Заслуженный отдых

ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОТДЫХ

Тося дожила до счастливого дня – дня своего рождения. Это не простой юбилей, а достижение долгожданного момента. Ей исполнилось сорок лет. А это значит, что она выходит на пенсию! Почему так рано? Потому, что работала на вредном производстве стекловолокна. Советская власть позаботилась о том, что можно в расцвете лет не работать, а заниматься чем душа пожелает. Заслуженный отдых. И пенсия приличная. Так, что жить можно. Ура!

На семейном совете постановили, что традиционного пышного застолья не будет. Время не то: в стране антиалкогольная компания. Водку достать трудно. Да и ни к чему.

- Лучше давай, Колюня, отметим событие по-современному, - предложила Тося мужу,- Выездом на природу. Полюбуемся родными красотами, подышим свежим воздухом, порыбачим!

- А что, это идея. Давай, так и сделаем – согласился Николай.

На том и порешили.

…

На Тоболе им понравилось. Денек выдался ясный, солнечный. Небо не по-зимнему голубое. Дали прозрачные. Вода чистая. Штиль. И не подумаешь, что уже декабрь на дворе. Клева, правда, не было. Но это –мелочи жизни. Зато все остальное – просто замечательно. Место классное. Живописная речка, причудливо извиваясь, образовала заросшие протоки между покрытыми лесом островами. По берегу куртины краснотала, дальше - луга с оставшимися стогами сена. Вокруг красота невообразимая.

Оставив Колю возиться со своими донками, Таисия с приподнятым настроением отправилась на экскурсию обозревать окрестности.

…

А в это время, совсем рядом, происходили события совсем иного рода.

…

Алиса все поняла. Это начало конца. Мучительного и безысходного. Страшного. Все сумбурные и смутные ощущения предыдущих месяцев, обрели четкую определенность. Никакой надежды на спасение в этой ситуации не остается. Тело ослабло и тихо дрожи т. Ноги не слушаются. В голове, как наваждение, снова пронеслись недавние жуткие события. Хотя, не такие уж недавние. Минувшим летом было дело. Ночная охота. Головокружительные гонки. Неожиданная агрессия жертвы. Нападение. Покушение. Патрикеевна получила дозу смерти от укуса горностая. Хотя никто тогда об этом не догадывался. Почти полгода прошло относительного благополучия. Слетки, змеи, грызуны, лягушки, кузнечики, ягоды. Все как обычно. Но что-то уже не так. Тоска непонятная, тревожное ожидание чего-то ужасного. Помутнение сознания. Приступы необъяснимого, всесокрушающего гнева на все вокруг. Дикое возбуждение. Ярость. Неконтролируемая озлобленность. Внезапная потребность бежать со всех ног. С пеной у рта. Бежать и бежать без остановки. На край света. И кусать, кусать и кусать. До полного изнеможения.

Уж и не помню, сколько я их перекусала и кого? - вяло подумала Алиса, впадая в очередное забытье.

Во сне она отчаянно носилась молодой рыжей бестией за летними зайчатами. Переполненная веселым озорством, она подпрыгивала и скакала, словно мячик. И попала в капкан. Проснулась от невыносимых болей из-за судорог в задних ногах.

А сейчас хотела бы побежать, - продолжала она про себя, - но ноги не слушаются. Даже встать не могу. Падаю при первой же попытке.

От злости на свое бессилие до крови изгрызла себе ляжки. Но ничего не помогло. Совсем дело плохо.

…

Разрумянившаяся и помолодевшая Тося, весело пританцовывая кружила в редком прибрежном кустарнике и любовалась на окружающую благодать. Под ногами мягко шуршали опавшие листья. Пряный воздух опьянял. Необыкновенная тишина завораживала. С острова доносился стук дятла, долбившего ствол столетней ветлы. Кусочки коры падали в притихшую воду, образуя ровные круги, и уносились, подхваченные течением реки.

Надо бы поискать шампиньоны, или валуи – подумала молодая пенсионерка, - чтобы с пустыми руками не возвращаться.

Но опыта в этом ремесле у нее не было. И интерес к грибам скоро пропал. Изрядно поворошив своим посохом поляну и ничего не найдя, она потеряла надежду стать в одночасье удачливым грибником. Пошла дальше обычным прогулочным шагом.

…

Коротко и тревожно стрекотнула сорока с верхушки старого осокоря. Услышав раздававшиеся издалека человеческие голоса и не таящийся шелест шагов, Алиса всем своим существом почувствовала смертельную опасность, внезапно нависшую над ней. Собрав остатки стремительно тающих сил, она кое-как вползла под тальниковый куст, едва прикрытый, последними сухими листочками и затаилась в негустой осоке. Разве подпустила бы так близко это смертоносное двуногое существо, будь она в силах? Они, эти наглые оккупанты, за версту себя обнаруживают. Живут не таясь. Громко. Без страха. Им все можно. А у нас они отняли и среду обитания, и кормовые угодья, и добычу, и даже место под солнцем, вытеснив с дневного белого света в ночную темень.

Невдалеке показалась фигура женщины в черной фуфайке и спортивном трико, с толстой палкой в руке. Она приближалась.

Может эта дура пройдет мимо – тоскливо подумала Алиса, судорожно вжимаясь всем телом в сухую траву, – Авось пронесет?

…

Тося заметила что-то рыжее в кустах. Пригляделась, и радостно вскрикнула. Лиса! Лежит под ногами и смотрит прямо в упора своими черными бусинками глаз. Не убегает. Мех красивый, блестящий, так и сверкает на солнце. Именно о таком воротнике она и мечтала.

И тут шкурный интерес преодолел у женщины чувство самосохранения. Таисия набросилась на агонирующее животное, нанося ей смертельные удары по голове. И при этом она громкими криками призывала мужа на подмогу.

Прибежал запыхавшийся Николай с топориком. Совместными усилиями супруги одолели врага. Полупарализванный зверек, как мог сопротивлялся. Прокусил рукав ватной телогрейки женщины. Но, в пылу сражения такая мелочь не была замечена.

С умерщвленной добычи сняли шкуру и торжественно привезли в город. Меховой воротник – необычный улов. Такой вот счастливый итог рыбалки приключился. Есть чем похвастаться перед знакомыми.

…

На рождество Таисия занемогла. До этого целую неделю зудел и ныл правый локоть. Почувствовала легкий жар. Стало познабливать. Потом она без видимой причины погрузилась в глубокий сплин. Одолевали тревожные мысли, периодами наваливался леденящий душу страх. Стала раздражительной; появились внезапные вспышки гнева. Свет больно бил в глаза. Звуки, даже не громкие, неприятно резко отдавались в ушах. Все вокруг вызывало болезненно-злобную реакцию. Все чаще одолевала безысходная, смертельная тоска. Ей становилось все хуже и хуже. К врачам не обращалась.

Перепуганный Коля, уже в который раз уговаривал её сходить в поликлинику, провериться, на что получал неизменный ответ:

- Что толку? В бесконечных очередях сидеть к этим равнодушным хапугам? Нет уж! Я лучше сама лечиться буду.

Тося советовалась по телефону с подругами. Пила валерианку, приняла хвойную ванну. Ни одно средство не помогало. Водная процедура резко ухудшило её состояние. Вода раздражала до мучительных тянущих ощущений, до умопомрачительного остервенения. С кровати она уже не вставала, лежала безучастно с закрытыми глазами, стараясь не шевелиться.

На третий день, когда Коля подал жене чаю, произошел ужасный приступ. Тося в припадке дикого ужаса закричала, швырнула в сторону полную чашку и забилась в страшных судорогах. Дыхание её при этом остановилось, глаза вылезли из орбит. Мышцы груди и шеи сжались в тугие, каменистой плотности, тяжи. Лицо обезобразилось страдальческой гримасой. Перепугавшийся муж не знал, как помочь Тосе. Она категорически отказывалась от воды.

Приехала Скорая. Уколы не избавляли от мучительных судорог. Врач заподозрил бешенство и увез в инфекционную больницу. Там диагноз подтвердили. А через два дня бесконечных, невыносимых страданий, Тося умерла.