ХХI век. Воплощения Нефертити (11 гл.). 7

           Через несколько дней местная газета напечатала заметку про странную даму, которая неизвестно, сколько времени провела в закоулках сталактитовой пещеры, хотя утверждала, что всего около часа, и вышла оттуда с узелком костей несчастного туриста, заблудившегося в ее недрах несколько лет назад. Семья его, обретшая, если не живого, то хоть мертвого родственника, щедро отплатила ей, подарив домик в Афинах. Особое впечатление на них произвело то, что она сознательно пошла его искать, а для этого не пожалела ни времени, ни усилий. Бедняжка Тизифона всплакнула от счастья и подарок приняла. У нее никого нет, сказала она журналистам, некому с ней порадоваться. Фото с семьей было неудачное: она щурилась и прикрывала лицо рукой; другое фото, из пещеры, вызывало жалость. Статью заканчивали словами одного ученого, который утверждал, что время на планете течет по-разному. Вероятно, в этих пещерах есть такие места, куда попадать лучше не стоит, дабы не состариться преждевременно.

         Ингрид узнала об этом от отца. Тот показал ей газету с двумя фото и вкратце рассказал, о чем там пишется. Анга была неузнаваема, но факт про кости, описанный дотошным журналистом, не оставлял сомнений в том, кто это. Она порадовалась за сестру, получившую домик от благодарных родственников умершего туриста, и подумала, что та может начать свою жизнь с чистого листа, и новое имя, которым она назвалась, говорило о том, что и Анга так думала.

         Всего несколько дней назад они радовались, что все закончилось и впереди их ждет светлое будущее, но по дороге к Драме она пожаловалась, что не может сидеть, так болят суставы.

- Помните, Анга говорила о целебных источниках, где-то рядышком, под вековыми деревьями? – встревожился Никита.

- Не волнуйся, - успокоил его Гриша, - сейчас найдем.

         Источники нашли быстро. Ингрид не смогла идти, и Никита отнес ее к воде на своих  руках, помог вымыться и переодеться в чистое белье, которое было в ее дорожной сумке.

          Любопытный иностранец остановился рядом с ними и взволнованно зацокал языком.

- Красавица такой больной, вах, вах. В Кринидес вам надо!

- Что есть Кринидес? – заинтересовалась Ника.

- Грязь, тепло на все тело. Молодая сразу же поправится.

- Вот спасибо, дорогой! – обрадовался Гриша. - А дорогу не подскажешь? Не сомневайся, недаром!

- Убери, не нужны мне твои деньги! Девушку жалко. Какой красавица, а больной! Для нее все бесплатно! – с пафосом заявил мужчина и отмахнулся от протянутой руки Гриши.

         - Знаешь, Никита, мы передумали возвращаться на Глифаду. Состояние Ингрид нас тревожит, поэтому едем с вами в Кринидес. Вдруг тебе помощь понадобится? Термальные источники, грязелечение, если я правильно поняла сочувствующего ценителя истинной красоты, и нам не повредят! А времени у нас достаточно, чтобы побыть с вами. Правда, Гриша?

- Спасибо. Я очень вам признателен! – расчувствовался Никита. – Вы настоящие друзья!

- Вы с Ингрид еще устанете от нас, если начнем к вам впоследствии ездить в гости в поисках благодарности за совершенные добрые поступки, - засмеялся Гриша.

Ингрид с интересом смотрела на них и не выдержала: залилась таким звонким смехом, что заставила всех улыбаться, глядя на нее.

- Я буду только рада, - сердечно сказала она.

            Они не вылезали из грязи целыми днями. Затем перебирались к термальным источникам. Еще парочку часов проводили там и в приятном оцепенении возвращались в курортный домик из двух комнат, снятый неподалеку.

           - Григорий, а почему ты сегодня мимо меня прошел? – поддела Ника своего мужа в первый вечер.

- Когда это? Не может быть!

- Может, может! Я лежу в грязевой ямке, а ты – мимо, с высоко поднятой головой. Решила тебя не отвлекать, а то испугаешься, упадешь, запачкаешься.

- Негритянки никогда меня не интересовали, а валяющиеся в грязи красотки, - тем более. К тому же, вы там все на одно лицо! Могла бы и окликнуть, если заинтересовалась таким красавцем, как я.

- Еще чего! Меня заинтриговало, а что же ты увидел вдали?

- Теперь не скажу. Ты обидела меня. Но я же вернулся из той дали, что обозревал! – он не стал добавлять, что пока не увидел Никиту, переносящего Ингрид на другое место, так и не понял, куда все подевались.

          Никита стоически ухаживал за своей женой и выполнял все ее желания. Одно то, что она рядом, делало его счастливым.

- Ты выздоровеешь, даже не сомневайся! – говорил он ей, нежно целуя на ночь.

         Молодой организм быстро восстанавливался. В то утро, когда она, радуясь, рассказала, что уже чувствует и руки, и ноги, и может отправиться к отцу, они и выехали. Сменяя друг друга за рулем, доехали быстро. Отец выбежал навстречу, радуясь возвращению дочери, но отметил, что она еще бледна, и нужно больше отдыхать, хотя выглядит значительно лучше, чем в первый день своего приезда. Ингрид всячески делала вид, что они уже знакомы и это было несложно, учитывая легкий характер отца.

- Это твой муж? Помирились? Я счастлив, что у тебя, доченька, все хорошо. Зачем тебе понадобилось выезжать из дома? Вот и не выздоровеешь никак. Ну, все! Теперь никуда ни ногой! Здоровье - прежде всего! А это ваши гости? Проходите в дом!

        Ингрид определили сразу в постель и с этого момента следили за тем, чтобы она набиралась сил и здоровья, и новости приносили ей прямо туда. Мужчины  сдружились, и она радовалась этому обстоятельству. Отец, отчаянно волнуясь, спросил о матери, но узнав, что она жива, здорова и замужем, сам расцвел от радости за нее. Великой, бескорыстной души оказался ее отец!

       Через пару дней Гриша с Никой уехали на Глифаду.

       Однажды, утром, дверь в комнату открылась, и вошел Никита. Он отдернул занавески и распахнул окно во двор. В комнату влетел летний ветерок и принес с собой бабочку. Она уселась на цветочный горшок и замерла, подрагивая крылышками. Ингрид, как завороженная, смотрела на нее и мечтала быстрее выздороветь, чтобы успеть осмотреть остров отца, его большой дом и познакомиться с новыми родственниками, и порхать, порхать везде, не думая о болях в ногах. Долго она не могла находиться в Греции. Университетские дела звали в дорогу. «Конкурс!»

- Никита, ты знаешь результаты конкурса? – заволновалась она, вспомнив, вроде, такие недавние дела, но все смешалось в ее голове и отдалилось после времени, проведенного в пещере. Будто не с ней это было и не в этой жизни!

- Забыл сказать тебе, солнце мое, - начал он, залезая к ней на кровать с расческой в руке, - ты, ведь, победила в этом конкурсе. Теперь перед тобой не просто зеленая улица, а море возможностей. Приподними голову немного, причешу тебя.

- Это так здорово! Я старалась, надеялась, ждала и все получилось. Дай я тебя поцелую!

- Только поцелуй! Ничего больше! Ты еще слаба для других подвигов. Вот восстановишься, поедем домой, там и… расслабимся.

- Я так долго ждать не желаю. Иди сюда, недогадливый! Я уже и так, и этак демонстрирую, что почти здорова.

- Почти! Вот именно, что почти. Ладно, пока, до будущих встреч, пиши письма, шли сообщения, пусть тебе сон красивый приснится…

- Куда побежал? Трус! - крикнула она ему вслед. Где-то вдали открылась дверь, раздался хохот и дверь закрылась. Она упала на подушку, подтащила к себе другую и улыбка поползла по ее губам. Она была счастлива!

           Отпуск заканчивался и скоро - домой.  Немного грустно! Греция им понравилась до такой степени, что возникло сожаление, что они не живут здесь. Через день позвонили Никите. Спросили, как его Ингрид и порадовались, что у них все налаживается.

- Много ли для счастья нужно нам, пожилым старикам за тридцать?! – посетовал Гриша. – Ты позвонила, узнала и мы в приятных эмоциях. Сейчас ты испечешь блинчиков. Мы съедим их тазик и, счастливые, упадем спать на эти кружевные подушки, мягкие матрасики, шелковые простынки и укроемся воздушными одеяльцами.

- Гриша, ты чего это завелся? Такое многообещающее описание! Я не выдержу, сорвусь и убегу в ночь встречать рассвет.

- Нет, нет. Ты сорвись и прибеги в эту постельку!

- Ни за что! А ты не знаешь, где Юлий отдыхает? Он же ездил, помнишь, с нами в Афины на экскурсию. Может, он сейчас в Глифаде?

- А почему ты его вспоминаешь? Из-за бороды? Могу вырастить свою. Все для тебя, пупсик мой!

- Я те отпущу! Будешь, как дед старый.

- Зато на меня косяк француженок попрет, а я их подсекать стану и складывать на берегу! Потом разберусь, какую куда определить!

- Глянь, размечтался! Сожгу все удочки! Скажи, что не видел и все.

- Да здесь он! Куда ему от нас? Одиночество всегда ищет компанию. Компанию наше «одиночество» нашло: с ним леди француженка.

- Леди – это к англичанке, мой друг!

- Где ее тут возьмешь, на ночь глядя?

- Кого?

 - Эту англичанку. Как скажешь что!

- Я те возьму! Иди лучше ко мне. Потерплю как-нибудь до рассвета, - делая унылый вид, сказала Ника и добавила. - Представляешь, Ангу в газете местной пропечатали, но на фото ее не узнать. Про кости умершего туриста писали. Его семья подарила ей домик в Афинах, в благодарность, и, якобы, у нее нет никого. Она решила сменить имя и начать все с чистого листа. Было бы интересно проследить за ее дальнейшей жизнью.

- Проследим! Теперь у нас свой человек в Греции! Косвенно, конечно. Ингрид, наверняка попробует отыскать сестрицу позже. Все узнаем от нее. Круглосуточная связь Земля – Космос в нашем распоряжении!

- Иди спать уже, сочинитель! Постельку для тебя нагрела. И на улице столько звезд, что на глаза давят и требуют их закрыть.

- Так бы сразу и сказала. Лечу Карлсоном!

         Ночью она проснулась от грохота за стеной.

- Гриш, я боюсь. Что там такое грохотнуло?

- Спи, моя красавица, не бойся! Это Юлий не Цезарь, в наступление пошел.

- Что ты мелешь?! Какое наступление?

- Горе ты мое луковое, бестолковое! Он француженку захватывает – творит, так сказать, историю! Постарайся уснуть. Войди в его положение: дорвался парень! Или ты имеешь что-то против?!

- Совсем наоборот! Я его очень даже понимаю! – многозначительно сказала она, делая упор на слова. - Куда пополз, несчастный?! Я здесь! Смотри… мне… в глаза…

        Местную заметку о жутком случае в сталактитовой пещере возле Драмы перепечатала столичная газета. Потом до нее добрались другие страны: своих новостей катастрофически не хватало!

        В далекой Великобритании некий важный молодой человек с золотой цепью на шее, сидя за столом хозяина большой фирмы, читал газету. Интригующее название и упоминание Греции, заставило его прочесть статейку. Плохие черно -  белые фото явили замусоленную гречанку с двумя старичками рядом и многочисленную семью несчастного туриста с отмытой гречанкой, но лицо ее прикрывала рука. Блики солнца ослепляли кадр.

- Как так можно снимать?!– рассердился он. Потом вспомнил про свою поездку в Грецию и в раздражении откинул газету. То, что сотворила с ними та дрянь, ни в какие ворота не лезло! Кто бы мог подумать, что за небольшую шалость придется заплатить так дорого! Доставили девке удовольствие, ну, и себе немного, а она давай деньги умыкать, документы. Телефоны, чай, в городке Доксато, на веселом рынке, продавала. И все смеялись над тупыми туристами, бросающими их, где попало. Этого он не мог стерпеть! Его приятели, которых он вызвал тогда ради развлечения, сейчас дулись на него и искали молчаливых детективов, могущих найти эту суку из-под земли. Так красиво они обставили будущее приключение. Играли в карты на интерес. Кто на что может рассчитывать! Он выиграл себе право принимать непосредственное участие в оргии. Пассивная роль наблюдателя годилась только для отчаянного неудачника в картежной игре, но такого не оказалось. Друзья его были сильны, поэтому проигравших, практически, не оказалось. Сошлись на том, что у кого останется последняя карта, может выкупить себе право участия, организовав застолье на «полянке любви» за свой счет.

          Тогда они пытались ее выследить, но домой она не пришла. Не бросилась же в море! Жены их ничего не знали и, слава Богам! Остаться за бортом жизни никто из них не желал. Утерянные деньги желательно вернуть. Сильную брешь они пробили в делах  своих фирм. Скорее, своих карманов. Все, что они имели на руках тогда, было небольшим запасом, если вдруг женам втемяшится в голову урезать их вольготную жизнь по каким-либо причинам.

         - Марк у себя? – услышал он голос Джеба в приемной.- Не суетитесь, я все равно зайду.

Тут же открылась дверь, и бледная секретарша попыталась оттеснить посетителя. Марк махнул ей рукой, и она ушла.

- Чего тебе? Опять пришел ныть и брюзжать? Сами виноваты! Никто вас не заставлял.

- Хватит об этом. Новостей о сучке пока нет. Мать ее заявила детективам, что Анга для них умерла и сказать им больше нечего.

- Она сказала: для них или у них? Это две большие разницы! – решил уточнить Марк.

- А кто их поймет, этих греков. Поэтому детективы продолжают работать. Одно точно, что с такими данными границу никто не пересекал. Значит, если она жива, то - в стране. Может, утонула? Сильно жутко выглядела, когда мы видели ее в последний раз, - засомневался Джеб.

- Может, спьяну показалось? Что мы такое сделали, чего не делали раньше? И все были счастливы, обычно!

- Если утонула, то позже. Кто-то же снял деньги с карточек?! Хорошая была заначка! Зачем коды на картах писали, идиоты?! А чтобы не забыть случайно! Тьфу! – загнусавил Джеб, передразнивая самого себя. - Вот и не забыли! Коул как?

- Как? Плохо! У него больше всех было на счету. Он разводиться собирался и копил несколько лет. Если жены узнают, чем мы занимаемся в отъездах, когда, типа, сделки заключать едем, всем развода не миновать и сдохнем мы под забором, нищими, - горько заключил раздосадованный Марк.

- Каждый у своего забора, - вдруг зашелся в истеричном смехе Джеб. Марк, глядя на него, тоже не выдержал и прыснул. Секретарша, слушая их веселье, радовалась, что хозяин приходит в себя, а то она подумывала уже уволиться.

           Анга - Тизифона, получив домик в Афинах, на имя Тизифоны Алфераки, задумалась о том, что ей нужен официальный документ, с которого начнется ее другая жизнь. Они проживали в Драме, в той же гостинице, где остановилась она под именем Анги. Георгий находился при ней неотлучно. «Здесь все знакомо, и люди знакомы. Думаю, можно договориться, если Георгий не струсит», - думала она.

- Георгий, мне нужен документ, по которому я - Тизифона Алфераки, - сказала она после некоторых раздумий.

- Но ты же…

- Молчи! Я – Тизифона Алфераки. Так поможешь или нет?

- Помогу, конечно. Поговорю, с кем надо. Нужны деньги, чтобы выправить бумаги. Где брать будем?

- Об этом не беспокойся! Принесу, сколько нужно.

- Откуда они у тебя? Вроде, наследства не получала и доход гида маловат для счета в банке.

- Придет время и для этого объяснения, но не сейчас. Предупреждаю, что терплю тебя рядом, пока ты не задаешь вопросов.

-  Я согласен!

- И еще, нужно купить труп или подбросить мои документы неизвестной умершей, чтобы я умерла официально.

- Что?! – оторопел он и замолчал. Пожевал губами задумчиво и кивнул головой.

           В понедельник она съездила в Салоники. Запросила все деньги со счета, забрала сумку и вернулась в Драму. Старый документ отдала Георгию и тот, буквально, на следующий день все устроил. Теперь она мертва для всех, кто захочет ее отыскать.

- Придется поработать над имиджем, Тизифона. Ты должна выглядеть по-другому.

- Что сделать?

- Изменить себя: прическу, одежду, макияж.

- Я думала об этом. Завтра ты пойдешь насчет новых документов, а я снова в Салоники. Там возможностей больше и фантазии. Меняю себя, фотографируюсь для нового паспорта, получаю его  и летим в Афины, подальше от Тасоса. Там ждет нас новая жизнь!

       - Как вы желаете выглядеть? – спросила ее юная девушка – парикмахер.

- Сделайте из меня Нефертити.

-  Как?! Не понимаю. Подождите, я позову старшего мастера.

- Вы желаете только прическу или что-то еще? – спросила дородная парикмахер, подплывая в ней воздушным облаком.

- Из ее образа желаю все! Даже тату на глаза, как было модно в то время.

- Тату?! Вы можете устать от этого постоянства!

- Я не просила вашего совета.

- Тогда пройдите к мастеру. После тату лицо опухнет. Несколько дней лучше посидеть дома, - тарахтела парикмахер, за неимением посетителей. – После мы сделаем вам прическу и, если желаете, парик, для тех случаев, когда у вас не будет возможности придти к нам. Платье, если желаете, можете через нас заказать. Бальный вариант мы вам обеспечим, если желаете, а для деловых встреч советую посетить специальный магазин и там подобрать.

- Спасибо. Я так и поступлю, если посчитаю нужным. А платье – да, снимите с меня мерки и пусть шьют. Одно – бальное, а другое – проще – для повседневной носки, но в той же манере.

- Замечательно. Учтем ваши пожелания. Пройдите к зеркалу. Займемся прической. Парик заказывать будете?

- Да! Надеюсь, он будет готов вместе с платьями.

- Не сомневайтесь!

- Вот и отлично! Если угодите мне, получите щедрые чаевые.

        Вечером Георгий осмотрел ее лицо и усомнился, что опухоль спадет так быстро.

- Ничего, друг моего детства, спадет быстро, и лет пять я потерплю.

- А что будет через пять лет?

- Тату исчезнет и начнется новая жизнь. Ты веришь, что я смогу все, что захочу?!

Георгий долго смотрел на нее. Он тонул в ее живых глазах, с золотистыми искорками среди равнин и гор, с жаждой жизни в них и любопытством, и был согласен на все.

- Верю! – просто ответил он. – Надеюсь, в новой твоей жизни я тоже буду!

- Кто сильно хочет, тот, в конце концов, обрящет! – философски заявила она. Сухо клюнула его в щеку, так как на сантименты больше не разменивалась, но поощрять была просто обязана, так как в этом мире ей никто не поможет, кроме него.

          Прошло около недели. Все это время она обходилась без документов. Официальные службы ей были ни к чему. Никто ее не разыскивал стараниями Георгия, и она эти дни из номера не выходила. Все, что было нужно, приносил он. И наступил день, когда лицо вернулось в первоначальное состояние. От излишних волнений последних дней она немного похудела. Дни стояли жаркие и она, надвинув по самые брови соломенную шляпку, опустив их поля вниз, чтобы не видно было лица, съездила в Салоники за своими нарядами и париком.

         Вечером Георгий с любопытством наблюдал за ее переодеванием. Она нисколечко не стеснялась его.

- Любопытные у тебя и тату, и прическа, и цвет волос. Кого же ты мне напоминаешь? Подскажи, чтобы не мучился воспоминаниями.

- Погоди. Сейчас угадаешь.

Она повернула голову и горделиво вытянула шею. Он поразился:

 - Нефертити!

- Вот именно! Кто устоит против Нефертити?! – загадочно усмехнулась она, но добавлять ничего не стала. Он надеялся когда-нибудь узнать все ее тайны и завоевать сердце. В тяжелую для себя минуту она обратилась именно к нему, а это дорогого стоило!