На Троицу.

 
Из всех деревенских праздников в детстве, я больше всех любила Троицу, один из весенне-летних праздников, наступающий на пятидесятый день после Пасхи. Обычно, он приходился на начало июня и символизировал пробуждение природы.

 В нашей деревне этот праздник  считался престольным, а это означало, что все родные  в этот день обязательно ходили, друг к другу в гости.
Мужики с раннего утра шли в лес за ветками молодых берез, чтобы украсить ими окна домов. Женщины обязательно пекли пироги с различной начинкой.
Как сейчас помню, что мама в этот день пекла свой коронный пирог с карамельными подушечками.

Подростки шли в луга за молодой травой, чтобы расстелить ее тонким слоем на крыльце и в сенях, и зазвать к себе праздник.
 
После обедни в деревне у всех начинались застолья.

За праздничным столом собиралась вся наша большая родня: приходили замужние сестры с мужьями из соседнего села, дедушка с бабушкой, дядя Паша с тетей Еленой, тетя Груня.

Во время застолья пели наши любимые семейные песни. Запевалой, как всегда был дядя
Паша – брат отца. Все песни были согреты, какими-то особенными доверительными семейными интонациями, теплым вниманием друг к другу. Вместе с взрослыми пели и дети.

Ближе к вечеру, все жители деревни:  и малые, и старые, выходили  играть на большую поляну, около нашей школы, в разные игры. 
 
До сих пор помню, как играли в «Горелки».
Выбирали «горящего». Все остальные вставали парами друг за другом, поднимали руки, как будто образовывали «ворота». Последние пары шли по очереди в эти «ворота», под песню:
Гори, гори ясно,
Чтобы не угасло!
Делай дело,
Глянь на небо –
Облака плывут,
Журавли зовут:
Курлы-си, курлы-си,

 Полетим-ка  по Руси!

 

Как только песня заканчивалась, пара, оказавшаяся впереди, разбегалась в разные стороны, а «горящий» догонял одного из них. Кого поймают, тот и  становился новым «горящим». 
Все умирали со смеху друг над другом,  и было это, совершенно беззлобно.
Играли и в другие игры: «Селезень и утка», « Жабка» и, конечно, же, в лапту.

Молодежь потихоньку, ближе к ночи, уходила в луга, подростки, тоже увязывались за ними.  Там мы плели из полевых цветов друг дружке красивые венки.
 
Надев на головы венки, все шли за околицу села, где украшали яркими ленточками, какую-нибудь молоденькую березку.

Я каждый год вешала на березку желтую ленточку, загадывая при этом, одно и то же желание, чтобы меня с гулянья проводил соседский мальчишка Коля. Только этого не случилось ни разу.  Он провожал домой всегда мою подружку Зойку, а за мной до самого дома по пятам шел Борька, не говоря мне ни слова.

Теперь мы с ним об этом вспоминаем с умилением. Борька, все-таки, добился своего, я стала его женой. Он и желание, там, у березы, как потом мне признался, об этом загадывал.

А какие, мы песни пели!  Жаль, что в моей памяти, с тех пор, осталась, только одна из них:
Пошли девушки в лес гулять,
Пошли красные березку завивать.
Завивайся, березонька, ладненькая,
Завивайся, зеленая, кудрявая!
Вью-вью, ай-лелю,
Березоньку позавью.

 

Все остальные, как-то, со временем позабылись.

В деревню мы возвращались, только поздней ночью, а там стояло еще безудержное веселье:  где-то играла  гармошка, под которую  пели русские народные песни, а где-то шла пляска!

… Ушло все это, куда-то. Нет больше в наших деревнях, такого веселья.  По-другому теперь отмечают праздники, в основном, сидя, у телевизора.

А жаль, сколько красоты было в обычаях наших предков, которые завещали нам это все сохранить. А мы не сохранили!