Отполыхала гражданская война. Отгремели бои. Земля стала забывать топот конницы, и кровь братоубийства, обильно орошавшая её, впиталась в недра.
Было тяжело, но мирно, и потому молодой кузнец Московско-Казанской железной дороги Николай Фёдорович Басманов (мой дед), вернувшись с фронта, решил жениться. За чем дело встало? Руки золотые — мастер хоть куда, характер покладистый, внешность примечательная. Спиртным не баловался — что ещё надо? Ирбитская красавица, коса до земли, Дарья Вискунова с радостью приняла его предложение. Срубил Николай дом-пятистенок в родном Красноуфимске, повенчались, как положено, сыграли свадьбу.
— Даша, возьми меня с собой, — схватил за юбку сестру Дашин брат восьмилетний Лёнечка, — Да-а-ша! — и зарыдал горючими слезами.
Семья большая, жили впроголодь, Даша уж очень любила своего младшего братца, кусочек получше да послаще приберегала для него, как могла заботилась.
— Да-а-аша! Не оставляй меня! — не унимался Лёня.
Сердце сжалось у сестры, она вопросительно посмотрела на молодого супруга.
— А что? Берём с собой, — улыбнулся Николай, гладя по головке Лёнечку.
«С ребёнком взял!» — шутила потом вся родня.
С ребёнком так с ребёнком — жизнь идёт.
Растёт Лёня — обувают, одевают, куском хлеба не укоряют. Хорошо учится. Окончил десять классов. А вы знаете, что в те времена полное среднее образование было платным? И что десять классов почиталось, как в нынешнее время МГУ (в глубинке, разумеется). Дарья и своих детей к тому времени нарожала: Лену, Алексея, Евгения, Нину.
Грянул конфликт на Халхин-Голе. Вспомнили про Николая, призвали. Быстро приструнив узкоглазых милитаристов, кузнец вернулся на родной Урал. Впрочем, какой кузнец? В то время он дослужился до механика в железнодорожных мастерских. Прошло ещё два года. Опять беда — Гитлер решил Россию-матушку научить европейским манерам, предварительно сделав из славян рабов. Опять Николай Басманов собирает походный мешок. Всю ночь носил он на руках младшую дочь Нину.
— Чувствую, Даша, не вернусь я с третьей войны, — вздыхал он, качая на руках младшенькую.
— Мой папка, — пищала та, прижимаясь к отцу.
Жена выла в голос в — сердце ныло.
Ушли на фронт и брат Лёня, и старший сын Алёша.
— Мамка! Не переживай! С батей в орденах вернёмся! — успокаивал безутешную мать старший сын.
Не вернулись.
Муж полтора (!) года на передовой продержался, слал «треугольники» с болотными травами из-под Тихвина, где они сидели безвылазно, сдерживая супостата, не давая ему замкнуть кольцо вокруг Ленинграда. Потом письма прекратились. «Похоронка». Погиб… Смертью храбрых… Сержант Николай Фёдорович Басманов…
Когда вызвали в военкомат во второй раз и вручили Алёшину «похоронку», голова у Дарьи Давыдовны закружилась, земля ушла из-под ног, и она потеряла сознание. Очнулась от того, что на голову ей лилась холодная вода из графина.
— Вставай! Домой иди! У тебя там дети малые! — услышала она строгий голос.
Поставили на ноги, и пошла она покачиваясь к малым детям, мокрая и несчастная.
Брат Лёня тоже воевал, но Бог миловал его. Угодивший рядом снаряд отшвырнул в сторону взрывной волной и засыпал землёй. Хорошо, что во взводе был земляк с Красноуфимска, и тот озаботился пропажей Леонида. Походив по позиции, он увидел торчащую руку из земли. Откопал — лежит Лёня, дышит!
Комиссовали. Тяжёлая контузия. Стал немного заикаться, но живой!
Вступил в КПСС, плюс «десятилетка» — карьерный рост по партийной линии не заставил себя ждать. Поступил в институт. Видный из себя, высокий и широкоплечий, он полностью соответствовал образу партийного работника. Ветеран, ранение, даже какая-то врождённая интеллигентность. И пошли «секретари», «председатели», «ответственные работники».
Дарья Давыдовна долго плакала, когда узнала про анкету, которую заполнил братец Лёня. В графе «Где воспитывался» он написал — «В детдоме». Для пущего пролетарского происхождения.
Помочь сайту
Поздравления
