Право выбора гл.9 Армейские будни

 
                                                           Тут на широких улицах

                                                           Так хочется зажмуриться,

                                                           А вдруг навстречу мне,

                                                           Как в том весеннем дне,

 
                                                            В солдатской униформе,

                                                            Одетый по той норме,

                                                            Шагает по делам,

                                                            Сержант-инструктор там…

Шестидесяти пяти квартирный дом с комбинатом бытового обслуживания на первом этаже – тема моего дипломного проекта.

Аудитория, чертежные доски и мы, дипломники, склонились над ними.

Сколько же я перепортил бумаги! Как же долго, мне пришлось писать пояснительную записку. Но, не потому, что она была очень объемная. Я старался писать медленно, чтобы мой почерк был более разборчивым.

Защита дипломного проекта приближалась.

А вечерами, я с Мишей Еременко и Юрой Долей, тратили заработанные на Колыме, не большие деньги.
Через день, мы ходили в разные рестораны города Хабаровска. Не столько пить спиртное и есть, как хотелось ощутить себя взрослыми, имеющими самостоятельный заработок, людьми. Мы обычно садились у окна, что бы видеть весь зал, смотрели на людей, изучали их поведение, обсуждали крепко выпивших мужчин.

Обращали внимание на девушек, но знакомиться не пытались. За вечер, тратили двадцать, тридцать рублей.

После вручения дипломов, всей группой пошли в кафе, расположенное против магазина спорттоваров на улице Карла Маркса. Это была последняя встреча с большинством из однокашников.

Но с 1964 года, мы дружим с Мишей, Анатолием Лукъянчиковым, Юрием Трофимовым и встречается раза два в год, все сорок лет.

В стройтресте № 35, я проработал не полных два месяца. За это время почувствовал ответственность мастера, за проводимые строительные работы, научился сдерживать свои эмоции, давать деловые советы рабочим.

Научился не краснеть, от очень откровенных предложений разбитных женщин – штукатуров. Более того, сам стал шутить с ними, не позволяя себе вольности на работе, да и после нее.

Однажды возвращаясь с работы, застал дома маму и отца, что было очень не часто. У мамы  красные от слез глаза, папа спокойный и серьезный. На столе лежала повестка, в которой мне предлагалось прибыть к 9 часам,  13 мая 1968 года в военкомат Индустриального района.

Огромная толпа призывников с родителями, заполнили не большой двор. Отец молча поцеловал меня и ушел. Нас рассадили в грузовые, крытые тентом машины и повезли на вокзал.

Плацкартные вагоны, стояли в стороне от вокзала, а вокруг них, крутились мужчины и женщины, предлагая спиртное, взамен на одежду, которая нам в армии не понадобиться.

В вагоне пили все и много, поэтому было шумно и пахло молодыми распаренными телами. Однако ссор и драк, я не заметил. Только на каждой станции, на некоторых парнях, одежды становилось все меньше, а они, все громче кричали песни и рассказывали любовные истории.

Вечер и ночь, промелькнули не заметно.
Проснулся я с сильной головной болью. Наш вагон одиноко, стоял на полустанке, а сержанты, сопровождавшие нас, громко прикрикивая, выгоняли нас на воздух.

Утро было пасмурное.

Лиц ребят, стоящих рядом, я не разглядывал, меня тошнило, кто-то предложил съесть кусок хлеба с потемневшей докторской колбасой. Я отошел в сторону, очистил желудок.

Стало легче, я разглядел большие крытые машины, услышал номер своей команды.

Туман, живой и густой, шевелил своими составляющими. Вот немного просветлело у дороги, а вот опять, словно слоеный пирог перед глазами.

Дорога была не долгой, потом баня, новое, примятое обмундирование, сапоги, которые сильно пахли смолой, и, наконец, казарма, койка, я отключился.

В шесть часов, тридцать минут, нас подняли. Командир нашего отделения, за то время, как мы одевались, очень доходчиво разъяснил, что мы из себя представляем, поставил нас в известность, что мы теперь курсанты школы сержантов и этот день для нас последний, когда он так терпелив.

Выскочив из помещения, неуправляемая толпа рванула на плац. Здесь нас построили по отделениям, и мы начали постигать армейскую науку.

Уже через месяц, во время утренней зарядки, особенно не уставая, мы пробегали три километра, любуясь заливом порта Пасьет.

Мы узнали, что не далеко от нас, озеро Хасан и граница с Кореей, мы научились одеваться утром за сорок пять секунд, подтягиваться на перекладине по двадцать и более раз, собирать и разбирать автоматы и выполнять требования Устава Караульной службы.

А еще через месяц, школу сержантов, в полном составе, направили в Амурскую область. Ехали мы в товарных вагонах, оборудованных деревянными нарами, застеленными матрасами. 

Останавливался поезд на каждом полустанке и мы либо маршировали рядом с вагонами, либо занимались физической подготовкой, или теорией.

Когда поезд остановился на станции Хабаровск-два, я с надеждой посмотрел на нашего сержанта. Он понимающе кивнул и сказал, стоять будет четыре часа.

Мама не могла на меня наглядеться, все предлагала кушать то борщ, то котлетку и говорила, что я очень похудел.

Потом, я увидел своих родителей через год, когда мне предоставили отпуск на десять дней.

В Амурской области проехали город Свободный и нас высадили. Долго ехали по очень разбитым дорогам и оказались в большом палаточном городке.

Именно здесь, я увидел, как создаются огромные ракетные шахты, какая это ответственная и тяжелая работы.
Однако через месяц меня и еще несколько курсантов, имеющих средне-техническое образование, отозвали в школу сержантов и распределили в части.

Я оказался в городе Уссурийске.

Командир роты, лейтенант Радзимовский, сразу мне сказал, что я буду инструктором специальной подготовки.

Скоро, мне присвоили звание ефрейтора, а потом младшего сержанта.

Служба мне нравилась, кроме того, я имел возможность часто бывать в городе. Как-то, группу солдат нашей части, пригласили на вечер отдыха, посвященный годовщине создания швейной фабрики. Там я познакомился с девушками, которые неплохо пели. Чтобы не показаться навязчивым, я предложил им подготовить несколько номеров художественной самодеятельности, они согласились. Мне пригодилось умение играть на баяне.

Вышло неожиданно, я стал писать статьи и очерки в газету «Суворовский натиск», потом окончил курсы военных корреспондентов при газете.

Свидания с девушками не были длительными. Наверное, они были красивыми, эрудированными, но…

Среди них были добрые, хорошие, некоторые, хозяйственные, трудолюбивые, но…

Не встретил я особенную, единственную, свою мечту. Сами собой родились строки:

О чем задумался солдат

В часы, когда другие отдыхают?

О той, глаза, чьи вслед глядят,

Хотя без радости встречают?

         Зачем, солдат встречаться не любя?

Уверен в ней ты, или не уверен,

Хотя в мечтах своих ее, себя,

В огромное одно связать намерен,

         А веришь ли ты ей?

Не надо ваших встреч.

Ведь ты не для нее,

О чем же тогда речь?

         Как не права она,

       пройдет короткий срок,

Тоскующий о лучшей,

       поймешь дружок.

Мне грезилась черноволосая, кудрявая девушка, с серебряным голосом и зелеными глазами. Чтобы улыбка была доброй и влекущей, а ее губы, были алыми, словно лепестки розы.

И я точно знал, что встречу такую.

Перед демобилизацией, мне предложили пойти на курсы младших лейтенантов при Уссурийском военном автомобильном училище.

Майор Сонкин, заместитель командира батальона, говорил:

- Я уйду в отставку, а ты меня сменишь, готовься.

Я прошел комиссию в военном госпитале, написал рапорт, но пока, положил его в свою тумбочку.

Я хотел быть офицером, да что там, я представлял себя офицером чуть ли не каждый день. Мне нравилась форма, эрудиция молодых лейтенантов. Они были не на много старше меня, образование тоже средне – техническое, но военное. Через шесть месяцев, я мог стать среди них равным.
Но что-то удерживало меня.

Я вовремя понял, что это не мой выбор, просто мною руководили, меня подталкивали, во мне видели своего товарища, офицера, и они не ошибались.

Рапорт я порвал, перед майором извинился, своей тетради написал:
                     Понять себя во времени прошедшем,

                                                  бывает сложно иногда,

            Однако службу и невзгоды,

                                           забыть не сможем никогда.

             Минуло время,

                                    как всегда, зима менялась летом,

            Ты думал, выходя на улицу

                                         в солдатскую шинель одетым:

         - Да, много времени прошло

                                           без видимого толку,

                     Науку жить, и с кем дружить,

                                            узнал ты, хоть и небольшую толику.

         И вот, я, сержант Виноградов, прощаюсь с армейскими друзьями!

        А через три года, я носил офицерские погоны.