Помочь сайту
Поздравления
Бандит у школьной доски Часть 8
Часть 8
«Когда у человека одна из ветвей его жизни засохла, то обычно не он сам, а другие первыми замечают, как в нее вновь начинают возвращаться живительные соки. Человек не сознает, что начал все снова. До тех пор, пока этот процесс не останется уже позади».
«А иногда бывает, - размышляла Валерия, читая Ч. Сноу, - и сознает, и не сознает». Уже было 12часов дня, а Лерке не хотелось вылазить из постели, тем более есть возможность поваляться, понежиться с книгой писателя, который ей нравился. Она тут же вспомнила анекдотическую ситуацию, просшедшую с ее знакомыми. Ее приятельница, Ленка, как и она, является большой поклонницей книг Б. Акунина. А ее муж, хороший, работящий добряк, читать не любит и постоянно жалуется на то, что его жена частенько отдает предпочтение книге, а не ему. На очередные его стенания Лера пошутила:
- Опять Ленка с Борькой залежалась?
- С каким Борькой?! – подозрительно воскликнул Ленкин ревнивый муж.
- Да не волнуйся ты, - тут же включилась в разговор Лена, пытаясь успокоить разнервничавшегося муженька, - Лера пошутила, она имела в виду писателя Бор.Акунина.
- Что???
Пришлось полностью расшифровывать Леркину фразу.
- Лера имела в виду, что я залежалась с утра с книгой Б. Акунина.
- Ну и шуточки у вас, - обиженно произнес мужчина.
А Валерия читать очень любила. Правда, иногда понимала, что требует от книги слишком многого - ответов на волнующие ее вопросы. Так как вопрос, вначале навязчивый, затем преследующий везде, потом роковой, в итоге ставший вторым ее «я», оставался одним и тем же: «Какую роль в моей жизни сыграет Сергей?». Ответы были всегда разные – в зависимости от книги. Вот и сейчас, читая Ч. Сноу, она задумалась над тем, «засохла ли одна из ветвей ее жизни» и когда, по истечении какого времени, она сможет обратиться к этой ситуации более спокойно, а лучше и хладнокровно, оценить ее по-другому, по крайней мере, не так, как сейчас. «К сожалению, - думала Валерия, - я не могу отличить неизбежного от случайного». Заново вспоминая и переживая их первую встречу с Сергеем, она вновь и вновь задавалась вопросом: случайная она была или все-таки неизбежная? «Но, в любом случае, приведшая к одному – я по уши влюбилась, - безутешно отвечала самой себе Валерия и тут же старалась себя успокоить – но любая случайность – это оправданная закономерность, значит, все-таки этому суждено было случиться. Как говорит моя мама, это послужит тебе опытом, пускай и печальным, из которого ты сможешь извлечь правильные выводы. Ага, вот извлеку вывод, что все мужики – сво…, стану озлобленной… Да нет, наверное, не получится… Насчет мужиков – может быть, а злиться-то что, разве только на себя».
С утра у Сергея все валилось из рук. Его раздражало все: и обшарпанные стены, и крошки хлеба на подоконнике, а вытереть было лень, и громкая музыка за стеной у соседей, к тому же нынешние шлягеры типа «Я попала в сети, которые ты метил» тут же прилипали к тебе и, словно пиявки, высасывали настроение, и так не очень хорошее, и ожидание звонка от Саныча, хотя тот, по идее, должен отзвониться часам к 12, и даже остатки наведенного Леркиной рукой порядка тоже не улучшали настроение, а наоборот, злили еще больше. «Тоже мне, почему сразу же женщины хотят услышать одно? Неужели просто не получать радости только от проведенного вместе вечера, дней, нет, сразу, надолго и навсегда, а сами-то готовы к этому – долго и навсегда???» – ходил он, сердитый и злой, по квартире, кажущейся сегодня холодной и пустой. Это и понятно: он и воспринимал квартиру, которую снял всего 2 месяца назад, как гостиницу. Но, относясь раньше к ней с апатией, сейчас он чувствовал к ней отвращение. Посмотрев на часы – а до предполагаемого звонка оставалось 2 часа – он вдруг подумал, обрадовавшись шальной мысли, застрявшей у него в голове: «Если Саныч позвонит ровно в 12 – позвоню Лерке, если минутой раньше или позже - не буду…». Звонок прозвучал в 12. 30.
- Все в порядке, Сергей, - услышал он спокойный и ровный голос Саныча.
- Как ты думаешь, еще получится?
- Уже снова рвешься в бой? – рассмеялся Саныч и тут же серьезно ответил. – Думаю, все нормально. Я намекнул, и они, скорей всего, согласны.
На следующий день после встречи с Санычем, с которым они детально обсудили нынешнюю и наметили будущую сделку, Сергей несколько раз на машине покружился вокруг Леркиного лицея в надежде, что посчастливится – встретит Валерию, но, увы, судьба не улыбнулась ему. Хотя, может быть, и к лучшему, не всегда сразу понимаешь, что для тебя хорошо, а что – нет, только потом осознаешь, и бывает…. жутко…что же ты наделал…как не понял…
Зато везение теперь, как считал Сергей, все равно на его стороне. И не ошибся: запланированная поездка в Москву прошла чисто и гладко, и Марго согласилась на следующую партию товара. Саныч с утра рассказал о разговоре, все вспоминая неприятный смешок М.Е. «Ох, ну и баба, правда, уже сама предложила дальнейшее сотрудничество с нами, о-о-ох», - все вздыхал Саныч, но делал это с удовольствием охотника, почуявшего добычу, и его «о-ох» было не угнетающе свинцовым, а сладостно протяжным.
«Еще бы не предложила», – усмехаясь, думал Сергей вечером дома, с удовольствием потягивая пиво перед телевизором.
Марго, получив хорошую прибыль от предыдущей сделки и в предвкушении следующей, радовалась жизни как никогда, что, на удивление ее подчиненных, распространилось и на них – им была выдана премия. Только Зойка, получив к своей зарплате добавку, как обычно, фыркнула, пробурчав при этом: «Могли бы и больше». Однако ее коллеги с сочувствием смотрели на нее, оправдывая очередной ее каприз непростым периодом в Зойкиной жизни, случавшимся периодически. По словам Зойки, «она кинула Юрика», своего очередного воздыхателя. Но все прекрасно понимали, зная невыносимый Зойкин характер, что все произошло с точностью наоборот. Спасти ее от неминуемой тоски могла только очередная пакость, выкинутая ею. Н., несмотря на это, все же, решив поддержать девушку, обратилась к ней:
- Зойка, зато хватит на ночной клуб, там непременно с кем-нибудь и познакомишься, еще лучше, чем твой бывший, - и тут же пожалела, что начала разговор с Зойкой.
- Ага, а ты, мать-героиня, кроме очередных новых блюд, чем еще можешь порадовать свое инфантильное семейство?
- Зачем ты так, - вступилась за подружку Л., - она как лучше хотела.
- Да пошли вы… - Зойке и не хотелось разговаривать с ними.
Услышав их разговор – дверь в ее кабинет была открыта, – Марго сладко потянулась в кресле, подумав при этом: «Все-таки приятно чувствовать свое превосходство, пускай даже и над ними, а все равно приятно». И потянувшись сладко еще раз, позвонила Игорьку:
- Милый, я соскучилась по китайской кухне, - она продолжала грызть, мило причмокивая, сладкий на вкус рафинад власти.
- Я понял, моя королева, а ты наденешь вечером для меня мое любимое кимоно?
- Это зависит, милый, как ты себя вести будешь…
- Ну не знаю, не знаю, - протянул Игорь, - ну раз ты в кимоно – значит, я – твой господин, только мне стоит подумать, каким будет он – властным и деспотичным или нежным и уступчивым?…
- Подумай, милый, подумай, угадай мои желания, - сладко промурлыкала Марго, - жду тебя…
Мужчина, ненавидевший со школьной скамьи снисходительно детское Игорек, неожиданно для себя обрадовался ласковому обращению Марго. «Видимо, старею или действительно уже привязался к Марго», – подумал он с грустью. Правда, и радостью это назвать было нельзя, а скорее, не возникло внутреннего нервного дискомфорта после общения с Марго, которого, впрочем, он пытался не замечать, объясняя это своей уступчивостью, ставшей его второй половиной, постоянно уязвленной, постоянно конфликтующей с первой. А первая, в свою очередь, не уживалась со второй, подобострастной, услужливой, так как была тщеславна и себялюбива. Еще в школе, учась посредственно, как любили выражаться педагоги, он стремился быть во всем первым. Но, увы, эти стремления были беспочвенны, так как особых звезд с неба он не хватал, хотя старался, очень старался, прислушиваясь к звучавшей каждое утро маминой фразе «трудолюбие растит талант!». Потом, осознав, что интеллектом не возьмет, решил пойти другим путем, взяв с собой в попутчики свой изворотливый ум и умение чувствовать слабые людские струнки. Вот тогда и появилась на свет вторая натура. Вначале, конечно, ее приходилось в грудном возрасте подкармливать увещеваниями типа «надо уметь быть послушным, чутким, услужливым, да – но! для достижения своей цели (в эти минуты и первая и вторая половины были заодно). Когда вторая подросла, то ей пришлось пройти настоящую школу жизни – научиться разбираться в людях, тут она оказалась очень способной ученицей. Выслушать душевные излияния, при этом незаметно влезть к собеседнику в душу и застрять там надолго – как же, есть Игорек; вовремя выслужиться (оказалось, как многим нравится, когда перед ними выслуживаются, главное – вовремя!) - он уже рядом; в нужный момент настучать (правильнее – не допустить инцидента!) – Игорь тут как тут! В итоге школу он закончил, конечно, не с медалью, но как один из «любимчиков», который тут же забыл про любящих его наставников. Но не забыл про своего «закадычного друга» – Антона, чьи родители считались уважаемыми людьми в городе. Как-никак преподаватели юридического института. С Антоном Игорь стал дружить в старших классах, стал постоянным гостем в их доме. А у Антона его любили, привечали, пытаясь, по словам матери Антона, добросердечной женщины, «сделать его жизнь более светлой», узнав от Игорька «страшную правду» его жизни.
Учась в институте, он тут же начал подыскивать себе работу – непыльную. Устроившись охранником к Марго, он тут же понял: кто в доме хозяин, вернее – хозяйка. Прощупывая все слабые стороны хозяйки, тщательно замаскированные, он терпеливо и добросовестно выполнял свои обязанности, не приступив к основным. Ему долго пришлось поработать, но все-таки в итоге он приступил к своей основной работе - стал ее любовником. «Работал» он искусно, осознавая, что мало им стать, нужно и закреплять свои позиции. Его не смущала разница в годах – наоборот, это тешило его самолюбие, да и Риткино тоже, она была такой же тщеславной, как и он сам. Теперь свою первую половинку он насытил сполна, а чтоб сытость не проходила – об этом заботилась вторая. Так что его не угнетало нынешнее положение, вот только «Игорек» его еще раздражало. Но на это, решил он, можно наплевать, имея то, что было у него: машина, квартира, деньги, дай бог, получится в ближайшем будущем открыть свою нотариальную контору. Марго обещала помочь с деньгами, но тут ввязалась в какую-то махинацию. Не нравилось все это Игорю, но не слушала его женщина. «Может, и на самом деле старею, раз подводит меня чутье», – думал Игорь, готовясь к сегодняшнему вечеру, обещавшему быть неплохим.
Валерия не ожидала, что вечер окажется таким приятным. Целый день проведя в попытках сделать что-нибудь полезное, она очень обрадовалась приглашению Стаса и Татьяны, своих соседей. Тем более вечер для них был особенный – день рождения их внучки. Застав веселую компанию в сборе, Лерка тут же почувствовала себя радостно и легко. У них всегда собиралась молодая и веселая компания, любящая петь песни под гитару, устраивать интересные беседы, главное, здесь с уважением относились друг к другу. Хотя кого только не было: и юристы, и студенты – друзья детей – и друзья Стаса с Татьяной со школьной скамьи, и родственники, и коллеги. Увидев Лерку, Стас, улыбаясь, тут же усадил ее за стол, не забыв при этом добавить:
- Вот наша полуобморочная училка пришла!
- Стас, вот опять ты, - по привычке ответила девушка.
- Ладно, Лерка, ты же знаешь – он любя, - смеясь, прервала Татьяна обычный ритуал приветствия, который мог и затянуться.
Рядом с Лерой оказалась пара, с которой она не раз встречалась у соседей. Интересно было всегда наблюдать за ними. Он, непременно в центре внимания, веселит публику, выбирая объектом незлых шуток свою жену, она – не обижается, с мягкой улыбкой позволяя ему вспоминать курьезные штучки, происходящие с ней. Соседка Леркина по столу справа, внимательно слушая его, прошептала Валерии:
- Я бы не позволила себя так оскорблять!…
- Да разве это оскорбление? – удивленно спросила ее Лерка, но ее прервала Ирина, жена того самого весельчака, услышав вопрос:
- А что ж, может, и лучше что «оскорбляет», - задиристо сказала она, - как говорил Достоевский, «по крайней мере, избавляет от несчастия любить».
«Хорошо все-таки быть умной», - услышав ответ Ирины, подумала Лера.
- Да-а, а меня любить, зная мой несносный характер, - тут же включился в разговор и муж, заметив, что внимание с правой стороны ослабло, - большое несчастье…
- Вот поэтому мы и вместе, - смеясь, подытожила Ирина.
Но Леркина соседка, приняв все за чистую монету, не успокоилась и еще тише прошептала Лерке на ухо:
- Ну и семейка…
- Очень хорошая, дружная семья, - встала на их защиту девушка, а про себя тут же отметила: «А вот глупой быть – просто беда» - и тут же услышала:
- А вы их так хорошо знаете? – не унималась соседка.
- Я давно с ними знакома, но не знаю их хорошо…
- Почему же так убедительно говорите?…
- Потому что убеждена в этом, - с раздражением прервала разговор Валерия.
Та, придав своему лицу отрешенный вид с долей презрения, демонстративно отвернулась, чем очень порадовала Леру, хотя настроение было не то что испорчено, но что-то дурное и неприятное поселилось у нее внутри. Сразу почему-то вспомнились многочисленные рекламы, в которых омерзительные на вид существа так и норовят застрять у вас в горле, в желудке, но, если верить рекламе, благодаря чудодейственным лекарствам они тут же сбегают с мест поселения. А как избавиться от собственных тараканов в голове – никто не подскажет. Сначала Валерии показалось, что в этом виновата ее ворчливая соседка. Поэтому, избавившись от ее постоянных иносказательных реплик, посчитала, что лекарство найдено. Но легче не стало. Все-таки это странное, неприятное состояние, когда внутри, словно болячка, созревает вопрос, ответ на который трудно дать в силу того, что еще не можешь сам вопрос сформулировать – он еще не вылез наружу. Он, притаившись внутри, играет с тобой в прятки. И после долгих мучительных поисков, обнаружив его созревшим, ты изумлен ПОСТАНОВКОЙ вопроса.
Готовый Леркин «фурункул», с одной стороны, порадовал – вопрос приобрел осязаемые формы (самые неприятные болевые ощущения ушли), а с другой, неприятно удивил – «Неужели эта пара расстанется все-таки?…».
И тут же появляются другие вопросы, чтоб заглушить этот, напрягший тебя – «Откуда ты это взяла?», «Почему ты так решила?», «Что навело тебя на эту глупую мысль?». Интуиция?… Если следовать словам философов, интуиция – это знания, помноженные на опыт. А если опыт печальный? А знания так себе?.. Но ведь что-то смутило Лерку в этой паре. Разглядев их повнимательнее, она удивилась, что этого не замечала раньше. Он – ищущий, жаждущий получать все новые и новые, порой неизведанные, ощущения, живо интересующийся всем, с уважением смотрящий на свою жену. Она – дающая изо всех сил, но еще не понимающая, что со временем сил все меньше и меньше, немного уставшая, с нежностью глядящая на мужа.
Разве альянс нежности и уважения есть залог долгого и прочного брака?.. А почему и нет. Бывает, что нет ни того ни другого… а брак есть, правда, получается брак уже в другом значении. И Валерия вспомнила, как одна из ее знакомых, посетив известного астролога в период распада семьи, услышала вердикт, вынесенный им: «Вы ничего не можете дать друг другу, все, что имели, вы уже дали» - означавший бесперспективность дальнейшего совместного существования. А Лерка, продолжая наблюдать за парой, вынесла свое заключение: он требует, уважая. Она отдает с нежностью. А когда запас ее сил иссякнет?.. Ведь его тоже нужно подпитывать, давая взамен не только уважение. А когда мало будет получать только нежную мягкую улыбку?…
Легко, конечно, выступать в роли эдакого провидца, когда дело касается других. Про себя с Сергеем она ничего здравомыслящего сказать не могла, зато с горечью осознавала, что очень, очень любит его, нежного и резкого, молчаливого и без умолку болтающего, скрытного и искреннего, дающего и берущего. «А может, я ему ничего не даю. А может, все-таки иногда стоит переоценивать себя, чем недооценивать?» - продолжала размышлять Валерия. Когда какая-то мысль, словно пятно на одежде, заставляющее тебя краснеть и стесняться, одолевает тебя, ты сразу начинаешь долго копошиться в гардеробной своей памяти, выискивая старую, но любимую вещицу. Такие не изнашиваются годами, не пачкаются, их невозможно выкинуть – много памятного и дорого связано с ними. Многие - из детства, врезаясь в память, становятся заповедями. Первое, почему-то вспомнилось, как ее папа, пытаясь отучить маму от развешивания вещей на стульях, прибег к кардинальным мерам – выбросил…все стулья. Помогло! Лерка намотала на ус: никогда не разбрасывать вещи и … не бояться прибегать к решительным действиям. Второе, что пришло на ум, - ее мама никогда не позволяла себе ходить в бигудях или непричесанной по дому. Лера также усвоила это правило, но в нем, как и в любом правиле, бывали исключения, особенно в последнее время. Третье – во время празднеств отец часто, не без удовольствия конечно, выслушивал комплименты. (Гости знали, чем порадовать отца). После одной из гулянок Лерка, пытаясь восстановить справедливость, спросила маму: «Мам, а тебе почему не говорят так часто комплименты?» – «Доченька, главное – обо мне отцу напоминают». Конечно, мама тогда поскромничала, так как папе о маме говорили много и хорошо. А самое главное, что вынесла Валерия из фраз, постоянно звучавших, - если бы не мама, не достиг бы таких высот и папа. Тогда Лера пришла к выводу: решившись стать женой, нужно приготовить себя к роли учителя-мудреца, взявшего под свое крыло талантливого ученика-мужа, трепетно и с уважением относящегося к своему наставнику (конечно, в идеале или хотя бы на первых порах). И приготовиться к тому, увы, «такова жизнь», что получает лавры он. И даже если он и не талантлив, все равно под крылышком-то сохранится лучше. Опять же Ее заслуга. Первые две заповеди так и остались несокрушимыми, как и многие другие. А вот третья разбилась вдребезги о трехлетний семейный стаж. Как правило, в таких случаях принято говорить «не сошлись характерами», а в Леркином, так она сама предпочитала, - «характером не вышла». Причем с самого начала, когда на будущего зятя впервые обратила внимание ее мама. Вначале Лера не обращала внимания на мамину фразу: «Какой заботливый, приятный молодой человек». Затем, слушая ее все чаще и чаще, Лера и «сама» пришла к такому же мнению. Поэтому, счастливая, она в день свадьбы с радостью думала, как здорово, что рядом с ней такой заботливый и приятный мужчина. Действительно, в течение первых двух лет он был внимательным и ласковым. А Лерка изо всех сил проявляла свою благодарность за такое отношение к ней, незаметно для себя превращаясь в чеховскую душечку, в чьем лексиконе не было и в помине «МОЯ работа», «МОИ увлечения», а только «ЕГО увлечения», «ЕГО работа», его, его, его и только его. Про себя Валерия вспомнила через четыре года (три года замужества плюс год «убиения» по ушедшему). Первый взгляд на себя она обратила уже в тот вечер, когда ее муж, не вернувшись домой с работы, позвонил ей и сказал:
- Я не приду.
- Что-нибудь случилось? – встревожилась Лерка.
- Я вообще не приду, - продолжал монотонно голос.
- Конечно, конечно, - не осознав сказанного, продолжала Лера, - чем я могу помочь? У тебя командировка? Нужно приготовить вещи?
- Да, вещи я заберу, сложи все в чемодан.
- Зачем все? - не понимая, кудахтала Валерия.
- Лера, я от тебя ухожу, приготовь все вещи, - четко проговаривая каждое слово, произнес мужчина.
А вещи он забрал все, в том числе и телевизоры, и кухонную мебель, и мягкую мебель – все. Хорошо, что квартиру снимали, а так бы и ее. Перебравшись к маме налегке, так и «не накопив ничего за время совместного проживания» – по маминым словам – Лера вначале думала: «Почему так случилось?», а потом, включившись в любимую работу, общаясь с любимыми подругами, увлекаясь танцами, она поняла, что иметь «свою работу», «свои увлечения» гораздо приятнее, чем жить чужими. Этот период ее друзья называли «расцветом», так как, встречая ее, восклицали:
- Лерка, да ты расцвела!
Сама девушка в свои 26 лет поделила жизнь на несколько этапов, начиная с периода взросления – с институтской поры:
1. Первобытнообщинный (находясь на «первобытном» уровне сознания, Лерка сводила свою жизнь к веселому общению, не ставя перед собой никаких целей).
2. Что и следовало ожидать – рабовладельческий (потеряв себя, осознанно выбрала роль рабыни Изауры).
3. Период возрождения (после того как слезы иссякли и были потеряны лишние 7кг., Лерка поняла: как прекрасна жизнь, если в ней ты не просто наблюдатель, а активный, неунывающий участник).
4. Период ….??? Влюбленности? Страданий? Наверное, испытаний… или приобретение очередного опыта, чтобы в очередной раз сделать какие-то выводы, пролетевшие мимо до этого.
- Лерка, пошли танцевать, - Татьяна, схватив девушку за руки, вывела ее на середину комнаты, - ты на себя не похожа. Где Лерка, которую я знаю – веселая, смелая, общительная?
Лерка улыбнулась, подумав о том, что первых два периода остались только в ее памяти (у кого-то она прочитала, что счастье – это хорошее здоровье и плохая память – здорово сказано!). Действительно, как будто и не существовала на белом свете забывшая о себе Валерия, вечно суетящаяся дома, растворилась в прошлом, а вышла на сцену под ликующие аплодисменты другая Валерия – жизнерадостная и уверенная в себе. И все-таки как приятно ловить на себе восторженные взгляды, пускай глупо, но они придают еще больше уверенности тебе. А когда Лерка танцевала, на нее смотрели все. Она полностью отдавалась танцу, передавая целую историю чувств, переживаний, эмоций. По словам Леркиной подружки, серьезно занимавшейся танцами, Валерия знала всего три – от силы четыре – танцевальных движения. И хотя их было насчитано не так-то много и они не были отточенными, Леркин танец завораживал, так как каждое движение, в зависимости от музыки, звучало по-разному: то плавными изгибами, то игривыми взмахами рук, то шаловливым покачиванием бедер… Натанцевавшись вдоволь, она вернулась домой счастливая. Счастливая оттого, что поняла, что должна сделать и чего не должна. Не должна – мучиться, а мучения прежде всего от непонимании ситуации. А должна - позвонить, позвонить сама! Набирала телефон Сергея она долго. Не спеша нажимая каждую кнопку, она успевала вести, убеждая саму себя и отговаривая, разговор сама с собой.
- Ну и что ты хочешь услышать?.. Давай сделай себе больно, давай, тебе, наверное, это нравится. Сама ведь не дура, понимаешь, если бы хотел, сам бы давно позвонил, - нашептывала по-садистки настроенная девушка.
- Ты хочешь позвонить?! Да!!! И не бойся! Страх не помощник твой, а самый заклятый враг! Ты ничего не потеряешь, зато приобретешь, – вступалась решительная.
- Ага, еще большую неуверенность в себе, - перебивала злыдня.
- Эта проблема того человека, если он неправильно тебя поймет, а ты избавишься от своей – постоянного ожидания его звонка, зачем затягивать.
И все-таки ближе по духу оказалась настроенная решительно Валерия.
- Лерка, я так рад, что ты позвонила, - услышав голос Сергея, Лера обрадовалась своему поступку, который обозначила как героический.
- Я решила не ждать от тебя звонка, а позвонить сама, а то так и состариться можно.
- А ты бы сумела так долго ждать?
- Не знаю. Скорее, сумела, если бы верила. А так, наверное, и не надеялась бы ждать. Вот и позвонила сама.
- Спасибо. Я очень рад, - произнес в ответ Сергей.
- Ладно, наверное, я зря позвонила, - сказала Лера, сжавшись внутренне вся от официально прозвучавших «спасибо» и «я рад».
- Лерка, ну ты что обиделась?.. Я действительно очень рад, что ты позвонила.
- Сергей, я люблю тебя, - набравшись смелости, выпалила Лерка в надежде, что так ей станет легче, и продолжала не останавливаясь, словно боясь очередного его ответа, - подожди, ты ничего не говори. Ладно? Для меня это не пустые слова. Я знаю, к ним надо относиться бережно и трепетно. Дура я, да? Но это ни к чему тебя не обязывает. Я делаю это даже из эгоистических соображений – может, мне станет легче. Ты знаешь, я, не подумай - это не в упрек тебе, постоянно думаю о тебе, жду звонка… Я не хочу быть для тебя одной из…. Наверное, лучше нам разойтись. Я переживу, ведь это и хорошо – я испытала это чувство, многим это и не дано. Ладно, Сергей, извини меня, спокойной ночи.
Выключив телефон. Валерия несколько минут оторопело и безумно смотрела на мобильник, с надеждой ожидая ответный звонок. Звонок не прозвучал.
Заиграл мобильник неожиданно. В 7.00. Игорь с удивлением посмотрел на Марго, быстро подскочившую к телефону. Обычно она телефон включала в 9 утра, вспоминая при этом каждый раз анекдот, как одной женщине в автобусе в 7утра, наступив на ногу, стали приносить свои извинения. «Женщина, извините» – сказали ей, на что она ответила: «Где вы видели женщину - в это время женщины еще спят».
Причисляя себя, естественно, к настоящим женщинам, она вставала в 9.00, не раньше, а вот позже – пожалуйста. После непродолжительного разговора Марго «принялась за свою королевскую особу» – как иногда шутил Игорь, правда, в зависимости от настроения Марго, в последнее время пребывающей в отличном расположении духа. Всю неделю Игорь, глядя на Марго, не мог не удивиться ее столь редкостному благодушию. Она за это время, ни разу не назвав его Игорьком, а исключительно «мой милый», была подозрительно мила и …щедра. Каждый день получая от нее подарочки в виде новомодных галстуков, стильных рубашек, туалетной воды, Игорь ожидал более существенного – продолжения разговора об открытии его собственной нотариальной конторы. Сегодня он намеревался напомнить Марго об ее обещании помочь ему. А этот утренний звонок никак не входил в его планы.
- И кто побеспокоил мою королевну с утра? – как можно ласковее произнес мужчина, зная реакцию Марго на такого рода вопросы.
- Мои хлопцы из табакерки, - бодрым голосом ответила женщина.
- А к моим услугам ты не прибегаешь уже, - Игорь заметил, что с некоторых пор Марго не обращается к нему за помощью, разве что – за незначительной.
- Мой милый, я только это и делаю, - продолжала отшучиваться М.Е.
- Но все-таки, может, нужна моя помощь? – Игорь уже не боялся показаться назойливым, так как встревожился не на шутку.
- Ты мне в ней как раз и отказал, - ответила Марго после небольшой паузы.
- Ты что?! Когда это было?…
- Да-да, - многозначительно протянула женщина, - помнишь предложение о продаже партии косметики за 60тыс. зеленью?
- Ну-у-у, - промычал мужчина в ответ.
- Помнишь, ты тогда меня упрекнул в том, что мне все мало и мало?..
- Ну-у-у, - продолжал Игорь в том же духе.
- А помнишь, как ты отказал мне в помощи, мотивируя это тем, что связываться с ними опасно?
- Конечно.
- Так вот, мой милый, у меня с ними, можно так сказать, уже налажено сотрудничество! - торжественно произнесла Марго.
- То есть?.. – растерянно смотрел Игорь на женщину.
- Сегодня с ними, кстати, уже вторая сделка.
- Да?
- И знаешь, с каждым разом объем товара увеличивается …
- Не может быть…
- Ага, - только мои ребятки охамели, с каждым разом все больше и больше требуют. Придется в следующий раз их не брать в долю.
- В долю???…
- Представляешь, что требуют. Пронюхали теплое местечко.
- И?..
- Что и? Да-а-а? Ну-у-у? Вот в следующий раз ты мне и нужен. Тем более речь пойдет о гораздо большей партии.
- ????
- Ну что, мой милый, ты согласен?.. Да-а, - многозначительно посмотрела на Игоря Марго, - как раз и подыскивай себе помещение, пускай это будет моим новогодним подарком. Время еще есть –1,5 месяца впереди. Дерзай…
Проводив Марго, Игорь не мог поверить сказанному ею полчаса назад. Неужели его мечта скоро сбудется? А почему бы и нет – он это заслужил своей преданной работой и верностью. Надо же, как он тогда промахнулся, видимо, со временем стал чересчур осторожным. И несмотря на это, как все удачно сложилось.
Сергей, услышав гудки в телефоне, вначале даже не понял, что произошло. Механически допивая пиво и тупо уставившись в телевизор, он начал приводить мысли в порядок. Но мысли не слушались его, отказывались подчиняться его железной логике, заключавшейся в том, что этот звонок еще ни о чем не говорит, что ничего страшного не случилось, наоборот, он внес в ее жизнь много интересного, что это лучше для самой Валерии, ведь он не имеет право вмешиваться в ее судьбу – и он не пытается оправдать себя, нет. А все равно вторгся на запретную территорию, захватив ее не по праву. Но осознание того, что он стал частью Леркиной жизни, вопреки желаниям, диктуемым разумом, было для него глубоким глотком чистого свежего воздуха после затянувшегося удушья, беспокоившего его долгое время.
… Я тебя люблю… я тебя люблю… Эти слова бешено колотились в голове, пульсируя с новой и новой силой. Он повторял их, произнося неторопливо, пытаясь еще раз попробовать их опьяняющий вкус, он дышал все глубже и глубже, стараясь вновь поймать нежный аромат этих слов, пока сам не произнес шепотом, боясь, будто его услышат: « Я люблю тебя» и, уже осмелев, повторил – «Я люблю тебя… Я люблю тебя…». Но его услышали… услышали его верные соратники – ЛОГИКА и РАЗУМ, диктовавшие ему другие условия. С трудом поддавшись их советам, умывшись, он лег спать. Но засыпал он со счастливой улыбкой на лице, стереть которую не удалось.
Осеннее солнечное утро, не так часто радовавшее в последнее время, было под стать настроению Сергея. Выпив крепкого кофе и наскоро перекусив холостяцким завтраком, он собрался на встречу с Санычем, договорившись с ним увидеться за два часа до предстоящей сделки с М.Е.
- Не забудь, деньги пересчитаешь, положишь в свой дипломат, и дипломат опять поставишь на верстак к плакату, - инструктировал Сергей Саныча, который, как обычно не торопясь, закурил сигарету в машине.
- Да зачем, я лучше в руках подержу, - выпустив дым, произнес Саныч.
- Еще раз, Саныч. Поставишь у плаката, и сам отойдешь. Это обязательно, - отчеканив каждое слово, повторил Сергей и продолжил. - А М. Е. передашь этот конверт
- И что там?..
- Там, Саныч, пригласительный билет на концерт, посвященный Дню милиции, подписанный лично самим генералом. Я за него четыре флакона «Жадора» отдал в секретариате УВД. Так что вручишь и скажешь, что САМ лично просил передать и, вообще, собирался встретиться с ней и поговорить, но это, мол, после следующей партии поставки. Большая будет - тысяч на триста баксов, недели через две. Вопросы есть? – Сергей внимательно посмотрел на мужчину, которого прочитать было невозможно: его лица не коснулись ни тревога, ни волнение – оно оставалось спокойным и непроницаемым.
- Никак нет, - по военной привычке ответил Саныч, а на прощанье кат-то устало и тихо произнес. – Удачи нам, Серега. До встречи.
Марго, глядя на Саныча, наблюдавшего вместе с ней за ее помощниками, никак не могла отмахнуться от назойливого вопроса, противно жужжащего уже с час в ее голове: «Чем же он меня так раздражает? Понятно, несимпатичен… Понятно, неприятен… Да и вообще есть он – нет его… Но откуда раздражение?…». Вызвать раздражение у Марго было сложно, другое дело – злобу, зависть, неприязнь. Но так как настроение у Марго было хорошее, она решила поболтать с этим «старичком-боровичком».
- А какая у вас цель в жизни? – задала Марго вопрос, уверенная в том, что его ответ поможет ей сменить раздражение на милость, а точнее неприязнь.
- А у вас какая? – ответ прозвучал немного грубовато.
- А вы всегда вопросом на вопрос отвечаете? – Марго разочарованно вздохнула, понимая, что отмахнуться от раздражения просто так не удалось.
- Нет, только в случаях с такими вопросами,..
- С какими?
- Серьезными…
- Значит, этот серьезный?..
- А разве нет?..
- А какие вы еще относите к серьезным? – заинтересовалась Марго.
- Все, что касается моей жизни и моей семьи.
- А у вас большая семья?
- Она у меня есть, а у вас?
- Семья для меня – это мое дело, а мой дом – это моя крепость.
- Звучит, конечно, красиво, а не одиноко вам в нем?..
- А я и не одна, а вы что, боитесь остаться один?
- Я боюсь потерять своих родных.
- Получается, вы живете в зависимости от них, от обстоятельств, окружающих вас. Когда терять некого, нет и страха. А зачем вынуждать себя жить в постоянном страхе? – женщина решила поразвлечь себя беседой.
- Зачем же в страхе? – удивленно переспросил Саныч. – Можно в любви, в заботе друг о друге.
- Все это надумано, - с усмешкой произнесла Марго.
- Почему? – Саныч выжидающе посмотрел на нее.
- Человек порой сам себя толком не знает, да и полюбить тоже не может. Что ж тогда говорить о других? Просто за своим вниманием, заботой, как вы говорите, он скрывает свои слабости, одна из которых – нежелание узнать самого себя. Легче отдавать самого себя во имя чего-то, говоря себе: «Какой я замечательный», а заниматься собой – нет уж, извольте, кто это оценит, кроме меня. А дать себе оценку – непозволительный труд, проще – оценивать других, таких же ленивых по отношению к себе, - Марго говорила медленно, с наслаждением.
- Странная у вас философия, - заметил Саныч.
- Зато результативная.
- Да, кстати, совсем забыл: САМ просил передать Вам пригласительный на концерт и сказал, что проверка вас вроде закончилась. Будет рад с Вами встретиться лично, но позже. А пока предлагает следующую партию по-серьезному - тысяч на триста долларов. Когда вам перезвонить?
На время они вновь замолчали, думая каждый о своем. Саныч – о приближающейся операции, да, для него цель – поставить на ноги самое дорогое, что у него есть, - его дочь. Делая все ради нее, он готов на все и не надо ему за это никакой благодарности, а самооценка его в настоящее время равна той нарастающей внутренней силе, которая помогает бороться за дочь. Не было бы ее – не было и этой огромной силы, именуемой любовью.
Марго, польщенная вниманием самого генерала (интересно, а сколько ему? какая у него жена? Да и просто оказаться в высшем городском свете неплохо), наблюдая за ребятами, уже подсчитывала в уме возможную прибыль. Жаль только, 3% нужно будет отдать им. Ну ничего, в следующий раз и без них можно справиться. Деньги можно будет взять в кредит в банке – правда, под залог магазина. Игорек поможет, но придется обещание исполнить, но, как говорят, обещанного три года ждут. Ничего, подождет, ему не привыкать. Сколько еще интересного впереди. Напридумывают такие, как Саныч, кучу всего, оправдывая свою ущербность. Нет, она не такая.
Все-таки как избирателен человеческий ум! Даже по отношению к друзьям, выбирая пути наименьшего сопротивления, руководствуемся гибким и изощренным умом. Идя за советом к другу, сразу сопоставляем сам совет и самого человека. Что я хочу услышать? Конечно же, правду. Но правда у каждого своя. Только какая мне нужна?.. Ритка, реально смотрящая на жизнь без всех ее приукрас, скажет: «Если хочешь быть в роли его любовницы, будь ею, тем более тебе с ним хорошо, да и подарками он тебя завалил, что тебе еще надо», но сможет и добавить: «Но мне кажется, он тебя не бросит, вот посмотришь». В этом случае не хотелось слышать слов «любовница», «бросит». Пускай честно, но ущемлено будет и так уязвленное твое самолюбие. Эдит, принципиальная и категоричная, прорапортует: «Ты достойна лучшего. Он не имеет права так к тебе относиться». Искренне, любяще, но обтекаемо и расплывчато. Да, достойна, да, не имеет, а я? Как быть мне? Светик, деликатная и тонко чувствующая натура, посочувствует нежно и ласково: «Лер, подумай, от чего тебе будет легче: расстаться или встречаться с ним?» Тонко, но в том-то и дело, что уже не думалось – надоело. Как хотелось решить побыстрее все для самой себя. Наташка, вечно в делах и практичная особа, бросит на ходу: «Сама себе придумываешь проблемы. И что из-за мужика так убиваться?..». Резко, но – в точку! В том смысле, что она, Лерка, убивается. А как по-другому – не знает ни одна. Зато дружеские советы на время способны приободрить тебя, дав почувствовать, какая ты неотразимая. Хотя некоторые советы лучше и не слышать, к примеру Зойкины. Та непременно, вооружившись статистикой, продекламирует, сколько женщин приходится на одного мужчину, да и настоящих мужчин нет, а самое главное – нужно уметь любить и беречь себя, а их – только использовать, иначе ничего хорошего тебя не ожидает. А ум не переставая работает в поисках потайной лазейки, в которую можно забраться, укрывшись тепленьким, греющим тебя советом. В итоге Лерку лихорадило несколько дней, пока однажды, не выловив Ритку после уроков, не выложила ей все, что накипело внутри.
- Ритка, я сама ему позвонила, - вырвалось у Лерки наружу.
- И? – села удобнее подруга, приготовившись услышать что-то новенькое.
- Я призналась ему в любви, - лихорадочно продолжала девушка.
- Ну ты даешь, - Ритка даже привстала в изумлении.
- Дура, да, - произнесла Лера, почувствовав вдруг сильную усталость.
- Даже не знаю, - растерявшись, ответила Рита.
- Рит, и что теперь будет?
- Рыжая, в конце концов, ведь это не конец света, - придя в себя, начала Ритка, - теперь остается только ждать: либо он позвонит (ему тоже надо вначале прийти в себя), либо нет. Вывод, рыжая, - если не… - все, не нужна ему, а если позвонит – значит, дорога ему. Но мне кажется, позвонит…
- Ты так думаешь? – с надеждой переспросила Валерия.
- Да, на 99% - позвонит, - немного подумав, ответила Рита.
- Это ты меня успокаиваешь, да? – продолжала Лерка.
- А что тебя успокаивать, все равно без толку.
- Ритка, я тебя люблю, - радостно воскликнула Лерка, чмокнув подругу в щеку.
Что объединяет все советы, правдивые или успокаивающие, искренние или отстраненные, полезные или ненужные? Что они редко принимаются с благодарностью: те, кто больше всего в них нуждается, реже всего ими пользуется. Почему? Наверное, право утверждение, говорящее, что истина обращена к разуму человека, а ложь – к ушам его. Ведь чаще всего прибегаем к советам, чтоб закрыться, спрятаться от правды, угнетающей нас. Не нужна она нам, так как где-то внутри нас уже есть правдивый ответ или уже созрел правдивый вопрос (а сформулированный вопрос – это уже половина ответа), неприятный нам. А если бы приятный – разве мы пошли за советом, вряд ли. А советы чаще всего обнадеживающие, оправдывающие тебя. «Он не звонит – может, у него что-нибудь случилось; Вы расстались – он, конечно, виноват, но это и к лучшему; он просто использовал тебя, а ты просто-напросто жертва». Конечно, жертвой выступать неприятно, но все равно не так уж плохо, ведь жертве в будущем воздастся. А внутри предательски стучит: «С нами делают то, что мы разрешаем с собой делать». «Нет, он мне позвонит, - говорит Валерия сама себе, выслушав Риту. - А почему так плохо?.. Тогда как насчет другого? Люди испытывают страдания настолько, насколько поддаются им – старо как мир! Получается, я сама этого хотела? Ведь я хотела, но не так. Вот и Ритка говорит…». Но Валерии не удалось обхитрить саму себя. Вначале Риткин совет был принят на «ура». Счастливая Валерия после разговора сразу принялась за проверку тетрадей, накопившихся за эти дни. Но вскоре радость быстро улетучилась, уступив место привычному самокопанию. Лерка в который раз истязала себя самобичеваниями, била по голове поздними упреками. «Зачем ответила на звонок? Зачем позвонила сама? И вообще зачем он появился в моей жизни?». Все эти вопросы вновь и вновь возвращали к первой и последующим встречам, заставляя переосмыслить каждую деталь, каждую реплику. Валерия пыталась вернуться в не столь далекое прошлое, осознать свою ошибку и просчеты, выявить их причину, пережить заново и «сделать соответствующий положительный вывод». Оставить бы только вывод, а все остальное, что предшествовало, сжечь, растворить, разбить. И права все-таки ее мама, советуя Валерии соблюдать с мужчиной «эмоциональную дистанцию», ведь повторяла она не раз: «наносят душевную рану не злодеи, не сплетни, а наша реакция на них». Получалось так, что, соблюдая эту самую дистанцию, застрахуешь себя в дальнейшем от нежелательной реакции – мучительных переживаний типа «позвонит – не позвонит», «любит – не любит». Наверное, как раз мамин совет и есть самый правильный, но, увы, не совместимый с Леркиными ощущениями, чувствами. «И вообще пора собираться домой», - подумала Валерия, в который раз отложив непроверенные тетрадки. На душе кошки скребли, да и всю неделю Лерка чувствовала себя неважно – то головокружение небольшое, то тошнота. Сегодня на уроке весь класс поплыл перед глазами, даже дети, видимо, почувствовав ее состояние, были чересчур притихшими. Правильно, какой тут аппетит будет… «Зато сброшу 3-4 лишних килограмма, как и хотела, - ободряюще сказала себе Лера, - 2 уже, правда, сброшены. Но как сказала одна из актрис, самое лучшее после расставания с мужчиной – это сброшенные килограммы».
| Анна Магасумова # 12 ноября 2012 в 23:03 0 | ||
|
| Ольга Мирош # 14 ноября 2012 в 21:46 0 | ||
|
