Немцы в городе или немного об отце

Во время войны в город Куйбышев переехали заводы, фабрики, важные правительственные учреждения, радиостанция имени Коминтерна.

Несмотря на то, что линия фронта была далеко, и все ужасы войны были где-то там, в другом измерении, тыловой город жил и дышал войной. Люди со страхом и неуверенностью вслушивались в сводки и сообщения информбюро.

Шел 1941 год. Обстановка была зловещая, шапкозакидательство, на деле, обернулось стратегическим провалом, оккупацией гигантской территории, пленением миллионов солдат, уничтожением хваленой, непобедимой военной техники, сожжением деревень и созданием концентрационных лагерей. 
​
​ Время победоносных наступлений еще не пришло,  и жители города  уже перешептывались между собой о нависшей возможности полного поражения в этой войне. Все, немецкое - язык, песни, обычаи и вообще, что угодно, связанное с упоминанием Германии, встречалось людьми крайне враждебно, с неприкрытой ненавистью и готовностью крошить и уничтожать.

Так, даже после завершения войны люди отказывались учить язык оккупантов, по принципиальным соображениям. Граждане страны, имевшие немецкие имена и фамилии испытали на себе всю силу ненависти, как со стороны государства, так и со стороны многих людей...

Рано утром мои, мать и отец засобирались на работу. Мама работала на гидроузле секретарем начальника, а отец- инженером строителем. Опаздывать на работу, было категорически запрещено. Всего один раз мама опоздала на несколько минут, и дело закончилось для нее 3 х дневной отсидкой в карцере.

Трамваи ходили переполненными, люди вскакивали на подножки и даже залезали на крышу, чтобы только не опоздать на работу. Ничего не поделаешь, военное время и законы были безжалостны. В этот раз отец сумел втиснуться с передней подножки, а мама с задней. Она купила 2 билета, и желая сообщить мужу, чтобы он не брал билет, крикнула ему через весь трамвай, как это было принято в России: " Фриц, не бери билет, я уже взяла". 

У отца, как и у всех его братьев и сестер, были немецкие имена. Его звали Фридрих, а свои, дома его называли Фриля или Фриц. Люди в трамвае, за секунду до этого, громко говорившие между собой, вдруг замолкли. С ними в одном трамвае, в тыловом городе, живущем по все правилам военного времени, в тяжелейший период войны, едет какой-то Фриц! Это было бы смешно, если бы не так грустно и просто даже, опасно. 

Следует иметь в виду, что к тому времени, это, распространенное среди немцев имя, ассоциировалось у граждан с немецкими захватчиками и фашистами и соответственно: со всеми теми ужасами, которые сопровождали их захват территорий страны.

Мама поняла свою оплошность слишком поздно. Это, произнесенное ей в полный голос, вражеское имя, могло сыграть роль детонатора в заряде, состоявшем из людской ненависти и жажды крови. Гнетущая тишина, повисшая в относительно небольшом объеме трамвая, могла вполне разразиться нешуточной разборкой и вылиться в кровавую расправу, прямо на месте.

Люди же, все-таки проявили выдержку и благоразумие. Никаких враждебных действий, против этих немцев, никто, даже не попытался проявить. Ясно было, что не мог какой-нибудь фашист, оказавшийся в нашем глубоком тылу, так глупо и бездарно дать себя обнаружить. Видать, это просто имя у него такое, подсказывала им элементарная логика...
​
Трамвай, тем временем, подошел к следующей остановке и напряжение спало. Часть людей вышли, а новые пассажиры, уже были не в курсе инцидента. Пассажиры, снова заговорили между собой и эмоции улеглись, не успев вылиться во что-то страшное и непоправимое...

Задолго до этого отец участвовал в Финской кампании, но серьезно простудившись, он заболел туберкулезом легких. С тех пор одно легкое у него не функционировало и отец получил белый билет.
​
​ Однако в 1942 году он ушел добровольцем на фронт в составе эстонского стрелкового корпуса и до конца 1944 года он прослужил военным строителем. Строить мосты, переправы и прочие объекты на фронте приходилось под бомбежками, и однажды отец был контужен и отправлен в госпиталь.
​
За боевые заслуги он получил несколько орденов и медалей. Однако, в последующие годы, играя с соседскими детьми, я бездарно растерял все награды отца, и сейчас я об этом очень сожалею, но ничего уже вернуть нельзя...

После лечения в госпитале он переехал жить в Эстонию.
 В 1945 году семья тоже переехала на постоянное место жительства, в Таллинн. Они сняли комнату, в районе старого зоопарка.

По неведомой причине, хозяйка дома невзлюбила моего отца. Женщина, со свойственной только лучшей половине человечества, иезуитской логикой, намеренно назвала своего кота, все тем же именем, Фридрих. Мама рассказывала мне со смехом, как каждое утро, хозяйка выходила из дома и нарочито громко звала своего кота- Фридрих!, Фридрих!, Фридрих!


В Эстонии, с именем моего отца, тесно связано строительство самых значительных объектов. В период сороковых-шестидесятых годов он занимал должность главного инженера разных строительных организаций. 
​
​Среди построенных им объектов: певческая эстрада, здание универмага, стадион Калев, кинотеатры Космос и Сыпрус, здание пригородного ж/д вокзала, жилой квартал с домом, увенчанным звездой, дом-ракета и многие другие стильные здания, неповторимые по архитектуре и не простые, в техническом отношении.

Однажды я приехал на встречу с директором певческой эстрады с целью восстановить справедливость и увековечить память об отце. Директор дружелюбно встретил меня, но все же решил проверить мою информацию и позвонил директору певческого поля, который первым принимал от строителей объект в эксплуатацию, в далеком 1962 году. На вопрос, помнит ли он главного инженера строительства эстрады, Фридриха Урм, пожилой человек надолго задумался. Директор переключил телефон на громкую связь, и я во время затянувшейся паузы почувствовал себя почти, что "сыном лейтенанта Шмидта", но через мгновение голос в телефоне все же ответил, причем ответил он в нордическом стиле, всего лишь одним словом - да! И больше никаких комментариев...

Остаток лет он прожил в городе мечты, всей его жизни-Ленинграде. Однажды я отправился в Ленинград для осмотра выставки сокровищ Тутанхамона. Воспользовавшись случаем, я побывал и в гостях у отца. По приезду домой, я спросил у матери- почему отец, всю жизнь занимавший высокие должности в строительной индустрии, бывший высококлассным специалистом, заканчивал свою жизнь в крошечной двух комнатной квартирке, обставленной чисто, но до неприличия бедно. Почему он так ничего и не нажил: ни машины, ни дачи и ничего ценного, вообще. Мама ответила мне, что он ведь никогда не воровал и всю жизнь прожил на честно заработанные деньги. Думаю, что современники не поймут, что такое было в те годы возможно и то, что многие люди, умирая, не могли оставить своим наследникам ничего ценного.

Мама не часто отзывалась о нем хорошо, в силу трагической истории их семейных отношений, но ей пришлось мне ответить именно так, потому, что это была чистая правда.

Совсем недавно, будучи в гостях у одного авторитетного строителя, я обратил внимание на гравюру с изображением завершения строительства певческой эстрады. Автором ее является известный эстонский художник-карикатурист Хуго Хийбус. 
​
​Я, неожиданно для самого себя,  очень эмоционально попросил хозяина дома, чтобы он связался с художником и в свою очередь попросил его о разрешении скопировать эту гравюру. Хуго дал свое согласие, и вожделенная копия теперь висит на стене в моей квартире...