Черный лис, глава XIII

Это был странный сон. Рядом со мной стоял Алекс. Он прижимал к моему лбу мокрое полотенце, говоря, что я очень горячая. Я и правда кипела. Фокс участливо вертелся вокруг меня, то поправляя волосы, что, наверно, некрасиво растрепались и уподобились рыжей мочалке, то снова смачивая в ледяной воде быстро нагревающееся полотенце и прикладывая ко мне.

– Ты вернулся, – тихо прошептала я, готовая в своем сне взвыть от внезапно нахлынувших чувств. Сердце радостно забилось с удвоенной силой, включив имеющуюся у него в моей нереальности мощную турбину.

– Не совсем, – он с грустью опустил глаза, – я опять уеду. Прости.

Больно кольнуло внутри. Обрадовавшееся раньше времени сердце замерло.

– А ты прости за дом. Я очень гадкая.

– Ничего-ничего, это мелочи, – он вернул заботливый взгляд на место, вытесняя грусть. Снова включилась турбина. Я коснулась его небритой щеки ладонью. Во сне можно не бояться исполнять желания. – Ледышка! Накрыть тебя еще чем-нибудь? Я сейчас.

– Да, спасибо! – я спряталась под имеющееся у меня зимнее одеяло, дрожа от озноба. Алекс резво поднялся и успел открыть дверь в комнату, но я остановила его. Я просто не могла больше носить в себе колючее признание. – А знаешь…

– Да? – Фокс быстро обернулся.

– Я люблю тебя, – проговорила я, точно в этой фразе не наблюдалось ничего страшного, эмоционального и необычного. – С первого дня, кажется, но испугалась признаться. Себе, в первую очередь.

– Вот как? Хм… А я знаю, но спасибо, что призналась, – с нотками лидера изрек Алекс. Даже во сне он решил поиздеваться надо мной!

– А ты? Ты ничего не хочешь сказать?

Песочные глаза хитро сверкнули на свету.

– Нет, не хочу. Да и потом, ты знаешь ответ.

– Что, просто неравнодушен?

– Ну вот, видишь! Все просто, – ехидно улыбаясь, Алекс покинул мою спальню, отправившись за одеялом.

– Фокс! – крикнула я.

– Что?

– А я не тебе, я пса своего зову, ясно? Где мой Фокс?

– Твой Фокс? Хаха, сегодня, видимо, я за него, Елизавета. Пойдет?

– Нет, не пойдет!

– Что ж, не переживай. Джон ушел с ним гулять. Хороший песик, кстати.

– Умный, – прокричала я в ответ. – Спасибо, Алексей!

Да, с собакой гораздо проще… Его не нужно приглашать лечь рядом. Он лег бы и без слов, став моей персональной мягкой игрушкой. Я обняла бы его и не боялась Фокса настоящего, совладав с желанием этого самого настоящего Фокса обнять и положить рядом. Я раньше и не замечала, какой Алекс интересный. В нем целый красочный мир со своими идеалами, с понятной ему одному структурой. Он странен, и эта странность притягивает. Когда наши глаза встретились, я потеряла точку опоры, хоть и лежала. Мне стало трудно дышать, замерли стрелки часов, стены и потолок поплыли. Алекс приблизился, что-то крича…

– Лиза! Лиза! Что с тобой? Джон, скорее сюда!

– Началось...

– О чем вы, Фостер?

– Она говорила что-нибудь?

– В любви призналась.

– Тебе? Наша Лиза? М-да… Она не в себе, Алекс. Бредит.

– Вы думаете? – кажется, он расстроился. – Но ведь сказала же…

– Бедная девочка! Эх, зря я не вмешался. Все не так прекрасно, как ты думаешь, Алекс. Здесь нечему радоваться. Ей нужно лекарство.

– Так дайте же! – тишина. – Что? Джон, не молчите! Что?

– Алекс… Ей нужно твое лекарство. Ребенку нужна доза инкладулина.

– Так дайте же, чтоб вас!

– Нет. У нас нет лишней ампулы. Все рассчитано. Мы должны закончить эксперимент, Фокс.

– Что? Что??? Но… Я настаиваю... – в голосе Фокса просквозила беспомощность. В моем сне Джон Фостер был главой дома и хозяином положения.

– Здесь твоя вина. Я предупреждал, что беременность ее убьет. Я просил тебя уговорить ее сделать аборт, и что теперь? Я столько лет потратил на тебя и сейчас ты говоришь, то готов бросить лечение ради нее? Втыкаешь нож в спину, Фокс! Я запрещаю приближаться к ней, слышишь? Положи лекарство!

– Джон, ради Бога. Вы же верите в своего Бога, Джон? Этот ваш Бог разрешает убивать невинных? Разрешает ничего не делать ради спасения другой жизни, когда все в ваших руках?

– Мой Бог, Алекс, также не разрешает проводить эксперименты на живых существах, но я, черт побери, почему-то взял на себя этот грех! Зря, видимо.

– Речь о Лизе и нашем ребенке, мистер Фостер. Моя шкура не стоит ни цента перед ценой их жизни. Я прошу. Я умоляю вас…

– Умоляешь? Когда-то ты также умолял навсегда сделать из тебя человека. Говорил, что не можешь жить дальше. Потерял инстинкты, стал понимать, что твои поступки примитивны. Ты не смог уберечь Майли, Алекс, и ты ощутил вину на своей не стоящей ни цента шкуре!

– После первого эксперимента, да? После него я стал думать о том, что делаю. Я ощутил душевную боль. А кто просил? Я не нуждался в помощи, Джон, я просто жил и жил бы себе дальше, пока не нашел капкан или не оказался пристрелен охотниками. Или сам бы умер, от старости!

– Я поверил тебе... Поверил, что это должен быть именно ты. Из сотней таких же жалких пожирателей крыс и падали! Нет, все решено, Фокс. Мы доведем дело до конца.

После резкого ответа Джона я ощутила, что кто-то грубо схватил меня за руку. Я вскрикнула от боли, но как-то слишком бесшумно. Мой писк растворился в шуме. Против моей воли в горло полилась редкостная гадость с тошнотным вкусом.

– Что же, милый Фокс. Ты принял решение. Приму и я. Пошел вон из моего дома! Вон…

Джон захрипел, затем я услышала грохот падающего на пол тела и крик Алекса.

– Господи, Фостер, что с вами? Джон? Эй… Джон… Простите меня. Простите! Черт...

– Скорую, Фокс... Вызови скорую.

Алекс заметался по комнате, панически крича:

– Как ее вызвать? Где она вызывается? Что сказать?

– Возьми с полки телефон, включи зеленую кнопку и набери 112. Подожди, пока ответят, и назови наш адрес... Быстрее же!

– Да-да, я сейчас...

Странный сон продолжался. Доносились чужие голоса, кто-то ходил по комнатам и что-то делал, а потом все затихло. Я хотела подняться, чтобы оценить обстановку, но Алекс прижал меня к кровати.

– Лиза, лежи. Еще нельзя. Попробуй расслабить мышцы. Я знаю, что сейчас происходит в твоем организме, но потерпи чуть-чуть. Жар пройдет, скоро тебе станет лучше.

Жар действительно сводил меня с ума, хотелось залезть в холодную ванну или нырнуть под лед. Алекс прижал замерзшие руки к моему лбу, и я застонала.

– Алекс, ты такой приятный.

– Я с улицы только. Там разве что зубы не стучат! Еще терпимо... Знаешь, Джону стало плохо, мы вызвали ему скорую и его увезли.

– Я знаю, слышала.

– И наш с ним разговор? Лиза, ты все слышала? – в голосе Фокса прозвучали нотки беспокойства.

– Да, я слышала. Завтра, если вспомню, попробую выяснить, что это значит и почему мне снятся непонятные сны.

– Сны... Ясно. Значит, ты решила хотя бы во сне мне в любви признаться?

– Да. Наяву тебя никогда нет рядом. Ляг ко мне, пожалуйста.

Он присел на край кровати, вновь прислоняя холодные ладони ко лбу.

– Нет, Алекс, ложись ближе, как тогда. И обними меня.

Алекс неуверенно забрался под одеяло.

– Сними одежду.

– Нет-нет, Лиза. Лучше не...

– Я прошу, Алекс. Можно хотя бы во сне почувствовать себя тебе нужной?

– Ты... Ты и наяву мне нужна. Слышишь? Наяву!

Сказав это, он разделся и прильнул ко мне, прохладный, сильный, любимый, с ароматом лесных деревьев и земли. Я не могла увидеть его, хоть и смотрела вперед. Глаза стелила белая пленка. Наощупь я нашла на лице Алекса губы и поцеловала их. Он не ответил.

– Что-то не так, Фокс?

– Прости, я не понимаю этот ритуал. Зачем люди целуют друг друга? Объяснишь?

Эти слова вызвали у меня улыбку.

– Хорошо, хоть это и ненормально. Людей просто притягивает друг к другу, они сплетаются руками, ногами, языками, представляя вместе единое целое, разделенное на две половинки. Половинки сливаются. А вообще, это полезно – обмениваться слюной, хотя, такое объяснение больше подходит для передачи «Здоровье». Попробую по-другому. Когда ты любишь, Алекс, ты не должен задавать вопрос, зачем целоваться. Ты просто целуешь того, к кому ты неравнодушен. Горячо, страстно. Вкладывая все чувства, что бушуют в груди. Это безмолвное «Я тебя люблю». Ты не бойся, если не получится сразу. Просто доверься интуиции.

Прильнув губами, я попыталась проникнуть языком в рот Фокса, и он поддался. Я поняла, что Алекс не соврал во сне об отсутствии практики – да, целуется как первоклассник.

– Все правильно? Или что-то не так? Ну не молчи, мне же интересно. Я, понимаешь ли, чувства вкладываю…

– Все так, Фокс, все так, – я успокоила парня, снова касаясь губами его влажных губ. Мне это было приятно и, чувствовала, приятно ему. Он задыхался от желания, все больше налегая на меня и хватая инициативу в свои цепкие руки. Я готовилась отдаться ему без остатка, забывая о беременности, когда последняя напомнила о себе сильным толчком.

– Алекс, он толкнулся. Наш ребенок!

Фокс не смог выдавить из себя ничего путного, ввергшись в тяжелую форму шока. Прошептав что-то невнятное, он приложил ладони к моему животу.

– Малыш... Наш малыш...

– Я знаю, что, проснувшись, не увижу тебя, ты где-то далеко, но знай, что мне тебя не хватает. Нам тебя не хватает. Возвращайся...

– Лиза, все не просто. Есть обстоятельства... Я буду пробовать, но... Ты должна знать, что я... лю... лю... Любовь – это очень сложная штука. Это ваше человеческое, и до встречи с тобой любовь была мне чужда. Ты изменила мое представление о ней, ты заставила ощутить в сердце огонь, и мне больно. Я хочу любить, быть рядом, но я должен идти.

Алекс хотел встать с кровати, но я заключила его в объятья.

– Я не отпускаю тебя. Ты останешься.

Фокс, наверное, в моем сне только и ждал просьбы не уходить. Он быстро вернулся на место, прижимая меня к себе и нежно целуя в губы. Я почувствовала усталость и, приняв удобную позу, чтобы не мешал большой живот, расслабилась. Удобной позой стало складывание правых руки и ноги на живот Алекса, а также головы на его плечо. Комфортабельная мягкая игрушка, не сопротивляющаяся и мирно сопящая на ухо, доказывая, что игрушка все-таки живая... Когда я открыла глаза, Алекса, конечно, рядом не было. Был Фокс, моя мохнатая черная собака. Я сложила на него правую руку и ногу, а голова пришлась на его лоб. Он лежал под одеялом, беззаботно посапывая о чем-то своем, а я мечтала, чтобы мой странный сон оказался реальностью, где Алекс Фокс не просто неравнодушен, а действительно меня любит.