ПЛАТОНЫЧ

фото из интернета 

/http://trinixy.ru/14416-fljeshmob_ko_dnju_studenta_33_shtuk.html/

     Вот уже несколько месяцев, проснувшись рано утром по звонку будильника, Василий Платоныч быстро нажимал на кнопку, чтобы не разбудить Верунчика. Затем брёл в ванную, а оттуда на кухню, где жарил для себя вечную дежурную яичницу и запивал крепким сладким чаем неизменный бутерброд с колбасой и сыром.  Одеваясь в прихожей, он старался не смотреться в зеркало, потому как стоило только встретиться глазами с собственным отражением, тайный вопрос, мучивший Платоныча уже давно,  вырастал в пространстве коридорчика, угрожающе изгибаясь дугой. А вопрос был деликатный, даже болезненный, и касался его мужской силы. Василий был мужчина ещё далеко не старый, но однажды, посмотрев на супругу, мирно возлежавшую на постели, вдруг поймал себя на мысли, что привычное желание не подталкивает его забраться под одеяло, как он обычно любил, прижаться сзади к вожделенным округлостям Верунчика, предварительно задрав её ночную рубашку, и разбудить жену настойчивым проникновением в заветное тёплое местечко. Сначала Платоныч не придал значения вопиющему факту невозбуждения, подумав: «Устал, наверное…». А когда это повторилось ещё, и ещё…, Василий не на шутку занервничал и задумался. Что делать? Пойти к врачу не решался. Спросить у приятелей – так ведь, если и посочувствуют, потом обязательно будут ржать, и жизни уже не будет вовсе. Да и Верунчик была подозрительно спокойна: ни на что не намекала и ничего не просила. «Спеклись!» - сделал заключение Василий. Нет, конечно, оба они когда-то горели пламенным огнём обоюдной любви, да, видать, пожар пылал нешуточно, спалив всё дотла. И остались только головешки.

«Ну, и ладно…», - думал Платоныч, подходя к медицинскому училищу, где он читал скучные лекции по истории и философии молоденьким студенткам. И что удивительно… призывно-вызывающая молодость девушек нисколько не трогала его, погруженного в свои мрачные мысли. Напротив, Василий проговаривал текст, старательно опустив взгляд в раскрытый журнал, ибо ему казалось, что будущие медички догадываются о его глубоком личном несчастье. Иначе, о чём же они постоянно перешёптываются и пересмеиваются?

Так бы, вероятно, и тянулись его серые дни, да только весна внесла сумятицу в планы Василия. Всего один день, но какой!

То ли солнце светило ярче обычного, то ли будоражащий запах талого снега так расслабляющее подействовал на Платоныча, но войдя в класс в тот день, он неожиданно для себя с интересом осмотрел студенток, которые, сгрудившись, разглядывали кружевной лифчик на одной из девушек. Это была Жанна. Она всегда отличалась лёгким нахальством и дерзостью. Вот и сейчас, увидев преподавателя, молоденькая хищница без всякого стеснения начала очень медленно застёгивать пуговки блузки, будто бы с трудом попадая в петли. И Платоныч успел увидеть нежные грудки, едва прикрытые тонким кружевом лифчика. И даже показалось, что сквозь кружево ему томно улыбнулись два розовых сосочка… А между двух сладких холмов поблёскивала крошечная висюлька. Наверняка, дешёвая стекляшка, но это ещё сильнее притягивало взор, и было так мило! Эти наглые, нежные грудки… ах, как же не хотелось, чтобы последняя пуговка скрыла это чудо от глаз! Платоныч вдруг почувствовал напряжение у себя в том месте, которое до сего момента спало мертвецким сном. От неожиданности он резко сел за свой стол и сразу ощутил, что брюки стали непривычно тесны и так топорщились между ног, словно то, что проснулось, захотело ещё и перерасти природой данные размеры. Платоныч не помнил, как закончил урок, но когда прозвенел звонок, он, прикрыв портфелем оживший фантом, выскочил из класса первым.

     Верунчик была дома. Василий, прямо с порога, ни слова не говоря, увлёк её в спальню, толкнул на кровать. Трясущимися от нетерпения руками он отворил врата дьяволу,  и вместе с ним, не обращая внимания на недоумённый взгляд супруги, без приглашения и подготовки вломился в гости, скользя по почти забытому пути, ведущему в рай. Он продвигался вперёд, всё ускоряясь. И вот, он уже бежал…нет, летел! Как вдруг услышал вопрос Верунчика: «Вась, а ты грудки куриные купил?» В другое время подобный вопрос, прозвучавший в такой ответственный момент, показался бы ему оскорбительно бестактным, но не сейчас. Василий услышал лишь слово «грудки», и в его воображении тут же возник образ Жанны. Эта маленькая стервочка однажды, стоя к нему спиной, почти легла на стол своей подружки, и узкая юбчонка задралась по самое некуда…Мозг Платоныча закипел. Он мысленно приподнял край юбочки на оставшийся сантиметр и…из его груди сначала вырвался рык, затем какая-то сила спутала его мысли, включила турбокнопку, и он понёсся, словно в последний решительный бой с криком: «Жа…ох…нна! Жа…жа…ох-ох…нна...на…нана....НАААА!!!»

 - Жана, жана…я тебе уже 20 лет жена, разорался, дурак, что ль? – заворчала ничего не успевшая толком понять, Верунчик.

     Но Платоныч уже ничего этого не слышал. Он, отвалился от тела супруги, как напившийся крови клещ, и, утомленный подзабытой и столь напряжённой работой мышц, громко захрапел.