КОГДА ПРИДЁТ ЗАЗИРКА(русское фэнтези) 33

 ГЛАВА 33

Ребята и Изгага увлечённо изучали извлечённые предметы. Более трёх десятков разнообразных вещей, деревяшек, камней. И одни ножны для меча, весьма невзрачные: деревянная основа, обтянутая кожей, местами протёрта до дерева, задубевший кожаный шнурок-перевязь. Шесть глиняных пузатых сосудов, с наше обычное ведро; крышки залиты, похоже, плавленым воском. Большая, с таз, деревянная чаша, вся в глубоких трещинах, чёрная, словно опалённая жарким огнём. На дне чаши лежали семь разноцветных... пасхальных яиц. Яйца защищала незримая крышка-оберег. Ни Яга, ни Зарёма не смогли вспомнить, что это за чаша с крашеными яйцами, и когда была помещена в ячейку. Первое время после Битвы Вонюка присылал своего представителя с очередным пленником, и Яга машинально исполняла приказ. Ещё кровоточила и саднила рана- расставание с сынишкой, - так что ей было не до подробностей. Да и Вонюка всякий раз запугивал: только полное подчинение, никакой самодеятельности, если не хочешь жуткой смерти сыну... За время своего "хозяйствования", Яга лишь дважды воспользовалась Кунсткамерой самовольно: когда заточала Колобка и Упа, затем ребят и Изгагу. Сейчас, вот, третий раз, но уже для их освобождения.

 - Ладно, по ходу дела разберёмся, что к чему. Что пригодится, а что нет. Давайте всё снесём Яге в покои.
Каждый старался взять побольше, дабы унести всё за один раз: никому не хотелось ещё раз переступать скорбный порог Зала Памяти. Первым к двери двинулся Дима, но едва сделал несколько шагов, как свет в помещении замигал, воздух пришёл в движение и... у двери образовался мини-вихрь.
Спица завибрировала, обнажив лезвия.

Яга и Зарёма как-то странно вскрикнули, упали на колени и... точно одеревенели, уставясь на противоположную стену, совершенно пустую.
Мини-вихрь метнулся к Димке, пронзив его, понёсся к Вадику. Димка застыл восковой куклой.
Вадик сделал слабую попытку увернуться, но безуспешно: вихрь настиг его, и случилось то же, что и с братом.
Зебрик взмыл к потолку, где уже метался Уп, истерично крича.
Колобок неистово бился о стены.
Вот уже и Изгага застыл на полу: оступился, упал...

Меня подмывало применить силу ладони, но чудом сдерживалась: боялась больших разрушений и гибели друзей под обломками.
Вихрь вытянулся в кручёную нить и, я моргнуть не успела, как эта нить хлестнула по Зебрику, затем так же молниеносно поразила Упа. Мы не грохнулись на пол, а повисли в воздухе, словно подвешенные игрушки.

Я ничего необычного не почувствовала, просто тело моё перестало ощущаться. Осталось лишь зрение и слух, да способность мыслить.
Покончив с нами, вихрь, почему-то проигнорировав Колобка, приник к стене, на которую смотрели Яга с Зарёмой. Нить, продолжая вращение, загнулась, образовав овал, который, буквально, врезался в стену.

Свет перестал мигать. Несколько секунд овал напоминал фрагмент граффити, затем быстро стал расплываться, и вскоре образовалось сплошное серое пятно, примерно метр на метр. Снова пауза, потом пятно ожило и... это был экран со знакомой всем "картинкой", когда профилактика или канал завершил трансляцию. Даже шум похожий: неприятное шипение. Разумеется, тут же родилось желание щёлкнуть пультиком, но, увы! Пультик недосягаем... В чьих руках? Зачем включил "ящик"?

Звук нарастал, экран посветлел, в центре образовалась ржавая клякса.
"Варь, какую фильму покажут? Я стрелялки не люблю", - точно сквозь вату пробился голос Вадика.
Я не успела ответить: экран сверкнул, как фотовспышка, и мы увидели... глаза. Живые глаза человека. Они занимали почти весь экран. Взгляд холодный, жёсткий и колючий, казалось, он пронизывает тебя насквозь. Возможно, будь сейчас моё тело чувствительным, я ощутила бы их ледяные "лезвия". И ещё: впечатление такое, будто по ту сторону стены стоит великан и смотрит в глазок.

 - Яга, ты нарушила наш договор. Значит, я в праве поступить с твоим сыном, как захочу, - внезапно раздался громкий голос, опять таки, будто в соседней комнате. В отличие от глаз, голос был мягким, я бы сказала, добродушным. Словно отец укоряет, любя, непослушную дочь.
Удивительно, только голос показался мне до боли знакомым, правда, вспомнить чей, почему-то не получалось. Возможно, из-за обстоятельств.
 - Нет! - выкрикнула Яга - деревянная кукла. - Я умоляю! не трогай мальчика! Накажи меня! Прошу!
 - Ты потеряла право просить. Я сегодня в хорошем расположении духа и дам тебе возможность исправиться. Но учти: в последний раз.
 - Да, да, я поняла... я согласна...
 - До меня дошли слухи, что Избранная пошла другим путём. Через твой заслон. Меня обманули?
 - Нет...
 - Почему же не упредила?
 - Виновата! Хотела пленить и сразу отправить...
 - Пленила? - усмехнулся голос, но глаза остались прежними. - Вижу... Кто эта отроковица,что подле тебя?
 - Служка. Что-то случилось с Хранилищем... запоры нарушились... Выясняем...

Ещё одна вспышка, и глаза исчезли. Несколько секунд экран показывал серо-бурый ковёр с замысловатым орнаментом, затем и ковёр размылся и... предстал роскошный зал, тускло освещённый факелами, закреплёнными по стенам. В центре зала стояли двое.
Я, невольно, вскрикнула, но крик прозвучал внутри меня, на время, оглушив: эти двое были... мой отец! Папка... Тот, что слева, был молод, кучерявые пышные волосы русого цвета, аккуратные усы и бородка того же оттенка. Таким папка был в 25лет... Тот, что справа, такой же, как сейчас в 45.Такие же пышные волнистые волосы, но уже грязно - белые, усы и неухоженная, как у Карла Маркса борода, цвета слоновой кости - от курева. И этот, как папка, худощав, с впалыми щеками... Не хватает только очков...

Мой шок был недолгим: я уже осознала, что нахожусь в параллельном мире, и здесь должны быть двойники всех тех, кого я знаю, но всё же... Ладно бы, кто-то из знакомых встретился, но... папка...
Яга что-то кричала, её голова моталась, как тряпичная. Вероятно, молодой "папка"- её сын, а седой... Морок собственной персоной. Ничего себе поворотик сюжета...

Молодой выглядел как-то странновато, словно под гипнозом: взгляд потухший, тело расслабленно.
Морок, всё с тем же выражением глаз, приторно улыбался, что-то говорил: шок-то у меня прошёл, а глухота, почему-то, нет.
Вдруг, непонятно откуда, в руке Морока оказался короткий меч. Молодой вытянул правую руку, а Морок, всё так же улыбаясь, молниеносно рубанул - отрубленная рука по локоть плюхнулась под ноги молодого, брызнул фонтан крови...
Голова Яги дёрнулась, и вяло упала на грудь.

Вспышка-экран погас, а через минуту стена была идеально чистой, вновь светилась "дневным светом". А ещё через пару минут исчез наш "паралич".
Яга кулем завалилась набок. Зарёма кинулась к ней, затрясла за плечо.
 - Чё ты трясёшь её, как грушу - в обмороке она, - чрезмерно грубо сказал Вадик, фыркнув, сплюнул.
Зеб плавно опустился рядом с Ягой.
 - Как твой папочка? - едко улыбнулся Вадик.
Дима недоумённо посмотрел на меня, на брата.
 - Морок-то, оказывается, вылитый её папочка, - бросил в лицо брату Вадик.
 - Да? - в унисон спросили Дима и Изгага.
 - К сожалению...
 - Не позавидуешь... Это не помешает, ну... если...
 - Не помешает! - резко оборвала Димку. - Продолжим, на чём остановились.


Пока парни перетаскивали вещи в покои Яги, мы с Зарёмой приводили её в чувство. Очнувшись, Яга некоторое время безумными глазами, полными слёз, смотрела на стену, где уже не было экрана, губы едва слышно выдавили:
 - Дитятко...
Я велела Зарёме сбегать в покои Яги, посмотреть, может, найдёт что-нибудь успокоительное. Однако, Яга сама взяла себя в руки, поднялась, отряхнув платье, твёрдо сказала:
 - Мой меч к твоим услугам, Ладанея.
 - Что сказал ... Вонюка?

Морок выслал отряд с распоряжением пленить нас и доставить к нему, а так же произвести ревизию в Хранилище и забрать кое-что.
 - Как скоро они будут здесь?
Яга затруднилась с ответом: если без волшбы, своим ходом, то максимум через неделю, а с волшбой... могут уже сегодня. Приграничные чары Яги задержат, конечно, но ненадолго.
Я спросила, есть ли среди вещей Хранилища такие, что помогут нам отбиться от посланцев Вонюки.
 - Я должна поближе рассмотреть, подержать в руках...
 - Так поспешим!

В покоях Яги было шумно. Здесь собрались все, включая дедулек и Добрана - наше долгое отсутствие встревожило его и заставило подняться наверх.
Вещи кучей лежали на кровати, каждый что-нибудь брал, высказывал какие-то мнения, предположения, которые тут же подвергались критике.
 - Тихо! Всем тихо.
Умолкли, выжидательно уставились на меня. Вадик двусмысленно хмыкнул.

Не берусь судить и гадать, кто толкал речь- Варька или Ладанея. Но устами Варьки было сказано, что сюда идёт отряд, посланный Мороком. За нами. Разумеется, никто не хочет оказаться пленником Вонюки, следовательно... предстоит сражение. Это наше первое серьёзное испытание: что можем и как... Поэтому, огромная просьба ко всем - собраться! Расхлябанность нас погубит! Мы должны стать, как советовала баба Нюра, прочным единым кулаком. И ударить так, чтобы скулы заныли у самого Морока - Вонюки!
 - Когда? - сухо спросил Добран.
Я повторила всё, что сказала мне Яга.
 - Уп, милый, давай в небо, и следи, следи! Щулец, Юрик, включите все ваши природные способности...
 - Знамо дело, Ладушка. Уразумели.
Дедульки поспешили вслед за вылетевшим Упом.

Яга и Зарёма разбирали кучу на кровати: четыре руки ложились на одну вещь, секундная пауза, после чего звучало либо: "Пусто", и предмет отбрасывался в сторону, либо: "Есть!"- и бережно переносился на стол.
 К концу сортировки, на столе скопилось не менее двадцати предметов. Яга и Зарёма выглядели измотанными, бледными. Я перешла на стол. Остальные, не сговариваясь, окружили его.
 - Всё это ценно, - с трудом выдавливая слова и морщась, видимо от головной боли, заговорила Яга. - Как для нас, так и для... Вонюки. Что наиболее ценно для нас сейчас? Это... - Яга взяла бочонок - по виду, похоже, вырезан из кости, - размером с литровую банку. - Здесь молоко коровы Земун... в нём надобно смочить ваши рубашки. В них утвердятся те чары, что наложены при изготовлении...

Следующими были ножны. Оказалось, что они родственны мечу Димы. "Без ножен меч, что неразумное дитя, с ножнами - многоопытный муж!" - сказала Яга, отдавая Димке ножны. До и во время Последней Битвы меч принадлежал одному из младших Сварожичей.

Огненный камень, в виде язычка пламени, с отверстием - это личная вещь Семаргла, посредника между бессмертными богами и простыми людьми. Это он зажигал сердца храбрых. Амулет Семаргла освящён пламенем Знича - священного негасимого огня. Зарёме.

Топор с потемневшим и расколотым топорищем, к тому же весь зазубренный. Он лишь с виду негодный, но в нём дремлет неведомая Сила. Топор принадлежал прадеду Добрана, одному из основателей рода и участника Последней Битвы. Добран с трепетом принял реликвию. В следующую секунду его встряхнуло и... топор в руке преобразился: топорище стало целым и матово - белым, точно его только что ошкурили наждачкой; металлическая часть засверкала сусальным серебром, а широкое и острое лезвие отдавало небесной голубизной. На обухе сперва выступило зелёное пятно, затем стало сочно-жёлтым, потом рельефно, как печать, прорисовался тугой спелый колос, кажется, ячменя. Видимо, родовой знак полканов.
 - Признал, - просто сказала Яга. - К нему полагался особливый щит, но где он... неведомо...

Чаша с "пасхальными яйцами". Оказалось, ничего общего с пасхой. В каждом из семи яиц заточён Дух Светлого Бога. Кого именно, Яга не могла сказать. На яйца-саркофаги наложены девятикратные Печати самого Морока, что, практически, неразрушимо.

Берестяная коробочка, а в ней нечто, на первый взгляд неопределимое: одновременно напоминало и скукоженную гавайскую сигару, и слежавшуюся бумагу, свёрнутую в тугую трубочку, и кусок специального кабеля, изъеденного временем...
 - Это Зыкова сопелька...

 Сопелька - древний музыкальный инструмент, проще говоря, свирель. Так вот эта свирель принадлежала Зыку, Богу звуков и музыки. Биография его коротка и трагична. По крови он прямой внук Перуна. С его рождением связана какая-то неприятная история, которую Боги постарались скрыть, развеять. Растила и воспитывала мальчика родная тётя, Магура - Перуница, старшая и любимейшая дочь Перуна. Их отношения были дивными. Одно время среди смертных гуляла быличка о том, что Зык - плод кровосмешения. Перуна и Магуры... однако, истинную правду зал лишь Гамаюн. С малолетства Зык проникся любовью к звукам природы, к музыке. Из коры Мирового Древа он смастерил себе сопельку и извлекал из неё такие звуки, что слушатели плакали, очищая души и просветляя головы. А ведь слушатели у Зыка были непростые - Боги. Пленённый талантом Зыка, Сварог определил мальца Богом звуков и музыки. Однажды Зык увязался за тётей и оказался свидетелем её предназначения: на поле брани, в облике крылатой девы, носилась тётушка, воинственными криками подбадривала ратников, её золотой шлем сверкал в лучах Яра, вселяя радость и надежду в сердца. Тех же, кто пал сражённый от меча или пронзённый стрелой, Магура осеняла своими крылами, касалась охладелых губ... и последний глоток воды из золотой чаши в виде черепа... Зык уже знал, что все, кто испил из чаши Магуры, попадёт в Ирий, в райские чертоги. Мальчика, по сути, ещё несмышлёныша, поразили не вид тётушки и не её благостная миссия, нет, мальчика поразили до глубины души звуки битвы и крики раненных, вопли умирающих от ужасных ран. Они ОГЛУШИЛИ его. Навсегда. Всю свою короткую сознательную жизнь Зык ратовал за то, чтобы в мире звучала лишь музыка счастья и любви, звуки природы и благодарного труда. Из-за своей глухоты, ему приходилось трижды повторять свои слова для собеседника и читать по губам ответ. Часто он прочитывал неверно, и повторял, ожидая от собеседника подтверждения. Получалось забавно, смешно - и над ним потешались, подтрунивали, подначивали. В какой-то момент Зык понял, что его не воспринимают серьёзно, держат за шута. И решил действовать делом, а не словом. Едва Перун "спонсировал" очередную сечу, там незримо появлялся Зык и играл на своей сопельке. И сеча расстраивалась, ибо сердца ратников наполнялись любовью, они братались и устраивали братчину во имя жизни и во славу Лады и Уда. Перун стал терять авторитет. К тому же малец дерзнул бросить Перуну в лицо: музыка войны, музыка разрушения неприятна, нелюба здоровым сварожьим внукам, а потому следует упразднить Бога войны. Кровь ударила в голову Перуна, и толкнула на поганое: с помощью Чернобога, обратил дерзкого отрока в эхо. И отдал на забаву лешим...

Следующим экспонатом были деревянные дощечки. Тонкие как фанера, густо покрытые чудными значками, дощечки имели отверстие, через которые прошнуровывались тонким ремешком по девять штук. Это запечатлённые неведомо кем песни Гамаюна, рассказывающие историю со Дня Сотворения Мира и до Последней Битвы. Здесь же предсказания Смаги, бабушки Ладанеи.

Назначение других отобранных предметов, Яга не ведала. Но в них заключены Силы, и немалые. Вонюка, наверняка, знает суть и, по - всему, эти Силы в своё время не открылись ему, вот и спрятал в Хранилище. От греха подальше. Яга убеждена, что в Песнях Гамаюна можно найти ответы на все возможные вопросы, да только... не осталось глагознатцев. Поистребил всех Вонюка: дабы никто не прознал Правды Гамаюна...
Ладно, что есть, то есть. Яга из своего арсенала вооружила Изгагу и Добрана, вернула оружие Димке и Вадику. Сама облачилась в доспехи, как в далёкой молодости. Выглядела просто офигенно. Если бы не её суровое лицо и боль в глазах, я бы, наверное, восхитилась вслух.
Яга связалась со Слободой, обрисовала ситуацию, распорядилась выслать догляд (дозоры) на подступах к твердыне (крепости) и её границам. Остальным наказ: будьте начеку, коль понадобится подмога - не мешкайте...

И стали мы ждать. Что-то быстро вечерело. Или мне так показалось из-за напряжения.
Ни Уп, ни дедульки пока ничего подозрительного не усмотрели.
"Паникуешь?" - усмехнулся Вадик. - А тебе низя. Голова в панике - руки-ноги..."
"Может, помолчишь, а?"
"Что не так?"
"Трёп твой! Не вынуждай меня пожалеть, что вытащили тебя из морозилки..."
"Ах, да. Я ж теперь в неоплатном долгу... премного благодарен, госпожа, лобзаю ваши ручки..."
"Жили у бабуси свиньи козы гуси... - включила я "глушилку", - раз по полюшку пошли денежку нашли денежка немалая золотой алтын пошли звери в магазин и купили керосин..."

Вадим больше не возникал. Конечно же, он не прав: я не паниковала, просто... тревожно было и боязно за всех. Вонюка выслал не просто курьера забрать ценные вещички, а отряд... наверняка, супервоинов. Спецназ, если хотите. Акция особенная, сверхсекретная, значит, Морок не поскупится, снабдит спецназ парой-тройкой колдовских прибамбасов. И всё высшего сорта, не как у Яги. А это означает одно: сражение будет похлеще, чем с курдушами. Хватит ли у нас сил? Допустим, дадим отпор... без потерь. И разозлим Вонюку ещё больше... Тогда не один отряд, а десять прибудет. Плачевная перспектива. А эта, лентяйка, где-то прохлаждается, хоть бы полсловечка, полнамёка - как мне быть? Что делать?..
Впрочем, может, я зря раньше времени бочку качу на Ладанею... в случае необходимости, объявится, подмогнёт...

Как и вечер, скоротечно нахлынула ночь. Стало прохладнее. Небо густо вызвездилось, из леса, точно лодочка, выплыл месяц.
Яга и Зарёма остались в покоях: искать способ укрепить, усилить защитный оберег границы. Добран расположился в саду. Вадик, взяв пару меховых одеял, присоединился к нему. Дима и мы с Зебом, обосновались на балконе второго этажа. Едва стемнело, к нам примкнул Уп.
Изгага поначалу держался близ Димки, затем ушёл на площадь, но и там не задержался: вскоре поднялся к нам и выразил желание отбыть к дозорным. Ждал моего позволения. Отпустила.