Пшик.

         Случилась эта, невероятная на первый взгляд, история в городе, который славится своим героическим прошлым, сохранностью национальных традиций и обычаев, и, что удивительно в наше время, чистой экологией. Так вот в этом самом городе жила женщина средних лет, которая за всю свою жизнь ни разу не солгала. Вы скажете, что это невозможно! – Ан нет, возможно. И если бы я не был знаком с нею лично, я бы так же, как и вы, не поверил в этот несуразный феномен. С самого детства родители вложили в её детскую головку эту злосчастную добродетель, и, как бы жизнь её не испытывала, она ни разу так и не нарушила эту библейскую заповедь. Её папа и мама были убеждёнными коммунистами, и воспитывали своего ребёнка в духе социальной свободы, всеобщего равенства и тому подобной чепухи. И даже умудрились наречь свою единственную дочь в честь Владимира Ильича Ленина – Владленой! По отчеству же она была Семёновна, а по фамилии Скоропадская. С ранних лет на её хрупкие плечи все кому не лень водружали всевозможные обязанности, где добропорядочность стояла на первом месте. Так, будучи сама ещё совсем ребёнком, она нянчила, чуть ли не своих сверстников, чьи родители, будь то родственники или соседи, были покойны за своё чадо, зная в чьих оно руках. С годами её обязанности стали обрастать общественными нагрузками: в школе её с завидной постоянностью избирали сначала в пионервожатые, а затем и в комсорги; в студенческие годы к комсорговским поручениям прибавились ещё и кураторские; когда же она вступила на тропу трудовой деятельности, её стали привлекать в разнообразные организации, в том числе и профсоюзные. Свою профессию переводчик лингвист она избрала себе сама, и этот выбор был далеко не случаен: ещё в школе на уроках иностранного языка её дико возмущало несоответствие изложенного перевода с подлинником. Самая, казалось бы, невинная вольность переводчика подвергалась с её стороны тщательному анализу и строгой критике. На нивах же профессионального поприща её труды были доскональные в плане идентичности, но при этом теряли художественную привлекательность, и поэтому были обречены на неуспех. То же самое произошло с ней и в личной жизни: обострённое чувство справедливости, и, как следствие, болезненная склонность к правдолюбию, привнесли в, довольно, мягкий её характер жёсткую принципиальность и непоколебимые убеждения. С этими качествами человеку трудно уживаться в обществе, поддерживать приятельские отношения, ни говоря уже о дружеских, и уж тем более сложно найти себе вторую половинку. А с тем, будучи женщиной симпатичной, можно даже сказать смазливой, она ни разу не была замужем и не имела детей, и у меня есть смелость предположить, что её девичество было, стыдно сказать, – безгрешным!

        Скудная её зарплата не позволяла ей не только баловать себя маломальскими излишествами, но и не давала ей порой возможность иметь полноценное питание. А с тем она была вынуждена в свободное от работы время давать уроки по изучения английского языка у себя на дому, если же речь шла о детях, то за дополнительную плату она проводила занятия на территории, так сказать, клиента. Таким образом, Владлена Семёновна стала вхожа в дом благовоспитанного семейства, где обучала девочку десяти лет азам чужеземного языка. Это семейство состояло из мужа – директора большого производственного предприятия; его супруги – искусствоведа по профессии, но в данный момент домохозяйки; и, как я уже заметил, десятилетней дочки; ах, да! чуть не забыл, в этом доме проживал ещё один член семейства: пёсик породы чихуахуа по прозвищу Пшик, это имя ему дали по причине его карликового телосложения. Любовь и привязанность к этому крошечному созданию была безгранична, особенно со стороны дочки, и он этим успешно пользовался: он мог беспардонно занимать понравившееся ему место, не боясь быть сверженным с оного. А надо заметить, Владлена Семёновна очень любила животных, так как они не умеют лгать. За свою жизнь она сменила три собачки и одну кошку, и каждое расставание с ними, в виду смерти или пропажи, было для неё болезненной утратой. А посему она быстро нашла общий язык с Пшиком, он в свою очередь так же быстро привязался к ней, и, как только она переступала порог его владений, он не отходил от неё ни на шаг. Так было и в тот знаменательный день, когда вся её размеренная жизнь перевернулась с ног на голову. Всё было, как обычно: после занятий с девочкой, её пригласили за общий стол отведать чаю. Оставшись на какое-то время в комнате одна, она решила поправить чулок, и, увлечённая этим делом, с размаху плюхнулась в кресло. В момент соприкосновения двух мягких субстанций, с одной стороны материальной, а с другой, можно так сказать, духовной, между ними что-то хрустнуло. Это был Пшик! Он не успел издать даже звука. Шея его была свёрнута набок, а язык вывалился наружу. Такого потрясения Владлена Семёновна никогда не испытывала, в один миг в её душе смешались все первородные и приобретённые с годами чувства, там было всё: страх, жалость, стыд, вина, отчаянье и тому подобные сюрпризы человеческого сознания. Когда же она услышала приближающиеся шаги, и представила лицо девочки, увидевшей Пшика в таком неприглядном виде, она ничего лучше не смогла придумать, как засунуть Пшика в свою сумочку, а так как оная была мала, ей пришлось постараться. Уже, сидя в столовой за чашкой чая, и по обыкновению сухо отвечая на вопросы хозяев, она не знала, как поступить ей в этой ситуации, её впервые в жизни посетили столь жгучие сомнения. Между тем отсутствие Пшика было замечено, предположения на этот счёт были разными, но, в конце концов, сошлись на том, что он, видимо, устал, и сейчас где-то мирно спит. В эти минуты Владлена Семёновна не чувствовала своих конечностей, и ей казалось, что её сердце вот-вот выпрыгнет. Всё её хладнокровие испарилось, вернее, передалось Пшику, находившемуся в тот момент в сумочке, которая была у всех на виду. Когда уже все засобирались вставать из-за стола, произошло то, что не укладывалось ни в какие рамки: вдруг, ни с того, ни с сего, из сумочки педагога послышались странные звуки, напоминающие не то хрип, не то стоны, на ренгтон мобильного телефона это не было схоже, уж сильно натуральным было их происхождение. Все присутствующие тут же обратили свои вопросительные взоры на Владлену Семёновну, которая в свою очередь делала вид, будто ничего необычного не произошло. Но, когда её сумочка забилась в конвульсиях, ей уже ничего другого не оставалось, как открыть оную. Какое же было удивление окружающих, когда на свет Божий вынырнула мордашка Пшика. Недоумению не было предела. Взоры хозяев непрестанно перебегали от педагога к Пшику и обратно, в надежде найти вразумительный ответ случившемуся. Но Владлена Семёновна, впав в ступор, упорно молчала, а Пшик не умел говорить. Длинная пауза, приведшая к всеобщему конфузу, была прервана главой семейства, который взялся предположить, будто Пшик сам забрался в сумочку Владлены Семёновны, и та захлопнула её, не обратив внимание на содержимое в ней. Бедной женщине ничего другого не оставалось, как опустить голову в знак согласия. И все, будто сняв тяжёлый камень с груди, облегчённо вздохнули. Главный же герой этой нелепой сцены, виляя хвостом, вёл себя, как ни в чём не бывало.

        Уже на улице Владлена Семёновна, немного придя в себя, осознала весь масштаб произошедшего. Она солгала! Та, которая всю свою жизнь считала ложь самым страшным пороком, от которого произрастают все остальные, теперь сама солгала. От одной этой мысли её стошнило, и она вырвала на тротуар. Ей казалось, что идущие ей навстречу прохожие знают о её гнусном падении и за глаза осуждают этот безнравственный поступок. Придя домой, она не находила себе места: ни книги, ни телевизор не могли отвлечь её от навязчивых дум. «Как же так могло произойти?» «Отчего это случилось?» – эти вопросы терзали ей душу до изнеможения, раз за разом возвращая её в то полуобморочное состояние, когда она, не чувствуя своих конечностей, одним кивком головы низвергла все свои принципы. Заснула она поздно, и плохо спала. Ночью ей снились жуткие кошмары: будто она стоит посреди городской площади среди бела дня совершенно голая, а прохожие зеваки, обступив её, тычут на неё пальцами и брезгливо морщатся. В этой толпе она замечает до боли знакомые ей лица матери и отца, сослуживцев, соседей и даже переводимых ею мировых классиков – все они так же взирают на неё свысока и осуждающе; и лишь крошечная собачонка, путаясь у неё в ногах, встала на её защиту, и, как могла, огрызалась на ядовитые выпады людей. Когда же она проснулась, холодный пот покрывал её лоб, голова гудела, а тело бил озноб. Три дня она провалялась в кровати, никому не открывая двери, и не отвечая на телефонные звонки.

        Что произошло с ней в эти три дня мне не известно. Но, что-то произошло. Начну с того, что утром четвёртого дня, собираясь на работу, она забыла дома кошелёк, и, обнаружив отсутствие оного уже в троллейбусе, на вопрос кондуктора о билете, она, не раздумывая, соврала, что у неё проездной. Эта, казалось бы, безобидная ложь привела Владлену Семёновну в неописуемый восторг и блаженство: она впервые ощутила себя по-настоящему свободной, отчего лукавая улыбка, посетив её лицо, не покидала её во весь день, тем самым, приводя в замешательство всех тех, кто её знал. Но это было только начало! Придя на работу, она взяла отпуск за свой счёт, и впервые в жизни использовала его по назначению, а то бишь поехала отдыхать на море. Приехав же оттуда отдохнувшая и загорелая, она кардинально сменила свой гардероб и причёску. Какое же удивление испытали её сослуживцы, когда в один прекрасный день, они с трудом распознали в шикарной незнакомке свою дотоле невзрачную коллегу. А чуть погодя Владлена Семёновна ошарашила всех наличием у неё статного ухажёра, которого она отбила у соперницы на много моложе себя, и вскоре благополучно вышла за него замуж. А под конец и вовсе переехала с мужем в столицу. Ни так давно я случайно встретился с ней на улице. Из нашего короткого разговора я узнал, что живут они с мужем хорошо, недавно усыновили ребёнка, работает она переводчиком при посольстве, и что её последними работами заинтересовались в Гарварде! и склоняют её к сотрудничеству с ними. Но не это меня поразило больше всего. Передо мной стоял совсем другой человек, в сознании которого произошли необратимые метаморфозы. Та, которую я знал, каких-нибудь пару лет назад, как одинокую и чёрствую особу, куда-то исчезла, а на её место воцарилась обворожительная и непредсказуемая женщина. И то, каким взглядом она провожала ягодицы мимо идущих мужчин, мне говорило о том, что её муж, если ещё не рогат, то в скором времени его ожидает эта участь.

        Вот так то! А вы говорите невозможно.