НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ГЕТЕРА

Роман

Продолжение романа

«Распятая»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»

     III

СТРАСТИ-МОРДАСТИ

     ГЛАВА 1

К ночным звонкам я уже привыкла - как-никак издержки моей профессии, но вот утро - дело святое, никакой макияж не спасет, если не выспишься. Кто бы это мог быть? Комягин? Сотовый телефон я предусмотрительно отключила, но звонили на гостиничный.

Я взяла трубку и сонно спросила:

-   Алло, кто это?

-   Я это, сучка, я! Ты зачем отключила мобильник? Думала скрыться от меня? Ждала ведь, точно ждала, что я позвоню.

Я несколько секунд раздумывала, как мне поступить. Бросить трубку, позвонить на коммутатор и попросить, чтобы на ближайшие четыре-пять часов меня ни с кем не соединяли? И что потом? Я никогда не могла даже представить себе таким Арнольда, хотя, казалось бы, провела с ним достаточно времени, чтобы составить о нем достоверное представление. Самое смешное было в моей первой реакции: звонит Егор, настолько прочно его манеры общения в мои плоть и кровь вошли.

-  Хорошо, Арнольд Евгеньевич, подождите немного, я сейчас включу мобильный. Я его, действительно, по ночам отключаю. Приходится: поклонники, просто всякие психи.

-   Ах да, ну как же я запамятовал, - еще больше распалялся Бекешин, - поклонники, психи, ты ведь теперь у нас звезда. Подключи планшетник, сучка, хочу с тобой по Скайпу поговорить, на рожу твою мерзкую посмотреть.

В перерыве между подключением я успела позвонить Поцелучику, в ответ услышала сначала отборную брань на греческом, затем хмурое:

-  Ладно. Сейчас буду.

Вот так-то лучше.

Чувствовалось, что Арнольд предстал передо мной с хорошего бодуна: сидел в одних трусах, обычно называемых «семейными», с всклокоченными волосами и неприятной волосатой грудью.

-   Чему обязана? - нахально спросила я, бесцеремонно разглядывая его, как забредшего ко мне в гости на завтрак (аж с самого Кипра!) таракана.

-   Дури своей, чему же еще? - Бекешин продолжал бушевать. -  Чтобы завтра убралась из Афин. Приказ! И не обольщайся, в Москве я тебя вообще по стенке размажу.

-  Смысл? - попыталась уточнить я.

-  Смысл? Что еще за смысл? - Первые несколько ходов в дебюте остались за мной. Я сумела поставить Арнольдика в тупик.

-   Зачем мне так торопиться, если меня все равно «размажут»? - спокойно ответила я. - Вот только кто? Ты, случайно, не переоцениваешь себя, Арнюсик? Забыл, кто за меня просил? Я бы на твоем месте о своих собственных яйцах позаботилась бы. Отрежут ведь, как пить дать. Суди сам, можно наплевать на законы, но и по всем понятиям ты не прав. Сам прогнал меня на все четыре стороны, да еще обобрал при этом, а теперь выеживаешься? Думаешь, одному человеку с большими звездами, не то, что я, такой твой выкрутас понравится? А я ведь могу еще и Минкина подключить, задним числом подпишу с ним договор, отстежку при-лич-ную тебе тогда придется сделать. Что еще?  Журналюг местных на уши поставить? Как ты свое турне на Греции строишь, а сам ей бросил лишь несколько крошек с барского стола? Два вшивеньких дефиле, на большее пороху не хватило? А где благотворительность? Сунулся, так помоги народу, оказавшемуся в сложном положении. Спонсоров подключи, на жалость богатых соседушек продави. Что, не затем приехал, сливки хочешь снять и смотаться по-быстрому? Без порток останешься, Евгеньич. Кстати, я тут уже несколько снимков сделала, пусть мир высокой моды погадает, с чего бы вдруг такое светило разгуливает по своему номеру в гостинице в задрипанных, не первой свежести, семейных трусах. Бзик? Или пытается какую-нибудь новую коллекцию создать для бомжей всего мира?

Арнольд не ожидал такого отпора. Он явно меня недооценил.

-  Ладно, - сказал он, наконец, сразу взяв в нашем разговоре на полтона ниже, - говори, что хочешь? Но предупреждаю: денег больших не жди от меня, знаю прекрасно, что ты там строишь из себя бессеребренницу.

-  Опять за дуру меня держите, Арнольд Евгеньевич? - я уже не жалела о прерванном сне, развлечение того стоило, было просто отменным. - Под шантаж пытаетесь подвести? Засуньте-ка лучше свои вонючие деньги поглубже туда… откуда их достать собираетесь. А на будущее знайте: я уже давно одной прекрасной привычкой обзавелась - все важные разговоры на технику записывать, ну а еще: тут рядом мой агент сидит и внимательно нашу беседу слушает. - Я развернула камеру в сторону уже примчавшегося Олкимоса, и тут же вернула ее в исходное положение. - Так что вот вам мое предложение: расходимся по-хорошему - у вас своя свадьба, у меня своя. Да, не спорю, подгадали вы верно, мой первый контракт здесь, в Афинах, закончился, но что мешает мне следующий заключить?

Бекешин помолчал угрюмо, затем понял, что его игра проиграна:

-  Хорошо, Анюта, будем считать, что в прошлый раз я поступил с тобой не лучшим образом, со всех сторон недооценил тебя. Сейчас предлагаю тебе вернуться в родной коллектив, чтобы на полную катушку насладиться Европушкой. Ну и договор, конечно. Заключим, как положено.

-   О, это уже интересно, - оживилась я. - И что конкретно я буду иметь в таком варианте?

-   Минимум работы, так как она вся уже распределена. Гонорар такой же, как у твоей незабвенной Оксаны. Все без обид. В Москве в твою сторону ни гадостей, ни комплиментов, но и помощи тоже, карабкаться будешь сама. По-моему, прекрасный вариант. Итак, твои соображения?

Я из вежливости сделала вид, что задумалась, хотя ответ у меня уже был наготове.

-  Не знаю, надо посоветоваться с агентом…

-  Ладно, давай сюда этого своего Эскимосика.

На месте Поцелуйчика я бы на веки вечные обиделась в ответ на такое пренебрежение к его имени, все-таки южный человек, да к тому же грек, но Олки был прежде всего человеком дела, все остальное он безжалостно в сторону отметал.

Уже через десять минут основные условия были обговорены: четыре молодых статных парня, команду набирает сам Олкимос, договор только через него. Гонорар средненький, но по европейским расценкам, однако и комиссия агентству (в данном случае Арнольдику, без посредников) тоже европейская - 50%, а не 20, как в России принято. Самостоятельная, немного разнящаяся с основной, программа, и срок до окончания тура. О чем еще можно было мечтать?

Ей-богу, не был бы Олки геем, мы на радостях тут же после переговоров завалились бы с ним в кровать. Однако на самом деле, ни на какие «шалости» у нас с Поцелуйчиком совершенно не было времени. Олки тут же уселся в кресло с телефоном в руках и начал собирать команду. Я же пыталась хоть немного привести в порядок разгулявшиеся нервы.

Грубый тон, которым я разговаривала с Бекешиным, был лишь семечками, в последнее время я открыла в себе множество таких, самых разных, талантов, о которых раньше и не подозревала. При необходимости могла обложить какого-нибудь зарвавшегося наглеца любой этажности матом, специально проходила для этого курс у одного старичка-морячка. Много читала по различным темам, научилась разбираться в скульптуре, архитектуре, живописи, ходила по музеям, особый упор сделала на осваивании актерского мастерства у одной знаменитой, но безнадежно спившейся, актрисы. Танго, фламенко, сальса - я уже не была той безнадежной коровой, как раньше. У меня вообще не было ни минуты свободного времени, особенно теперь, когда я неожиданно для себя сделалась столь популярной, и где, в самой Греции.

Обо мне писали газеты, я снималась для каталогов, участвовала в кулинарном шоу и рекламе на телевидении, выступала на подиуме, не гнушалась даже и топлесс - то есть, полуобнаженки. Олкимос буквально из воздуха творил мне заказы, но мы оба прекрасно сознавали, что все это волшебство может в любой момент лопнуть, как мыльный пузырь. Я была и преподносилась именно, как «характерная», то есть модель нестандартной внешности. Неожиданно возник на такой образ спрос, она процветает, спрос сместился, и где потом модельку эту искать?

Ну и подоспел как раз такой определяющий момент. Нужно было подписывать новый контракт, с тем же или любым другим агентством. И тут я уже никак не могла согласиться на гроши, которые мне платили раньше. Ведь дело было не только во мне, но и в ребятах, которые со мной вместе работали. Большой гонорар – большие затраты на рекламу. Раньше все было просто: те деньги, которые я должна была получать по, пусть даже самым минимальным, расценкам, но не получала, вкладывались в мою раскрутку. И это работало. Но по всем статьям было видно, что я выработала прежний ресурс, нужен был новый, более креативный, имидж, а значит, и гораздо большие деньги, чтобы он оказался удачным, запустился с полуоборота.

То есть, мы оба с Поцелуйчиком понимали, что на новую ступеньку мне никак не взобраться, так что звонок Арнольда оказался как нельзя более кстати. Что могло быть в моем положении более удачным, чем прокатиться на пике достигнутого успеха «галопом по Европам»?

Стоп! Я взяла блокнот, который лежал на журнальном столике перед Олкимосом, и ткнула в него пальцем, не сумев сдержать ярости:

-  Это что?

Поцелуйчик улыбнулся мне самой обворожительной из своих улыбок:

-  Как что? Команда, о которой ты говорила.

-  Понятно, - прошипела я сквозь стиснутые зубы. - Вот только это не команда, а две пары гомосеков. И с этой идеей ты собрался покорять Европу?

С Олкимоса мигом слетел весь его показной лоск. Таким я его никогда раньше не видела. Но мне было в тот момент наплевать как на него самого, так и на его гордость. Я взяла шариковую ручку и перечеркнула два имени: Аэрос и Аргос так, что прорвала сразу несколько страниц.

Мы долго молчали, понимая, что любое неосторожное слово может разорвать сейчас нашу дружбу, все наши планы, и очень сильно отразиться впоследствии на нашем, уже не общем, будущем.

-  Я уговорил ребят, они отказались ради нас от всех своих проектов, - решился, наконец, заговорить Поцелуйчик, как можно мягче.

-  Плевать. Твои проблемы, - не поддалась я его вкрадчивому тону. - Ты решал без меня. Думай дальше, если еще не понял.

-  Хорошо, - Олки  снова взял в руки мобильник, затем отбросил его в сторону. - Я понял тебя. Мы должны ориентироваться не только на традиционную, но и на нетрадиционную публику. Я расстался с Аэросом, пока грущу в одиночестве, так же, как и трое других ребят, которые поедут со мной. Иначе никто на нас ходить не будет.

-  Это не все, - решилась я высказать только что возникшую у меня, но не успевшую еще созреть, мысль. - Вы берете меня в свою команду, мы все время будем держаться вместе. Не только на работе, но и на досуге тоже. Такой вот необычный состав. Пусть поломают головы, что нас объединяет. Может, мы собираемся возродить стиль «унисекс»? Тебя это не пугает?

Поцелуйчик задумался, он и в самом деле не лишен был деловой сметки.

-  Да, принимается, - наконец, кивнул он головой. - Но нам надо будет постоянно что-то придумывать, работать больше головой, чем ногами.

-  Наконец-то до тебя дошло! - облегченно вздохнула я. - Давай действуй, звони, извиняйся, уговаривай, ну а я спать пошла. У нас сегодня последний день съемок, если ты не забыл: 30 «картинок» для каталога. Завтра мы уже будем в Италии. Главные центры моды в Европе, Милан и Париж, мы, слава богу, еще не пропустили.