Великая Россия. Засериенное "наше все"

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ВЕЛИКАЯ РОССИЯ. ЗАСЕРИЕННОЕ «НАШЕ ВСЕ».

Эссе

Наше время отмечено поразительными

успехами научного познания. Как не радоваться

этому? Но нельзя забывать, что знания и мастерство

сами по себе не смогут привести людей к счастливой

и достойной жизни. У человечества есть все основания

ставить провозвестников моральных ценностей выше,

чем открывателей научных знаний.

Альберт Эйнштейн.

1

Время не стоит на месте, даже словосочетание «наше все», раньше понятное всем и каждому, теперь приходится расшифровывать. Появилось уже поколение, для которого оно означает нефть, газ или, если брать более общо - богатства природные. Но вот у людей постарше до сих пор еще действуют в голове всякого рода клише вроде: «Пушкин – наше все», то есть подразумевается, что главное наше богатство все-таки культура, а в ней, как стержень, великая могучая русская классическая литература.

В самом деле, авторитет России в мировом масштабе поддерживается в лучшем случае парой-тройкой сотен имен, большинство из которых принадлежат, к сожалению, к плюсквамперфекту - давно прошедшему времени. Лично я к нефти и газу не имею никакого отношения, так что и не мне о них судить. А вот литература – другое дело. Если посвятить чему-нибудь полвека, то есть, практически всю свою жизнь, поневоле начнешь в вопросе разбираться.

Есть много мнений относительно того, что является основой благосостояния той или иной страны, лично я ориентируюсь на труды той «славной когорты» ученых, которые основой основ здесь считают идеологию. То есть, на первом месте - религия, затем – философия, и на третьем - культура. Дальше не стану анализировать, придет еще время. Да и верхушку лишь обозначу, а сосредоточусь исключительно на том, что ближе и дороже не только мне, но и всем людям, не безразличным к судьбам русской литературы.

Итак, вопрос задан, наконец-то мы подошли к нему. 

Может ли быть великой Россия сегодня, не обладая мощной современной и самобытной культурой?

Мой ответ – «нет». Ну а вы думайте.

2

Наши уважаемые правители, как вы, наверное, заметили, тоже не сидят на месте, тоже в поисках. Насколько я понял из СМИ, ответ, как нашу страну из руин перестроечных поднять, наконец найден: наука. Построим чудо-град, своего рода Город Солнца, и все наши проблемы в самом ближайшем времени будут решены. Но я не зря вынес в эпиграф как нельзя более подходящее к сегодняшнему рассуждению изречение Эйнштейна. Что оно в данном случае означает? Ответ не найден, ответ не верный. Не зря, значит, дедуля Альберт язык нам показал на своем знаменитом фото.

Конечно, себя после такой величины цитировать верх нескромности, но поскольку читателей у меня раз-два да обчелся, я все-таки приведу небольшую выдержку из своего ДП (Дневника писателя):

«Слышал я тут еще, что решили заселить целый регион одними «головастиками», и вроде как ищут их аж по всей России. Вот только о рационе их подумали? Я имею в виду пищу духовную, а не растительную или животную. От которой «головастики» в жаб не превращаются, только голова у них растет и растет. Пока не вырастает особь, к животному миру не имеющая никакого отношения – особь человеческая, да не просто таковая, а еще и с искрой божьей. Как думаете: найдут, не найдут?»

«Да, да, не обольщайтесь, господа, существуют не только отверженные писатели (аллюзия к «Салону отверженных», только там были художники), но и отверженные читатели. На вас, многоуважаемые, книг на прилавках не предусмотрено. Как тут сказали одному моему собрату по перу: «Зачем вы так мудрено все излагаете? Пишите проще, как Пушкин» (сравните у Ильи Ильфа: «Пишите короче, вы не Гоголь»). Потрясающий перл! Есть, есть для вас литература! Читайте классику! По второму, третьему, возможно, десятому, разу. На двадцатом точно опупеете».

«У вас проблемы? Все проблемы давно решены.

Есть вопросы? Задайте их в Паутине любому поисковику, он как раз приведет вас в одно и то же, нужное, место. То есть, все к тому же Пауку.

Рецепт? Живите проще, как все. Читайте, что дают. В особенности, рекомендую сериалы. Ручаюсь, если о-чень внимательно их смотреть, двадцатого раза не понадобится, хватит и одного».

Заодно хочу извиниться, уважаемые господа, за несколько необычное название своей статьи. Обычно подобные выверты мне не свойственны, пишу я классическим  русским «штилем». Просто потряс один случай, прогремевший на всю страну (помните? или забыли уже?), как в славном городе Воронеже на олимпиаде по русскому языку победительницам-старшеклассницам подарили книги, настолько густо сдобренные матом, что хоть святых выноси. И один из организаторов в ответ на вопрос, как такое могло произойти, с самым невинным видом заявил: ну, мол, классика-то у девчат наверняка вся в наличии, а вот такой книги уж точно нет. Оставлю без комментария сей факт, каждый о нем тоже вправе иметь свое мнение.

Как получилось, что, обретя свободу, мы умудрились так много потерять? Двадцать лет прошло, а разворота нет к лучшему, все глубже вниз скатываемся. Что? Все на чудо надеемся? На царя-освободителя? Без лести и угодничества скажу: на мой взгляд, там, на самом верху, люди делают, что могут. Так что требовать от них большего: значит просто заниматься маниловщиной. Ну а что же мы сами? «Каждый кузнец своего счастья» – это ведь не социалистический слоган, Гай Саллюстий Крисп сказал, древний римлянин, еще до нашей, христианской, эры.

3

Моему старшему сыну, тоже писателю, Руслану Бредихину удалось как-то прорваться на встречу с заглянувшим по случаю в Москву классиком современной прозы Мишелем Уэльбеком (дальнейшее передаю с его слов). Знаменитому французу был задан в числе прочих тривиальнейший вопрос: «Как вы относитесь к русской литературе?», на что тот ответил, что, мол, явление это очень необычное в мировой культуре: вот не было ее, не было, и вдруг она появилась и заполнила собою весь мир, а затем вновь исчезла. На редкость точный ответ.

В прекрасной, наделавшей много шума статье «О крахе русской культуры» моего земляка Сергея Калабухина очень часто фигурирует слово «элита». Мол, элита эта как раз и обеспечила русской литературе такой небывалый взлет. Но что же такое «элита»? Как писатель, я знаю, что двух совершенно идентичных по смыслу слов в языке не бывает. На том, как раз, и построена большая часть наших творческих мук – найти верное слово. Откроем словарь, посмотрим, что в нем написано? «Элита – наиболее видные представители какой-либо части общества, группировки и т. п.; в эксплуататорском обществе – верхний слой господствующего класса или отдельных его групп». Что вас смущает в данном случае? Слово «эксплуататорское»? А в каком же еще обществе, по-вашему, мы проживаем (не хочется говорить: «живем», смысл нарушится)? Сами захотели капитализма, а капитализма без эксплуатации не бывает. Одно трудовое законодательство наше сегодняшнее чего стоит: мало того, что оно кардинально поменялось нашими же «избранниками», повернувшись, как сказочная избушка, к рабочему человеку задом, так еще и эти жалкие оставшиеся ошметки безжалостно в договорах с нанимателями отвергаются и попираются. Вот и мы отвергнем в данном случае слово «элита», потому что той элите, про которую в словаре написано, на нас, читателей и писателей, с самой что ни на есть задрипанной колокольни на…плевать (выберите сами, что вам больше нравится). Или вот еще: «Толстой писал не для народа». Да, интересно. А как же его сказки, рассказы для детей? Приведу только одно название: «Сказка об Иване-дураке и его двух братьях: Семене-воине и Тарасе-брюхане, и немой сестре Маланье, и о старом дьяволе и трех чертенятах». Кто? Тоже Пушкин с Ариной Родионовной наваяли? А «Филипок», а «Акула»? Неужто и «Акула» выветрилась из памяти?

Что ж, народ – и в самом деле загадочное понятие. В свое время «элита» русская была потрясена повестью Николая Карамзина «Бедная Лиза». Смысл сего потрясения в одной только мысли заключался: оказывается, «эти люди» умеют любить! То бишь еще до декабристов «элита» была ох как далека от народа! Но что же потом произошло? Лизанька, как вы помните, от несчастной своей любви в пруду утопилась, а вот «элита»… поговорила и забыла. Про «этих людей».

Да только вот незадача: буквально через полвека напомнил о них какой-то начинающий автор, причем не только назвал свой роман – «Бедные люди», а еще и эпиграф-то какой ухитрился присобачить!

«Ох, уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь, невольно задумаешься, - а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать; так-таки просто вовсе бы запретил. Кн. В. Ф. Одоевский».

Да, нахал! Попробовал бы он принести свою рукопись сейчас в какое-нибудь издательство! Но тогда времена другие были: Григорович, Некрасов, Белинский – кто только не суетился перед «дядей Федором», ничтоже сумняшеся. Ну, крыша у Федора Михайловича и поехала: связался с петрашевцами, побывал и у стенки расстрельной, и на каторге, и даже в солдатчине, а вернувшись, обнаружил, что позабыт совсем, да и неудивительно – столько имен новых открылось. Руки не опустил, снова стал о «тех людях» писать: «Униженные и оскорбленные», «Мертвый дом». И опять сенсация, все позиции утраченные вновь вернул.

Подводя итог, только одно скажу: никогда наши классики не были писателями элитными, всегда они с элитой этой чванной, эксплуататорской, конфликтовали. В том-то и вся суть, что были они писателями народными, оттого и стали в итоге нашей гордостью, национальным нашим достоянием.

4

Однако что мы все о прошлом? Не пора ли, наконец, к настоящему перейти? Социализм пропущу, ностальгии по нему никакой не испытываю, что до литературы, разделялась она в то время исключительно на чиновничью и диссидентскую. Те же «шаг влево, шаг вправо». Уважаю Булгакова, очень люблю Зощенко, а уж «Архипелаг Гулаг» Солженицына числю, как и почти все, наверное, из читающих меня сейчас, в золотом фонде мировой классики. Хотите подробнее? Отсылаю вас к работам другого моего земляка: Виктора Мельникова, и в первую очередь к его тоже изрядно нашумевшей статье «Писатель! Кому ты служишь?»

И все-таки вот сейчас, именно сейчас что происходит? Я, как и большинство  читателей и писателей, разделяю литературу на два вида: серьезную и развлекательную. В серьезной крайняя степень – заумь, эпатаж, чаще всего построенный на все той же ненормативной лексике; в развлекательной – макулатура, чтиво. Если говорить о писателях, то они уже не служат как когда-то с партбилетом в кармане, имея кучу льгот при том: от домов творчества до внеочередной установки телефона, теперь они услужают и прислуживают, даже денег нормальных за свое бесконечное виляние хвостом не имея взамен. Если брать издателей… Да, уж совсем смешно звучит сейчас столь популярный некогда слоган: «поэт в России больше, чем поэт». Времена вознесенских и ахмадулиных прошли безвозвратно, стихов ныне практически не публикуют. Так что фраза эта в наше благословенное время несколько по-иному звучит: «издатель в России больше, чем издатель». И уж ясно - куда больше, чем поэт, писатель и гражданин вместе взятые. Именно Он, и только Он, драгоценнейший наш, решает, быть Гамлету или не быть, светить или погаснуть «лучу света в темном царстве».

5

Казалось бы, что в том плохого? Наоборот, так, и только так, должно быть. Однако в нашей эРэФушке много чего задумывается хорошего, вот только получается в итоге (ну знаете эти: «через Житомир на Пензу», «сделано ночью», «шиворот-навыворот») все наоборот. Я вам больше скажу: не было бы у нас ничего сейчас из «нашего всего», если б не оказалось одного уровня с писателями и поэтами того времени, в своем роде, разумеется, издателей и читателей.

Началось, пожалуй, все с моего великого земляка Николая Новикова. За 26 лет своей жизни он ухитрился издать 1600 книг, газет и журналов по самым разным направлениям. И что получил взамен? Заключение в Шлиссельбургскую крепость от самой просвещенной нашей царицы  Екатерины II на 15 лет. А после освобождения Павлом I через четыре года – никакой возможности заниматься продолжением прежней деятельности. Так и доживал свой век в сельской глуши наш великий просветитель, больной, разоренный.

Однако дело его не умерло, процесс пошел, и его было не остановить.

«За свою жизнь я верил и верю в одну силу, которая помогает мне преодолевать все тяготы жизни… Я верю в будущее русского просвещения, в русского человека, в силу света и знаний» напишет на склоне лет в своих воспоминаниях Иван Дмитриевич Сытин, полуграмотный крестьянский мальчишка, приехавший в Москву и перевернувший с ног на голову весь книгоиздательский мир тогдашней России. Много чего он успел натворить, но переломным в его биографии стала организация нового издательства «Посредник» в 1884 году. Только за первые четыре года своего существования издательством этим было выпущено 12 миллионов (!) произведений известных русских писателей с рисунками на обложках лучших русских художников (Ильи Репина, например). Дальше больше: невозможно даже описать, сколько всего Иваном Дмитриевичем книг, книжонок и книжуленций было сотворено, и разлетались они по всей России. Причем, по копеечным ценам.

А Адольф Федорович Маркс с его бесплатными собраниями сочинений, приложениями к издававшемуся им популярнейшему в то время в России журналу «Нива»?

А Флорентий Федорович Павленков с его «Жизнью замечательных людей» по 25 копеек за книжицу?

Сколько из всего этого изобилия я в свое время в руках держал, и не перечесть. Помнится, целую неделю, как на работу, ездил в Библиотеку иностранной литературы, треть отпуска потратил, в поисках материала об иезуитах для своего первого романа, а нашел его в крохотной книжице все того же Флорентия Федоровича с биографией Игнасио Лойолы.

Да много можно и других имен привести славных, издательских, но читатели-то, читатели! Ведь все эти миллионы экземпляров в мгновение ока сметались с прилавков. Для чего? Смешной вопрос. Не печки же ими растапливали?

Ах, опять я не туда забрел! Что нашим современным издателям какие-то там марксы-сытины? Им бы побольше сытненького! А к сытненькому особнячки, мерседесики, Куршавель, Багамы, Мальдивы. А читатель… И писателя и читателя сами слепим, ну как Франкенштейна, скажем, или того же Голема. Пару раз плюнуть. Ну и пошло-поехало: какую книжицу ни откроешь – то в слезах, то в крови по колено. И все серии, серии, дело давно поставлено на поток. Серийные убийцы, маньяки, писатели, читатели, критики тож. Серьезная литература? Ребята, да о чем вы? Отвлекитесь! И так жизнь тяжелая. Что там, в классике-то? Ну, студентик какой-то топором старушку зарубил. Разве это размах? Автоматы, гранатометы, бомбы, фугасы – не стесняйтесь, все на ваш выбор.

Плюнешь, отбросишь в сторону подобную пакость, включишь для разнообразия телевизор, и тут же обратно его выключишь. Свят, свят, свят! Так и лезет вся погань с экрана в дом: воры, бандиты, мошенники. Сериалы, серии, сериешечки – вот теперь «наше все». Конвейер смерти и отупления работает с лязгом и грохотом до глубокой ночи, безостановочно. На любой вкус продукция, просто море разливанное. Самый популярный сюжет: приехала девочка из провинции в Москву, а там к ее ногам тут же, откуда ни возьмись, артисты, олигархи, кого только нет - все сбежались. Смотрит-смотрит какая-нибудь симпатяшка в своем богом забытом Тютькове или Семендюковке и думает: а чем я хуже? И только потом, оказавшись в каком-нибудь турецком или боснийском борделе, пройдя все ужасы секс-трафика, проданная в пожизненное рабство, после тридцатого клиента за день, удивляется: как же так, ехала-то я вроде в Москву, где ж разминулась со столицей-то? Полмиллиона таких вот дур, цвет и здоровье нации, в местах подобных обретается. Всех проституток славянской внешности иначе как Наташами в мире и не величают (см. Виктор Маларек «Продаются Natashi»).

Отдельный разговор – цены. То, что копейки стоило в царской России, да и при социализме даже у спекулянтов по-божески, ни студенту, ни пенсионеру недоступно ныне и давно уже. Но особый бизнес на учебниках. Тут поневоле для сына или внучки кошелек расстегнешь. Тоже серия.

Вот этот, современный, период я мог бы вам досконально, до самых мельчайших подробностей обрисовать, но зачем, для кого? Вы ведь все здесь люди пишущие, на своей шкуре все испытали. И давно уже поняли: нет у вас ни единого шанса эту стену пробить. Разве что наплевать себе в душу, влезть в прокрустово ложе какой-нибудь очередной сериюшечки, ну а что там отрубят – да что высунется! - пускай, залижем как-нибудь раны. Блеск! И что дальше? Наплодите лишний десяток мошенников, воров, убийц, прости-господи тож. А что получите взамен? Рабский труд дорого не оплачивается.

6

Картина мрачная. Где выход? Нет выхода. Что ж, до недавнего времени я и сам в подобной уверенности пребывал.

Так и слышу со всех сторон: да, верно описано, но так не только у нас – во всем мире спад, что против него сделаешь?

А может, хватит нам на заграницы-то кивать? Что не переймем, все на нашей почве почему-то не приживается. Моя любимая присказка: «Нет своего ума, живи чужим». Но тут-то как раз совсем другой случай. В избытке у нас ума, и даже от него горе. Однако какой же дурак вас наверх вперед себя пропустит? Ему ведь придется тогда потом вам место свое освободить. Вот и кивает он на заграницы.

А что? Может, вместо того, чтобы ныть да кивать, попробуем снова мир удивить? У них там хиреет все, а мы расцветем? Реально? Более чем. С расплодившихся как грибы литературных сайтов не одну сотню тысяч поэтов да писателей можно набрать. Это же целая армия!

Бродя по страничкам самых разных по стилю, мировосприятию авторов, наметанным взглядом бывшего зав.редакцией прозы выхватываю: тут самородок, там несомненный талант. Врать не буду, конечно: готовых, сложившихся, профессионалов раз-два да обчелся. Но профессионалами не рождаются, ими становятся. Довелось мне как-то по молодости работу слесаря высокой квалификации наблюдать. Думал я: ну вот, станет он детальки одну за другой в ящик отшвыривать, все рекорды выработки побьет. Ан нет: поработает надфилечком, примерит к тому месту, где детальке быть предназначено, в сторону отойдет, подумает, походит, снова надфилек. И так часами. «Да разве ж это профессионал?» - подумалось мне тогда. И только с годами я понял: профессионал, высшей пробы профессионал. Тот же наш Лев Николаевич Толстой мог до ста и более раз переделывать тот или иной эпизод, переписывать ту или иную страницу. Профессионал?

Ладно, хватит о личном, что толку ходить вокруг да около, а если не в бровь, а в глаз? Что все-таки дальше делать? Выход один вижу: счастье наше – в кризисе. Не в том, всемирном, среди прочего и литературы коснувшемся, а в том, который последовал вскоре вслед за ним, уже нас с вами в первую очередь захвативший: «кризис бумажных носителей». Не хватит ли нам леса, зеленые легкие планеты нашей, попусту переводить? Не пора ли перестать зависеть от произвола жадных и чванных до патологии издателей? Электронные издания – вот будущее литературы, а значит, и наше с вами.

Конечно, психологически очень тяжело смириться с тем, что бумажная книга – безнадежный архаизм. Но наше поколение (я имею в виду конкретно мое) в этом отношении самое разнесчастное. Что детям оставить? Сколько виниловых пластинок, аудио-, видеокассет на помойку выброшено! Половина книг, которые всю жизнь собирали, туда же отправилась. Равно как видеоплейеры, проигрыватели, даже машинки пишущие.

Побродил я по Интернету и понял: не один я так думаю. Уже есть издательства, магазины-издательства электронных книг. Можно за свой счет книжуленцию издать, не в пример дешевле, чем бумажную, можно договор заключить и получить гонорар. Все как в обычном издательстве, только не хамят.

Сколько реально нужно времени, если вот так перестроиться, чтобы восстала из пепла, как легендарная птица Феникс, наша литература и вновь стала на мир влиять? Пять лет, от силы десять.

Но только в том случае, если мы, действительно, армия. А не быдло. И уж ясно - не сброд.

                                   2011 год.