НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ГЕТЕРА

Роман

Продолжение романа

«Распятая»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»

     III

СТРАСТИ-МОРДАСТИ

ГЛАВА 2

Уже через пять минут после того, как мы с ребятами приземлились в Мальпенсе, главном из трех аэропортов Милана, я поняла все безумие нашей затеи. Я смотрела, разинув рот, как одеты люди вокруг, ничего не понимала в смешении языков и наречий, даже мусороуборочные машины и те по своему дизайну казались мне прибывшими сюда, по меньшей мере, с Марса.

Нас встретил микроавтобус «Фиат» и довольно быстро домчал до гостиницы. По пути мы таращили глаза на множество магазинов, универсамов, бутиков, которые, казалось, заполнили собой весь город. Я быстро поняла, что и мои новые друзья, равно, как и сам Олкимос, не часто здесь бывали, если бывали вообще. Лишь Бекешин, который сам лично встретил нас у отеля, казался совершенно невозмутимым, чувствовал себя в своей стихии, пожимал руки, раскланивался, создавалось такое впечатление, что он знает здесь всех и вся.

Кроме меня, конечно. Меня он просто в упор не замечал, зато с Олкимосом даже расцеловался.

-  Как добрались, ребята?

Что за вопрос? Конечно же, хорошо.

-  Ладно, отдыхайте пока, располагайтесь, прогон завтра, а вот с Олки нам надо поговорить.

Я удивилась, как это он не назвал его, как в прошлый раз, Эскимосиком, но чувствовалось, что время шуток закончилось, и Арни был на самом деле далеко не так уверен в себе, как казался. Собственно, затея его, как ни странно, работала. Поперек всех установленных годами сроков и правил, он устроил собственный, «греческий» тур, не ограничиваясь общепринятыми центрами моды, устраивая порой показы в таких городах, которые их отродясь не видели.

Модельеры и модели со всего света, большей частью никому не известные, то присоединялись к нему, то возвращались в свои привычные ниши и норы. В Милане ему удалось выбить только один показ, после которого мы тут же двумя автобусами должны были уехать во Флоренцию. Город тоже не самый простой, сравнительно недавно уступивший своему северному соотечественнику звание центра итальянской моды. Здесь нам и предстояло выложиться по полной программе.

Все получилось так, как я и предполагала: меня не замечал никто вокруг, хотя и козни не строили. Договор мне принесла на подпись секретарша Бекешина, я его переправила к Олкимосу, напомнив лишний раз, что он теперь является моим агентом. Несомненно, меня ожидала та участь, которой я так боялась: «подай-принеси», то есть, на «язык» подиума меня вряд ли кто-нибудь собирался выпускать, хорошо, если бы позволили находиться хотя бы на «заднике».  Но уже через полчаса все изменилось, я стала замечать на себе заинтригованные, а по большей части,  раздраженные взгляды, и даже услышала в свой адрес, что-то вроде: «Тоже мне, гречанка!» Я улыбнулась: повезло, эффект сработал, мой статус был определен и изменить его уже было невозможно. Заодно поискала глазами Оксану и с трудом, но нашла ее, однако совершенно не узнала. Моя подружка, обычно столь дерзкая и экспрессивная, старалась держаться незаметной, со мной сухо поздоровалась кивком головы.

Пора. Я тут же разыскала своих ребят, отныне мне предстояло не отходить от них ни на шаг, и даже спать в номерах по соседству. Поцелуйчик весело подмигнул мне и улыбнулся во все тридцать два зуба: мол, все удалось. Я облегченно вздохнула: мне больше не надо было заморачивать себе голову тем, в чем я совершенно не разбиралась. Конечно, я делала все, что от меня было положено: внимательно отсматривала работу «звезд», обсуждала наши собственные выступления, собирала все, что могла найти в Сетях и местных СМИ о нашем туре, иногда подавала свои идеи, но никогда на них не настаивала. Я четко давала понять, кто среди нас главный, и Поцелуйчик мое поведение оценил по достоинству. Однажды мне все-таки удалось нос к носу столкнуться с Оксаной, нам даже удалось с ней немного поговорить.

-   Я не хочу отсюда уезжать, - мрачно выразила она мне свои чаяния. - Мечтаю найти какого-нибудь, пусть небогатого, старичка, выйти замуж, и навсегда забыть то, что со мной было раньше. Как ты считаешь, это реально?

-  Вполне, - ответила я. - Мы ведь с тобой уже и так две старые клячи, если и дальше пытаться порхать, смешно будем выглядеть. Будем надеяться, что тебе повезет.

Я, наконец, решила попробовать заняться той новой работой, которой вознаградила мое усердие Немальцына в Фонде, но совершенно не представляла себе, как к ней подступиться. Конечно, тем, кто жил здесь, в Европе, было куда легче: знание языков, обстановки, наличие свободного времени, какая-то наработанная система. Во всяком случае, архив мой постоянно обновлялся: поступали новые снимки, биографии, но в то же время и распоряжения изъять что-то из того, что приходило раньше. Что было с этими девчонками, я не знала, может, кому-то из них удалось вернуться в Россию, кого-то нашли зарезанной, задушенной.

Я не особенно надеялась на сайты в Интернете, с таким же успехом я могла бы рыскать по ним и в России. Но и не могла сама отправиться бродить по каким-нибудь злачным местам, тут же засветилась бы. Тем более что работа модели настолько изматывала, что у меня с трудом выкраивалось время на сон и приведение себя в порядок. В конце концов, я решила бросить это занятие. Ну, не войдет Немальцына в мое положение, значит, не судьба.

Выручил меня, как ни странно, все тот же Поцелучик, мой греческий ангел-хранитель. Однажды, когда мы сидели с ним рядом в автобусе, я вставила флешку в планшетник, чтобы немного поработать, хорошо зная, что Олки - большой любитель поспать, но у него определенно был феноменальный нюх на деньги, поскольку, когда я полностью погрузилась в интересующий меня вопрос, отключившись от окружающего мира, то неожиданно услышала над самым своим ухом:

-  Прости, Анюта, нескромный вопрос. Ты кого-нибудь ищешь здесь, в Европе? Сестру, подругу?

Я тут же перешла в другой файл и угрюмо замолчала. Олкимос был воспитанным мальчиком и, поняв, что он влез, куда его не просили, закрыл глаза и тут же опять погрузился в сон.

Сначала я расстроилась: надо же так нелепо засветиться! Потом, внимательно поразмыслив, поняла, что сам бог посылает мне свою помощь с неба. Вновь вернулась в тот же файл и принялась вносить свежие исправления в него.

Я не сомневалась, что Олкимос и не думал засыпать, а внимательно за моими манипуляциями наблюдает.

-  Так кто же все-таки? Подруга или сестра? – наконец, решился Поцелуйчик повторить свой вопрос.

-  Ни то и ни другое, просто работа, - кисло улыбнулась я.

-  Работа? - насторожился Олки. - Аня - ты агент Интерпола?

-  Нет, конечно. Смешнее ты ничего не мог придумать?

-  Тогда, может, детективное агентство?

-  Нет, Олки, опять не угадал, - поспешила разочаровать я своего друга. - Я даже не офицер российской полиции. Всего лишь сотрудник Фонда Магдалины - Реабилитационного центра помощи девушкам и женщинам, ставших жертвами сексуального насилия. Иногда мы подключаемся к их поиску по всему миру по просьбе их родственников, близких. За деньги, естественно. Кстати, ты сам не хочешь заработать?

-  А модельный бизнес что же, прикрытие? - уклонился от ответа Поцелуйчик.

-   Практически, да. Вообще, это очень длинная история. В данном случае мне необходимо было срочно на время уехать из России. А что, я совсем никудышняя? В смысле, модели из меня так и не получилось? Только честно. Можешь сказать?

-  Да нет, - покачал головой Олкимос. -  Как тебе объяснить? Мы ведь с тобой уже на эту тему говорили. Просто по тебе видно невооруженным взглядом, что ты тянешь лямку. Да, конечно, ты достаточно профессионально все исполняешь, самая удачная черта твоя - артистизм, но это не твое. Опытному взгляду подобное хорошо видно. Так кто же ты?

-  Просто жертва, - я даже не поняла, зачем я позволила себе такую откровенность.

-   Проститутка? - вопрос был из разряда ошеломляющих.

-   И что, если да? - с вызовом решила я идти до конца.

-   Ничего, - покачал головой Олкимос. - У нас, в Греции, да и еще в кое-каких странах Европы продажная любовь официально разрешена. Кстати, ты знаешь, как звучит официальный лозунг Всемирного конгресса проституток?

-  А что, есть такой? - удивилась я.

-  Ты имеешь в виду конгресс или лозунг? - лукаво уточнил Олки. - Стыдно профессионалке не знать такие вещи. Конечно, есть и то, и другое. А звучит очень смешно, ты не поверишь: «Хорошим девушкам рады на небесах, плохим девушкам - где угодно».

-   Ну так что, - спросила я, внезапно посерьезнев, - поможем бедным девчонкам? Гонорар пополам. Наше дело найти и сообщить куда надо. Больше от нас ничего не требуется. Как ты, согласен? Но об этом должны знать только два человека: ты и я.

Поцелуйчик задумался.

-  Аня, это разные вещи: проституция и сексуальное рабство. Ваша русская мафия плюет на наши законы, ее щупальцы раскинуты буквально по всему миру. То, что ты мне предлагаешь, очень опасное занятие. Мне просто башку отвернут. А умирать не хочется. Тем более, таким молодым.

Я помолчала некоторое время, затем со вздохом покачала головой:

-  Вот и мне тоже. Если бы не эти чертовы долги… Меня все равно за них рано или поздно повесят.

Олкимос покачал головой:

-  Я не понимаю, что у вас за правительство. Самых красивых девушек, цвет нации, под различными предлогами (альфонсы, брачные агентства, агентства по рекрутированию рабочей силы, просто похищают средь бела дня на улице, пичкают наркотиками) вывозят из страны и продают, как рабынь, в безраздельное пользование, когда это было, в каком веке? А вашим чинушам, полиции на это совершенно наплевать. Весь мир уже наводнен славянками-проститутками, и за свой «труд» они не получают ничего, кроме скверной еды, да еще избивают их нещадно. Впрочем, кому я все это рассказываю, ты гораздо лучше меня ориентируешься в своем вопросе.

-   Ладно, проехали, - я вынула флешку и выключила планшетник. - Считай, что ты полностью меня убедил.