«На губах ТэЖэ,
На щеках ТэЖэ,
На бровях ТэЖэ,
Целовать
где же?
По стечению обстоятельств продукция ТэЖэ действительно была немного французской. В России чудом остался и выжил в ужасах революции знаменитый французский парфюмер Август Мишель, который выпускал духи «Букет Императрицы» к трехсотлетию дома Романовых. Он продолжал работать на знаменитой фабрике «Брокар», вошедшей в ТэЖэ. В 1925 году его духам дали имя «Красная Москва», их до сих пор выпускает фабрика «Новая Заря».
Он повернулся, сдернул с носа пенсне и заговорил чужим голосом:
- Оказывается, я давно живу с израильской и английской шпионкой… Которая сплела сеть в моем доме и у себя на работе… Ради своих сионистских интересов она продала нашу партию и страну…А я все эти годы проявлял политическую близорукость…Не разобрался, что имею дело с врагом народа…
Она увидела как глаза мужа, ставшие без очков совсем маленькими, вдруг начали увеличиваться.
- И ты стерпел эту чушь? … Ты не плюнул им в морду?...Ты опять промолчал…, - закричала женщина и, придерживаясь за дверь, начала оседать к полу…
В 1921 году на совещании в Москве он приметил хорошенькую смышленую комсомолку. Домой в Запорожье она уже не вернулась и вскоре стала женой известного партийного функционера. Однако только роль жены аппаратчика ее не устраивала.
В 1948 году на официальном приеме присутствовала Голда Меир, посол нового государства Израиль. В своей книге Голда вспоминает: "Ко мне подошла ……………….. и сказала на идиш: "Я дочь еврейского народа"". Они беседовали довольно долго, и прощаясь, сказала:"Всего вам хорошего. Если у вас все будет хорошо, все будет хорошо и у всех евреев в мире".
В отличие от других супружеских пар членов ЦК, у них не было тайн друг от друга. Супруга первая узнавала о вопросах, обсуждаемых в самых верхах. Но привыкла за годы жизни в Москве держать язык за зубами.
О предстоящем заседании муж тоже рассказал ей. Невнятно намекнул, что Сталин готовится обсудить еврейский вопрос. Она давно чувствовала, что тот поджидает повода, чтобы расправиться с ней. Десять лет тому назад они отделались, можно сказать, только испугом. Сейчас ситуация явно не в их пользу. После подготовленного убийства Михоэлса и шумихи, поднятой вокруг еврейского антифашистского комитета, да и по интонации мужа, сообщившего ей это известие, она отчетливо почуяла неладное. Но больше всего ее пугало то, как предупредительно начал здороваться с ней в последнее время при встречах Лаврентий Павлович…
Сталин не без основания считал, что близкий ему человек находится под влиянием жены и несколько раз рекомендовал оформить развод, вероятно, он не желал, чтоб на коммуниста, занимавшего ключевые посты, оказывалось давление с двух сторон. В результате она была обвинена в "измене Родине" и в связях с международным сионизмом. Все проголосовали за её арест , лишь он воздержался.
Бывший Генеральный секретарь ЦК Компартии Израиля С.Микунис рассказывает в своих воспоминаниях об одной из встреч с ним:
"…Увидев его, я подошел к нему и спросил:
-Почему вы позволили арестовать свою жену?
…Он с тем же стальным лицом, на котором не дрогнул ни один мускул, ответил:
- Потому что я должен был подчиниться партийной дисциплине…Я подчинился Политбюро, которое решило, что мою жену надо устранить…".
После допросов с применением пыток она особым совещанием при МГБ СССР была приговорена к пяти годам ссылки в Кустанайскую область.
Девятого марта, когда после похорон Сталина топтавшиеся на трибуне мавзолея принялись поздравлять его с днем рождения, он коротко бросил Берии:
- Отпусти её… Сделай мне подарок…
При подготовке к новому открытому процессу в связи с «делом врачей» она была возвращена в Москву и находилась на Лубянке. На следствии к ней опять применялись пытки. Но вот свершилось чудо— возвращение к мужу под личным, уже чуть ли не почетным конвоем товарища Берии. Затем через 10 дней постановление Президиума ЦК КПСС о восстановлении в партии. А еще две недели спустя решение о полной реабилитации. Ну просто какая-то сказка! Особенно в сравнении с судьбами большинства остальных пострадавших, вынужденных годами ждать даже не реабилитации, а хотя бы просто освобождения.
Их внук пишет: "Они никогда не ссорились, постоянно ворковали, вместе ходили на прогулки…Конечно, дед чувствовал перед бабушкой какую-то вину, хотя я бы не винил его за 1949 год. Что он собственно мог тогда сделать?"
Когда спустя годы выяснилось, что бабушки серьезные проблемы со здоровьем, ее положили в Центральную клиническую больницу. Деду было 80 лет, но он каждое утро вставал в семь утра и шел на электричку. Доехав до Филей, пересаживался в метро и ехал до станции "Молодежная", затем на автобусе до больницы. И так каждый день.
Более не смею более утомлять тебя, дорогой мой читатель. Тебе ведь давно уже понятно, о ком идет речь. Вот только при чём тут ТЭЖЭ? Фото как всегда в помощь.
Помочь сайту
Поздравления
