ЮЖАНИН

13 мая 2015 - Николай Георгиевич Глушенков
article288282.jpg
Автор М.Хэйсен
(мистика)

После возвращения с Первой мировой войны Карлтон Дейнор нашел жизнь в деревушке Пуритан Фоллс для себя слишком скучной. Несмотря на то что в газете «Пуритан Фоллс» его ждала старая работа, он не считал для себя интересным освещать местные события для столь небольшой общины. Даже если бы это занятие было  интересным, все равно не за что было держаться после увиденного в Париже1).
Таким образом, возвращение солдата стало частью «Потерянного поколения» Хемингуэя. Он покинул Пуритан Фоллс и переехал в Нью-Йорк в надежде стать писателем. Работая над своей книгой, он зарабатывал тем, что писал рассказы и внештатные журнальные статьи. В Гринвич-Виллидж он познакомился с художниками, артистами и другими писателями. Оглядываясь назад, он вспоминал двадцатые годы, как бесконечную вечеринку, подпитываемую свободными духом женщинами, джазовой музыкой и нелегальным спиртным. Но 24 октября 1929 года рухнул  фондовый рынок и для большинства американцев двадцатые годы перестали бушевать.
С наступлением Великой депрессии у Карлтона не оказалось покупателей коротких рассказов и новостных статей. Несмотря на то что у него были сбережения от писательской деятельности в двадцатых, он все потратил и ничего не отложил на черный день. Теперь, когда это случилось, у него не осталось наличности, на которую можно было бы опереться. Следующие несколько лет он перебивался случайно найденными заработками. Его роман лежал незаконченным — едва начавшись, если говорить по правде, — в ящике комода. Хотя ему удавалось сэкономить немного денег на квартплату, но питаться в большинстве случаев приходилось в бесплатных столовых, простаивая в очередях безработных.
Затем в 1935 году президент Франклин Рузвельт создал федеральный проект писателей, программу «Новый курс», которая предоставила работу более шести тысячам писателям, редакторам и всем тем, кто был связан с подобного рода деятельностью. Благодаря программе Карлтон перестал мыть посуду, прислуживать за столом, стричь газоны и вернулся к тому, чем любил заниматься больше всего: писательству.
Дейнор при содействии проекта отправился в путешествие по южной части Аппалачских гор, встречаясь с местными жителями и собирая коллекцию местного фольклора. Большинство услышанных им рассказов относились к событиям гражданской войны. Старики, с которыми он вел беседы, оказывались бывшими рабами или солдатами Конфедерации. Для них как будто не существовало семи десятилетий с момента сражения при Аппоматтоксе.
Именно холодным осенним днем, когда горы пылали  яркими цветами падающей листвы, он подошел к лачуге (это слово точно подходит для описания ветхого жилья) на краю грязной дороги недалеко от города Эшвилл, штат Северная Каролина. Карлтон узнал от человека, с которым разговаривал, что у девяностолетней владелицы дома, Беатрис Дурфи, есть много рассказов о жизни на «Старом Юге».  
Карлтон протянул руку и осторожно постучался, боясь, что, приложив больше усилия, прогнившая дверь слетела бы с петель.
— Кто там? — раздался настороженный голос с другой стороны.
— Меня зовут Карлтон Дейнор. Я из федерального проекта писателей. Если вы не возражаете, я задам вам несколько вопросов.
Дверь открылась, и Карлтон предъявил свое удостоверение. Старуха взглянула и вернула его.
— Так вы писатель? О чем хотите со мной поговорить?
— Я узнал, что вы жили во время гражданской войны. Мне бы хотелось услышать некоторые подробности из первых рук.
Беатрис минуту помедлила, словно решая, следует ли доверять незнакомцу.
— Тогда входите, — наконец сказала она. — Я не собираюсь стоять в дверях и беседовать с вами.
Несмотря на убогий внешний вид дома, внутри на удивление было чисто. Паркетные полы были недавно начищены воском, а на мебели не было пыли.
— Пройдемте в гостиную. Я приготовлю чай, и мы поговорим.
Пока Карлтон ждал возвращения старухи, он рассматривал над камином портрет юной девушки в довоенном платье. Когда Беатрис появилась в дверях, Картон взял у нее поднос и поставил на кофейный столик перед диваном.
— Благодарю, — произнесла хозяйка. — Обычно у меня нет никаких трудностей в этом месте, но всегда немного нервничаю, когда несу горячий чай.
— Я любовался портретом над камином, — сказал он, кладя сахар в чашку.
— Вот как, — сказала старуха с задумчивым выражением на лице. — Это Феличе Девере. Красивая, правда?
— Очень. Она ваша родственница?
— Да, но она умерла много лет назад. — Беатрис помолчала, а потом продолжила. — Что вы хотите знать о войне?
— Меня не интересуют сражения или политика. Я хочу знать, какая была жизнь людей, которые оставались в своих домах.
— В основном, это были женщины, дети и больные мужчины или слишком старые, чтобы идти сражаться. Хотите, чтобы я рассказала вам трагическую историю Феличе Девере.
Карлтон кивнул.
—  Она была родом не из этих мест, — начала старуха. — Она родилась в городе Шарлотт. Отец был преуспевающим доктором, а мать кузиной губернатора Северной Каролины. Как у единственного ребенка одной из самых богатых семей в округе Мекленбург, у Феличе был выбор самых завидных женихов. А поскольку она оказалась еще и красива, то недостатка в молодых людях, желающих за ней ухаживать, не было. Но когда она обратила внимание на Луциана Девере, то забыла обо всех своих ухажерах.
— Кто такой Луциан Девере? — спросил писатель, делая пометки в записной книжке, которую вынул из кармана.
— Отличный южный джентльмен,  только что унаследовавший «Ок-Хейвн», семейную табачную плантацию. Феличе, четырнадцатилетняя девушка, по уши влюбилась в красивого плантатора. Позже, когда ей исполнилось шестнадцать лет, они поженились. После свадьбы и медового месяца она переехала из Шарлотт жить в «Ок-Хейвн».
— Итак, городская девушка отправилась в сельскую местность? — спросил Карлтон.
— Да. Пришлось немного привыкать, но она никогда не жалела о своем решении. Несмотря на то что девушка скучала о родителях, она обожала мужа. Они были счастливы, самая жизнерадостная пара, которую я когда-либо видела.
— Когда это случилось?
— Они поженились в 1859 году. Даже в то время речь шла о преемственности, но молодожены старались не обращать на это внимания. Затем в декабре 1860 года Южная Калифорния стала первым штатом, который вышел из союза. Примеру быстро последовали еще восемь штатов. В мае 1861 года Северная Калифорния стала десятым штатом во вновь образованных Конфедеративных Штатах Америки.
— Значит, они поженились за два года до начала войны?
— Да. И это были самые лучшие  годы в жизни Феличе!
— Давайте угадаю. Потом ее муж вступил в армию конфедератов.
— Естественно. Он был добропорядочным человеком, из старой и уважаемой семьи южан. Это был его долг бороться за дело.
«За дело, — с отвращением подумал Карлтон. — Всегда существует дело, причина для идеалистически настроенных молодых людей идти в бой и убивать».
— Пока Луциан Девере сражался на войне, Феличе присматривала за плантацией, но рабочие стали убегать.
— Рабочие? Вы говорите о рабах? — спросил Карлтон.
— Она думала о них, как о рабочих, но, да, это были рабы. Манифест Линкольна об освобождении рабов дал им свободу. Сначала большинство  оставалось на месте. Почти все они родились на плантации, и это была единственная знакомая им жизнь. Однако постепенно они покидали свои места и отправлялись на север. Многие вступили в армию Федерации.
— Что же случилось с Феличе Девере?
—  Без рабов она не смогла заботиться о земле, — ответила Беатрис, — поэтому бросила «Ок-Хейвн» и приехала жить сюда к вдовствующей тетке.
— А как же родители в Шарлотт?
— Мать умерла перед отделением Северной Каролины, а отец служил доктором в армии Ли.
Карлтон закончил пить чай и сделал пометки в записной книжке.
— Позвольте мне проверить, что я все записал правильно. Луциан Девере сражался за дело, а Феличе не смогла управиться с плантацией после освобождения рабов. Ее мать умерла, отец служил в армии, а она приехала сюда и осталась жить в горах.
— Все правильно. Она пробыла здесь до апреля 1865 года. Именно тогда она узнала, что Ли сдался Гранту в Аппоматтоксе. Зная, что муж вернется на плантацию, Феличе собрала вещи и направилась к нему.
Старуха перевела взгляд на окно, как будто видела через стёкла прошлое.
— Он был здесь? — спросил Карлтон.
— Нет, его убили при Моррисвилле. Видите ли, большинство думают, что сражение при Аппоматтоксе было концом войны. Но армия генерала Джозефа Джонстона продолжала сражаться после того, как сдался Ли. Несмотря на то что люди армии Северной Виргинии стали возвращаться к своим семьям, Луциан Девере погиб в сражении 14 апреля.
— А что случилось с Феличе?
— Она умерла от разрыва сердца.
Карлтон не верил в то, что крайняя печаль могла стать причиной смерти, и предположил, что факты вокруг смерти женщины, не имеют никакого отношения для привлекательности этой истории. Читатели — особенно женщины — несомненно, предпочли бы романтическую сказку о молодой женщине, чахнувшей от потерянной любви и умершей от рака или туберкулеза.
После второй чашки чая Карлтон поблагодарил старуху за уделенное ему время, покинул лачугу и направился на восток в Ноксвилл, штат Теннесси. 
*   *   *
Через семь месяцев после посещения ветерана конфедератов в Чаттануге Карлтон вернулся  в Северную Калифорнию. Находясь в городке Уинстон-Сэйлем, он познакомился со старым чернокожим, который заявлял, что был бывшим рабом на плантации семьи Девере.
— Я встретил женщину, которая рассказала мне о человеке по имени Луциан Девере и о его жене Феличе, — сказал писатель. — Это и есть та семья?
— Да, — подтвердил мужчина. — Юный Луциан был последним по линии Девере. После войны какой-то «чужак» купил «Ок-Хейвн», но не смог получать доходы и поэтому вернулся на север, оставив в крахе дом и хлопковые поля.
— А что там теперь? — поинтересовался Карлтон.
— Ничего. Просто руины когда-то огромной плантации. После того как тридцать лет назад нашли тело на этой земле, никто не хотел проходить мимо этого места.
— Тело? — с интересом спросил Карлтон.
— Это был труп какого-то мужчины из города Эшвилл, который слышал рассказ о зарытом сокровище Девере и отправился на плантацию на его поиски. Его нашли через неделю, напуганного до смерти.
— А что это за зарытый клад?
— Когда супруг отправился воевать, Феличе Девере переехала к тетке в какой-то маленький городок рядом с Эшвилл. Она не могла увезти с собой все семейные ценности, поэтому зарыла где-то на плантации. Местные жители слышали о кладе и пытались найти, но легенда гласит, что призрак Феличе его старательно оберегает.
— И умерший охотник за сокровищем был смертельно напуган призраком?
— Так говорят люди.
Карлтон подумал, что идея о привидении, ревностно охраняющим наследство мужа, станет хорошим концом истории о трагической любви Феличе и Луциана Девере. Итак, он вынул из кармана записную книжку и стал записывать у бывшего раба подробности.
*   *   *
С небольшим трудом Дейнор нашел бывшую плантацию Девере. Хлопковые поля находились в полном запустении, и стоял лишь бескровный скелет оставшегося дома.
Бродя по когда-то величественному английскому саду, теперь заросшему бурьяном, он думал о легендарном кладе. И Беатрис Дурфи, и бывший раб рассказывали, что перед войной семья Девере была богатой. Может, Феличе действительно закопала семейные драгоценности перед своим отъездом в горы?
Поскольку Карлтон не верил в призраков, он подумал, что не будет никакого вреда, если осмотрит это место. Итак, на следующий день, он вернулся на плантацию с купленной в местном магазине лопатой. Сделав несколько безуспешных ямок в саду, под массивной магнолией и на участке возле черного хода, Карлтон почти было потерял надежду.
— Клад — если он существует — может быть в любом месте, — заключил он. — Я могу рыть годами, но так ничего и не найти.
Рукавом рубахи он вытер пот со лба, перекинул через плечо лопату и двинулся к машине, как вдруг его взгляд упал на что-то похожее, на первый взгляд, на разбросанные деревянные сваи. Он подошел ближе и понял, что на самом деле это были остатки жилищ рабов.
«Если бы я прятал драгоценности, — подумал он, — то лучшего места, чем заброшенные хибары, не найти».
Желая потратить еще несколько часов на поиски, Карлтон  отбросил упавшие доски лачуги, которая находилась рядом с огромным домом, и начал копать.
— Держись отсюда подальше! — раздался знакомый голос.
Карлтон обернулся и увидел Беатрис Дурфи, которая стояла рядом с кучей разбросанных досок.
— Что вы здесь делаете? — спросил писатель.
— Охраняю то, что принадлежит мне.
— Вам? Не понимаю. Разве Феличе рассказала вам о сокровище?
— Я и есть Феличе Девере, и клад, зарытый в «Ок-Хейвн», по праву принадлежит мне.
— Итак, сокровища существуют? — спросил Карлтон.
— Да, и я не позволю ни тебе, ни кому-нибудь еще забрать их.
Карлтон, уставший от скитаний по югу и слушая бред стариков и старух, которые все еще злились на падение Конфедерации, подумал, что бы стал делать, если нашел сокровище. Я бы отправился в Париж или Лондон и в конце концов написал роман. Я бы снова радовался жизни!
Он был уверен в том, что когда-нибудь после американской депрессии, снова заиграет джаз, шампанское польется рекой, и женщины будут падать под его чарами. Все, что  теперь стояло между ним и несбыточной мечтой, была пожилая женщина, отчаянно пытавшаяся сохранить прошлое.
— Какая польза от того, что сокровище лежит в земле? — спросил он.
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, — твердо заявила Феличе. — Все, спрятанное в рабских лачугах, принадлежит мне.
— Теперь нет. — сказал Карлтон и стал копать.
Подобно кошке, охотящейся за мышью, старуха набросилась на писателя, стараясь ногтями вцепиться в обнаженную плоть.
— Отвали, старая ведьма! — крикнул он, пытаясь сбросить с себя хрупкое тело.
— Это мое! Ты ничего не получишь!
Карлтону удалось оттолкнуть старуху, но она снова накинулась на него. Обороняясь, он схватил лопату и стукнул ее по голове. После сильного удара Феличе упала на землю и лежала неподвижно.
Пройдя мимо старухи, Карлтон снова начал копать. Через полчаса лопата ударилась обо что-то твердое. Дейнору потребовалось еще два часа, чтобы вырыть большой сундук, который Феличе Девере закопала в 1865 году.
— Я стал богатым! — радостно воскликнул он.
Он бил по ржавым замкам, пока те не соскочили. Затем, в надежде увидеть семейные драгоценности, он открыл крышку сундука. Увидев внутри кости двух человек, писатель в ужасе отскочил назад.
— Что?..
Феличе зашевелилась. Она все еще была жива.
— Сокровище… мое, — скрипучим голосом продолжала повторять она.
— Кто эти люди? — спросил Карлтон.
— Это Луциан Девере, мой муж, и Клементина… рабыня.
Эти слова вызвали чувство отвращения, и Карлтон понял, что случилось на «Ок-Хейвн» после войны.
— Ваш муж не погиб при Моррисвилле, его не убили  в бою. Он вернулся после окончания войны в «Ок-Хейвн», и вы встретили его здесь.
— Он был отличным джентльменом с юга, мой Луциан.
— И тогда вы застали его, примерного южанина, в постели с одной из бывших рабынь.
— Он не вернулся героем, — пояснила она. — Он дезертировал, когда стало ясно, что Конфедерация обречена. Он прятался здесь… с ней в лачугах.
— А сокровища? — спросил Карлтон и повернулся спиной к старухе так, что захлопнул крышку сундука с гниющими останками. — Здесь зарыто что-нибудь ценное?
Старуха приближалась быстро и тихо. Карлтон не слышал и не видел, как она встала, держа в руке лопату. После острой, внезапной боли в затылке писатель рухнул грудью вниз.
— Да, мистер Дейнор, — ответила Феличе, перед тем как нанести еще удар. — Здесь лежит еще кое-что ценное — репутация моего мужа. И до тех пор, пока я жива, я буду поддерживать миф о честном южанине.
Раздался второй удар. После того как останки мужа и его любовницы были снова зарыты под лачугой, Феличе Девере оттащила тело писателя к дому и бросила у веранды в назидание тем, кто ищет здесь сокровища.
Работа сделана до поры до времени, призрак старухи исчез и появился в горной лачуге у Эшвилл. Там он сидел в кресле-качалке, глядя на портрет красивой молодой женщины и внутренним взглядом сторожа клад, зарытый в «Ок-Хейвн».
_________
1)Город в США

  2012г
   
 

© Copyright: Николай Георгиевич Глушенков, 2015

Регистрационный номер №0288282

от 13 мая 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0288282 выдан для произведения:
Автор М.Хэйсен
(мистика)

После возвращения с Первой мировой войны Карлтон Дейнор нашел жизнь в деревушке Пуритан Фоллс для себя слишком скучной. Несмотря на то что в газете «Пуритан Фоллс» его ждала старая работа, он не считал для себя интересным освещать местные события для столь небольшой общины. Даже если бы это занятие было  интересным, все равно не за что было держаться после увиденного в Париже1).
Таким образом, возвращение солдата стало частью «Потерянного поколения» Хемингуэя. Он покинул Пуритан Фоллс и переехал в Нью-Йорк в надежде стать писателем. Работая над своей книгой, он зарабатывал тем, что писал рассказы и внештатные журнальные статьи. В Гринвич-Виллидж он познакомился с художниками, артистами и другими писателями. Оглядываясь назад, он вспоминал двадцатые годы, как бесконечную вечеринку, подпитываемую свободными духом женщинами, джазовой музыкой и нелегальным спиртным. Но 24 октября 1929 года рухнул  фондовый рынок и для большинства американцев двадцатые годы перестали бушевать.
С наступлением Великой депрессии у Карлтона не оказалось покупателей коротких рассказов и новостных статей. Несмотря на то что у него были сбережения от писательской деятельности в двадцатых, он все потратил и ничего не отложил на черный день. Теперь, когда это случилось, у него не осталось наличности, на которую можно было бы опереться. Следующие несколько лет он перебивался случайно найденными заработками. Его роман лежал незаконченным — едва начавшись, если говорить по правде, — в ящике комода. Хотя ему удавалось сэкономить немного денег на квартплату, но питаться в большинстве случаев приходилось в бесплатных столовых, простаивая в очередях безработных.
Затем в 1935 году президент Франклин Рузвельт создал федеральный проект писателей, программу «Новый курс», которая предоставила работу более шести тысячам писателям, редакторам и всем тем, кто был связан с подобного рода деятельностью. Благодаря программе Карлтон перестал мыть посуду, прислуживать за столом, стричь газоны и вернулся к тому, чем любил заниматься больше всего: писательству.
Дейнор при содействии проекта отправился в путешествие по южной части Аппалачских гор, встречаясь с местными жителями и собирая коллекцию местного фольклора. Большинство услышанных им рассказов относились к событиям гражданской войны. Старики, с которыми он вел беседы, оказывались бывшими рабами или солдатами Конфедерации. Для них как будто не существовало семи десятилетий с момента сражения при Аппоматтоксе.
Именно холодным осенним днем, когда горы пылали  яркими цветами падающей листвы, он подошел к лачуге (это слово точно подходит для описания ветхого жилья) на краю грязной дороги недалеко от города Эшвилл, штат Северная Каролина. Карлтон узнал от человека, с которым разговаривал, что у девяностолетней владелицы дома, Беатрис Дурфи, есть много рассказов о жизни на «Старом Юге».  
Карлтон протянул руку и осторожно постучался, боясь, что, приложив больше усилия, прогнившая дверь слетела бы с петель.
— Кто там? — раздался настороженный голос с другой стороны.
— Меня зовут Карлтон Дейнор. Я из федерального проекта писателей. Если вы не возражаете, я задам вам несколько вопросов.
Дверь открылась, и Карлтон предъявил свое удостоверение. Старуха взглянула и вернула его.
— Так вы писатель? О чем хотите со мной поговорить?
— Я узнал, что вы жили во время гражданской войны. Мне бы хотелось услышать некоторые подробности из первых рук.
Беатрис минуту помедлила, словно решая, следует ли доверять незнакомцу.
— Тогда входите, — наконец сказала она. — Я не собираюсь стоять в дверях и беседовать с вами.
Несмотря на убогий внешний вид дома, внутри на удивление было чисто. Паркетные полы были недавно начищены воском, а на мебели не было пыли.
— Пройдемте в гостиную. Я приготовлю чай, и мы поговорим.
Пока Карлтон ждал возвращения старухи, он рассматривал над камином портрет юной девушки в довоенном платье. Когда Беатрис появилась в дверях, Картон взял у нее поднос и поставил на кофейный столик перед диваном.
— Благодарю, — произнесла хозяйка. — Обычно у меня нет никаких трудностей в этом месте, но всегда немного нервничаю, когда несу горячий чай.
— Я любовался портретом над камином, — сказал он, кладя сахар в чашку.
— Вот как, — сказала старуха с задумчивым выражением на лице. — Это Феличе Девере. Красивая, правда?
— Очень. Она ваша родственница?
— Да, но она умерла много лет назад. — Беатрис помолчала, а потом продолжила. — Что вы хотите знать о войне?
— Меня не интересуют сражения или политика. Я хочу знать, какая была жизнь людей, которые оставались в своих домах.
— В основном, это были женщины, дети и больные мужчины или слишком старые, чтобы идти сражаться. Хотите, чтобы я рассказала вам трагическую историю Феличе Девере.
Карлтон кивнул.
—  Она была родом не из этих мест, — начала старуха. — Она родилась в городе Шарлотт. Отец был преуспевающим доктором, а мать кузиной губернатора Северной Каролины. Как у единственного ребенка одной из самых богатых семей в округе Мекленбург, у Феличе был выбор самых завидных женихов. А поскольку она оказалась еще и красива, то недостатка в молодых людях, желающих за ней ухаживать, не было. Но когда она обратила внимание на Луциана Девере, то забыла обо всех своих ухажерах.
— Кто такой Луциан Девере? — спросил писатель, делая пометки в записной книжке, которую вынул из кармана.
— Отличный южный джентльмен,  только что унаследовавший «Ок-Хейвн», семейную табачную плантацию. Феличе, четырнадцатилетняя девушка, по уши влюбилась в красивого плантатора. Позже, когда ей исполнилось шестнадцать лет, они поженились. После свадьбы и медового месяца она переехала из Шарлотт жить в «Ок-Хейвн».
— Итак, городская девушка отправилась в сельскую местность? — спросил Карлтон.
— Да. Пришлось немного привыкать, но она никогда не жалела о своем решении. Несмотря на то что девушка скучала о родителях, она обожала мужа. Они были счастливы, самая жизнерадостная пара, которую я когда-либо видела.
— Когда это случилось?
— Они поженились в 1859 году. Даже в то время речь шла о преемственности, но молодожены старались не обращать на это внимания. Затем в декабре 1860 года Южная Калифорния стала первым штатом, который вышел из союза. Примеру быстро последовали еще восемь штатов. В мае 1861 года Северная Калифорния стала десятым штатом во вновь образованных Конфедеративных Штатах Америки.
— Значит, они поженились за два года до начала войны?
— Да. И это были самые лучшие  годы в жизни Феличе!
— Давайте угадаю. Потом ее муж вступил в армию конфедератов.
— Естественно. Он был добропорядочным человеком, из старой и уважаемой семьи южан. Это был его долг бороться за дело.
«За дело, — с отвращением подумал Карлтон. — Всегда существует дело, причина для идеалистически настроенных молодых людей идти в бой и убивать».
— Пока Луциан Девере сражался на войне, Феличе присматривала за плантацией, но рабочие стали убегать.
— Рабочие? Вы говорите о рабах? — спросил Карлтон.
— Она думала о них, как о рабочих, но, да, это были рабы. Манифест Линкольна об освобождении рабов дал им свободу. Сначала большинство  оставалось на месте. Почти все они родились на плантации, и это была единственная знакомая им жизнь. Однако постепенно они покидали свои места и отправлялись на север. Многие вступили в армию Федерации.
— Что же случилось с Феличе Девере?
—  Без рабов она не смогла заботиться о земле, — ответила Беатрис, — поэтому бросила «Ок-Хейвн» и приехала жить сюда к вдовствующей тетке.
— А как же родители в Шарлотт?
— Мать умерла перед отделением Северной Каролины, а отец служил доктором в армии Ли.
Карлтон закончил пить чай и сделал пометки в записной книжке.
— Позвольте мне проверить, что я все записал правильно. Луциан Девере сражался за дело, а Феличе не смогла управиться с плантацией после освобождения рабов. Ее мать умерла, отец служил в армии, а она приехала сюда и осталась жить в горах.
— Все правильно. Она пробыла здесь до апреля 1865 года. Именно тогда она узнала, что Ли сдался Гранту в Аппоматтоксе. Зная, что муж вернется на плантацию, Феличе собрала вещи и направилась к нему.
Старуха перевела взгляд на окно, как будто видела через стёкла прошлое.
— Он был здесь? — спросил Карлтон.
— Нет, его убили при Моррисвилле. Видите ли, большинство думают, что сражение при Аппоматтоксе было концом войны. Но армия генерала Джозефа Джонстона продолжала сражаться после того, как сдался Ли. Несмотря на то что люди армии Северной Виргинии стали возвращаться к своим семьям, Луциан Девере погиб в сражении 14 апреля.
— А что случилось с Феличе?
— Она умерла от разрыва сердца.
Карлтон не верил в то, что крайняя печаль могла стать причиной смерти, и предположил, что факты вокруг смерти женщины, не имеют никакого отношения для привлекательности этой истории. Читатели — особенно женщины — несомненно, предпочли бы романтическую сказку о молодой женщине, чахнувшей от потерянной любви и умершей от рака или туберкулеза.
После второй чашки чая Карлтон поблагодарил старуху за уделенное ему время, покинул лачугу и направился на восток в Ноксвилл, штат Теннесси. 
*   *   *
Через семь месяцев после посещения ветерана конфедератов в Чаттануге Карлтон вернулся  в Северную Калифорнию. Находясь в городке Уинстон-Сэйлем, он познакомился со старым чернокожим, который заявлял, что был бывшим рабом на плантации семьи Девере.
— Я встретил женщину, которая рассказала мне о человеке по имени Луциан Девере и о его жене Феличе, — сказал писатель. — Это и есть та семья?
— Да, — подтвердил мужчина. — Юный Луциан был последним по линии Девере. После войны какой-то «чужак» купил «Ок-Хейвн», но не смог получать доходы и поэтому вернулся на север, оставив в крахе дом и хлопковые поля.
— А что там теперь? — поинтересовался Карлтон.
— Ничего. Просто руины когда-то огромной плантации. После того как тридцать лет назад нашли тело на этой земле, никто не хотел проходить мимо этого места.
— Тело? — с интересом спросил Карлтон.
— Это был труп какого-то мужчины из города Эшвилл, который слышал рассказ о зарытом сокровище Девере и отправился на плантацию на его поиски. Его нашли через неделю, напуганного до смерти.
— А что это за зарытый клад?
— Когда супруг отправился воевать, Феличе Девере переехала к тетке в какой-то маленький городок рядом с Эшвилл. Она не могла увезти с собой все семейные ценности, поэтому зарыла где-то на плантации. Местные жители слышали о кладе и пытались найти, но легенда гласит, что призрак Феличе его старательно оберегает.
— И умерший охотник за сокровищем был смертельно напуган призраком?
— Так говорят люди.
Карлтон подумал, что идея о привидении, ревностно охраняющим наследство мужа, станет хорошим концом истории о трагической любви Феличе и Луциана Девере. Итак, он вынул из кармана записную книжку и стал записывать у бывшего раба подробности.
*   *   *
С небольшим трудом Дейнор нашел бывшую плантацию Девере. Хлопковые поля находились в полном запустении, и стоял лишь бескровный скелет оставшегося дома.
Бродя по когда-то величественному английскому саду, теперь заросшему бурьяном, он думал о легендарном кладе. И Беатрис Дурфи, и бывший раб рассказывали, что перед войной семья Девере была богатой. Может, Феличе действительно закопала семейные драгоценности перед своим отъездом в горы?
Поскольку Карлтон не верил в призраков, он подумал, что не будет никакого вреда, если осмотрит это место. Итак, на следующий день, он вернулся на плантацию с купленной в местном магазине лопатой. Сделав несколько безуспешных ямок в саду, под массивной магнолией и на участке возле черного хода, Карлтон почти было потерял надежду.
— Клад — если он существует — может быть в любом месте, — заключил он. — Я могу рыть годами, но так ничего и не найти.
Рукавом рубахи он вытер пот со лба, перекинул через плечо лопату и двинулся к машине, как вдруг его взгляд упал на что-то похожее, на первый взгляд, на разбросанные деревянные сваи. Он подошел ближе и понял, что на самом деле это были остатки жилищ рабов.
«Если бы я прятал драгоценности, — подумал он, — то лучшего места, чем заброшенные хибары, не найти».
Желая потратить еще несколько часов на поиски, Карлтон  отбросил упавшие доски лачуги, которая находилась рядом с огромным домом, и начал копать.
— Держись отсюда подальше! — раздался знакомый голос.
Карлтон обернулся и увидел Беатрис Дурфи, которая стояла рядом с кучей разбросанных досок.
— Что вы здесь делаете? — спросил писатель.
— Охраняю то, что принадлежит мне.
— Вам? Не понимаю. Разве Феличе рассказала вам о сокровище?
— Я и есть Феличе Девере, и клад, зарытый в «Ок-Хейвн», по праву принадлежит мне.
— Итак, сокровища существуют? — спросил Карлтон.
— Да, и я не позволю ни тебе, ни кому-нибудь еще забрать их.
Карлтон, уставший от скитаний по югу и слушая бред стариков и старух, которые все еще злились на падение Конфедерации, подумал, что бы стал делать, если нашел сокровище. Я бы отправился в Париж или Лондон и в конце концов написал роман. Я бы снова радовался жизни!
Он был уверен в том, что когда-нибудь после американской депрессии, снова заиграет джаз, шампанское польется рекой, и женщины будут падать под его чарами. Все, что  теперь стояло между ним и несбыточной мечтой, была пожилая женщина, отчаянно пытавшаяся сохранить прошлое.
— Какая польза от того, что сокровище лежит в земле? — спросил он.
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, — твердо заявила Феличе. — Все, спрятанное в рабских лачугах, принадлежит мне.
— Теперь нет. — сказал Карлтон и стал копать.
Подобно кошке, охотящейся за мышью, старуха набросилась на писателя, стараясь ногтями вцепиться в обнаженную плоть.
— Отвали, старая ведьма! — крикнул он, пытаясь сбросить с себя хрупкое тело.
— Это мое! Ты ничего не получишь!
Карлтону удалось оттолкнуть старуху, но она снова накинулась на него. Обороняясь, он схватил лопату и стукнул ее по голове. После сильного удара Феличе упала на землю и лежала неподвижно.
Пройдя мимо старухи, Карлтон снова начал копать. Через полчаса лопата ударилась обо что-то твердое. Дейнору потребовалось еще два часа, чтобы вырыть большой сундук, который Феличе Девере закопала в 1865 году.
— Я стал богатым! — радостно воскликнул он.
Он бил по ржавым замкам, пока те не соскочили. Затем, в надежде увидеть семейные драгоценности, он открыл крышку сундука. Увидев внутри кости двух человек, писатель в ужасе отскочил назад.
— Что?..
Феличе зашевелилась. Она все еще была жива.
— Сокровище… мое, — скрипучим голосом продолжала повторять она.
— Кто эти люди? — спросил Карлтон.
— Это Луциан Девере, мой муж, и Клементина… рабыня.
Эти слова вызвали чувство отвращения, и Карлтон понял, что случилось на «Ок-Хейвн» после войны.
— Ваш муж не погиб при Моррисвилле, его не убили  в бою. Он вернулся после окончания войны в «Ок-Хейвн», и вы встретили его здесь.
— Он был отличным джентльменом с юга, мой Луциан.
— И тогда вы застали его, примерного южанина, в постели с одной из бывших рабынь.
— Он не вернулся героем, — пояснила она. — Он дезертировал, когда стало ясно, что Конфедерация обречена. Он прятался здесь… с ней в лачугах.
— А сокровища? — спросил Карлтон и повернулся спиной к старухе так, что захлопнул крышку сундука с гниющими останками. — Здесь зарыто что-нибудь ценное?
Старуха приближалась быстро и тихо. Карлтон не слышал и не видел, как она встала, держа в руке лопату. После острой, внезапной боли в затылке писатель рухнул грудью вниз.
— Да, мистер Дейнор, — ответила Феличе, перед тем как нанести еще удар. — Здесь лежит еще кое-что ценное — репутация моего мужа. И до тех пор, пока я жива, я буду поддерживать миф о честном южанине.
Раздался второй удар. После того как останки мужа и его любовницы были снова зарыты под лачугой, Феличе Девере оттащила тело писателя к дому и бросила у веранды в назидание тем, кто ищет здесь сокровища.
Работа сделана до поры до времени, призрак старухи исчез и появился в горной лачуге у Эшвилл. Там он сидел в кресле-качалке, глядя на портрет красивой молодой женщины и внутренним взглядом сторожа клад, зарытый в «Ок-Хейвн».
_________
1)Город в США

  2012г
   
 
 
АНГЕЛ ЭШТОНА
МОГИЛА НА ДВОИХ
Рейтинг: +2 454 просмотра
Комментарии (2)
Серов Владимир # 13 мая 2015 в 19:43 +1
Хороший рассказ!
Николай Георгиевич Глушенков # 13 мая 2015 в 20:38 0
Спасибо за оценку.