Крах кадровой политики капитана Хавроненко

В истории человечества было много гениальных реформаторов и организаторов, были среди них и военные. Лавры реформатора не давали покоя и капитану Хавроненко. Служил он в командиром роты отдельного танкового батальона, группы советских войск, в не существующей ныне, Чехословакии.
Он, с удовольствием командовал своими подчиненными. Раз от разу случалось, что капитан давал   им бесполезные, безграмотные, а иногда даже опасные, по своим последствиям, приказы. За постоянную боеготовность, ремонт и своевременное обслуживание танков отвечал зам потех, бывший настоящим профессионалом и знатоком своего дела.

 Однако командиром роты был все-таки, капитан, и он проявлял активность в решении всех, попадавших в поле его зрения, проблем, без исключения, не стесняясь влезать и в чисто технические. Его познания в технике полностью умещались в его же фразе: -„все резьбы протереть и обернуть Бамагой ".

Однажды, заметив ржавчину на поверхности фрикциона танка, капитан приказал смазать его ржавую поверхность маслом. Выполнение этого, чудовищно безграмотного приказа повлекло бы невозможность остановить танк, при необходимости... 

Он, с чрезмерно теплыми чувствами относился к своим землякам, откровенно выделял их среди других служащих и именно им, он старался помогать во всем и в частности в карьерном росте. У него не вызывал сомнений их слабый уровень подготовки и образования.

 Полгода оставалось дослужить одному из его молодых земляков. Счастливчика из города Сумы звали Николай, почему-то прозванного танкистами именем Кела. Этот парень с самого начала службы, прославился тем, что, когда сослуживцы попросили его показать точку на глобусе, где располагается его родной город Сумы, он ткнул пальцем в другое полушарие. Его уровень образования и кругозор были сразу и по достоинству оценены сослуживцами.

 Он был назначен заряжающим в экипаже танка и если честно, то на большее он был не способен. Однако, за время его службы в части, капитан успел проникнуться большой симпатией к своему земляку и пообещал одному механику- водителю, понизить того в должности за мелкое нарушение, и соответственно повысить в должности заряжающего.

Такие должностные перемещения в танковых экипажах и были предметом его гениальной кадровой реформы. Он считал, что любого заряжающего можно запросто научить сложной профессии механика-водителя или наводчика. Поэтому он и не брал в расчет то, что новобранцы, должны были назначаться на ответственные должности в экипажах, только после прохождения ими подготовки по этим сложным специальностям, в учебных частях.

 Там они по 6 месяцев, изо дня в день, помногу часов бороздили танкодромы, нарабатывая навыки этих специальностей. Согласно этой, своей кадровой политике и личным предпочтениям, он был готов тасовать должности в экипажах, как ему вздумается. Основываясь на этих постулатах своей гениальной теории, он, незадолго до учений с ночными, боевыми стрельбами, выполнил свое обещание и назначил Келу на должность механика -водителя. А так, как для обеспечения живучести экипажа и командир и механик должны были тоже уметь стрелять из пулемета и из орудия, то во время учений, Келе пришлось на учениях занять место наводчика орудия.
 
День учений пришел. Кела занял место наводчика, ему было поручено выпустить из пулемета очередь трассирующими пулями а затем произвести выстрел из орудия по мишени и все это: в ночное время. Задача простая к исполнению в дневное время, в ночное время становиться несравнимо более трудной, даже для опытных наводчиков. На экране прибора ночного видения все, наблюдаемые объекты и изломы рельефа местности окрашены в зеленый цвет а из-за сильного приближения, еще и искажаются в пропорциях, иногда до полной неузнаваемости. Ориентироваться в таких специфических условиях, дело не простое.

 С помощью прибора ночного видения, в конце гигантского поля танкодрома, он увидел огоньки на кирпичном строении командного пункта танкодрома и ошибочно принял их за подсветку мишени. Танк остановился, раздалась очередь из пулемета…

 В это самое время на смотровой площадке, командного пункта танкодрома, собрался весь офицерский состав, вместе с проверяющими. Они бурно обсуждали ход учений и всматривались в свои оптические приборы, стараясь не пропустить никаких деталей выхода всех десяти танков на рубеж огня. Увидев направление полета трассирующих пуль, выпущенных из пулемета, танка Келы, они, будучи опытными профессионалами, сразу сообразили чем им грозят следующие секунды, в случае промедления.

Все, как по команде, со смертельным страхом в глазах, ринулись вниз по лестнице, в направлении убежища.  Свой бег они сопровождали отборным матом и проклятиями в адрес этого „идиота, наводчика орудия "…

 Снаряд не долетел, но направление его полета, было вполне подходящим, чтобы разнести в клочья командный пункт со смотровой площадкой и со всеми начальниками, находившимися на ней.
 Взрыв от прилетевшего в виде горячего привета, посланного Келой снаряда, раздался неподалеку. Новоиспеченный баллистик, взращенный при личном участии капитана, выполнил ночную стрельбу, в меру своих способностей, опыта и умения.
 Кела остался вполне доволен результатом стрельбы. Не знал он о той жуткой ситуации, которая сложилась после его выстрелов, так, что все хорошее еще ждало его впереди…

 То, что разорвавшийся снаряд никого не задел, можно считать счастливым финалом казуса, чуть не закончившегося трагедией.

Какой разнос получил капитан, трудно даже пересказать. Скандал долго не унимался и преследовал гениального кадровика во всех его начинаниях, еще долгое время. Он запомнил этот день на всю, оставшуюся жизнь. Командир роты никогда больше он не поощрял и не наказывал подчиненных повышением или понижением в должностях. С того момента, он навсегда отказался от изобретенных им гениальных новшеств в кадровой политике...