Выйдя из музея, я невольно взглянула на небо. В пронзительной голубизне застыли редкие невесомые перья облаков. Казалось, они вот-вот сорвутся с места и отправятся, словно кораблики, в дальние странствия. Воздух недвижим, прозрачен и по-осеннему свеж. Захотелось пройтись по бульвару пешком до метро. На бульваре почти никого. Это одно из немногих тихих, уютных мест, расположенных чуть в стороне от многолюдных маршрутов. Иду не спеша. Бледное солнце совсем не греет, но приятно играет лучами в поредевших разноцветных кронах деревьев. Они уже сбросили часть нарядной листвы, украсив ею газоны, дорожки и скамейки. Ближайшая свободная скамейка манит меня своим плавным изгибом. Присаживаюсь, погружаясь в тишину и созерцание окружающей жизни.
Вскоре на дорожке показался мужчина благородного возраста в ковбойской шляпе, сапогах, кожаных штанах и клетчатой рубахе под короткой кожаной курткой. Его седые волосы достаточно длинны и затянуты резинкой в хвост. В руках черный кейс необычной продолговатой прямоугольной формы. Поравнявшись с моей скамейкой, он остановился, присел на противоположный край, положил кейс на гравиевую дорожку, усыпанную листвой, открыл и достал из него саксофон. «К его колоритному внешнему виду больше подошло бы банджо», - с улыбкой подумала я.
- Не помешаю? – спрашивает он сипловатым голосом.
- Нет, нет, нисколько, - отвечаю я.
- Видите ли, я привык к этому месту. Здесь как-то по-особому звучит мой инструмент, - он с отеческой нежностью гладит саксофон. – Я, знаете ли, много лет трудился в джазовом коллективе… мы трудились, - он снова ладонью касается инструмента. – Но… настало время, и вот я здесь…
Я слушаю молча. Похоже, ему не нужен собеседник, ему нужен слушатель.
- Я ведь прихожу сюда не ради заработка, мне хватает…да и много ли нужно теперь, - продолжает он. - Понимаете ли… мне нужна публика как воздух, как насущная пища. Я люблю играть для людей, особенно осенью. Я люблю осень… А Вы любите осень?
Я молча киваю головой в знак согласия.
- Мне думается… нет, я чувствую, мой инструмент тоже любит осень…
Мужчина замолкает, о чём-то задумывается, затем начинает готовить саксофон к сотворению волшебства. Наблюдая за тем, как он бережно, годами отработанными движениями устанавливает эбонитовый мундштук, понимаю, что для этого, без сомнения, одинокого человека его музыка – вся его жизнь. Исполняя её, он окунается в те прошлые, счастливые для него времена, и это помогает ему существовать в настоящем.
- Да, душенька, жизнь моя осталась там… - музыкант точно угадывает мои мысли. – Но я не жалею и не печалюсь о том, что не очень вписываюсь в теперешний день. Пока я могу играть на моём инструменте, я дышу, я живу…
Я окидываю взглядом бульвар. Сначала один конец, затем другой. По странному совпадению на аллее почти одновременно появляются молодой человек и девушка. Они оба говорят по телефону, двигаясь навстречу друг другу. Мужчина заканчивает разговор, останавливается, ковыряет носком ботинка ворох листьев у края дорожки. Похоже, разговор вызвал у него досаду. Девушка, прекратив беседу, нагнулась, подняла большой жёлтый кленовый лист и, разглядывая его, тоже остановилась. Через мгновение они продолжили движение и уже почти поравнялись друг с другом. Их взгляды встретились, конечно, непроизвольно, а может быть не случайно, но оба замерли, глядя глаза в глаза. Прошла минута или целая вечность. Первой опустила глаза девушка, сделав несколько быстрых шагов в своём направлении. Молодой мужчина также медленно двинулся в противоположную сторону. По их напряжённым спинам и неуверенной походке легко угадывалось, что эта случайная встреча взволновала и заинтересовала обоих. Через несколько шагов они, замедлив ход, разом обернулись.
В эту минуту саксофонист заиграл… это была композиция на тему хита 70-х «Feelings» Морриса Альберта. Мелодия лилась тихо. Иногда инструмент издавал звуки с хрипотцой точно такие же, каким был голос его Мастера, и эта музыка околдовывала, проникала в самые забытые уголки души. Временами мелодия словно возносила ввысь вселенскую светлую тоску по чему-то очень дорогому и безвозвратно уходящему, передавая чувства и ощущения самого музыканта. Саксофон, казалось, плёл из звуков тонкое, легко рвущееся кружево, и одинокий осенний лист, плавно под музыку опустился в раскрытый черный футляр.
Жизнь продолжалась и заканчивалась в один и тот же миг…
И твой рассказ, и эта мелодия вызвали у меня очень приятные, хотя и ностальгические чувства. Да, жизнь продолжается, даже когда чья-то заканчивается. радости тебе, Оля!
Поразительно, голос саксофона произносит это слово 'Feelings'. А раньше не замечала...Волшебная миниатюра, Оленька, переносящая в далёкое родное... Очень люблю саксофон...
Как это верно подмечено, я о том, что многим людям "благородного) возраста", нужен не собеседник, а слушатель. Ваша "Тихая осень" - замечательна, как и мелодия "Feelings"! Читая рассказ и слушая музыку, наверное, каждый вспоминает о чём-то своём, далёком, но незабытым ... Ясных, спокойных осенних дней Вам, Оля!
Оля, спасибо тебе, дорогая, и за этот очерк, и за музыку. Сколько воспоминаний музыка у меня вызвала! Только вот, обидно сознавать, что все в прошлом. Человек продолжает жить своей музыкой и это его счастье. Еще раз спасибо.
Помочь сайту
Поздравления
!
, Оля.
просто замечательно
