Урок

Урок
1
    Ком проблем и нерешённых задач довлеют надо мной почти всю жизнь, впрочем, я мало чем отличаюсь от других. И, наверное, каждый человек «доводил» себя до такого состояния, когда уже всё,… нет больше сил противостоять мощному круговороту событий, затягивающих в воронку полного отчаяния. Каждый решает для себя сам, как выбираться из этой пучины. Но сводить счёты с жизнью –  не решение проблем, да и грех это! Кто-то идёт в церковь, кто-то начинает пить горькую. Мне же пришла в голову идея поехать на природу и в тишине разобраться с самим собой. Взял рыболовные снасти, фотоаппарат, немного еды и спальник.
   Выехал из Москвы воскресным вечером. Навстречу тянулась вереница машин со счастливыми, но уже измученными долгой дорогой дачниками. Перед самой Москвой она представляла собой  большое феерическое зрелище - тысячи  включённых фар в клубах густой пыли, поднимаемой особо наглыми ездунами по обочинам трассы. Странные люди! И сами в пыли едут, подвеску не берегут, но, что самое обидное, все остальные должны глотать эту пыль… Я думаю, у этих людей просто что-то с совестью. Мне же было намного лучше других. Ветерок оберегал меня от этого сумасшествия, попутного транспорта было немного, светило солнышко, увлекая меня всё дальше от суеты мегаполиса. В его лучах блестели золотые купола церквей, утопающих в сочной зелени. 
   Свернув с трассы и проехав ещё несколько километров по узкой и разбитой дороге, я оказался на вершине холма. С него открывался красивейший и умиротворяющий вид на монастырь, огибаемый тихой рекой. Хорошо просматривался и город, который живет своей взрослой жизнью с аналогичными, как в Москве, проблемами, но почему-то здесь и сейчас воспринимаемыми мною, как детскими - так родитель смотрит на расстроенного ребёнка, у которого развалился куличик. Лесной горизонт, отдающий синевой, был нежно прикрыт светло-голубым небом с забавными обрывками белых облаков. Как мило это взгляду! Рука сама потянулась за лежащим на пассажирском сиденье фотоаппаратом. Так бы и любовался вечно, не сходя с этого места, но надо двигаться дальше. Отпустив стояночный тормоз, машина, набирая скорость, покатилась сама, да шибко быстро, пришлось тормознуть. Склон казался пологим, но в этом-то и крылось его коварство. Помню в детстве, мы катались по этой дороге на велосипеде. Книзу он готов был разлететься на запчасти - скорость переваливала за пол стони в час, и не у каждого хватало смелости, не тормозя, спуститься, но и тормозить надо было тоже с умом, иначе заднее колесо уносило, и седок летел сам по себе, а велосипед ещё дальше. И такие случаи бывали частенько, но, слава Богу, все оставались живы и здоровы, отделавшись разодранными коленками и локтями… Как давно это было!
   Наслаждаясь красотами, проплывающими за окном автомобиля, незаметно для себя я добрался до приглянувшегося мне ещё с детства места. Отсюда лучше всего видна  большая вода водохранилища и песчаный обрывистый берег с причудливыми корнями стройных огненных сосен, залитых закатным солнцем. Оглушенный после города девственной тишиной, я наслаждался  райским пением птиц.  Каждая усердно и во весь голос старалась выводить свою арию, даже наглые вороны смущенно  перекликались коротко и редко, дабы не нарушать эту гармоничную звуковую идиллию.
   Мне повезло - расчёт оказался верным - все отдыхающие покинули эти места, только один рыбачёк тихо притаился, забравшись между камышами по самые края бродней.
- Добрый вечер! Простите, если напугал, – робко начал я, боясь отвлечь человека от серьёзного занятия.
- Добрый! Да нет, нормально, – ответил пожилой человек.
- Ну и как?
- Да так. Непогода нынче. И пойди - пойми, что у неё на уме? Вот давича на хлеб брала, а сегодня капризничает, перловку подавай. Совсем обнаглела, на червя вообще брать не хочет. А я опростоволосился. Распарил перлу и в морозилку зачем-то положил… Не знаешь, зачем? Вот и я не знаю! – с оттенком досады, но явно с удовольствием, что есть с кем поговорить, продолжал человек. – Вот теперь кляклая она, а эти твари объедают мухой…  Ан нет, погоди! Кажись пошло. Во-во-во, ну, давай!  Вот вишь, что творит, зараза! Ладно, ща я её всё равно вытащу!
Мужчина долго возился, не иначе,  как  будто,  колдовал. Сделал заброс. Нет, не туда. Ещё раз. И ещё раз. Кажется, попал.
- Так я что и говорю, наглая рыба пошла, жирует, как и все тут… Понаехали! Понастроили! Скоро к воде не подойдёшь! Ты видал, шо творится! Ага. Вот и я о том же. Так, погодь. Кажись, есть!
И в тот же миг удилище изогнулось так, словно тащит мужик рыбу-молот из пучин морских…  А когда вытащил, то оказалась краснопёрка с ладошку. Но как красиво!
- Ну, я же говорил! - радостно на весь водоём сообщил рыбак. Дальше шли причитания, межующиеся безобидными ругательствами, а руки тем временем уже ворожили над следующим забросом.
- А ты что, тоже на рыбалку, или как все? – с явным  раздражением спросил мужик.
- Я? Да я один вот… Ну да, тоже и удочку взял, и спиннинг. Я ночевать здесь собрался, очень хочется по утренней зорьке…
- На спиннинг тут делать нечего, – авторитетно заявил рыбак, – щука уже обожралась, отдыхает – и, сам себя удивив таким заявлением, продолжил, – а мы раньше тоже также с мужиками приезжали с вечера. Сперва посидим под костерок, а утречком… Мда…, - затянул он. – А ты вот это, как его, перлу у меня бери, не повезу же я её обратно. Тут её … Ну да, много,  в общем. А я уже поеду домой. Завтра на работу. Мне отдыхать некогда.
- Спасибо! Дай Бог вам здоровья! – ответил я и поник головой. Вроде так хорошо было только что, так нет, опять мне про работу напомнили… А если нет её? Вернее есть, но не по душе? Творческий я всё-таки человек, не могу я монотонно работать, всплески нужны, яркие впечатления, а иначе душа меркнет и противно становится, и радости от заработанной копейки нет. Недаром говорят, что работа должна приносить не только материальное, но и моральное удовлетворение.
   Оттолкнув от себя гнетущие мысли, я стал налаживать снасти. Тем временем мужик, помахав мне рукой, на громыхучей четвёрке, переваливаясь через неровности сельской дороги, скрылся за горизонтом. Я остался один. 
 
 
2
 
   Было четырнадцатое июня, вернее уже заканчивалось. Взглянув на часы, я понял, что ни о какой рыбалке не может быть и речи, надо было срочно обустраиваться на ночлег. По своей наивности я не стал брать палатку - надеялся переспать в машине. Однако, разложив сидение, мне стало ясно, что хорошего сна  не получится. Несмотря на очень позднее время, почему-то никак не темнело окончательно, и я, обманувшись в комфорте, махнул на все рукой  и пошёл в поле наслаждаться красотою. Хотя полем его можно было назвать лишь условно, таким оно было ещё несколько лет тому назад, когда принадлежало  местному колхозу. Теперь это был  уютный уголок природы с ласкающим глаза и нос разнотравьем, с достаточно частым вкраплением молодняка сосен, берёзок и каких-то других симпатичных деревец. Приятно было и то, что все они были чуть выше пояса.
 Тем временем в небе разворачивалась драма - на пастельноголубом фоне во всю ширь горизонта шли клином выстроенные по сложной геометрии тучи. Было такое впечатление, что они выдуваются из какого-то жерла и стараются заполонить всё вокруг себя. Спустя несколько минут они хладнокровно накрыли собой тоненький серп луны. Стало как-то жутковато,  казалось, что она такая беззащитная, недавно народившаяся, а они так жестоко с ней поступили. Однако, несмотря на надвигающуюся зловещую завесу в небе, соловей продолжал старательно ласкать мой слух, как бы успокаивая меня, что, мол видишь, как хорошо-то на самом деле.
- А ведь и правда - тихо, спокойно, - отозвалось во мне.
В овраге начал белеть туман. Со всех сторон невидимой силой словно из-под земли вырвалась ночная сырая прохлада. Как по мановению палочки тоже  невидимого дирижёра затих соловей. Но жизнь не остановилась, она расползлась в кусты, в траву, в воду и на опушку леса. Всё стало отчётливо слышно: «Плюх, шлёп, цвирк…».  
- Не, надо идти спать, - подумал я и, стараясь не шуметь, тихонько побрёл к своей стоянке.  Комары, заждавшиеся меня возле машины, видимо, устали и, напуганные сырой прохладой ночи, разлетелись по своим жилищам.
   Снов я никаких не видел, да и не мог я их видеть, так как поспать толком мне так и не удалось. «Многотрамплинная кровать» да ещё и с поперечным наклоном к воде сделали мой сон невозможным. Однако мне все же удалось в позах, которые не снились в кошмарных снах даже зародышу, выполнить потребность организма в естественном отдыхе. Немного перекусив, я начал налаживать снасти - всё же  на рыбалку приехал! Вдруг, о чудо! Недалеко от меня на полузатонувшую иву присела цапля.
-  Ка-ка-я грациозность!!! Как красиво и органично она «вписалась» в этот пейзаж, - пронеслось в моей голове.
 И снова рука потянулась за фотоаппаратом, но… видать, замученная отдыхающими цапля решила не дожидаться, пока я приготовлюсь сделать её фотосессию, и, лениво и гордо будоража утреннюю туманность, скрылась за полуостровом.
- Ну и ладно, - сказал я сам себе, но, не отпуская камеру, пошёл по берегу в поисках красивых кадров. Нащелкав кучу снимков, я вспомнил, зачем я здесь и взялся за удочку.
- Кайф!- подумалось мне.
Не знаю, что это за заморское слово, но в данной ситуации оно емко выражало  действо закидывания в воду лески с крючком и поплавком…
Сознание продолжало живописать картину окружающего меня пейзажа: слегка колеблющаяся гладь воды, плавно расходящиеся круги вокруг поплавка, впереди фарватер, по бокам стеной  растительность -  а-ля тростник, сзади - почти в рост человека - песчаный обрыв берега с устремленными в небо кронами сосен, которые застыли будто замершим салютом и цепляются ветками за…
-  Ой, а это что! Вот вам и вОт!, - выдохнул я.
 Наползли тучи. Клёва так и не случилось, зато пошёл мелкий моросящий дождик. Потихоньку промокая, глядя на разрисованную дождём воду и безжизненный поплавок, в мою голову полезли опять тягостные мысли о несовершенстве мира, о несправедливостях людей, об их жадности и жестокости, о том, что и сам я недалеко от них ушёл, так как и у меня все мысли только о том, как бы заработать непременно много денег и причём сразу, чтобы скорее всё закупить, что хотелось, и потом спокойно заняться творчеством. Может так всё и будет, а может и нет, вдруг я всё куплю, а вдохновение меня покинет раз и навсегда, ведь недаром говорят, что художник должен быть голодным… Так, стоп! А кто мне сказал, что я художник? Да я же даже и не художник, так жалкие потуги на якобы творчество. Да! Вот и приплыли. Поехал, чтобы развеяться, а сам… И вправду говорят - от себя не убежишь. Как маетно на душе, стыдно перед мамой, которая в свои годы помогает сестре и мне - бугаю. А ведь должно быть всё наоборот, это я должен помогать маме и сестре и ещё всем, кому в силах. Какой же я ничтожный человек! Неудачник! Ага, и женщины тебя не любят! Так, а это ещё откуда? Понятно. Значит, дьявол начал брать надо мной верх. Нет уж! Не выйдет! Вот поеду сейчас в Храм, там посмотрим, Кто сильнее.
 
 
3
 
    А дождь тем временем всё усиливался. Переживая уже больше за то, что не смогу без проблем проехать глинистое поле, я стал собираться.
 Не спеша, проезжая мимо деревень с покосившимися и почерневшими избушками, отгороженными от меня мокрым стеклом автомобиля, чувства угрызения совести и тоски только усиливались. Нет, мало во мне веры, мало стараний, нежелание что-то делать я выдаю за стремление к прекрасному. Бред! Лентяй и тунеядец, бездельник и плут, лицемер и обманщик!.. В общем, не хороший человек. Но как из этого омута вырваться, как обрести такую работу, которая была бы со всех сторон хороша? Ну, прямо как машину выбираешь! Так, опять меня этот голос мучает. Где же Храм? Ага, вот кресты показались за верхушками деревьев. Да, сегодня они не такие приветливые как вчера, вроде то же золото, но  очень строгое и не праздничное совсем. Дождь почти стих.
 Перекрестившись перед входом, я попал туда, где душа сама говорит за тебя, и твой разум не властен над чувствами. Тревога и робость обуяли меня: «Так, спокойно, надо взять свечи и просить прощения. Но как неестественно! Я и в Храме один! Ладно, пока можно и без свечей».
- Господи, прости мя, грешного!  - Откуда-то подступают слёзы, мощный спазм сковывает темечко. Взгляд мутнеет и теряется, мысли путаются, речь и вовсе превращается в несвязное месиво.
-Господи, прости! - только судорожно вырываются давно заученные, но таящие в себе глубокий смысл слова.
Потихоньку начинает отпускать. Мысли яснеют,  складываются в более-менее понятные фразы. И всё равно: «Господи, прости мя, грешного! Скажи мне, а как просить у Тебя то, что просить у Тебя нельзя? Ведь трудно без денег жить в этом мире, но и заработать столько честно не получается, а на грех идти не хочется. Так, как быть?»
 В этот момент в Храме появилась старушка, не могу сказать, чтобы она была из тех уютных и праведных: «Наверное, и в старушках нехватка», - почему-то подумал я. Взял у неё свечки, помолясь, поставил всем, кого узнал на иконах, а оставшиеся поставил тем, кого и не признал. Справедливости ради должен заметить, что Церковь эта очень маленькая, иконостас сделан из тёмного дерева. Свет был выключен. Освещение проникало только через входную дверь и узкие оконца в куполе. Мрачно. Нет! Не то слово, скорее покой. Полумрак и покой. С почти чёрных икон смотрят глаза. Как насквозь видят тебя, сквозь всю душу твою жалкую смотрят: а искренен ли ты в своих молениях, прощениях и прошениях. Давно такого не было. Вроде и отпустило, а покой так и не наступил. Странно.
 Выйдя из Храма, я решил, что надо прогуляться. Неподалеку был санаторий. И я направился туда.
 Вдруг, проходя по обочине шоссе, я увидел двух птенцов. Хотя я не силён в пернатых, но явно птенцы были породистыми. Только я попытался разглядеть их, как по одному из них промчалась на бешеной скорости иномарка. Боже! На моих глазах сравняли с асфальтом  одного птенца. Неожиданно,  второй так запищал, что моё сердце чуть не разорвалось на части. «Он понял, что случилось, он понял, что остался один, что его братика или сестрёнку только что убили!!!» - Я окаменел. Руки и ноги перестали меня слушаться. И тут я вижу, как неумолимо несется следующая беда. Осталось уже несколько метров. «Может, увидит, успеет отскочить?» - Увы. Бензовоз довёл приговор к исполнению. И вот, на шоссе, припечатанные остатки двух птенцов. Поломанное перо одного из них дергается на ветру…
 «Господи! За что так?! «Хо-рр-оший» Ты мне привел пример. Но какой ценой! Неужели это ради меня? Как теперь с этим жить?! Ты не раз спасал меня, не раз показывал на примере других, как нельзя жить и поступать, но ведь ради чего-то Ты это делал? Так ради чего и это сейчас?»…
 
16.06.2010                        
Автор – Кудрявцев Святослав Валерьевич
 
 

© Copyright: Святослав Кудрявцев, 2018

Регистрационный номер №0421030

от 19 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0421030 выдан для произведения: Урок
1
    Ком проблем и нерешённых задач довлеют надо мной почти всю жизнь, впрочем, я мало чем отличаюсь от других. И, наверное, каждый человек «доводил» себя до такого состояния, когда уже всё,… нет больше сил противостоять мощному круговороту событий, затягивающих в воронку полного отчаяния. Каждый решает для себя сам, как выбираться из этой пучины. Но сводить счёты с жизнью –  не решение проблем, да и грех это! Кто-то идёт в церковь, кто-то начинает пить горькую. Мне же пришла в голову идея поехать на природу и в тишине разобраться с самим собой. Взял рыболовные снасти, фотоаппарат, немного еды и спальник.
   Выехал из Москвы воскресным вечером. Навстречу тянулась вереница машин со счастливыми, но уже измученными долгой дорогой дачниками. Перед самой Москвой она представляла собой  большое феерическое зрелище - тысячи  включённых фар в клубах густой пыли, поднимаемой особо наглыми ездунами по обочинам трассы. Странные люди! И сами в пыли едут, подвеску не берегут, но, что самое обидное, все остальные должны глотать эту пыль… Я думаю, у этих людей просто что-то с совестью. Мне же было намного лучше других. Ветерок оберегал меня от этого сумасшествия, попутного транспорта было немного, светило солнышко, увлекая меня всё дальше от суеты мегаполиса. В его лучах блестели золотые купола церквей, утопающих в сочной зелени. 
   Свернув с трассы и проехав ещё несколько километров по узкой и разбитой дороге, я оказался на вершине холма. С него открывался красивейший и умиротворяющий вид на монастырь, огибаемый тихой рекой. Хорошо просматривался и город, который живет своей взрослой жизнью с аналогичными, как в Москве, проблемами, но почему-то здесь и сейчас воспринимаемыми мною, как детскими - так родитель смотрит на расстроенного ребёнка, у которого развалился куличик. Лесной горизонт, отдающий синевой, был нежно прикрыт светло-голубым небом с забавными обрывками белых облаков. Как мило это взгляду! Рука сама потянулась за лежащим на пассажирском сиденье фотоаппаратом. Так бы и любовался вечно, не сходя с этого места, но надо двигаться дальше. Отпустив стояночный тормоз, машина, набирая скорость, покатилась сама, да шибко быстро, пришлось тормознуть. Склон казался пологим, но в этом-то и крылось его коварство. Помню в детстве, мы катались по этой дороге на велосипеде. Книзу он готов был разлететься на запчасти - скорость переваливала за пол стони в час, и не у каждого хватало смелости, не тормозя, спуститься, но и тормозить надо было тоже с умом, иначе заднее колесо уносило, и седок летел сам по себе, а велосипед ещё дальше. И такие случаи бывали частенько, но, слава Богу, все оставались живы и здоровы, отделавшись разодранными коленками и локтями… Как давно это было!
   Наслаждаясь красотами, проплывающими за окном автомобиля, незаметно для себя я добрался до приглянувшегося мне ещё с детства места. Отсюда лучше всего видна  большая вода водохранилища и песчаный обрывистый берег с причудливыми корнями стройных огненных сосен, залитых закатным солнцем. Оглушенный после города девственной тишиной, я наслаждался  райским пением птиц.  Каждая усердно и во весь голос старалась выводить свою арию, даже наглые вороны смущенно  перекликались коротко и редко, дабы не нарушать эту гармоничную звуковую идиллию.
   Мне повезло - расчёт оказался верным - все отдыхающие покинули эти места, только один рыбачёк тихо притаился, забравшись между камышами по самые края бродней.
- Добрый вечер! Простите, если напугал, – робко начал я, боясь отвлечь человека от серьёзного занятия.
- Добрый! Да нет, нормально, – ответил пожилой человек.
- Ну и как?
- Да так. Непогода нынче. И пойди - пойми, что у неё на уме? Вот давича на хлеб брала, а сегодня капризничает, перловку подавай. Совсем обнаглела, на червя вообще брать не хочет. А я опростоволосился. Распарил перлу и в морозилку зачем-то положил… Не знаешь, зачем? Вот и я не знаю! – с оттенком досады, но явно с удовольствием, что есть с кем поговорить, продолжал человек. – Вот теперь кляклая она, а эти твари объедают мухой…  Ан нет, погоди! Кажись пошло. Во-во-во, ну, давай!  Вот вишь, что творит, зараза! Ладно, ща я её всё равно вытащу!
Мужчина долго возился, не иначе,  как  будто,  колдовал. Сделал заброс. Нет, не туда. Ещё раз. И ещё раз. Кажется, попал.
- Так я что и говорю, наглая рыба пошла, жирует, как и все тут… Понаехали! Понастроили! Скоро к воде не подойдёшь! Ты видал, шо творится! Ага. Вот и я о том же. Так, погодь. Кажись, есть!
И в тот же миг удилище изогнулось так, словно тащит мужик рыбу-молот из пучин морских…  А когда вытащил, то оказалась краснопёрка с ладошку. Но как красиво!
- Ну, я же говорил! - радостно на весь водоём сообщил рыбак. Дальше шли причитания, межующиеся безобидными ругательствами, а руки тем временем уже ворожили над следующим забросом.
- А ты что, тоже на рыбалку, или как все? – с явным  раздражением спросил мужик.
- Я? Да я один вот… Ну да, тоже и удочку взял, и спиннинг. Я ночевать здесь собрался, очень хочется по утренней зорьке…
- На спиннинг тут делать нечего, – авторитетно заявил рыбак, – щука уже обожралась, отдыхает – и, сам себя удивив таким заявлением, продолжил, – а мы раньше тоже также с мужиками приезжали с вечера. Сперва посидим под костерок, а утречком… Мда…, - затянул он. – А ты вот это, как его, перлу у меня бери, не повезу же я её обратно. Тут её … Ну да, много,  в общем. А я уже поеду домой. Завтра на работу. Мне отдыхать некогда.
- Спасибо! Дай Бог вам здоровья! – ответил я и поник головой. Вроде так хорошо было только что, так нет, опять мне про работу напомнили… А если нет её? Вернее есть, но не по душе? Творческий я всё-таки человек, не могу я монотонно работать, всплески нужны, яркие впечатления, а иначе душа меркнет и противно становится, и радости от заработанной копейки нет. Недаром говорят, что работа должна приносить не только материальное, но и моральное удовлетворение.
   Оттолкнув от себя гнетущие мысли, я стал налаживать снасти. Тем временем мужик, помахав мне рукой, на громыхучей четвёрке, переваливаясь через неровности сельской дороги, скрылся за горизонтом. Я остался один. 
 
 
2
 
   Было четырнадцатое июня, вернее уже заканчивалось. Взглянув на часы, я понял, что ни о какой рыбалке не может быть и речи, надо было срочно обустраиваться на ночлег. По своей наивности я не стал брать палатку - надеялся переспать в машине. Однако, разложив сидение, мне стало ясно, что хорошего сна  не получится. Несмотря на очень позднее время, почему-то никак не темнело окончательно, и я, обманувшись в комфорте, махнул на все рукой  и пошёл в поле наслаждаться красотою. Хотя полем его можно было назвать лишь условно, таким оно было ещё несколько лет тому назад, когда принадлежало  местному колхозу. Теперь это был  уютный уголок природы с ласкающим глаза и нос разнотравьем, с достаточно частым вкраплением молодняка сосен, берёзок и каких-то других симпатичных деревец. Приятно было и то, что все они были чуть выше пояса.
 Тем временем в небе разворачивалась драма - на пастельноголубом фоне во всю ширь горизонта шли клином выстроенные по сложной геометрии тучи. Было такое впечатление, что они выдуваются из какого-то жерла и стараются заполонить всё вокруг себя. Спустя несколько минут они хладнокровно накрыли собой тоненький серп луны. Стало как-то жутковато,  казалось, что она такая беззащитная, недавно народившаяся, а они так жестоко с ней поступили. Однако, несмотря на надвигающуюся зловещую завесу в небе, соловей продолжал старательно ласкать мой слух, как бы успокаивая меня, что, мол видишь, как хорошо-то на самом деле.
- А ведь и правда - тихо, спокойно, - отозвалось во мне.
В овраге начал белеть туман. Со всех сторон невидимой силой словно из-под земли вырвалась ночная сырая прохлада. Как по мановению палочки тоже  невидимого дирижёра затих соловей. Но жизнь не остановилась, она расползлась в кусты, в траву, в воду и на опушку леса. Всё стало отчётливо слышно: «Плюх, шлёп, цвирк…».  
- Не, надо идти спать, - подумал я и, стараясь не шуметь, тихонько побрёл к своей стоянке.  Комары, заждавшиеся меня возле машины, видимо, устали и, напуганные сырой прохладой ночи, разлетелись по своим жилищам.
   Снов я никаких не видел, да и не мог я их видеть, так как поспать толком мне так и не удалось. «Многотрамплинная кровать» да ещё и с поперечным наклоном к воде сделали мой сон невозможным. Однако мне все же удалось в позах, которые не снились в кошмарных снах даже зародышу, выполнить потребность организма в естественном отдыхе. Немного перекусив, я начал налаживать снасти - всё же  на рыбалку приехал! Вдруг, о чудо! Недалеко от меня на полузатонувшую иву присела цапля.
-  Ка-ка-я грациозность!!! Как красиво и органично она «вписалась» в этот пейзаж, - пронеслось в моей голове.
 И снова рука потянулась за фотоаппаратом, но… видать, замученная отдыхающими цапля решила не дожидаться, пока я приготовлюсь сделать её фотосессию, и, лениво и гордо будоража утреннюю туманность, скрылась за полуостровом.
- Ну и ладно, - сказал я сам себе, но, не отпуская камеру, пошёл по берегу в поисках красивых кадров. Нащелкав кучу снимков, я вспомнил, зачем я здесь и взялся за удочку.
- Кайф!- подумалось мне.
Не знаю, что это за заморское слово, но в данной ситуации оно емко выражало  действо закидывания в воду лески с крючком и поплавком…
Сознание продолжало живописать картину окружающего меня пейзажа: слегка колеблющаяся гладь воды, плавно расходящиеся круги вокруг поплавка, впереди фарватер, по бокам стеной  растительность -  а-ля тростник, сзади - почти в рост человека - песчаный обрыв берега с устремленными в небо кронами сосен, которые застыли будто замершим салютом и цепляются ветками за…
-  Ой, а это что! Вот вам и вОт!, - выдохнул я.
 Наползли тучи. Клёва так и не случилось, зато пошёл мелкий моросящий дождик. Потихоньку промокая, глядя на разрисованную дождём воду и безжизненный поплавок, в мою голову полезли опять тягостные мысли о несовершенстве мира, о несправедливостях людей, об их жадности и жестокости, о том, что и сам я недалеко от них ушёл, так как и у меня все мысли только о том, как бы заработать непременно много денег и причём сразу, чтобы скорее всё закупить, что хотелось, и потом спокойно заняться творчеством. Может так всё и будет, а может и нет, вдруг я всё куплю, а вдохновение меня покинет раз и навсегда, ведь недаром говорят, что художник должен быть голодным… Так, стоп! А кто мне сказал, что я художник? Да я же даже и не художник, так жалкие потуги на якобы творчество. Да! Вот и приплыли. Поехал, чтобы развеяться, а сам… И вправду говорят - от себя не убежишь. Как маетно на душе, стыдно перед мамой, которая в свои годы помогает сестре и мне - бугаю. А ведь должно быть всё наоборот, это я должен помогать маме и сестре и ещё всем, кому в силах. Какой же я ничтожный человек! Неудачник! Ага, и женщины тебя не любят! Так, а это ещё откуда? Понятно. Значит, дьявол начал брать надо мной верх. Нет уж! Не выйдет! Вот поеду сейчас в Храм, там посмотрим, Кто сильнее.
 
 
3
 
    А дождь тем временем всё усиливался. Переживая уже больше за то, что не смогу без проблем проехать глинистое поле, я стал собираться.
 Не спеша, проезжая мимо деревень с покосившимися и почерневшими избушками, отгороженными от меня мокрым стеклом автомобиля, чувства угрызения совести и тоски только усиливались. Нет, мало во мне веры, мало стараний, нежелание что-то делать я выдаю за стремление к прекрасному. Бред! Лентяй и тунеядец, бездельник и плут, лицемер и обманщик!.. В общем, не хороший человек. Но как из этого омута вырваться, как обрести такую работу, которая была бы со всех сторон хороша? Ну, прямо как машину выбираешь! Так, опять меня этот голос мучает. Где же Храм? Ага, вот кресты показались за верхушками деревьев. Да, сегодня они не такие приветливые как вчера, вроде то же золото, но  очень строгое и не праздничное совсем. Дождь почти стих.
 Перекрестившись перед входом, я попал туда, где душа сама говорит за тебя, и твой разум не властен над чувствами. Тревога и робость обуяли меня: «Так, спокойно, надо взять свечи и просить прощения. Но как неестественно! Я и в Храме один! Ладно, пока можно и без свечей».
- Господи, прости мя, грешного!  - Откуда-то подступают слёзы, мощный спазм сковывает темечко. Взгляд мутнеет и теряется, мысли путаются, речь и вовсе превращается в несвязное месиво.
-Господи, прости! - только судорожно вырываются давно заученные, но таящие в себе глубокий смысл слова.
Потихоньку начинает отпускать. Мысли яснеют,  складываются в более-менее понятные фразы. И всё равно: «Господи, прости мя, грешного! Скажи мне, а как просить у Тебя то, что просить у Тебя нельзя? Ведь трудно без денег жить в этом мире, но и заработать столько честно не получается, а на грех идти не хочется. Так, как быть?»
 В этот момент в Храме появилась старушка, не могу сказать, чтобы она была из тех уютных и праведных: «Наверное, и в старушках нехватка», - почему-то подумал я. Взял у неё свечки, помолясь, поставил всем, кого узнал на иконах, а оставшиеся поставил тем, кого и не признал. Справедливости ради должен заметить, что Церковь эта очень маленькая, иконостас сделан из тёмного дерева. Свет был выключен. Освещение проникало только через входную дверь и узкие оконца в куполе. Мрачно. Нет! Не то слово, скорее покой. Полумрак и покой. С почти чёрных икон смотрят глаза. Как насквозь видят тебя, сквозь всю душу твою жалкую смотрят: а искренен ли ты в своих молениях, прощениях и прошениях. Давно такого не было. Вроде и отпустило, а покой так и не наступил. Странно.
 Выйдя из Храма, я решил, что надо прогуляться. Неподалеку был санаторий. И я направился туда.
 Вдруг, проходя по обочине шоссе, я увидел двух птенцов. Хотя я не силён в пернатых, но явно птенцы были породистыми. Только я попытался разглядеть их, как по одному из них промчалась на бешеной скорости иномарка. Боже! На моих глазах сравняли с асфальтом  одного птенца. Неожиданно,  второй так запищал, что моё сердце чуть не разорвалось на части. «Он понял, что случилось, он понял, что остался один, что его братика или сестрёнку только что убили!!!» - Я окаменел. Руки и ноги перестали меня слушаться. И тут я вижу, как неумолимо несется следующая беда. Осталось уже несколько метров. «Может, увидит, успеет отскочить?» - Увы. Бензовоз довёл приговор к исполнению. И вот, на шоссе, припечатанные остатки двух птенцов. Поломанное перо одного из них дергается на ветру…
 «Господи! За что так?! «Хо-рр-оший» Ты мне привел пример. Но какой ценой! Неужели это ради меня? Как теперь с этим жить?! Ты не раз спасал меня, не раз показывал на примере других, как нельзя жить и поступать, но ведь ради чего-то Ты это делал? Так ради чего и это сейчас?»…
 
16.06.2010                        
Автор – Кудрявцев Святослав Валерьевич
 
 

 

Бахта. Путешествие по-сибирски.