Сказание Льда. ГЛАВА 2. ч3

5 марта 2014 - Дариан Десс Эмбре

5

Удары сыпались на Ирвина со всех сторон. Северянин кривил разбитые губы в злой полуулыбке и мужественно переносил боль. Тюремщики разошлись не на шутку. Их злило молчание заключённого и его наглая усмешка. Когда уставали кулаки, они использовали расщеплённые палки, смоченные в крапивном настое. Места, где кожа лопалась, и настой попадал в кровь, распухали на глазах. За несколько часов побоев руки, грудь и спина пленника были иссечены полностью, но он так и не проронил, ни звука.

На самом деле Ирвин с огромным трудом сдерживал готовый вырваться на волю стон. Сеанс транса, в котором он находился, был прерван в самый неподходящий момент. Ещё каких-то пару минут, и процесс восстановления оказался бы завершён. Теперь же раны и ссадины, полученные на предыдущих допросах, жгло огнём, и боль, причиняемая ими, ни шла не в какое сравнение с комариными укусами последних часов истязания. Самым опасным же было то, что если не удастся завершить ход регенерации в ближайшее время, Пламя Хаоса, уже поселившееся в повреждённых участках тела, изменит свою созидательную энергию на энергию разрушения. Организм в этом случае будет уничтожен за столь же короткий срок, за какой мог полностью исцелиться. Поэтому Ирвин, молча, терпел и надеялся на чудо. Всё что ему было нужно, так это остаться одному на пару минут и закончить сеанс.

Но чуду не суждено было произойти.

- Хватит заниматься ерундой! – произнёс палач, вернувшийся из дворца и уже несколько минут наблюдавший за работой своих подчинённых, стоя в дверном проёме.

Переступая порог камеры, он бросил под ноги застывших в немом ожидании дальнейших распоряжений стражников, мешок с каменной солью и две пары кожаных перчаток.

- Окатите его водой, и начинайте втирать соль в раны, - приказал заплечных дел мастер. – Гадёнышу очень повезло, что король остался жив и повелел лишь развязать язык этой северной твари, но не убивать.

«Тварь?! Мне б без цепей тебя встретить », - зло подумал Ирвин, понимая, что уже обречён. Ведь, мучители даже не успеют насладиться, тем, как он будет корчиться от боли, когда Огонь Хаоса пожрёт его молодое и крепкое тело изнутри.

Но тут стало происходить нечто очень странное. Бросившиеся было исполнять повеление своего начальника, стражники замерли в неестественных позах. Палач хотел их поторопить, но с удивлением обнаружил, что не может произнести, ни слова. Его будто парализовало. Тело отказывалось повиноваться воле своего господина. Он даже не мог моргать и потому с ужасом наблюдал за безумием, которое воцарилось в камере. Двое его помощников набросились друг на друга и начали драться. Казалось, в них вселились дикие звери, потому что, они то и дело пытались укусить друг друга, катаясь по полу и завывая как сумасшедшие. Наконец один из них прижав противника к каменным плитам и, заняв выигрышное положение на чужой груди, одной рукой схватил бывшего товарища за растрёпанные волосы, а второй начал наносить тяжёлые удары по лицу. Но оказавшийся в неприглядном положении стражник не собирался сдаваться. Сначала он пытался задушить оседлавшего его напарника, а потом, поняв безрезультатность своих действий, изменил тактику – пытаясь большими пальцами выдавить глаза нападавшему.

Помимо палача с огромным удивлением за всем происходящим наблюдал и Ирвин. Северянин не потерял способность двигаться, но толку от этого было мало, так как закованный в кандалы, он всё равно не мог ничего предпринять. Прекрасная возможность бежать пропадала даром. Витязь всё же несколько раз рванул цепи, но куда там, одновременно столько чудес не случается.

Тем временем глазные яблоки находившегося сверху стражника лопнули, и он, взревев как раненный медведь, стал бить своего визави головой о каменный пол. Звериная ярость и страшная боль придали ему столько сил, что через несколько ударов череп противника был размозжён с отвратительным хрустом. Слепой победитель с трудом поднялся на ноги, опираясь о стену, и тяжело дыша, застыл, скаля зубы и обводя пустыми глазницами камеру ожидая нового нападения.

В наступившей тишине раздался ехидный смешок, и зазвучали одинокие аплодисменты.

- Забавное представление, не правда ли? – спросил появившийся словно из воздуха мужчина, закутанный в чёрное одеяние с ног до головы, не понятно к кому из присутствующих обращаясь.

Не дождавшись ответа, он подошёл к палачу и, заглянув ему в глаза, неодобрительно покачивая головой, проворчал:

- Кортас, мой самый добрый друг! Простим этому мальчишке его молчаливое воздержание. Но мы то, с тобой знаем истинное величие жестокости. Ведь ты был одним из лучших просветителей для меня, в этой области. Тебе понравилось? Только честно! Сейчас я …

Гортанный рык потерявшего зрение и обезумившего от боли стражника прервал речь незнакомца. Бедняга бросился на голос, выставив окровавленные руки со скрюченными пальцами в надежде вцепиться в горло говорившего человека, но пробежав сквозь невидимое ему тело и не встретив сопротивления, - лишь врезался в противоположную стену камеры. Удивлённо и разочарованно завыв, подчинённый палача завертелся на месте, не понимая, что произошло.

- Ненавижу калек! – прошипел призрак, с призреньем взирая на стражника.

В следующее мгновение его руки совершили жест, которым деревенские женщины сворачивают голову цыплёнку. Раздался хруст шейных позвонков, и голова слепца повернулась на сто восемьдесят градусов. Мёртвое тело рухнуло на грязный пол почти бесшумно.

- Так на чём нас прервали? – снова испытующе разглядывая палача, спросил незнакомец и щёлкнул пальцами.

Невидимые тиски, сжимавшие губы Кортаса исчезли. Он понял, что ему позволено говорить. Но что сказать человеку, которого ты изощрённо пытал, испытывая истинное удовольствие от его криков и плача? Человеку, приходившему к тебе в кошмарах каждую ночь на протяжении долгих лет, когда ты узнал, что он жив? Человеку, которого ждал, зная, что то, что ты совершил с ним - не будет прощено и забыто, и он когда-нибудь придёт, требуя возмездия?

- Сейчас я … - проблеял, тем не менее, он заплетающимся языком.

- Что? – искренне удивился призрак и впился в своего давнего врага взглядом.

- Сейчас я … - пряча глаза, повторил палач.

- Точно! – хлопнув себя по лбу и неприятно рассмеявшись, воскликнул пришелец из прошлого. – На этом, нас и прервали.

Конечно, Ирвин и не думал жалеть погибших стражников. Но всё, чему он стал свидетелем, ему очень не нравилось и даже пугало. Радовало только то, что незнакомец, видимо, пришёл свести какие-то старые счёты с палачом, а не с ним. Оставалось надеяться, что этот появившийся так внезапно мститель не тронет пленника своего врага, а возможно, и освободит.

Регистрационный номер №0197762

от 5 марта 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0197762 выдан для произведения: 5

Удары сыпались на Ирвина со всех сторон. Северянин кривил разбитые губы в злой полуулыбке и мужественно переносил боль. Тюремщики разошлись не на шутку. Их злило молчание заключённого и его наглая усмешка. Когда уставали кулаки, они использовали расщеплённые палки, смоченные в крапивном настое. Места, где кожа лопалась, и настой попадал в кровь, распухали на глазах. За несколько часов побоев руки, грудь и спина пленника были иссечены полностью, но он так и не проронил, ни звука.

На самом деле Ирвин с огромным трудом сдерживал готовый вырваться на волю стон. Сеанс транса, в котором он находился, был прерван в самый неподходящий момент. Ещё каких-то пару минут, и процесс восстановления оказался бы завершён. Теперь же раны и ссадины, полученные на предыдущих допросах, жгло огнём, и боль, причиняемая ими, ни шла не в какое сравнение с комариными укусами последних часов истязания. Самым опасным же было то, что если не удастся завершить ход регенерации в ближайшее время, Пламя Хаоса, уже поселившееся в повреждённых участках тела, изменит свою созидательную энергию на энергию разрушения. Организм в этом случае будет уничтожен за столь же короткий срок, за какой мог полностью исцелиться. Поэтому Ирвин, молча, терпел и надеялся на чудо. Всё что ему было нужно, так это остаться одному на пару минут и закончить сеанс.

Но чуду не суждено было произойти.

- Хватит заниматься ерундой! – произнёс палач, вернувшийся из дворца и уже несколько минут наблюдавший за работой своих подчинённых, стоя в дверном проёме.

Переступая порог камеры, он бросил под ноги застывших в немом ожидании дальнейших распоряжений стражников, мешок с каменной солью и две пары кожаных перчаток.

- Окатите его водой, и начинайте втирать соль в раны, - приказал заплечных дел мастер. – Гадёнышу очень повезло, что король остался жив и повелел лишь развязать язык этой северной твари, но не убивать.

«Тварь?! Мне б без цепей тебя встретить », - зло подумал Ирвин, понимая, что уже обречён. Ведь, мучители даже не успеют насладиться, тем, как он будет корчиться от боли, когда Огонь Хаоса пожрёт его молодое и крепкое тело изнутри.

Но тут стало происходить нечто очень странное. Бросившиеся было исполнять повеление своего начальника, стражники замерли в неестественных позах. Палач хотел их поторопить, но с удивлением обнаружил, что не может произнести, ни слова. Его будто парализовало. Тело отказывалось повиноваться воле своего господина. Он даже не мог моргать и потому с ужасом наблюдал за безумием, которое воцарилось в камере. Двое его помощников набросились друг на друга и начали драться. Казалось, в них вселились дикие звери, потому что, они то и дело пытались укусить друг друга, катаясь по полу и завывая как сумасшедшие. Наконец один из них прижав противника к каменным плитам и, заняв выигрышное положение на чужой груди, одной рукой схватил бывшего товарища за растрёпанные волосы, а второй начал наносить тяжёлые удары по лицу. Но оказавшийся в неприглядном положении стражник не собирался сдаваться. Сначала он пытался задушить оседлавшего его напарника, а потом, поняв безрезультатность своих действий, изменил тактику – пытаясь большими пальцами выдавить глаза нападавшему.

Помимо палача с огромным удивлением за всем происходящим наблюдал и Ирвин. Северянин не потерял способность двигаться, но толку от этого было мало, так как закованный в кандалы, он всё равно не мог ничего предпринять. Прекрасная возможность бежать пропадала даром. Витязь всё же несколько раз рванул цепи, но куда там, одновременно столько чудес не случается.

Тем временем глазные яблоки находившегося сверху стражника лопнули, и он, взревев как раненный медведь, стал бить своего визави головой о каменный пол. Звериная ярость и страшная боль придали ему столько сил, что через несколько ударов череп противника был размозжён с отвратительным хрустом. Слепой победитель с трудом поднялся на ноги, опираясь о стену, и тяжело дыша, застыл, скаля зубы и обводя пустыми глазницами камеру ожидая нового нападения.

В наступившей тишине раздался ехидный смешок, и зазвучали одинокие аплодисменты.

- Забавное представление, не правда ли? – спросил появившийся словно из воздуха мужчина, закутанный в чёрное одеяние с ног до головы, не понятно к кому из присутствующих обращаясь.

Не дождавшись ответа, он подошёл к палачу и, заглянув ему в глаза, неодобрительно покачивая головой, проворчал:

- Кортас, мой самый добрый друг! Простим этому мальчишке его молчаливое воздержание. Но мы то, с тобой знаем истинное величие жестокости. Ведь ты был одним из лучших просветителей для меня, в этой области. Тебе понравилось? Только честно! Сейчас я …

Гортанный рык потерявшего зрение и обезумившего от боли стражника прервал речь незнакомца. Бедняга бросился на голос, выставив окровавленные руки со скрюченными пальцами в надежде вцепиться в горло говорившего человека, но пробежав сквозь невидимое ему тело и не встретив сопротивления, - лишь врезался в противоположную стену камеры. Удивлённо и разочарованно завыв, подчинённый палача завертелся на месте, не понимая, что произошло.

- Ненавижу калек! – прошипел призрак, с призреньем взирая на стражника.

В следующее мгновение его руки совершили жест, которым деревенские женщины сворачивают голову цыплёнку. Раздался хруст шейных позвонков, и голова слепца повернулась на сто восемьдесят градусов. Мёртвое тело рухнуло на грязный пол почти бесшумно.

- Так на чём нас прервали? – снова испытующе разглядывая палача, спросил незнакомец и щёлкнул пальцами.

Невидимые тиски, сжимавшие губы Кортаса исчезли. Он понял, что ему позволено говорить. Но что сказать человеку, которого ты изощрённо пытал, испытывая истинное удовольствие от его криков и плача? Человеку, приходившему к тебе в кошмарах каждую ночь на протяжении долгих лет, когда ты узнал, что он жив? Человеку, которого ждал, зная, что то, что ты совершил с ним - не будет прощено и забыто, и он когда-нибудь придёт, требуя возмездия?

- Сейчас я … - проблеял, тем не менее, он заплетающимся языком.

- Что? – искренне удивился призрак и впился в своего давнего врага взглядом.

- Сейчас я … - пряча глаза, повторил палач.

- Точно! – хлопнув себя по лбу и неприятно рассмеявшись, воскликнул пришелец из прошлого. – На этом, нас и прервали.

Конечно, Ирвин и не думал жалеть погибших стражников. Но всё, чему он стал свидетелем, ему очень не нравилось и даже пугало. Радовало только то, что незнакомец, видимо, пришёл свести какие-то старые счёты с палачом, а не с ним. Оставалось надеяться, что этот появившийся так внезапно мститель не тронет пленника своего врага, а возможно, и освободит.

Сказание Льда. ГЛАВА 2. ч2

Рейтинг: 0 399 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!