает землю. Если
ещё родственникам отвезти его на дачный участок, он быстро выдохнется, орудуя
своей лопатой с пользой для дела.
Лечащий
врач Юрия Сергеевича не был каким-то особым гуманистом. Стеснённый
экономическими рамками, он рассуждал по той же схеме и выпустил своего
подопечного на все четыре стороны уже через неделю. Покинув же стены лечебницы
и освободившись от воздействия психотропных средств, тот оказался опять рабом
внутреннего голоса, зовущего его в крепостную башню. В первый день после выписки
жена с дочерью по совету врача отвезли его на дачный участок в расчёте на то,
что маниакальная тяга к копанию земли после работ на грядках иссякнет. Юрий
Сергеевич согласился, чтобы усыпить бдительность близких ему людей, и усердно
работал наравне со всеми, ничем не выдавая своих истинных чувств и желаний. По
возвращении домой он поужинал и лёг спать раньше обычного. А среди ночи, когда
жена с дочерью крепко спали, тихонько встал, забрал из кладовой возвращённые
ему рюкзак и лопату, и, не издав ни единого звука, покинул квартиру, не забыв
прихватить из кухни батон хлеба с минералкой, а из холодильника – палку
колбасы…
Перепрыгнуть с одного зуба стены на
другой, огибая угол башни, рискуя свалиться вниз, оказалось легче, чем в
детстве – на помощь пришёл рост взрослого человека. А ухватиться вытянутыми
руками за край бойницы и, подтянувшись,
забраться в неё – было ещё проще. В этот раз милицейский патруль его не
заметил. Как много лет Юрий Сергеевич не был в этой башне! Он
осветил фонариком окружающую обстановку и отметил, что за эти годы здесь ничего
не изменилось. Так же свисал канат с верхнего пролёта лестницы, и в деревянном
полу была та же квадратная дыра – лаз в
подземелье. Только теперь туда не спускался канат. Но Юрий Сергеевич
предусмотрел такой вариант и достал из рюкзака связанный моток толстой верёвки.
Опустившись на колени, он посветил вниз, в темноту. Луч фонаря упёрся в
земляной пол, потом осветил стены. Было похоже, что с тех пор, как он здесь
побывал в последний раз, никто не нарушал покоя этого неприветливого места.
Земля, выброшенная когда-то им и его товарищами из арки при попытке откопать
подземный ход, так и лежала рыхлой и нетронутой. Юрий Сергеевич завязал конец
верёвки за столб, поддерживающий лестничные марши, уходящие к вершине башни, и
сбросил моток под пол. В абсолютной тишине было слышно, как тот шлёпнулся на
землю. Сев на пыльные доски пола и свесив ноги в чёрную пустоту, охваченный
необузданным порывом, кладоискатель перекрестился, поправил рюкзак с лопатой за
спиной, и начал спуск, который у него занял не больше минуты. Оказавшись один
на сыром земляном полу в тёмном древнем подземелье, Юрий Сергеевич быстро
скинул свою ношу и достал лопату. Как только его руки сжали черенок, азарт
охотника за древностями, всецело владевший им в детстве, снова разгорелся с
прежней силой. Он бросился к одной из арок и с остервенением маньяка начал
вонзать лопату в плотный грунт и откидывать его в сторону. Работа шла
методично, без сбоев и перекуров и походила на работу землеройной машины. И только
через два часа усталость взяла своё. Бесперебойный труд позволил продвинуться
на два метра. Там грунт был точно такой же плотный, как и вначале, и любому
могло показаться, что лопата врезается в нетронутый пласт земли. Любому, но
только не Юрию Сергеевичу. Он-то мог распознать засыпь. Когда-то в ранней
юности ему доводилось с кружковцами из Дворца пионеров участвовать в дни летних
каникул в работе настоящей археологической экспедиции на территории области.
Раскапывать приходилось могильники времён Золотой Орды, и отличить засыпь от
монолитного земляного пласта он научился быстро. Эти навыки остались на всю
жизнь. Когда штык лопаты несколько раз ткнул подрезанный грунт на вертикальной
стенке раскопа, и тот отвалился слоем, обнажив более плотную структуру, Юрий
Сергеевич окончательно убедился, что движется правильным путём. Но убедился он чисто для того, чтобы проверить, не
утратились ли давние знания. Что-то тянуло его вглубь земли, словно магнитом, и
он был абсолютно уверен, что копать нужно именно в этом направлении. Ему не
было только точно известно, сколько ещё предстоит трудиться. Но объём
предстоящих работ абсолютно не беспокоил. Стояла цель, и нужно было двигаться к
ней. После двадцатиминутного отдыха начатое дело было продолжено.
Наверху
квадрат дыры постепенно посветлел, а это значило, что наступил день. Лопата
продолжала врезаться в землю. Куча земли на полу внутри башни росла, и в неё
полетела вторая пара разрядившихся батареек. Буханка хлеба уменьшилась на
четверть, как и палка колбасы, потом обе они сократились ещё на столько же.
Работа спорилась, шло время. Светлый квадрат вверху начал сереть и вскоре вовсе
погас. Но увлечённый своим делом человек этого даже не заметил. Он не заметил,
как кровоточили его сорванные мозоли, потому что в эти минуты, охваченный
дьявольским азартом и толкаемый вперёд голосом, не чувствовал боли. Наконец,
лопата упёрлась во что-то твёрдое. Подкопав ещё немного, Юрий Сергеевич увидел,
что ход заканчивается стенкой из гнилых толстых досок. Лёгкий удар разрушил их,
и за ними показалась чёрная пустота. Быстро очистив от грунта перегородку полностью, теперь уже ударами
ноги он разрушил её всю. Луч фонаря нырнул в непроглядную таинственную тьму.
Поначалу он осветил каменные стены небольшого низкого помещения, похожего на
склеп. Помещение показалось пустым за исключением истлевшей иконы в углу. Когда
же Юрий Сергеевич посветил на пол, то от испуга чуть не выронил из руки фонарь.
На почерневших досках, плотно подогнанных одна к другой, лежал скелет человека
в позе покойника со сложенными на груди руками. На нём были истлевшие красные
одежды средневекового стрельца. Форменная шапка, отороченная мехом, свалилась с
голого черепа и лежала рядом. Ничего больше в помещении не находилось.
Подземный ход закончился здесь, в этой маленькой усыпальнице. Почему голос звал
именно сюда? Не для того же что б Юрий Сергеевич поглядел на мертвеца. Он вошёл
внутрь и распрямился, головой почти касаясь потолка. Соседство покойника в темноте под землёй пугало, но не настолько,
чтобы заставить бежать прочь. Что-то подталкивало внимательно осмотреться. Но
беглый осмотр склепа ничего не дал. Икона, снятая со стены, не приблизила к
разгадке. Образ на ней весь поблек, и теперь было невозможно определить, кому
он принадлежал, или прочесть на доске какой-то текст. Оставалось осмотреть
покойника. Пересилив в себе отвращение, Юрий Сергеевич присел на корточки и
стал внимательно его рассматривать. Скелет человека за исключением головы и
рук, лишённых плоти, был покрыт одеждой, Нижняя челюсть мертвеца упала, и
теперь казалось, что он радовался, ощерившись, что его, наконец, кто-то нашёл.
Кисти рук лежали одна на другой, и некоторые фаланги пальцев и мелкие кости
отделились и откатились по одежде чуть в сторону. И вот среди этой груды костей
на груди мертвеца, Юрий Сергеевич заметил то, что искал. Поначалу он не обратил
на инородный предмет внимания, приняв его за мелкую косточку. Предмет лежал,
накрытый обеими руками, и всё время
находился в тени. Когда же на него попал прямой луч света, стало очевидным, что
он чёрного цвета, и что это ни что иное, как точно такая же бусина, как и та,
что уже имелась. Брезгливость останавливала притронуться к костям и отодвинуть
их, чтобы взять находку. Поэтому пришлось раздвигать их фонариком. Юрий
Сергеевич не мог предположить, что от его прикосновения вся конструкция
человеческого скелета, покрытая истлевшей одеждой, обрушится внутрь грудной клетки. Когда кости
с шелестом осыпались, он в испуге отпрянул и долго собирался с духом, чтобы
запустить свою руку в дыру, что образовалась теперь в груди стрельца. В
страшную дыру, поглотившую бусину. Наконец, ему удалось совладать с собой, и он
с отвращением начал шарить в ней правой рукой, пытаясь нащупать нужный ему
предмет. Долго ничего не получалось, и уже родилась в голове кощунственная
мысль разворотить всю грудь мертвеца. Но вот пальцы нащупали продолговатое
гладкое тело, которое казалось теплее окружавших его костей. Без всякого
сомнения, им была бусина. Рука медленно выбралась из пустого чрева покойника и
остановилась над ним как бы в нерешительности. В лучах света фонаря между
зажатыми пальцами на продолговатом чёрном предмете с отверстием просматривался
оранжевый узор в форме жука. Юрий Сергеевич поднёс бусину к глазам и начал
любоваться ею. Потом поставил фонарь вертикально на деревянный пол и вытащил из
кармана ту, что была при нём. Обе бусины на его ладони теперь казались сёстрами
– близняшками. Эти два чуда приятно грели кожу их владельца и наполняли его
самого какими-то странными ощущениями. Поначалу показалось, что тепло или
какая-то иная энергия начала распространяться по всей руке, подбираясь к плечу.
Было удивительно приятно, и не хотелось двигаться. От плеча тепло стало
окутывать тело и спускаться вниз, а часть его наполнять голову. Когда процесс
распространения окончился, и Юрий Сергеевич весь оказался во власти этой
неведомой энергии, мрак перед ним, подсвеченный фонариком, вдруг ожил. Трудно
сказать, на самом ли деле картины, проявившиеся перед ним в ограниченном
пространстве склепа были реальными, или они мелькали только в его сознании, тем
более что сам он в эти минуты смотрел на кирпичную стену застывшими, словно остекленевшими глазами.
Позже Юрий Сергеевич затруднялся вспомнить, сколько длилось это «кино» –
несколько минут или несколько часов. Но только, когда оно кончилось, он
встрепенулся и глубоко вздохнул всей грудью, будто в течение «сеанса» не дышал
вовсе. Потом перевёл взгляд на мертвеца, лежавшего рядом, и перекрестился. Если
только что ему явился сон, то проснулся после него Юрий Сергеевич уже не тем, кем
был до него. Он снова видел ночной костёр, видел и теперь уже слышал пляшущего
вокруг него человека с бубном, слышал и понимал его заклинания, даже слышал
треск поленьев в огне. Было ясно, чего хотел от богов этот человек, и от чего
так напряжены суровые лица воинов. Картину колдовского действа сменили картины
другого времени, относящиеся к раннему периоду истории Астрахани. Теперь было
известно имя покойника, что лежал на полу рядом с ним, он был оттуда. Его звали
Ермолаем. Он завладел бусиной, сорвав её с груди убитого им в калмыцкой степи
разбойника во время одной из схваток стрельцов с крупной шайкой шального люда.
Трофей оказался чудным. Он на протяжении многих лет будоражил сознание своего
нового владельца удивительными видениями, похожими на сон. Через какое-то время
в его голове зазвучал далёкий голос и подсказывал ему, что где-то есть пара бусине, и что необходимо её
разыскать. Будучи служивым царёвым человеком, Ермолай оказался не в силах
распоряжаться собой и заняться поиском. Разгоревшийся же вскоре бунт черни и
вовсе сделал этот поиск невозможным. Стрелец чувствовал, что бусина переродила
его, но не собирался вернуть себе своё прежнее состояние, избавившись от неё.
Более того, это новое состояние ему самому нравилось. Он даже чувствовал какую-то
ответственность за то, что владеет бусиной и знал наверняка, что не успокоится,
пока не найдёт ей пару. Возможно, он и нашёл бы её, эту пару, когда-нибудь,
если б не осада Астрахани лихим войском Степана Разина. После множества
неудачных штурмов бунтари всё же взяли город. Гарнизон, в котором нёс службу
Ермолай, хоть и стоял насмерть, но удержать крепость в своих руках не сумел.
Восставшие перебили стрельцов и казаков, а так же горожан из числа тех, что
воевали на крепостных стенах. Всё вокруг
уже было предано грабежам и огню, но только два десятка чудом уцелевших
защитников отступили к Крымской башне и держали в ней оборону. Конечно, все они
были обречены и понимали это. Но сдаваться на милость озверевшему разбойничьему воинству никто из них не
собирался. Штурм башни не прекращался ни на минуту, и её защитников становилось
всё меньше и меньше. Сам атаман подъехал на белом коне посмотреть на обречённых
безумцев, с которыми его люди не могли справиться. Он наблюдал за осадой до тех
пор, пока сопротивление последних непокорных астраханцев не было сломлено.
Разин уже хотел развернуть коня и направить его к центральному собору, но тут
дверь башни, запертая изнутри, и выходящая на крепостную стену, открылась, и
его казачки вытолкнули из неё окровавленного стрельца.
- Государь! – крикнул со стены сотник,
державший над пленником саблю. – Этот пёс последний, он не пожелал сдаться!
Прикажешь его обезглавить?
Атаман
усмехнулся и погладил бороду.
- Люблю дерзких, сам такой! – крикнул он
громко, чтобы слышали все. – Поэтом дарую ему жизнь! Замуруйте его в пороховом
погребе! Оставьте ему икону, пусть помолится за нашу победу! Это и будет моя
милость к врагу!
Вооружённая
толпа вокруг Степана Разина и бойцы на стенах разразились восторженными
криками. Несчастного стрельца затолкали назад в дверь башни. Пороховой погреб
стал его последним прибежищем…
История
несчастного земляка была удивительной, и именно ей закончилось «кино», которое
прокрутилось в голове Юрия Сергеевича или непосредственно перед его глазами на
кирпичной стене в этом мрачном склепе.
Теперь
Юрий Сергеевич знал, что это за бусины, и от этих знаний обрёл удивительное
чувство спокойствия. Такое чувство бывает у человека, который изо всех сил
стремится сделать что-то очень важное, преодолевая тяжелейшие препятствия,
испытывая лишения, и вот, наконец, все они позади. Обессиленный, он отдыхает с чувством исполненного долга. В те
минуты Юрий Сергеевич походил на того человека. Проведя в состоянии блаженной
расслабленности с полчаса, он поменял в очередной раз в фонаре батарейки,
мысленно попрощался с покойником, на которого теперь уже смотрел другими
глазами и выбрался из маленького помещения, служившего некогда пороховым
погребом, а теперь являющемся могилой его земляка – героического защитника
города. Он уже взялся за канат, чтобы подняться наверх, но передумал. Не гоже
было христианину, вскрыв чужое захоронение и тронув чьи-то останки, не
позаботиться о том, чтобы больше никто и никогда не потревожил покой мертвеца.
Несколько часов понадобилось Юрию Сергеевичу на то, чтобы засыпать ход до самой
наружной стены и утрамбовать ногой грунт до уровня арки. Он не жалел об этом
времени и даже не устал. У него было достаточно сил, чтобы подняться вверх по
канату. Через окна бойниц Юрий Сергеевич увидел людей, гулявших вечерней порой
по площади, лежащей под стеной Кремля. Его родной город жил своей обычной
жизнью. Перепачканный землёй человек стоял и просто любовался знакомым видом.
Переполненный знаниями, полученными в подземелье, он нащупал в кармане пару
тёплых бусин и улыбнулся. Предстояло выбраться из башни, и Юрий Сергеевич не
сомневался, что он это благополучно осуществит. Так оно и получилось.
Незамеченный милицейским патрулём, он спустился на крепостную стену, а с неё на
асфальтовую дорожку, ведущую к воротам. Добираться домой пришлось пешком. Его
одежда и лицо были перепачканы землёй, но это не удивляло никого из прохожих –
его принимали за бродягу, а их развелось в городе как тараканов в запущенной
хозяевами квартире. Дома Юрию Сергеевичу предстояли объяснения из-за своего
длительного отсутствия с женой и дочерью, но на сердце была твёрдая
уверенность, что обе они его быстро поймут. Он шёл по тротуару пустынной улицы,
не торопясь, думая о своём, и человек с портфелем, выскочивший из-за угла дома,
напугал его. Они чуть не столкнулись. Мужчина извинился и быстрым шагом
двинулся по улице, по которой шёл сам Юрий Сергеевич. Его фигура удалялась и
чем-то тревожила. «Торопится к своей смерти, - вспыхнуло в сознании. –
Остановить его? На основании чего? Потому что что-то тревожит? Посчитает
сумасшедшим. Прохожий и не остановится, зачем ему?»
В
сознании шла борьба со странным предчувствием, а тем временем человек, куда-то
торопившийся, скрылся впереди в темноте. На какое-то время память вычеркнула
его, и мысли отвлеклись на семью. Вспомнилось, что у дочери на днях экзамен в
институте. Готовится ли она или сейчас где-то болтается с подружками? Не сдаст
ведь. Точно провалит. Юрий Сергеевич даже ярко увидел картину, на которой его
дочь, вернувшись с экзамена, не поздоровавшись как обычно с родителями, тихо прошмыгнула к себе в комнату. Не сдала.
Но тут на эту картину наложилась картина более страшная: большой грузовик
съехал с проезжей части и врезался в двухэтажный дом, проломив его стену.
Голова сама собой невольно тряхнулась, чтобы избавиться от неприятных игр
разума. За этим движение последовала попытка сосредоточиться на мыслях о своей
находке и на том, что с ней связано. Когда через несколько минут неторопливой
ходьбы Юрий Сергеевич подошёл к перекрёстку, то с ужасом увидел на другой его
стороне небольшую толпу народа вокруг грузовика, врезавшегося в дом. Люди
суетились около человека, лежавшего на дороге в неестественной позе, в стороне
валялся кожаный портфель. Попытка осознания того, что произошло в течение
последних двадцати минут, не дала вразумительных ответов. Ужасное совпадение –
вывод напросился сам собой. Оставшийся путь до дома был пройден как во сне. Как
Юрий Сергеевич и предполагал, буря в семье по случаю его возвращения улеглась
быстро, закончившись обильным дождём из слёз и жены, и дочери. К его рассказу о
раскопках в башне обе они отнеслись скептически, а скорее снисходительно. Даже
показанная им вторая бусина не произвела
должного впечатления. Для обеих женщин оба камешка не представляли особой
ценности только потому, что их было всего два. Если бы бусин оказалось больше,
и из них можно было бы изготовить
ожерелье, тогда ещё, возможно, находка вызвала бы интерес. Хотя, может быть, и
нет, так как каждая бусина не была очень яркой или особенно красивой. Обе они
имели, скорее, другую ценность – музейную, а это уже была сфера нездоровых
интересов их мужа и отца.
Выслушав
рассказ и глянув на бусины, одну из которых она уже видела дома много раз, дочь
что-то буркнула и пошла смотреть телевизор в свою комнату.
- Ты б лучше к экзамену готовилась, а не телик
смотрела! – крикнул ей в след Юрий Сергеевич. – Ведь не сдашь!
- Не каркай, папа, прошу тебя! – донеслось из
соседней комнаты.
- Иди, Юра, помойся, а то на тебя смотреть
страшно, - жена протянула свежее полотенце.
Со
следующего дня жизнь вошла в своё обычное русло, и одинаковые на первый
взгляд дни потекли, как и прежде, один
за другим. Как и прежде – это только на первый взгляд. На работе после
больничного сослуживцы приняли Юрия Сергеевича по-доброму с показной радостью и
скрытым сочувствием. Они не могли знать, что вернулся он к ним совсем другим.
Как не догадывались о произошедших изменениях в нём жена с дочерью. А дочь,
кстати, экзамен таки и не сдала. Юрий
Сергеевич и сам понимал, что, наделённый удивительными знаниями, он теперь не
тот, что прежде. Но знаниями этими он делиться ни с кем не собирался, помня о
своей «задушевной» беседе с врачом в психбольнице. Он просто жил с ними,
смирившись с тем, что они у него есть. На его родном заводе директор неожиданно
пошёл на повышение в министерство в Москву. Новость свалилась коллективу как
снег на голову. Она удивила всех, включая самого директора, только не Юрия
Сергеевича – он один знал о ней заранее. Он много чего знал такого, чего не
знали другие. Знал, например, что начнётся война в Ираке, и что Садам Хусейн её
проиграет, хотя всецело был на его стороне. Он предвидел захват одной из
кавказских школ террористами и все его тяжёлые последствия, но не мог
предотвратить этого кошмара. Кто б его послушал? Сказали б, шизофреник. Цену
своим откровениям Юрий Сергеевич уже знал. Когда же перед глазами должна была
появиться очередная картинка предстоящего события, а её появление предвещало
лёгкое головокружение, он с ужасом гнал страшные мысли, касающиеся его самого и
близких. Но, увы, это не всегда получалось. Тётка, жившая в Саратове,
привиделась в гробу, и через два дня последовал звонок двоюродного брата,
сообщившего о её кончине. Юрий Сергеевич начал замечать, что пророчества
касаются только тех людей или событий, о которых он думал. И само ожидание
увидеть страшное будущее, которое сам не в силах изменить, тяготило и стоило
многих нервных клеток. Но не думать ни о ком и ни о чём было невозможно. Мысль
всё равно выбирала цель, на которой концентрировалась. Он понимал, что причина
всего этого в бусинах, но избавиться от них было выше сил их владельца. Но со
временем к душевному дискомфорту, связанному с возможностью заглянуть, даже не
желая того, в будущее, прибавилась ещё одна какая-то тревога. Причина её долго
была непонятна, но как-то всё выяснилось неожиданно само собой, правда, чуть не
закончилось для него больницей. Это произошло вечером дома в комнате в
присутствии жены и дочери. Юрий Сергеевич снимал рубашку и нечаянно задел рукой
цепочку на шее, на которой висели две бусины. Цепочка порвалась, и бусины упали
на пол. Хотя обе они были маленькими, найти их не представляло труда. Когда же
наползавшись по паркету, он взял их по одной в обе руки и встал во весь рост,
произошло что-то странное. Обстановка комнаты вокруг исчезла - её поглотил густой туман перед глазами. Когда
же этот туман рассеялся, Юрий Сергеевич увидел, что это был вовсе не туман, а
облако, из которого он только что вырвался, и теперь под ним простиралась панорама
его родного города, а он сам парил над ним, широко расставив руки, словно
крылья, с зажатыми в обеих ладонях бусинами. От каждой бусины уходил к земле
тонкий, и едва заметный светящийся оранжевый луч. Оба луча далеко внизу
растворялись в толще воздуха и, видимо, где-то пересекались. Это пересечение
манило, и Юрий Сергеевич изменил положение тела и вошёл в пике…
Жена
с дочерью, находившиеся в этот момент в комнате, увидели как глава семьи,
поднявшись с пола, где он искал обронённые бусины, замер, закатив глаза. Потом
он широко раскинул руки и запрокинул голову. Он тяжело дышал, и по его телу
пробегала мелкая дрожь. Обе женщины перепугались и пытались привести главу
семьи в чувства, но все их попытки оказались тщетными. Юрий Сергеевич стоял
посередине комнаты будто статуя, высеченная из камня, и никакие усилия близких
ему женщин не могли поколебать положение его тела. Жена вся в слезах бросилась
к телефону, чтобы вызвать неотложку, но тут вдруг её муж сам опустил руки и
повернул к ней голову. Их взгляды встретились. От недавнего приступа не осталось
и следа.
- Их три! – выкрикнул Юрий Сергеевич
торжественно. – Оказывается их три!
- Юра, успокойся, тебя только что
парализовало, - жена опустила зажатую в руке телефонную трубку.
- Да, папа, ты бы присел в кресло, а ещё б
лучше прилёг, - поддержала мать взволнованная дочь.
- О чём вы?! Я должен идти! Их надо соединить!
- Очнись Юра! Что ты собрался соединять? –
жена схватила мужа за плечи и встряхнула.
- Как что? Бусины, конечно! Я должен идти!
- Никуда ты не пойдёшь! Ты немедленно ляжешь в
постель, и я дам тебе успокоительного!
Юрий
Сергеевич оттолкнул жену и рванулся в прихожую.
-
Папа, не надо! – услышал он за спиной истеричный крик дочери, но не обратил на
него внимания и захлопнул за собой входную дверь.
Двадцатиминутная
поездка в маршрутке показалась вечностью. Когда же микроавтобус остановился
почти в конце своего маршрута в районе, застроенном двух- и трёхэтажными
коттеджами, один из её пассажиров выскочил из неё и, сломя голову, побежал по
асфальтовой дорожке, уходящей в улицу между домами. Водитель посмотрел вслед
немолодому, резво бегущему не по годам, мужчине, усмехнулся и подумал: «Видать,
крепко приспичило». А Юрию Сергеевичу и в самом деле приспичило, хотя, наверное,
не настолько, чтобы бежать, как на пожар. Почему бежал, объяснить он не смог
бы, если б его спросили. Ему казалось, что он из последних сил несёт тяжёлый
груз, который его вот-вот раздавит, и нужно побыстрее от него избавиться. Но
весь его «груз» составляли только две маленькие бусины на шее.
Дом,
около которого он остановился, был большим, добротным и казался новым. Его
прикрывал высокий сплошной каменный забор с массивными воротами, рядом с
которыми имелась в стене стальная калитка с глазком. Юрий Сергеевич подошёл к
ней и остановился, оглядывая стену в поисках звонка. Пока он этим занимался,
глазок открылся, и мужской голос спросил:
- Вы к кому, гражданин?
- Я к Боголюбову, он ведь здесь живёт?
- Вы кто и по какому вопросу? – спросил
мужчина с той стороны.
- Моя фамилия Морозов, Юрий Сергеевич Морозов,
но это вам не о чём не скажет. Мне очень нужно увидеть мэра! Это крайне важно!
- Сергей Валентинович вас приглашал? -
-
Нет, не приглашал, но я должен его увидеть! Вы слышите, это очень важно! – Юрий
Сергеевич, суетливо переминаясь с ноги на ногу, приблизил лицо к самому глазку.
- Послушайте, мужчина, - послышалось из-за
калитки, - советую вам уйти. Если вы хотите встретиться с Боголюбовым,
запишитесь на приём.
- Я не могу уйти! Он должен принять меня
немедленно! – железная дверь загрохотала от ударов кулака. Щёлкнул
электрический засов, и в стенном проёме появилась атлетическая фигура мужчины в
пятнистой униформе. Весь его вид был угрожающим, и Юрий Сергеевич понял, что с
таким стражем ворот не удастся договориться, по крайней мере, сразу. Но в этот
момент откуда-то из-за стены забора донёсся голос из динамика:
- Олег, что там происходит у ворот?
- Всё в порядке, Сергей Валентинович. Просто
какой-то ненормальный рвётся с вами встретиться. Я уже мужчине всё объяснил, и
он сейчас уйдёт.
- Никуда я не уйду! – изо всей силы крикнул
Юрий Сергеевич так, чтобы его через переговорное устройство мог услышать хозяин
дома. – Я должен вам кое-что показать, Сергей Валентинович! Прикажите меня
пропустить, и вы сами поймёте как это важно!
- Олег, выясни, что хочет посетитель.
Пуговица
на вороте рубашки не поддавалась, и от резкого рывка она отлетела в сторону.
Рука сорвала с шеи бусины вместе с цепочкой.
- Вот это должен увидеть мэр!
Охранник
уставился на ладонь посетителя.
- Что это такое?
- Бусины, разве не видно?
- Ну, что там, Олег? – послышался голос
Боголюбова.
- Какие-то бусины, Сергей Валентинович. На вид
как будто старинные.
- Бусины? Какие ещё бусины? Покажи мне их.
Охранник
бесцеремонно взял с протянутой ладони оба продолговатых предмета и захлопнул
дверь перед носом незваного гостя.
- Эй, куда вы? – Юрий Сергеевич забарабанил
кулаками в дверь, и она вскоре открылась, и в ней показался тот же мужчина. Он протянул бусины их
владельцу и предложил ему войти.
- Одну минуточку, - в руке охранника, как у
факира из ничего, появился металлоискатель, которым он прошёлся вдоль тела
гостя. – Извините, такие правила. Всё в
порядке, прошу следовать за мной.
Мэр
города встретил странного посетителя в своей гостиной одетым в строгий
тёмно-синий костюм.
Увидев
недавно избранного градоначальника так близко перед собой, Юрий Сергеевич
поначалу стушевался, но быстро взял себя в руки и ответил рукопожатием в ответ
на протянутую мэром руку, после чего представился. Он не стал церемониться и
перешёл сразу к делу.
- Вам знакомы, Сергей Валентинович, эти
бусины?
Мэр
опустил взгляд на раскрытую ладонь гостя.
- Почему вы мне их принесли? – ответил он
вопросом на вопрос.
- Мне указал на вас голос.
- Какой ещё голос?
- Я не знаю. Возможно, он принадлежал шаману.
Боголюбов
бросил на гостя настороженный и подозрительный взгляд.
- О чём вы, любезный? Какой ещё шаман?
- Сарматский.
По
лицу хозяина дома было видно, что он заподозрил неладное в поведении странного
посетителя, но какая-то скрытая причина заставляла его продолжить аудиенцию.
- Бусин всего три, – Юрий Сергеевич держал
ладонь раскрытой. - Какая-то неведомая сила притягивает их друг к другу.
Поэтому я пришёл к вам. Вы должны знать, где находится третья из них.
Мэр
предложил гостю присесть в кресло, и сам расположился напротив.
- Вы что коллекционер? – спросил он,
откинувшись на спинку. - Да, у меня есть
точно такая же бусина, но я не собираюсь её продавать или менять на что-то и
тем более дарить. Если хотите знать, это наша семейная реликвия и переходит из
поколения в поколение. Мне она досталась ещё в юности от бабки, которая считала
бусину, чуть ли не волшебной. Отец же мой был коммунистом, и, как сами
понимаете, ни в какое колдовство не верил, и я, в общем-то, весь в него. Бабка
моя говорила, что фамилией Боголюбовы наши предки обязаны этой бусине. Якобы
был кто-то в нашем роду в стародавние времена, кого народ считал даже
сумасшедшим, то есть блаженным по старинке, и всё благодаря вот такой маленькой
штуковине. А блаженных да юродивых бог, как известно, любит. Отсюда и фамилия
наша. Бусину мои предки хранили, и я храню в специальном ларце, которому, как я
подозреваю, не одна сотня лет. Так что, Юрий Сергеевич, вы из моих слов должны были
понять, что эта вещица значит для меня и моей семьи.
Мэр
бросил внимательный взгляд на гостя. Казалось бы, тот должен был огорчиться
отказу, а он наоборот просиял.
- Значит, она всё-таки у вас! Но вы, Сергей
Валентинович, совершенно неправильно истолковали цель моего визита. Я не хочу
просить у вас вашу бусину, я хочу предложить вам эти две.
Словами
гостя мэр был искренне удивлён.
- Но почему вы надумали сделать мне этот
подарок? Вы что-то хотите от меня взамен?
Юрий
Сергеевич задумался.
- Возможно, вы и сможете мне что-то дать, да и
не только мне одному.
Боголюбов
насторожился.
- Сергей Валентинович, вы, наверное, знаете,
что две тысячи лет назад на территории нашей области проживали сарматы,
могущественное государство которых простиралось от Табола до Дуная. Это был
союз воинственных кочевых племён.
- Надеюсь, вы не считаете меня неучем? –
настороженность на лице мэра сменилась недоумённостью и даже обидой. – В
истории я, конечно, не дока, но о прошлом своего края мне много чего известно.
- Я в этом и не сомневался, - Юрий Сергеевич
улыбнулся. - Так вот племенем аорсов, которое проживало здесь, на этой
земле, правил сильный и властолюбивый
князь по имени Тумантой. У князя было двое сыновей – погодков Цикан и Дилантор
и ещё дочь Журсингоя – все трое искусные и неустрашимые воины. Как вы,
наверное, знаете, Сергей Валентинович, сарматские женщины воевали наравне с
мужчинами и не уступали им в боевом искусстве. Женщинам даже удаляли левую
грудь, чтобы вся сила переходила в правую руку. И вот, как-то довелось их отцу побывать в далёком Риме в составе свиты
великого царя сарматов Чиванцибея. Великолепие Вечного города поразило
воображение кочевника, хотя и знатного князя. Никогда раньше за всю свою жизнь
Тумантой не видел таких огромных и красивых домов, широких и мощёных камнем
улиц, а так же таких величественных дворцов. Разве кибитки его сородичей или
сам княжеский шатёр мог даже самой малостью сравниться с этим грандиозным
творением человеческих рук? И зародилась в голове правителя племени аорсов сокровенная
мечта построить в дельте реки Ра огромный город – могущественную твердыню его
народа. По возвращении в родные земли он начал осуществлять эту свою мечту. И
через годы, когда Тумантой уже состарился, в степи на холме вырос город,
который был им назван Бульсар-Саван, что в переводе с сарматского Город
Цветущего Лотоса. И город бы рос и процветал, если б на беду великий царь
сарматов Чиванцибей, побывав в нём, не увидел в Бульсар-Саване и в самом князе Тумантое угрозу единству своего
государства. Через год царь затеял с ним ссору, собрал огромное войско и в
ожесточённой битве разгромил аорсов. Он приказал стереть с лица земли
прекрасный город в дельте полноводной Ра. В бою за Бульсар-Саван погибли, как и
сам князь с сыновьями Циканом и Дилантором, так и неустрашимая прекрасная
Журсингоя. Великий царь сарматов приказал своему народу придать забвению имя
мятежного князя вместе с его городом. Но, чтобы имя великого Тумантоя всё же не
стёрлась в памяти потомков, вопреки царскому указу верховный шаман аорсов на
большом хавое в присутствии множества уцелевших воинов исполнил ритуальный танец у костра и
обратился с заклинаниями к богу огня…
…
Ночь выдалась звёздная, но безлунная, поэтому, чтобы обратиться к светилу –
повелителю огня Гебиторг-Ауну в отсутствии на небе его младшего брата, был
разведён огромный костёр. Несколько тысяч воинов, съехавшихся со всех становищ,
собрались на большом хавое. Пока огонь в костре разгорался, верховный
шаман племени Кокан-Тор, одетый в волчью
шкуру и с мордой хищника вместо головного убора, сидел на земле чуть в стороне
и перебирал бусины у себя на шее с отрешённым видом. Воины вокруг стояли молча,
но своим чутким ухом шаман улавливал их напряжённое дыхание. Но вот послышался
легкий многоголосый шёпот, постепенно перераставший в гул, в котором всё яснее
и яснее прослушивалось имя бога огня.
- Ге-би-торг! Ге-би-торг!
Выкрикивая
великое имя, воины возбуждались и, сами того не замечая, входили в транс. Они
держали в руках своё оружие – кто длинный меч, кто кинжал, кто копьё, и в
завораживающем ритме переступали с ноги на ногу.
- Ге-би-торг! Ге-би-торг!
Наконец,
когда экстаз многотысячной толпы достиг апогея, шаман ударил в бубен, который
он поднял с земли. За первым ударом
последовали следующие в ритм человеческим выкрикам, являясь чарующим
музыкальным оформлением действа.
- Ге-би-торг! Ге-би-торг!
Кокан-Тор
вскочил с земли, широко раскинув ноги, будто ища опоры, и повёл плечами. Он
ударил ладонью в бубен и отшатнулся влево. Потом пригнулся и обвёл взглядом
своих чёрных глаз из-под свисающей над ними волчьей пасти качающиеся ряды
воинов. Затем шаман провёл над землёй рукой и ринулся вправо. Звуки бубна
участились. Делая резкие прыжки из стороны в сторону, позвякивая бубенчиками,
Кокан-Тор начал выкрикивать священное имя божества, выражая покорность ему аорсов. Он просил бога, чтобы круглые животы
сарматских женщин приносили как можно больше младенцев, которые со временем
пополнят поредевшее в боях с Чиванцибеем войско племени. Он просил дождей,
чтобы буйствовала трава на пастбищах, чтобы множились табуны коней и отары
овец. В пляске, оббежав тоя! Вместе с ним ушли в царство ночи его славные дети
Цикан, Дилантор и Журсингоя! Мы, аорсы, на этой благодатной земле построили
великий город Бульсар-Саван и хотели, чтобы он был большим становищем для
поколений наших потомков, но мы потеряли и его! Но когда-нибудь город восстанет
из руин, и я молю великого Гебиторг-Ауна, чтобы так оно и было. Я Верховный
шаман Кокан-Тор отдаю свои силы вместе с бусинами, которые нашему народу
достались от бога Огня, сошедшего в давние времена с небес. Отныне они будут
охранять эту землю от стихий, и каждая из них будет воплощением одного из детей
нашего великого князя Тумантоя!
Шаман
сделал несколько оборотов вокруг своей оси и запрокинул голову так, что
головной убор из волчьей морды свесился ему на спину. Он сорвал со своей груди
верёвку с бусами. Швырнув бубен на землю, Кокан-Тор взял одну из них и высоко
поднял над собой.
- Это дух благородного Цикана! Он найдёт покой
на севере! – шаман бросил бусину одному из стоявших в первом ряду воинов. –
Седлай коня и отвези её к Солёному озеру!
Рука
снова взлетела над головой.
- Это дух младшего сына Тумантоя бесстрашного Дилантора! – Бусина полетела в
руки другого воина. – На запад её, к
Крутому яру! А это прекрасная Журсингоя, она найдёт покой на юге, на берегу
Змеиной речки! Как дети великого князя аорсов, бусины будут тянуться друг к
другу и когда-то по воле Гебиторг-Ауна соединятся. Тот человек, который будет
ими обладать, станет справедливым и заботливым правителем города, что вырастит
в будущем на пепелище Бульсар-Савана. Пусть силы богов снизойдут к этому
человеку, и да будет так!
Снова
застучал бубен, и многотысячное воинство закружилось в священном танце…
Юрий
Сергеевич закончил свой рассказ, и выражение его лица изменилось, будто он
вышел из какого-то гипнотического состояния. Его лоб даже покрылся испариной.
Мэр, до этого заворожено слушавший гостя, тоже будто бы освободился от
оцепенения. Он только что так ярко видел
большой костёр в степи, шамана и воинство кочевников будто бы сам сделал скачок
во времени. А возможно, его странный гость был великолепным рассказчиком. Пока
градоначальник пытался разобраться в своих впечатлениях, Юрий Сергеевич уже
окончательно взял себя под контроль. Боголюбов же произнёс тихим голосом:
- Что это было?
- Шаманский обряд сарматов.
- Но я как будто там был! – мэр провёл рукой
по лицу.
- Я вас понимаю, Сергей Валентинович, - гость
качнул головой. – Я сам очень ярко видел этот костёр и шамана в волчьей шкуре.
И много ещё чего видел кроме этого. У меня появились знания, которыми я раньше
не обладал. Это похоже на наваждение.
- Вы имеете в виду князя аорсов и город,
который якобы он построил в дельте Волги?
- Не только это. Мне почему-то кажется, что я
знаю куда более удивительные истории. Не думаю, что это плод моего буйного
воображения.
Мэр
окончательно пришёл в себя, с его глаз сошла пелена полузабвения. Теперь взгляд
был внимательным и выражал участие и озабоченность.
-
Разве это можно проверить? – спросил он.
-
Что было в прошлом проверить сложнее. Но я могу заглянуть в будущее, и то, что
я там вижу, сбывается. Вот это я уже проверил, и не один раз.
Боголюбов
всем телом подался вперёд. - Вы считаете, Юрий Сергеевич, что это каким-то образом связано с
бусинами?
- Я в этом абсолютно уверен. Могу поделиться с
вами информацией, каторая откуда-то появилась в моём сознании, и ваше право
верить в неё или нет. То, о чём я вам сейчас расскажу, многое что объясняет.
Когда-то очень давно трое пилотов на своём космическом корабле, вынырнувшем в
Солнечной системе из другого мира, а возможно, из другого измерения, посетили
нашу Землю. Им приглянулась дельта большой реки, впадающей во внутреннее море,
и местность эта чем-то напоминала им их далёкую родину. Как память о своём
визите они оставили микрочипы в виде бусин, как вымпелы, если хотите, что люди
отправили на другие планеты. Их было три, и изготовлены они из материала, не
существующего на Земле, а, возможно, и во всей Метагалактике. Каждая бусина
постепенно передаёт её владельцу, если он разумное существо, информацию о
другом мире и о своей паре. Возможно, мой мозг не настолько развит, чтобы
считывать всю информацию, и поэтому я с давних пор вижу только отдельные фантастические
картины, которые я воспринимал до определённого времени, как игры моего
воображения. Теперь я думаю по-другому. Когда бусин две, эффект усиливается, и
их хозяин уже может видеть будущее, так как окунается в межпространственные и
межвременные вихри. Отсюда и мой неожиданный дар предвидения. Две бусины
стремятся найти третью и утроить своё совместное воздействие, подключая их
владельца к Всемирному общему сознанию.
Мэр
как-то странно посмотрел на Юрия Сергеевича, и тот поймал его взгляд.
- Я понимаю ваше недоумение, Сергей
Валентинович. Вы можете меня спросить, почему же вы сами ничего не видели, имея
бусину, и даже не подозревали об её
каких-то удивительных качествах? Думаю, это всё потому, что вы её хранили в
ларце и не носили всюду с собой как я. Может быть, вы и правильно делали.
Боголюбов
всё ещё с подозрением смотрел на гостя.
- Да, да, Сергей Валентинович, не смотрите на
меня так. Вас не мучили странные видения, в вашей голове не звучал голос,
который довёл меня до психбольницы, но благодаря которому я нашёл, в конце
концов, вторую бусину и вас. Возможно, когда-то в прошлом пришельцы передали
кому-то из аборигенов свои микрочипы, и тот человек стал резко отличаться от
своих соплеменников, и мог стать колдуном или шаманом как Кокан- Тор. Бусины передавались из рук в
руки, из поколения в поколение, терялись и снова находились. Кого-то из ваших
предков - обладателя одной единственной бусины, даже посчитали блаженным, не
понимая его дара. Да и он сам вряд ли его понимал. Если говорить обо мне, то
меня, так тоже посчитали сумасшедшим не только врачи, но и жена с дочерью. Что
уж там можно сказать о древних. Я маленький человек, Сергей Валентинович, зачем
мне дар предвидения, если я ничего не могу изменить? Другое дело вы. Помните,
что сказал сарматский шаман? «Тот человек, который будет обладать бусинами,
станет справедливым и заботливым правителем города, что вырастет в будущем на
пепелище Бульсар-Савана. Пусть силы богов снизойдут к этому человеку!» Кому,
как ни вам правителю города, выросшего на той земле, где стоял когда-то
Бульсар-Саван, в таком случае иметь эти бусины? Вы сможете изменить ход
событий. Я вам верю, и голосовал за вас. Возьмите эти две бусины и освободите
меня от тяжкой ноши. Хочу жить обычной жизнью.
Юрий
Сергеевич протянул мэру руку с раскрытой ладонью, на которой лежали два
удлинённых чёрных предмета с оранжевым узором в виде стилизованного жука. По лицу Боголюбова было видно, что он поверил
словам своего гостя. Мэр с благоговейным страхом смотрел на бусины и не решался
их взять. Потом, сделав над собой усилие, протянул свою руку, и древние
носители информации перекочевали в его ладонь. Мэр крепко сжал бусины в кулаке
и замер, закрыв глаза.
- Ну, так я пойду? – Юрий Сергеевич поднялся
со своего кресла. Ответа он не дождался. Боголюбов, казалось, не слышал слов
гостя. А тот постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу, глубоко
вздохнул, пожал плечами и направился к выходу…
Прошло
несколько месяцев с момента визита Юрия Сергеевича к мэру города. И вот как-то
в одной из местных бульварных газет он прочёл статью, больше напоминавшую
сплетню, о том, что градоначальник обладает какими-то древними, якобы
заговоренными, бусинами, помогающими ему
в работе и в личной жизни. Потом такая же сплетня была услышана им от торговок
на рынке. А чуть позже её только уже в более развёрнутом виде повторила серьёзная газета, ссылаясь на интервью
с бывшим охранником мэра. В ней тот упоминал бусины в связи с визитом на дом к
его шефу странного человека, фамилии которого он не запомнил. И пошло-поехало.
Город заразился сплетней. О бусинах болтали в общественном транспорте и на
предприятиях, в застольных компаниях, в кабинетах УВД и коридорах городской и
областной администраций. Дело дошло до того, что сам Боголюбов вынужден был
выступить на телевидении.
…
Ярко зажглись софиты и закончились последние приготовления к передаче. Огонёк
камеры засверкал как рубин в гробовой тишине. Эту недолгую тишину нарушил голос
телеведущей:
- Сегодня гость нашей студии мэр города
Боголюбов Сергей Валентинович. Я ему задам много вопросов, которые на
сегодняшний день волнуют астраханцев. Надеюсь, мы получим самые исчерпывающие
ответы. Мой первый вопрос о пенсионерах…
Передача
шла уже больше часа, и мэру пришлось ответить на многие вопросы острой на язык
телеведущей. Боголюбов был удивительно уверен в себе и предлагал решения
труднейших задач, стоявших перед городской администрацией. Решения, которые
казались настолько простыми, что слушавшие его невольно удивлялись, почему же
прежние градоначальники не шли таким путём.
- Вы, Сергей Валентинович, дали исчерпывающие
ответы нашим телезрителям и обстоятельно раскрыли пути решения проблем, которые
их интересовали, и я, наверное, изрядно вас утомила. Время нашей передачи
подходит к концу, но позвольте задать вам ещё один вопрос, который, я думаю,
волнует наших земляков ничуть не меньше, чем теплоснабжение и количество
рабочих мест.
Мэр
улыбнулся очаровательной улыбкой.
- Вы меня совсем не утомили, Наташа. Уверяю
вас, я полон сил, и если бы не узкие рамки эфира, поведал бы о многих своих
планах, о которых не успел рассказать. Я уже догадываюсь, что за вопрос вы
хотите мне задать. Вам не терпится меня спросить об этих нелепых сплетнях?
- Вы правы, Сергей, Валентинович, наших
телезрителей интересуют, судя по их письмам и звонкам, слухи о каких-то
заговоренных, чуть ли ни волшебных бусинах, владельцем которых вы якобы
являетесь. Что можно им ответить по этому поводу?
Боголюбов
усмехнулся, показывая всем своим видом, что нелепость и наивность вопроса его
даже умиляют, но тут же придал лицу серьёзное выражение.
- Хочу заявить, что слухи, распущенные обо
мне моими противниками, а их фамилии и
называть не стоит – они любому известны – чистой воды бред, не имеющий ничего
общего с действительностью. Если к власти пришёл человек честный, имеющий
трезвый рассудок и множество замечательных, реальных идей, как исправить
тяжёлое положение, сложившееся в городе из-за неудовлетворительной работы
бывшего градоначальника и его команды, то вроде как без колдовства здесь никак
не обойтись. Если этот человек берёт планку, недоступную другим, причина не в
нём самом – пытаются навязать мысль горожанам с помощью слухов мои противники,
а в колдовстве. Раньше бы в эту глупость никто не поверил, но сейчас, когда
ваши, Наташа, коллеги с экранов телевизоров забивают умы людей мистикой,
инопланетянами и прочей чертовщиной, ничего нет удивительного, что нелепые
слухи о каких-то чудодейственных бусинах нашли благодатную почву. Я и так без
всякого колдовства в силах прогнозировать будущее города и региона в целом, и
сделаю всё возможное для их процветания. А если когда-нибудь так сложатся
обстоятельства, и народ страны доверит мне свою судьбу, что ж, я готов!
- Стоп! Снято! – камера выключилась, и погасли
софиты. В студии началось оживление. Боголюбов вытер платком пот со лба и
положил в карман пиджака три бусины, которые в течение всей передачи сжимал в
кулаке.
несколько раз вокруг костра, он упал на
землю и начал благодарить мать -
прародительницу за то, что дала жизнь народу аорсов. Совершив обязательный
ритуал, шаман обратился к воинам:
Шаман
сделал несколько оборотов вокруг своей оси и запрокинул голову так, что
головной убор из волчьей морды свесился ему на спину. Он сорвал со своей груди
верёвку с бусами. Швырнув бубен на землю, Кокан-Тор взял одну из них и высоко
поднял над собой.
- Это дух благородного Цикана! Он найдёт покой
на севере! – шаман бросил бусину одному из стоявших в первом ряду воинов. –
Седлай коня и отвези её к Солёному озеру!
Рука
снова взлетела над головой.
- Это дух младшего сына Тумантоя бесстрашного Дилантора! – Бусина полетела в
руки другого воина. – На запад её, к
Крутому яру! А это прекрасная Журсингоя, она найдёт покой на юге, на берегу
Змеиной речки! Как дети великого князя аорсов, бусины будут тянуться друг к
другу и когда-то по воле Гебиторг-Ауна соединятся. Тот человек, который будет
ими обладать, станет справедливым и заботливым правителем города, что вырастит
в будущем на пепелище Бульсар-Савана. Пусть силы богов снизойдут к этому
человеку, и да будет так!
Снова
застучал бубен, и многотысячное воинство закружилось в священном танце…
Юрий
Сергеевич закончил свой рассказ, и выражение его лица изменилось, будто он
вышел из какого-то гипнотического состояния. Его лоб даже покрылся испариной.
Мэр, до этого заворожено слушавший гостя, тоже будто бы освободился от
оцепенения. Он только что так ярко видел
большой костёр в степи, шамана и воинство кочевников будто бы сам сделал скачок
во времени. А возможно, его странный гость был великолепным рассказчиком. Пока
градоначальник пытался разобраться в своих впечатлениях, Юрий Сергеевич уже
окончательно взял себя под контроль. Боголюбов же произнёс тихим голосом:
- Что это было?
- Шаманский обряд сарматов.
- Но я как будто там был! – мэр провёл рукой
по лицу.
- Я вас понимаю, Сергей Валентинович, - гость
качнул головой. – Я сам очень ярко видел этот костёр и шамана в волчьей шкуре.
И много ещё чего видел кроме этого. У меня появились знания, которыми я раньше
не обладал. Это похоже на наваждение.
- Вы имеете в виду князя аорсов и город,
который якобы он построил в дельте Волги?
- Не только это. Мне почему-то кажется, что я
знаю куда более удивительные истории. Не думаю, что это плод моего буйного
воображения.
Мэр
окончательно пришёл в себя, с его глаз сошла пелена полузабвения. Теперь взгляд
был внимательным и выражал участие и озабоченность.
-
Разве это можно проверить? – спросил он.
-
Что было в прошлом проверить сложнее. Но я могу заглянуть в будущее, и то, что
я там вижу, сбывается. Вот это я уже проверил, и не один раз.
Боголюбов
всем телом подался вперёд. - Вы считаете, Юрий Сергеевич, что это каким-то образом связано с
бусинами?
- Я в этом абсолютно уверен. Могу поделиться с
вами информацией, каторая откуда-то появилась в моём сознании, и ваше право
верить в неё или нет. То, о чём я вам сейчас расскажу, многое что объясняет.
Когда-то очень давно трое пилотов на своём космическом корабле, вынырнувшем в
Солнечной системе из другого мира, а возможно, из другого измерения, посетили
нашу Землю. Им приглянулась дельта большой реки, впадающей во внутреннее море,
и местность эта чем-то напоминала им их далёкую родину. Как память о своём
визите они оставили микрочипы в виде бусин, как вымпелы, если хотите, что люди
отправили на другие планеты. Их было три, и изготовлены они из материала, не
существующего на Земле, а, возможно, и во всей Метагалактике. Каждая бусина
постепенно передаёт её владельцу, если он разумное существо, информацию о
другом мире и о своей паре. Возможно, мой мозг не настолько развит, чтобы
считывать всю информацию, и поэтому я с давних пор вижу только отдельные фантастические
картины, которые я воспринимал до определённого времени, как игры моего
воображения. Теперь я думаю по-другому. Когда бусин две, эффект усиливается, и
их хозяин уже может видеть будущее, так как окунается в межпространственные и
межвременные вихри. Отсюда и мой неожиданный дар предвидения. Две бусины
стремятся найти третью и утроить своё совместное воздействие, подключая их
владельца к Всемирному общему сознанию.
Мэр
как-то странно посмотрел на Юрия Сергеевича, и тот поймал его взгляд.
- Я понимаю ваше недоумение, Сергей
Валентинович. Вы можете меня спросить, почему же вы сами ничего не видели, имея
бусину, и даже не подозревали об её
каких-то удивительных качествах? Думаю, это всё потому, что вы её хранили в
ларце и не носили всюду с собой как я. Может быть, вы и правильно делали.
Боголюбов
всё ещё с подозрением смотрел на гостя.
- Да, да, Сергей Валентинович, не смотрите на
меня так. Вас не мучили странные видения, в вашей голове не звучал голос,
который довёл меня до психбольницы, но благодаря которому я нашёл, в конце
концов, вторую бусину и вас. Возможно, когда-то в прошлом пришельцы передали
кому-то из аборигенов свои микрочипы, и тот человек стал резко отличаться от
своих соплеменников, и мог стать колдуном или шаманом как Кокан- Тор. Бусины передавались из рук в
руки, из поколения в поколение, терялись и снова находились. Кого-то из ваших
предков - обладателя одной единственной бусины, даже посчитали блаженным, не
понимая его дара. Да и он сам вряд ли его понимал. Если говорить обо мне, то
меня, так тоже посчитали сумасшедшим не только врачи, но и жена с дочерью. Что
уж там можно сказать о древних. Я маленький человек, Сергей Валентинович, зачем
мне дар предвидения, если я ничего не могу изменить? Другое дело вы. Помните,
что сказал сарматский шаман? «Тот человек, который будет обладать бусинами,
станет справедливым и заботливым правителем города, что вырастет в будущем на
пепелище Бульсар-Савана. Пусть силы богов снизойдут к этому человеку!» Кому,
как ни вам правителю города, выросшего на той земле, где стоял когда-то
Бульсар-Саван, в таком случае иметь эти бусины? Вы сможете изменить ход
событий. Я вам верю, и голосовал за вас. Возьмите эти две бусины и освободите
меня от тяжкой ноши. Хочу жить обычной жизнью.
Юрий
Сергеевич протянул мэру руку с раскрытой ладонью, на которой лежали два
удлинённых чёрных предмета с оранжевым узором в виде стилизованного жука. По лицу Боголюбова было видно, что он поверил
словам своего гостя. Мэр с благоговейным страхом смотрел на бусины и не решался
их взять. Потом, сделав над собой усилие, протянул свою руку, и древние
носители информации перекочевали в его ладонь. Мэр крепко сжал бусины в кулаке
и замер, закрыв глаза.
- Ну, так я пойду? – Юрий Сергеевич поднялся
со своего кресла. Ответа он не дождался. Боголюбов, казалось, не слышал слов
гостя. А тот постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу, глубоко
вздохнул, пожал плечами и направился к выходу…
Прошло
несколько месяцев с момента визита Юрия Сергеевича к мэру города. И вот как-то
в одной из местных бульварных газет он прочёл статью, больше напоминавшую
сплетню, о том, что градоначальник обладает какими-то древними, якобы
заговоренными, бусинами, помогающими ему
в работе и в личной жизни. Потом такая же сплетня была услышана им от торговок
на рынке. А чуть позже её только уже в более развёрнутом виде повторила серьёзная газета, ссылаясь на интервью
с бывшим охранником мэра. В ней тот упоминал бусины в связи с визитом на дом к
его шефу странного человека, фамилии которого он не запомнил. И пошло-поехало.
Город заразился сплетней. О бусинах болтали в общественном транспорте и на
предприятиях, в застольных компаниях, в кабинетах УВД и коридорах городской и
областной администраций. Дело дошло до того, что сам Боголюбов вынужден был
выступить на телевидении.
…
Ярко зажглись софиты и закончились последние приготовления к передаче. Огонёк
камеры засверкал как рубин в гробовой тишине. Эту недолгую тишину нарушил голос
телеведущей:
- Сегодня гость нашей студии мэр города
Боголюбов Сергей Валентинович. Я ему задам много вопросов, которые на
сегодняшний день волнуют астраханцев. Надеюсь, мы получим самые исчерпывающие
ответы. Мой первый вопрос о пенсионерах…
Передача
шла уже больше часа, и мэру пришлось ответить на многие вопросы острой на язык
телеведущей. Боголюбов был удивительно уверен в себе и предлагал решения
труднейших задач, стоявших перед городской администрацией. Решения, которые
казались настолько простыми, что слушавшие его невольно удивлялись, почему же
прежние градоначальники не шли таким путём.
- Вы, Сергей Валентинович, дали исчерпывающие
ответы нашим телезрителям и обстоятельно раскрыли пути решения проблем, которые
их интересовали, и я, наверное, изрядно вас утомила. Время нашей передачи
подходит к концу, но позвольте задать вам ещё один вопрос, который, я думаю,
волнует наших земляков ничуть не меньше, чем теплоснабжение и количество
рабочих мест.
Мэр
улыбнулся очаровательной улыбкой.
- Вы меня совсем не утомили, Наташа. Уверяю
вас, я полон сил, и если бы не узкие рамки эфира, поведал бы о многих своих
планах, о которых не успел рассказать. Я уже догадываюсь, что за вопрос вы
хотите мне задать. Вам не терпится меня спросить об этих нелепых сплетнях?
- Вы правы, Сергей, Валентинович, наших
телезрителей интересуют, судя по их письмам и звонкам, слухи о каких-то
заговоренных, чуть ли ни волшебных бусинах, владельцем которых вы якобы
являетесь. Что можно им ответить по этому поводу?
Боголюбов
усмехнулся, показывая всем своим видом, что нелепость и наивность вопроса его
даже умиляют, но тут же придал лицу серьёзное выражение.
- Хочу заявить, что слухи, распущенные обо
мне моими противниками, а их фамилии и
называть не стоит – они любому известны – чистой воды бред, не имеющий ничего
общего с действительностью. Если к власти пришёл человек честный, имеющий
трезвый рассудок и множество замечательных, реальных идей, как исправить
тяжёлое положение, сложившееся в городе из-за неудовлетворительной работы
бывшего градоначальника и его команды, то вроде как без колдовства здесь никак
не обойтись. Если этот человек берёт планку, недоступную другим, причина не в
нём самом – пытаются навязать мысль горожанам с помощью слухов мои противники,
а в колдовстве. Раньше бы в эту глупость никто не поверил, но сейчас, когда
ваши, Наташа, коллеги с экранов телевизоров забивают умы людей мистикой,
инопланетянами и прочей чертовщиной, ничего нет удивительного, что нелепые
слухи о каких-то чудодейственных бусинах нашли благодатную почву. Я и так без
всякого колдовства в силах прогнозировать будущее города и региона в целом, и
сделаю всё возможное для их процветания. А если когда-нибудь так сложатся
обстоятельства, и народ страны доверит мне свою судьбу, что ж, я готов!
- Стоп! Снято! – камера выключилась, и погасли
софиты. В студии началось оживление. Боголюбов вытер платком пот со лба и
положил в карман пиджака три бусины, которые в течение всей передачи сжимал в
кулаке.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
