НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ГЕТЕРА

Роман

Продолжение романа

«Распятая»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»

II

ПОЦЕЛУЙЧИК

ГЛАВА 4

Проснувшись, я какое-то время лежала с закрытыми глазами, пытаясь осознать, что вчера произошло.

Я поставила крест на своей несостоявшейся работе модели, так как испортить отношения с Бекешиным означало фактически вылететь из этого бизнеса навсегда.

Не получилось из меня и Матери Терезы, спасающей грешных марий магдалин из цепких лап сексуального трафика.

Что еще?

Я потеряла впустую полторы недели времени.

Денег, которые я получила от Арнольдика, с трудом должно было хватить на обратный билет до Москвы.

Теперь о «столице нашей Родины». Что меня там ожидало?

Разочарование на лицах Немальцыной и Иннуси. Вполне обоснованное. Эти жирные грязные пятна на моей репутации мне тоже потом не отмыть никогда.

Не исключено, что новый виток сексуального рабства у Комягина. Да, собственно, во всех случаях оно оставалось, только оброк за «крышу», которую он вроде как должен был мне предоставлять, надеюсь, будет поменьше. Благодаря Иннуле.

Единственно возможный вариант дальнейшего существования – девочка по вызову, которых в нашей Белокаменной и так, как грязи.

То есть, полный разгром.

Я еще раз обмозговала, выстроив для удобства в столбик, все эти размышления, но времени у меня было катастрофически мало, чтобы заняться ими всерьез. В принципе, вполне возможно было поразмышлять над ними в самолете, но я и там вполне могла вырубиться, как вырубилась вчера, когда мой «греческий друг» рвался какие-то очень важные (для него, не для меня, конечно) вопросы со мной обсудить.

Поцелуйчик…

Олкимос уже встал. По всей слышимости, готовил завтрак на кухне. Парень оказался не так прост, как мне представлялось вначале. Он, собственно, и не скрывал, что всего лишь хочет на мне заработать, но не исключен был и другой вариант: к вечеру, так удобно изолированная от основной группы, я вполне могла оказаться в каком-нибудь из местных, либо даже турецких, борделей, проданная в пожизненное сексуальное рабство.

Что делать?

Собственно, если есть хоть какой-то, пусть даже самый минимальный, вариант риска, зачем подвергать себя опасности? Оставить на произвол судьбы вещи, пусть даже и вместе с портфолио, черт с ними – все равно это были копии, и улететь из Афин в Москву совсем налегке первым же рейсом. Если, конечно, Олки не успел изъять и перепрятать мои документы. Тогда все усложнится в разы.

Так что, пора вставать, детка. Перво-наперво – проверить сумочку.

Но я не успела этого сделать. В комнату вошел Олки, практически голый, в затейливом переднике в клеточку на манер шотландского килта (то бишь, юбчонки их) и смешном поварском колпаке из такой же ткани. Он мгновенно оценил обстановку, но не подал вида, что догадался о ходе моих мыслей, и о том, что я навострила лыжи, задумала сбежать.

-  Завтрак готов, богиня (о, даже богиня, ну да, я ведь Афродита!).

Я улыбнулась самой ослепительной из запаса своих улыбок, то есть, «рот до ушей, хоть завязочки пришей».

-  Мы немного опаздываем, - поморщился Олкимос, когда мы сели за стол, - но так не хотелось тебя будить. Ты всегда так спишь – голышом?

Я покраснела:

-   Нет, просто у вас климат такой – считай, что новая, греческая, привычка. Сувенир! Куда мы сегодня?

-   Ну, прежде всего, нужно подписать договор. У нас строго с этим. Налоги сдирают до мяса. Дальше у тебя будет плотный график, распланированный не только по часам, но кое-где даже и по минутам. Первый важный вопрос, касающийся наших с тобой отношений: я не только выполняю функции твоего агента, но и участвую, насколько удастся, в твоих съемках, тебя устраивает такой вариант? Если нет, ты будешь работать с другим человеком.

Я задумалась.

-  Значит, ты не сам по себе? Представляешь кого-нибудь? Ловишь дурочек на крючок?

Поцелуйчик вздохнул.

-   Аня, я не притворяюсь, мне вообще очень просто разговаривать с тобой. Начнем с того, что у широкой публики закрепилось много неправильных стереотипов (представлений) о нашем, «глянцевом», мире. Одно из них состоит в том, что красота и ум вроде как совершенно несовместимы, а значит, все мы в модельном бизнесе круглые дуры и идиоты. Однако среди нас нет имбецилов. Конечно, характеры будь здоров у каждого, но перед соображениями выгоды и здравого смысла все отступает. Иначе, как вошел, так и выйдешь – ворота всегда открыты. Вот только вернуться назад невозможно. Стоит ли удивляться, что среди нас так много студентов? Я, к примеру, параллельно со своей работой, окончил университет по специальности «русский язык и литература». Ваши модели одни из лучших, поэтому у нас немало агентств, которые работают с девушками из России. Да и не только России, практически из всего бывшего СССР. Но для нас вы все русские, даже таджички и казашки. Вот в одном из таких агентств я и подрабатываю скаутом, то есть выискиваю ребят и девушек, которых можно было бы задействовать в нашем бизнесе, через него как раз вышел на меня и твой Арнольд. Не скрою, знакомство с тобой сильно повлияло на меня: я давно уже задумывался над тем, что будет со мной дальше? Конечно, можно работать в «эМБи» и после 25 лет, но это уже сползание, унижение, «возрастная модель». Я не очень большая величина среди наших, сам не знаю, почему. А за пределами Греции вообще никому не известен. Так что, какие у меня шансы? Перейти на постоянную работу в туристическое или модельное агентство? Преподавать где-нибудь русский язык? Самый лучший выход – найти какую-нибудь вдовушку лет на двадцать старше себя, но я гей, для меня и это невозможно.

Я фыркнула:

-  А что, гомосексуализм – это болезнь? Нельзя переквалифицироваться?

Олкимос поморщился, я забрела куда-то не в свои пределы. Но он понимал, что я не хотела его оскорбить, просто ничего в таких вещах не смыслю.

-  Не болезнь. Хуже. Образ жизни. Мне кажется даже, что у меня это в генах сидит.

-  Ну, тогда ты мог бы найти не вдовушку, а «вдовца».

Поцелуйчик улыбнулся, он больше не сердился на меня.

-  Аня, среди нас прочные связи – большая редкость, особенно когда два человека находятся на разных уровнях в обществе. Зачем богатому человеку заводить себе постоянного любовника, когда только свистни и сбежится целая толпа херувимчиков, один красивее другого, да и моложе – тоже немаловажный фактор.

-   Ты занимаешься иногда проституцией? - задала я неожиданно пришедший  мне в голову совершенно дурацкий вопрос.

Олкимос опять поморщился.

-  Эскорт, Аня, эскорт. Это максимум, который модель может себе позволить. Да и то лишь изредка. Да, бывает, что люди ставят такое условие, и приходится идти на него, чтобы перехватить тот или иной заработок. Но чтобы я сам искал клиентов, зазывал их на улице… Я бы на следующий день вылетел со своей основной работы. Может, у вас по-другому? Я был в России, и не один раз, но одно дело быть, бывать, и другое – жить.

-  Откуда мне знать, я никогда не была моделью, - пожала я плечами.

Олкимос убрал продукты в холодильник и принялся мыть посуду.

-  Понимаешь, Анюта, мы все на виду, в том числе и такая мошка, как я. Я не могу даже сменить «друга» без согласования со своим агентом. Мы с Иэросом уже разошлись фактически, он каким был, таким и остался, не задумывается о будущем, ну а мне мысли, которые я тебе только что высказал, в последнее время все чаще приходят в голову. У нас нет больше общности интересов. Мне нужен совсем другой человек. Но как-то надо обставить наше расставание. Уже решено: Иэрос вроде как влюбится, встретит какого-нибудь мачо, я в свою очередь должен погоревать некоторое время для видимости, но недолго - если я останусь один, это тоже будет плохо. За мной станут следить, выдумывать всякое. Ну а еще хуже – если вообще перестанут обо мне писать.

-  Иэрос – это псевдоним?

-  Да, на самом деле его зовут Аргос, но в переводе и то, и другое имя звучит одинаково – «сияющий».

-  Красиво. А как переводится Олкимос?

-  «Сильный». Аня, ты увиливаешь от ответа, тебе не нравится наш разговор?

-   Нет, просто ты сказал, что нам надо спешить, что мы опаздываем, а мы почему-то мелем воду в ступе. В отличие от тебя, Поцелуйчик, я окончила институт управления, поэтому предпочитаю разговорам дела. Я прекрасно поняла тебя: тебе хотелось бы засветиться со мной в рекламе, интервью, съемках – где получится. Не исключено, что это поможет тебе осуществить какую-нибудь твою затаенную мечту. Но ты ни слова не сказал, в чем она? Стать лицом какой-нибудь фирмы?

Олкимос был сбит с толку. Как долго он ходил вокруг да около, а можно было бы сразу с главного начать.

-  Моя мечта – кино, но она недосягаема. Так что не будем о ней говорить.

-  Ты слишком красив, - сухо проронила я.

-  Что? – с недоумением переспросил Олкимос.

-  Не обижайся, но такие приторные физиономии в кино давно не в моде. Я не помню, кто из кинодеятелей сказал: господи, где вы, великие актеры прошлого, сегодня мы снимаем одних уродов, но времена красавчиков, даже таких, как Барт Рейнольдс или Пирс Броснан, и в самом деле давно прошли. Нужно просто найти специалиста, который поколдовал бы над твоим имиджем, дело вполне могло бы сдвинуться с мертвой точки.

Олкимос грустно усмехнулся.

-   Аня, ты совсем не знаешь этот мир.

-  Я не знаю? – возмутилась я. – Да я напрочь сдвинутая киноманка. Назови любой фильм, девять из десяти, что я его смотрела. Ты помнишь, как Джон Траволта после своего блестящего успеха, триумфа даже, в «Субботней лихорадке» через какое-то время совсем исчез с экранов? Но он вернулся, правда, совсем в другом обличье, и до сих пор звезда. Так что я за свои слова отвечаю.

Поцелуйчик задумался.

-   Марк Минкин, - сказал он вдруг. – Ты могла бы нас познакомить?

-  Вполне. Моя закадычная подруга в очень хороших с ним отношениях. Но один Минкин задачу не решит. Нужно заказать сценарий, в котором фигурирует грек, или действие частично происходит в Греции. Найти спонсора. Снять фильм. Самое удачное, если это будет сериал о модельном бизнесе, и ты будешь играть в нем пусть не главную, но вторую или третью по значимости роль.

Олкимос скептически поморщился.

-  Аня, кто сейчас в мире смотрит русские фильмы? Мне проще осуществить твою идею здесь, в Греции.

-   Проще. Но у нас это будет стоить дешевле. И потом, наверняка когда ты бывал у нас, в России, на тебя просто западали.

-   Да, - кивнул Поцелуйчик. – Причем, как ни странно, в основном, женщины. И им было наплевать: гей я или не гей. Но и в ночных клубах я тоже был в центре внимания.

-  И значит, легко мог бы найти спонсора или спонсоршу…

Олкимос скептически промолчал.

-   Ладно, - сказала я. – Пока все ясно, мы играем в одной команде. Ну так что? Десять минут на сборы, и поехали? Но только не на мотоцикле. Может, закажем такси?